Афганский осведомитель Стрельцов Иван
— Еще полчаса такого боя — и нас можно будет брать голыми руками, — проворчал именинник Попов, который также старался стрелять короткими очередями.
— Мы еще посмотрим, как это у них получится, — угрожающе пообещал Иванов. Отложив свой автомат, он бережно вынимал из подсумков ручные гранаты.
Лейтенант оказался прав, душманам не довелось дожать царандоевцев. Совершенно неожиданно по вершине холма ударили крупнокалиберные пулеметы пятерки БТРов, которые, развернувшись, веером двигались в сопровождении цепи мотострелков.
На этом бой был практически закончен, басмачи, сообразив, что перевес сил на стороне царандоя, мгновенно ретировались.
Один из БТРов остановился возле кобальтовцев, обдав милиционеров облаком сгоревшей солярки.
— Здорово, славяне, — с брони на землю спрыгнул Кирилл Марков.
— Ты какими здесь судьбами, ковбой? — поднимаясь на ноги, удивился Костырин.
— Да заехал в комендатуру, а там как раз перехватили радиограмму царандоя. Ну, пока местные возились с высылкой подмоги, комендант отдал приказ выдвинуться дежурному взводу. А я, когда узнал, что наши на выезде, тоже решил посодействовать.
— Спасибо за помощь, — старший лейтенант крепко пожал Кириллу руку.
— Сочтемся, — хмуро ответил Марков. Последнее время его агентура молчала, и оперативник начал от безделья маяться.
— Товарищ капитан, — обратился к Кириллу Сергей Попов. — У меня сегодня день рождения, так что приглашаю вас со всей командой на ужин, и, как говорит товарищ старший лейтенант, в неформальной обстановке.
— Поздравляю, Сережа, мы обязательно будем, — Марков похлопал старшего сержанта по плечу…
Чтобы избежать пеленгации, радиостанция в отряде Ранжи работала только на прием в строго обговоренное с куратором пакистанской разведки время.
За все время его партизанской войны Башир ни разу не получал сообщений, но каждый день радист послушно настраивался на нужную волну и слушал эфир. В этот день неожиданно для всех радиостанция ожила…
— Сабиб, сообщение, — молодой моджахед с узким лицом, покрытым редким пушком, заметно нервничая, протянул Ранжи листок с зашифрованной депешей. Полевой командир, буквально вырвав из его рук шифровку, тут же передал ее шифровальщику, который всегда находился возле него и в случае возможного пленения уничтожался в первую очередь. Расшифровка радиограммы заняла несколько минут.
«Возвращайтесь к родным дувалам встречать братьев.
Оракул».
Оракулом именовался американец Джон Смит, и сейчас он сообщал, что Халед везет из Пакистана переносные зенитно-ракетные комплексы. Теперь Ранжи сможет по-настоящему развернуться и как следует ударить по шурави, по их самолетам и вертолетам. При помощи этих ракет он заработает достаточно денег, чтобы его семья смогла открыть кондитерскую пекарню, а может, даже и афганский ресторан.
— Аллах акбар, — руки Ранжи коснулись бороды, как будто произведя омовение. Потом он повернулся к своим молчаливым помощникам и приказал: — Передайте воинам, что мы идем к Даши-Мусс. Пора умыть неверных в их же крови…
Человек предполагает, а жизнь располагает. Намеченное на вечер застолье самым неожиданным образом сорвалось. За час до окончания рабочего дня майора Артюхова впервые вызвали на виллу старшего военного советника.
Сибиряк с нескрываемым интересом рассматривал большое двухэтажное здание, расписанное по фронтону вязью арабского письма, витиеватые колонны и ажурные окна с цветными витражами.
— Прямо дворец культуры, — восхитился вслух майор, невольно сравнивая особняк с убогой и серой коробкой общежития.
На встречу с Артюховым приехал лично начальник штаба «Кобальта», обладатель тяжелого баритона и с совершенно не вяжущейся с голосом доброжелательной внешностью.
— Добрый вечер, Юрий Иванович, — первым поздоровался полковник. — Присаживайтесь, — он указал на массивное кожаное кресло.
Помещение, в котором велась беседа, мало походило на рабочий кабинет, скорее на аристократическую гостиную или комнату отдыха. Цветные шелковые обои на стенах, дорогая кожаная мебель, картины в рамках из красного дерева. «Здесь бы только курить сигары под бокал хорошего бренди», — поудобнее усаживаясь в кресле, подумал Артюхов.
