Проект «Вайнах» Стрельцов Иван

С утра на полосу сел десантно-транспортный лайнер "Ан-12ПБ". Серо-стальную, похожую на крылатого кита машину отогнали к рулежке, потом приехал топливозаправщик, самолет залили керосином под завязку. По приказу коменданта возле приземлившегося борта был выставлен парный пост, двое солдат с автоматами неустанно курсировали по периметру вокруг самолета.

Все это выглядело необычно, а потому было весьма серьезно. Понимая, что означать это может все что угодно, от ревизии из Министерства обороны до приезда самого Президента (все-таки выборы на носу), аэродромные офицеры тут же выгнали весь личный состав по боевому расписанию, загрузив его работой. Тем самым была создана видимость кипучей деятельности.

Во второй половине дня на территорию аэродрома въехали два крытых "Урала-375". Машины, не снижая скорости, направились к рулежке, где уже стоял транспортный самолет.

Часовые, охранявшие "Ан", молниеносно стянули автоматы с плеч. Но до конфликта не дошло. Едва грузовики остановились, тут же появился "УАЗ" коменданта аэродрома. Пост был снят. Часовые, забросив ремни автоматов на плечи, послушно забрались в армейский внедорожник коменданта.

Едва "УАЗ" отъехал от рулежки, из кузовов "Уралов" стали выпрыгивать бойцы "Альфы".

— Ты смотри, супермены пожаловали, — произнес молодой лейтенант, следивший, как солдаты из его взвода косят траву возле глиссадного радиомаяка.

Бойцы антитеррористического отряда действительно выглядели угрожающе. Черные тактические комбинезоны, высокие прыжковые ботинки, жесткие бронежилеты с нашитыми поверх них подсумками для запасных автоматических магазинов и ручных гранат. За плечами большие мешки управляемых парашютов, на груди висели тяжелые титановые шлемы "Сфера" с пулестойкими забралами. Вооружены все были одинаково — тяжелыми бесшумными автоматами "вал" и двадцатизарядными пистолетами "Макаров модернизированный".

— Видно, опять не все спокойно в Датском королевстве, — задумчиво заметил лейтенант, глядя на сосредоточенные лица "альфовцев".

— А при чем здесь Дания? — простодушно удивился стоявший рядом пожилой прапорщик, старшина аэродромной роты. — У нас что, с ними какое-то соглашение подписано?

Взводный бросил насмешливый взгляд на старшину и снова стал наблюдать за антитеррами.

С приглушенным жужжанием опустилась кормовая аппарель. Бойцы "Альфы", выстроившись в две шеренги, стали подниматься на борт воздушного корабля. Едва последний "альфовец" исчез в чреве транспортного самолета, опущенная аппарель опять поднялась вверх. Одновременно заработали все четыре авиационных двигателя. Толстопузый "Ан" плавно сдвинулся с места, выехав с рулежки, на несколько секунд задержался в торце взлетной полосы, после чего, разогнавшись, ширококрылая машина взмыла и стала стремительно набирать высоту.

— Ничего не сказала рыбка, только хвостиком напоследок вильнула, — глядя вслед удаляющемуся самолету, проворчал лейтенант. Многоопытный старшина пожал плечами и, тяжело вздохнув, приложил указательный палец к виску…

Парашютная группа "Альфы" насчитывала четыре десятка бойцов, возглавлял ее полковник Игорь Маковцев, заместителем был капитан Валерий Новодворский.

Целую неделю группа прыгала на Уральские горы, оттачивая мастерство управления парашютом и изучая схему внутренних коммуникаций подземного аэродрома. Ветеранам отводилась главная роль в предстоящей операции, они должны захватить ядерную боеголовку и под прикрытием группы "Вымпела" и морпехов из спецназа ГРУ вывезти ее.

Такого задания у Валерия еще никогда не было, впрочем, вряд ли в мире были люди, которым уже приходилось выполнять подобные задания. Боевые, а не учебные задачки.

Капитан поправил упирающийся в правую подмышку "вал", провел рукой по подсумкам, проверяя наличие боеприпасов. Восемь магазинов, четыре гранаты "РГН", "ПММ" и две обоймы. Ножи антитеррам не нужны, но каждый боец имел при себе любимую "железяку". Такой талисман был и у Новодворского, боевой нож "Каратель" он носил на пояснице так, чтобы любой рукой его можно было выхватить незаметно для противника.

Валерий облизнул пересохшие губы. Как он ни старался себя успокоить, но сердце нет-нет да и срывалось на бешеные ритмы, как спринтер со старта.

Капитан прикрыл глаза, в очередной раз прокручивая в мозгу все детали предстоящей операции. Все начиналось с него, как только опустится аппарель, первым в бездну должен шагнуть именно он. План десантирования был стандартным, первым прыгает заместитель командира группы, последним командир. При такой тактике в случае изменения обстановки (несчастный случай, засада в месте приземления) группа имела шанс не быть обезглавленной в самом начале операции.

Сколько прошло пилотного времени, капитан Новодворский не заметил. Глаза он открыл, когда в сознание врезался зуммер звукового сигнала, предупреждающий о скором десантировании.

— Подъем, мужики, — между рядами сидящих антитерров, пружиня шаг, быстро прошел инструктор по прыжковой подготовке.

Сигнал тревоги оборвался, и "альфовцы" услышали жужжание опускающейся кормовой аппарели. В ту же секунду в десантный отсек ворвался шум ветра, перемешанный с ревом авиационных двигателей. Со своего места Валерий Новодворский мог видеть серо-коричневый пейзаж горных изломов. Картина напоминала ту, которую они досконально изучали на тренажерах перед учебными прыжками. В этот раз все происходило на натуре.

— Шлемы надеть, — громко скомандовал инструктор, когда аппарель наконец опустилась полностью. Антитерры водрузили на головы "Сферы", застегнули на подбородках широкие ремешки, опустили на глаза прозрачные пулестойкие забрала, которые во время прыжка должны были заменить очки.

— Карабины пристегнуть, — последовала новая команда инструктора.

Бойцы, как один, подняли правую руку и пристегнули карабины вытяжных фалов парашютов к тонкому стальному тросу, протянутому через весь десантный отсек.

