Пикирующий глиссер Стрельцов Иван

Глава 1

Допрос как способ разговора

Трескотня выстрелов на безлюдном перекрестке в пригороде Комсомольска прозвучала неестественно.

– Вот же козлы горные. Ни черта по-людски не могут сделать, палят, как у себя в ауле, – недовольно покачал головой Николай Норкин, наблюдая за действиями чеченцев, которые штурмовали автозак.

Все было продумано до мелочей, крючок был заброшен. Теперь оставалось лишь дождаться, когда вайнахи, «заглотив» наживку, направятся восвояси, за ними должны будут проследить «волонтеры», а уже обнаружив их логово и состав команды абреков, решить, как действовать дальше.

План по нападению на машину УИНа составили «волонтеры», поэтому и место для созерцания будущего представления выбрали заранее.

Свой внедорожник Кела поставил на одной из аллей парка, в это время года здесь народа почти что не было, зато перекресток как на ладони. В салоне джипа, кроме омоновца, находились Дудиков и Серафимов. Эти двое были для подстраховки, на всякий пожарный. Валерий Лацюк после суточного дежурства остался на службе, понимая, что после случившегося его в срочном порядке вызовут в управление.

Чеченские боевики действовали в духе американских гангстеров «двадцатых ревущих»: сперва протаранили автозак под видом ДТП, а когда вертухаи открыли двери, чтобы «качать права», расстреляли их. Но на этом переменчивая девушка Фортуна им изменила. Вырвавшийся наружу человек-«наживка» не долго думая застрелил двух боевиков, а третьего, ждавшего на «отрыве», ранил, после чего исчез за поворотом.

– Черт, что это такое? – В удивлении милиционеры переглянулись.

– Пошли за шерстью барбосы, та сами там и остались, – ударил ладонями о руль Норкин, затем вцепился обеими руками в рулевое колесо с такой силой, что костяшки побелели.

– Так что будем делать? – спросил Дудиков, ерзая на сиденье. – Будем брать моремана?

– Хочешь получить порцию свинца в брюхо? – ехидно поинтересовался у водителя Николай. – Автомат ведь он утащил с собой.

– Так что же делать? – горячился Янки, понимая, что Лоцман с него сдерет шкуру.

– Черного возьмем, – омоновец указал на ковыляющего чеченца. – Теперь их отслеживать нет необходимости, возьмем «языка», он нам сам выложит, что нам нужно…

«Языка» захватили по классической схеме: едва тот перешел дорогу и ступил на аллею парка, Дудиков захватил его за шею и раскрытой ладонью ударил по затылку, отключая у раненого сознание.

Подскочивший следом Серафимов быстро обыскал абрека и, отобрав пистолет, помог Семену загрузить бесчувственное тело в салон внедорожника…

Уже окончательно стемнело, когда они подъехали к яхт-клубу. Едва увидев знакомую машину, сторож быстро, с проворством пацана, открыл ворота.

Когда джип привычно въехал на стоянку напротив сторожки и наружу, делано зевая и потягиваясь, выбрались Дудиков и Серафимов, сторож, удерживая за поводок огромного пса, поинтересовался:

– На рыбалку ночную собрались?

– Да нет, – сунув в рот сигарету, отрицательно мотнул головой Семен. – В городе стреляют, шумят, не дают нормально оттянуться. Вот и решили к тебе завернуть. Так что, дед, если нас кто будет искать – ты никого не видел.

– Само собой, – вытянулся по стойке «смирно» сторож.

Тем временем из салона на не совсем твердых ногах вывалился Норкин. Вдвоем с Олегом Серафимовым они вытащили из автомобиля четвертого, который на ногах и вовсе не стоял. Взвалив пьяного на плечи, потащили его в сторону длинного пирса, к которому была пришвартована моторная яхта.

Дудиков достал из багажника большую сумку, в которой громко позвякивали бутылки, еще раз посмотрел на сторожа и, приложив указательный палец к губам, подмигнул, затем круто развернулся и поспешил за своими собутыльниками.

– Вот босота, им бы только водку жрать да от жен и начальства прятаться, – в сердцах буркнул старик и смачно плюнул под ноги.

Разболтанные, неуверенные движения у милиционеров исчезли, едва те оказались на палубе яхты.

Втащив оглушенного чеченца в кают-компанию, его опустили на диван. Николай Норкин расправил плечи и повертел шеей, потом посмотрел на товарищей и напомнил:

– Значит, действуем, как договорились. Приводите чебурека в чувство, и начинаем его развод.

– А, может, ну его, этот спектакль? – недоверчиво покачал головой Дудиков. – К чему с ним политесы разводить, прикрепим к мошонке две клеммы от полевого телефона, у меня здесь припрятан аппарат, пару раз крутанем, и сам все расскажет, даже то, что давно забыл. Как говорится, дешево и сердито.

Олег Серафимов брезгливо поморщился, но в ответ лишь пожал плечами, дескать, вы спецы в этой области, вам и выбирать способ воздействия.

– Ну, ты даешь, Сэмэн, – Николай с усмешкой похлопал широкой ладонью по спине приятеля. – Чувствуется, что в спецназе ты служил почти двадцать лет назад. Мордобой, иглы под ногти, выворачивание суставов и, наконец, полевой телефон к мошонке, это, так сказать, преданья старины глубокой.

– Почему? – упрямо спросил Янки.

– Потому что от боли «язык» много чего тебе наболтает, а что будет правдой? Да и времени у нас нет, чтобы отделять мух от котлет. Поэтому действовать будем по-моему. – Норкин извлек из-под пиджака небольшую ампулу из темного стекла. – Современная химия делает разговорчивыми даже немых, только нужен соответствующий настрой. Между прочим, этот анабазин английского производства мы нашли в тайнике во время зачистки одного из горных аулов. Тогда ампул было двадцать, упаковка не тронута, вместе с инструкцией на английском. Хорошо, что мой зам знал английский и быстро перевел на великий и могучий. Мы потом при помощи этих уколов накрыли банду, пять схронов и двух агентов внедрения. Главное, обошлись без крови с нашей стороны, и прокуратура с правозащитниками не нашли к чему придраться. Так что, если чего хотим узнать, «ставим оперу» по всем правилам.

На этот раз никто Николаю возражать не стал, а он продолжил:

– В общем, вы будите горца и «грузите», а я пока подожду на палубе. Как клиент созреет, зовите.

Норкин по трапу поднялся наверх, а Дудиков с Серафимовым вернулись в кают-компанию. Пленный от удара по затылку и лошадиной дозы хлороформа продолжал находиться в отключке. Для приведения его в чувство пришлось применить нашатырь.

– А, что? – с выпученными глазами подскочил чеченец и тут же рухнул обратно, что-то затараторив по-вайнахски. Сообразив, что находится среди чужих, пленник попытался вновь вскочить.

– Ты, дурак, куда рвешься? – придержал его за плечи Янки. – Не видишь, мы не враги. Да успокойся ты, елы-палы! – прикрикнул он с досадой.

Как ни странно, окрик подействовал на вайнаха отрезвляюще, он перестал сопротивляться, огляделся по сторонам, видимо, узнав милиционеров.

– Как я здесь оказался?

– Тебя ранило, а мы подобрали возле парка, перевязали. Куда везти, не знаем, не в больницу же. Поэтому ты здесь оказался, – миролюбиво пояснил Серафимов и, указав на перевязанную поверх штанины ногу, добавил: – Рану нужно обработать, чтобы не пошло заражение.

– Где мой телефон и оружие? – спросил раненый, окончательно придя в себя.

– Телефона при тебе не было, ты лежал под кустом шиповника, сжимая в руке это. – Семен продемонстрировал чеченцу «макаров».

– Дай сюда, – потребовал боевик. Янки без раздумий отдал ему оружие. Наблюдая, как тот досылает патрон в патронник, мысленно усмехнулся. В памяти мобильника захваченного «языка» было пусто, но возвращать ему телефон они не собирались, вдруг там есть какая-то программа предупреждения Кошмара об опасности. Черт ее знает, эту электронику. А из пистолета элементарно вытащили боек, теперь он не опаснее оружия пролетариата, то бишь булыжника.

– Рана у тебя не особо опасная, много крови потерять не успел, так что нужно лишь сделать санитарную обработку, – тихим, вкрадчивым голосом увещевал «языка» Серафимов. – Отлежишься пару дней, потом уйдешь к своим.

– Ну, так делай свою обработку! – прорычал обнаглевший чеченец, многозначительно помахав перед лицом Олега пистолетом.

– Я не спец, – ответил Серафимов, – сейчас придет наш «черный хирург» и сделает все как надо. Он давно в теме.

