Гробница императора Берри Стив
То, что известно этому человеку, вполне может определить судьбы всех.
– Ты сам во всем виноват, – с укором выговорил Ивану Малоун. – Если бы ты с самого начала сказал нам правду, ничего этого не произошло бы.
– Почему эта конкретная нефть имеет такое большое значение? – спросила Стефани, и Малоун уловил в ее голосе любопытство.
Иван покачал головой:
– Есть важная. Для Тан. Для Соколов. Для нас.
– Почему?
Толстое лицо русского расплылось в широкой улыбке.
– Нефть есть очень древняя. Есть прямо из земли. Она остается в гробнице больше две тысячи лет. Затем остается в светильнике до сегодняшний день.
– Откуда тебе это известно? – недоверчиво спросил Малоун.
– Мы знаем только то, – вставил Виктор, – что сказал Карл Тан. Он мне сказал, что Пау Вень нашел светильник во время раскопок еще в далеких семидесятых, и с тех пор он находился у него. Пасть дракона была запечатана пчелиным воском.
Малоун кивнул:
– До пожара. Который устроили твои люди.
– Вопреки моим желаниям, – уточнил Виктор.
– Ты говорил им совсем другое, когда вы только приехали к музею. Ты сказал захватить канистры с бензином, «на всякий случай».
– Ты когда-нибудь слышал о том, что иногда приходится играть роль? – спросил Виктор. – Тан приказал нам забрать светильник и уничтожить все следы нашего присутствия. Если бы мы вошли и вышли без проблем, ничего такого не потребовалось бы. Разумеется, я понятия не имел о том, что нам предстоит это замечательное воссоединение.
На лице Кассиопеи Малоун прочитал поражение.
– Сын Соколова пропал, – сказала она. – Светильника нет. Нефти нет.
– Но это же какая-то бессмыслица, – заметил Коттон.
– Нам нужно наведаться в гости к Пау Веню.
– Согласен, – кивнул Малоун. – Но сначала нам нужно немного отдохнуть. У тебя такой вид, будто ты вот-вот свалишься с ног. Да и я тоже устал.
– От меня зависит жизнь этого мальчика.
Ее взгляд снова загорелся решимостью.
– Я буду связаться с Пау, – предложил Иван.
Малоун покачал головой:
– Очень плохая мысль. И что ты надеешься узнать? Кассиопея уже бывала там. У старика перед ней должок. У нас есть причина наведаться туда.
– Мне не нравится этот план. Посмотри, что происходит в прошлый раз, когда я тебя слушаться.
– Скорее всего, Пау сейчас упивается тем, какой он ловкий, – сказала Кассиопея. – Один из зевак, наблюдавших за спектаклем с улицы, наверняка работал на него. Так что Пау известно, что я осталась в живых.
Малоун мысленно договорил за нее то, что она не сказала вслух.
«А человек Пау – нет».
– Я хочу знать все об этом Пау Вене, – обратился к Стефани Коттон. – Прежде чем мы тронемся в путь. Сможешь вкратце рассказать нам его биографию?
Та кивнула.
Малоун повернулся к Ивану:
– Мы выясним все, что нужно знать.
Грузный русский кивнул:
– Хорошо. Попробуйте.
– Мне нужно уходить, – сказал Виктор.
Малоун развел руками:
– Проследи за тем, чтобы тебе не отшибло дверью задницу.
Кассиопея перегородила Виктору дорогу.
– Только после того, как ты скажешь, где сын Соколова. Ты говорил, что знаешь.
– Я солгал, для того чтобы ты захватила меня с собой.
– Где мальчик? – В ее голосе прозвучала неприкрытая мольба.
Но Виктор оставался непоколебим.
– Я, честное слово, не знаю. – Он повернулся к Ивану. – Тан ждет сообщений от меня. Конечно, его люди убиты, а светильника у меня нет. Он не очень-то обрадуется.
– Возвращаешься к нему, – усмехнулся Иван. – Делаешь то, что у тебя получается лучше всего.
