Почти скандал Эссекс Элизабет
Сбоку его шея была чрезвычайно чувствительна. Салли ощущала, как бьется его сердце, слышала, как меняется дыхание, меж тем как она скользила губами вдоль жилки, тянущейся до самого плеча.
– Целую вечность, – выдохнул Дэвид ей в волосы и тоже стал целовать вдоль линии ключицы, вызывая неизведанные до сих пор ощущения. И сейчас все это казалось более реальным, чем происходящее на корабле. Более важным и неминуемым.
Салли захотелось стянуть с него рубашку, чтобы исследовать скрытые участки его тела, и она принялась развязывать на нем галстук, испытывая желание большего. Ей хотелось больше его разгоряченной кожи, больше искрящейся мощи его тела. Она разворачивала Коллиара как подарок, целуя ему горло, грудь, пока он не запрокинул голову назад.
Он издал невнятный звук, выражающий и муку, и поощрение, и Салли поспешила поцелуем заглушить этот возглас.
– Тихо… Не мешай мне.
– Кент, мы не должны. Нас услышат.
– Мы тихо… Мы будем безмолвными, как… – Нет, ей не хотелось даже представлять такое. – Мы будем бесшумными, вот увидишь. – Каждую фразу она как точкой завершала поцелуем, пока не достигла углубления у основания его шеи. – Пожалуйста, не заставляй меня просить.
Коллиар сглотнул, прикрыл глаза, и Салли решила, что все равно будет просить, потому что, когда ее губы прикоснулись к окружности его соска, он запрокинул голову и издал из глубины горла тихий благодарный стон.
– Пожалуйста, Дэвид, позволь мне целовать тебя. – И она сопровождала слова действием, прижимая губы к его груди. – Позволь прикасаться к тебе. – Ладони Салли скользили по теплой коже его могучего торса. – Позволь мне раздеть тебя. – И ее пальцы устремились к пуговицам на его бриджах.
Коллиар вновь издал звук, который мог бы стать протестующим, но она пресекла это губами и прошептала:
– Тихо… Ты должен молчать.
– Кент… – теперь уже в его голосе слышалась мольба.
– Тихо, – опять прошептала Салли, прижимая свои улыбающиеся губы к его губам. – Неужели ты не можешь занять рот чем-то другим вместо болтовни?
– Кент, будьте осторожны в потакании своим желаниям.
Пассивное восприятие ее инициативы подошло к концу. Коллиар прижал ее к единственной основательной переборке и принялся освобождать от одежды, не отрывая при этом от нее своих губ. Салли держалась за него, побуждая к действию своей нетерпеливой податливостью. Затем запустила язык ему в рот, где тот переплелся с его языком, и их неистовое скольжение привело в движение и ее тело, которое выгнулось навстречу его телу.
Она испытывала потребность быть обнаженной. И ощущать скольжение своей кожи по его коже с той же степенью интимности, с какой сплетались в своем танце их языки. Ухватившись за подол рубашки, Салли стянула ее через голову, после чего взялась за бандаж вокруг груди, но так и не размотала его до конца, а просто стянула к бедрам.
Руки Коллиара устремились к ее штанам, но прежде им пришлось заняться этими перепутавшимися полосами. А меж тем бархатная темнота словно стягивала кожу, отчего росла болезненная неудовлетворенность без контакта с ободряющим теплом его тела.
– Дэвид, поцелуй меня, – тихо попросила Салли.
– Конечно, Кент. – Она ощутила вибрацию его голоса внутри себя. – Я обязательно это сделаю.
Но, судя по всему, Коллиар имел в виду отнюдь не ее губы, потому что она услышала, как он опустился вниз, почувствовала на бедрах его широкие ладони, которые заставили ее прижаться к переборке, меж тем как он стянул с нее штаны, а затем и кальсоны.
Затем он обхватил ее ноги за лодыжки и поочередно приподнял их, помогая выбраться из штанин. Салли сбросила свои неуклюжие башмаки, и когда Коллиар снял с нее чулки, она предстала перед ним совершенно обнаженной. Ее дыхание стало прерывистым и шумным, и она поспешила прикрыть рот, чувствуя себя словно сорвавшейся с якоря без надежной тяжести его тела.
– Я хотел бы тебя видеть, но это невозможно, – сказал в этот момент Коллиар. – Поэтому я буду пробовать тебя на вкус.
Салли ощутила на животе его дыхание, но она совсем не ожидала прикосновения его языка к ее самому интимному месту. Она издала короткий тихий возглас, выражавший и потрясение, и удивление, но никак не страх. Это было откровением, за которым последовал восторг, меж тем как он продолжал исследовать складки ее лона. В ней расцвел целый букет ощущений, наполнивший ее какой-то чудесной энергией и вызывающий желание еще большего.