– Хорошо, – расслабленно выдохнул «язык», не понимая, что только что закончились «предварительные ласки» и дальше за него возьмутся основательно.

«Доктор» появился через пять минут, благо чеченец никогда не видел Норкина, поэтому разоблачение было полностью исключено.

«Черный хирург» был немногословен. Деловито снял повязку, внимательно осмотрел рану. Остроконечная автоматная пуля, пробив дверцу автомобиля, немного отклонилась от траектории и попала в ногу боевика по касательной, разорвав мышцы и оставив глубокий рваный шрам выше колена. Несмотря на то, что боль была сильная, рана на самом деле оказалась пустяковая.

– Сейчас сделаем противостолбнячный укольчик и приступим к обработке, – Николай достал из портфеля небольшой пенал, в котором находился шприц из нержавеющей стали, что исключало возможность определить цвет жидкости внутри. Такой гламурный «баян» был в комплекте с ампулами, вещь, не знающая износа.

Чеченец уколу сопротивляться не стал, боль настолько его измотала, что он был готов на все, лишь бы избавиться от мучений.

– Нужно подождать несколько минут, чтобы убедиться в правильности реакции, – укладывая шприц обратно в пенал, важно произнес «доктор».

Реакция не заставила себя долго ждать, уже через три минуты лоб чеченца покрылся испариной, глаза стали маслянистыми, а в уголках рта появилась желтоватая пена.

– Ну, как ты себя чувствуешь, дружище? – участливо спросил «доктор».

– Хорошо, – со вздохом облегчения выдохнул «язык», не понимая, что это начала действовать инъекция психотропного вещества.

– Звать-то тебя как, друг? – роясь в своем портфеле, как бы между прочим спросил Николай.

– Ильяс, Ильяс Нагаев, – облизнул пересохшие губы водитель.

– А меня Кела. Вот и будем знакомы. Родом ты откуда будешь?

– Раньше жил в Толстом-Юрте, а теперь в самой Москве. Работаю на большого человека.

– Да ты что? – сделал удивленные глаза Норкин.

– Вот тебе и да. Я работаю в охране самого Магамеда Кимбаева, тоже вайнах, но большой человек. В Москве его все боятся. А чего не бояться, личная охрана Магамеда из горцев, воевавших в Ичкерии.

В отличие от первых примитивных химических средств подавления воли человека анабазин заставляет не только отвечать на заданные вопросы, но и вовсе снимает психологические барьеры, делая фигуранта без меры болтливым.

– А ты воевал?

– Конечно, воевал, знаешь, скольким я русским бошки поотрезал? У моего деда-чабана столько баранов в отаре не было.

– А Кошмара как зовут? – видя, что психотроп подавил сознание вайнаха, напрямую спросил Николай.

– У него много было имен, – хрипло засмеялся Ильяс, – но сейчас его зовут Салман Гильядов, он главный охранник Магамеда. Даже начальника службы безопасности контролирует.

– А чего же вы из Москвы к нам пожаловали? – не выдержал такой затяжной «дружеской» беседы Олег.

– Ха-ха! – неожиданно рассмеялся чеченец. – Нам не сказали, но я случайно услышал разговор хозяина с Салманом. Олигарх Малочинский завещал Магамеду сто миллионов долларов в облигациях, которые лежат в вашем банке. Ценные бумаги нужно взять силой из банка, поэтому Салман вас и решил использовать, вы же его должники.

Неожиданно глаза чеченца закатились, следом он потерял сознание.

– Твою мать! – выругался Дудиков и со злостью покосился на пленного. – Вырубился, падла, осталось выяснить самую малость. Сколько их и где засели, заразы!

– Может, еще один укольчик? – предложил Серафимов, вопросительно глядя на Норкина.

– Нет, – жестко ответил омоновец, – организм после ранения ослаблен, вторая инъекция его просто убьет. Дарить этому козлу сладкую смерть я не собираюсь. Семафор, ты записал его лепет?

– А то, – Олег поднял вверх небольшой, похожий на мобильник, диктофон.

– Вот и отлично, – хищно усмехнулся Норкин. – Все, кончай его, Сэмэн.

