Территория захвата Стрельцов Иван

Глава 24 Чай вдвоем

Сумасшедшее утро постепенно перетекло в не менее сумасшедший день.

— С убийством этих четверых должен разобраться убойный отдел, — гремел басом, как иерихонская труба, начальник УВД, тыча длинным указательным пальцем в руководителя убойного отдела. — И в кратчайший срок. Но не это сейчас главное. Главным для нас является не допустить выяснение отношений среди бандитских группировок. А потому, — голос генерала зазвучал еще громче и угрожающе, — необходимо провести ряд профилактических мероприятий типа «Стоп-колеса», «Вихрь-антитеррор» и «Густой невод» с проверкой всех злачных мест; всякую подозрительную шушеру, а также неоднократно судимых негодяев к ногтю. Активно использовать информаторов, особый упор на оружие. Если в ход пошли гранатометы, значит, появились не в одиночных экземплярах, необходимо найти и изъять. К тому же следует подобрать с улиц этих чертовых дуремаров — наркоманов и качественно с ними поработать. Нарики — это такая публика, как тараканы в любую щель забьются, а потому знают много интересного. И просто глупо не воспользоваться этой информацией. Больше используйте ОМОН и СОБР, если будут оказывать вооруженное сопротивление — без разговоров огонь на поражение. — И в этот момент грозный глаз генерала уперся в моложавую физиономию прокурора города. Начальник УВД крякнул и добавил: — Естественно, соблюдая букву закона. Как бы там ни было, но Чикаго ревущих двадцатых мы у себя недопустим. И теперь не середина девяностых. — Набор дат в такой последовательности выглядел нелепо, но все присутствующие поняли, что имел в виду начальник областной милиции. — Все, товарищи офицеры, выберете для себя фронт работ и за дело. Вечером жду с докладами, — наконец подвел итог совещанию генерал.

Уставший от кабинетной работы полковник Бережной выбрал занятие себе по душе и отправился контролировать работу СОБРа.

Командир специального отряда быстрого реагирования майор Сергей Тарасюк, атлетически сложенный крепыш с насмешливым лицом сатира, встретил своего учителя и начальника доброжелательно. Только ворчал весь день:

— И это ж надо, только ребята вернулись из Чечни, две недели поспали по-человечески, так на тебе, сперва учения показательные устроили, а теперь вот местные зачистки. Прям как в песне: «Ни минуты покоя…».

За световой день группы СОБРа выезжали в усиление милицейских бригад более тридцати раз. Большинство случаев, конечно, и выеденного яйца не стоили, но кой-какие результаты были налицо, а именно — три автомата Калашникова разных моделей, дюжина охотничьих ружей, часть которых была переделана в обрезы, десяток пистолетов, револьверов (боевых, самодельных и переделанных из газового оружия). Ножи, финки, кастеты (этого добра было не счесть), затем шли героиновые «чеки», около полусотни, таблетки «экстази» — полный кейс и два мешка маковой соломки.

За один день преступный мир понес значительные материальные и людские потери, но вот применять огонь на поражение ни СОБРу, ни ОМОНу не пришлось. Уголовное сообщество уже было в курсе происходящего и не собиралось делать сотрудникам правоохранительных органов щедрых подарков. Даже никчемная жизнь лучше фраерской смерти…

Когда на город опустились сумерки, полковник Бережной распрощался с бойцами СОБРа, но, прежде чем направиться домой, решил пообщаться с приятелем. Подполковник Забелин в это время еще находился на службе. Услышав в трубке голос Бережного, он коротко бросил:

— Давай заходи.

Когда Юрий Сергеевич вошел в кабинет начальника тылового обеспечения УВД, тот сидел за письменным столом, на котором стояли бутылка коньяка, пара граненых стаканов и блюдце с грубо нарезанным лимоном.

— Что за торжество? — удивленно спросил полковник.

— Присаживайся, сейчас расскажу. — Забелин указал рукой на свободный стул. Бережной повесил на спинку стула свою куртку и сел напротив товарища в ожидании. Подполковник отвинтил пробку на бутылке и наполнил на четверть оба стакана. Один поставил перед Бережным, второй отодвинул в угол стола, где в рамке стоял портрет жены и дочери.

— А себе? — поинтересовался полковник.

— Когда ты мне сказал, что есть исполнитель, я дал зарок — больше ни грамма спиртного, и теперь до самой смерти его не нарушу.

— Понятно, — кивнул Юрий Сергеевич и одним глотком опрокинул в себя содержимое стакана, даже не поморщившись. После проведенного на сыром прохладном воздухе времени коньяк пошел как топленое молоко. — И все-таки, что за повод пьянствовать?

— Есть повод, — предупреждающе поднял раскрытую ладонь Забелин. Пошарив под верхней крышкой стола, он извлек сложенную вчетверо газету «Вечерний Новоморск» и протянул ее товарищу. Развернув бумагу, Бережной наткнулся на обведенный маркером столбец с местными новостями.