— Как обжились на новом месте? — первым делом поинтересовался начальник штаба.
— Да вроде грех жаловаться, — пожав плечами, осторожно ответил майор. — Служим как положено, по необходимости воюем.
— Это я в курсе, — мягко улыбнулся полковник. — В общем, хватит вам разыскивать украденное просо и похищенных ишаков. Есть настоящее дело для твоей группы.
— Слушаю вас внимательно, — заерзав в кресле, без особого энтузиазма проговорил сибиряк.
— Тринадцатый КПП на пакистанской границе в зоне твоей ответственности?
— Так точно, — ответил майор, пограничный пункт действительно находился в зоне ответственности его региональной группы. Охранял этот КПП царандой Даши-Мусс. Начальник местной милиции даже один раз для ознакомления возил его туда. Не особо большой наплыв «туристов», в общем, служба не бей лежачего. И вдруг такой вопрос. По собственному опыту Артюхов знал, начальство подобные вопросы задает не ради праздного любопытства. Есть, значит, червоточина.
— В общем, Юрий Иванович, есть информация, что охранники на этом КПП за взятки беспрепятственно пропускают внутрь страны советников из Пакистана и даже агентов ЦРУ. Понимаешь, какая ситуация получается?
— Понимаю. Так что, мы сменим местных стражей порядка?
— Было бы неплохо, но слишком специфическая здесь служба. Начиная с того, что бабам под паранджу не заглянешь, моментом резня начнется, да и много чего другого. Поэтому твою группу усилим четырьмя бойцами, радистом и дадим мощную фотооптическую аппаратуру. Задача простая: подниметесь на вершину горы Стройной, она нависает как раз над этим КПП, и будете по-тихому наблюдать, а заодно фиксировать на пленку работу и преступные действия коллег. Чтобы провести там серьезную чистку, нам нужны веские доказательства. Как понимаешь, Юрий Иванович, это особое задание.
— По-моему, для особых заданий есть группа капитана Маркова? — не удержался от упрека майор. С тех пор, как выяснилось, что Кирилл не подчиняется ему, старшему по должности и званию, душу грызла обида, как червяк яблоко.
— Все верно, — подтвердил начальник штаба, — только особое задание Маркова распространяется на провинцию, и к границе он со своей группой отношения не имеет.
— Ясно, — уныло кивнул Артюхов. Все оставалось на своих местах, даже жалоба на подчиненного не помогла.
— В стране идет гражданская война, полевые командиры не только воюют с нами, шурави, но и между собой. Кроме того, здесь полно всякой нечисти: советников, наемников, шпионов и прочего. А со всем этим нужно бороться, полевых командиров либо переагитировать, либо уничтожать. И нечисть иноземную следует выявлять и нейтрализовывать. Скажу тебе, Юрий Иванович, откровенно, вычисление взяточников из царандоя — это не прихоть нашего командования, а приказ общего руководства военной группировки. То есть на эту операцию по выявлению внутренних врагов брошены не только «Кобальт», но и КГБ, и военная разведка. Все сейчас запрягаются в один плуг. — Сделав короткую паузу, полковник задумчиво добавил: — Сдается мне, что такая активность связана с ближайшим визитом большого начальства.
— Кого? — невольно вырвалось у майора.
— Кто знает, — пожал плечами начальник штаба. — Может, министр обороны, а может, кто из ЦК. Только, как говорил Винни Пух: «Это жу-жу неспроста жу-жу». Поэтому ударить в грязь лицом мы никак не можем. Ты, Иваныч, не переживай, ребят я тебе в помощь даю надежных. В горах они как у себя дома и в боевой обстановке тертые калачи. Но до огневого контакта лучше не доводить. Главное доказательство — продажность наших союзников. Это понятно?
— Понятно.
— Вот и хорошо. Сейчас я тебя познакомлю с группой сопровождения. Завтра обсудите план действий и подготовитесь к выходу, через сутки, как говорится, в добрый путь.
Оба офицера почти одновременно поднялись и вышли из кабинета.
В общежитие Артюхов вернулся, когда в комнате водителей уже был накрыт праздничный стол и все собравшиеся с нетерпением ожидали командира группы. Едва майор перешагнул порог комнаты, как Леонид Иванов, изнывавший от вынужденного простоя, весело воскликнул:
— Штрафную опоздавшему!