Салли развела бедра в стремлении утолить необычную жажду, поднимавшуюся откуда-то из глубины и лишающую дыхания. А затем началось что-то невероятное, нарастающее волна за волной, распространяющееся из того места, где он прикасался к ней столь аккуратно и точно, что казалось, она не сможет дышать, но этого ей и не требовалось. Ей не нужен был воздух, ей нужен был только Дэвид и создаваемые им ощущения.
Если бы его руки не поддерживали ее за бедра, Салли наверняка соскользнула бы вниз и распласталась на палубе, раскрытая и безвольная. Она была готова на все ради того, чтобы он продолжал, ради этого все более усиливавшегося наслаждения.
А затем он слегка прикусил, и Салли захлестнуло жарким блаженством, и как будто закрутило, завертело, разматывая, как отпущенный трос. Она словно улетала куда-то внутри себя самой. Но вместе с ним. По-прежнему вместе с ним.
Наконец Дэвид поднялся и привлек ее к себе, изнуренную и покорную. Салли почувствовала прикосновение его напряженного естества, и в следующую секунду он вошел в нее, заполняя пустоту, которую она даже не успела ощутить, и возрождая наслаждение, плескавшееся до того на окраинах ее существа и теперь растущее с каждым толчком, все больше захлестывая ее подобно волнам.
Крепко прижимая ее к себе, Дэвид прошептал почти в самое ухо:
– Не отпускай…
И вскоре, в тот же самый момент, когда он разрядился в нее, все ее существо озарила яркая вспышка, и по всему телу разлилось невыразимое блаженство.
И она не отпускала. Потому что просто не могла. И никогда не сможет.
Глава 21
Коллиар погрузился в сон, сидя на полу своей каюты, прислонившись к переборке и прижимая к себе Салли. Он продолжал обнимать ее, вдыхая запах ее кожи и даже во сне изумляясь своему счастью, тому, что судьба подарила ему эту любовь, до самого последнего момента. Пока им не пришлось расстаться, медленно и неохотно, чтобы соответствовать требованиям начинающегося дня. И предстоящей битвы.
С рассветом на горизонте появился флот адмирала Нельсона, спешащий на всех парусах к месту встречи с противником, корабли которого, сопровождаемые «Дерзким», держали курс на юг. Ветер дул в северо-западном направлении, но по-прежнему не усиливался. Так что при имеющейся скорости должно было пройти несколько часов, прежде чем два вражеских флота смогли бы сблизиться на расстояние непосредственного контакта.
А руки Коллиара меж тем буквально ныли из-за того, что больше не обнимали Салли.
Она вышла на палубу еще до того, как прозвучал сигнал о смене вахт, и Дэвид не мог ничего сделать, кроме как смотреть на нее. Видя едва скрытый жар в ее чудесных серых глазах, кремовый оттенок кожи и совершенство обветренных губ. Любуясь живой яркостью прекрасных волос.
Он мог смотреть, но не мог прикоснуться к ней. И, возможно, никогда уже не сможет.
И хотя ему сдавливало грудь, он сумел обратиться к Салли достаточно ровным голосом:
– Вы с Джеллико опять займетесь передачей информации, поскольку сегодня нам предстоит интенсивное общение с капитаном Блэквудом и адмиралом Нельсоном, и мы должны своевременно отвечать и подтверждать получение. Так что работы у вас будет немало.
В действительности Дэвид просто хотел, чтобы Салли находилась рядом, и в первую очередь именно поэтому определил ей место на шканцах.
Слегка нахмурившись, Салли взглянула на короб с сигнальными флагами, видимо прекрасно понимая, что он назначает ее на этот пост лишь из соображений большей безопасности.
– Мистер Коллиар, уверяю вас, – тихо проговорила она, – я сам способен о себе позаботиться. Я знаю…
– Послушайте, Кент… – Коллиар также понизил голос. – Вы не имеете ни малейшего представления о том, что нас ждет. В предстоящем сражении не поможет никакая осторожность и сноровка. Это будет полнейший хаос, битва не на жизнь, а на смерть, два самых крупных флота мира будут просто уничтожать друг друга.
Дэвид заставил себя отвести взгляд от ее мальчишеского лица. Посмотрел на барометр, проверил состояние парусов, затем продолжил:
– Лишь судьбе решать, что произойдет сегодня. Кому жить, а кому умереть. И если вам так уж не терпится встретить смерть, то могу заверить, что ядро найдет вас на шканцах с той же легкостью, что и на мачте.
Однако на шканцах Салли окажется ближе к Дэвиду, который сможет выполнить то, о чем она просила ночью. Здесь он сумеет уберечь ее от врачебной помощи и, следовательно, от разоблачения.