— «Сегодня в наш город прибыл глава одного из крупнейших коммерческих банков России, — начал читать вслух Юрий Сергеевич. — Президент „Импульс-банка“ Владимир Артурович Худяков ведет переговоры с мэрией насчет инвестиций…» Подожди, — Бережной опустил газету и с тревогой уставился на Забелина, — так это что, он?!

— Собственной персоной, — устало кивнул головой Забелин. — Прям как по Шекспиру — злодеяние совершило полный круг.

— Да уж, — неопределенно пробормотал полковник, искоса глянув на бутылку с коньяком.

— Никогда бы не подумал, — задумчиво произнес Забелин, — что мы снова окажемся на одной тропе…

Уловив целеустремленный взгляд товарища, подполковник вновь налил ему насыщенной темно-коричневой жидкости.

Заместитель начальника УВД громко выдохнул и опять одним глотком опрокинул содержимое стакана в рот, потом крякнул и закусил долькой лимона. Прожевав, полковник неожиданно спросил:

— Слушай, Николай, у тебя нормальной еды нет, а то я с прошлого ужина ничего не ел? Все время, как сайгак, на ногах.

— конечно, есть. — Забелин вскочил со своего места и подошел к тумбе, на которой пылился допотопный осколок советской промышленности — серый сейф. Дернув за торчащий из тумбы ключ, Николай Николаевич выставил на стол банку гусиного паштета, упаковку галет, несколько плавленых сырков и пласт нарезки сырокопченой колбасы в вакуумной упаковке. Щелкнув кнопкой, включил электрочайник «Тефаль» и вопросительно посмотрел на своего гостя. — Чай или кофе?

— Давай чай, только покрепче, — согласился Юрий Сергеевич, — нужно взбодриться, а то я что-то раскис. Видно, годы свое берут.

Наконец две старые большие чашки с полустертыми рисунками, наполненные ароматным напитком, встали на столе рядом с распечатанными закусками.

Забелин, как хлебосольный хозяин, не забыл подлить в стакан гостя очередную порцию коньяка, потом сел напротив и, сделав глоток обжигающего напитка, посмотрел в глаза Бережного и негромко спросил:

— Юра, тебе никогда не снились те, кого приходилось исполнять?

К своему удивлению, подполковник увидел, что его друг не растерялся, не дрогнул, наоборот, кожа вокруг глаз сморщилась в лукавой усмешке.

— Нет, дружище, никогда мне эта мразь не снилась, и я никогда не жалел, что занимался исполнением этой сволочи. Видел бы ты этих тварей. Один раз пришлось конвоировать этих субчиков из соседней области. Рыбаки, мать их так. — Бережной сам взял бутылку и немного плеснул в стакан, выпил одним глотком, даже не поморщившись, и снова заговорил: — В общем, два прыщавых студента на летних каникулах взяли за привычку ездить на рыбалку. И в начале своей рыболовной карьеры попалась им малолетка. Место глухое, что окончательно раззадорило подонков. Девочку изнасиловали, а затем задушили. Что с трупом делать — тоже не стали долго мудрствовать, там же на берегу в камышах и зарыли. Через пару дней похоть опять засвербила, и они тут же нашли другую жертву, потом третью. Короче, когда этих уродов остановили, вдоль реки за это время образовалось одиннадцать безымянных могил. Видите ли, они от предсмертных судорог наибольший кайф получали. Со следствием уроды, как сейчас говорят, сотрудничали в полный рост, а потом был суд, наш самый гуманный в мире суд. Граждане судьи внимательно выслушали все «за» и «против», заодно учли, что оба серийные убийцы совершеннолетние, и приговорили к исключительной мере наказания. Везли их на исполнение поездом. В «Столыпине» для этой публики есть специально отведенный «двойник», отдельный бокс. Как их возят, ты, Николаич, должен помнить. Кандалы, наручники и в пасть резиновую грушу. — Забелин утвердительно кивнул, а полковник продолжил: — Короче, от автозака до «Столыпина» около сотни метров. Пока вели этих половых гигантов, они сперва обмочились, а потом, — Бережной брезгливо поморщился, — а потом еще и обдрыстались. Конец лета, жара, мухи, вонища. Зэки, которых везли к местам отсидок, чуть бунт не учинили. Не хотели ехать с этими козлами, еле тогда это дело разрулили. Зато с каким удовольствием я потом кончил этих уродов.

— Легко ты об этом говоришь, — отхлебнув чай, задумчиво проговорил Николай Забелин. — А я, еще будучи старлеем, участвовал в задержании банды, промышлявшей разбоями. Молодые отморозки под предводительством матерого рецидивиста Крытого. Брали бандюков на их «хазе» в Орехове-Борисове.