Но в ответ услышал грозное:
— Отставить пьянку!
Этот рык произвел больший эффект, чем бессмертное гоголевское «К нам едет ревизор». Все офицеры и сержанты, как один, ошалело уставились на Артюхова. Тот под их взглядами немного сконфузился и тут же стал пояснять:
— Получено ответственное задание, завтрашний день выделен на подготовку. Времени на раскачку не будет, отгуляем, когда вернемся.
Тишину среди собравшихся нарушил все тот же Иванов:
— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Несостоявшиеся гости нехотя потянулись к выходу…
Контур летящего высоко в небе «МиГ-23» казался с земли раскинувшим крылья орлом.
— У, шайтан, — с ненавистью проворчал стоящий рядом с Халедом молодой афганец и погрозил самолету смуглым кулаком. Самолеты несли угрозу не меньшую, чем боевые вертолеты, и так же забрасывали бомбами и обстреливали позиции моджахедов, сбрасывали на караванные тропы сотни противопехотных мин. Но главное, они летали так высоко, что редко кому удавалось сбить «Грифа».
«Ничего, скоро мы доберемся и до этих железных птиц», — подумал Халед, переводя взгляд с уносящегося вдаль истребителя на кузов пикапа, где лежали ящики с «Рэд Айями». Он уже знал: если стрелять этими ракетами с вершины горы, то потолок поражения значительно увеличивается, а значит, и до самолетов можно будет достать.
Колонна из пяти пикапов стояла в тени двух барханов, надежно прикрытая сверху маскировочной сетью.
Выставленные наблюдатели следили с вершины барханов за подходами к стоянке, остальные отдыхали.
Время приближалось к третьему намазу. Халед достал из кабины свой молельный коврик, потом опустился на него так, чтобы голова склонялась в сторону Мекки. Сейчас, бормоча слова молитвы, Халед просил Всевышнего, чтобы тот не покидал его в своей милости и помог в борьбе с неверными.
Постепенно мозг афганца полностью отключился от реальности, обрушив сознание в какую-то бездну, где среди кромешной темноты то и дело вспыхивали ярко-красные сполохи и тут же опадали, превращаясь в жуткие рожи.
Закончив намаз, Халед откинулся на спину и тихо пробормотал:
— Это мало походит на райские сады, а может, эти видения мне посылает Аллах как предупреждение. Вот только бы понять, что это за знак.
Он поднялся с коленей, свернул коврик в рулон и вернул на прежнее место. После видений у молодого человека на душе было неспокойно.
— Сабиб, — неожиданно Халеда отвлек возглас одного из наблюдателей. — Сюда направляются конники.
— Что еще за конники?
— Я думаю, это пустынные разбойники, из тех, кто нападает на купцов и беженцев, — пояснил наблюдатель.
— Шакалы, — прорычал Халед, он хорошо знал тех, о ком ему доложил дозорный. Пустынные разбойники не брезговали никакой наживой, они грабили и убивали всех, кто был слабее их. Разбойники были как шакалы, кровожадные, трусливые и подлые. Единственное, что отличало их от зверей, — разбойники были еще и продажны. Узнай они о стоянке моджахедов, нет никакой гарантии, что тут же не сообщили бы об этом правительственным войскам или, чего хуже, гяурам.
— Сколько их? — холодным, как сталь клинка, тоном спросил Халед. Его правая рука легла на костяную рукоятку ножа, свисающего с пояса.
— Девять, — ответил дозорный.
— Поднимай людей, сейчас мы будем беседовать с шакалами пустыни, и чтобы ни один не ушел.
— Не уйдут, — широко улыбнулся наблюдатель, демонстрируя неровные желтые зубы, и тут же бросился исполнять приказ.
Девять всадников ехали плотным строем, как единая масса. Лошади шли ровным неспешным шагом, а сидевшие в седлах люди, завернутые в шерстяные плащи и с чалмами на головах, концы которых прикрывали нижнюю часть лица, плавно покачивались в такт движению. Всадники были опытными пустынниками, но моджахедов они не заметили.
Когда кавалькада приблизилась к крайнему бархану, прямо из песка бесшумно выскользнула пара темных теней. Двое моджахедов, ухватив замыкающих всадников за плащи, одновременно дернули их на себя, и как только разбойники рухнули на горячий песок, короткими взмахами всадили ножи в область сердца.