Когда все приготовления были закончены, оставалось ждать, когда же штурман выведет самолет на точку выброски.

Через несколько минут предупредительная лампочка, горевшая на табло над опущенной аппарелью, потухла и вспыхнула зеленая.

— Первый пошел, — рявкнул во всю мощь своих легких инструктор.

Первым был Новодворский, капитан. Прижав руки, бросился бегом по опущенной платформе аппарели.

Несколько секунд его вертел воздушный поток, потом офицера подбросило вверх, и он как будто завис. Над головой капитана распустился серый дугообразный купол парашюта, пальцы Новодворского привычно ухватились за плоские петли рулей управления.

Повиснув на стропах парашюта, капитан повернул голову и посмотрел на остальных бойцов "Альфы". Парашютисты вытянулись длинной полосой на несколько сот метров. Особенность приземления требовала от них определенного подхода, все-таки садятся не на ровную площадку стадиона, а на гору, почти километр над уровнем моря. Тут нужна ювелирная точность…

Поймав воздушный поток, Новодворский заскользил, как серфингист на доске по гребню волны. Вскоре капитан увидел и объект приземления. Гору Хазар нельзя было спутать с любой другой из-за рукотворного стартового трамплина, торчащего из горы, как нос зазнайки. Теперь антитеррам следовало садиться. Валерий стал тянуть на себя рули управления, парашют уже не скользил, а опускался на острый изломанный пик горы Хазар.

За время тренировочных прыжков парашютная группа, насчитывающая с полсотни бойцов, потеряла семь человек. Трое поломали ноги, двое руки, один умудрился сломать четыре ребра, и последний обогатился сотрясением мозга, свалившись после приземления с утеса. Теперь они проходили курс лечения в Москве в Главном военном госпитале. А остальные в данный момент болтались между небом и землей, внимательно высматривая площадку для приземления.

Вершина горы стремительно росла в размерах, она уже не казалась остроголовой игрушкой, капитан мог разглядеть изломы, трещины и даже замысловатый узор базальта.

— Хоп, — выдохнул Валерий, едва его ноги коснулись поверхности горы, и, уже заваливаясь на бок, тут же потянул на себя парашютные стропы, гася купол. Через секунду приземлился еще один боец, затем еще и еще…

За полторы минуты вся группа надежно оседлала вершину горы Хазар.

— Все целы? — пряча скомканный купол в парашютный мешок, спросил полковник Маковцев.

Раненых и покалеченных не было, теперь можно было душевно помянуть инструктора по парашютной подготовке, заставившего начальство раскошелиться на наколенники и налокотники, на манер тех, которые используют роллеры. Именно пластиковые доспехи и защитили антитерров от случайного травматизма.

— Радист, "шарманка" цела? — Второй вопрос Маковцева уже касался оборудования. "Шарманка" — радиомаяк, который следовало установить над выходом из аэродрома. На сигнал этого маяка и будет направлена крылатая ракета. Уничтожение стартового трамплина "обездвижит" носитель террористов и даст возможность спокойно действовать бойцам "Альфы".

— Да что ей сделается? — убедившись в целостности прибора, наигранно беспечно ответил радист.

Теперь следовало выдвигаться на исходную позицию, и если диверсантам из отряда "Вымпел" пришлось карабкаться вверх, то их коллегам из "Альфы" предстояло произвести действие прямо противоположное. Пещера подземного аэродрома находилась под ними, почти в двух сотнях метрах…

Маленький подмосковный город Софрино ничем особенным не выделялся среди других городков. Почти ничем, только узкий круг специалистов армии и разведки, да еще с десяток журналистов знали, что именно в этом городке был развернут Центр управления ПРО (противоракетной обороны).

В конце семидесятых годов, когда стало ясно, что основным оружием ядерной эпохи являются ракеты, с которыми бороться крайне трудно, было решено создать щит ПРО, такой же глобальный, как и система ПВО. Возможности для этого были, успешно прошли испытания первой в мире противоракеты. Сверхскоростная ракета-истребитель могла уничтожить все образцы западных ракетоносителей. Для большей эффективности применения противоракет в Красноярске, Латвии, Азербайджане строились ДОНы (радиолокационные станции Дальнего обнаружения и наведения). А Центр управления новой системы решили организовать в Софрино, сюда стекались все нити управления огромным и сложнейшим организмом.

Американцы также попытались создать свою ПРО, но вскоре сообразили, что безнадежно отстают от СССР, и предложили в официальном порядке запретить разработки ПРО (в случае развития их технологий до нужного стандарта разрешить в одностороннем порядке). В Советском Союзе тогда уже умы будоражили демократические бредни, и договор вскоре был подписан, даже в знак доброй воли была закрыта, а после и демонтирована Красноярская РЛС. С развалом Советского Союза та же участь постигла и ДОН в Латвии. Пока еще исправно функционировала радиолокационная станция в Азербайджане, надежно контролируя воздушное пространство на южном направлении. Но как долго это продлится — никто не мог сказать, все-таки суверенное государство.

Теперешний Центр управления российской ПРО был куда скромнее, информацию уже получали от обычных РЛС (коими пользовались в ПВО и авиации) и со спутников-шпионов, предназначенных отслеживать пуски баллистических ракет.

Именно этот центр был выбран генерал-лейтенантом Журавлевым как координационный штаб предстоящей операции, которая получила название с легкой руки советника Балерина "Освобождение". В Центре управления имелось все необходимое для наиболее эффективного контроля развивающихся событий в зоне боевых действий.

Начальник оперативного отдела ГРУ Журавлев приехал в Софрино еще с вечера, сразу после беседы с советником Президента. Анатолий Михайлович спросил у генерала, сколько было проведено операций по освобождению похищенной боеголовки.

— С этой — три, — честно ответил Андрей Андреевич.

— Ну, дай-то бог, чтобы эта была последней и успешной, — пожелал на прощание Балерин.

Уже сидя в салоне служебной "Волги", генерал Журавлев снова и снова возвращался к этому разговору, задавая себе всего один вопрос, что имел в виду президентский советник? Не верит в успех предстоящей операции или информация о похищенной боеголовке ушла значительно дальше? Круг посвященных с каждым днем разрастался… Андрей Андреевич вспомнил о недавней утечке секретной информации. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не счастливая случайность…

Несколько дней назад министр иностранных дел звонил президенту Азербайджана. Не затягивая разговор, сказал старинному другу о "кроте", оказавшемся в его окружении. Президент пообещал разобраться. А сегодня утром сам позвонил министру и сообщил о случившемся горе, во время ремонта лифта референт президента по неосторожности шагнул с десятого этажа в шахту лифта. Собеседники друг друга поняли. Азербайджанская госбезопасность отыскала "крота" и, не привлекая внимания, его зачистила.

"Поторопились коллеги, — подумал тогда Журавлев. — Не спугнут ли иранских диверсантов?"

Теперь этот вопрос, как предупредительная лампочка, сигнализировал в его мозгу. Все-таки действия коммандос при разработке плана операции "Освобождение" были учтены и на них сделана определенная ставка.

Узнав о смерти своего агента, не отменит ли иранское командование атаку на аэродром? И тут же военный разведчик сам ответил на свой вопрос: "Нет, не успеют. На выяснение, случайная это гибель или целенаправленная ликвидация, уйдет достаточно много времени. А штурм аэродрома состоится уже завтра, да и приз слишком ценный, чтобы от него отказаться просто так…"

В Софрино Журавлев приехал не один, а в компании других большезвездных генералов, заместителей руководителей служб, принимавших участие в операции. Андрей Андреевич представлял ГРУ, вместе с ним ехал первый замдиректора ФСБ. Контрразведчики все это время работали рука об руку с военной разведкой, и теперь спецназ госбезопасности пойдет на штурм вместе с армейцами. В "Мерседесе", мчавшемся за журавлевской "Волгой", ехали заместители начальника СВР, министра внутренних дел и командующего авиацией.

Внешняя разведка занималась обеспечением спецназа на сопредельной территории. МВД должно было прикрыть штурмовые группы, если те потерпят фиаско. Авиация. Все в этой операции было замкнуто на ней.

Кроме того, в самом Центре управления ПРО — их командующий, без его спутников тоже никак не обойтись.

Этой ночью никто из генералов не сомкнул глаз, они только курили и пили крепкий кофе. Разговоры велись ни о чем, каждый думал, что готовит день грядущий.

Еще не рассвело, а генералы всей гурьбой направились в командный бункер и спустились на скоростном лифте на тридцать метров под землю, где размещалась святая святых ПРО за многометровыми бетонными стенами, способными выдержать даже ядерную бомбардировку, и где находился главный штаб противоракетной обороны России.

Для операции "Освобождение" был выделен один из информационных залов. Просторное помещение с десятком мониторов, на которые могла быть выведена любая необходимая информация. Торцевую стену занимал прозрачный планшет с контурами южных регионов России, кроме этого, в центре стоял большой стол с макетом местности, где должны будут разворачиваться боевые действия. Макет полностью повторял изображение на планшете, только в объемной форме.

Возле планшета застыл прикомандированный из Генерального штаба старший офицер боевого управления. В его обязанности входило комментировать происходящее и в случае каких-либо несостыковок между задействованными подразделениями координировать их.

Под потолком были установлены несколько небольших звуковых колонок для громкой связи.

Вошедшие генералы поздоровались за руку с ожидавшим их полковником и уже собрались занимать специально приготовленные для них металлические стулья, но не успели.

— Товарищи офицеры, смирно! — внезапно рявкнул старший офицер боевого управления. Он единственный стоял лицом к входной двери и, естественно, увидев лицо министра обороны во плоти, отреагировал согласно воинскому уставу. Генералы вытянулись во фронт, но министр отреагировал на это совсем не по-военному.

— Доброе утро, и можете расслабиться, — с легкой хрипотцой произнес генерал, прямиком направляясь к столу с макетом горного массива. — К операции все готово?

— Так точно, — ответил офицер боевого управления.

— Доложите подробно.

— Все три штурмовые группы на исходных рубежах. Из Приморска-Охтарского поднялись три бомбардировщика "Су-24" с крылатыми ракетами "Термит". Они уже на маршруте патрулирования. Пуск ракеты будет произведен, как только включится радиомаяк. С ростовской авиабазы взлетел "А-50", он будет обеспечивать локационную картинку воздушного пространства.

К сказанному пояснения были излишни, все собравшиеся знали, что "А-50" — летающий локатор на базе лайнера "Ил-76", аналог американского АВАКС.

— В Каспийске на аэродроме семьдесят первой бригады морской пехоты приземлился "Як-141" с четырьмя истребителями прикрытия "Су-27", — продолжил доклад полковник.

— А этот специалист по атомным бомбам где? — неожиданно встрепенулся министр.

— Там же, — вставил заместитель командующего. — Специалисты с авиастроительного завода смогли "Як" немного усовершенствовать, за пилотским креслом оборудовали место еще для одного человека. Тесно, но терпимо.

— Хорошо, — удовлетворенный услышанным, кивнул министр. — Что по дополнительным средствам?

— Особый отряд МВД "Витязь" погружен на вертолеты и ожидает команды в районе дагестано-азербайджанской границы. Связь обеспечивают три новых спутника. Благодаря закрытой цифровой линии все переговоры гарантированно защищены от прослушивания, возможность визуально наблюдать за местом действия дает космический телескоп. Но, правда, недолго. В нужном районе спутник будет находиться всего сорок минут, потом уйдет.

— Не уйдет, — покачал головой министр обороны. — Мы попросим командующего военно-космическими силами немного задержать спутник.

— Но… — командующий военно-космическими силами был ошарашен. — Потребуется работа дополнительных двигателей. За два часа болтания в космосе на одном месте двигатели сожрут больше трети имеющегося топлива. И вместо расчетных девяти лет спутник прослужит от силы пять.

— Ничего, — усмехнулся министр. — Все равно достался вам на халяву.

Все разумные доводы были исчерпаны, и командующему военно-космическими войсками оставалось только обреченно произнести: "Есть", — и опрометью броситься к телефону, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Журавлев, глядя на министра, недовольно поморщился. Высококлассный профессионал, он терпеть не мог дилетантов. Склонившийся над картой генерал армии был именно дилетантом; занимая высокий армейский пост, он оставался дремучим, как вековой лес. Возможно, он был хорошим командиром дивизии, но министр из него получился никудышный.

Андрею Андреевичу по-настоящему министр запомнился в октябре девяносто третьего, как раз после подавления парламентского путча. Когда тот крыл матом на плацу командиров частей Московского гарнизона.

На следующий год осенью девяносто четвертого, после провала чекистской затеи свалить чеченского президента при помощи опереточной оппозиции и нанятых офицеров из Таманской и Кантемировской дивизий на танках без опознавательных знаков, министр обороны с абсолютно отмороженными глазами рассказывал журналистам, что его подчиненные к танковой атаке на Грозный не имеют никакого отношения. В то время как все ведущие телекомпании транслировали на весь мир кадры измученных людей с запавшими и воспаленными глазами, в рваных и прожженных танковых комбинезонах, в окружении бородатых абреков. Тогда министр отрекся от своих офицеров, напоследок с пафосом заявил: "Для того чтобы усмирить Чечню, нужен всего полк ВДВ и два часа времени".

Через два месяца Андрей Андреевич Журавлев был в Грозном вместе с тогдашним командующим спецназом ГРУ генералом Талащицким. Они видели развалины домов, десятки, да что там десятки, сотни обугленных единиц боевой техники и трупы, тысячи изуродованных трупов. Штабелями сложенные на задворках армейского госпиталя черные головешки, сохранившие человеческие очертания, в той же сгоревшей технике, сидящие на местах согласно боевому расписанию. Вмерзшие в землю мертвецы с обглоданными бродячими собаками лицами и конечностями. Оба генерала достаточно в своей жизни видели военных конфликтов, но лик этой войны был просто ужасен.

Генерал Талащицкий тогда сорвался по приезде в Москву, накатал рапорт об отставке, а когда пошел его отдавать, не удержался и все высказал министру на понятном тому языке, на языке отборного мата.

Журавлев не стал увольняться потому, что служил не министру, а России. И как это ни пафосно звучало, именно ему надлежало бороться за нее, и генерал воевал, как умел. Сам профессионал, он старался держать возле себя только профессионалов. Поэтому и любое задание он всегда выполнял с успехом, чего нельзя было сказать о главном армейском руководителе.

Начальник оперативного отдела ГРУ прекрасно понимал, с чем связано появление самого большого армейского начальника.

Министр слишком много напортачил, на плаву держался только благодаря дружбе с Президентом. Но слишком уж много грехов было за ним, да и выборы на носу, теперь возле Самого отирались другие людишки, набиваясь к Президенту в фавориты. Массивное кресло ощутимо зашаталось под главным воинским начальником. Оставался один выход — идти ва-банк, и министр пошел. Изучив детали предстоящей операции, решил ее возглавить. Зная широкую и щедрую натуру Президента, он вполне мог рассчитывать на восстановление былых отношений с главой государства в случае победы. А победа была неизбежна, потому что операцию готовили и проводили в жизнь самые лучшие профессионалы. И сейчас министр играл в беспроигрышную лотерею.

— Так чего же мы ждем? — Генерал армии сгорал от нетерпения.

"Тебе бы, милый, лет на сто пятьдесят назад в гусары. А еще лучше командовать Дикой дивизией, там вообще думать не надо. Шашки наголо, и айда рубить головы супостатам", — с пренебрежением подумал о министре Журавлев.

— Ждем появления коммандос, — тем временем ответил офицер боевого управления.

— Как долго? — тут же последовал новый вопрос. Полковник мог только развести руками. Но уже через минуту офицер боевого управления заговорил, приложив ладонь правой руки к наушнику.

— Сообщает А50, к горе Хазар направляются два летательных аппарата. Они классифицированы как вертолеты "СуперПума".

К подземному аэродрому приближались иранские коммандос.

Используя предрассветный туман, подразделения отряда Волина стремительно и бесшумно приблизились к глухому забору. Трехметровые листы гофрированной стали надежно, скрывали от посторонних глаз замаскированные доты. С другой стороны и морские пехотинцы, приблизившись вплотную к ограде, были укрыты от глаз сепаратистов.

Первоначально диверсанты задумывали направленными взрывами сделать в заборе несколько проломов для штурмующих групп, но, посовещавшись, офицеры все же решили взорвать всю ограду, образуя больше пространства для маневра наступающих.

Раскатанный в макаронину пластид налеплялся на металлическую поверхность забора в местах их крепления к бетонным столбам. Пока одна группа штурмовиков под командованием старшины Франчука лепила к ограде пластид, остальные морпехи вместе с Волиным, вооруженные тяжелыми гранатометами "таволга" и реактивными огнеметами "шмель", ожидали начала операции.

Время от времени подполковник выглядывал из своего укрытия и смотрел на колышущиеся края маскировочной сети, скрывающей угловатые формы дота. Игорю неоднократно доводилось видеть на стрельбищах, как для потехи высоких гостей или иностранных журналистов расстреливали из гранатометов долговременные огневые точки и те в клубах огня и дыма, под восторг "экскурсантов", разлетались обломками в разные стороны. Только вот сейчас Волин восторга не испытывал, те доты были крупногабаритными муляжами, просто как игрушечные домики, сложенные из кубиков строительных блоков. А у настоящего дота каркас из толстой стальной арматуры, залитый сверхпрочным бетоном, в который для большей прочности добавляют базальтовую крошку.

Снова в памяти подполковника всплыл "миллионщик", который с трудом раскалывала тяжелая артиллерия. У морпехов не было тяжелой артиллерии, но доты должны быть уничтожены.

Волин провел рукой по холодному металлу пускового контейнера "таволги". Стопятимиллиметровая реактивная граната пробивала почти метровую высоколегированную броню, бетон был ей также по зубам.

"Главное, амбразуры расковырять, а там все живое выжжем огнеметами", — продолжал размышлять Волин, заметив поднятую руку Франчука. Диверсанты закончили минировать ограду…

В эту ночь венгерскому летчику Ежефу Сендеру не спалось. То пить хотелось, то кровать казалась слишком жесткой, а то вдруг в голову лезли всякие мысли.