В общем, сработали оперативники чисто, никто из отморозков и дернуться не успел, а вот Крытый успел. Когда я ворвался в его комнату, он спал, но среагировал мгновенно — шмальнул из двух стволов своего обреза, а я в оборотку из «Макарова»… В больнице уже узнал, что коновалы вытащили из моей бочины полтора десятка рубленых гвоздей. А я успел одной пулей полбашки Крытому снести. Меня потом опера поздравляли, цветные фотки убитого рецидивиста показывали. Прокуратура в моих действиях криминала не обнаружила. В общем, стал я героем, только мне потом еще полгода снился изуродованный труп Крытого.

— Все дело в восприятии и отношении к своему восприятию, — попытался улыбнуться Бережной, но в его голосе проскользнули нотки грусти. — Для многих слово «палач» звучит страшно и ужасно, хотя на самом деле именно палач является неотделимой частью общества — он карает тех, кто ставит себя выше устоев самого общества. Палач так же необходим, как крысиный яд, которым травят грызунов в подвале, где хранятся продукты, или домашняя тапочка, которой бьют тараканов на кухне. Когда преступников за их зверства расстреливали, зверств было меньше. Не так ли?

— Так, — согласился с ним Забелин.

— Только работа палача не всякому подходит, — продолжил Юрий Сергеевич. — Из моей группы, в которую входили шесть человек, впоследствии двое сломались. Поляков допился до зеленых чертей и уже полтора года в дурдоме квартирует, а прапорщик Касимов мудрствовать лукаво не стал — обрядился в пеньковый галстук и был таков. Слабаки — ни пить, ни жить по-человечески не смогли.

— А Денис, он для исполнения годится? — вопрос был задан напрямую в лоб, Забелин хотел услышать такой же прямой ответ.

— Денис солдат, а не палач. Он не приводит приговор в исполнение, он уничтожает врагов государства, что, по большому счету, так и есть. — Бережной с некоторой долей превосходства посмотрел на товарища и сказал: — А ты знаешь, что Альбинос не собирался заезжать на ту заправку?

— О чем ты?

— Они заправились на полсотни километров раньше и как угорелые неслись в Новоморск (видимо, не укладывались в нормативы Сотника). Когда Денис это понял, он просто выбрал удачный ракурс и на повороте засадил из гранатомета в бок «индейца». Дальше неуправляемый горящий джип, подобно брандеру, влетел на заправочную станцию. По этой же причине он исполнил не только одного Чистодела, но и вступил в перестрелку с тремя «ягуаровцами» и уничтожил их. Туда им и дорога, в свою ментовскую бытность покойнички достаточно напакостили, да и, работая на Ереминых, смертных грехов набрались. Так что в совокупности получили то, что заслужили.

— А как же Худяков? — не удержался от наболевшего вопроса Забелин. — Кому-кому, а ему положена не одна вышка по совокупности.

— Не начинай, Николай, — попытался образумить товарища Бережной. — Худяков олигарх, и он нам не по зубам, у него охраны столько, сколько личного состава во всей новоморской милиции.

— Хорошо, — сделал вид, что сдался, подполковник, вспомнив про ту часть оружия, которую он лично спрятал, отделив от основной массы, сложенной в заброшенном гараже. — Не будем в это дело втягивать Дениса, он, в сущности, еще пацан, ему жить и жить. Но во мне достаточно еще профессионализма и злости, чтобы исполнить эту суку.

— Не занимайся ерундой, Коля, — решительно прихлопнул ладонью по столу Бережной, — оперативник всегда силен головой, логика и здравый смысл его главное оружие. Вот ты отключи свои чувства и эмоции, а используй «оружие» опера, и тогда поймешь, что шанс у тебя есть один, и этот шанс умереть без толка и смысла для себя — губительный для нашего дела. Того, которое несколько лет назад мы с тобой задумали и разрабатывали.

— Почему?

— Потому что твой труп — это не труп простого мокрушника или даже элитного киллера типа Солоника. Твой труп — мертвый подполковник милиции с оружием в руках, а это очередная истерия прессы, «Белая стрела» и тому подобное. Все, что было задумано — стравить бандитов, чтобы они сами друг друга приговорили по закону справедливости, — все это пойдет прахом.

— Н-да, — тяжело уронил голову на грудь Николай Николаевич. — Злодейство завершило круг, да, видимо, вхолостую.

— Пути господни неисповедимы, — в тон ему ответил Бережной. Оба офицера посмотрели друг на друга, неожиданно сообразив, что понятия не имеют, чем закончится их план…

Глава 25 Проверка на живучесть

— Я только приму душ и переоденусь, — выбираясь из салона «Фиата», сказал Денис. Полина лишь снисходительно улыбнулась.

