Джек Ричер, или Гость Чайлд Ли

– Так в чем же дело? – спросила Харпер.

– Правда и ложь, – ответил Ричер. – А также средства, мотив и возможность. Святая троица правоохранительных органов. Три из трех – это уже что-то, верно?

– Я не могу увидеть и одного из трех, – раздраженно заметила Харпер. – В чем ключ?

Машина быстро промчалась мимо второго контрольно-пропускного поста. Ее проводили взглядом другие удивленные лица под касками.

– Надо собрать воедино разрозненные кусочки, – сказал Ричер. – На самом деле нам известно все, что нужно. Кое-что из этого нам уже известно на протяжении многих дней. Но мы все испортили, Харпер. Страшные ошибки и ложные предположения.

Развернувшись на развилке, Харпер поехала на север по И-95. Движение было плотным. Они попали в дальние отголоски утреннего часа пик в Вашингтоне. Харпер, перестроившись в левый ряд, вынуждена была нажимать на тормоза, так как полоса была занята медленно ползущими машинами.

– Проклятье! – выругался Ричер.

– Не тревожься. Симеку охраняют. Как и всех остальных женщин.

– Недостаточно хорошо. Успокоюсь я только тогда, когда мы сами туда прибудем. Мы имеем дело с очень хитрым преступником.

Кивнув, Харпер принялась метаться вправо и влево, выискивая самую быстро движущуюся полосу. Машины едва тащились везде. Харпер сбросила скорость с сорока до тридцати миль в час. Затем до двадцати.

* * *

Ты достаешь полевой бинокль и следишь, как полицейский наносит первый визит по малой нужде. Он просидел в машине час, потягивая привезенный в термосе кофе. Теперь ему необходимо удалить жидкость из организма. Открывается передняя левая дверь, полицейский разворачивается на сиденье, опускает ноги на землю и встает. Все его мышцы затекли без движения. Он потягивается, держась для равновесия за крышу машины. Закрывает дверь и направляется по дорожке. Поднимается наверх. Ты видишь, как он заходит на крыльцо. Берется рукой за шнурок колокольчика. Отходит от двери и ждет.

Симеку ты не видишь. Угол зрения не тот. Но полицейский кивает, улыбается и заходит в дом. Ты не опускаешь бинокль, и спустя три-четыре минуты полицейский снова появляется на крыльце. Оборачивается, что-то говорит. Затем спускается вниз. Проходит по дорожке. Обходит капот машины. Садится за руль. Рессоры прогибаются, дверь закрывается. Полицейский откидывается назад. Поворачивает голову. Он наблюдает.

* * *

Метнув крошечную машину вправо, Харпер выехала на обочину. Увеличила скорость до тридцати, тридцати пяти миль в час, обгоняя по внешней полосе застывший поток транспорта. Слева проплывали здоровенные шестиосные фуры, чьи колеса были высотой с автомобиль.

– Что за ошибки? – спросила Харпер. – Что за ложные предположения?

– Очень любопытные, учитывая данные обстоятельства. Но в этом не только наша вина. Хотя и мы заглотили крупную ложь.

– Какую ложь?

– Крупную, очаровательную, захватывающую ложь, – сказал Ричер. – Настолько крупную и бросающуюся в глаза, что никто ее не распознал.

* * *

После ухода полицейского Рита Симека осталась стоять у двери, учащенно дыша и пытаясь расслабиться. Весь день он приходил и уходил, приходил и уходил. Это не позволяло ей сосредоточиться. Для того чтобы исполнять музыку должным образом, необходимо погрузиться в свое образный транс. А этот проклятый глупый фараон постоянно все портил.

Сев за рояль, Рита снова исполнила инвенцию, десять раз, пятнадцать, двадцать, от начала и до конца. Все ноты она брала правильно, но это было не главное. В чем тут смысл? Где эмоциональное содержание? Идея? Рита решила, что в целом ей удалось достичь определенного совершенства. Она улыбнулась. Увидела свое отражение в крышке рояля и улыбнулась снова. Прогресс налицо. Теперь надо оттачивать скорость исполнения. Но ни в коем случае не переусердствовать. Рита предпочитала, чтобы Баха исполняли медленно. Ускорение темпа делает его произведения чересчур банальными. Хотя в основе своей они действительно простые. Однако, на ее взгляд, Бах специально так задумал. Он сознательно писал простую музыку, которая прямо-таки напрашивается, чтобы ее исполняли с большой торжественностью.

