Загробные миры Вестерфельд Скотт

– Она скорее вроде моей девушки, – Дарси откашлялась. – По сути, она и есть девушка.

– Интересно, – Лалана взяла из мисочки немного чечевицы и с задумчивым видом прожевала. – Ты уже говорила…

– Еще нет, – Дарси не поделилась даже с Нишей, в чьи эсэмэс могла ненароком заглянуть мама. В их семье не только Дарси любит совать нос в чужие дела.

– А собираешься?

– Естественно, но при личной встрече. – Так она получит отсрочку по меньшей мере, до Дня благодарения.[78]

– Ты же понимаешь, что они не рассердятся? Анника точно будет толерантной. – Лалана пожала плечами. На самом деле она никогда не знала, чего можно ожидать от мужа ее сестры. – А бабушка П. может посчитать твой выбор… вызывающим.

Дарси моргнула. Она совсем позабыла о бабуле П. и дядюшках, не говоря уже о материнской родне в Индии. За все время лишь несколько ее кузенов посетили Америку, зато новости о Дарси и Нише рассеивались по субконтиненту, будто пролитая ртуть.

Но родственники мамы находятся в восьми тысячах миль отсюда, важны лишь живущие здесь.

– Не то чтобы меня сильно беспокоило, что скажут мама и папа. – Дарси не солгала, но ситуация и впрямь оказалась сложной, и она погрузилась в размышления. – Но я до сих пор не привыкла поступать вопреки их ожиданиям, а сейчас именно этим и занимаюсь, – наконец, произнесла она. – Они решат, что я пытаюсь взбунтоваться или веду себя как подросток, который вырвался на волю. Это не тот случай, у нас с Имоджен – настоящее чувство.

– Какая уверенность! – заметила тетя Лалана.

Дарси промолчала. Иногда она сомневалась во всем: настоящая ли она писательница? Найдет ли она когда-нибудь подходящий финал для своей книги? Как Имоджен может выносить кого-то настолько надоедливого, незрелого и неспособного контролировать расходы?

– Но… я знаю, кого люблю.

У тети Лаланы вырвался грустный вздох.

– Любовь – громкое слово, Дарси, и она всегда отвлекает. А я-то считала, что ты собираешься сосредоточиться на работе.

– Мы пишем вместе. Имоджен делает это лучше меня.

Похоже, Лалана услышала уверенность в ее голосе, потому что согласно кивнула.

– Ты не собираешься выкладывать все моим родителям?

– Дарси, ты должна сделать это сама. – Лалана наклонилась и взяла племянницу за руку. – Наступила самая важная часть твоего взросления. Я не лишу тебя столь исключительной возможности.

– Спасибо, – поблагодарила ее Дарси. Чудесное отношение, но из-за него она почувствовала себя совсем юной. – Я найду правильный момент.

– Конечно. Когда я смогу познакомиться с Имоджен?

– Когда угодно. Она тебе понравится.

– Уверена, что да. А пока твои родители пребывают в неведении, я, как твоя родная тетя, должна разузнать все подробности. – Лалана откинулась на спинку кресла и переплела пальцы. – Я тебя слушаю.

Дарси невольно просияла. Она может поделиться с тетей Лаланой множеством мелочей. К примеру, как Имоджен рассекает руками воздух, говоря о литературе, а еще – собирает скандальные сплетни о людях искусства, даже о тех, кто уже два века покоился в могилах… Имоджен никогда не перебивает Дарси, когда та бьется над концовкой предложения. Имоджен в разные дни предпочитает разные кольца…

Дарси провела с тетей весь вечер, и в конце их встречи осталась всего одна деталь, о которой она умолчала. Ведь Лалана действительно не поняла бы, как можно не знать настоящего имени своей девушки.

Порой Имоджен уходила одна на целую ночь.

Дело было не в том, что она не хотела брать Дарси, хотя так решила сама Дарси. Как бы ей ни нравились друзья Имоджен, она беспокоилась, что ее пенсильванские водительские права не выдержат тщательной проверки в крутом ночном клубе. И неловко всегда оказываться самой младшей. Дарси многого не знала: ни тонкостей политики, ни взаимоотношений полов. Кроме того, был сленг, который используют люди, отучившиеся в колледже. На нем-то и изъясняются в барах! Увы, Дарси часто обнаруживала, что на шаг отстает. Когда она выбиралась отдохнуть и выпить, ей, в основном, хотелось говорить о книгах и писательском труде, а у Имоджен имелся весьма обширный круг знакомых. И немудрено! Имоджен не гнушалась работы в художественных галереях и писала блоги для независимых веб-сайтов, поэтому всего за четырнадцать месяцев она успела обзавестись приятелями не только в издательской сфере.

А бюджет – творение Ниши – тоже не давал Дарси покоя. Иногда Дарси сравнивала его с шумным привидением, которое прячется в шкафу, то посмеиваясь над ней, то визжа и грохоча железными цепями.

В общем, когда Имоджен выбиралась в город со своей компанией, Дарси обычно сидела дома. Поскольку они сближались все больше, Дарси часто оставалась не в квартире 4Е, а у Имоджен, где никто не мешал ей совать нос куда угодно. Теперь ее любопытство могло быть удовлетворено.

Как выяснилось, Имоджен коллекционирует картонные пакетики спичек.

Она собрала кучу всяких бесплатных и случайных находок – расписания движения городского транспорта, палитры с образцами для выбора цвета, забракованные полароидные снимки, – однако оказалось, что в особенности Имоджен увлекается пакетиками со спичками. Дарси насмотрелась, как она забирает их из ресторанов и кафе, и слышала, как сокрушается Джен, что она была слишком мала в славные деньки до запретов на курение.[79] В те времена в качестве рекламы предприниматели самого разного рода раздавали прохожим картонные пакетики спичек. Однако Дарси даже не подозревала, как далеко зашла эта мания, пока не начала шарить в шкафу своей подруги.

Имоджен хранила коллекцию в прозрачных пластиковых коробках. Они были плотно набиты и составлены так, чтобы логотипы и телефоны читались снаружи, а их нутро ломилось от копий и аналогов. В шкафу стоял штабель таких коробок, спичек хватило бы, чтобы спалить Нью-Йорк дотла. Имоджен никогда их не зажигала, это было столь же немыслимо, как коллекционеру комиксов вырвать страницы из старых выпусков.

Скользя взглядом по сокровищам Имоджен, Дарси размышляла, какая история стоит за тем или иным пакетиком спичек. Когда Имоджен перекусила в кафе на Брайтон-Бич?[80] Почему она заглянула на автомойку в Куинсе?[81] С какой такой стати школа танца решила заказать для своей рекламы – спички?

А однажды ночью в конце августа Дарси обнаружила нечто захватывающее: альбом выпускного класса за две тысячи девятый год.

Как и любой школьный альбом, этот пестрел фотографиями выпускников – с фамилией каждого ученика внизу. Дарси сделала быстрые подсчеты насчет возраста Имоджен и, тяжело дыша, захлопнула альбом. Под одной из фотографий наверняка будет настоящее имя подруги! Теперь дело принимает серьезный оборот.

На миг Дарси решила, что вернет альбом на место. В порыве добродетели она даже почувствовала гордость от правильности своих намерений, однако затем открыла альбом и начала изучать снимки учеников с первой страницы, внимательно разглядывая лица выпускников.

В школе, в основном, учились белые дети. Парни ради фотосъемки надели рубашки с воротничками, девушки перестарались с косметикой. Никто не напоминал юную Имоджен или хотя бы тех, кто мог быть ее друзьями или одноклассниками. Подростки казались выходцами из параллельной вселенной.

Имоджен Грей явно принадлежала к другому миру. Кроме того, на фотографиях не было ни шуток для посвященных, ни вдохновляющих высказываний, накорябанных на полях соучениками.

Может, школьный альбом был просто выброшен за ненадобностью, и его сохранили для исследовательских целей, как источник имен для персонажей и никудышных причесок в духе Среднего Запада. А может, его оставили здесь в качестве ловушки, чтобы помучить одну девчонку, которая любит везде совать свой нос.

Но Дарси продолжила читать, отмечая пустые места с подписями «Фотография отсутствует». Что, если Имоджен просто пропустила день съемок?

И вдруг на последней странице внимание Дарси привлекло знакомое сочетание букв… Имоджен.

Имоджен Уайт.

– Нет, – уставившись на изображение, прошептала Дарси.

У девушки была улыбка до ушей, большие глаза, очки в роговой оправе и черные волосы. Ее лицо выглядело чересчур круглым и не могло принадлежать Имоджен, а нос казался очень маленьким. Совпадение, вот и все. Имоджен не такое уж редкое имя.

И все-таки, Уайт и Грей. Белая и серая…

Дарси продолжила поиски, пропустила портреты выпускников и перешла к фотоснимкам мероприятий, клубов и спортивных команд, выискивая любую девушку, похожую на ее Имоджен. Разумеется, никто не может быть до такой степени букой, чтобы избежать неутомимых камер охотников за фото для выпускного альбома.

Наконец, ее поиски увенчались успехом. Дарси открыла раздел «Театральное искусство» и увидела снимок. Возле сцены толпились зрители, а на подмостках красовались Имоджен Уайт и Имоджен Грей – обе в старомодных платьях. Около фото была единственная на весь альбом рукописная пометка:

«Прости, что это говорю, крошка, но тебе паршиво даются акценты, и ты глупо смотришься в платье.

С любовью навеки,

Огненная Киска».

Дарси моргнула, вспоминая то, что сказала ее Имоджен в ночь их первой встречи: «Моя первая девушка была пироманкой».

Ее будто ударили, и сперва Дарси даже не сообразила, почему.

Понятно, что до нее у Имоджен были девушки: эта особа в средней школе и целая вереница за карьеру блогерши в колледже.

Но здесь было кое-что еще. Имоджен Уайт оказалась прототипом пиромантки, искрой, из которой возникла целая трилогия, да и Джен, когда воссоздала себя романисткой, взяла имя Огненной Киски. Дарси поняла, что ревнует не к сексу или любви, а из-за книги.

Она прилегла на кровать, внезапно почувствовав себя измотанной.

Дарси знала, если бы она сейчас была в детективном романе, то пролистала бы альбом снова, выписывая все имена под надписью «Фотография отсутствует», а затем бы погуглила их одно за другим с подходящими ключевыми словами, чтобы найти ответ.

Но старое имя Имоджен больше не имело значения. Именно ее новое имя – настоящее имя, как она настаивала, – поведало всю историю.

Дарси посмотрела на фотографию девушки Имоджен – ее музы и тезки.

Где она теперь? Была ли это любовь, что называется, «навеки»? Может, пакетики со спичками собирались для нее?

Дарси удивилась. Ей лучше задаваться совсем другим вопросом, например: как получилось, что она стала такой отвратительной ревнивицей? Их отношениям меньше двух месяцев, а она ухитрилась позавидовать той, кто являлась девушкой Имоджен, когда Дарси было тринадцать лет.

Она громко застонала. Тело болело, словно ее эмоции подключили проводами напрямую к мышцам. Больно дышать, двигаться, думать. Откуда столько напряжения?

Она встала и поплелась в ванную комнату, затем приняла душ в надежде смыть свою ревность, но струи воды напоминали обжигающе-ледяные иглы.

Мысль о публикации – о том, что целый мир прочтет ее книгу – всегда заставляла Дарси чувствовать себя обнаженной и выставленной напоказ, но влюбленность оставила ее без кожи.

За час до восхода солнца домой вернулась взъерошенная и хмельная Имоджен.

– Ты не спишь, – сказала она, сверкнув улыбкой в темноте.

Дарси прободрствовала всю ночь, металась и страдала и к этому времени запуталась в простынях, как спящий несмышленыш. Час назад она положила альбом обратно в шкаф, под штабель аккуратно сложенных заново коробок с пакетиками спичек.

– Не спалось, – ответила Дарси. – И не писалось. Без тебя я ни на что не гожусь.

– Ты такая сладкая. – Голос Имоджен был притягательно хриплым, как всегда после интенсивных многочасовых попыток говорить, перекрикивая громкую музыку. Она пахла внешним миром: потом и дымом, пролитой выпивкой и танцами. Она всегда пахла бесподобно.

– Хорошо повеселилась, крошка? – спросила Дарси.

Имоджен заколебалась, на миг насторожившись. Это словечко случайно вырвалось у Дарси, которая в жизни никого крошкой не называла. Ясно, что оно пришло из пометки Огненной Киски, но это все-таки не детективный роман, где после единственной зацепки раскрывается главная интрига.

Имоджен только кивнула и плюхнулась на кровать, нагнувшись к Дарси за поцелуем. Губы Имоджен имели привкус кофе и шоколада. Во время поздних пирушек перед возвращением домой она зачастую лакомилась десертами в одной круглосуточной закусочной.

Когда Имоджен стащила с Дарси рубашку, та поняла, что должна выговориться. Сейчас или никогда. Придется поверить, что подруга примет все, как есть.

– Я хочу сделать признание. Я сегодня ночью шпионила.

Снова этот настороженный взгляд.

– Шпионила за кем?

– А ты как думаешь?

Имоджен перевела взгляд на свой ноутбук, который лежал на столе.

– Дарси, скажи мне, что ты не читала мой дневник.

– Не глупи. Я никогда так не поступлю! – хрипло произнесла Дарси и запнулась. – Ты ведешь дневник?

Имоджен что-то пробормотала и кинулась на кровать, забросив ноги на ноги Дарси.

– Банальные заметки на телефоне. В компьютере хранится резервная копия, и они очень личные.

– Само собой. – Как бы плохо Дарси ни поступала, ей никогда даже в голову не приходило залезть в ее ноутбук.

– Я бы никогда не стала копаться в твоих записях. Ты же это знаешь, верно?

Имоджен устало повернула голову и подняла бровь.

– Уверена?

– Конечно, – заявила Дарси. – Я просто смотрела на твою коллекцию спичек.

Хохотнув низким и сонным голосом, Имоджен обратилась лицом к потолку, глаза ее были полузакрыты.

– Вот каково твое признание? Тебе необходимо рассказать что-нибудь еще.

– В шкафу был твой старый школьный альбом.

У Имоджен вырвался вздох, и она приняла сидячее положение.

– Ага, шпионаж! Что ты выяснила?

– Там была фотография Имоджен Уайт.

– О! – потерла щеку Имоджен Грей.

– А еще та, где вы вдвоем на сцене. Она написала, мол, ты выглядишь глупо в платьях, но я думаю, это неправда.

Полуулыбка.

– Согласна, но она имела в виду платья с оборками и нижними юбками, в которых мы играли в том нелепом спектакле.

– Вы обе выглядели замечательно.

– Ты, должно быть, выяснила мое настоящее имя.

Дарси покачала головой.

– У тебя не было фото, и надпись «Имоджен» оказалась единственной в альбоме. – Было так странно произносить это имя, имея в виду другого человека. – Ты больше ни с кем не дружила?

– Тусовалась с кучей народа, но меня не было в ту неделю, когда раздавали альбомы. Я пропустила последний месяц в школе. Меня рано приняли в «Лигу плюща»,[82] и я стала неприкосновенной.

Дарси с облегчением вздохнула. Последние несколько часов она то и дело представляла себе, как притесняли в старших классах Джен, у которой совсем не было друзей. А она оказалась девушкой из высшей касты.

– Огненная Киска принесла альбом мне домой, и только много времени спустя я обнаружила то, что она написала… – Имоджен притихла, откашлялась и сказала: – Так что ты хотела узнать? Были ли у меня в школе друзья?

– Почему ты взяла ее имя?

Имоджен уставилась на дверцу шкафа.

– Она послужила прообразом моей главной героини. Ей нравилось поджигать. Я же тебе рассказывала, помнишь?

– Верно. Однако брать себе имя в ее честь – совсем другое дело. Разве «Имоджен Грей» – не твоя целиком новая личность? Та, которую ты защищаешь, умалчивая о том, кто ты такая? Ты пытаешься стать ею, Джен?

– Нет. – Ее голос снова стал тихим. – Я взяла ее имя, просто чтобы о ней помнить.

Дарси долго прислушивалась к дыханию Имоджен. Оно было тяжелым от усталости, алкоголя и чего-то еще.

– Не может быть! Она что, умерла?

Имоджен кивнула, по-прежнему не сводя глаз с открытого шкафа.

– Мы думаем, это было самоубийство.

– Ужасно, – Дарси села в кровати. – Мне так жаль.

– Кажется, будто она умерла очень давно.

– Пожалуйста, не плачь, – сказала Дарси, заключив в объятия Имоджен.

