Зона Посещения. Должник Вольнов Сергей
–Ну, Трот не маленький. – Реверс пожимает плечами, снятые на привале наплечники и верхняя часть комплекта позволяют это сделать. – Всем всех не узнать… сразу. Я раньше на юге в основном ходил.
Что в принципе являлось истинной правдой. С поправкой на то, что ходил двадцать пять тире двадцать лет назад. Но об этом вслух Реверс не сказал.
–Ну, тогда ясно. Я-то на юга к вам редко захаживал. – Кедр выпрастывает из спального мешка руки и просит Салата: – Брат, дай-ка воды, в горле пересохло…
–Я слыхал, Орел раньше тоже в южных краях ходил в основном, – говорит Салат, передавая Кедру флягу. – Может, ты его встречал? Такой крупный очень, настоящий костолом, верзила. Очень мощный, широкоплечий. И борода у него такая густая, сразу в глаза бросается. Наши мужики многие с бородами, в ходках некогда и незачем бриться, но у него просто роскошная.
–Во-во, черно-белая такая, смоляные пряди вперемежку с серебряными, – поддакивает Кедр, напившись воды. – Я ему даже позавидовал, такая клевая бороденция…
–Он крут. По-настоящему крут, – добавляет Вещун. – Впрочем, найдешь, сам увидишь… Если найдешь, – многозначительно уточняет Вещун без тени улыбки. – Все от тебя зависит. Готовься к настоящей борьбе в четвертом круге. Вот это могу сказать определенно, даю гарантию, тебя еще в такое дерьмо Трот не окунал.
Реверс сглатывает горький ком, перехвативший дыхание. С трудом, севшим голосом, спрашивает:
–А Орлом его за что прозвали? Круглый говорил, что он типа независимый весь из себя, гордый одино…
–Хех, – хмыкнул Салат. – Вот сам увидишь, сразу поймешь, поче…
–А теперь хватит. Я и так многое сказал, – перебив спутников, опять отрывисто, обесцветившимся голосом, изрекает Вещун. – Тебе нужен был разговор по душам. Я понимаю. Для разрядки. Теперь ложись и спи. Салат дежурит, я медитирую.
–Спокойной ночи, коллеги, – почти шепчет Реверс, который особо и не утомился.
–Нам всем спокойной ночи, – подчеркивает Вещун. – Это я предвижу однозначно. До утра ни одна тварь не побеспокоит.
Повинуясь велению Вещуна, Реверс сам превратился в проводника и шагал впереди. Ловушки попадались то тут, то там.
–Сворачиваем, – снова указал Вещун. – Обогнем дол. Мне кажется, внизу ждут неприятности. Лучше их миновать.
–Принято, – отрапортовал Реверс и взял другой курс.
Салат отслеживал фланги, Кедр прикрывал спины спутникам. Реверс, следуя указаниям Вещуна, сейчас прокрадывался ведущим и подключался к схваткам, только когда совсем припирало. Квад сталкеров навинтил себе на оружие глушители, из-за этого чуть терялась убойность, зато звук распространялся гораздо слабее, и это было несомненное преимущество, задерживаться и привлекать лишних монстров не стоило.
Несколько раз выскакивали разномастные твари – старый сталкер и вегетарианец срезали их на подходе. Вещун раз за разом советовал менять направление, и Реверс так и поступал, доверяя напарнику. Не было у него ощущения, что его водят кругами – происходило небыстрое, но ощутимое продвижение к цели. И опять она казалась достижимой, вот только ускориться, поднапрячься и догнать неуловимого Орла, закончив долгий изнурительный марафон.
–Сколько еще нам топать?.. – спросил Реверс у Вещуна.
Этот проводник щедро его по ходу просвещал. Кроме подсказок, куда, собственно, двигаться, он давал своевременную информацию о нетипичных ловушках, указывал, где притаились монстры, и так далее. Благодаря ему путь существенно облегчился и сократился по времени. Реверс даже поймал себя на том, что стал расслабляться, а этого делать никак нельзя – мало того что вообще нельзя расслабляться в Зоне, а в ожидании испытаний, уготованных, по словам Вещуна, для него в четвертом круге, нельзя втройне. Наоборот, крайне сосредоточиться, навостриться.
–Сутки точно, – поделился Вещун. – Думаю, не больше. Трот позаботился о том, чтобы подготовить нам барьеры. Какой бы дорогой мы ни пошли, я чвствую, что серьезные проблемы все равно возникнут. Так что… предлагаю вслепую. Я не буду смотреть. Выбирай путь, какой хочешь, и веди. Слушай себя, и ты дойдешь. Вот только…
Вещун замолчал, обернулся через плечо к старику и вегетарианцу, крадущимся сзади, и выразительно вздохнул.
Реверс вдруг понял, что им предстоит погибнуть. Хотя те пока что об этом не догадывались. А всевидящий незрячий не собирался им докладывать. Его наняли для того, чтобы провести Реверса. И он проводил.
Сепии. Серые, ненастоящие, страшные. Навалились гурьбой в каком-то овраге, куда завела Реверса чуйка. Фигуры у них словно людские, только кривые, неровные, как тряпичные чучела, не такие. Мертвые лица, лица скульптур, на каждом запечатлелась какая-то одна эмоция, будь то удивление, разочарование, страх или эйфория… Во всем этом уродстве ощущалась некая насмешка, гротескная пародия. В некоторые моменты брала досада, как будто кто-то пошутил, но смысл шутки скрыл от тебя, и никак не получается уловить, в чем он. Твари не издавали звуков, просто шли, а когда находили свою жертву, то крепко обнимали ее и принимались бесстрастно, упорно душить.
Сталкеры держали оборону – стоя на тесном пятачке посреди дна оврага, во все стороны отстреливались. Землю устилали тела мутантов, некоторые из них дергались в агонии. Небо над головами безмятежное, легкое, заполненное голубым, ему нет дела до творящегося на земле. Звучали выстрелы, брызги крови долетали и окрашивали одежду, снаряжение, лица сталкеров…
Внезапно один монстр прорвался и схватил Кедра. Иссохший, неживой; уставился на ветерана, впившись холодными пальцами в шею. Старый бредун, повидавший и переживший всякое и боровшийся за жизнь десятилетиями, вдруг не выдержал – сник головой, обмяк. Реверс и Салат подоспели, оторвали тварь, затрясли старика, пытаясь привести его в сознание – пульс вроде прощупывался. Но чудовища напирали, и приходилось стрелять, некогда отвлекаться, отвлечешься и прозеваешь нападение сам… Оставив Кедра лежать под ногами, сталкеры оборонялись и постепенно перебили всех душителей в этом овраге.
Сгустились сумерки. Кедр лежал в спальнике, а Реверс присел рядом.
–Поправляйся, брат, – подбодрил он старика и налил Кедру чаю из термоса.
До этого над ветераном колдовал Салат. Несмотря на то что в себя старик пришел сразу после окончания боя, поначалу он весьма смутно соображал, и ему требовалось время, чтобы оклематься. Когда случился плотный контакт с сепией, Кедру внезапно прихватило сердце, и он отрубился. Но сейчас все вроде бы наладилось, Кедру стало лучше. Реверс осведомился у Салата о его состоянии, перед тем как подойти, и Салат был почти убежден, что пронесло.
–Сдал я, – пожаловался Кедр. – Так и знал, последняя это ходка.
–Салат сказал, что ты поправишься, – бодрым тоном сказал Реверс. – Главное, не сдавайся. Как бы оно ни было, стой до финала… Да что я тебе говорю, ты сам больше прав имеешь это любому из нас сказать.
–Это да, верно подметил. – В голосе старика появились одобрительные нотки. – Наш человек… Только чую я, мне время подошло.
–Ну, Вещун же говорил, что все мы можем ошибиться в предчувствии капризов Зоны, – возразил Реверс и, решив сменить тему, поинтересовался: – А у тебя родственники остались, как думаешь?
–Не знаю… Когда уходил в первую ходку, у меня на Большой земле оставался брат. Правда, меня тогда не заботило, есть ли он, я вообще никого не хотел видеть, тошнило от людей. Молодой тогда был… Странно… Почему я вообще до сих пор это помню?
–Важное, если не забыл…
–Я тогда чуть не сдох, в ту первую ходку. Хабар не принес, зато умудрился схлестнуться с Имитатором, представляешь? Не было у меня зонного наставника. Все азы приходилось самому постигать. А это, брат, сам знаешь, непростое ремесло. Вот у тебя был учитель?
–Был.
–Хороший?
–А с кем сравнивать? Главное, научил.
–Кто? Может, вспомню его.
–Вряд ли, мы ж на юге бродили… А ты-то с чистильщ… с ловцами как сошелся?
–Я сошелся не с ловцами, а с Круглым, – ответил Кедр. – Когда-то мы с ним и с покойным Багетом, скажу тебе, славно побродили. Потом хохол от нас откололся и подался к ловцам. Единственный из нас. Потом Багет однажды оступился и упал со скалы на спуске в третий. Я один остался и нашел бывшего напарника… сам вроде к ловцам не принадлежу, но с тех пор связи с ним не терял… Таких, как я, с ловцами дела имеющих, им помогающих, в Зоне наберется не так уж мало. Вещун и Салат тоже часто помогают.
–Вот ты мне скажи на милость, в чем идея?..
–А разве Круглый тебе не объяснил? Да это и без объяснений чувствуется… приближение краха. Но у меня совесть чистая, я многое сделал, многим помог, кто стоит насмерть в противостоянии.
–Краха? В смысле?
–У «чистильщиков» появился враг. Враг не случайный, серьезный и подготовленный. Может, это невероятно и я сам не верю в то, что говорю… Но они еще более скрытны, чем мы. Их цели нам неизвестны. Они начали отлавливать наших, они… сбивают нас со следа. Каким-то непостижимым образом они способны даже обманывать наше чутье. Подсовывать нам других, не тех, кого мы ищем. Это самое страшное… Рушит укоренившиеся за годы наши представления о таких вещах вообще…
–Ты… боишься их? – нерешительно спросил Реверс. Он просто не мог поверить, что ветеран с таким стажем жизни в Зоне кого-то способен испугаться.
–Я расскажу тебе… Не очень давно миссию выполнял в первом круге. Там я сам убедился. Моя цель находилась в поселке, Кисловка называется. Но уже когда нажал на спуск, ясно понял, что ликвидировал не ту. Они заставили меня убить девушку. Невиновную девушку, понимаешь, Реверс? Не могу забыть ее глаза… серые такие, красивые… в прицел я хорошо рассмотрел… До сих пор не могу простить себе. Поэтому и рассказал… Понимаю, что все было подстроено, правильная цель тогда ушла… Я сделал то, чего не должен был делать, и совсем скоро наступит мой час расплаты… Я никому не говорил про это… Ты теперь знаешь, и только ты. Может, тебе это поможет что-то понять… Я боюсь? Да, мне страшно, Реверс, мне очень страшно, я не хочу мрака, не хочу крови, не хочу смерти, но чувствую, как приближается… приближа…
Зашумел ветер, заглушая звучащие уже совсем бессвязно слова. Реверс оцепенел, сгорбился, почти до земли согнулся, его словно дерево упавшее придавило. Внутри стало пусто-пусто, оттуда выкачало весь воздух, изъяло все органы и вытянуло все кишки, жилы, нервы…
Он не заметил, как отполз от Кедра и распростерся на траве. Пустоту начали заполнять воспоминания, и стало больно. Боль нарастала, картины прошлого шли волна за волной, затмевая рассудок, выдавливая слезы… Он лежал почти неподвижно, но внутри, там, где все заслонили ее улыбка и глаза, он выл, выл, выл от отчаяния, понимая, что ничего не вернуть!!! Душа сгорала, сжираемая тоской и безысходностью…
Потом сил умирать от боли не осталось. Вернулась пустота.
Он лежал неподвижно и просто смотрел вверх. Там равнодушно мерцали звезды, не желающие выделять и как-то обозначивать единственную путеводную. Им дела не было до того, что у какого-то человечишки убили любимую женщину, единственную во всех мирах, которая смотрела на него ТАК своими серыми глазами…
А утром ночные слезы и сопли потеряли вселенскую значимость. Даже потерял значимость неразрешимый, мучивший вопрос об идентичности имен женщин, разделенных во времени четвертью века. Ответом на который равновероятно могло быть обескураживающее открытие, что это просто совпадение, а могло – и совсем наоборот. Недаром же говорится, что «совпадение – это второе имя бога»…
То есть отголоски эмоций еще звучали в его душе, но, в общем, уже было все равно. Душа, спасая Реверса, закрывалась от боли и не собиралась ее впускать, чтобы не ослабить тело настолько, что он погибнет. Если каким-то ответам суждено быть найденными, они будут найдены. Но для этого еще придется стараться и стараться…
Нужно было снова отправляться в путь. Вот только старик ночью умер. Сердце не выдержало. Реверс, Салат и Вещун втроем похоронилиего, как смогли. Никто ни слова не проронил. Когда сталкер ушел в ходку, из которой не возвращаются, нет смысла ему желать удачи.
Он свой лимит уже исчерпал.
Солнце висело в небе, как лампа с абажуром. Свет, казалось, держался в отведенном круге, а за границей ореола небо оставалось равномерно серым.
По ледяному полю разливались отблески. Тут и там торчали сосульки, большие и маленькие, как сталагмиты в пещере. Иногда встречались углубления – лунки, наполненные раскрошенным льдом. Как будто кто-то из-подо льда попробивал их, а потом они снова позамерзали.
Ледовики. Огромное, не меньше километра, пространство. Здесь встречались свои, характерные только для него ИФП, и даже монстры напрягали не так, как вечный сильнейший мороз. Здесь даже летом температура не повышалась, и лед не таял.
Перемещение по голому льду запросто могло привести к насаждениям на «кинжалы», натыканные в самых неудобных местах. Поэтому сталкеры крались, вымеряя каждый шаг. Переход долгий, но относительно спокойный благодаря малому числу монстров, отваживающихся соваться на льды.
Прежде этой локации не было. Реверс ее не помнил, хотя ему случалось заходить в эти сектора и бродить примерно здесь. А даже если бы такое существовало в другом месте, он услышал бы о нем из рассказов сталкеров. Но ничего подобного в памяти не сохранилось.
Звенел воздух, он рвался навстречу путникам, ощутимо зимний. Сталкеры утеплились кто чем смог. И все равно продрогли. Салат стучал зубами, у Реверса на бороде появился иней. Спиртное не поможет. Это миф, что водка «для сугреву» – самое то. При употреблении алкоголя организм, наоборот, теряет тепло интенсивней. Потому в сильно пьющих странах так много выпивох замерзли «под градусом». Ощущение тепла – самообман, человекам вообще свойственно тешить себя иллюзиями.