Прошедшие сутки оказались для офицера слишком напряженными, для восстановления сил требовалась хорошая разрядка. Давыдов всем своим подсознанием понимал, что внезапное появление красивой, сексапильной и щедрой подруги далеко не случайно. Но размышлять на эту тему просто не было сил.

Соседей по гостиничному номеру опять не оказалось на месте, из-за чего Денис расстраиваться не стал. Сняв форму, он направился в душ. Горячей воды, как обычно в это время суток, не было, но Денис не хуже любого «моржа» обходился холодной. И даже в глубине души считал, что тугие струи ледяной воды намного эффективнее снимают усталость, чем горячей.

После душа старший лейтенант по привычке растер тело докрасна махровым полотенцем и стал торопливо одеваться. Кроссовки, джинсы, легкий шерстяной свитер и короткая джинсовая куртка моментально растворили в себе флотского офицера, сделав его безликим, «одним из толпы».

Увидев в таком виде Давыдова, Полина невольно присвистнула и насмешливо поинтересовалась:

— Ты что, на пикник собрался?

— А ты меня в оперу пригласила? — не смутившись, вопросом на вопрос ответил Денис.

— Действительно, не в оперу, — справившись с нахлынувшим недовольством, призналась девушка; ее тонкие пальцы с длинными, пурпурного цвета ногтями провернули ключ в замке зажигания, и едва мотор негромко заурчал, Полина тронула машину с места.

Несколько минут молодые люди ехали молча. Полина первой не выдержала и, сворачивая в сторону городского парка, небрежно кивнула на лежащую между сиденьями сумочку со словами:

— Достань и прикури мне сигарету.

— А волшебное слово? — усмехнулся Денис.

Уголки губ молодой женщины раздраженно дрогнули, но она все же изобразила некое подобие улыбки и тихо произнесла:

— Пожалуйста, прикури мне сигарету.

Давыдов сунул руку в сумочку, извлекая наружу длинную прямоугольную пачку ментолового «More», потом утопил в панель автоматический прикуриватель и через несколько секунд коснулся кончиком сигареты раскаленной спирали, сделав глубокую затяжку. Сразу же по салону поплыли запахи табачных ароматизаторов.

Денис выдохнул дым через ноздри в открытое окно и передал сигарету Полине, про себя отметив, что сигарета весьма эффектно смотрится в ее тонких пальцах с длинными ногтями.

Выехав на центральный проспект, носящий имя великого полководца Великой Отечественной войны маршала Жукова, девушка неожиданно проговорила:

— Знаешь, я с утра на ногах, не было времени даже съесть паршивый гамбургер. Поэтому предлагаю основательно перекусить перед чашкой кофе. — Она озорно подмигнула своему спутнику и тут же, внезапно спохватившись, поспешно добавила: — Деньги у меня есть.

Денис изобразил на своем лице оскорбленную добродетель.

— Не стоит так сразу унижать офицера Российского флота, ужин на две персоны мое жалованье потянет.

— Отлично! — радостно воскликнула Полина. — Куда едем?

— Как мне кажется, ты в этих вопросах куда лучше меня разбираешься.

— Я знаю один очень экстравагантный кабачок, мне там всегда нравилось. — «Фиат» стал стремительно набирать скорость. В течение четверти часа легковушка, съехав на второстепенную дорогу, блуждала среди новостроек, пока наконец не выехала на небольшую площадку перед стеклянным одноэтажным зданием, похожим на гигантский аквариум.

Только вместо рыб там находились молодые люди, сидящие за столиками и мирно беседующие.

Над «стекляшкой» возвышалась огромная вывеска, изображавшая одноглазого пирата в треуголке и тельняшке. Надпись гласила «Черная метка».

— Должно быть, веселенькое местечко, — буркнул офицер, обратив внимание на то, что на площадке перед рестораном припарковано большое количество легковых машин, в основном иномарки.

— А главное, кухня здесь классная, — не обратив внимания на сарказм в голосе своего приятеля, беззаботно ответила девушка и, виляя бедрами, застучала каблучками. Давыдов последовал за ней.

На входе их встретили два атлетически сложенных здоровяка в длинных камзолах ярко-синего цвета, высоких лакированных ботфортах и треуголках. Все точь-в-точь как у флибустьера на вывеске.

Бугаи окинули девушку похотливыми взглядами, откровенно игнорируя ее спутника. Денис, который не особо уступал по фактуре вышибалам, петушиться перед этими салабонами не собирался.

В зале их встретил официант, так же, как вышибалы, выряженный на пиратский манер. Белая парусиновая роба, заправленная в короткие красные сапоги; вместо пояса широкий красный кушак, а на голове такого же цвета бандана. Официант провел посетителей к свободному столику и, едва они присели, с легким поклоном вручил кожаные папки с меню.

— Что выберем? — поинтересовалась Полина, водя длинным ногтем по строчкам перечисления блюд.