Почуяв чужаков, кони заржали, пытаясь вздыбиться, но тут на них со всех сторон бросились боевики Халеда. Действовали они быстро и профессионально, никто из разбойников не успел не то что оказать сопротивление, даже к оружию не прикоснулись.
— Убейте и лошадей, — коротко приказал моджахедам старший, — и трупы засыпьте песком, чтобы не выдать вертолетчикам нашу стоянку.
Боевики в прежнем спешном темпе бросились выполнять приказ, а Халед отошел немного в сторону и, глядя в даль бескрайней пустыни, туда, где раскинулся главный город мусульман, с горечью прошептал:
— О Аллах всемогущий, чем мой народ тебя прогневил, что стравливаешь их друг с другом, как диких зверей…
С тех пор, как богатей Муртаза вернулся в свой дом, Анвар-водонос потерял покой и сон. Ему все время казалось, что кто-то незримый не сводит с него взгляда. Сколько он ни пытался обнаружить лазутчика, ничего из этого не выходило.
«Это всего лишь мой страх», — перебирая заработанные у русских деньги, мысленно убеждал себя Анвар. Денег было много, скоро он сможет обоим старшим сыновьям заплатить калым за жен, а потом соберет приданое дочерям, чтобы они вышли замуж за достойных людей. Но самым главным для себя водонос считал выучить младшего сына, чтобы он стал инженером или врачом. Тогда будет разорван порочный круг, и его род наконец-то вырвется из вечной нищеты.
Но последнее время ему не удавалось узнать ни малейшей ценной информации, казалось, она его избегала, как любовница опостылевшего дружка. Наконец удача ему улыбнулась…
— Так, мужики, время на сон этой ночью у нас вряд ли будет. Предстоит работа, — объявил своей команде Кирилл, вернувшись из города, — так что пару часов можете пока соснуть.
— Что, у «дятла» понос, до следующего дня подождать не может? — сварливо пробурчал Огородник, пожилой старшина не особо жаловал выезды за территорию зоны в ночное время.
— Не исключено, что именно так и обстоит дело, — подтвердил Марков. — «Дятел» оставил метку о срочной встрече, поэтому отправляемся в полной боевой и не забываем бронежилеты.
— Переводчика берем с собой? — как бы невзначай поинтересовался охранник Федор Ковалевский.
— Нет, Гасанов будет нас ждать на вилле, и «дятла» мы туда привезем. Думаю, разговор с ним будет недолгим, но плодотворным. А теперь всем спать…
Они встретились через четыре часа возле «УАЗа» Огородника. Пожилой старшина, задрав капот, напоследок проверял двигатель. Ковалевский сидел на переднем сиденье, как обычно положив на колени автомат, и, попыхивая сигаретой, травил какую-то байку из своей жизни.
— Готовы? — спросил подошедший Марков.
— Всегда готовы, — за двоих ответил Федор и плевком затушил окурок.
— Значит, так, Семенович, выезжаем из центральных ворот, сразу поворачиваем направо, по дороге подбираем «дятла» и доставляем его на виллу. Потом таким же макаром возвращаемся. Ну а дальше действуем по обстановке.
— Хорошо, а вдруг патруль, облава? Комендантский час в городе никто не отменял, — обеспокоенно спросил Ковалевский.
— Юноша, — ответил Кирилл, — все возможные неприятности учтены.
— А если не возможные? — не унимался лейтенант.
— Хватит балаболить, время ехать, — укоротил его старшина. Захлопнув крышку капота, он сел за руль.
«УАЗ» рыкнул, съезжая с места, легко развернулся на пятачке и покатил в сторону центрального въезда.
У ворот часовой бегло проверил документы у Огородника, потом коротко кивнул оператору, и тот поспешно отворил створки ворот.
Даши-Мусс встретил их кромешной темнотой города на военном положении. Фары «УАЗа» выхватили постройки ближайших домов, блеснули мертвым блеском стекла окон, а сами постройки сейчас напоминали кладбищенские склепы.
— Направо, Семеныч, — едва территория базы осталась позади, скомандовал Кирилл.
Водитель послушно завертел рулевое колесо, и армейский внедорожник покатил вдоль трехметровой бетонной ограды, над которой тянулось несколько рядов колючей проволоки под высоким напряжением.