Встав, Рита потянулась. Закрыла крышку клавиатуры и вышла в коридор. Следующей проблемой будет обед. Ей придется заставлять себя глотать пищу. Возможно, с той же самой проблемой сталкиваются все одинокие люди. Трапеза в полном одиночестве не доставляет особого удовольствия.

Тут Рита заметила в коридоре на паркете следы. Отпечатки больших, грязных ног. Этот чертов фараон, опять он устроил тут свинарник! Рита печально взирала на грязь, и тут зазвонил звонок. Этот идиот снова вернулся. Что с ним случилось? Он начисто разучился управлять своим мочевым пузырем? Обойдя отпечатки грязных ног, Рита открыла дверь.

– Нет, – сказала она.

– Что?

– Нет, я не позволю вам воспользоваться туалетом. Я уже устала от вас.

– Мисс, мне очень нужно, – сказал полицейский. – Мы ведь договаривались…

– Обстоятельства изменились, – отрезала Рита. – Я больше не хочу, чтобы вы заходили ко мне в дом. Это просто вздор какой-то! Вы меня с ума сведете.

– Я должен быть здесь…

– Это какой-то вздор, – повторила Рита. – Мне не нужна ваша защита. Уходите отсюда, хорошо?

Она решительно закрыла дверь. Заперла ее на замок и вернулась на кухню, учащенно дыша.

* * *

Полицейский не входит в дом. Ты внимательно следишь за ним. Он остается стоять на крыльце, обескураженный. Затем его охватывает недовольство. Ты видишь это по его движениям. Он что-то говорит, подавшись назад, словно защищаясь, и тут, судя по всему, дверь закрывается у него перед носом, потому что он резко отступает назад. Какое-то время стоит на месте, уставившись перед собой, затем спускается с крыльца, через двадцать секунд после того, как поднялся. Что все это значит?

Полицейский обходит капот своей машины и открывает дверь. Садится на сиденье, но не забирается в салон. Он сидит боком, поставив ноги на землю. Протягивает руку и берет микрофон. Полминуты держит его в руке, задумчиво рассматривая. Затем кладет на место. Полицейский не станет докладывать сержанту: «Сэр, она больше не пускает меня в дом пописать». Итак, что он предпримет? И как это скажется на твоем плане?

* * *

До авиабазы Эндрюс они доехали, двигаясь в основном по обочине, выезжая в случае необходимости в правый ряд. Сама база явилась оазисом спокойствия. С прошлого раза почти ничего не изменилось. В воздухе висел вертолет, но он был достаточно далеко, и шум его не был слышен. Трент связался с контрольно-пропускным постом и назвал фамилию Ричера. Это было очевидно, потому что часовой ждал их. Подняв шлагбаум, он предложил поставить машину у здания транспортного отдела морской пехоты и справиться внутри.

Поставив свою крошечную желтую машину рядом с четырьмя «шевроле» защитного цвета, Харпер заглушила двигатель. Догнала Ричера, который уже поднимался на крыльцо. Капрал, бросив на Харпер удивленный взгляд, передал их сержанту. Тот, бросив на Харпер удивленный взгляд, передал их с Ричером капитану. Капитан, бросив на Харпер удивленный взгляд, сказал, что новый транспортный «боинг», совершающий испытательный полет, отправится вместо Сан-Диего в Портленд. Сказал, что самолет может их подбросить. Добавил, что они, скорее всего, будут на борту единственными пассажирами. И наконец сообщил, что вылет через три часа.

– Через три часа? – переспросил Ричер.

– Портленд – гражданский аэропорт, – объяснил капитан. – В нем плотный график посадок и взлетов.

Ричер молчал. Капитан пожал плечами.

– Это все, чего смог добиться полковник.

Глава 28

Капитан проводил Ричера и Харпер в комнату предполетного ожидания на втором этаже. В комнате было только самое необходимое: люминесцентные лампы под потолком, линолеум на полу, пластмассовые стулья, расставленные вокруг низких столиков.