– Без проблем и с удовольствием, – широко осклабился Дудиков, доставая из кармана тонкий металлический тросик…

– С тобой, Кошмар, сотрудничать, извини за каламбур, сплошной кошмар, – недовольно проговорил Лацюк, обращаясь к чеченцу. Они встретились в гольф-клубе через три дня после нападения на автозак. Салман, назначивший встречу, терпеливо молчал, опустив свои темные, как маслины, глаза на изумрудную, будто искусственную траву. – Ведь мы с тобой обо всем договорились, – продолжал Валерий. – Разработали детальный план, взяли фигуранта, запрессовали до жути. Вам оставалось только освободить его, приголубить, пообещать безоблачное и безбедное будущее, и все, он ваш. А что устроили твои сайгаки?

– Они не сайгаки, – скрипнул зубами Салман, он ненавидел, когда оскорбляли его земляков.

– Сайгаки, сайгаки, – прорычал в ответ Лацюк, он уже знал, что стоит на кону, и теперь «волонтерам» было глубоко наплевать на кассету с компроматом, на карьеру, на бизнес и отчасти даже на семьи. Теперь главное было – переиграть чеченцев и в нужный момент перехватить инициативу в виде ста миллионов долларов в ценных бумагах. А сейчас необходимо закошмарить шантажиста, выбить почву из-под ног, так будет легче им манипулировать до момента «Х». – Твоим так называемым бойцам следовало остановить машину, перевозящую задержанных, нейтрализовать вертухаев и освободить морячка.

– Они так все и сделали, – с вызовом ответил Гильядов, три дня пребывания в неизвестности его реально измотали, слушая мента, он пытался составить собственную картину произошедшего.

– «Сделали они», – передразнил его майор. – Вместо того, чтобы под стволами положить охрану мордами в асфальт, они ее перестреляли.

– А кто же тогда убил моих людей? – Только сейчас чеченец поднял на милиционера глаза.

– По показаниям двух бомжей, которые остались в клетке автозака, убитый вертухай упал рядом с решеткой. Морячок подхватил автомат и сперва застрелил первым появившегося в проеме налетчика, потом выстрелом сбил замок и вырвался наружу. Там завалил второго сайгака и был таков.

– Как же он смог их завалить? – недоумевал Гильядов. – Один рулевой матрос убил двух опытных бойцов, воевавших в горах не один год. Он что, спецназовец? – Чеченец с подозрением посмотрел на Лоцмана.

– Вот именно что в горах они воевали, а городские улицы – это тебе не горы. И парень не спецназовец, а моряк-контрактник, больше восьми лет прослужил, вот и отреагировал на угрозу.

– Ну и куда он делся? – Салман понимал, что мент прав, но для себя картину произошедшего составить никак не мог.

– Кто знает, – неопределенно пожал плечами Лацюк, его действительно не особо интересовала судьба беглеца. Цели теперь изменились, пусть того теперь ловит МВД России. – План «Перехват», как и прочесывание Комсомольска, результатов не дал. Потом, правда, поступила информация, что моряка видели в Новоморске. Перекрытие вокзалов и портов также прошло безрезультатно. Скорее всего, он успел до этого сесть на электричку или вовсе забрался на товарняк. Так что искать нужно где-то за Уральским хребтом, где его малая родина.

– Там было трое моих бойцов, двое убиты, а где третий?

Лацюк вновь пожал плечами.

– На месте бойни найдены три машины. Автозак, врезавшиеся в него «Жигули» и в стороне с пробитым колесом брошенный внедорожник «Ниссан». В салоне джипа обнаружены следы крови второй группы, резус положительный. Кстати, у двух убитых джигитов также вторая с положительным резусом. Ты что, своих боевиков подбирал по группам крови?

Салман пропустил мимо ушей явный сарказм в словах сыщика, вновь упрямо спросил:

– Где мой человек?

– Не знаю, – Валерий поджал губы. – Может, сбежал, когда в колесо «Ниссана» попала пуля. Или уже давно подбирал момент для «скачка» из вашей теплой компании. По крайней мере среди задержанных в городе за последние три дня ни одного лица кавказской национальности не наблюдалось. Или он не кавказец?

Лоцман издевался над собеседником. Захваченный «волонтерами» Ильяс был «выпотрошен», потом умерщвлен, еще раз выпотрошен, в прямом смысле слова, и останки покойного были надежно затоплены в месте, где рыбачат на катранов. Черноморская акула, как и все остальные ее сородичи, обладает отменным аппетитом, что гарантировало исчезновение трупа.