Вдоль ограды на большом расстоянии друг от друга росли молодые кипарисы, три года назад их высадили как символ советско-афганской дружбы. Деревья прижились, хотя дружба с каждым годом все слабела…
Сейчас, глядя на отбрасывающие тень стволы кипарисов, Марков подумал, что за любым из них может притаиться камикадзе со взрывчаткой или вообще группа «неуловимых мстителей». Под ложечкой неприятно засосало, капитан подтянул к себе короткоствольный «АКМСУ» и положил левую ладонь на цевье, потом обратился к водителю:
— Мыкола Семенович, ты как побачишь нашего клиента — не тормози. Скорость сбавь, но совсем не останавливайся.
— Понял, все устрою в лучшем виде, — серьезно пообещал старшина, его фигура мгновенно подобралась и буквально прилипла к рулю, а глаза впились в лобовое стекло.
Состояние общей тревоги невольно передалось и Ковалевскому. Федор резко передернул затвор своего «АКС-74» и положил ствол автомата на металлическую «торпеду» вездехода.
Гнутую фигуру Анвара-водоноса они увидели в десятке метров от машины, он, как и ожидали кобальтовцы, прятался в тени кипариса.
— Притормаживай, Семенович, — тут же распорядился Кирилл, одновременно открывая боковую дверцу. Когда «УАЗ» поравнялся с агентом, тот проворно запрыгнул в салон автомобиля.
— На пол, — скомандовал Марков. Грубо ухватив «дятла» за затылок, с силой надавил вниз, захлопнув дверь.
Огородник, не дожидаясь команды, надавил на педаль газа, в мозгах троих милиционеров включился хронометр опасности. Теперь они были подобны связке гранат, и каждая находилась во взведенном состоянии.
«УАЗ» уносился все дальше от места встречи с информатором, а вокруг царила все та же кладбищенская тишина.
Объехав базу, внедорожник остановился перед воротами, ведущими на виллу старшего советника. Здесь их уже ждали, и «УАЗ» без проволочек пропустили внутрь.
За время службы в Афганистане Марков ни разу не видел главного представителя советского руководства. И, как уже знал со слов особиста Евтушенко, тот почти безвылазно находился в Кабуле в советской дипмиссии, отдав виллу почти в полное распоряжение спецслужб. Причина была банальна. Год назад моджахеды при помощи нанятых пакистанской разведкой кочевников-пуштунов попытались захватить Даши-Мусс. Басмачей было больше тысячи, и им противостояли две заставы на окраине города, полсотни сотрудников царандоя, комендантская рота мотострелков и усиленная рота охраны ВДВ.
Бой длился почти двое суток, местная милиция сразу же разбежалась. Десантники и мотострелки, вытянувшись тонкой линией на окраине Даши-Мусс, отбив несколько десятков атак, потеряли почти всю свою бронетехнику и половину личного состава, оставив у своих окопов несколько сот душманских трупов.
Подошедшая маневренная бронегруппа при поддержке «Градов» и ударных вертолетов завершила разгром басмачей. На стенах некоторых домов до сих пор оставались отметины того тяжелого вооружения.
Огородник и Ковалевский остались возле «УАЗа», Анвар в сопровождении Кирилла прошел в особняк. В кабинете их уже ждал переводчик Юсуф Гасанов, к их приходу он приготовил зеленый чай и сейчас разливал по пиалам. Обычный ритуал неформальной беседы с информатором.
— У нас мало времени, — по обыкновению заторопился Анвар-водонос, отодвигая пиалу с горячим напитком. — Вчера в кишлак приходила группа душманов, среди них был приятель моего старшего сына. Он и рассказал, что один из отрядов Башира Ранжи сейчас находится в мертвом кишлаке, там они ждут прихода каравана с оружием. Сегодня-завтра туда должны привезти ракеты, которыми будут жечь самолеты в небе.
— Что? — лицо Маркова скуксилось, напоминая выжатый лимон.
— «Шайтан-труба», которой можно сбивать железных птиц в небе, — пояснил «дятел», считая, что так будет доходчивей.
— Я сейчас, — Кирилл подхватился и вышел из кабинета, вернулся он через несколько минут, держа в руках толстую пачку афгани. Протягивая деньги информатору, на всякий случай спросил: — Ты переночуешь на вилле или…
— Нет, — протестующе отмахнулся Анвар. — Отвезите меня на место, где взяли.
— Поехали…
Высадив агента, «УАЗ» с милиционерами на следующем повороте наткнулся на комендантский патруль.