– Особых удобств тут нет, – виноватым тоном произнес капитан. – Но это все, чем мы располагаем. Самому высокому начальству тоже приходится ждать здесь.

Ричер подумал: «Высокому начальству тоже приходится ждать три часа?» Но вслух он ничего не сказал. Лишь поблагодарил капитана и встал у окна, уставившись на взлетно-посадочную полосу. Там не происходило ничего особенного. Харпер подошла было к нему, но затем вернулась и села на стул.

– Скажи же мне, в чем дело?

– Начнем с мотива. У кого есть мотив?

– Не знаем.

– Вернемся к Эми Каллан. Предположим, она была бы единственной жертвой. Кого вы заподозрили бы в первую очередь?

– Ее мужа.

– Почему мужа?

– Если убита жена, всегда надо первым делом приглядеться к мужу, – объяснила Харпер. – Потому что мотив очень часто бывает личным. А самый близкий человек для женщины – ее муж.

– И как вы бы пригляделись к нему?

– Как? Так же, как всегда. Протрясли бы его, протрясли бы его алиби, работали бы до тех пор, пока что-нибудь не всплыло бы.

– И долго он не продержался бы, верно?

– Да, рано или поздно он сломался бы.

Ричер кивнул.

– Хорошо. Теперь давай предположим, что убийца действительно муж Эми Каллан. Как ему избежать вашего пристального внимания?

– Никак.

– А вот тут ты не права. Он может избежать этого, если найдет несколько женщин, имеющих что-то общее с его женой, и убьет их тоже. Причем сделает это каким-то исключительно своеобразным способом, который обязательно заставит всех искать некий крайне необычный мотив. Другими словами, он замаскирует избранную цель целым ворохом мусора, не имеющего никакого отношения к делу. Отведет подозрение от себя, спрятав личные связи в толпе. Где лучше спрятать песчинку?

Харпер понимающе кивнула.

– На песчаном берегу.

– Совершенно верно.

– Значит, это муж Каллан?

– Нет, не он. Но?

– Но теперь нам достаточно найти мотив для убийства только одной из женщин, а не всех. Все остальные – лишь отвлекающий маневр. Песчаный берег.

– Камуфляж, – подтвердил Ричер. – Фоновый шум.

– Так которая из них? Кто истинная цель?

Ричер ничего не ответил. Отошел от окна и сел.

* * *

Ты ждешь. В горах холодно. Холодно и неуютно. Ты сидишь на корточках, укрываясь за скалами. Ветер западный, и очень сыро. Но ты упорно ждешь. Наблюдение – это очень важно.

Определенность – это всё. Ты понимаешь, что если сохранишь внимание, то сможешь все. Абсолютно все. Поэтому ты ждешь.

Ты наблюдаешь за сидящим в машине полицейским и веселишься по поводу его мучений. Он всего в нескольких сотнях футов от тебя, но это другой мир. Ты можешь отойти от скалы, и вокруг будет миллион акров безлюдных гор, которыми можно воспользоваться для отправления естественных потребностей. А он находится посреди цивилизации. Вокруг улицы, переулки, дома. Он не может сделать это прямо здесь. Его арестуют за нарушение общественного порядка. Он должен будет сам арестовать себя. И двигатель не работает. Значит, в салоне холодно. Это к лучшему или к худшему?

Ты наблюдаешь и ждешь.

* * *

Прежде чем истекли три часа, в комнату предполетного ожидания пожаловал сам капитан. Он провел Ричера и Харпер вниз, и они вышли на улицу через ту же дверь, через которую вошли. У крыльца ждала штабная машина.

– Счастливого пути, – пожелал капитан.

Машина проехала к взлетно-посадочной полосе, на которой стоял одинокий «боинг». От самолета отъезжали автозаправщики; внизу суетились техники. Лайнер сверкал новой белой краской.

– Самолеты перекрашивают только после того, как мы убеждаемся, что они нам подходят, – объяснил водитель.

Перед открытым люком стоял трап. Вверху толпились члены экипажа, в форме, с пухлыми портфелями.

– Добро пожаловать на борт, – сказал второй пилот. – Свободное место вы отыщете без труда.