– Я поступила в колледж и уехала, не могла позволить себе обратный перелет, от чего мне стало намного хуже. Я постепенно ее забывала. Бывало, по утрам я только через пять минут вспоминала, что ее больше нет.

– Клянусь, я не хотела ворошить прошлое.

Имоджен покачала головой.

– Я не против, что ты узнала. Я ее не прятала, правда. И мне даже нравится, что ты хочешь обо всем знать.

Они прижались друг к другу, и на мгновенье в комнате воцарилась тишина, если не считать урчания двигателей машин на просыпающихся городских улицах. По мере приближения рассвета освещение менялось, и тело Дарси тоже изменяло положение, поудобнее устраиваясь рядом с Имоджен. Резкий аромат алкоголя и сигарет сменили более мягкие, знакомые запахи.

Когда они отодвинулись друг от друга, Дарси спросила:

– По десятибалльной шкале, где десятка – это наибольшая закомплексованность, насколько я – поганая девчонка?

– Ты вовсе не поганая девчонка. Порой ты мучение, вот и все.

Дарси прошептала:

– Когда я увидела ее фотографию, меня охватила ревность. Но не из-за того, что ты была в нее влюблена, а потому, что из-за нее тебе захотелось писать книги.

– Мне хочется писать книги из-за многих вещей, но ты тоже не ошиблась, – ответила Имоджен и, привстав, с полуулыбкой произнесла: – И ты из-за этого так сильно приревновала?

– Конечно.

Имоджен плавно спикировала на кровать – ни дать ни взять падающее пьяное дерево,[83] – и рассмеялась хриплым грудным смехом.

– Как в ту ночь, когда ты позавидовала моей задумке с «Фобомантом». Ты смешная.

– Нет, я отвратительна!

– Дарси, Дарси… Я только что вернулась домой после шести часов пьянства, танцев и разговоров, в основном, о сексе, – с полудюжиной красивых, необузданных и чрезвычайно умных женщин. Ну и к чему ты приревновала? К происхождению моего ном де плюм![84] – При звуке собственного французского акцента Имоджен снова разразилась дребезжащим смехом. – Ты расстроилась из-за моих разглагольствований! До чего же забавно!

Дарси изумленно уставилась на подругу, размышляя, не стоило ли подождать, пока та протрезвеет, и лишь потом заводить щекотливый разговор. Однако когда Имоджен, наконец, умолкла и открыла глаза, то выглядела абсолютно трезвой.

Она заправила Дарси за ухо выбившуюся прядь волос.

– Ты удивительная.

– Я дрянь, Джен. Не знаю, как мне от этого избавиться.

– По крайней мере, тебя волнуют правильные вопросы, – Имоджен по-кошачьи подмигнула. – Тебе и правда нужно знать мое настоящее имя?

– Да.

– Пожалуй, меня уже ничего не убьет.

Дарси с минуту выдерживала взгляд Имоджен. Неужто нормальные люди спорят из-за подобной ерунды? Имен, литературных псевдонимов и болтовни о романах? Разумеется, нет.

– Сохрани его в тайне. Для меня ты – Имоджен.

Подруга вознаградила ее прекрасной улыбкой.

– Ладно, но лишь до поры до времени. А ты поедешь со мной в турне?

Сначала Дарси недоуменно пялилась на Имоджен, не понимая, о чем речь. Предложение Имоджен ее, мягко говоря, ошарашило. Само понятие «турне» даже показалось ей чистой абстракцией. Но затем до нее дошло значение слов, и она закивала.

– Замечательная идея! Может, когда-нибудь мы одновременно устроим рекламную поездку.

– Я имела в виду не отдаленное будущее, а следующий месяц.

Дарси заморгала.

– Стоимость гостиничных номеров не меняется из-за гостя, – продолжила Имоджен. – А платит за все – «Парадокс». Машины тоже включены в стоимость. Между прочим, еда за пределами Нью-Йорка – дешевле, и мы сэкономили бы неплохие деньги. Тебе придется только купить билеты на самолет, и здесь-то я могла бы тебе помочь.

– Значит, ты приглашаешь меня поехать в турне с тобой и Стэндерсоном?

– Ясное дело. Но нам лучше сначала спросить у него, из вежливости. Однако ты ему нравишься, и я уже поболтала с Нэн. Она заявила, что промотурне – отличная вещь, в особенности, для авторов «Парадокса».

Теперь Дарси собралась с мыслями. Она лишилась якоря с тех самых пор, как нашла фотографию Имоджен Уайт, но внезапно под ногами появилась твердая почва. Имоджен заговорила об издательском бизнесе, что всегда прочищало Дарси мозги.

– Промотурне? Отличная вещь? – повторила она.

– А как же? Ты путешествуешь, встречаешься с книготорговцами и библиотекарями и так их очаровываешь, что они напряженно ждут выхода твоей книги, – Имоджен ухмыльнулась. – И не забывай, что мы будем со Стэндерсоном, поэтому на нас прольется его сияние рок-звезды.

– А Нэн действительно согласилась?

– Идея привела ее в восторг, но нам придется разделить стоимость авиабилетов.

– Я сама заплачу за свои перелеты, глупышка.

– А твой бюджет?

– А ну его!.. – Дарси крепко обвила руками Имоджен. – У меня есть возможность поехать в турне с тобой и Стэндерсоном? Класс!

– Тебе повезло, правда?

Дарси со смехом отстранилась.

– Дело не в удаче, Джен. Это из-за того, что тебе не хочется бросать меня здесь на неделю!

– Одному богу известно, что тебе взбредет в голову, когда ты будешь бродить по Нью-Йорку… или по моей квартире.

– Обещаю больше никогда не шпионить.

– Поверь недоделанному знатоку обсессивно-компульсивных расстройств:[85] ты себя не остановишь. Однако ситуация в норме, раз ты еще не заглядываешь в мой дневник. – Имоджен посерьезнела, внезапно заговорив резким и грубым голосом. – Когда я была маленькой, мама частенько читала мои записи, и я ненавидела это всей душой. Пожалуйста, не поступай, как она.

– Что ты, Джен, обещаю.

Суровое выражение на лице Имоджен тотчас превратилось в улыбку: алкоголь в венах способствовал перепадам настроения.

– Я в восторге от твоего имени, то есть от ее имени. Жаль, что ты ее потеряла.

– Мне тоже, – Имоджен покосилась на шкаф, – хоть она и бывала порой сущим наказанием.

Дарси проследила за ее взглядом.

– Ты собрала эти спички для нее? Для Огненной Киски?

– Сначала да, но потом поняла, насколько они полезны. – Имоджен потянулась к полузаполненной пластиковой коробке у кровати и принялась изучать зажатые стенками упаковки. – Я использую их каждый раз, когда мне нужно выбрать место действия или найти временную работу. Сечешь? У меня здесь – ломбарды, магазины ниток и мастерские по ремонту обуви. Слесаря по замкам, химчистка ковров, тату-салоны и… ремонтники крыш!

– Они нужны тебе для работы над книгами?

– Как и все мои коллекции, – Имоджен потянулась к подоконнику за очередной порцией хлама, позволив ему упасть на покрывало. – А палитры – для выбора цвета. Здесь самые лучшие названия: яблочный леденец, дымчатый металл, омытые прибоем камни.

– А полароидные снимки?

– На них изображена настоящая жизнь и обычные люди в обычной одежде. Они-то точно не из журналов. – Имоджен пожала плечами, уставившись на разбросанные образчики своей коллекции. Блеск азарта в ее глазах угасал, усталость брала свое.

Дарси тихо сказала:

– Я люблю тебя до безумия, Имоджен Грей.

– Я тоже тебя люблю, – Имоджен нежно улыбнулась, а затем закрыла глаза и свернулась клубком, подложив сложенные ладони под щеку.

Дарси взяла палитры, пакетики спичек и вернула их на подоконник.

К тому моменту, когда постель была чиста, Имоджен уже равномерно дышала, и Дарси осторожно забралась к ней в карман джинсов, незаметно вытягивая ключи, скомканные деньги…

…а также телефон Имоджен – дневник в чехле из черного стекла и узких полосок титана. Дарси отключила звук, и экран выжидательно засветился.

– Ни за что, – прошептала Дарси и аккуратно положила телефон рядом с ключами и наличностью. Затем она свернулась рядом с Имоджен – своей Имоджен – и решила, что ей нужно наконец-то поспать.