Угловатый двухмостовый БРДМ-2, похожий на уменьшенную копию армейского БТРа, перегородил внедорожнику путь, нацелив на автомобиль раструб крупнокалиберного пулемета. Возле броневика выстроился десяток солдат в касках, бронежилетах, держа автоматы на изготовку, они целились в «УАЗ». Вперед вышел высокий офицер в звании лейтенанта, молодой, но угрюмого вида и с рваным шрамом на левой щеке.
— Кто такие? — прорычал он, приближаясь к внедорожнику.
Стараясь не совершать резких движений, Марков вытащил из нагрудного кармана сложенный вдвое листок и через открытое окно протянул лейтенанту. Это был официальный бланк с печатью КГБ, такие справки имели все оперативники «Кобальта» как раз из-за конфликтов с армейскими патрулями. Фамилии, правда, кобальтовцы вписывали любые, кроме подлинных…
Лейтенант включил портативный фонарь, всмотрелся в текст бланка, после чего недовольно проворчал:
— А, бойцы невидимого фронта. Какого хера по ночам шляетесь?
— Подобные вопросы не в вашей компетенции, лейтенант, — в тон патрульному окрысился Марков.
— А у меня приказ коменданта всех таких полуночников задерживать, — не сдавался начальник патруля.
— Кто сейчас ответственный дежурный?
— Заместитель коменданта.
— Можешь меня с ним связать? — выбираясь наружу, спросил Кирилл.
Офицер почесал кончик носа, размышляя, как же ему поступить — отпустить, задержать и отконвоировать в комендатуру или связаться с дежурным. Наконец, решившись, лейтенант обреченно махнул рукой:
— Пошли.
Разговор начальника патруля с заместителем коменданта занял меньше минуты, потом он передал трубку сыщику.
— Здоров, Богдан, это Кириллов, — представился оперативник своей «левой» фамилией, под которой его знали старшие офицеры комендатуры.
— Здорово, — прогудел в динамике бас ответственного дежурного. — И шож тоби не спится, бисова душа?
— Ты же знаешь, наша служба и опасна, и трудна. Так что ни дня, ни ночи.
— Ясно. Ты как, торопишься? А то заезжай, повечеряем.
— Рад бы в рай, но служебные обязанности не пускают. Честное слово, тороплюсь.
— Добре, — крякнуло в трубке, — передай телефон начальнику патруля.
Лейтенант выслушал распоряжение заместителя коменданта, скосил взгляд на Кирилла и буркнул:
— Можете быть свободны…
— Ну что, Кирилл Николаевич, сейчас на боковую? — спросил Огородник, когда его «УАЗ» въехал на территорию базы и следом со скрежетом захлопнулись ворота. Пожилой старшина с облегчением вздохнул, видимо, уже мысленно укладываясь в свою койку.
— Нет, — поспешил развеять его мечту Марков. — Давай-ка к штабу парашютистов, потому как информацию получили слишком ценную и горячую.
Услышанное от информатора необходимо было срочно передать майору Евтушенко, чтобы с контрразведчиком решить, как действовать дальше.
Особиста в штабе не оказалось, а самым большим армейским начальником на базе оказался Григорий Кочетов.
— Ты чего это, Кирюха, вурдалаком заделался? Сам не спишь и другим не даешь, — сонно усмехнулся старлей, стоя перед оперативником в полосатой майке и длинных сатиновых трусах, с длинноствольным «стечкиным» в руке.
— Где Евтушенко? — не реагируя на незлобные выпады десантника, спросил Марков.
— В штабе батальона, — окончательно проснувшись, ответил Кочетов. — Там какая-то ерунда получилась, то ли неосторожное обращение с оружием, то ли самострел. Плюс общий хипеж по всей армии с наведением порядка в гарнизонах и на заставах. Так что, думаю, Роман Иванович надолго застрял. А что случилось?
— Получена серьезная информация, нужно бы ее обмозговать.
— Ясно, — понимающе кивнул старший лейтенант, указал на здание штаба: — Пошли в кабинет, почирикаем…
Разговор занял совсем немного времени, Кочетов мгновенно ухватил суть проблемы и принял во внимание все возможные вытекающие из разработки перспективы.