Похоже, до нее дошло. Кивнув, она произнесла:
– Понятно, сэр.
После чего отправилась на назначенный пост и тотчас приступила к делу, принявшись читать первое сегодняшнее сообщение, передаваемое вдоль линии, образованной фрегатами и протянувшейся от неприятельского флота к британскому.
– Сообщение с флагмана, сэр, – доложила Салли и перечислила наименования флагов Джеллико, который записал их на грифельной доске.
Капитан Маколден вырос словно из-под земли.
– Что там, мистер Кент?
– Фрегатам присоединиться к флоту с северной стороны.
На некоторое время капитан погрузился в размышления, изучая расположение вражеских кораблей, вытянувшихся в длинную линию, поглядывая на медленное продвижение британского флота, после чего принял решение.
– Начнем готовить «Дерзкий» к бою после завтрака, мистер Коллиар. Но тихо и незаметно, двинувшись к месту объединения с эскадрой. Бортовые люки оставим пока закрытыми. Не нужно тревожить противника раньше времени.
Коллиар отдал необходимые приказы, и жизнь корабля потекла в соответствии с привычной рутиной. Однако для него самого каждая минута, каждый час тянулись невероятно долго.
Он знал свое место и свои обязанности. Он был ответствен за паруса, за маневрирование – с тем чтобы капитан Маколден и канониры могли разнести французов в щепки. Ему не приходилось думать ни о пушках, ни о боевой тактике. Он должен был смотреть за марсовыми и их работой. И его обязанности требовали предельной сосредоточенности, не оставляющей места для сомнений, так же как и для беспокойства о Салли и поисков ее фигурки в переплетениях оснастки.
Несмотря на вполне убедительные доводы, высказанные Салли, Дэвида все равно одолевали сомнения. Может, действительно не стоит оставлять ее на палубе? Может, ей все-таки будет лучше наверху?
Насколько он знал, французы предпочитали целиться повыше, чтобы лишить вражеский корабль мачт и, как следствие, маневренности. Но подобная тактика действенна в открытом море, в сражении между корветом и фрегатом, нынешняя же битва будет не похожа на все, что случалось когда-либо прежде.
Сегодняшний бой, согласно стратегии Нельсона, пройдет на предельном сближении, и капитану каждого корабля придется действовать по собственному усмотрению, ведя огонь так, как он сочтет нужным. Здесь не будет четких линий и дистанций и обычного обмена залпами.
Дистанций не будет вообще, так же как и какой-либо безопасности, независимо от того, кто где находится. Каждый окажется под вражеским огнем. Это будет настоящая мясорубка.
– Ну что ж, мистер Коллиар… – Капитану явно не терпелось вступить в бой. – Постарайтесь выжать из наших парусов как можно большую скорость, чтобы побыстрее объединиться с флотом.
Взявшись за рупор, Коллиар стал отдавать приказы своим привычным ровным тоном, используемым каждый день: подчиненные должны полагаться на опыт и знания своих командиров и верить в то, что эти знания и опыт обязательно принесут победу.
Они легли на курс по румбу юг-юго-запад, но Коллиару пришлось несколько снизить скорость, чтобы не обогнать испанские и французские корабли и не дать им шанс повернуть обратно в Кадис. Но он даже обрадовался такой необходимости, поскольку это предоставляло возможность занять работой и себя, и экипаж, заполнив тем самым долгие часы ожидания.
Капитан это, конечно же, тоже понимал. Он прохаживался вдоль борта, посматривая на вражеский флот и наверняка обдумывая стратегию всех возможных сценариев боя, приходящих ему в голову. Время от времени он окидывал взглядом «Дерзкий», словно выискивая, что еще можно предпринять для надлежащей подготовки корабля к сражению.
– Сэр, – обратился к нему Коллиар. – Возможно, пора…
– Да, разумеется. Уже можно начинать готовить корабль к бою.
Коллиар повернулся к шкафуту и крикнул находящимся там матросам:
– Готовимся к бою, ребята.
По кораблю прокатилась волна возбуждения, поднимая экипаж, и все матросы, в особенности молодые, с каким-то мрачным усердием принялись за дело.
Корабль преобразовывался на глазах. От кормы до носа палуба освобождалась от всех предметов, за исключением пушек, бойницы по обоим бортам распахивались, впуская в подпалубное пространство солнечный свет. Легкие парусиновые переборки и прочие незакрепленные конструкции убирались и складывались наряду с мебелью и вещами как матросов, так и офицеров. Ту мебель, которую нельзя было перенести ниже ватерлинии, обычно размещали в шлюпках, но Коллиар предвидел, что те понадобятся для захвата выведенных из строя вражеских кораблей, и потому распорядился сложить все, что демонтировалось, как можно компактнее.