– Врешь, – не удержался Малоун.
– С Таном я справлюсь, – сказал Виктор. – Но есть кое-что еще, что вы должны знать.
Малоун приготовился слушать.
– Тан приказал взять штурмом особняк Пау Веня. Возможно, старика больше нет в живых.
– И ты только сейчас счел нужным упомянуть об этом? – гневно спросил Коттон.
– Знаешь, Малоун, я пообщался с тобой всего несколько минут, но с меня уже достаточно.
– Никто тебя не удерживает.
– С этим вы сможете разобраться как-нибудь потом, – вмешалась Стефани. – А сейчас меня больше беспокоит этот Пау Вень. Коттон, вы с Кассиопеей отправляйтесь к нему и посмотрите, что к чему. Я раздобуду то, что ты просил, и мы с Иваном будем ждать от вас известий. Виктор, отправляйся делать то, что тебе сказали.
– Кто умирает и оставляет тебя главной? – недовольно пробурчал Иван.
– У нас нет времени на споры.
Малоун увидел, что Иван уступил.
Виктор ушел, торопливо пробираясь между беспорядочно поставленными машинами.
– Мог бы обойтись с ним полегче, – попрекнула Коттона Кассиопея. – Он сейчас в очень затруднительном положении.
Малоуну не было до этого никакого дела.
– Мою жизнь он не спасал. Дважды.
Глава 36
Ланьчжоу, Китай
07.20
Карл Тан не любил Ланьчжоу почти так же, как не любил Чунцин. Город разместился на берегах реки Хуанхэ, втиснутый в узкую долину, зажатую крутыми горами. Пригороды были усеяны сотнями кирпичных заводиков с дымящимися трубами. Все постройки были того же оттенка, что и глина вокруг. Когда-то Ланьчжоу служил воротами в Китай, последним местом, где можно было поменять лошадей и запастись продовольствием перед долгой дорогой на запад, через суровую пустыню. Теперь это был административный центр провинции Ганьсу – небоскребы, торговые центры и сплетение железнодорожных путей, стимулирующих торговлю. Ни одного деревца, но обилие труб, вышек и проводов высоковольтных линий. В целом впечатление бледное и унылое.
Тан вышел из машины, которая доставила его из аэропорта. Ему уже доложили, что Лев Соколов взят под стражу. Люди Тана вошли в дом, где укрывался беглец.
Проехав мимо неработающего фонтана, засыпанного грязью и дохлыми крысами, Тан оказался перед многоквартирным жилым домом. Восходящее солнце растопило дымку над головой, открывая небо, выкрашенное в цвет золы. Запах свежего цемента примешивался к дымным выхлопам машин. Во все стороны расходился лабиринт улиц и переулков, рассекающих кварталы убогих строений. Министра захлестнуло безумное столпотворение торговцев с тележками, велосипедистов и крестьян, продающих свою продукцию. Лица преимущественно азиатские и тибетские. Одежда была всевозможных оттенков серого; единственные яркие краски можно было увидеть только в витринах некоторых магазинов. Тан переоделся, сменив сшитый на заказ костюм на свободные брюки, рубашку навыпуск, кроссовки и кепи.
Он остановился перед зданием с гранитным фасадом. На верхние этажи вела деревянная лестница. Как ему сообщили, здесь жили в основном руководители среднего звена из расположенного поблизости нефтеперерабатывающего завода. Тан поднялся по тускло освещенной лестнице, пахнущей плесенью, с площадками, заставленными коробками, корзинами и несчетными велосипедами. На третьем этаже перед обшарпанной деревянной дверью дежурил человек.
– За нами следили, – доложил он.
Остановившись перед дверью, Тан ждал продолжения.
– Они работали на министра Линя.
– Сколько их было?
– Пятеро. Мы с ними разобрались.
– Без лишнего шума?
Подручный кивнул.
Тан выразил свою благодарность улыбкой и легким кивком. Утечка из его окружения оказалась более серьезной, чем он предполагал. Линь Йон прислал своих людей прямо сюда. Такое положение дел необходимо исправить.