— «Шайтан-труба», говоришь, против нашей авиации, — покачал головой десантник. — В сводках по армии сообщалось, что «духи» в некоторых провинциях начали применять ПЗРК. Теперь вот и до нас добрались. Накрыть караван с ракетами — это серьезно. В самом пиковом случае Красная Звезда, а то и Золотая. Нужно связываться со штабом батальона.
— И сколько времени займет все согласование? — без особого восторга спросил Кирилл.
— Часов десять-двенадцать, — откровенно ответил старший лейтенант. — А что такое?
— Мой «дятел» сказал, караван придет сегодня-завтра. Хорошо, если завтра, а если они сейчас уже там, то к утру ищи-свищи. А потом их «шайтан-трубы» ударят по нашим летунам.
Кочетов покачал головой. В полосатой майке он напомнил Кириллу игрушечного тигра, которых модники-автолюбители ставили за задним стеклом своих личных авто.
— Кирилл, так боевые операции не проводятся, может, это у вас в ментовке снялись и поехали по принципу «аля-улю, гони гусей». А у нас, военных, все подчинено статьям и параграфам Устава. А Устав, между прочим…
— Знаю, кровью написан, — перебил его Марков. — Только я почему-то считал раньше, что десантные войска отличаются от других родов войск именно скоростью реагирования, мобильностью. А получается… — капитан раздраженно махнул рукой.
— Ладно, сыскарь, не заводись, — слова кобальтовца задели старшего лейтенанта за живое. — Все равно нам без Прохора не обойтись.
Григорий потянулся к трубке полевого телефона. Прапорщик Прохоров явился через десять минут, вид у него был такой, будто и вовсе не ложился этой ночью.
Разведчик, выслушав Кочетова, произнес спокойным тоном:
— Знаю я этот мертвый кишлак, мы его раза три шмонали на наличие «духовских» схронов. Он в двадцати километрах от нашей заставы «Кустанай» находится.
— Значит, гаубичная батарея нас сможет прикрыть в случае чего, — тут же отметил старший лейтенант, упираясь одной рукой в разложенную на столе карту.
— Легко, — подтвердил Прохор.
Дальше пошло чисто армейское обсуждение плана предстоящей скоротечной операции.
— А как мы туда сможем поскорее добраться?
— А здесь проходит русло пересохшей речки, — толстый, как сосиска, палец прапорщика провел по бледно-коричневому пунктиру на карте. — По нему пройдем, как по автобану, быстро и незаметно. Здесь остановимся, два километра пешкодралом и еще четыреста метров на гору. Здесь, правда, впереди придется пустить саперов, «духи», они любят подходы к своим даже временным стойбищам минировать. Но ничего, думаю, к кишлаку подойдем еще затемно. А вот как дальше — это будем посмотреть. Главное, чтобы на выезде нас не тормознули.
— Вопрос с выездом мы с комендатурой сейчас решим. Ты давай поднимай своих орлов. Через полчаса выход.
— Лады, — кивнул прапорщик и, заметно косолапя, вышел из кабинета.
— Вот, Кирюха, и закрутилась карусель боевой операции, — негромко произнес старший лейтенант, давая понять Маркову, что пора расставаться.
Кирилл уходить не спешил и тихо, но уверенно сказал:
— Гриша, я с вами иду.
— Что, до сих пор в войнушку не наигрался? — тяжело вздохнул Кочетов.
— Повторяешься, старлей, — усмехнулся кобальтовец.
Он хотел еще что-то добавить, но тут в кабинет вошли Ковалевский и Огородник.
— Мы с вами, Кирилл Николаевич, — с порога отважно заявил Федор, нервно поглаживая ствол автомата, висящий на плече.
— А вас куда несет, Мыкола Семенович? — не удержался Марков.
— Негоже от коллектива отрываться, — замялся старшина. — Может, и я чем сгожусь.
— Детский сад, — развел руками Кочетов, впрочем, затягивать разговор с кобальтовцем он не собирался. В конце концов, согласившись на боевой выход, он нарушил не одну статью Устава, так что, как говорится, семь бед — один ответ. — Ладно, воинство идет на операцию только в арьергарде и под присмотром моих хлопцев…
Помощник Башира Ранжи был немолодым афганцем, всю свою жизнь с самого рождения преданно служил роду Ранжи. Когда феодал решил объявить джихад шурави, помощник без раздумий ушел со своим господином. Сейчас он с небольшим отрядом спустился с гор в мертвый кишлак, чтобы встретить родственника хозяина.