Не дождавшись рассвета, Ежеф рывком поднялся с постели. И направился в душевую. Спустя несколько минут оделся и вышел из своего блока.

Чем ближе день взлета, тем хуже чувствовал себя мадьяр. Миллион долларов уже не казался ему достойной оплатой предстоящего полета. Вроде ничего сложного. Взлететь, прикрываясь от радаров ПВО тушей пассажирского лайнера. Потом, направив истребитель с ядерной боеголовкой на Москву, катапультироваться и попытаться выбраться из России за рубеж, где его будет ждать заветный счет в банке.

Сендер выкурил сигарету и поднялся на взлетную полосу. Наверху было прохладно и сыро. Двое чеченских боевиков, охранявших стоянку самолетов, увидев пилота, в знак приветствия подняли руки. Они уже привыкли к его частым появлениям. Ежеф только кивнул им в ответ, проходя мимо учебных "элок", на фоне остроносого двухвостового "МиГа" смотревшихся, как деревенские телеги возле "Феррари".

Поднявшись по приставленной к фюзеляжу лестнице, венгр забрался в кабину истребителя. Левая рука привычно обхватила рукоятку штурвала, пальцы правой, как опытного пианиста, пробежались по тумблерам панели управления. Потом ладонь легла на клавиатуру бортового компьютера. Все было привычным и в то же время каким-то отдаленным. Работа летчика-истребителя сродни работе пианиста-виртуоза, только постоянные изнурительные тренировки могут поддерживать нужную форму.

Ежеф Сендер потянулся за сигаретами. Раньше он не позволял себе курить в кабине. Но теперь на такие мелочи отставной полковник не обращал внимания. Закурив, венгр выпустил клуб сизого дыма и уставился вперед через лобовое стекло самолета. Его взгляд был прикован к ровной и гладкой, как стол, взлетной полосе, заканчивающейся стартовым трамплином.

"Это мой трамплин в новую жизнь", — подумал пилот, делая еще одну глубокую затяжку. Что-то очень важное вертелось в его мозгу, но вот что, Сендер не успел сообразить, его внимание отвлек нарастающий гул…

Шум двигателей приближающихся вертолетов услышал и Артем Чернявский. Выглянув из-под камуфлированной плащ-накидки, он увидел пару лупоглазых "СуперПум", выкрашенных в желто-серый песчаный цвет. Створки дверей десантного отсека были распахнуты, можно было разглядеть вооруженных людей, облаченных в камуфляж.

"Ну, вот и коммандос пожаловали", — подумал командир "вымпеловцев", наблюдая за тем, как две винтокрылые машины, подобно шершням, одна за другой нырнули в черный проем гигантской пещеры. И почти сразу же оттуда донеслась трескотня выстрелов, хлопки взрывов ручных гранат. С каждой секундой интенсивность боя нарастала, к автоматной стрекотне добавился грохот пулеметных очередей.

"Пора и нам подбираться поближе к месту действия". Чернявский тронул за плечо лежащего возле него бойца. Тот понимающе кивнул и передал команду остальным. Маскировочные покрывала были сразу же отброшены, теперь надобность прятаться отпала.

Считанные минуты отделяли бойцов диверсионной группы от вступления в бой, каждый готовил свое оружие. Головная подгруппа вместе с командиром Чернявским была вооружена тяжелыми автоматами "вихрь", это было особое оружие, родной брат бесшумного автомата "вал", только без длинного интеграционного глушителя, да приклад не контурный, а рамочный, уложенный для удобства сверху на ствольную коробку. Мощное и компактное оружие, легко скрывающееся в складках верхней одежды. Кроме автоматов диверсанты были вооружены гранатами "РГН", стреляющими ножами "скорпион" и автоматическими пистолетами "пернач" — также серьезное оружие ближнего боя, по многим параметрам превосходящее израильский "узи".

Бойцы второй основной группы были вооружены так же, только вместо автоматов "вихрь" у них были пистолеты-пулеметы "бизон" со шнековыми магазинами на шестьдесят четыре патрона. Этой группе предстояло чистить подземные галереи, и с учетом того, что бронебойные пули могут рикошетить, остановились на "бизонах".

"Вымпеловцы", сняв оружие с предохранителей, передернули затворы, досылая патроны в патронники, и, повесив оружие на грудь, потянулись к бухтам альпинистских тросов с привязанными к концам стальными "кошками"…

Эмин Аджжи находился за спинами пилотов вертолета и сквозь лобовое стекло "СуперПумы" наблюдал, как стремительно надвигается гора Хазар. Черный проем подземного аэродрома казался огромной пастью великана, который сгорал от желания заглотить их.

Пилоты, резко спикировав, выводили вертолеты точно на посадочную полосу.

Майор снял с плеча новый немецкий автоматический карабин "G-36K" с тяжелым двойным барабанным магазином на сто патронов. Этих патронов должно было хватить на стремительную операцию захвата.

На появление вертолетов двое часовых не успели отреагировать, их тут же сбил снайпер, сидящий в головной "СуперПуме", и сразу на взлетную полосу посыпались иранские коммандос.

Опытные бойцы, они четко знали свои действия, каждый прикрывал спину впереди бегущего. Возможно, их атака увенчалась бы успехом, наглость порой бывает эффективной, но только не в этот раз.

Отряд турецких "бессмертных", готовящихся к захвату ядерного боеприпаса, как только шифровальщики взломают код запала, находился в полной боевой готовности.

Рядовой Муса Терачи стоял на посту, охраняющем вход на первую галерею. Услышав топот множества ног, турок решительно снял свой "кольт-командо" с предохранителя и, отступив под прикрытие колонны, поднял автомат, ловя в прорезь прицела лестничный пролет. Как только появились иранские коммандос, Муса нажал на спусковой крючок. Длинная очередь хлестанула по впереди идущим, двое спецназовцев замертво повалились на бетонный пол, еще один, схватившись за бок, отпрянул назад. Через мгновение на Терачи обрушился шквал огня, высекая из колонны осколки каменной крошки…

Сейчас все решали секунды. Попав под огонь часового, Эмин Аджжи выхватил из подсумка ручную гранату и, выдернув чеку, катнул взрывоопасный шар в направлении отчаянно огрызающегося часового.

В замкнутом пространстве подземелья взрыв ручной гранаты прозвучал особенно громко. Но в суете боя никто этого не заметил. Турка отбросило взрывной волной к стене, где он и остался лежать, не подавая признаков жизни.

Коммандос снова бросились вперед на жилую галерею. Казалось, еще рывок, и они прорвутся ниже на следующий уровень, где размещалось хранилище с ядерным боеприпасом. Цель была близка, но все же недостижима. Наперерез иранским коммандос бежали в полном боевом облачении турецкие рейнджеры и полуголые, но вооруженные чеченские боевики. Выстрелы загремели с обеих сторон.

Отряд Эмина Аджжи оказался зажат с двух сторон превосходящими силами противника. Майор в душе поминал тихим словом начальников, сунувших его бойцов во главе с ним в эту мясорубку. План лихой кавалерийской атаки, которую он сам и предложил, на деле оказался самоубийством.

Теперь оставался единственный выход — вернуться наверх к вертолетам и попытаться на них уйти.

— Приготовить гранаты, — приказал майор и взглянул на своего заместителя. — Как только взорвутся гранаты, уводи людей наверх. Я вас прикрою.

— Но, — попытался было возразить заместитель; уловив злой огонь в глазах майора, не решился продолжать.

— Огонь, — приказал Эмин, и в наседавших турок полетели ручные гранаты. Взрывы загремели с частотой автоматных выстрелов. — Отходим, — прозвучала новая команда, и коммандос, отстреливаясь, бросились назад к лестнице, ведущей наверх, на взлетную полосу, к вертолетам.

Майор Аджжи, поднявшись на один пролет, опустился на колено и, вскинув автомат, бил длинными очередями. Все, что мог сделать командир для своих бойцов, — прикрыть отход уцелевших, не зная еще, что все они обречены.

Остатки отряда коммандос успели подняться на взлетную полосу, но их тут же атаковали чеченцы, выбравшиеся на поверхность по второй лестнице. Теперь уже в ход пошли пулеметы и гранатометы. В одно мгновение оба вертолета вспыхнули свечками, а дальше пошел просто расстрел уцелевших…

Бойцы "Вымпела" уже находились возле пещер и всю картину уничтожения иранцев наблюдали собственными глазами. Наступал их черед вступить в игру.

Включив портативную рацию, Артем Чернявский подал сигнал другим штурмовым отрядам…

— Альбатросам рассвет, — прозвучала в наушнике Волина команда к началу операции. Подполковник нажал кнопку дистанционного взрывателя, ограду в одно мгновение поглотил огненный вихрь…

— Я — ноль восьмой, получен сигнал радиомаяка, — доложил в центр управления операцией командир одного из трех патрулирующих в небе Дагестана фронтовых бомбардировщиков. Именно "Су-24" за номером ноль восемь находился сейчас на боевом курсе. Самолетная система наведения уже считала координаты сигнала радиомаяка, нацеливая подвешенную к фюзеляжу крылатую ракету "Термит".

— Ноль восьмой, действуйте по инструкции, — последовала команда от офицера боевого управления.

— Понял, — кивнул пилот и, обернувшись к сидящему рядом штурману, коротко скомандовал: — Пуск.

Многотонная машина вздрогнула, из-под бомбардировщика с грохотом вырвалась огненная комета. Летчики некоторое время наблюдали, как светящийся шар стремительно удаляется…

По сигналу тревоги трое руководителей чеченской группировки собрались в штабном отсеке. Отставной полковник инженерных войск Муса Танарбиев был полностью облачен в боевую экипировку, торс защищал бронежилет, короткоствольный "АКСУ" свисал с его плеча.

Вбежавший следом бывший сухумский милиционер Им-рам Магамедов тщетно пытался застегнуть на своем огромном животе бронежилет, зажав зубами ремешок "Калашникова". Из противоположной двери появился Турпал Габилов, чеченский "комсомолец" был вовсе без бронежилета, поверх камуфляжа он нацепил "лифчик" — разгрузку с подсумками, набитыми запасными магазинами и ручными гранатами. На поясе болтался большой кавказский кинжал в дорогих инкрустированных ножнах, голову перетягивала зеленая повязка смертника, в правой руке он держал "АК-74" с подствольным гранатометом. Глаза Габилова отсвечивали стеклянным блеском, губы кривила сатанинская ухмылка, и даже на расстоянии чувствовался устойчивый запах гашиша.

— Началось. Повоюем, — с порога объявил обкуренный Турпал, но присутствующие не удостоили его своим вниманием. Муса снял трубку телефона, связался с внутренними постами и выяснил обстановку, после чего задумался, но уже через мгновение стал отдавать приказы.

— Нас атаковали со стороны взлетной полосы. Сейчас штурмовики рвутся на верхнюю желтую галерею. — Танарбиев посмотрел на стоящего напротив Магамедова. Толстяк все же умудрился застегнуть жилет и автомат держал в руках. — Имрам, бери дежурную группу и поднимайся с ними по южной лестнице, любой ценой отрежь штурмовиков от вертолетов.

— Понял, — с готовностью кивнул толстяк, почти бегом направляясь к выходу.

— А ты, — экс-полковник перевел взгляд на Турпала Габилова, — бери резервный взвод и с турками охраняй лабораторию.

— Сделаем, — воинственно потрясая автоматом, обкуренный "комсомолец" вышел.

Теперь коменданту, подземной цитадели следовало определиться с обстановкой…

С первого же выстрела из "мухи" головной вертолет вспыхнул яркой свечкой. Имрам Магамедов, командующий дежурной группой боевиков, не без удовольствия мог наблюдать, как из кабины пылающей "СуперПумы" вывалился объятый пламенем летчик. Упав на бетон, он попытался встать, но силы покинули его. Вертолетчик остался лежать постепенно угасающим огнем.

Вторая "вертушка", включив двигатель, попыталась взлететь, отстреливающиеся коммандос бросились к своей последней надежде на спасение со всех ног. Несколько человек успели запрыгнуть в десантный отсек, еще двое повисли, хватаясь за борт вертолета. "СуперПума" начала разворот. Не успевшие заскочить на геликоптер залегли, решив своими жизнями прикрыть отход счастливцев. Но это была еще одна тщетная попытка.

— Причешите их "вентилятор", — приказал Магамедов стоявшим возле него двум бородачам, сжимающим в руках пулеметы. И тут же загрохотали "ПКМ", выбрасывая розово-желтые пунктиры трассирующих очередей. Первая трасса достигла ветрового стекла пилотской кабины, во все стороны разлетелись прозрачные осколки. Вертолет закачался, как плоскодонная лодка на горной речке, и в этот момент его достала вторая очередь, оставив огненные отметины на фюзеляже и моторном отсеке. Вертолетный двигатель взвыл, как смертельно раненный зверь, и смолк. "СуперПума" безжизненно рухнула на полосу, уничтожая своей массой залегших коммандос. Еще один взрыв ухнул на полосе, и два костра встали сплошной стеной огня, отгораживающей торец полосы.

— Ну, вот и все, — с усмешкой произнес Имрам Магамедов, приближаясь к пылающим обломкам горящих вертолетов. Он даже не подозревал, что эти слова были последними в его жизни. Несколько тяжелых бронебойных пуль ударили Магамедова в грудь, как картон прошили несколько слоев кевлара, титановую пластину и так же легко вышли через заднюю броню. Вместе с Магамедовым рухнули еще несколько боевиков. Остальные испуганно отпрянули. И тут же из огня, как посланники самой смерти, поливая от живота из коротких автоматов, выскочили бойцы "Вымпела", а крик "Мочи их!" — для чеченцев прозвучал приговором…

Перепрыгнуть через разлитое горящее топливо для диверсантов Чернявского было обычным делом. Бронебойный ураган в несколько секунд сокрушил боевиков. Первая группа, отстреляв свои магазины, заменяла их на ходу, бегущие следом за ними остальные диверсанты короткими очередями добивали раненых, чтоб самим не получить пулю в спину.

Добежав до северной лестницы, Артем Чернявский выхватил из подсумка шар ручной гранаты "РГН" и, выдернув предохранительную чеку, швырнул в лестничный проем. Бойцы последовали его примеру, серия взрывов и скоростной бой переместились на подземную галерею…

Противокорабельная крылатая ракета "Термит" за несколько минут преодолела расстояние от точки пуска до цели. Подвешенный радиомаяк указывал цель с погрешностью тридцать метров, и боевая часть "Термита" точно вошла в основание стартового трамплина. Полтонны сверхмощной взрывчатки, предназначенной для уничтожения тяжелых кораблей (крейсеров, авианосцев). Огромной силы взрыв всколыхнул гору Хазар, в небо взметнулся фонтан бетонных осколков. Основная часть трамплина задралась вверх, а затем под собственной тяжестью обвалилась вниз и, выворотив нити стальной арматуры, рухнула в пропасть…

Ударная волна и осколки не задели "альфовцев", которые ожидали этого мгновения. Едва глыба трамплина свалилась вниз, полковник Маковцев скомандовал по индивидуальной рации:

— Ну, с богом, мужики.

Вниз полетели десять альпинистских тросов, и антитерры один за другим заскользили вниз…

Ежеф Сендер по-прежнему сидел в кабине "МиГа", вжавшись в спинку летного кресла, происходящее вокруг парализовало его волю. Он уже не смотрел на горящие остовы вертолетов, разбросанные повсюду трупы боевиков и коммандос, его обезумевший взгляд был прикован к штабелям стокилограммовых фугасных бомб, неуправляемых ракет для учебно-боевых "элок" и, главное, сотням бочек с топливом. Достаточно было не то что пули, одной искры, чтобы здесь разверзлась геенна огненная.

Боковым зрением летчик вдруг заметил, как на обломки трамплина спускаются закованные в броню, как средневековые рыцари, бойцы еще одного штурмового отряда…

— "Термит" поразил цель, — доложил министру обороны офицер боевого управления. Тот, выдвинув нижнюю челюсть, закивал головой. Операция, к которой он не имел никакого отношения, развивалась как по нотам.

Министр обороны задумчиво поскреб подбородок, ему вдруг захотелось не просто командовать разработанной кем-то операцией, а внести и свою лепту.

— А ну-ка, полковник, поможем нашим еще одной ракетой. Поджарим пятки "чехам", — распорядился он внезапно.

— Но-о, — офицер боевого управления попытался не нарушать отработанный в Генштабе план.

— Кашу маслом не испортишь, — продолжал настаивать министр. Видя упорство офицера, строго произнес: — Исполняйте приказ, полковник.

— Есть, — подавленно ответил тот и, поднеся ко рту микрофон, сказал в эфир: — Ноль десятый, дублирующий пуск.

— Вас понял, выполняю, — ответил по громкой связи командир "ноль десятого"

Антитерры в считанные секунды спустились на взлетную полосу. Бойцы "Вымпела" перенесли боевые действия в подземные коммуникации внутри горы. Теперь "альфовцам" следовало нанести фланговый удар, захватить боеголовку и вывезти ее наружу для дальнейшей эвакуации.

Полковник Маковцев жестом указал своему заместителю на южную лестницу. Валерий Новодворский, сжимая автомат на уровне груди, понимающе кивнул, до лестницы полтора десятка метров. Но никто из антитерров и не думал, что пройти их им не суждено…

Ежеф Сендер остановившимся немигающим взглядом следил за "альфовцами". Бойцы, закованные в броню, двигались, словно в замедленной киносъемке, как водолазы на большой глубине. Внезапно в открытую кабину донесся пронзительный нарастающий звук. Летчик заставил себя оторвать взгляд от взлетного поля и посмотреть в сторону торца горы. В прозрачно-голубом небе он разглядел черную точку, которая стремительно увеличивалась в размерах.