– А что с основным заданием? – наконец спросил Салман, решив, что поиски Ильяса становятся делом второстепенным.

– Работаем, – неопределенно ответил Лоцман. – Но окончательный результат будет не скоро. Сейчас из-за вашей бойни в городе полно следователей областной прокуратуры, оперов из службы собственной безопасности. Возможно, есть и чекисты, эти «рыцари плаща и кинжала» не любят светиться перед нами, работают в тени.

Все, что сейчас говорил майор Лацюк, было чистейшей ложью. Лет двадцать назад убийство трех сотрудников правоохранительных органов вызвало бы именно такую реакцию, те действия, что он описал. А сейчас действительно был введен план «Перехват», который уже на следующий день после прочесывания городских кварталов милицейскими патрулями и сотрудниками уголовного розыска был снят. Да еще в Новоморске после заявления какого-то таксиста о парне с автоматом патрульно-постовая служба была поднята «в ружье». А дальше была создана оперативная следственная бригада по факту совершенного преступления, после чего расследование зависло.

Лоцман тянул время, после информации, полученной от «языка», нужно было разобраться, правду ли он сказал, действительно ли в банке находятся облигации и как они там оказались. А заодно выяснить, какими силами располагает Кошмар, он же Салман Гильядов, и решить, как эти силы в нужный момент нейтрализовать.

– Нужно торопиться, – тяжело вздохнув, тоскливо произнес чеченец, глядя куда-то вдаль.

– Кроме того, что нужно взять банк, еще придется разрабатывать план, как вам унести ноги, – начал быстро говорить майор, но Салман его грубо оборвал:

– Твой брат поможет!

– Ты думаешь? – Глаза Лацюка хищно блеснули.

– Не переживай, он еще из этой истории выйдет героем, – хвастливо пообещал Гильядов.

– Хотелось бы в это верить.

Чеченец утвердительно кивнул, он уже потерял троих боевиков – Удава, Барса и Ильяса. Можно было в случае успеха избавиться и от оставшихся трех. Главное, захватить облигации.

– Ладно, – соглашаясь, кивнул Валерий, – когда вся информация будет собрана, помозгуем над твоим предложением.

На этом они и расстались, начальник уголовного розыска отправился в Комсомольск, а Салман в сопровождении Испанца и Разведчика поехал в Новоморск. Но теперь они находились под плотным «колпаком»…

Глава 2

Национальная забава – прятки

Центр Новоморска, строившийся еще в начале XVIII века, был полон проходных дворов. Виктор Савченко это помнил из рассказа экскурсовода, который когда-то знакомил с историей города командированных на учения морпехов.

Услышанное когда-то находилось где-то на задворках памяти, и вот сейчас в экстремальной ситуации необходимая информация всплыла в сознании.

Пряча короткоствольный автомат под куцей курткой, Виктор двигался в строго выбранном направлении. Опытный фронтовой разведчик, он не только хорошо ориентировался на любой местности, но также отлично разбирался в психологии. Торопящийся, сгорбленный человек, похожий на затравленного зверя, обязательно обратит на себя внимание прохожих и вызовет подозрение у патрульных. Поэтому морпех шел с высоко поднятой головой, быстрой деловой походкой, но не суетливо, как всякий обыватель, торопящийся домой. При этом он старался держаться в тени зданий, чтобы не бросаться в глаза и в случае необходимости нырнуть в дыру ближайшего подъезда.

Направление он выбрал правильное и к дому, где жила Анжелика, вышел через сорок минут. И сразу, что называется, попал в «десятку». На его счастье, с кодовым замком на дверях подъезда выходила средних лет степенная пара, и Савченко успел проскочить вовнутрь.

Не обращая внимания на камеры слежения, он бодро взбежал на второй этаж и надавил кнопку звонка.

Через минуту дверь бесшумно распахнулась. Анжелика была в летнем то ли коротком халате, то ли, наоборот, в длинной рубашке яркой пляжной расцветки. Ее вьющиеся волосы были стянуты на затылке в хвост.

– Ты? – удивилась блондинка, увидев Виктора на пороге. Но тут же язвительно заметила: – Не прошло и полгода, как ты объявился. Что, решил обосноваться на северном берегу Черного моря?

Савченко молча смотрел на девушку, а она тем временем говорила:

– Почему не позвонил? Вдруг я не одна.

– В квартиру пустишь? – угрюмо спросил моряк.