Караван с оружием пришел, как и было заранее договорено, через два дня. Проводник ехал с небольшим фонарем в руках, устроившись на капоте головной «Тойоты».
Пикапы один за другим въезжали на узкую улочку, которая тянулась между мрачными, безжизненными дувалами. Наконец последний грузовик замер, из автомобилей стали выбираться боевики, разминая затекшие от долгого сидения конечности.
Когда Халед покинул головную «Тойоту», то сразу же увидел перед собой старого слугу своего дяди. Он был предан Баширу, как верный сторожевой пес, и всегда стоял за спиной хозяина.
— С приездом, сабиб, — склонив голову в поклоне, с почтением проговорил слуга.
— Здравствуй, дорогой, — Халед великодушно обнял старика. — А где мой уважаемый родственник, Башир?
— Он здесь, недалеко, — слуга кивнул в сторону возвышающихся среди звездного неба вершин остроконечных гор. — Сейчас спрячем ваши машины и переждем день здесь, а следующей ночью все оружие перенесем в горы.
— Да будет так, — согласился Халед. — Командуй, здесь ты командир.
Слуга утвердительно кивнул и поспешил к заполнившим улицу машинам. Снова заурчали двигатели пикапов, автомобили загоняли в специально вырытые под дувалами капониры. Там они будут надежно скрыты от воздушных наблюдателей.
Глядя, как маскируют грузовики, Халед неожиданно вспомнил американского куратора, Джон Смит готовился на его горбу, как на боевом коне, въехать в Кабул новым завоевателем. Афганец вспомнил приторный запах туалетной воды янки и невольно поморщился. Впрочем, пока Халед был готов смириться с высокомерными американцами. Они все-таки помогают им бороться с шурави, это сейчас главное. А вот потом…
Перебирая четки, Халед даже не подозревал, что это было последнее занятие в его жизни…
— Шевелите суставами, отцы, а то до Нового года будем тащиться, — без злобы проговорил Михаил Вакуленко. Они с Джалаловым снова выступили в роли ангелов-хранителей сотрудников «Кобальта».
Взвод разведчиков Прохорова, усиленный наиболее опытными бойцами из роты охраны, выехал из расположения базы на шести БМД в направлении мертвого кишлака.
Прохор, как опытный разведчик, очень грамотно проложил маршрут. Боевые машины, на полной скорости проскочив сонный Даши-Мусс, устремились по трассе в глубь провинции. Затем, съехав с дороги, БМД нырнули в ложбину пересохшего речного русла. Здесь скорость значительно упала, но это уже не имело особого значения.
Бронегруппа, добравшись до конечной точки, остановилась. Бойцы, груженные под завязку боеприпасами, стараясь не шуметь, один за другим спрыгивали с брони.
Григорий Кочетов, возглавивший операцию, несмотря на то, что она была задумана скоротечной, как кавалерийский наскок, все-таки решил подстраховаться тяжелым вооружением. Кроме штатных автоматов и пулеметов, приказал захватить еще и пару «АГС-17», на всякий пожарный.
Первым ушел Прохор с саперами и штурмовой группой, состоявшей из наиболее матерых разведчиков. Все они были вооружены автоматами, оснащенными приборами бесшумной стрельбы. Держа оружие на изготовку, пластуны вытянулись в цепочку и бесшумно ступали по рыхлому дну пересохшего русла реки.
Кочетов, выждав оговоренные пять минут, двинул основную группу. Бойцы, груженные станковыми гранатометами, пулеметами, металлическими коробками с боеприпасами, двигались не так легко, как штурмовики. Последними шли милиционеры в сопровождении двух младших сержантов…
Саперы оказались «в деле» не зря, на окраине кишлака они обнаружили минное поле. Австрийские противопехотные мины были установлены несколько часов назад, заводская смазка еще не успела окончательно высохнуть на рифленых корпусах.
Минное заграждение было установлено бессистемно, впопыхах, саперы были уже знакомы с подобными «сюрпризами» и работали слаженно, как на конвейере. Выкапывался заряд, затем блокировался контактный взрыватель. «Беззубая» противопехотка оставлялась на месте, обозначившись выемкой и рубчатым корпусом.
Когда проходы были готовы, старший сапер махнул рукой, давая знак штурмовой группе.
К тому времени разведчики уже засекли пятерых басмаческих часовых, они стерегли подходы со стороны равнины.