– Делайте то, что вам говорят, – отрезал он запыхавшимся стюардам, когда те попытались возразить. – Найдите, черт возьми, еще какое-нибудь место, если не хотите, чтобы все это полетело за борт. А шлюпки должны быть свободны.
Но вообще ему следовало быть более сдержанным и менее эмоциональным. Ведь это не первое сражение, в котором он участвовал, к тому же долг каждого офицера – подавать подчиненным пример уравновешенности и хладнокровия. Он уже давно научился употреблять ту смесь страха и эйфории, что в нем возникала, на пользу дела, превращая ее в подобие клинка, отсекающего все лишнее. Однако ему никогда не приходилось думать о ком-то еще, кроме себя. Он просто не позволял себе мысли о ком-то другом.
Но теперь в его жизни появилась Салли. Она находилась рядом с ним и чуть ли не пританцовывала от возбуждения, предвкушения и нетерпения, занимаясь вместе с Джеллико рутинной возней с сигнальными флагами. Он решил сжалиться над ней.
– Мистер Кент, проследите, пожалуйста, чтобы цепи и предохранительные сетки были натянуты как следует.
– Слушаюсь, сэр.
Салли с готовностью устремилась выполнять поручение. И вскоре под ее руководством матросы подняли наверх цепи и сети, где закрепили их таким образом, чтобы предотвратить во время боя падение на палубу возможных обломков, а также раненых и убитых.
Когда все это было сделано, Салли вернулась обратно на шканцы.
– Сэр, может, нам вывесить дополнительные флаги? Мой отец во время боя всегда поднимал несколько, на разных мачтах. Чтобы в случае, еслитот или иной рангоут обломится, никто не подумал, будто мы сами спустили флаг.
– Разумное предложение, Кент. Позаботьтесь о том, чтобы флаги были подняты и спереди, и сзади. Необходимо, чтобы нас без труда опознавали в густом пороховом дыму. Французов мы не боимся, но будет скверно, если нас обстреляют свои же.
Салли улыбнулась, как он и ожидал. Но у него не было времени наслаждаться теплотой ее взгляда. Они приближались к пяти другим фрегатам их эскадры, находящейся к северу от флота адмирала Нельсона. Который выстроился в две колонны и, подобно двум стрелам, устремился в самое сердце вражеского флота.
И капитану Маколдену, и Коллиару нелегко было держаться позади флагманского корабля под командованием капитана Блэквуда, и вовсе не потому, что «Дерзкий» уступал тому по мореходным качествам. Скорее, именно в силу превосходства им приходилось изменять положение парусов, чтобы снизить скорость и не выбиваться из общего строя.
Но даже идя вторым в ряду фрегатов, «Дерзкий» пребывал в полной боевой готовности.
– Орудийные расчеты – по местам! Зарядить и подкатить к бортам.
Канониры в сосредоточенном и каком-то грозном молчании принялись выполнять приказание. Коллиар услышал, как стоящая позади него Салли вроде как чертыхнулась.
– Что такое, мистер Кент?
– Сигнал с флагмана, сэр. Фрегатам в бой не вступать. – Она смотрела в подзорную трубу. – Сейчас поднимается новый сигнал… Находиться в ожидании для оказания помощи в случае необходимости.
Они оба посмотрели на капитана – как он отреагирует? Но тот был достаточно сдержанным, чтобы открыто демонстрировать недовольство полученным приказом.
– Стоять по местам!
Чувство облегчения, испытанное Коллиаром, проистекало вовсе не из трусости. Такого он бы себе не позволил. Это было нечто другое, более глубокое и важное. Связанное с его чувствами к Салли Кент.
– Сэр, взгляните туда. – Уилл Джеллико указывал на юг, в сторону приближавшегося британского флота. – Сигнал от адмирала Нельсона.
Коллиар и Салли направили подзорные трубы на адмиральский корабль.
– «Англия ожидает от каждого достойного исполнения долга», – прочитала Салли.
Капитан Маколден, который, вероятно, еще испытывал досаду по поводу предыдущего сигнала, со скепсисом проговорил:
– От Нельсона можно было бы ожидать более волнующий призыв. Но тем не менее его необходимо донести до экипажа. Соберите всех на шкафуте.
Коллиар продублировал распоряжение капитана, и боцманские дудки засвистели общий сбор. Те, кто дежурил на мачтах, спускаться не стали, а лишь свесились пониже, переключив часть внимания на палубу. Выстроившиеся канониры практически все до единого оголились по пояс, их платки были повязаны либо на бедрах, либо вокруг головы, и они стояли, скрестив руки на груди, с суровыми и несколько бледными лицами, готовые умереть во славу Британии.
Капитан шагнул к ограждению мостика и объявил:
– Наш адмирал передает следующее: «Англия ожидает, что каждый достойно исполнит свой долг».
Раздалось несколько возгласов, но лучше всего настрой экипажа выразил боцман, который прорычал:
– Разверните нас вдоль борта любого из кораблей, сэр, и мы покажем им, как умеем исполнять свой долг.
– Спасибо, мистер Робинсон. Ради всех вас я предлагаю то же самое. Мы будем не только верными долгу, мы будем дерзкими на нашем «Дерзком».
– Ур-р-ра! – гаркнул хор хриплых голосов, и этот клич был повторен троекратно.
– Еще один сигнал, – сообщил Уилл Джеллико. – Номер шестнадцать.
– Ближний бой, сэр, – перевела Салли.
Капитан принял информацию с улыбкой.
– Ближний бой, ребята. По местам стоять. – Но едва он отдал приказ, в рядах вражеского флота началось какое-то перестроение. – Подзорную трубу!
Салли тотчас передала ему свою и была вынуждена в нетерпении дожидаться передачи информации. Коллиар же в свою трубу увидел, что вытянувшийся строй объединенного флота союзников медленно разворачивается, чтобы лечь на другой курс.
Вскоре и без оптики стало ясно, что противник намерен вернуться обратно в Кадис, хотя делать это было уже слишком поздно.
– Черт возьми, французский адмирал хотя бы понимает, что он творит? – удивленно произнесла Салли.
– Он подписывает себе и всем остальным приговор, мистер Кент, – ответил Коллиар. – Он хочет уклониться от боя и тем самым морально ослабляет подчиненных. И они не такие уж умелые мореходы, чтобы суметь от нас оторваться. Взгляните, их строй уже совершенно развалился. Наш адмирал наверняка воспользуется таким замешательством.
И в самом деле, сражение началось прежде, чем корабли противника успели снова выстроиться в вытянутое боевое формирование. По приказу адмирала Нельсона две колонны британского флота устремились в образовавшуюся брешь в самом центре вражеского флота, не утруждая себя ответом на беспорядочные выстрелы с дальнего расстояния.
Но вскоре даже без особой канонирской сноровки французы и испанцы стали стрелять более эффективно. Противник сосредоточил усилия на корабле «Ройал Соверен», где находился адмирал Коллингвуд, поскольку колонна под его командованием первой вклинилась во вражеский строй.
Прошло еще полчаса, прежде чем то же самое сделал корабль адмирала Нельсона «Победа», возглавлявший другую колонну. Капитан Маколден был твердым как кремень в соблюдении дисциплины, в чем Коллиар мог с трудом с ним равняться.
Каждый пушечный выстрел эхом отдавался в его груди. Это было просто невыносимо – лишь наблюдать, ничего не предпринимая, в то время как собратья по оружию на других кораблях подвергались столь беспощадному обстрелу.
– Сэр, я не нахожу себе места. Меня это просто убивает – оставаться в стороне, ничем не помогая этим беднягам.
– Терпение, мистер Коллиар. Наше время еще придет. Пока же нам приказано не вступать в бой. Но поскольку остальные фрегаты ожидают в арьергарде колонны адмирала Нельсона, давайте немного продвинемся, чтобы прийти на подмогу другой колонне.
Коллиар с радостью принялся выполнять полученное указание. По его приказу паруса были расправлены, и «Дерзкий» двинулся в сторону, чтобы занять место напротив колонны адмирала Коллингвуда. Адмиральский «Ройал Соверен» вместе с «Белейслом» и «Тоннантом» первыми вошли в соприкосновение с врагом, приняв на себя основной удар, и сейчас им приходилось нелегко.
Совместными действиями Коллиар и мистер Чарлтон в точности исполнили указание капитана, ввергнув «Дерзкий» в самую гущу сражения.
– Подойдите поближе к этому чертову испанцу, – прорычал Маколден, указывая поверх левого борта туда, где «Ройал Соверен» схватился с «Санта-Анной». Оба корабля окутали клубы порохового дыма, воздух сотрясала оглушительная канонада.
– Нужно пройти у нее по носу. Стрелять по выходу на цель!
В считаные минуты «Дерзкий» вышел на позицию.
– Огонь!
И канониры постарались, двойными и тройными залпами посылая ядра вдоль палубы «Санта-Анны», пока капитан не приказал развернуться, чтобы проделать то же самое по корме другого испанца и отвлечь на себя находящийся поблизости французский фрегат, который просматривался сквозь пороховой дым.
– Лево руля!
Коллиар постарался полностью сосредоточиться на управлении кораблем.
– Хокинс, вытягивай! Перекидывай на другой галс! Брас закрепить!
С помощью рупора он четко и спокойно руководил подчиненными и в то же время не упускал из вида Салли. И он не мог удержаться от того, чтобы отослать ее на противоположную сторону, подальше от града мушкетных пуль, которые градом сыпались с мачт корабля проклятых лягушатников.
– Кент, займитесь тем ослабшим парусом. Живее!
Коллиар старался не думать ни о чем, кроме парусов и достаточном наполнении их ветром, чтобы надлежащим образом исполнять приказы капитана. Ему вообще необходимо изгнать из головы все мысли, положившись исключительно на опыт и чутье. И нужно настроиться лишь на голос капитана, отсекая грохот и прочие звуки продолжающегося боя. Потому что иначе он просто сойдет с ума.
Салли никогда в жизни не слышала столь оглушительной канонады. Наступил действительно настоящий хаос, как и предрекал Коллиар. В сражении участвовало шестьдесят с лишним кораблей, палящих из нескольких сотен пушек, буквально перемалывая друг друга в щепы. Салли всегда считала, что имеет сердце из дуба, как у настоящего британского моряка, однако сейчас предпочла бы, чтобы ее сердце было каменным.
Но так или иначе, несмотря на какофонию звуков и невероятную задымленность, у нее возникло ясное и широкое восприятие окружающей действительности. Очень многое она осознавала в долю мгновения, еще до того, как начинала это понимать. Первая волна возбуждения, взбудоражившая кровь, уже схлынула, но оставила после себя опьянение боем и состояние повышенной восприимчивости, побуждавших ее к действию.
Меж тем с левого борта на «Дерзкий» рухнула перебитая бизань-мачта одного из французских кораблей. Сердце Салли колотилось почти у самого горла, раза в два быстрее, чем обычно, но она сразу сообразила, что нужно делать, и, не раздумывая и не дожидаясь приказа, схватила топор и вместе с несколькими матросами бросилась удалять этот обломок из переплетений оснастки.
– Кент, осторожней там!
Из-за оглушительного грохота Салли едва расслышала окрик Коллиара. Она как раз начала перерубать рангоутные канаты упавшей мачты, зацепившиеся за их леера, когда «Дерзкий» сильно содрогнулся от пушечного залпа. Салли пришлось ухватиться за цепи, чтобы сохранить равновесие, а в следующую секунду ее снова тряхнуло прокатившейся ударной волной и едва не отбросило в сторону, но она все же сумела удержаться одной рукой. Из носа у нее потекла кровь, а затем она почувствовала, как теплые струйки побежали из оглохших ушей вниз по шее. Она выплюнула изо рта образовавшийся сгусток и утерлась рукавом, от которого исходил смешанный запах крови, пота и пороха.
В пылу сражения становилось все труднее слышать приказы и четко видеть складывавшуюся вокруг них обстановку. Палубу застилал дым, а непрекращавшийся грохот был столь сильным, что Салли практически не разбирала слов Коллиара, который находился метрах в шести от нее и по-прежнему пытался ее контролировать, стремясь уберечь от опасности. Сама она тоже ни на мгновение не забывала о нем, все так же твердо и прямо стоявшем на палубе, как гарант неминуемой победы.
Салли продолжала трудиться, не покладая рук, то и дело устремляясь туда, где требовалась помощь. Устанавливала в прежнее положение сместившиеся пушки, расправляла запутавшиеся лини, очищала палубу для беспрепятственного подноса боеприпасов. Она совершенно не замечала времени, пока наконец не осознала, что пушки начали мало-помалу умолкать – сражение подходило к концу.
Салли чувствовала себя оглушенной, ошеломленной и измотанной. И первым делом она отыскала взглядом Коллиара. Ей было достаточно просто видеть его – целым и невредимым. Ни о чем другом она сейчас думать не могла.
Но хотя грохот канонады перестал долбить в ее звенящие уши, боевые действия для них еще не закончились. Ибо «Дерзкий», выполнявший в сражении вспомогательные функции, в отличие от других британских кораблей, остался практически неповрежденным.
– Взять на гитовы!
Постепенно Салли все лучше слышала голоса Коллиара и капитана.
– Шлюпки на воду! Мистер Хорнер, отправляйтесь на «Ройал Соверен» и выясните, какая там требуется помощь. Возможно, придется взять их на буксир.
Теперь Салли оценила непонятное до того решение Коллиара оставить шлюпки на борту. Поскольку сейчас они стали необходимы, как никогда прежде.
– Мистер Коллиар, возьмите под контроль того француза, который называется «Свифтшуер». Мистер Чарлтон, как только шлюпки отойдут, двигаемся к «Коллосу».
– Кент, – окликнул Коллиар. – Следуйте за мной.
Салли не стала задумываться, почему он ее позвал – потому ли, что мог на нее положиться, или потому, что по-прежнему старался уберечь ее от опасности. Она просто запрыгнула в шлюпку и стала готовить морских пехотинцев к высадке на французский двухпалубник.
– Шпаги на изготовку. Пленных брать по мере возможности.
Странное оцепенение уже прошло, сердце забилось в прежнем ритме, хотя у нее так и осталось то необычное восприятие окружающей действительности, когда мир сужался до очередного взмаха весел, очередного шага, очередного движения.
Причалив к борту французского двухпалубника, они быстро перебрались на него по разбитому трапу и свисающим канатам. И Салли довольно сильно запыхалась, ей почему-то было трудно и дышать, и думать одновременно.
Они не встретили никакого сопротивления. Палубу «Свифтшуера» загромождали опрокинутые пушки, обломки мачт и тела убитых.
Салли последовала за Коллиаром, который широким шагом направился к мостику, держа в руке шпагу. Миновав брошенный штурвал, он стал подниматься на шканцы.
– Кто-нибудь, проверьте руль. Исправен он или же перебит.
В сопровождении Салли Коллиар прошел по мостику, перешагнул через тело французского офицера и, достигнув кормы, принялся спускать флаг.
То, что случилось в следующее мгновение, происходило столь быстро, что у Салли не оставалось времени на раздумывание, она могла только действовать.
Лежащий офицер был всего лишь мичманом, мальчишкой лет четырнадцати-пятнадцати, то есть ровесником Ричарда, и Салли прониклась жалостью к несчастному мальчугану, чья грудь представляла собой кровавое месиво.
Но этот юный француз, как оказалось, был еще жив и нашел в себе силы подняться и попытаться нанести рубящий удар шпагой в голову Коллиара.
Салли следовало бы использовать пистолет или же крикнуть Коллиару, предупреждая об опасности сзади. Чтобы тот обернулся и смог защититься. Но этого она почему-то не сделала.
Все случилось и быстро, и в то же время необычайно медленно, как будто она наблюдала за происходящим через подзорную трубу. Этот момент растянулся точно так же, как сузилось ее восприятие. И Салли просто бросилась наперерез с намерением отбить шпагу пистолетом. В сторону от Коллиара.
Это у нее получилось, хотя и не совсем удачно. Клинок отскочил от ствола пистолета, и она ощутила леденяще-жгучее скольжение острия по своему лицу.
Глава 22
В следующую секунду обернувшийся Коллиар нанес французу сильный удар рукояткой пистолета. И, когда тот упал, приставил к его груди шпагу и прорычал:
– Не дергайся! Вы полностью разбиты!
Салли чувствовала жгучую боль в том месте, где ее коснулся клинок, глаза заливало кровью.
Это был всего лишь порез, не представляющий серьезной опасности, а кровотечение было не более обильным, чем чуть ранее из носа. Но, вероятно, со всеми этими засохшими струйками из ноздрей и ушей она представляла то еще зрелище.
Салли утерла залитый кровью глаз, содрогнувшись от жгучей боли, которая постепенно сменилась горячей пульсацией. Ранение было незначительным, тем более после такого сражения. Она осталась в живых, тогда как многие вокруг нее, особенно здесь, на палубе «Свифтшуера», были мертвы.
Коллиар извлек из кармана невероятно белоснежный платок и приложил к ее щеке.
– Так и держите, – сказал он. Его лицо было мрачным и напряженным.
Салли прикрыла платком глаз. Стало полегче, но лишь на мгновение. Жгучая боль усилилась, но на это не стоило обращать внимание.
– Ничего страшного. Всего лишь легкий порез. Я в полном порядке.
В самом деле, с ней не произошло ничего страшного по сравнению с этим несчастным французским пареньком и прочими членами экипажа данного корабля. Разрушения здесь были ужасными, изувеченные труппы валялись повсюду. Как видно, французы не имели обыкновения сбрасывать за борт тела или части тел своих погибших товарищей, как это делали – с мрачным фатализмом и профессиональной решимостью – британские моряки. Ради того, чтобы на палубе не оставалось никаких помех.
Коллиар, однако, не был столь же оптимистичен в отношении ее ранения.
– Вам следует вернуться на «Дерзкий» и показаться мистеру Стивенсу.
– Когда здесь закончим, тогда и покажусь, – возразила Салли. – Рана поверхностная. Тем более что мистер Стивенс сейчас на «Тоннанте», а его подручным я свою физиономию латать не доверю.
Едва она произнесла эти слова, как ее внезапно качнуло в сторону. Голова закружилась, точно при опьянении, только сейчас ощущение не было приятным или эйфорическим. И еще у нее как будто подкашивались ноги.
Коллиар тотчас подхватил ее – одной рукой за локоть, другой за запястье. Точно так же, как поступил бы и с другими, с любым из гардемаринов. Однако другого гардемарина он бы быстро отпустил, а ее продолжал удерживать.
К ним подошел Уилл Джеллико. Среди всего этого хаоса его штаны по-прежнему оставались невероятно белыми.
Странно, что Салли обращает внимание на подобные вещи. Вероятно, она потеряла немало крови, что стала вдруг такой легкомысленной.
– Сэр, меня послал капитан, – сказал Уилл. – Вы сейчас нужны на борту другого захваченного корабля. Необходимо доставить оттуда французского капитана, если он еще жив. А мистер Кент остается командовать… О боже! – воскликнул он, увидев на Салли кровь. – Что с тобой случилось? – Глаза на его закопченном лице расширились.
– Порез от шпаги, – объяснил Коллиар. – Отправляйтесь обратно с мистером Джеллико, – обратился он уже к Салли. Его лицо выражало крайнюю тревогу. – Мистер Джеллико, передайте капитану, что мистер Кент…
Салли не позволила ему закончить.
– Я в порядке, сэр. Лишь немного кружится голова. Но это пройдет. Мне нет никакой необходимости покидать «Свифтшуер». Вряд ли у меня появится другой шанс покомандовать таким кораблем. А вы необходимы повсюду.
– Кент, это не обсуждается. – Коллиар по-прежнему поддерживал ее. – Из вас течет, как из дырявой бочки, так что вы будете подчиняться моим приказам. И сейчас я вам велю сесть и сидеть, пока не придете в себя. – Он прислонил ее к лееру. – Джеллико, передайте тем, кто остался в шлюпке, что мистер Кент ранен и я остаюсь пока здесь. И что мне нужны так же и вы. Все понятно? Так, а кто командир этого корабля? – Этот вопрос не адресовался кому-то конкретно.
Никто ему не ответил, и Салли обратилась к юному французскому мичману, который был еще жив:
– Месье, где ваш капитан?
Тот пробормотал слабым голосом что-то.
– Говорит, что внизу, раненый. И больше там никого нет.
– Неудивительно, что они так и не спустили флаг. – Коллиар оглядел палубу. – Сообщите ему, что этот корабль принадлежит теперь Британии. Моффат, спустите их флаг и поднимите наш.
– Слушаюсь, сэр.
Коллиар снова повернулся к ней. Выражение его глаз по-прежнему было жестким.
– Значит, он сказал, что никого больше нет? И даже врача?
Однако, пока они говорили, несчастный француз содрогнулся в последнем пароксизме агонии и испустил дух.
– Он мертв, сэр.
Испытывая чувство сострадания, Салли стала подниматься, поскольку ей хотелось твердо стоять на ногах. Ей хотелось двигаться, доказывая, что она жива и будет жить, несмотря ни на что.
– С вашего позволения, сэр, я спущусь вниз и постараюсь все выяснить.
Но Коллиар был подобен псу, насмерть вцепившемуся в свою кость.
– Вам следует остаться здесь.
Как он однажды сказал ей?.. «Существует несколько способов срастить трос».
– Хорошо. Я могу разобраться в том, что необходимо сделать, и отсюда. Меня, кстати, беспокоит возможное ухудшение погоды. Интересно, сохранились ли якоря во всем этом бардаке?
Уловка сработала. Коллиар окинул взглядом полубак, загроможденный обломками, которые следовало убрать, чтобы иметь возможность оценить состояние якорей. Озабоченный этой проблемой, он двинулся в сторону носа.
– Оставайтесь на месте! – прорычал Дэвид через плечо. Но он, очевидно, не сомневался, что Салли все равно его ослушается. – Мистер Джеллико, назначьте кого-нибудь расчищать эти завалы и посмотрите, нет ли течи ниже ватерлинии. Здешний плотник, надеюсь, жив? Эй, вы…
– Марэн, – подсказала Салли. Во-первых, для того чтобы ошеломленный французский матрос, стоявший неподалеку, понял, что к нему обращаются, а во-вторых, чтобы напомнить Коллиару, что от нее куда больше пользы, если она будет двигаться, а не сидеть. – Я поищу и плотника, и врача, а также посмотрю, какой ремонт нужен внизу, хорошо? А Джеллико пусть поищет запасные паруса. Марэн, – снова окликнула она французского матроса, не дожидаясь ответа Коллиара. – Идите со мной!
Читать бесплатно другие книги:
