Жертва Ведьмака Дилейни Джозеф

Глава 8

Барышни

День за днем мы продолжали путь на юг. Если была угроза шторма, мы укрывались в ближайшем порту, но погода, в основном, была солнечной, с хорошим попутным ветром. Когда мы отплыли от скал Графства, готовясь пересечь Ла-Манш, я услышал звук грома.

— Другой шторм? — спросил я.

Билл Аркрайт покачал головой и нахмурился. — Нет, мистер Уорд, это пушки. Восемнадцатифунтовые, если я не ошибаюсь. Где-то рядом с морем проходит битва. Будем надеяться, что мы сможем спокойно продолжить наш путь.

Захватчики были союзом стран востока и юго-востока нашего острова.

После пересечения Ла-Манша, мы попали в шторм в Бискайском заливе. Гром прогремел над головой как пушечный выстрел, который мы слышали ранее, и молния зигзагом прорезала небо. Корабль бросало туда-сюда, и я был не единственным, кто опасался, что мы можем утонуть, но команда корабля отнесся к нему спокойно.

В конце концов, переплыв пролив, который мама называла Столпами Геракла, мы вошли в Средиземное море.

— Кто такой Геракл? — спросил я маму. — Он был греком?

— Да, сын бога с огромной силой, — ответила она. — Самый сильный человек в мире. Видишь тот камень на севере? Он называется Гибралтар, и это один из двух столпов. Геракл поднял его и бросил туда!

Я засмеялся. Это было невероятно! Насколько велика должна была быть его сила, чтобы сделать такое?

— Ты можешь смеяться, сын, — упрекнула меня мама, — но Греция является страной многих легенд, которые бывают правдивее, чем ты думаешь.

— Но не бросать же камень!

Мама не ответила, она просто загадочно улыбнулась и отвернулась. Она сделала меньше полудюжины шагов и позвала меня, так что я последовал за ней вниз в каюту. Должно быть, она хотела мне что-то сказать.

Я вошел во мрак ее каюты, мама зажгла фонарь и поставила его на середину стола, жестом приказав сесть напротив нее.

— Теперь я хочу рассказать тебе немного о том, с чем мы столкнемся в Греции, — сказала мама.

— Спасибо, — ответил я. — Меня беспокоило то, что я мало знаю об этом.

— Знаю, сынок, но, боюсь, есть еще много, о чем я не знаю. Больше всего я боюсь, что Ордин может пройти через портал прежде, чем мы придем. Как я уже сказала, она посещает этот мир раз в семь лет, но точный день ее прихода неизвестен.

— Так у нас нет никакой возможности узнать, когда именно она пройдет через портал?

— Нет, но есть признаки этого. Сначала птицы и животные покинут ту область, потом небо пожелтеет, и на том месте, где откроется портал, будут бушевать вихри. Всегда так было. После трех дней или часов или все мы умрем, или Ордин будет уничтожена.

— У нас действительно есть шанс на победу, мама? — спросил я. Мне было страшно. Многое зависело от исхода.

— Да, сынок. Но бой будет трудным. Когда Ордин появляется возле города Каламбака, ее первой целью будет его опустошение и убийство жителей. Те, кто захотят сбежать, будут настигнуты ее слугами или съедены менадами. Никто не избежит гибели.

— А как насчет местных жителей, мама? Почему они живут там, если каждые семь лет происходит такое?

— Там их дом, и они бедны. Во всем мире есть люди, которые живут рядом с вулканами или там, где все время случаются землетрясения или наводнения. У них нет выбора. В этом же городе люди, по крайней мере, знают, когда придет беда и когда им следует покинуть город. Конечно, некоторые оставляют его слишком поздно, чтобы избежать смерти, другие, старики и больные, просто не могут его покинуть. И на этот раз, благодаря Дьяволу, сила Ордин возросла многократно, поэтому даже монастыри не будут в безопасности. На людей будут нападать и с суши, и с воздуха. Для летающих ламий, ваенгир, там нет препятствий. Дьявол отправил много таких существ Ордин, но, по крайней мере, мои сестры не будут среди них. Он и их враг тоже.

— И что происходит, когда открывается портал? — с любопытством спросил я. — Ты видела это?

— Да, сын. Только один раз, задолго до того, как встретила твоего папу. Но я никогда не забуду такое. Огненный столп возрастет от земли до неба, потом хлынет дождь, охлаждая ее цитадель. Это должны пройти все, кто проходит через портал. Они должны собрать свои силы, — объяснила мама. — Такое случилось и с Дьяволом в прошлом году. Это дало тебе немного времени, чтобы достичь моей комнаты на ферме. Поэтому мы должны воспользоваться этой задержкой. Мы должны пробиться к Ордин и уничтожить ее. Это наша единственная надежда.

Со временем безразличие команды корабля к ведьмам превратилась в открытую враждебность. Капитан объяснил, что они стали бояться и не доверять ведьмам Пендла. Один из матросов пропал, когда дежурил ночью. Это было в самый разгар бури, и, наверное, он упал за борт, но они подозревают, что ведьмы убили беднягу, чтобы насытиться его кровью. Так наш путь стал еще более неудобным, и мы все надеялись, что он скоро закончится.

Верный своему слову, Ведьмак больше не давал мне уроки и почти со мной не говорил. На Алису он даже не смотрел. Однажды, когда я пытался с ним поговорить на палубе, он поднял глаза, выразил свое неодобрение и вернулся в свою каюту.

Но за мое обучение взялся Аркрайт, совершенствуя мои навыки в сражении. Но на корабле бороться было намного сложнее.

Когда мы стали приближаться к Греции, Ведьмак встал рядом со мной на палубе, подальше от жары. И, наконец, он все-таки со мной заговорил. Все началось с поклона и полуулыбки, но вскоре он снова стал меня учить, так что теперь я занимался у двух разных ведьмаков.

— Возьми свою записную книжку, парень, — сказал он мне, когда мы проплывали через пролив Отранто, приближаясь к земле Греции. — Ну, я уже рассказывал об огненных элементалях и сказал, что ты узнаешь больше в один прекрасный день, — продолжал он. — В Графстве их нет, потому что там очень влажно. Даже летом неделя редко проходит без сильного ливня! Но Греция жаркое и сухое место, и в таких условия элементали процветают. Как я уже сказал, они очень опасны, и иногда они принимают форму светящихся шаров, некоторые полупрозрачные, а другие — нет. Запоминай все, что я тебе сейчас скажу, потому что я уверен, что мы встретим их: они придут вместе с Ордин.

Я окунул кончик пера в банку с чернилами и начал писать так быстро, как мог. Эти знания очень важны.

— Как правило, непрозрачные формы гораздо горячее и опаснее, — продолжал Ведьмак. — В помещении они часто поднимаются вверх, к потолку, но они также могут очень быстро двигаться, и от них практически невозможно увернуться. Дело может закончиться серьезными ожогами или даже мучительной смертью. Иногда такие элементали обращают своих жертв в пепел.

— И это еще не все, парень. Другие, называемые Астери, похожи на морскую звезду с пятью огненными отростками. Они цепляются за стены и потолки и падают на своих ничего не подозревающих жертв. И как только они тебя коснутся — ты мертв.

— Но не все так плохо. Против элементалей сложно защищаться, но хорошее лезвие с серебром может привести их к взрыву. Посох ведьмака является очень полезным оружием против них. Еще можно использовать обычную воду, она заставит их умерить свой пыл. И она является хорошим убежищем в случае нападения.

Ведьмак сделал паузу, чтобы дать мне время все записать. Когда я закончил, мое любопытство взяло надо мной верх. Почему мой учитель все-таки присоединился к нам? Я знал, что он не хочет об этом говорить, но я должен был спросить.

— Мистер Грегори, почему вы пошли с нами? Что заставило вас изменить свое мнение? — спросил я.

Он посмотрел на меня, его лицо пылало от гнева. Но потом он вдруг стал грустным и сдался. — Твоя мама написала мне то, чего я хотел бы не слышать. То, во что я не хотел верить. После того, как ее письмо прибыло в Чипенден, я долго боролся со своей совестью и чуть не опоздал.

Я хотел узнать побольше, но внезапно раздался громкий крик со смотровой площадки над нами. Мы встали и посмотрели вперед. Мне показалось, что это была земля.

Но я ошибался. Команда начал суетиться, разворачивая паруса. На западе был большой корабль, который приближался к нам со стороны заходящего солнца, у него были черные паруса. Селеста была быстра, но тот корабль оказался еще быстрее. Судно неуклонно приближалось.

Капитан посмотрел на него с помощью своей подзорной трубы. — Это пиратский корабль! У нас нет шансов оторваться от него, — сказал он, дергая бакенбарды. — И у нас нет против него и шанса в бою.

Пиратский корабль ощетинился пушками, а у нас были только по две с каждой стороны. Не успел он договорить, как мы услышали выстрел. Пушечное ядро врезалось в воду рядом с нами, поднимая тучу брызг. Пираты потопили бы нас за несколько мгновений.

Билл Аркрайт покачал головой и мрачно улыбнулся.

— Все не так плохо, как кажется, капитан. Только не отвечайте на огонь. Мы, конечно, не выиграем ни в одном бою, если будем обмениваться пушечными ядрами, но этого и не нужно. Они не хотят нас потопить, они хотят забрать корабль в качестве приза. Без сомнения, они перережут нам глотки и бросят на корм рыбам, но когда поднимутся на борт, то получат небольшой подарок.

Он повернулся ко мне с мрачной улыбкой. — Спустись в трюм, мистер Уорд, и пусть эти барышни внизу все узнают.

Не теряя времени, я спустился, чтобы рассказать ведьмам Пендла, в чем дело. Грималкин сидела на ступеньках и точила один из метательных ножей.

— Мы уже готовы, дитя, — сказала она мне. — Маб увидела все еще несколько часов назад. Если честно, то мы с нетерпением ждем боя. Мы слишком много времени провели взаперти, и мои сестры жаждут крови.

Я заметил несколько других ведьм ниже, их глаза светились в темноте и были наполнены жестокостью, они облизывали свои губы при мысли о свежей крови.

Вернувшись на палубу, я увидел, что Ведьмак и Аркрайт уже готовы к битве. Аркрайт даже улыбался. Я выпустил лезвие из посоха и встал рядом с ними. Ведьмак одобрительно кивнул, а Аркрайт похлопал меня по спине.

Капитал и большая часть команды выстроились между мачтами, сжимая дубинки. У меня пересохло во рту от страха и волнения, но я был полон решимости сделать все возможное. Вдруг на мое плечо легла рука. Это была мама.

— Нет, сын, — сказала она, отводя меня от других. — Ты будешь держаться подальше от этого боя. Мы не можем рисковать. У тебя есть более важные дела в Греции.

Я пытался возразить, но маму было невозможно уговорить. Мне стало как-то не по себе, ведь другие рискуют жизнью. Но я должен был слушать маму, так что я встал рядом с ней, злясь, что не могу принять участие в настоящей битве на море.

Пиратский корабль быстро приблизился, а затем пираты стали бросать абордажные кошки, соединяя два корабля вместе. Некоторые из них шагали по палубе с высокомерием. Они были вооружены ножами, саблями и большими дубинками с вбитыми в них гвоздями. Другие ждали, глядя на нас, как будто мы были просто мертвым мясом.

Но прежде чем первый из пиратов смог дотронуться ногами до корабля, ведьм вышли из трюма во главе с Грималкин. На них были капюшоны, они были вооружены до зубов. У некоторых из них даже капала слюна, другие лаяли, как охотничьи собаки, их тела дрожали от волнения. Грималкин держала в каждой руке по клинку, и Алиса стояла рядом с ней, решительная, как и все остальные.

Пиратский капитан, огромный человек, размахивая мачете, первым прыгнул на палубу Селесты, но и умер первым. Грималкин достала нож и кинула ему прямо в горло. Безжизненное тело упало на палубу с глухим стуком.

Битва началась. Ведьмак и Аркрайт не играли большой роли в этом сражении, они ждали в тылу, держа оружие наготове. Капитан и его команда тоже не смогли поучаствовать в бою, чувствуя, без сомнения, облегчение.

После встречи с ведьмами, пираты стали отступать. Они хотели отойти на расстояние и разнести наш корабль в щепки с помощью пушек, но их абордажные кошки сослужили им плохую службу. Прежде, чем они смогли их отцепить, ведьмы перешли в наступление. С визгом и воем они перебрались на пиратский корабль и устроили резню. Алиса пошла с ними.

Они преследовали пиратов до последнего. Те, кто боролся, не устояли и нескольких секунд, их кровь окрасила палубу в красный цвет. Я старался рассмотреть Алису, но не смог и беспокоился. Солнце зашло за горизонт.

Мы не смогли увидеть всего этого ужаса, но слышали крики умирающих и их призыв к милосердию.

Я шагнул вперед и присоединился к другим.

— Мне трудно смотреть на это, парень, — пожаловался Ведьмак. — Нельзя позволять случаться таким вещам.

Я подозревал, что его слова были направлены и маме, которая сделала ведьм нашими союзниками, но она ничего не ответила.

— Да, это очень плохо, — сказал Аркрайт, — но сколько бедных моряков погибло от рук этих пиратов? Сколько кораблей пошли ко дну?

Это была правда, но Ведьмак ничего не сказал. Наконец, крики прекратились. И я знал, что ведьмы собирают кровь и кости, и надеялся, что Алиса не будет принимать в этом участие.

Ведьмы, забрызганные кровь, вернулись на Селесту и спустились в трюм. И я ясно увидел различие между Маб и Алисой. Первая злорадствовала, радуясь тому, что произошло; Алиса стояла, скрестив руки, и было хорошо видно, что ей тяжело.

Глава 9

Кто я

Мы плыли на север, побережье Греции было уже видно. Эти земли всем отличались от тех, к которым я привык. Кипарисы были похожи на копья, нацеленные в небо, дубы и другие деревья были редкостью. Это были не пышные пастбища и луга Графства с его постоянными дождями и влажными западными ветрами. Это была жаркая, сухая страна, почти пустыня. Солнце обжигало наши головы, а холмы казались коричневыми отсюда.

Мы были примерно в часе от порта Игуменица, но море и его обитатели не хотели нас отпускать. Первый сигнал об опасности был отдаленным звуком, высоким и пронзительным, который был слышен даже через шум волн. Ведьмак и Аркрайт посмотрели друг на друга, их глаза расширились от беспокойства. Селеста покачнулась и начала сворачивать направо, мы упали. Мы старались удержаться на ногах, и я увидел, что мы направляемся прямо к острым скалам.

— Сирены! — воскликнул Аркрайт.

Я читал о сиренах в бестиарии Ведьмака. Они жили в море и были женщинами, которые с помощью своих голосов заманивали моряков к себе и топили корабли, сталкивая их со скалами и рифами. Затем они убивали моряков и пожирали их. Седьмой сын седьмого сына может сопротивляться их голосам, но обычный моряк может легко поддаться.

Я последовал за ведьмаками вперед к штурвалу. Крики и песни сирен стали звучать гораздо громче. Мне вдруг захотелось повиноваться, но я сопротивлялся. Большая часть команды была на носу, наблюдая за источниками этих прелестных звуков. Капитан стоял у штурвала, выпучив глаза, и направлял корабль прямо на черные скалы, которые ждали нас как клыки хищного зверя. Он вцепился в руль как сумасшедший, и его глаза были устремлены вперед.

Теперь я смог рассмотреть сирен, растянувшихся на скалах. Красивые женщины с яркими глазами, золотыми волосами и нежной кожей, они выглядели очень привлекательно. Я сосредоточился и попытался восстановить дыхание, и их внешний вид стал меняться, показывая их такими, какими они были на самом деле. Да, это были женщины, но волосы их теперь были зелеными и очень длинными, в них запутались водоросли, а их лица были такими чудовищными, что легко можно было испугаться. Огромные клыки были видны, даже когда они закрывали рты, а губы их были опухшими и противными. Я понял, что капитан и команда долго не видели своих жен, а без способности противостоять наваждению они видели только иллюзию.

Аркрайт схватил капитана за плечи и попытался оттащить от колеса. Во время моего обучения у Аркрайта я много раз с ним сражался и знал, что он был очень сильным, но даже так ему не удавалось оторвать мужчину от штурвала. Когда Ведьмак направился ему помогать, несколько моряков стали приближаться к нам, размахивая дубинками, ясно заявляя о своем намерении. Они находились под влиянием сирен, а те точно знали, что мы пытаемся сделать.

— Прочь! — воскликнул Ведьмак, делая шаг вперед, чтобы ударить посохом. Но их становилось все больше и больше, у каждого глаза блестели безумством. Они сделают все, что им прикажут сирены. Ведьмак ударил ближайшего по запястью, и дубинка выпала из его рук. Человек вскрикнул от боли и отступил назад.

Я присоединился к Ведьмаку, вскидывая посох. Никто из нас не выпускал клинок из посоха. Это была команда Селесты, и мы не хотели их убивать или калечить. Именно по этой причине Аркрайт все еще боролся с капитаном, а не сломал его череп, чтобы оттащить от штурвала.

Вдруг к Аркрайту присоединилась мама, я оглянулся и увидел, что она что-то вставила в левое ухо капитана Бейнса.

Аркрайт повернул голову мужчины, и мама сделала то же самое с его правым ухом.

— Теперь отпускай! — воскликнула она.

Капитан изменился внезапно и был ошарашен. Он вскрикнул от страха, его глаза наполнились ненавистью, так как сирены на скалах теперь были видны ему в истинных формах, и он стал поворачивать штурвал. Корабль медленно развернулся и поплыл прочь от сирен. Команда снова напала на нас, и мы использовали посохи, двое из них с глухим стуком обрушились на палубу. Аркрайт присоединился к нам, выставляя свой посох перед собой. Но к тому времени крики сирен стали затихать, ветер был попутным, и мы стали плыть вдоль побережья.

Я наблюдал, как меняются лица команды, когда власть сирен исчезла. Отвратительные существа шипели от злости и становились все дальше и дальше.

— Я закрыла уши капитана воском, — пояснила мама. — Если ты не можешь слышать песню сирен, то они не имеют над тобой власти. Это простой, но эффективный метод, и он много раз использовался моим народом. Сирены почти всегда были на наших берегах, но я думала, что этот участок безопасен. Власть тьмы растет.

После того как крики сирен прекратились, и капитан вытащил пробки из ушей, мама объяснила растерянной команде Селесты, что произошло. Мы продолжили путь на север, держась подальше от этого берега. Я теперь даже не хотел и подходить к Греции, ведь на нас уже напали и пираты, и сирены.

Мы пришвартовались в порту Игуменницы утром.

Все наши вещи выгрузили, но мы все остались на борту. Чужая земля ждала нас, в воздухе ощущалась опасность.

В конце дня я заметил облако пыли на дороге, ведущей к порту, и вскоре около десяти мужчин на лошадях подъехали к набережной. Все они были одеты в коричневое. Мечи висели на поясе, а лица их были бородатыми и испещрены шрамами. За ними тянулась небольшая повозка, покрытая черной тканью.

Всадники остановились и молча ждали. Мама вышла из своей каюты, на голове был капюшон, а лицо было закрыто вуалью. Она повернулась ко мне и сказала:

— Это мои друзья, сынок. Наша земля опасна, и враги могут попытаться напасть на нас в любое время. Нам нужны эти люди, если менады нас атакуют. Пойдем, встретимся с ними.

Сказав это, она повела меня по трапу к всадникам. Когда мы приблизились, они слезли с коней и с улыбками окружили нас.

Мама повернулась спиной к солнцу, подняла вуаль и быстро заговорила. Я попытался разобраться, о чем она говорила, но мало, что понял, несмотря на то, что этот язык был похож на греческий. Она положила свою левую руку на мое плечо и сказала: «Yios», что переводилось как «сын», а потом «Exi», что означало повторение. Наверное, она сказала им, что я седьмой сын седьмого сына.

Они посмотрели на меня и улыбнулись.

— Это Сейленос, — сказала мама, показывая на высокого черноволосого человека в центре группы. — Мой хороший друг и храбрый человек. Его мужество может сравниться только с его любовью к еде и вину! Здесь он кто-то вроде ведьмака в Графстве. Он эксперт по ламиям и огненным элементалям, с которыми нам придется встретиться, если мы попадем к Ордин.

Она снова заговорила с ним, но я опять не смог ничего разобрать, и Сейленос кивнул мне.

— Я сказала ему, что твоя жизнь так же важна, как моя собственная, и попросила сделать все возможное, чтобы обеспечить твою безопасность, — пояснила мама.

— На каком языке ты говорила, мама? — спросил я. — Он похож на греческий, но я с трудом могу понять несколько слов. Они говорят слишком быстро.

— Ты поймешь многих людей, которых мы встретим, без проблем, но эти люди не отсюда. Это диалект, как называют его южане, «варварского севера».

— Все в порядке, — сказал Сейленос, делая шаг вперед. — Я знаю несколько слов на твоем языке. Твоя мама сказала мне, что ты ученик врага тьмы. Я тоже буду тебя учить. Я знаю эти земли и их опасности.

— Спасибо, — сказал я ему. — Я буду благодарен, если вы поможете.

— Во всяком случае, сын, — сказала мама, — наше путешествие на восток начнется завтра, а не сейчас. Мы проведем еще одну ночь на Селесте. Так будет безопаснее. Лучше не отправляться в путь, пока мы не приготовимся. И я хочу тебе кое-что показать и объяснить. Мы немного прогуляемся и вернемся задолго до темноты. Мы поедем в этом.

Она повела меня к повозке. Кучер спустился и открыл для нее дверь. Я удивился: внутри было здорово. Я хотел выглянуть в окно, но пусть лучше мама будет в безопасности от палящего солнца.

В сопровождении маминых друзей мы направились на юг. Через некоторое время повозка замедлилась, и мне показалось, что мы поднимаемся по холму. Ехали мы молча. Я хотел задать вопросы, но было что-то в маме, что заставило меня сдержаться.

Когда мы остановились, я последовал за мамой, щурясь от яркого солнечного света.

Мы были на скалистом склоне; море было далеко. Перед нами стоял белый дом с огороженным садом. Краска шелушилась, ставни были прикрыты. Всадники терпеливо ждали, мама привела меня к входной двери.

Она вставила ключ в замок, повернула его и со скрипом открыла дверь. Все выглядело так, будто здесь долго никто не жил. Я последовал за мамой во мрак. Она подняла вуаль, я заметил движение слева и подумал, что это крыса, но это оказалась ящерица. Мама открыла заднюю дверь, снова опустила вуаль, и мы попали в сад.

Здесь было на удивление много зелени. В центре был каменный фонтан, и вода подпитывала массу трав, кустарников и небольших деревьев.

— Видишь, Том? — сказала мама, указывая на маленькое корявое дерево рядом с фонтаном. — Это оливковое дерево. Такие растения очень долго живут, а из оливок добывают питательные масла. Ему уже более двухсот лет.

Я улыбнулся и кивнул, но снова вспомнил Графство. Это дерево было ничем по сравнению с дубами и платами моей родины.

— Давай посидим в тени, — предложила она, и я последовал за ней к скамье, которая была поставлена рядом со стеной. Она подняла вуаль и продолжила. — Твой отец говорил тебе об этом доме, не так ли? — спросила она.

На мгновение я был озадачен. Но потом вспомнил и улыбнулся. — Так это твой дом, мама? Сюда вы пришли после того, как он спас тебя?

Она кивнула. — Да, это мой дом, и хотела, чтобы и ты его увидел. Но я привела тебя сюда, чтобы мы могли поговорить наедине. Видишь ли, ты кое-что должен знать, сынок, — продолжила она. — У нас не было шанса поговорить один на один… это очень тяжело для меня, но я должна сказать тебе, кто я.

— Кто ты? — спросил я, мое сердце стучало в груди. Я долго ждал этого момента, чтобы узнать правду, но сейчас мне было немного страшно.

Мама глубоко вздохнула. — Я не человек, Том. И никогда им не была.

— Но сейчас это не имеет значения, мама. Я знаю, кто ты. Я узнал это давным-давно. Ты ламия, как и твои сестры. Ваенгир, те, кто летает. Но ты долго была домашней, и ты добрая.

— Ну, я была уверена, что ты сложишь все вместе и догадаешься, но, к сожалению, ты немного ошибся. Мне жаль, что ты не прав.

— Тогда ты, наверное, наполовину ведьма, — прервал ее я.

— Нет, Том. Я гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.

Мама замолчала и повернулась ко мне, глаза ее блестели от слез. Мое сердце заколотилось еще быстрее. Я не мог себе представить, что она собирается сказать, но это должно быть очень плохим.

— Сын, — продолжала она, — я Ламия. Самая первая.

У меня перехватило дыхание, и закружилась голова. Я услышал ее слова, но они не имели никакого смысла. — Что ты имеешь в виду, мама? Я знаю, что ты ламия. Домашняя и добрая.

— Слушай внимательно, что я говорю, сынок. Я ламия. Мать всех.

— Нет, мама! Нет! Это не может быть правдой! — воскликнул я, вспоминая то, что было написано в бестиарии Ведьмака. Первые дети Ламии были убиты Герой, и месть была ужасной. Она убивала детей, а потом и молодых людей. Все ее убийства не поддаются подсчету.

— По твоему лицу я могу с уверенностью сказать, что ты знаешь, что я сделала. Ты знаешь, да? Все, что я могу сказать в свое оправдание, так это что я обезумела от горя. И никогда не смогу себе простить всех этих убийств. Но я повернулась к свету и провела всю свою жизнь, пытаясь загладить вину.

— Но ты не можешь быть Ламией, мама! В бестиарии Ведьмака сказано, что она была убита своими детьми, первыми ведьмами-ламиями. Они разорвали ее на куски и скормили диким кабанам. Ты не можешь быть ей. Она мертва.

— Не верь всему, что пишут в книгах, сын, — сказала мама. — Большинство историй передаются из уст в уста, и правда со временем искажается. Но я действительно родила первых троих ламий. И мы действительно поссорились. Но физически мы никогда не сражались. Хотя их слова задели меня за живое, они никогда не поднимали руки на меня. Мне жаль, что наша семья так и не смогла остаться вместе. Теперь они мертвы, но их дикие дети живут и заражают землю Греции, делая ее опаснее. Это правда.

Эта мысль поразила меня. — Но у тебя есть сестры, мама. У Ламии их не было. Она была первой. Как ты сказала, матерью всех.

— Я называю их сестрами, Том, потому что они мои товарищи и сражались вместе со мной против Ордин и Дьявола задолго до того, как родился ты. Но они мои потомки. Я вижу в них своих сестер по духу.

У меня не было слов. Внезапно слезы хлынули из моих глаз. Смущенный, я попытался вытереть их. Мама обняла меня за плечи.

— Это случилось давно, сынок. Те, кто живут долго, изменяются. Все развиваются и меняются. Становятся другими. Это надо помнить, и именно это случилось со мной. Теперь у меня мало общего с той Ламией, которая убивала; теперь я служу свету. Я вышла замуж за твоего отца, чтобы родить семерых сыновей. Ты мой дар Графству. Ты подарок миру. Ты рожден, чтобы уничтожить Дьявола и начать новую эру света. Когда ты это сделаешь, мое наказание будет завершено. Я полностью заплачу за то, что сделала.

— Я знаю, что тебе сложно, но будь храбрым и помни, что ты больше, чем оружие против тьмы. Ты мой сын, и я люблю тебя, Том. Поверь.

Я не смог ничего сказать, и мы шли обратно в тишине. Мама заперла дверь и зашагала по направлению к повозке. Она остановилась и оглянулась.

— Больше я сюда не вернусь, — сказала она печально. — Вспоминать о твоем отце очень больно, и я как будто вновь лишаюсь и его, и своих детей.

Во время нашего возражения к кораблю, я пытался понять то, что сказала мне мама. Я узнал ужасную правду. Ее почти невозможно было вынести.

Глава 10

Тринадцать

Когда я слез с гамака на рассвете, на набережной уже было пять повозок. Алиса была там, вместе с Динами. Она выглядела потерянной и несчастной, но когда я спустился по трапу, ее лицо просветлело, и она поспешила ко мне.

— В чем дело, Том? — спросила она. — Куда ты ходил вчера с мамой? И что случилось? Ты выглядишь расстроенным.

— Тогда нас уже двое, — сказал я ей.

Не говоря ни слова, мы отошли от других, чтобы никто не услышал. Алиса смотрела на меня с надеждой, но я не смог сказать ей, кем была мама. Я чувствовал боль и стыд за то, кем она была раньше.

— Мама привела меня к дому, где когда-то была с папой, — сказал я Алисе. — Вот и все.

— Что она сказала тебе, Том?

— Просто грустно, вот и все. Она чувствовала себя так, как будто снова потеряла его. Но она хотела снова войти в этот дом.

Алиса не казалось удовлетворенной моим ответом. Когда мы шли назад к Селесте, я заметил Маб, которая смотрела на нас. Конечно, она увидела, что мы не очень-то счастливы, и широко улыбнулась.

Потребовался час, чтобы собрать все наши вещи, и к тому времени солнце высоко поднялось в небо. Ведьмы, наконец, высадились; некоторые нашли себе место в повозке, но большинство из них шли пешком. Мы направились на восток: повозка с мамой была впереди всех. Затем шли телеги с едой, а за ними — ведьмы.

Я шел позади, вместе с Аркрайтом и Ведьмаком. Я оставил свою сумку в повозке мамы, но Джон Грегори все еще нес свою, несмотря на жару. Я снова подумал, что написала ему мама. Из-за чего он передумал? Знал ли он правду о ней? Я был уверен, что нет. Если бы он знал о моем происхождении, то давно бы прогнал, как Алису.

Весь день мы шли, изнывая от жары. Я не мог перестать думать, о подлинной личности мамы. Никто не был разговорчивым: все силы ушли на путь.

Мы прошли через деревню с белыми домами и рощами оливковых деревьев и привлекали любопытные взгляды. Мне было интересно, шпионит ли кто-нибудь за нами. Мы шли на сражение с Ордин, и наши враги в любой момент могли напасть. И менады тоже направлялись к древней богине, и мы когда-нибудь пересечемся.

Я привык к постоянному гулу летних насекомых, они были повсюду. И некоторые из них больно кусались.

— Бывает ли здесь дождь? — спросил я, поднимая голову, чтобы посмотреть на голубое небо и палящее солнце.

— Мне кажется, дождь здесь идет в основном в зимнее время, — ответил Аркрайт. — Твоя мама говорит, что весной это совсем другое место с коврами диких цветов.

— Я хотел бы это увидеть, — заметил я. — Может, когда все закончится, мы еще сможем прийти сюда. Мне бы хотелось увидеть больше. Но что это за жужжание? — шум давно начал меня раздражать.

— Цикады, своего рода кузнечики, — пояснил Аркрайт. — Шумные, не так ли? Но мы должны следить за другими существами, мистер Уорд, такими, как кабаны. Да, они вкусные, но это если он не нанизает тебя на бивень первым! А еще есть волки и даже медведи.

— Да, это совсем другая земля, — сказал Ведьмак. — Греция гораздо опаснее. И это еще, если не считать существ тьмы. Вместе с менадами в горах живут ведьмы-ламии, не говоря уже об Ордин. И хозяин огненных элементалей пройдет через портал вместе с ней.

Его слова заставили нас замолчать, каждый погрузился в свои собственные мысли. Я задумался. Увидим ли мы зеленые берега Графства снова?

За пару часов до заката мы остановились. Недавно мы прошли через деревню Кретополио, что означает мясник. И там действительно было много магазинов с мясом. Мы сделали палатки. Но большинство из нас спали под звездами. Я устал и заснул, как только закрыл глаза.

Хотя мы должны были достичь нашей цели как можно скорее, мама решила, что мы должны сначала отдохнуть. Она боялась менад. Несколько человек стояли на страже.

Мы встали рано утром и поели перед восходом солнца. Завтрак был прост: немного белого козьего сыра и пара ломтиков хлеба.

— Я мог бы съесть тарелку яичницы с беконом! — пожаловался я Аркрайту.

— Да, мистер Уорд, я бы тоже от этого не отказался, — ответил он, — но, полагаю, кто-то уже отправился на охоту на кабана сегодня утром. Так что, возможно, мы поедим чуть позже. Если нет, то остается ягненок, которого мы купили вчера.

После завтрака Ведьмак, Аркрайт и я отошли от лагеря и нашли несколько оливковых деревьев, под которыми можно было укрыться от жестокого утреннего солнца. Но Ведьмак казался взволнованным и не мог усидеть на месте. Он поднялся на ноги.

— Мне почти ничего не сказали! — сказал он. — И я собираюсь поговорить с твоей мамой, парень!