В салоне их было двести шестьдесят. Это был обычный пассажирский лайнер, только без каких-либо излишеств. Ни телевизоров, ни полочек с журналами, ни кнопок вызова стюардесс. Ни одеял, ни подушек, ни наушников. Все кресла были одного цвета – защитного. От ткани исходил характерный запах новой вещи. Заняв три кресла, Ричер уселся боком, спиной к иллюминатору.

– За последние несколько дней нам с тобой пришлось порядком полетать, – заметил он.

Харпер села за ним. Пристегнула ремень.

– Это уж точно.

– Так, ребята, слушайте внимательно, – окликнул их второй пилот, выглянувший из кабины. – Этот самолет военный, федеральному управлению гражданской авиации не подчиняется, поэтому предполетное объявление будет на военный манер, договорились? А именно: не беспокойтесь, потому что мы не разобьемся. А если разобьемся, вас непременно расплющит в отбивную котлету и превратит в пепел, так что причин для беспокойства все равно нет.

Ричер улыбнулся. Харпер пропустила шутку пилота мимо ушей.

– Так кто же истинная цель? – повторила она.

– А ты сама подумай.

Самолет покатил по взлетно-посадочной полосе. Через минуту он взмыл в воздухе, могучий, уверенный. Развернулся над раскинувшимся внизу Вашингтоном, набирая высоту. Поднялся над облаками и взял курс на запад.

* * *

Бедняга до сих пор терпит. С тех пор он так и не выходил из машины, а машина по-прежнему стоит прямо перед домом Симеки. Напарник привез ему пакет с обедом. В нем термос с двадцатью унциями кофе. Скоро бедняге станет совсем невмоготу. Но это никак не влияет на твой план. Да и как могло бы повлиять? Времени два часа; пора делать звонок.

Ты открываешь украденный телефон. Набираешь номер Симеки. Нажимаешь клавишу с маленькой пиктограммой зеленого телефона. Слышишь, как переключается коммутатор. Раздаются гудки. Ты низко приседаешь за скалой и готовишься начать говорить. Здесь теплее. Нет ветра. Гудки продолжаются. Ответит ли Симека? Может быть, и не ответит. Капризная стерва, которая не позволила телохранителю воспользоваться туалетом, может запросто проигнорировать звонящий телефон. Тебя на мгновение охватывает паника. Что делать в том случае, если Симека не снимет трубку?

Она снимает трубку.

– Алло.

В ее голосе звучат тревога, недовольство, готовность перейти в нападение. Она думает, что это полицейский сержант, который будет жаловаться. Или координатор ФБР, который будет убеждать ее вести себя благоразумно.

– Здравствуй, Рита, – говоришь ты.

Она слышит твой голос. Ты чувствуешь, как она успокаивается.

– Да?

Ты объясняешь ей, что она должна сделать.

* * *

– Не первая, – принялась рассуждать вслух Харпер. – Первая жертва была выбрана наугад. Чтобы увести нас со следа. Вероятно, и не вторая. Вторая жертва была нужна, чтобы установить четкую схему.

– Согласен. Каллан и Кук – это фоновый шум. Дымовая завеса.

Харпер кивнула. Умолкла. Ричер почувствовал, что она шевелится у него за спиной. Выбравшись в проход, Харпер устроилась на трех креслах напротив. Ощущение странное, но знакомое. Между ними ничего, кроме ровных рядов одинаковых пустых кресел.

– Но убийца не будет оставлять истинную жертву на самый конец, – снова заговорила Харпер. – У него есть цель, и он хочет поразить ее до того, как кто-то успеет что-либо сообразить.

– Согласен, – повторил Ричер.

– Значит, третья или четвертая.

Ричер молча кивнул.

– Но которая из двух? В чем ключ?

– Во всем. В том же, в чем был и раньше. В уликах. В географии, в краске, в отсутствии насилия.

* * *

Обед состоял из холодного сморщенного яблока и кусочка швейцарского сыра – только это и мог предложить холодильник. Рита аккуратно разложила все на тарелке, чтобы сохранить какое-то подобие приличия. Поев, она вымыла тарелку, убрала ее в шкаф и, пройдя по коридору, отперла входную дверь. Постояла на холоде, затем спустилась по дорожке вниз. Полицейская машина по-прежнему стояла напротив. Увидев Риту, полицейский опустил стекло.

– Я хочу извиниться, – как можно вежливее произнесла Рита. – Я незаслуженно вас обидела. Просто все это начинает действовать мне на нервы. Разумеется, вы можете заходить в дом, когда вам потребуется.

Полицейский озадаченно уставился на нее, судя по всему думая: «Ох уж эти женщины!» Продолжая улыбаться, Рита подняла брови и склонила голову, словно повторила свое приглашение.

– Ну, тогда я зайду прямо сейчас, – сказал полицейский. – Если вы не возражаете.

Рита кивнула, дожидаясь, пока он выйдет. Она отметила, что полицейский оставил стекло опущенным. Когда он вернется, в машине будет холодно. Рита первой прошла к крыльцу. Полицейский торопливо семенил следом. Она решила, что он на грани отчаяния.

– Вы знаете, куда идти.

Рита осталась ждать в коридоре. Полицейский вышел из туалета с выражением нескрываемого облегчения на лице. Рита открыла перед ним входную дверь.

– Не стесняйтесь, приходите, когда вам понадобится. Смело звоните в дверь.

– Хорошо, мэм. Если вы действительно ничего не имеете против.

– Ничего не имею. Я очень признательна вам за то, что вы для меня делаете.

– Мы здесь выполняем свой долг, – с гордостью, но немного застенчиво произнес полицейский.

Рита проследила взглядом, как он вернулся к машине. Заперла дверь и прошла в гостиную. Постояла, глядя на рояль, и в конце концов решила уделить музыке еще сорок пять минут. Быть может, даже час.

* * *

Вот так лучше. И время выбрано правильно. Впрочем, твердой уверенности у тебя пока нет. Ты прекрасно разбираешься во многом, но только не в урологии. Наблюдая за тем, как полицейский возвращается к машине, ты приходишь к выводу, что он еще слишком молод для того, чтобы иметь проблемы с предстательной железой. Остается только оценить, когда позывы наполненного мочевого пузыря пересилят стеснительность и полицейский решится снова побеспокоить Симеку. Сейчас половина третьего; до восьми вечера он еще как минимум дважды захочет справить естественную нужду. Скорее всего, один раз до, а другой уже после смерти Симеки.

* * *

Над Северной Дакотой облачность рассеялась. Внизу, в семи милях под ними, показалась земля. Второй пилот вышел из кабины и показал городок, в котором родился. Маленький городок к югу от Бисмарка. Через него протекала Миссури, тонкая серебристая ленточка. Пилот снова вернулся в кабину, оставив Ричера гадать над премудростями навигации. Он в этом совсем не разбирался. Прямой путь от Виргинии до Орегона должен был бы проходить над Кентукки, Иллинойсом, Айовой, Небраской, Вайомингом и Айдахо. Самолету незачем было долетать до Северной Дакоты. Но так дорогу делало короче нечто, именуемое «ортодромическими[6] маршрутами». Ричер где-то слышал об этом. Но ничего не понимал. Как не самый короткий путь может быть самым быстрым?

– Краску похитила Лорейн Стэнли, – сказала Харпер. – Отсутствие насилия показывает, что убийца лишь имитирует ярость. Но что доказывает география?

– Мы уже говорили об этом.

– Она демонстрирует размах.

– И скорость, – сказал Ричер.

Харпер молча кивнула.

– И еще мобильность, – добавил он. – Не забывай про мобильность.

* * *

В конце концов Рита провела за роялем полтора часа. Полицейский больше не приходил; она успокоилась, и ее техника, совершенствуясь, достигла наконец такого уровня, до которого еще никогда не поднималась. Мысли Риты были сосредоточены исключительно на нотах, и она все убыстряла и убыстряла темп, до тех пор пока исполнение не стало шероховатым. Тогда Рита чуть отступила назад и остановилась на темпе, более быстром, чем указанный в нотах. Но, черт побери, какая разница? Бах зазвучал просто бесподобно. Быть может, даже лучше, чем если бы исполнялся в нужном темпе. Музыка звучала величественно, содержательно, логично. Рита осталась довольна.

Отодвинув стул, она сплела руки и потянулась. Затем закрыла крышку клавиатуры и встала. Вышла в коридор и поднялась по лестнице в ванную. Постояла перед зеркалом, причесываясь. Затем спустилась вниз и достала из гардероба куртку. Достаточно короткую, чтобы было удобно в машине, и достаточно теплую, чтобы защититься от осенних холодов. Рита переобулась. Отперла дверь в подвал и спустилась вниз. Открыла пультом дистанционного управления ворота гаража и отперла машину. В салоне зажегся свет. Рита села за руль и завела двигатель. Ворота гаража с грохотом поползли вверх.

Задом выехав на дорожку, Рита закрыла ворота. Обернулась и увидела, что полицейская машина перегородила выезд. Не заглушая двигателя, Рита направилась к ней. Полицейский увидел ее и опустил стекло.

– Я еду в магазин, – сказала Рита.

Он молча посмотрел на нее. Было очевидно, что такой вариант отсутствовал в сценарии.

– Как долго вы собираетесь там пробыть? – наконец спросил полицейский.

Рита пожала плечами.

– Ну, полчаса, час.

– В магазин?

Она кивнула.

– Да, мне нужно кое-что купить.

Помолчав еще немного, полицейский принял решение.

– Хорошо, но я останусь здесь. Мы наблюдаем за домом, а не за вами лично. Преступления происходят дома, и мы должны поступать именно так.

– Хорошо, – сказала Рита. – В магазине со мной ничего не произойдет.

Полицейский молча кивнул. Он завел машину и сдал назад, давая возможность Рите выехать. Проводив ее взглядом до шоссе, полицейский вернулся на место.

* * *

Ты видишь, как открываются ворота гаража, видишь, как выезжает машина, видишь, как ворота снова закрываются. Ты видишь, как Симека останавливается, выходит из машины. Видишь, как она разговаривает с полицейским. Видишь, как полицейский «краун» отъезжает назад, а Симека выезжает на улицу. Полицейская машина возвращается на место, а Симека спускается вниз к шоссе. Улыбнувшись, ты отступаешь назад под прикрытие скал. Встаешь. Тебя ждет работа.

* * *

Спустившись вниз, Рита повернула налево, а затем выехала на шоссе, ведущее к Портленду. Было очень холодно. Если температура будет опускаться еще неделю, пойдет снег. И тогда ее машина будет выглядеть на дороге очень странно. Все остальные местные жители ездят или на джипах, или на полноприводных пикапах. Рита же запала на дорогой приземистый седан, который длиной в четыре раза превосходил высоту. Цвет – золотистый металлик, хромированные диски, кожаный салон. Выглядела машина на миллион долларов, однако была переднеприводной и не обеспечивала хорошего сцепления с дорогой. Клиренс достаточный разве что для того, чтобы переехать через небольшой снежный комок, но не больше. Зимой Рите придется передвигаться пешком или просить соседей подвезти ее.

Однако машина шла очень тихо и мягко, и управлять ею было удобно. Рита проехала две мили на запад, затем сбросила скорость, чтобы повернуть налево, к торговому центру. Пропустила встречный грузовик и въехала на стоянку. Обогнула правое крыло здания и поставила машину в полном одиночестве на дополнительной стоянке. Вынула ключ, бросила его в сумочку. Вышла из машины и направилась через холод в супермаркет.

Внутри было теплее. Взяв тележку, Рита не спеша прошлась по залу, сворачивая в каждый проход. В ее действиях не было никакой системы. Она разглядывала все витрины и брала то, что, как ей казалось, у нее дома уже подходит к концу. То есть покупок было немного, потому что в этом супермаркете Риту мало что интересовало. Ни нот, ни садовых растений. В итоге ее тележка осталась почти пустой, и Рита встала в очередь ускоренного обслуживания.

Продавщица уложила все покупки в один бумажный пакет. Рита расплатилась наличными и вышла на улицу, зажав пакет под мышкой. Повернула направо и пошла по узкому тротуару, разглядывая витрины. Ее дыхание облачком висело в воздухе. Рита остановилась у лавки садового инвентаря. Ей уже приходилось делать здесь покупки: она купила мешок костяной муки и вересковое удобрение для подкормки азалий.

Подхватив пакет под мышку, Рита толкнула дверь. Зазвонил колокольчик. За прилавком стоял пожилой мужчина в коричневом халате. Он кивнул, здороваясь с Ритой. Та прошла в тесный торговый зал. Мимо инструментов, гвоздей, к отделу материалов для ремонта. Там лежали рулоны дешевых обоев и мешки шпаклевки. Кисти и валики. И банки с краской. Стеллажи высотой с человеческий рост. На полках таблицы с подбором колеров. Поставив пакет с покупками на пол, Рита взяла одну из таблиц и раскрыла ее. Увидела внутри пеструю радугу. Множество цветов и оттенков.

– Вам помочь, мисс? – произнес голос у нее за спиной.

Это был пожилой продавец. Он бесшумно подкрался к Рите, горя желанием помочь.

– Эта краска разводится водой? – спросила она.

Продавец кивнул.

– Да, она называется водоэмульсионной, – объяснил он. – Это означает, что она на водяной основе. Водой можно ее разводить, мыть кисти.

– Мне нужна темно-зеленая, – сказала Рита, указывая на таблицу. – Примерно такая.

– Предлагаю вам вот этот колер, – сказал продавец. – Он называется «авокадо».

– Слишком светлая.

– Вы будете разводить краску водой?

Рита кивнула.

– Тогда она станет еще светлее.

– В таком случае, думаю, я возьму оливковую. Я хочу, чтобы она напоминала защитную.

– Хорошо, – согласился продавец. – Сколько вам нужно?

– Одна банка. Галлон.

– Много вы этим не покрасите. Хотя, если разбавить, станет больше.

Продавец отнес банку к кассе и пробил чек. Рита расплатилась наличными, и продавец положил краску в сумку вместе с прилагающейся бесплатно палочкой для размешивания. На палочке была наклейка с названием магазина.

– Благодарю вас, – сказала Рита.

Она вышла на улицу, держа бумажный пакет в одной руке, сумку с краской – в другой. Прошла вдоль ряда магазинчиков. Воздух был очень холодный. Рита подняла взгляд на небо. Его затягивали черные тучи. Рита обогнула последний магазинчик и поспешила к машине. Бросила покупки на заднее сиденье, села за руль, захлопнула дверь и завела двигатель.

* * *

Полицейский замерз, поэтому его внимание оставалось сосредоточенным. В летний зной, сидя абсолютно без дела, он наверняка начал бы клевать носом, но в такой холод об этом не могло быть и речи. Поэтому полицейский увидел приближающуюся фигуру еще за сотню ярдов. Склон холма делал в этом месте перегиб, поэтому полицейский увидел сначала голову, затем плечи, потом грудь. Фигура целенаправленно приближалась к нему, поднимаясь над горизонтом, открываясь все больше и больше, увеличиваясь в размерах. Густые седые волосы, аккуратно подстриженные и расчесанные. Военный мундир. На погонах и петлицах орлы. Полковник. Вместо форменной рубашки и галстука стоячий воротник сутаны. Военный священник. Он быстро поднимался вверх по склону. Голова качалась вверх и вниз в такт шагам. Вместе с ней двигался белый подворотничок. Священник шел очень быстро. Только что не бежал.

Он резко остановился в ярде перед правой фарой полицейской машины. Просто остановился на тротуаре и, вывернув шею, уставился на дом Симеки. Полицейский опустил стекло. Он не знал, что сказать. Какого-нибудь местного жителя он окликнул бы: «Сэр, проходите мимо», причем таким тоном, что других слов больше не потребовалось бы. Но перед ним был священник, к тому же полковник. Почти джентльмен.

– Прошу прощения? – окликнул его полицейский.

Оглянувшись, полковник обогнул капот машины. Нагнулся. Он оказался очень рослым. Одну руку полковник положил на крышу «крауна», другую на дверь. Заглянул в опущенное стекло.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Чем могу вам помочь? – спросил полицейский.

– Я хочу повидаться с хозяйкой.

– Ее сейчас нет дома, – сказал полицейский. – И у нас возникли кое-какие проблемы.

– Какие проблемы?

– Мисс Симека под охраной. Я не могу вам говорить почему. Но я прошу вас сесть в машину и показать ваши документы.

Полковник смущенно замялся. Затем выпрямился, открыл дверь и сел в машину. Неуклюже извернулся на сиденье и сунул руку во внутренний карман пиджака. Достал бумажник. Раскрыл его и вытащил потрепанное удостоверение личности офицера. Передал удостоверение полицейскому. Полицейский изучил удостоверение, сверил лицо с фотографией. Вернул удостоверение и кивнул.

– Хорошо, господин полковник. Если хотите, можете подождать в машине вместе со мной. На улице холодно.

– Да, очень холодно, – согласился полковник.

Однако полицейский заметил, что он, наоборот, даже слегка вспотел. Впрочем, возможно, от быстрого подъема в гору.

* * *

– Я так ничего и не могу понять, – заявила Харпер.

Самолет начал заходить на посадку. Ричер понял это по звону в ушах и по резким разворотам. Пилот военной авиации без стеснения пользовался рулем направления. Гражданские летчики прибегают к нему только в крайнем случае. При использовании руля направления самолет начинает заносить боком, словно машину, которая пошла юзом. Пассажирам это очень не нравится. Поэтому пилоты гражданской авиации совершают повороты, увеличивая тягу двигателей с одной стороны и уменьшая – с другой. В этом случае поворот выполняется плавно. Но военные летчики не заботятся об удобстве пассажиров. Те все равно не купили билеты на свои деньги.

– Помнишь сообщение Пултона из Спокана? – сказал Ричер.

– И что в нем такого?

– Это и есть ключ. Нечто большое и очевидное.

Свернув налево с шоссе, Рита оказалась на своей улице. Полицейская машина снова загородила въезд. Рядом с полицейским кто-то сидел. Рита остановилась напротив своего дома, надеясь, что полицейский поймет намек и освободит дорогу, но тот открыл дверь и вышел из машины, словно намеревался с ней поговорить. Он прошел к машине Риты, разминая затекшие от неподвижности члены. Положил руку на крышу и нагнулся. Рита опустила стекло. Заглянув в салон, полицейский посмотрел на сумки с покупками на заднем сиденье.

– Вы купили все, что вам было нужно? – спросил он.

Рита кивнула.

– Никаких проблем?

Она помотала головой.

– Тут один человек хочет с вами поговорить. Военный священник.

– Это он сидит в вашей машине? – спросила Рита, просто чтобы что-то спросить.

Ответ был очевиден. Она заметила воротник сутаны.

– Какой-то полковник, – объяснил полицейский. – Документы у него в порядке.

– Избавьте меня от него.

Полицейский удивился.

– Он приехал сюда из самого Вашингтона. В документах указано, что он служит там.

– Мне наплевать, где он служит. У меня нет желания его видеть.

Полицейский ничего не сказал. Молча оглянулся. Полковник как раз вылез из машины. Выпрямился во весь рост. Направился к ним. Симека не стала глушить двигатель. Открыла дверь и выбралась из машины. Запахнула куртку, защищаясь от холода, и стала смотреть на приближающегося полковника.

– Вы Рита Симека? – спросил священник, подойдя к ней.

– Что вам нужно?

– Я лишь хотел убедиться, что с вами все в порядке.

– Что вы имеете в виду?

– Как вы приходите в себя после тех неприятностей, что с вами случились.

– Какие у меня были неприятности?

Страницы: «« ... 2526272829303132 »»

Читать бесплатно другие книги:

Настоящее издание стихотворений является вторым сборником стихов Сергеевой Людмилы Ивановны. Первый ...
Настоящее издание является первым изданием автора – Сергеевой Людмилы Ивановны: в память о родителях...
Случается, что путешествие начинается там, где его совсем не ждали, а свадьба лучшей подруги едва не...
«Ангел Кумус» - книга о женщинах, мужчинах, детях, животных и богах.Однажды женщина решила спрятатьс...
Замысел книги о старинных русских мастерах-изобретателях возник вскоре после окончания Великой Отече...
Путешественник и торговец XIII века, Марко Поло (1254–1325), родился в семье венецианского купца. В ...