— Целиком и полностью полагаюсь на твой вкус, — ответил офицер, окидывая взглядом интерьер ресторана. Несмотря на внешнюю помпезность, даже невооруженным глазом было видно, что атмосфера в заведении была напрочь фальшивой, даже бармен за стойкой, пытавшийся жонглировать бутылками, выглядел дешевым самодеятельным клоуном.

— Предлагаю остановить наш выбор на салате из морепродуктов, свинине по-аргентински. На гарнир — рис по-гавайски, — начала перечислять Полина. — На десерт ассорти из фруктового мороженого и кофе. Подходит?

— Вполне.

— А из спиртного что закажем? — девушка лукаво повела бровями.

— Ничего, — спокойно ответил Денис и тут же пояснил свое решение: — Ты за рулем, а я в одиночку не пью.

— А вы, батенька, настоящий «букварь», — засмеялась девушка. — Представляю, как ты своих солдат держишь в ежовых рукавицах. «Нельзя», «запрещено», «отставить». Так?

— Типа того, — машинально кивнул старший лейтенант.

Подошедшему официанту Полина быстро сделала заказ, тот все записал, кивнул и удалился. Тем временем девушка извлекла из пачки очередную сигарету и на этот раз, не прибегая к помощи своего приятеля, прикурила от одноразовой зажигалки.

Денис закончил осмотр зала и теперь сосредоточил свое внимание на Полине. При этом заметив сквозь клубы сизого табачного дыма внимательные глаза молодой женщины. Она внимательно изучала его самого.

«И все-таки, братец, ты попал в разработку, — машинально отметил про себя разведчик. — Интересно, кто мной заинтересовался?» Версий могло быть множество — от козней главной военной комендатуры, которая не смогла дело старшего лейтенанта довести до суда и тюрьмы, до иностранной разведки, для которой любое изменение в военной области другого государства всегда имеет интерес. Второй вариант для морпеха был предпочтительней. Притащить «языка» в виде пленного вражеского агента — высший пилотаж для разведчика.

«Но не обязательно, что все окажется именно так. Возможно, какая-то банальщина. Ладно, поплывем по течению. Рано или поздно интересующийся человечек сам проявится, а пока сыграем в одни ворота», — наконец определился Давыдов.

Заказанные Полиной блюда довольно быстро притащил проворный официант, с ловкостью расставил их на столе перед посетителями и исчез.

Салат, правда, оказался немного пересоленным, зато свинина просто таяла во рту, как и насыщенный овощами и специями рис. Обед подходил к концу, когда в зал вломилась троица подвыпивших парней, одетых на манер рэкетиров начала девяностых годов — кроссовки, спортивные штаны, короткие кожаные куртки. Парни были вызывающе шумливы, но почему-то вышибалы их пропустили.

Троица оккупировала ближайший свободный столик, и двое наперебой принялись громко звать официанта. А третий неожиданно впялился своими глазами в Полину, потом с шумом отодвинул стул, поднялся и направился к их столику.

Остановившись в метре от молодых людей, он принялся наглым, вызывающим взглядом рассматривать девушку, при этом не произнося ни слова.

— Ну и чего ты здесь завис, как компьютер? — положив вилку на тарелку, спросила Полина, зло сверкнув белками глаз.

«Начинается, — подумал Денис, мысленно расслабляя свое тело и готовя его к бою. — Проверка на вшивость, по типу „пойдем выйдем“».

— Киска, бросай этого хмыря и дуй к нам. У нас весело, — скаля гнилые зубы, почти миролюбиво заявил браток. Явно недавний сиделец «чалкиной деревни». Денисову доводилось видеть такую публику, сидя в СИЗО. Скорее всего, это бывшие рэкетиры, после бурных девяностых неожиданно оказавшиеся на свободе за границей миллениума. Теперь пытались по новой отвоевать для себя место под солнцем, не понимая, что эту войну проиграли, еще не начав.

— Ну, киска, решайся, — снова оскалился «бык».

— Сейчас, — Полина поджала губы, — только у своего парня спрошу.

— У фраера, что ли?

Дальше молчать означало себя унизить. Денис медленно поднялся со своего места.

— Не гоношись, фраер, урою, — уверенно пообещал «бычара», ухватив морпеха за полу джинсовой куртки. Разведчик, тут же захватив его кисть, резким разворотом вывернул ее. Бугай взмахнул ногами и с грохотом полетел на пол. Его дружки, как по команде, бросились на офицера. Движения их были стремительными, как у пары голодных волков, учуявших добычу. Матерые хищники прекрасно понимали, что сильного противника им поодиночке не завалить, поэтому атаковали одновременно с двух сторон. И все же это было бесполезным занятием, слишком разный класс подготовки.

Денис сместился влево на шаг, вынуждая правого нападающего развернуться и оказаться за спиной товарища.

Первый нападающий выбросил вперед ногу, целясь в пах противника, но Давыдов легко захватил ладонью левой руки пятку и рванул ее вверх, одновременно правым кулаком резко засаживая «быку» в солнечное сплетение.

— А-ах, — вырвалось из легких бандита, и он кубарем полетел под стол. Второй уголовник взмахнул рукой, целя разведчику ребром ладони в шею. Денис заблокировал удар, поднырнул под руку и с разворота бросил его через плечо, а едва тот приземлился, нанес шоковый удар носком кроссовки по почкам.

— А-а, сука рваная, — прохрипел, поднимаясь с пола, первый из «быков». Он еще не окончательно отошел от падения, но морской пехотинец не стал ждать, рванулся вперед и нанес боксерскую двойную. Левый кулак размазал мясистый нос на широком пористом лице, в то же время правый кулак с хрустом своротил нижнюю челюсть.

Но поединок и на этом не закончился, из фойе неожиданно появились двое вышибал. Теперь их флибустьерские наряды дополняла пара резиновых «демократоров», и вид этих гоблинов офицеру не обещал ничего хорошего. Впрочем, итог схватки и для гоблинов был предопределен — их ожидала трагическая развязка.

Взлетела черная дубинка, но обрушиться на голову жертвы не успела. Старший лейтенант присел и коротко врезал кулаком в печень особо рьяного вышибалы, который от такого удара задохнулся от боли и тут же рухнул на пол, сбитый подсечкой. Второй флибустьер попытался ткнуть Дениса «демократором» в живот, но немедленно получил в мышечный узел над локтем тычковый удар, и рука его повисла безвольной плетью. Высоко вскинутая нога разведчика черканула вышибалу по виску, здоровяк с обезумевшими глазами попятился, потом медленно стал оседать.

Схватка длилась меньше минуты. Старший лейтенант машинально облизнул сбитый в кровь кулак и хмыкнул, негромко произнеся:

— Да уж, экстравагантное заведение.

— Кофе пить будем дома, — придя в себя, воскликнула Полина и, вскочив со стула, перешагнула через разбросанных «быков», увлекая за собой к выходу Дениса, при этом без остановки треща как сорока: — Ну, ты прям Брюс Ли, Чак Норрис и Сигал в одной упаковке.

Под взглядами ошеломленных посетителей офицер едва успел швырнуть на столик несколько мятых пятисоток, плату за ужин…

Едва «Фиат» отъехал от «Черной метки», как из глубины зала вышли двое парней, внешне не очень похожие на представителей криминалитета.

Парни покинули заведение и направились в сторону припаркованной невдалеке серой «Нивы».

— Ну и как он тебе? — спросил Сыч у сидящего рядом гиганта с добродушным лицом и несвойственным ему погонялом Гаврош.

Верзила сморщил нос, затем почесал затылок и с нескрываемым восхищением произнес:

— Экстра-класс!

— Вот и я об этом подумал, — кивнул Сыч. После отъезда Харитона он из начальника охраны Сотника превратился в «правую руку» авторитета. Новое назначение не особо радовало, он чувствовал, что это не его уровень, но опростоволоситься тоже никак нельзя было.

— А для чего этот вояка понадобился Сотнику? — неожиданно поинтересовался Гаврош, закуривая.

— После того как завалили Клопа с Боликом и Леликом, сперва была мысль, что они взбесились и друг друга кончили, а потом один пахановский кореш, кстати, гэбэшник, высказал мысль, что всем троим помог зажмуриться хороший боец-рукопашник.

— Этот мог, — подтвердил верзила и ткнул сигаретой в направлении, куда укатила Полинина легковушка. — Он и этих пятерых мог легко завалить. Как волчары на него ни бросались, а ни один ни разу не достал. А этот лось их швырял, как очкастых шахматистов из музыкальной школы.

— Вот то-то и оно, — вновь кивнул Сыч. — Пахан примерно такой расклад себе и представил и возжелал из таких вот оловянных солдатиков сколотить «старую гвардию».

— Это что еще за беда такая? — удивленно спросил Гаврош, молодой человек был обладателем огромных бицепсов и очень маленького интеллекта. В отличие от своего ординарца Сыч имел за плечами одиннадцать классов средней школы и три курса исторического факультета пединститута.

— «Старая гвардия» — это элита наполеоновских войск. При их помощи Бонапарт выигрывал все самые значительные сражения и в бой их вводил в последнюю очередь, — терпеливо пояснил начальник охраны.

— А чего это «сапоги» понадобились? — еще больше удивился верзила. — Че, ему братвы мало?

— Братва годится лохов шугать, барыг трясти и на стрелки ездить, а военные профессионалы, или, как ты выразился, «сапоги», смогут взорвать, поджечь, захватить любой сложности объект, сбить самолет. Да и в случае большой мясни они быстрее братвы отреагируют на опасность и не разбегутся. Будут стоять до конца. Явная выгода?

— Явная, — вяло согласился Гаврош и, чтобы перевести неприятный разговор на другую тему, спросил: — Ну и как решили искать этого супербойца?

— Ну, братва пробивала разных военных, — медленно заговорил Сыч, — но потом решили обратить внимание на школу младших командиров морской пехоты. Для офицеров Сотник специально в «Зевсе-Громовержце» устроил благотворительный вечер и заодно заслал лучших бикс города. Конечно, это убытки для бизнеса, но в будущем это должно будет окупиться реальной выгодой. В общем, как в сказке: забросил старик «медовый невод», и пришел неводе десятком морпехов. Правда, почти всех пришлось забраковать. — Сыч кивнул на «стекляшку» и добавил: — Этого бойца, кстати, Полина забраковала. После бурно проведенной ночи она заявила, что полное фуфло. Старший лейтенант, командир учебной роты, молчун, в общем, ничего особенного.

— А чего же на него Сотник таки кинул глаз?

— А того и кинул, что «подсевшие на крючок» двое летех по пьяному делу шо те щеглы распустили перья и давай трещать. Сами-то совсем пацаны еще, только после училища и рассказать-то о себе нечего. Естественно, начали хвастаться героями части, особенно восторгались соседом по комнате в общаге. Герой чеченской войны, командир разведроты, выполнял особые задания командования, имеет мешок наград. И, — тут Сыч сделал значительную паузу, — даже полтора года отсидел в Лефортовском СИЗО.

— А на кичу чего этот Рэмбо угодил? — прогудел Гаврош.

— Никто толком ничего не знает, но ходит слух, этот Рэмбо замочил группу пленных чеченов. Причем не просто замочил, разметал на молекулы. Красноперые следаки полтора года с ним бились, но так ничего доказать не смогли. Нет трупов — нет состава преступления. Пришлось выпустить на свободу и восстановить на службе. Вот так.

— И сосед этих щеглов наш наблюдаемый? — Гаврош неожиданно проявил несвойственную ему сообразительность.

— Именно, — кивнул Сыч. — Сотник, когда услышал о нем, потребовал, чтобы Полимер еще раз зацепила морпеха, а мне поручил проверить его на вшивость. Что из этого вышло, ты видел?

— Да, против него Леон-киллер малолетний хулиган с рогаткой. Представляю, если ему дать не то что автомат, а нож кухонный?

Сычу понравилось сравнение, и он громко засмеялся:

— Вот видишь, в чем удачное вложение денег, особенно если дело дойдет до войны с чеченами. Этот Терминатор будет вообще на вес золота.

— Ясно, — согласно кивнул верзила и тут же задал новый вопрос: — А тогда на хрен нужны эти двое щеглов молодых.

— Ну, во-первых, они офицеры, то есть военные профессионалы, что уже немаловажно, а во-вторых, путаны их уже через казино «Валгала» зарядили каждого на десять кусков «зелени».

— Нормально, — присвистнул Гаврош и оскалился в довольной улыбке, — полный тупик. На такие бабки летехам всю жизнь горбатиться.

— Вот такой расклад.

— А на чем этого Терминатора будут брать? — Верзила все больше и больше пытался вникнуть в суть дела, закручивающаяся интрига его притягивала, как желтые глаза питона притягивают кролика.

— А это уже проблема Сотника, — пожал плечами Сыч, про себя подумав: «Скорее бы вернулся Харитон…»

Ночь была сказочной, Полина показала Денису такой класс, чего считавший себя знатоком в сексуальных утехах парень не видел даже на кассетах с порнофильмами.

Утром старшего лейтенанта ждал еще один набор удовольствий, начиная с оральных ласк, полноценного секса под тугими струями душа и заканчивая горячим и вкусным завтраком.

Провожая Дениса до выхода из квартиры, Полина поцеловала его и взяла слово, что вечером они вновь увидятся. Старший лейтенант мягко улыбнулся и утвердительно кивнул, при этом подумав про себя: «Когда мягко стелют, то очень твердо спать. Надо бы мне все-таки на этот счет проконсультироваться с Бережным».

Выйдя из дома, он направился в сторону автобусной остановки…

В это время Николай Шуликин в черной форме флотского капитана-лейтенанта расхаживал по территории ШМКРМП в ожидании появления старшего лейтенанта Давыдова.

Полковник Полевой сдержал свое слово — надавил на «особый отдел» морской пехоты и добился проведения оперативных действий на территории учебного центра. Любопытство Шульца был конкретным — его здесь интересовали инструктора рукопашного боя.

Сразу Николаю довелось познакомиться со старшим тренером по физподготовке майором Зориным. Это был пожилой грузный мужчина, бывший мастер спорта по боевому самбо. Тренировал он курсантов комплексами из армейского рукопашного боя. Посетив одно из таких занятий, Шуликин пришел к выводу, что Зорин на убийцу наркодилеров не тянет. Оставалось проверить второго инструктора, старшего лейтенанта Давыдова. В штабе чекисту сообщили, что старший лейтенант вчера был в наряде и сегодня в роте появится позже.

Тем временем Шуликин выяснил, что учебная рота Давыдова после подъема отправлена на «тропу разведчика», где должна будет провести несколько часов на полосе препятствий, после чего будут занятия по рукопашному бою.

«Ну, все сходится в цвет. Значит, проверим старлея на месте», — сидя на скамейке, подумал Николай, наблюдая за строем курсантов снайперского курса. Облаченные в мохнатые маскировочные комбинезоны и издалека похожие на движущуюся снегозащитную полосу, снайперы прошли бесшумно, как полуденные тени.

Шуликин в очередной раз посмотрел на часы — минутная стрелка чертовски медленно двигалась по кругу. Вынужденное безделье выводило из равновесия капитана, в голову даже стали приходить глупые мысли обывательского толка. «Может, сходить в чайную, пару булок с чаем захомячить?» Но тут же эту идею отбросил, инстинкт бойца ему подсказывал, что перед поединком лучше оставаться голодным.

Осенний диск солнца, повиснув высоко в небе, уже не грел. «Последние ясные денечки, — с неожиданной тоской подумал Николай, подставляя лицо солнечным лучам. — А потом затянет небо тяжелыми грозовыми тучами и польет как из ведра. Следом морозы, снежная пороша и зима. Жди весенней оттепели. Впрочем, после окончания строительства газопровода нас, скорее всего, отсюда уберут. Интересно, что новое придумает неугомонное начальство?»

В голову капитана наперебой лезли разные мысли, и почему-то фоном к ним настойчиво звучала песня Вертинского «В лимоново-бананном Сингапуре» — наверное, это было самое сокровенное желание контрразведчика в ожидании вьюг и метелей.

Появление роты морских пехотинцев, возвращающихся с занятий на «тропе разведчика» и полосе препятствий, оказалось для погруженного в собственные мысли Шуликина полной неожиданностью.

С громким топотом подкованных сапог из-за угла казармы вынырнула ватага курсантов в полной боевой выкладке со штатным оружием в руках. Морпехи тяжело дышали, по раскрасневшимся лицам стекали мутные ручейки пота.

— Рота, стой, раз-два! — скомандовал один из сержантов. Когда строй бойцов замер, он добавил: — Разойдись. Оружие сдать, и можете отдыхать.

В считаные секунды пятачок перед казармой опустел, а через минуту морские пехотинцы стали вальяжно возвращаться. Без тяжелых бронежилетов, ранцев, автоматов и касок они выглядели куда бодрее. У многих береты на манер еврейских ермолок венчали затылки, краями удерживаясь за макушки, большинство же сунуло свои головные уборы под погон, давая просохнуть коротко стриженным волосам.

Кто-то из морских пехотинцев предпринял попытку закурить, но его действия пресек грозный окрик старшего:

— Я тебе, салабон, сейчас покурю. Так покурю, мало не покажется. Закодирую лучше всякого доктора Довженко.

— Ну чего ты собачишься, Маугли, тебе что, мало своих лычек? — убирая сигареты в нагрудный карман, негромко буркнул боец.

— Нет, — покачал головой старший сержант, до этого отдававший распоряжения. — Только и отдуваться за вас тоже нет никакого желания. Если вы такие герои, то пусть из вас Гусар и делает рубленую котлету, а то почему-то эта честь в основном достается мне…

«Гусар, — невольно усмехнулся Шуликин, слушая диалог морпехов. — Денис Давыдов. Действительно, с таким именем и фамилией иначе и не назовешь. Видимо, ротный у них в авторитете».

И как бы в подтверждение этих размышлений раздался приглушенный голос третьего морпеха:

— Шухер, ротный собственной персоной.

Следом еще кто-то добавил:

— Вспомни зло, вот и оно.

— Стройся! — коротко приказал старший сержант, которого называли Маугли.

Морские пехотинцы поспешно выстроились в две шеренги.

Шуликин с облегчением встал со скамейки и двинулся наперерез старшему лейтенанту. Поравнявшись с Денисом, он остановился и в знак приветствия козырнул, представившись:

— Капитан-лейтенант Шуликин.

— Старший лейтенант Давыдов, — ответил на приветствие разведчик.

— Я представляю Научно-исследовательский институт физкультуры и спорта. — «Легенду» себе контрразведчик придумал, как он сам считал, «пальчики оближешь». — Наша кафедра разрабатывает принципиально новую методу рукопашного боя, в связи с чем мы ищем подходящих бойцов.

— Понял, — кивнул Денис. — От меня что нужно?