Выпущенная за четыреста километров крылатая ракета шла на прежнюю цель, которая уже была уничтожена первым ударом. Не встретив препятствия, "Термит" скользнул по взлетной полосе, отрывая головы, руки, ноги оказавшимся на ее пути спецназовцев. Наконец ракета врезалась в крайний "L-39", и сразу же сработал взрыватель. Пятисоткилограммовый направленный взрыв поглотил стоянку самолетов, а следом сдетонировали сложенные бомбы, ракеты, вспыхнуло топливо.

Мощная броня не спасла бойцов "Альфы", огненное море кипящей плазмы испепелило людей в одно мгновение. Гору Хазар в очередной раз сотряс мощный взрыв…

Направленный взрыв разметал стальные листы, из которых была сложена ограда, освобождая дорогу для штурмовых групп. Едва дым рассеялся, как подполковник Волин скомандовал своим бойцам:

— Огонь!

И тут же в сторону еще безмолвствующего дота, оставляя за собой длинные шлейфы, устремились восемь тяжелых реактивных противотанковых гранат. В небо взметнулись кусты взрывов, кроша метровый бетон и многослойные стальные заслонки амбразур.

Отбросив дымящийся пусковой контейнер "таволга", Игорь Волин глянул вправо. Группа Кима под прикрытием крупнокалиберного пулемета и снайперов отряда рвалась к особняку, скрывающему вход в гору Хазар. А подальше группа Кости Орлова громила северный дот, всаживая в него одну за одной управляемые противотанковые ракеты "Фагот".

Дым развеялся, и теперь можно было разглядеть провалы в толстых угловатых стенах, из которых выглядывали прутья арматуры.

"Добить зверя в его логове", — мелькнула мысль в мозгу подполковника. Взвалив на плечо тяжелый реактивный огнемет, он скомандовал:

— "Шмелями" огонь!

Еще восемь светящихся комет устремились к порушенной долговременной точке. Изобарические капсулы взорвались одновременно, залив внутреннее помещение дота огнеметной жидкостью, которая в доли секунды выжигала все живое. В следующее мгновение над уничтоженным дотом поднялся гигантский огненно-дымовой шар. "Теперь уж точно в спину никто стрелять не будет", — подумал Игорь. Схватив свой двухствольный автомат, он гаркнул во всю мощь своих легких:

— Пошла жара! Ходу, мужики!

Двухствольный автомат "АО-38" непривычно оттягивал руки, ложе шире обычного, гранатометный магазин на десять зарядов то и дело стучал в броню на груди.

Двести метров расстояния от ограды до особняка морские пехотинцы прошли не хуже олимпийских чемпионов. Но когда Волин ввалился в дом, группа Кима уже зачищала внутренние помещения, со второго этажа доносилась трескотня очередей, хлопки взрывов ручных гранат.

Сам начальник батальонной разведки еще с одним бойцом вели перестрелку с боевиками, забаррикадировавшимися у входа в тоннель.

— Ну, Женя, как дела? — присев возле Кима, спросил Волин.

— Чуть опоздали, и эти суки забаррикадировались, — зло ответил разведчик, меняя в автомате магазин.

— Нехорошо получилось, — недовольно буркнул подполковник. — Если к ним подойдет подмога, мы застрянем конкретно. Надо идти на приступ. — Обернувшись к стоящему за его спиной Наумову, он приказал: — Давай, Наум, сколупни баррикаду, а мы тебя поддержим.

— Сейчас, шеф, — с готовностью кивнул Николай Наумов, загоняя в ствол гранатомета сорокамиллиметровую остроконечную, с рифленым корпусом осколочную гранату "Искра". Удобнее взяв оружие на изготовку, произнес:

— Работаем на счет три. Раз, два, три.

В следующую секунду Наумов рванулся за угол. Перекувырнувшись через левое плечо, он выстрелил из подствольного гранатомета.

— Туп-п, — картаво прогремел выстрел, граната, противно взвизгнув, врезалась в перевернутый диван, служивший основой баррикады. Пробив мягкую оболочку, граната взорвалась на противоположной стороне. Крики раненых слились с выстрелами штурмовиков.

Поливая от живота, Волин и Ким, перемахнув через загоревшуюся мебель, ворвались в подземелье. Высокие своды галереи были слабо освещены небольшими настенными светильниками. Широкая площадка имела два ответвления, одно уходило прямо в основание горы, другое серпантином вилось наверх. По имеющейся у диверсантов схеме, полученной сканированием космического телескопа, на нижней площадке размещались автомобильные боксы сепаратистов, серпантин вел на верхние галереи. Эту автомобильную дорогу морские пехотинцы и должны были освободить и держать, пока не будет вывезена боеголовка.

— Женя, взрывай выход из этой пещеры Аладдина и громи "духовский" автопарк.

— Выходом займутся бойцы Орлова, — ответил Ким.

— Тогда разбежались.

Группа Волина бросилась вверх по серпантину, за их спинами снова загремели выстрелы…

Сигнал общей тревоги застал Зияда Хашабу и Абдуллу Окетемера спящими. Привычные к подобным ситуациям турецкие офицеры быстро натянули одежду и, схватив оружие, бросились к выходу.

Несколько минут потребовалось Хашабу, чтобы турки под командованием своих унтер-офицеров выдавили иранских коммандос обратно на взлетную полосу. Большой радости от этого Зияд Хашаба не испытывал, поэтому зло приказал своему заму:

— Абдулла, бери командование на себя. Мы приступаем к варианту "Б".

— Есть, сэр, — на американский манер ответил капитан Окетемер и, подняв над головой автомат, побежал в направлении уже начавшего затихать боя.

Вариант "Б" был рассчитан на нестандартную ситуацию, когда боеголовку придется вывозить с подземной базы раньше, чем программисты раскодируют шифр взрывателя. Сейчас, как почувствовал отставной майор, наступило самое время вывозить заряд.

"Ничего, заодно захватим и программистов", — подумал Хашаба, входя в кабину грузового лифта. Створки дверей сдвинулись, Зияд нажал кнопку с цифрой "1", лифт пополз вниз в автомобильный бокс.

Шум боя не доходил до нижней галереи, но дежурный взвод и автомобилисты, обслуживающие технику, были подняты по общей тревоге.

Майора встретил командир дежурного взвода. Зияд коротко приказал:

— "Хаммер" срочно поднять в лабораторию.