Но сначала…
Тан шагнул внутрь.
Обстановка единственной комнаты состояла из нескольких стульев и низкого столика. Маленькая кухонька, приютившаяся вдоль одной стены, была завалена грязной посудой, упаковками от продуктов и протухшей едой. На старом продавленном диване сидел Лев Соколов, связанный по рукам и ногам, с полосой черной изоленты, залепившей рот. Рубашка русского насквозь промокла от пота. Увидев Тана, он широко раскрыл глаза.
Кивнув, Тан подтвердил:
– Ты не зря меня боишься. По твоей милости мне пришлось столкнуться с большими неприятностями.
Он говорил по-китайски, зная, что Соколов понимает каждое его слово. Он снял кепи. Двое его подручных стояли по краям дивана. Тан подал им знак подождать за дверью, и они вышли.
Тан обвел взглядом стены, выкрашенные бежевой краской, тусклую лампочку под потолком, которой с трудом удавалось рассеивать полумрак. Стены были покрыты зеленой плесенью.
– Неважное укрытие. К несчастью для тебя, мы сразу же предположили, что ты не покидал Ланьчжоу, поэтому все усилия сосредоточили именно здесь.
Соколов не отрывал от него глаз, светящихся страхом.
Из окна размером не больше газетного листа доносилась какофония дробилок, мощных дрелей и пневматических домкратов.
Соколов был высокий, широкоплечий, с тонкой талией и узкими бедрами. Короткий прямой нос с небольшой горбинкой выступал над изолентой, залепившей рот; копна черных волос, длинных и неухоженных, ниспадала на уши. Щеки и подбородок покрывала пыль недельной щетины. Тан знал, что этот иностранец был блестящим знатоком своего дела. Возможно, одним из ведущих в мире специалистов в области геологии нефти. Вдвоем с Цзинь Чжао они вполне могли доказать теорию, которая навсегда изменила бы планету.
– Ты у меня в руках, – продолжал Тан. – И твой сын тоже у меня в руках. Я предложил тебе способ вернуть мальчика, но ты предпочел другой путь. Знай, что Кассиопея Витт потерпела неудачу. Скорее всего, к настоящему времени ее уже нет в живых. Ей не удалось получить светильник. Больше того, нефть сгорела.
Глаза Соколова наполнились ужасом.
– Совершенно верно, – подтвердил Тан. – Какой от тебя теперь толк? И от твоего сына? Что с ним станется? По-моему, самым подходящим будет воссоединить ребенка с матерью. Так у него, по крайней мере, будет один родитель.
Соколов затряс головой, пытаясь защититься от страшной реальности.
– Совершенно верно, товарищ Соколов. Вы умрете. Как умер Цзинь Чжао.
Судорожные движения головой прекратились, глаза зажглись вопросом.
– Ему было отказано в помиловании. Приговор был приведен в исполнение вчера.
Соколов в ужасе смотрел на него. Его охватила дрожь.
Тан напомнил себе, что Соколов нужен ему живым, однако ему также требовалось вселить в этого человека страх. Несколько месяцев назад он распорядился составить подробное досье на Соколова. Именно так он узнал о том, что русский души не чает в своем сыне. Это было редкостью. Тан знавал многих мужчин, которым было наплевать на своих детей. Для них гораздо важнее были деньги, продвижение по службе и даже любовницы. Но Соколов был другим. Что в каком-то смысле заслуживало восхищения. Хотя Тану было неведомо сочувствие.
У него в памяти всплыло кое-что еще, почерпнутое из досье.
Мелочь, ставшая важной только вчера ночью.
Шагнув к двери, Тан распахнул ее и знаком приказал одному из своих людей приблизиться.
– В машине внизу остались кое-какие вещи, – вполголоса произнес он. – Заберите их. После чего… – Тан помолчал. – Раздобудьте несколько крыс.
Малоун вел машину, Кассиопея молча сидела рядом. У него по-прежнему ныло ободранное бедро, однако ранение гордости оказалось гораздо более болезненным. Ему нельзя было выходить из себя, общаясь с Виктором Томасом. Но у Коттона не было ни времени, ни терпения, чтобы отвлекаться на посторонние мелочи, а за этим человеком нужен был постоянный присмотр. Однако не исключено, что гораздо больше его беспокоило то, с каким пылом защищала Виктора Кассиопея.
– Повторяю, – нарушила она молчание, – я очень рада, что ты пришел.
– А что еще мне оставалось делать?
– Продавать книги.
Малоун усмехнулся:
– Времени заниматься этим у меня остается далеко не так много, как я предполагал. Меня постоянно отвлекают видеообращения друзей, которых подвергают пытке водой.
– У меня не было другого выхода, Коттон.
Ему очень хотелось ее понять.
– Пять лет назад, когда я была замешана в одном деле в Болгарии, пошедшем наперекосяк, я познакомилась там с Соколовым. Он работал на русских. Когда пришла беда, Соколов меня вытащил. Он здорово рисковал.
– Почему?
– Соколов ненавидел Москву и любил свою молодую жену. Китаянку. Которая тогда как раз была беременна.
Наконец до него дошло. Угроза нависла именно над этим ребенком.
– А что ты делала на Балканах? Не лучшее место для прогулок.
– Я искала там фракийское золото. Оказывала любезность Хенрику, но все окончилось плачевно.
Имея дело с Хенриком Торвальдсеном, нужно было быть готовым ко всему.
– Ты нашла золото?
Кассиопея покачала головой:
– Конечно, нашла. Но мне едва удалось унести ноги. Без золота. Коттон, Соколов не обязан был делать то, что сделал, но без него я бы оттуда ни за что не выбралась. Потом он разыскал меня через Интернет. Мы с ним общались время от времени. Он очень интересный человек.
– Итак, ты перед ним в долгу.
Она кивнула:
– И я все безнадежно испортила.
– По-моему, я тоже слегка приложил к этому руку.
Указав на перекресток, показавшийся впереди в свете фар, Кассиопея объяснила, что там нужно будет повернуть на восток.
– Ты не мог знать о том, что в светильнике нефть, – сказала она. – Тебе пришлось защищаться тем, что было под рукой. – Она помолчала. – Жена Соколова убита горем. Ребенок означал для нее все. Я встречалась с ней на прошлой неделе. Вряд ли она вынесет удар, узнав, что мальчик больше не вернется.
– Мы еще не подняли руки, – напомнил Малоун.
Повернув голову, Кассиопея посмотрела на него. Мельком бросив на нее взгляд, он разглядел в темноте ее лицо. Усталое, измученное, горящее злостью.
И красивое.
– Как твое бедро? – спросила Кассиопея.
Не совсем тот вопрос, который хотел услышать Малоун, но он знал, что она такая же застенчивая в своих чувствах, как и он.
– Жить буду.
Кассиопея положила ладонь ему на руку. Он вспомнил другое прикосновение, сразу же после похорон Хенрика, когда они шли от свежей могилы, мимо деревьев, оголенных зимой, по земле, припорошенной снегом, молча держась за руки. Надобности в словах не было. Все было сказано прикосновением.
Как и сейчас.
Зазвонил телефон. Его. Лежащий на консоли между сиденьями.
Отняв руку, Кассиопея взяла телефон.
– Это Стефани. У нее есть информация на Пау Веня.
– Включи громкую связь.
Кассиопея переваривала сведения, полученные от Стефани. Мысли ее вернулись к тому, что произошло несколько часов назад, когда она уже приготовилась к смерти. Она сожалела о том, чему не суждено случиться, скорбела о разлуке с Коттоном. Затем почувствовала его раздражение, когда защищала Виктора Томаса, хотя на самом деле это была никакая не защита, поскольку Кассиопея подозревала, что на самом деле Виктору известно о судьбе сына Соколова гораздо больше, чем он хочет показать. Несомненно, Виктор снова вел опасную игру. Русские против китайцев, американцы против и тех, и других.