Небо блеклое, с тусклым кругляшом солнца. Двигались час, два. Лед – гладкий, скользкий. Вдруг у Вещуна прорезалось неприятное предчувствие, и он дал указание напарникам встать рядом, спиной к спине, и выставить стволы.
Волнение распространилось среди всех троих. Словно сам воздух здесь наполнился ожиданием, предчувствием недоброго… Вдруг – взрыв! Обширный, отломились и рассыпались в разные стороны куски льда, брызги воды, поднялась снежная пыль, из-под поверхности показалось нечто здоровенное, страшное, высокое… наружу пер гигантский червь, даже не червь – змей!
И либо его тело состояло каким-то образом из слепившегося снега, либо слой снега чешуей покрывал это самое тело, но с виду он был как будто вылеплен из снега, образина вроде огромной снежной сосиски. Только горели злыми желтыми угольками глаза на самой оконечности вверху, и вдоль спины тянулся частокол костяных игл, снежно-белых, конечно.
Сталкеры разомкнулись в линию и прицелились по змеище, готовые стрелять, если на них… И тут Салат вскрикнул и упал лицом вперед! На его спине болтался мутапес, вцепился зубами прямо в шею сзади. Фонтан свежей, алой крови залил лед. Реверс и Вещун развернулись и обнаружили, что их самих сзади подстерегают псы. Четверо.
Монстр-змей мог перейти в нападение в любой миг.
–Собак беру на себя! – крикнул Реверс. – Отвлеки длинного!
Он открыл огонь по тому псу, который свалил Салата. Двое других прыгнули, но промахнулись; Реверс пронырнул под ними, стреляя в того, что оказался прямо над ним. Пока человек, лежа на спине, ехал несколько метров по льду, он пытался поразить хотя бы одну из мишеней, но безрезультатно.
Нейтрализован был только подбитый первым. Хотя Салату это уже вряд ли поможет. Пес, упустивший Реверса, опомнился и резво к нему развернулся, второй прыгун также по дуге заходил к сталкеру, и времени не хватало даже на то, чтобы подняться. Но самыми расторопными оказались твари, только готовившиеся к схватке. Теперь они очутились к Реверсу ближе первых. Они атаковали синхронно: тот, что поменьше и помоложе, намеревался сомкнуть челюсти на горле Реверса и сделал бы это, но человек в последний момент заслонился своим оружием, а второй, покрупнее и поматерее, яростно вцепился в ногу.
Прямо в мясо бедра, выше колена! Ногу пронзила жуткая боль. Прикладом автомата, к сожалению, Реверс не сшиб нахальную морду молодого, а забил ему пасть, которую тот рефлекторно сомкнул. Поэтому пришлось отбросить ствол вместе с висящим на нем псом. Зверь упал в опасной близости от скопища сосулек, всего в полуметре, и Реверс пожалел, что гад не насадился на них. А ведь совсем малого не хватило, жалкие полшага… Реверс схватил крупного мутапса за хвост и, отчаянно возжелав хоть на мгновение превратиться в Геркулеса, удушающего львов, напрягая мышцы до предела, вздернул зверя и зашвырнул прямо на торчащие клыки «сталагмитов». В этот раз не промахнулся, и визг насаженной твари бритвенным лезвием резанул по ушам.
Первый отброшенный молодой хотел прыгнуть обратно, но лапы разъехались на льду, и он потерял равновесие. Реверс метнулся на карачках к оружию. И одновременно с тем, когда прыгнул дышавший в спину другой пес, пара хромого, схватил ствол, развернулся и успел изрешетить врага в полете. Затем добил ковылявшего.
Вещун все это время успешно сдерживал червя. Реверс подключился к нему. Вдвоем они исчертили снежное чудище очередями. Монстр то и дело падал, обрушивал всю свою тушу плашмя, надеясь кого-нибудь задавить. Но Вещун не подставлялся, Реверс тоже, червь падал на лед, пробивал его и уходил вниз, каким-то анормальным образом мгновенно проплавляя толщу. Появлялись секунды на передышку, прежде чем снежный червь снова появится, проделав где угодно дыру во льду.
Однако, когда червь это сделал в очередной раз, замешкавшегося Вещуна отбросило прямиком на сосульки, и острые пики пронзили незрячего насквозь… Ч-черт, надо же, научился зонный мутант плохому!.. Реверс бегал вокруг червя, не прекращая стрелять. Когда тот снова занырнул в лед, Реверс подскочил к последнему напарнику.
–Видишь… Этого я не смог пред… чувствовать… Она передумала… – сказал тот и попытался рассмеяться, выкашливая кровь изо рта. – Слушай меня… Иди туда же, куда мы шли. Ледовик закончится, и за ним попадешь… в нужное место кромки… кратчай… шей дорогой…
С каждым словом кровь выплескивалась, покидая тело незрячего всевидящ… почти всевидящего.
–Спасибо, Вещун! – бросил Реверс и отпрянул от умиравшего. На большее не было ни сил, ни времени.
За спиной взметнулись льды, из-под поверхности вырвался израненный пулями, злой-презлой монстр. Реверс вынужден был спуртовать от тела Вещуна и возобновить сумасшедшую пляску смерти. И все-таки добил ледного гада, снеся ему глазки меткой очередью. Снежный с грохотом канул подо льдом и больше не появился.
Покончив с «червезмеем», сталкер вернулся туда, где лежали напарники и псы. Но на льду застал лишь кровавые полосы, ведущие к дырам, проплавленным во льду… Кто-то еще подсуетился и утащил халявную добычу в новоявленные укромные норы.
Ничего не оставалось, как подхватить уцелевшую часть поклажи напарников и совершить финишный рывок в сторону кромки перепада. За ней начиналась вертикаль, отвесная стена между третьей и четвертой горизонталями. Раненой ногой там уже займемся. А пока терпи, терпи, сталкер. Неженкам в Троте не место. Потому их здесь нет.
10. Новоявленный
Пути могут вести в разных направлениях, только успевай выбирать. Кому куда, а ему точно вниз.
Бездонной пропасть казалась, потому что рассмотреть можно было от силы первую сотню метров протяженности, дальше все скрыл туман. Не видать даже с помощью универсального прицела или сканера.
Реверсу туда, в этот туман. По-другому никак. И на сколько тянется вниз стена, неизвестно. Раньше хоть приблизительно знал, сколько мухой на стене быть, а сейчас и этой сомнительной радости не дано. Больше километра точно. Остается надеяться, что не больше полутора. Да-а, все захватывается, все углубляется… Четверть века назад общая глубина всех террасных ям Трота составляла меньше двух километров, а сейчас только пройденная вертикаль между вторым и третьим длиной почти километр.
Он стоялу черты. Коварные измененки и монстры, в лапы и пасти к которым сталкер не попал, остались ни с чем, позади. Теперь главная проблема – схождение.
Реверс лег и высунулся за край. Осмотрел ближайший отрезок дистанции, прикидывая, куда ставить ноги, за что цепляться, где могут таиться в засаде стенные мутанты и нет ли признаков локальных изменений. Насчет этого, правда, не глаза первые помощники, а чуйка.
Осмотревшись, встал, закрепил верхние концы страховочной системы и, не устраивая никаких стартовых ритуалов, скользнул вниз. Когда над краем осталась не верхняя часть тела, а только голова, остановился, рассматривая уровень третьего круга, с которого уходил сейчас, и позволил себе призадуматься…
Вот в таких ползаньях по вертикалям Реверс неоднократно заносил одну ногу над могилой, и не ступить туда же второй ногой помогали «счастливые случаи», которые в Троте без кавычек вряд ли стоит воспринимать.
«Все под Зоной ходим, когда по Зоне ходим» – первейшая сталкерская заповедь.
Он не мог с уверенностью сказать, что его жизнь в Троте была наполнена такой уж мощной энергией зонной удачи, но уж «что есть, то мое». Если нужно попасть в Троте на уровень выше или ниже, без преодоления перепадов не обойтись. А это усиление риска на порядок. Неизбежное… как, впрочем, и всегда.
Так или иначе, смерть дышит в затылок. Помни о ней. Даже если человек сидит в нормальном своем доме, пьет чай и просматривает на планшете картинки, нет гарантии, что в эту минуту не начнется ядерная война или что завтра его не собьет машина. Запрется в бункере – не факт, что не случится подземный толчок и убежище не превратится из средства спасения в гроб. Бункер в сейсмически неактивной зоне, вероятность землетрясения снижается? Тогда инфаркт. Что подведет собственный организм, ведь никогда нельзя исключать. Будь человек хоть заядлым спортсменом, хватит ли у него смелости уверенно заявить, что в очередной роковой час смерть не выберет именно это сердце, старательно укреплявшееся тренировками?.. Да, да, да, но можно ведь снизить вероятность до минимума. О, вероятность! Убедительнейшая из иллюзий.
Но если предположить, что время не течет единым потоком, а распадается на неисчислимое количество русл… Положим, так. Сидит человек дома и читает с планшета. Есть бесконечное число реальностей, в которых случится война, и бесконечное же – где не случится. Почему так много? Одна реальность не обязательно должна радикально отличаться от другой. Взаимосвязь малого и большего, мини и макси. Достаточно одной детали измениться – изменится и вся реальность. А что такое бесконечность? Сугубо условное понятие, в обоих случаях совершенно одинаково условное. Не может же одна бесконечность быть вероятнее другой!.. Значит, вероятность одинакова и там, и там. Но вариант, в котором войны не будет, человеку кажется вероятней того, в котором будет. Или наоборот, не суть важно. Значит, разность вероятностей существует только в воображении человека, а следовательно, наиболее вероятен тот вариант, в который человек сам больше поверит. Его вера и определит вероятность.
Потому прав был Вещун, да и сам Реверс понимал, что главное – верить в то, что у него получится. А если нет, значит, не суждено в этом русле. Значит, будет какая-то другая реальность, где свершится. Так или иначе, все равно где-то цель будет достигнута. Но конкретно ему ведь не все равно? Надо верить по-настоящему, чтобы успеха добился именно он и это его реальность оказалась той самой, в которой получилось, а не сорвалось.
И просто сделать все, что сможет, ради успешного окончания поиска. Будет ли результат ожидаемым, или разочарует – это уже другая история.
Реверс встряхнул головой и выбросил из мыслей сомнения. Так, теперь осталось лишь уколоть обезболивающее в ногу, чтобы рана, пусть уже обработанная и подлеченная, не вынудила поврежденную конечность подвести в самый неподходящий момент.
…Открытый участок стены преодолел быстро, и его окончательно скрыла пелена. Ветер наскакивал на скалу, ударял порывами, но даже он не мог разогнать волглый туман, только шевелил его, перемешивал. Такую длинную вертикаль Реверсу не доводилось преодолевать ни разу. Конечно, он сходил в четвертый и раньше, но тогда перепад был гораздо меньше. С каждым новым Захватом котловина Трота все сильнее вдавливалась в землю, и разрывы между террасами увеличивались. Пока Реверс отсутствовал в Зоне, стены выросли более чем значительно.
Чем ощутимее перепад и чем дальше вниз продвигаешься, тем острее букет ощущений. Организм реагирует на скачки давления и всякие раздражители. У каждого процесс протекал индивидуально, но Реверс не встречал никого, кому бы сие доставляло удовольствие. И обязательный «эффект перехода», на каком-то из отрезков пути настигающий ползущего по вертикали…
В этот раз сталкеру зверски заложило нос и уши. Пазухи сдавила беспощадная боль, голову проткнули невидимые иглы. И в довесок ужаснейшее жжение атаковало обрубок утраченного пальца. Причем явственно ощутилось, что оно распространяется еще и на сам палец: фантомная боль вгрызлась похлеще настоящей!
Покоритель вертикали был ко всему такому морально готов, поэтому приступ перенес стойко. Замер, зависнув в тумане, судорожно вцепившись в тросы и распластавшись на холодном камне. Когда начало попускать, потихоньку продолжил снисходить. Болтаться, ожидая неизвестно чего, нельзя, нельзя ни в коем случае. Ползущего как муха сталкера вдруг посетила ироничная мысль: перепад вырос настолько, что можно не упражняться в скалолазании, а прыгнуть с парашютом! Тоже вариант, уж что быстрее – это точно. Существовал, конечно, определенный риск, связанный с возможными воздушными измененками, но быстрота окупала все риски… «Сухопутный» вариант не менее опасен. Тем более что длины тросов комплекта не хватит на весь спуск, и придется закрепляться, потом сдергивать, подтягивать к себе, вновь принайтовливать концы, уже не на кромке, а к стене, подобрав кажущуюся надежной трещину или нишу. А потом, опустившись на длину тросов комплекта, вновь проделывать весь этот «ритуал», перезакрепляясь и прокладывая себе путь еще на одну полную длину. Вот так, «пунктиром», вниз и опускаться…
Да, Реверс рискнул бы прыгнуть в туман, имейся у него парашют. А сейчас приходилось ползти по отвесной стене без всяких «бы», с той скоростью, какая есть. И каждый миг ждать коварного нападения.
Жаль, что в данном случае полностью отпадает возможность использовать бонус-добычу, фиолетовую пыльцу. Что собой представляет пункт назначения, неизвестно, он скрыт за туманом, а попасть прямо в конец дороги, минуя сам процесс движения по ней, невозможно. Так что пыльца осталась невостребованной, сталкер даже не доставал сохранник с телекинетическим зонником из потайного кармана. Табакерке там составили компанию заветный талисман, обломок иглы, принесенный с собой из-за Периметра и не утраченный во всех перипетиях последних месяцев, остатки денег, пронесенных оттуда же, заначенный «кисет» и еще парочка других особо ценных зонников, добытых уже здесь. Предусмотрительность Реверса не раз спасала ему жизнь. Жаль, бусины замедлителя метаболизма в кармане больше не было…
Стоп! Он уперся ногами в стену и завис, всматриваясь в участок, тянущийся ниже. Там глубокая складка породы. Человек в нее протиснется с трудом, а вот мутированная тварь меньших габаритов – вполне. Лучше обогнуть стороной, сместиться и… Но спокойно пройти мимо Реверсу не дали. Кто бы сомневался!
Из дыры проворно выскочил Спайдермен. Не культовый герой комиксов, о нет, хоть Реверс и предпочел бы, чтоб это был именно он. Возникший на вертикали гад общего с тем человеком-пауком имел лишь то, что был человеком. Когда-то. Или его предки были.
Габаритами этот чмошник был меньше взрослого человека. Ребенок лет десяти, не больше. Туловище и голова остались вполне человеческими, хотя обзавелись уродливыми буграми в самых неожиданных местах, а вот обычные ноги и руки исчезли за ненадобностью. Вместо них из таза и плеч росли многосуставные паучьи конечности, по две вместо каждой человеческой. Покрытые мохнатыми липучими полосками восемь лап, сгруппированных попарно, шевелились и цеплялись за камень стены.
С кожей грязно-белого цвета, вся покрытая прыщами и язвами тварь вызывала омерзение уже хотя бы потому, что одновременно была слишком похожа на человека и слишком от него отличалась…
Реверс выстрелил, но порождение Трота ловко увернулось от пули. Невероятно, но факт, приспособленная для жизни на вертикалях тварь, казалось, умудрялась игнорировать гравитацию. Еще выстрел, еще. Ни один не поразил цель. Реверс в сердцах чертыхнулся вслух. Он был привязан к одной точке, а эта тварь могла носиться где угодно вокруг, цепляясь за неровности скалы мохнатыми липучими лапами. Сталкер, обычно не промахивающийся, просто не мог попасть в монстра, тот скользил по поверхности стремительно, играючи уворачиваясь от пуль.
Реакция полного мутанта превосходила максимальную быстроту «недоразвитого», слишком нормального. Но преимуществом Реверса оставался сохраненный разум. Распорядиться им следовало сполна.
Первый натиск выродка увенчался бы успехом, не отгони его Реверс выстрелами. Чмошник скалил зубы, пугая жертву. Верхние клыки стали гипертрофированными, они высовывались изо рта, истекающего слюной и слизью. Паучиный монстр наконец допер, что легкой добычи не случится, и попытался взять Реверса нахрапом – обежав его, оказался сверху, отпустил скалу и полетел прямо на человека бомбой. Но Реверс ухитрился избежать удара, который оторвал бы его от стены, лишил устойчивости. Хотя чмошник не пролетел мимо него и не канул в бездну. Липкие лапы цеплялись за выступы, за тросы, за снаряжение сталкера, мельтешили прямо перед глазами… Неимоверным усилием Реверсу удалось отбросить выродка, долбанув ногами. Он сам при этом отлетел от стены, как маятник, но как маятник же и вернулся, неслабо шмякнувшись о бугристую поверхность.
Белесый мутант не провалился. Гад ухватился за трещинки, впадинки и возвратился в схватку. Скалясь зубищами в раззявленном рту, он шустро перемещался то вправо, то влево. Сталкер, вновь нашедший опору для ног, следовал за тварью стволом автомата. Стрелять было бесполезно, паучина все одно увернулся бы, а запас патронов не бесконечен. Но если чмошник бросится на человека – тогда-то автомат ответит огнем, а дай Зона, чтобы не все пули пролетели мимо цели… Реверс ждал этого, и враг чувствовал, что он ждет, потому не прыгал.
Спайдермен рыскал, не останавливаясь, а человек не отводил взгляда и ствола. Первым не утерпел выродок, выбрал момент и атаковал, но очередь из автомата пресекла попытку. Гад отскочил. Его опять не удалось зацепить, и опять был впустую потрачен боезапас.
На этот раз Реверс едва успел. Он уставал все сильней с каждой минутой противостояния, и отпугивать монстра становилось все труднее.
Прятаться в расщелину и держать оборону оттуда нет смысла. Выродок хоть и утратил человеческий разум, но не стал же полным идиотом. Он будет караулить и ждать и в отличие от жертвы сможет висеть на месте сколько угодно, хоть до естественной смерти добычи.
Что ж, надо просто успеть. Опередить, выстрелив быстрей, чем паучина отпрыгнет. Поверить, что сможешь, захотеть этого сильней всего на свете, и…
Чмошник снова атаковал и заполучил рой пуль прямой наводкой. Лысая башка лопнула, разлетелась в клочья, забрызгав стену и сталкера кровищей и остатками мозгов. Тело с паучиными лапами медленно, медленно, как в кинокадрах замедленной съемки, начало отлепляться от скальной поверхности, отваливать от нее и крениться вниз, схваченное более мощными лапами – притяжения… Они оторвали обезглавленного выродка полностью, и дальше все произошло как положено, чмошник улетел в туман без всяких замедлений.
Реверс не тратил время на смакование победы над Спайдерменом. Скорей уж стоило ликовать, что не пострадал комплект скалолаза. Вперед, вниз. Спуск продолжился. Сила мыслей человека творит чудеса, а в Зоне это условное выражение вполне может становиться буквальным.
Дальнейшее снисхождение в прогулку не превратилось, но Реверс, свято веря в свою победу, упорно продолжал. Он выбивался из сил, терпел изнуряющие боли, несколько раз успешно отстрелялся от ползучих мутантов. Переставлял комплект, закреплял концы и продолжал, продолжал… Чтобы в конце концов, одолев беспримерный для себя спуск, достигнуть поставленной цели. Где-то внизу простиралась горизонталь четвертого круга. Туда, туда, в близящуюся осень, к загадочному Орлу, искать ответы на вопросы и продолжать.
Продолжать идти.
Груды каменных обломков, плит, асфальтовой крошки, гнилого железа и старой корявой арматуры, развалины и уцелевшие дома, запакованные в серый коктейль туманной взвеси.
Город. Забытый город, или, точнее, не просто забытый, а позабытый, оставленный на произвол; последний раз настоящей нормальной жизнью этот город полнился до Посещения. Все, кто ходил, крался, шарил, топтался по нему уже после его забвения, усыпления, оставления, – просто червяки и личинки, ползающие по трупу. Шеренги костюмов, защитных комплектов, стволов. Это не живые люди, это призраки прошлого, оставленные в назидание. Бесстрастное войско манекенов, наряженных в черные комбинезоны. В их хладных пальцах зажато оружие; они движутся, направленные чем-то незримым на труднодоступную цель. Кажется, вот она – бери хоть голыми руками, но выстрелы наказывают неосторожных, и приходится рассыпаться по укрытиям.
Специфический запах тлена разносится по податливому дневному воздуху, разносится ветром, неизменным стражем одиноких гробниц и упорным покорителем необозримых просторов. И запах крови, привычный Реверсу, даже настолько привычный, что, когда он есть, ему привычнее, чем когда нет. Или, вернее сказать, вкус крови? Чувствуемый самим воздухом, смакуемый самим естеством здесь.
Четвертый круг.
Когда-то, вплоть до зачистки Трота, на предпоследнем уровне, кольцом окружающем трехкилометрового диаметра цилиндр нижнего, эпицентрального, властвовали обесчеловеченные адепты «Зоны Инферно». Не то секты, не то бандитской группировки, не то замаскированной под ораву сатанистов структуры, неофициально подконтрольной сферам, которые никогда не признаются, что имеют отношение к фанатикам, блокировавшим центр Трота много лет, будто компенсируя тогдашнюю политику открытости, которая за те же годы позволила всем кому не лень припираться в Трот и которая привела к тому, что в него набилась целая толпа народу.
Инфернаты на пушечный выстрел не подпускали желающих к своему культовому святилищу, Бездонному Колодцу, черной дыре с перемычкой-мостиком, ведущей в недра планеты посреди пятого круга. Сектантов скопилось много, экипированы они были не просто хорошо, а отлично, и любой из них готов был отдать жизнь во имя того, что полагал Великой Целью.
Только вот со временем их представления о цели разошлись с видением задач и предназначения «Инферно», принятым в тех сферах, которые позволяли им хозяйничать в четвертом круге. С уничтожения черных адептов началась Зачистка. Первое звено в цепи потрясений, изменивших Трот и приведших к его Закрытию. Как будто исчезновение «инфернутых» сняло оцепление, грянул Мегазахват, и началось нашествие. Как будто стражи в первую очередь эпицентр не от проникновения в него живых людей перекрывали – мертвых в Колодец утаскивали Захваты и без того, – а наоборот, нечто не выпускали из сердца Зоны наружу. Запредельное, чему нет места не то что в большом мире, а даже за кромкой ямы пятого круга…
Реверс думал, что уничтожение означало тотальное истребление, сведение под корень, стирание с лика Зоны. Но осмотрелся в нынешнем четвертом и, к своему удивлению, сделал вывод, что, по сути, мало что изменилось. Столько лет прошло, а здесь по-прежнему попадались бродяги в единой для всех униформе. Но не в черной, до боли памятной Реверсу экипировке инфернатов, а в серо-стальной, чем-то похожей на космические скафандры.
Получается, клан выжил? Самый долговечный из всех, все-таки уцелевший после Зачистки и нашествия? Группировка привратников, неустанно стерегущих Колодец. Но откуда и как эти сменщики снабжаются теперь?.. Неужели теми же, властями предержащими, сменившими гнев на милость…
Увиденное казалось мистикой, наваждением. «Инфернутые» не могли бродить по застывшим развалинам города. Только их призраки, те самые, которые мерещились Реверсу, пока он не обнаружил живых обитателей.
Значит, в четвертом все осталось прежним, каким он его помнил? Сталкер прикинул что к чему и заподозрил, что стоит лишь отыскать разгадку этой неизменности, и многие кусочки мозаики встанут на положенные места.
И хотя Реверс не искал разгадку этих взаимосвязей, возможно, она ему поможет отыскать ответ на вопрос, ради которого он вернулся в Трот.
Однако все же в укладе группировки что-то изменилось. Раньше основные базы стражей располагались непосредственно вдоль кромки пятого, над землей и под поверхностью. Остальные сектора они патрулировали, порой выбираясь в третий круг и даже зачем-то во второй и первый. Сейчас униформированных стало на порядок меньше, и немногочисленные их подразделения рассредоточились по всей территории четвертого.
Когда Реверс спустился сюда, он не сразу наткнулся на серо-стальных. А нарвавшись через несколько суток, не поторопился знакомиться и узнавать, кто такие. Не понравились ему эти парни… и девушки. Позже он разобрался, что под униформой скрывается немало особ женского пола. Чуть ли не половина от общего числа, и это озадачивало еще больше. Естественно, в ссору он тоже не собирался вляпываться, потому спрятался и переждал. Это произошло в предпоследний день календарного лета.
Время подтвердило правильность его действий. Сейчас в развалинах города уже появлялась опавшая листва, и солнце светило как-то грустно, тускло, словно прощалось с планетой, отдаляющейся от него в космическом пространстве. Больше месяца Реверс ходил в четвертом, в основном по секторам, занятым бывшим Межреченском. Ему приходилось постоянно скрываться от всех, в первую очередь от серо-стальных, сменивших черных. Кроме них, на территории уровня встречались и другие бродяги, но, по наблюдениям Реверса, все они как-то договаривались с организованным кланом. Может, откупались, сдавая часть хабара? А может, вообще работали по найму, для серо-стальных же? С этими «договорными» бредунами у него тоже не возникало желания корешиться.
Впрочем, количество увиденных за пять недель людей не в униформе не превышало число пальцев на обеих руках. А серо-стальных – всего несколько десятков, от силы сотня. Трот реально обезлюдел. Такое малое количество ходоков в нем разве что в самые первые после Посещения месяцы было, когда вокруг первоначального «кругляша» Советская армия стояла плотным кольцом, ощетинясь всеми возможными стволами и пусковыми установками, и в советскую же эпоху позже, в семидесятых, когда бетонный Вал соорудили. Год-другой после этого доступ напрочь перекрывался, а потом народишко как-то наловчился просачиваться, голь на выдумку хитра, и бредунов в Троте становилось все больше. Хотя тогда советская Зона еще была не такой явно выраженный «торт наоборот» и звалась Круглая Аномальная Территория. Изучали КАТ государственные научные учреждения, а как же иначе, и кто только не рвался тогда в науку, чтобы получить вожделенный пропуск.
И ведь все движется по спирали, возвращаясь на круги своя, хотя страна та давно почила в бозе. Применительно к строению Трот каламбур получается роскошный. «Скрыть под катом» – еще одна игра слов, уже применительно к современной компьютерной терминологии…
Чем-то подобным Реверс и занимался в четвертом. Чтобы стать тенью, успешно прятаться, ему пришлось, во-первых, слиться с городом. В нужный момент суметь прикинуться какой-нибудь ветошью в руинах или исчезнуть, не подняв шум. Во-вторых, освоить перемещение по крышам и канализации. Без этого никак. Этими способами он перемещался не меньше, чем по поверхности.
Серо-стальные, которых Реверс для себя назвал «два С», тоже не брезговали старыми тоннелями и верхними путями. Им, как и Реверсу, досаждали разнообразные опасности города, которому не подфартило угодить под «колпак» неземной природы. Здесь водились очень серьезные мутанты и встречались весьма хитрые ловушки, которых и в помине не было во внешних кругах. Реверс постоянно балансировал на грани. Дефицит патронов и еды тоже превратился в опасность. Эти жизненно необходимые ресурсы почти негде было добывать, себя не рассекречивая. Поэтому он экономил как мог.
В строгом режиме Реверс не расслаблялся ни на минуту. За месяц он исходил чуть ли не треть четвертого уровня вдоль и поперек, пытаясь отыскать след неуловимого бывшего «чистильщика». Не меньше шестидесяти квадратных километров! Охота на Орла была главным мотивом, и она же пуще всего остального изматывала. Поддайся он хоть раз искушению, тронь патруль двасов, у которых полно еды и боезапаса, или двасовских сталкеров-наемников, получилось бы как с пчелами. Прихлопни одну – слетятся все. Устроят облаву и, куда бы Реверс ни схоронился, отыщут. И он очень сомневался, что с этими новыми контролерами четвертого у него в третий раз прокатит трюк, дважды удавшийся раньше, на болоте и у впадины. Хотя водная акватория здесь имелась, бывшая речка…
Ночью он забивался в какую-нибудь грязную нору в канализации или в подвал дома, сворачивался клубком и спал, спал неполноценно. Оставаясь натянутым, как тетива лука, готовый в любой момент встрепенуться, подскочить и дать отпор. Днем он, на почти голодный желудок, прочесывал развалины. Ощущение, что цель где-то рядом и он вот-вот достанет ее, не покидало его. Чуйка не успокаивалась, упорно твердила, что здесь, где-то здесь. Не зря же три проводника отдали души и тела Зоне, чтобы привести его в четвертый с этой стороны.
Время уходило, а Реверс все искал.
С конца лета и на протяжении первой половины осени Реверс действовал в режиме полной скрытности. Ловил свою птицу удачи, попутно изучал двасов. Когда не осталось ни крошки пищи и патроны считались по пальцам одной руки, он решился на ликвидацию одного из наемников. Обставил все как несчастный случай, засунул тело в огненную абнормаль. Сгорело тело вместе со снарягой. Все шито-крыто. Хотя припасы забрал не все, что-то «вывалилось» за пределы измененки и валялось рядом, иначе двасы могли заподозрить.
Понятно, что полной гарантии отсутствия подозрений быть не могло.
Не мог же Реверс, присутствуя в их вотчине столько времени, не оставить вообще никаких следов. Но пока они ограничиваются подозрением, никак не изменяя алгоритма своего существования, прямой угрозы нет.
Но однажды затянувшаяся пауза кончилась. В одночасье.
Реверс узрел Орла. Воочию увидел, в полный рост, живого, во плоти. Да, это был он. Описание полностью совпало. Сверхчеловек, ради встречи с которым Реверс полез в четвертый. Он не сгинул, он все еще существовал!
–У-уф…
Реверс и без того чуял, что Орел живой, но лишь убедившись своими глазами, выдохнул облегченно. До этого косвенные доказательства, а сейчас – долгожданная награда, явление. Причем, когда это случилось, сталкер не искал конкретно, он просто засел на втором этаже одного здания, отдыхал, посматривая через окно… А искомый взял и вышел – вот так, открыто, вышел из подъезда дома напротив, прошествовал мимо по улице и удалился в сторону Змеиного холма.
Это не было наваждением! Ни разу до этого не встреченный в городе большой и бородатый сталкер, шире Реверса раза в полтора и выше на голову, направился прочь из города, совершив четкий, однозначный поступок.
Он показался намеренно, обозначил себя.
Это было приглашение – Реверса наконец-то удостоили, его старания оценили, и теперь оставалось только следовать туда, куда показали.
Если Орел настолько крутой супер, как о нем говорили, то он просто не мог не узнать, что явился какой-то бродяга по его душу и рыскает в городе, прячась от всех остальных.
Гигант растворился среди руин через минуту, словно и не было. Но Реверс-то знал теперь, что – есть. Его потянуло к холму, возникло стойкое ощущение, что встреча произойдет именно сегодня. Вряд ли Орла сам холм интересует, сверху сплошь обросший травой, густой, выше человеческого роста. Вероятно, где-то в травяных глубинах таилось объяснение того, почему холм назвали Змеиным. Но у подножия также есть вход в ещеру. Точнее, в какую-то сеть тоннелей, о которой Реверс слышал, но пока не совался. Там еще при Союзе был какой-то закрытый объект, в любом советском городе номерные «почтовые ящики» и «вэче» имелись, надземные и подземные.
Прятки кончились. Укрытие Реверса и начало подъема на холм разделяли метров четыреста. Две трети руин, остальное занимал открытый участок. Так или иначе, предстоял рывок. Реверс, исхудалый, заторможенный, обессиленный, понимал, что добраться проблематично. Хотя понимание того, что он внезапно нашел, что искал, озаряло его, подбадривало, норовило придать ускорение, этого все равно было недостаточно. Потому что придется сражаться.
Там, у холма, блокпост двасов.
Орел наводит прямо на них. Проверка.
Что это именно тест, а не подстава, Реверс принял как факт.
Он мог отказаться идти к холму, но спрашивается, ради чего тогда сюда запроторился? По ассенизационным трубам крысить?..
Дрожащими руками сталкер вытащил из аптечки одну из двух последних капсул с комбинированным стимулятором. Зарядил в инъектор, ввел, и порция препарата встряхнула его организм. Оставалась еще только одна такая же… Реверс шепотом послал двасов к черту и всадил вторую, в придачу.
Жилы вздулись. Глаза сверкнули яростью. Препараты немного помутили сознание, но в то же время подхлестнули инстинкты, возвратили организму боевой тонус. Пусть лишь на некоторое время, сейчас Реверсу и нужно было выиграть время. Случай-то исключительный.
Проверив оружие, выйдя на улицу и отправившись по следу Орла, Реверс «отключил» режим «инкогнито», открылся всем и вся. К нему отовсюду наверняка вот-вот ринутся двасы и их подручные сталкеры. На самом деле обитателей города могло быть гораздо больше, он не мог пересчитать всех до единого. Зато теперь, когда общая тревога подымет на поимку нарушителя границы весь гарнизон…
И монстры, конечно. Эти твари себя не заставят ждать. Но у него было чем воевать и было ради чего воевать. А большего воину и не надо. Теперь же он не просто боец, благодаря стимуляторам превратился в бравого вояку. Держитесь, вражины клятые!
…Когда наперерез метнулись два ящероподобных монстра, которым он даже названия не знал, он накрыл их прицельными короткими очередями и побежал.
Следующим его попытался остановить человек. На этого храбреца, выскочившего из подворотни, потратил только один заряд, вогнав пулю в глаз.
Из окна другой руины по нему выстрелили. Туда отправилась граната из подствольника. И бегом, бегом, противоснайперским зигзагом дальше, дальше!
На его выстрелы стали отвечать, но он реагировал быстрее, попадал точнее, и дух его был прочней. Подтянувшиеся бойцы противника пустили в ход осколочные и газовые гранаты, но Реверсу они были не страшны, так как он непрерывно менял позиции.
Тем не менее не все шло гладко. Накачанный препаратами Реверс не всегда стрелял безошибочно. И даже если он выпускал пули в монстра или человека с близкого расстояния, даже если попадал в голову, это не гарантировало, что враг убит. А у подтянувшихся двасов к тому же прекрасные бронекомплекты.
Теперь Реверс стал объектом охоты. Правда, ни разу не жертвой. Все, пытавшиеся его взять, полегли. Развалины города превратились для Реверса в аллею доблести. Подхватывая трофеи, он обеспечивал себя оружием и боеприпасами. Без капли сожаления нажимал спусковой крючок. Или ты, или тебя, вот и вся философия. На палачей, много лет отстреливавших все живое, приближающееся к эпицентру, не подействуешь уговорами и переговорами. Пусть цель оправдает средства.
Может, если бы у Реверса было время подумать, он бы стал сомневаться, но он сразу попал в такие обстоятельства, в которых нет времени на раздумья, а с момента старта – даже принимать решения нет времени. Или ты убиваешь, или тебя убивают. Поэтому сталкер просто делал, что умел, – убивал, чтобы выжить.
Это раньше он периодически мог позволить себе сожалеть и терзаться муками совести. Сейчас он – бездушный инструмент в руках Смерти. Он как бы ее побратим… Это же сделка – он отдает Ей в лапы других, выигрывая время для себя. Поэтому у него никогда не складывалось в любви, поэтому он все время идет и идет. Его удел – нести смерть, а не любовь.
Пуля пронзила ногу. Пронзила выше наколенника, проделав сквозное отверстие. Боль захватила конечность, его собственная кровь выплескивалась наружу, и бег прекратился…
Сталкер упал на четвереньки и завыл! Ощутил, что теряет след. Перестрелка и бег, этот смертельный биатлон, увлекли его, а между тем время поджимало. Терялся безвозвратно тот След, то ощущение Тропы, что вело его от самого одиноко стоящего холма, елбана в первом круге, на протяжении несчетных дней и ночей по всей Зоне. Раньше оно могло усиливаться или ослабевать, но ни разу не улетучивалось, не таяло столь стремительно…
Промедли он – и навсегда лишится путеводной нити, безвозвратно утратит свою дорогу. Поэтому охотнику надо поторопиться. Его цель смещается… еще ниже? Так вот куда Орел направляется – в пятый круг?! Потом, потом детали узнавать. Сейчас требовалось попасть в те тоннели, которые под другим холмом, Змеиным.
Слабый призыв, уже не зов, а его отголосок, доносился именно оттуда. Несмотря на ранение ноги, нужно было двигаться, чтобы дотянуть до спасительного мрака тоннелей, а там будь что будет. Только бы достичь выхода из города, дальше двасы и наемники не сунутся… Тоннели пролегали под холмом, от которого не так уж далеко до кромки финального круга, эпицентра…
Камни. Холодные, белые камни. Прячься за них, дыши тихо. Растворись в здешней среде, как взвесь в воздухе. Будь призраком. Прицел – голова – выстрел. И снова в подполье… Выдергивай врагов неожиданно, по одному. Заставляй их смертельно бояться тебя.
Обойти здание. Выстрелы, выстрелы, выстрелы. Холод камней растапливается жаром взрыва гранаты. На щеках гарь, в ушах непроницаемый звон, он проникает в голову, пронизывает тебя. Ошалевшие бойцы покинули укрытия. Перебрасываешь очередной трофейный автомат за спину, выхватываешь ножи и рубишь, рубишь – когда можно не тратить патроны, лучше не тратить патроны.
Бегом! Не останавливайся! Иначе прибудут еще и еще, их здесь много, а у тебя время. Нет, лучше уж сдохнуть на пути к цели, пусть даже в шаге от нее, чем без цели, утратив надежду на победу, за которой так долго гнался. Лучше поймать пулю в спину, чем оборачиваться и убивать преследователей, тратя драгоценные минуты.
Хорошо, что Орел поманил за собой, придал стартовый импульс. А что бы иначе делать пришлось? Дальше отсиживаться в тени? Еще недели две, и еду пришлось бы уже отнимать в открытой схватке. Хотя не факт, что он протянул бы этот срок, не раскрыл себя быстрее.
Все будет так, как должно быть, правильно предсказал Вещун тогда, на излете лета.
Часть пути, проведенная с проводниками, дала хоть какое-то общение, но это было исключением из правила: оставаться одиночкой. По сути, он был одинок всегда, даже с Касаткой, но разве есть другой выход, когда обречен нестись по бурной реке событий без тормозов…
Он сам себе напарник, единый, закаленный дух, всегда собран. Не на кого рассчитывать, кроме себя. И безмерный океан одиночества вокруг. Хотелось женщины, разговоров возле костра, напарника, готового прикрыть. Вот только напарник может предать. Любой, даже самый проверенный. Именно поэтому Реверс предпочитал тоску одиночества риску коллективности, грозящему обернуться разочарованием в человеческой сущности.
Обстоятельства сжимали тиски. Чувство добычи, зонная чуйка, охотничий нюх – не важно, как назвать, – по сути, и вели его все это время. Они были стержнем ходки, держали в тонусе. И вот события перешли в решающую стадию.
Раньше он подозревал, а теперь уверился – с ним игрались. На местах, куда приводило его чутье, он находил зацепки, улики, указывающие на то, что идет верной дорогой. Но это все было подстроено, организовано. Ему давали почувствовать запах так, как он этого хотел. Вопрос – это ради развлечения, это просто игра, или все-таки нужно для чего-то большего… Чтобы проверить, готов ли Реверс к чему-то более серьезному?
И хотя бы для того, чтобы узнать, так ли это, стоило изловчиться и добраться до Орла. Вольно или невольно ставшего приманкой.
Если бы не звенья фактов, выстроившиеся в цепочку, Реверс, вероятно, давно бы уже счел свое возвращение бессмысленным. Хотя он порой сомневался в наличии у себя правильного чутья. Но ему специально подкидывали наживки… Орел? Или Орла никакого не существует вообще, нечто другое манипулирует Реверсом, подталкивает в нужном ему направлении и тянет туда на поводке, то коротком, то длинном… По лезвию бритвы, между верой и неверием.
Но сегодня, здесь и сейчас, Реверс точно знает:
ЦЕЛЬ СУЩЕСТВУЕТ.
Поверил, как никогда. И побоялся не успеть. Разительно красные, кровавые листья на серой дороге создавали ощущение, что сам мир куда-то не успел, был застлан безоглядной, всепоглощающей осенью… съеден неотвратимой пустотой.
Чего не было и нет – так это ощущения того, что он ходит по кругу. Это сомнение точно отсутствовало. Каждый раз было разное и по-разному, будто большое увлекательное представление. Улики не повторялись, это ясно давало понять, что с каждой новой находкой Реверс преодолевал еще один этап пути. Сколько всего таких этапов?.. Но развязка приближалась. К Реверсу пришло ощущение конца. Четкое, осознанное. Хотя что такое конец?.. Лишь начало.
…Влага, злой ветер, осколки человеческих судеб. Исступленные глаза преследующих нарушителя серо-стальных. Смерть, вырывающаяся из стволов оружия. И трупы, трупы, трупы.
Раненый, окровавленный сталкер, на долгую как вечность минутку павший на четвереньки, перестает выть и поднимается на ноги.
Еще немного. Последний этап. Я ДОЙДУ. Он ковыляет, совсем ничего не соображая, чисто на инстинкте выживания. Продолжая стрелять в стороны, откуда стреляют в него.
Синий хрусталь неба – беспечный и блестящий. Пазл пейзажа распадается на тысячи кусочков листьями – рваными, холеными, ржаными, отколотыми от зеркала осени. Дует холодный воздух, омывая лицо города.
Аллею перегораживает блокпост. Набитые мешки, фанера, листы железа. Пулеметное гнездо. Обходы перекрыты измененками. Что делать? Сзади нагоняет группа двасов, не менее десятка.
И Реверс атакует, бросается напролом. Боли в ноге нет, свежая рана словно исчезла и перестала мешать.
Он опережает их, сама мастер Смерть поможет верному подмастерью! Один двас разворачивает пулемет. Но Реверс занялся не им, а двумя другими, открывшими огонь из винтовок. С лету прикончив их, не поймав больше ни одной пули, как внезапно заговоренный, Реверс молнией перескакивает через мешки с песком и сцепляется в рукопашной с пулеметчиком, не успевшим развернуться. Схватка получается смазанной: удар ребром ладони в кадык, безуспешно – шея защищена воротом бронежилета, закрыться от удара ножом, подножка, приложить врага головой о его собственный пулемет… Есть! Выверенными скупыми жестами Реверс ставит растяжку, пополняет боезапас и движется дальше…
Сзади раздался взрыв. Ну конечно, тупые фанатики не смогли обнаружить и снять растяжку. Но ему до них никакого дела уже нет.
Новые препятствия не заставляют себя ждать. В распухшую от грохота, огня, свиста пуль голову нахлынули галлюцинации. Они не поддаются внятному описанию, бегущий воин вообще перестает разбирать, что с ним происходит.
Навстречу мчатся ромбы, всадники без головы, пестрые каракули и какая-то рыба. Реверс не стреляет – а может, стреляет, но не обращает внимания. Он оглох уже от этих бесконечных взрывов и выстрелов. Запах сгоревшего пороха, кажется, сросся с ноздрями.
Мир шатается. Он хотел было подумать о Касатке, но не смог. Воспоминания затягивает мрачная, непроглядная пелена. У него ничего не осталось. Только образ – оттенок ее глаз цвета ясного дня… Он вспоминает их, и вдруг наваждение спадает…
Глюков больше нет. Вернулась окружающая среда, какая ни есть, а вся его. Он видит бегущих к нему двасов, падает на колени, из последних сил высаживает остаток патронов в осатаневших, орущих преследователей. Боль взрывается в ноге, и конечность превращается в бревно, полыхающее в костре!..
Но еще не конец пути! Опять блокпост. Разражается очередью пулемет, сталкер оперативно бросает гранаты и прячется за кстати подвернувшимся нагромождением плит и обломков. Сразу после взрывов, не медля ни секунды, сквозь дым и пыль обрушивается на выживших…
Одному из двасов, орущему за мешком с песком, оторвало ногу. Глазами, полными ужаса и мольбы, он хватается за Реверса. Но тот стреляет, довершая работу, недоделанную гранатой.