– Да, конечно, – пристально глядя ему в лицо, смутившись от своей бестактности, произнесла Анжелика и, отступив в сторону, освободила проход в коридор.

Когда гость прошел мимо, девушка недовольно поморщилась от запаха, исходившего от парня.

– Я думала, от флотских пахнет морской солью и водорослями, а от тебя несет помойкой. Слушай, а ты точно моряк?

На колкость журналистки Савченко никак не отреагировал. Сбросив с ног разбитые кроссовки, он прошел в зал и, остановившись посреди комнаты, устало спросил:

– Так ты одна?

– Одна, – Анжелика закатила глаза к потолку, украшенному дорогой лепкой. – Шеф заказал статью о бзике нового губернатора, который помешался на теме озеленения. А то, что для расширения дорог вырубаются вековые деревья, нельзя упоминать под угрозой увольнения. Козлы.

– Действительно, козлы, – Виктор опустился в глубокое кресло, автомат со стальным лязгом опустился рядом на пол.

– Ух ты, – глаза блондинки восхищенно распахнулись при виде настоящего боевого оружия, и девушка оживленно затараторила: – Настоящий? А чего ты его с собой принес? И чего ты не в форме?

Савченко устало посмотрел на Анжелику и неожиданно понял, что с того момента, как в его руках оказался автомат, ему стало чертовски везти. Он не только отбился от неизвестных налетчиков, вырвался из милицейской облавы, беспрепятственно добрался до Новоморска и не попался на глаза патрульным ментам. Он почти незамеченным пробрался в дом Анжелики, ко всему еще она оказалась дома и причем одна. Действительно, выходило, что древние рыцари были правы, считая свое оружие главным амулетом счастья.

– Ответить могу классической фразой из классической советской кинокомедии: «В ментовку загребли, дело шьют».

– Ты что, сбежал из караула? – Девушка скосила глаза на автомат, тем самым демонстрируя свои познания о жизни современной армии.

– Хуже, из тюрьмы.

– Это как? Как ты туда попал?

– А вот так, – буркнул Виктор и вкратце изложил события последних двух часов.

– Зачем же было бежать? – дослушав рассказ до конца, в сердцах произнесла девушка. – Если ты только защищался. Нужно было дождаться милиции, они бы во всем разобрались.

– Сбежал я, потому что меня на тот момент этапировали в Новоморск по обвинению в убийстве какого-то уголовника.

– А ты не убивал? – Анжелика вновь, но уже опасливо покосилась на оружие.

– Да нет же, – с досадой покачал головой морпех. – Меня подставили.

– Так что, тебе теперь нужно схорониться? – догадалась журналистка, не подозревая, что только что озвучила фразу из другой криминальной комедии.

– Нет, сейчас необходимо найти того, кто меня подставил.

– Что тебе для этого нужно?

– Для начала мобильный телефон, которым еще никто не пользовался, – начал задумчиво перечислять Виктор.

– Ну, телефон у меня, допустим, старый. Но зато есть действительно чистая симка, которую я держу на всякий пожарный случай. Подходит?

– Вполне. – Через минуту Виктор уже набирал по памяти номер телефона командира отдельного офицерского отряда. Анжелика, как воспитанный человек, вышла на кухню.

– Здравия желаю, Игорь Саныч, – бодро поздоровался разведчик, к своему большому облегчению, услышав голос полковника Волина, и тут же представился: – Это Стрелок.

– Слушаю тебя, Виктор, – коротко произнес командир отряда.

– В наших штабах спецы, оказывается, не зря свой хлеб едят. Они не только соображают на несколько шагов вперед, но и видят всю картину игры еще до начала партии.

– То есть, – голос Волина оставался бесстрастным, хотя было ясно, он осознает, что ситуация кардинально изменилась.

– Кто-то очень сильный заинтересовался нашими «рыбками», – сообщил Савченко. – Меня вывели из игры, крупно подставив.

– Ты расшифровался? – Полковник интересовался в первую очередь главной проблемой, как разведчик вышел на связь.

– Нет, представился случай, ушел под старой легендой, – коротко пояснил суть морпех, – если начальству потребуются детали, достаточно сделать запрос в Комсомольск.

– Что думаешь делать дальше?

– Завтра вернусь на место и возьму акваторию под присмотр. «Рыбку» можно выдернуть только оттуда. Да и искать меня там сейчас никто не будет.