Очень непростая задача.
Стефани продолжала говорить.
Коттон слушал, впитывая в свою живую память все детали. Каким это может быть благословением, но также и проклятием. Было столько всего такого, о чем Кассиопея предпочла бы забыть.
Однако одно она помнила четко.
Перед лицом смерти, глядя на лучника, нацелившего стрелу ей в грудь, а затем снова, когда Виктор целился из пистолета в ее сторону, она отчаянно мечтала еще об одной возможности оказаться рядом с Коттоном.
И она такую возможность получила.
Глава 37
Бельгия
Малоун пристально смотрел на старика. Хотя времени было уже за полночь и на улице царила кромешная темнота, а крыльцо было иссечено пулями, старик, открывший входную дверь – коротконогий, с узкой грудью, с красными от усталости глазами, бледный, но полный жизни, – выглядел совершенно спокойным.
Губы Малоуна тронула легкая усмешка. Он узнал это лицо.
Он видел этого человека в музее, вместе с двумя другими, один из которых нес лук со стрелами.
Кассиопея была права. Светильником действительно снова завладел Пау Вень.
Кассиопея не дала старику времени опомниться. Выхватив пистолет, тот самый, с помощью которого за ней следил Виктор Томас, она ткнула дуло ему в горло. Отпихнув Пау Веня от двери, толкнула его на каменную стену, отделанную искусственным бамбуком.
– Ты приказал своему лучнику меня убить! – сказала она.
В конце короткой широкой лестницы, ведущей в дом, появились двое молодых китайцев. Достав «беретту», Малоун взял их на прицел и покачал головой, приказывая не вмешиваться. Телохранители остановились, словно понимая, что Кассиопея не нажмет на спусковой крючок.
Очень хорошо, что они так решили. Сам Малоун вовсе не был в этом уверен.
– Вы пришли ко мне домой, – спокойно промолвил старик. – Забрали светильник, угрожая мне оружием. Разве я не имел права вернуть свою собственность?
Кассиопея взвела курок пистолета. Двое телохранителей на лестнице хотели было отреагировать на возросшую угрозу, однако Малоун своим оружием приказал им оставаться на месте.
– Ты прислал этого человека не из-за светильника, – продолжала Кассиопея. – Тебе было нужно, чтобы я забрала чертову штуковину.
– Ситуацию изменил министр Тан, а не я.
– Быть может, лучше дать ему возможность высказаться, – предложил Малоун. – И, возможно, он сделает это с большей охотой, если ты уберешь пистолет от его горла.
– Ко мне сегодня также приходили убийцы, – сказал Пау. – Посланные Карлом Таном. Можете увидеть свидетельства их визита на входной двери. К сожалению для них, они умерли, так ничего и не добившись.
– А полиция? – спросил Малоун.
Пау только улыбнулся.
Кассиопея опустила пистолет.
Расправив свой халат без рукавов, Пау махнул рукой, отпуская телохранителей.
– Вы ждали нас, – заметил Малоун.
Он с самого начала увидел в глазах старика уверенность.
– Вас я не ждал. Только ее. Я был уверен, что она пожалует сюда еще до того, как снова взойдет солнце.
Линь Йон ждал посадки на самолет из Брюсселя в Пекин. Он воспользовался своим дипломатическим паспортом, чтобы пронести светильник на борт, чтобы тот был у него, как только самолет приземлится. Линь уже связался по телефону со своим помощником. В аэропорту его встретит машина, которая отвезет его прямо в кабинет. Хотелось надеяться, к этому времени он уже будет знать о «Ба» и о том, какое отношение имеет к братству Карл Тан. Казалось, в последние несколько часов ничто не прошло так, как было намечено, однако Линь узнал много новой информации, а это был плюс. Пау Вень оказал ему помощь, быть может, слишком уж охотно, однако гораздо больше его беспокоил Тан.
По радио объявили посадку в салон первого класса.
Линь прибегнул к этой роскоши по двум причинам: потому что ему нужно было отдохнуть, а также потому, что пассажирам первого класса в полете предоставлялся доступ в Интернет. Он должен был держать руку на пульсе.
Линь встал.
В кармане завибрировал телефон, и он ответил.
– Захватить Соколова нам не удалось, – доложил помощник. – Наши люди исчезли. Вот уже два часа мы не можем с ними связаться.
– Тан в Ланьчжоу?
– Сейчас он у Соколова.
Линь лихорадочно соображал. Фактор внезапности утерян.
– Хотите, мы направим новых людей? – последовал вопрос.
План дальнейших действий был очевиден. Отступить, перегруппировать силы, принять решение.
– Не надо. Ничего не предпринимайте и ждите дальнейших указаний.
– А что насчет Соколова? Эта встреча может окончиться для него смертью.
– Нам остается только надеяться на то, что этого не произойдет.
Кассиопея прошла следом за Малоуном и Пау Венем в одну из гостиных. Она снова обратила внимание на деревянную обшивку стен, бамбук и кружева, а также на старинные шелковые занавески, подсвечники и светильники. Коттон тоже впитывал окружающую обстановку, несомненно, приходя к выводу, как это было и с ней самой в первый раз, что здесь все свидетельствует о безукоризненном вкусе и богатстве. Яркое теплое сияние свечей успокоило ей нервы.
Внимание Малоуна привлекла странная карта, и Кассиопея также подошла к ней. Метра два в длину и больше метра в высоту, нарисованная на шелке, тонком, плотном, с богатой текстурой. Вдоль всех четырех сторон тянулись строчки китайских иероглифов, образуя своеобразную рамку. Кассиопея восхитилась красками, алой, сапфирово-голубой, желтой и зеленой, которые казались выцветшими в желтовато-буром свечении.
– Очень впечатляет, – заметил Малоун.
– Это репродукция одного изображения, которое я когда-то видел. С небольшими изменениями. Старинная карта Китая. На западе до пустынных плато Ганьсу и Цинхай. На юге до Гуандуна и Гуанси. На востоке границей служит море, а на севере стена длиной десять тысяч миль.
Малоун улыбнулся, услышав это определение.
– В Китае ее никогда не называют Великой стеной, – объяснил Пау.
Карта была достаточно подробная. На ней были представлены реки и озера, а также дороги, соединяющие крупные города, изображенные специальными значками.
Пау указал одну точку.
– Вот это внизу – Линлин, самый южный город. Чжу-юань за длинной стеной охранял север, Чжи-фу и Усин защищали Желтое море. Реки, показанные на карте, – это Вэйхэ, Янцзы и Хуанхэ.
– Карта точная? – спросил Малоун.
– Древние китайцы были великолепными картографами. На самом деле именно они создали эту технику. Так что – да, карта весьма точная.
Малоун указал на юго-западную часть, где были изображены горы. Место было подписано иероглифами:
– Уединенный форпост.
Пау кивнул:
– Храм поддержания гармонии. Древняя достопримечательность, сохранившаяся до настоящего времени. Один из тысяч китайских монастырей.
Хозяин указал на два ротанговых кресла, и они сели. Сам он устроился напротив в кантонском мягком кресле. Малоун, судя по всему, вспомнив сведения, которые зачитала по телефону Стефани, свел факты к минимуму и ни слова не упомянул о русских. Но все же он сказал:
– Насколько мы понимаем, собственно светильник не имеет никакого значения. Карлу Тану нужна была находившаяся в нем нефть. Вы, случайно, не знаете почему?
Взгляд Пау оставался жестким и непроницаемым.
Во время предыдущего визита Кассиопея даже не догадывалась о том, что является игрушкой в руках старика, уверенная, что командует парадом она. Теперь она уже избавилась от этого заблуждения.
– Мне известно только то, что Тану был для какой-то цели нужен образец древней нефти.
– Вы лжете! – воскликнула Кассиопея.
Читать бесплатно другие книги:
