Третий курс Кащеев Денис
– А хотя бы и Лиги! Хотя Цурр утверждает, что не в пример гуманнее было бы обоих четвертовать, склеить – без разбора, кому какой кусок достанется, затем оживить и еще раз четвертовать. Но, полагаю, тут он все-таки несколько преувеличивает.
– Не понимаю, как ты вообще можешь ему верить, – пробормотала Андерсон. – Это же ранолец!
– А я и не верю. Ну, то есть как: в рассказанную им историю не верю. Сплошные натяжки.
– Да, я тут тоже думала: наверняка он сам этого своего Рисмта и пристукнул! – тут же с энтузиазмом подхватила Андерсон. – А потом уже до кучи свалил на конфедератов.
– Нет, – покачал головой Иван. – Вот как раз этого он никак не мог провернуть – даже с учетом трюка с часами. А вот чтобы захват «Альга» был спланирован и осуществлен без его активного участия – весьма сомнительно. Конфедератам, кровь из носу, был нужен надежный навигатор, и они это отлично понимали. Психотехнически обработать беднягу Мерчента? А если бы он погиб во время захвата, как Иствуд? Нет, я просто уверен, что Цурр был полноправным участником заговора. Его интерес – корвет: не забываем, захваченный «Альг» они повели не куда-нибудь, а в Ранолу!
– Почему же тогда он потом передумал?
– А вот тут уже начинается непонятное. Эта его история про фамильную преданность одного рода другому – вообще полная лажа, по-моему. Не похоже на ранольцев. Цурр, кстати, сам признался, что и не ждет особо, будто я в нее поверю. Но зачем-то ему надо спасти этого Рисмта. Необходимо просто. И если для этого придется вернуть корвет и предать союзников-конфедератов – он на это идет не задумываясь. Почему? Не знаю.
– А давай заставим его самого все рассказать! – глаза Андерсон яростно сверкнули.
– Это как, интересно?
– Вырубим из «Шилка» и прокачаем психотехнически!
– Не пойдет, – покачал головой Голицын. – Он нам нужен, чтобы вести корабль – до самого выхода из тоннеля, а это уже будет система Сурры.
– Так и пусть себе ведет – под психопрограммой!
– Я думал об этом, – медленно, словно не желая признаваться, проговорил Иван. – Сама по себе идея, конечно, заманчивая… Но тут вот какое дело… Психотехническое программирование такого уровня – задача неимоверной сложности. Боюсь, для нее у нас с тобой может просто не хватить квалификации, а малейшая ошибка – и мозг Цурра получит необратимые повреждения.
– Ну и черт с ним!
– Черт не черт, но привести нас на Сурру вовремя сейчас способен только этот ранолец. Причем с нормальными, не спекшимися мозгами. Риск получается совершенно неоправданный. Кстати, – добавил он после короткой паузы, – если подумать, Цурр имел все шансы проделать то же самое с нами. Но не стал. Может быть, тоже не уверен в своих силах?
– Ты ж вроде рассказывал, что он в прошлом году африканского президента обработал, – напомнила Рут.
– Было дело, – кивнул Иван. – Но не факт, что именно он писал тогда программу. Да и оборудование в тот раз у него было привычное, ранольское…
– Слушай! – испуганно воскликнула вдруг девушка. – А может он… Уже?
– Что – уже?
– Уже нас обработал? Пока мы без сознания валялись? То-то мы послушно делаем все, что он хочет!
– Ага, – усмехнулся Голицын. – Например, строим планы, как бы его самого перепрограммировать!
– Отказываемся от любых подобных планов! – с ударением на первое слово произнесла Андерсон.
– Ну… – Иван задумался. – Да нет, не похоже, – заявил, наконец, он. – Я ведь уже однажды побывал под обработкой, – вспомнив события двухлетней давности, он невольно поморщился. – Там состояние такое… специфическое. Ни сомнений, ни тревог… Совсем не похоже!
– Уверен?
– Уверен, – убежденно кивнул Голицын.
– Уверен… – повторила за ним Рут. – Вот только случись это на самом деле – разве не был бы так же уверен, что все в порядке? – спросила вдруг она.
– Не знаю, – пожал плечами Иван. – Хотя… Наверное, был бы… – неохотно признал он.
– Вот! – торжествующе воскликнула Андерсон, словно только и мечтала, чтобы ее товарищ и правда оказался жертвой психотехнического воздействия коварного ранольца.
– Бред… – сердито пробормотал Голицын. – Впрочем… Все это легко проверить. Психотехническое оборудование «Альга» должно быть опечатано. Если пломбы на месте – у вас, девушка, приступ паранойи. Если же нет… – думать об этом всерьез не хотелось. – Пошли!
– Нет! – не сдвинулась с места Рут.
– Ты что? – удивленно обернулся Иван.
– Не мы. Пошлем Танаку. Цурр не знал, что он на борту, значит, Хирото вне подозрений. Пусть пломбы проверит он!
– Ну, хорошо! – устал спорить Голицын. – Танаку так Танаку! – он поднял руку с браслетом.
Опасения Рут не подтвердились: пломбы на оборудовании оказались нетронуты. После того как японец доложил об этом, Иван не удержался, проверил еще раз сам: действительно все в порядке. По большому счету ничего иного Голицын и не ожидал, но, убедившись, что по прежнему полностью принадлежит себе, испытал неподдельное облегчение. Страшная это все-таки штука – психотехника ваша!
Размышляя о том, какой это был бы ужас, если бы ранолец и правда рискнул воспользоваться их беспомощным положением, добавив в парализованные мозги пару-тройку ключевых установок, Иван поднялся в рубку. Цурр по-хозяйски восседал в командирском кресле, положив левую руку на пульт и держа в правой пластиковый стаканчик, от которого по всему помещению распространялся аппетитный аромат крепкого черного кофе. Не отрывая глаз от экранов, ранолец с явным наслаждением прихлебывал земной напиток.
Браслет Злодея, дарующий его обладателю свободный доступ к любым системам корабля, Голицын у Цурра отобрал – первым же делом. Тот не возражал, но потребовал взамен другой – иначе корабль просто не признал бы его в качестве навигатора. Можно было бы, конечно, выделить неожиданному союзнику во временное пользование браслет одного из раненых, либо даже погибшего Иствуда, но сама мысль об этом, робко высказанная Рут, показалась Ивану едва ли не кощунственной. В результате после недолгого размышления Иван, пользуясь своим офицерским статусом, официально включил Цурра в экипаж «Альга» в ранге младшего стажера. Допуск это подразумевало минимальный – ранолец даже не получил права находиться в рубке без сопровождения кого-либо из команды, да и собственный бластер стажеру не полагался. Голицына такое положение дел устраивало, как никакое иное, Цурра, похоже, как ни странно, тоже.
Злодею Иван отобранный у ранольца браслет возвращать, разумеется, не стал. Сбитый с толку столь крутой переменой в своей обезьяньей судьбе, любимец Юнната обиженно бродил по пустым палубам, толкаясь то в одну, то в другую запертую дверь, и, когда те не поддавались (а как правило, случалось именно так), принимался, визгливо поскуливая, в ярости колотить по ним кулаком. Возможно, следовало и вовсе запереть его где-нибудь от греха, но добровольно в руки землян Злодей не давался, а на то, чтобы устраивать очередное сафари, у Голицына не было ни времени, ни сил, ни желания.
– Ну, какова у нас ситуация? – спросил Иван, появляясь на мостике.
– Около восьмисот секунд до прохода «ворот», – доложила Рут.
– Семьсот восемьдесят, – уточнил со своего места Цурр. – А кто остался у двигателей?
– Туда пошел Танака, – буркнул Голицын, недовольный, что приходится отчитываться перед ранольцем.
– Весьма ответственный юноша, – как ни в чем не бывало проговорил Цурр. – Пока я рассчитывал курс, ни на шаг не отходил. Так и сверлил глазенками! Разве что бластер к спине не приставил – хотя, верю, хотел.
– Сколько курсов вы отучились в вашей военной школе, Цурр? – спросил Голицын, меняя тему разговора.
– Два полных года – вы же знаете! – не оборачиваясь, бросил ранолец.
– Для курсанта-недоучки вы что-то уж слишком хорошо освоили навигацию!
– О, у нас, в Раноле, самая передовая система образования! – издевательски усмехнулся тот.
– Я не верю, что вас исключили, – заявил внезапно Иван.
– Документы подтверждают мои слова, – пожал плечами Цурр.
– Документы легко подделать!
– Подделать? Зачем?
– Например, затем, что если бы на борт «Альга» попал курсант ранольской военной школы, он был бы незамедлительно помещен под арест.
– А часовые на выходах с палубы – чем не арест? Разве что камера не такая тесная…
– И тем не менее это не помешало вам захватить «Альг»!
– Послушайте, курсант! – впервые с начала разговора Цурр развернулся к Ивану – вместе с креслом. – Повторяю еще раз: к захвату вашего корабля я не имею отношения! И уж вовсе абсурдно думать, будто эта акция могла быть спланирована до того, как вы засекли нашу шлюпку! Какова, по-вашему, была вероятность этой встречи в космосе?
– Вероятность, конечно, невелика, – вынужден был признать Голицын, – Однако…
– Невелика? Да она просто ничтожна! Чтобы подстроить такое, надо… Надо… Я даже не знаю, что надо! Надо, чтобы к этому стремились обе стороны! И то без прямого согласования всех ходов еще пришлось бы попотеть! Так что одно из двух: или мое появление у вас в гостях спланировано вашим же командованием, или… – он внезапно осекся.
– Что? – тут же ухватился за возникшую паузу Иван. – Что замолчали-то?
– Да я тут вдруг просто подумал… – ранолец резко повернул кресло, возвращая его в классическое положение: к пульту – передом, к Голицыну – задом. – Да не, ерунда! Наслушаешься ваших бредовых идеек – не такое еще вообразишь!.. Чепуха, короче!
– Что – чепуха?
– Измышления ваши – чепуха, курсант! А теперь, если вас не затруднит, дайте мне спокойно поработать. Шестьсот секунд до прохода «ворот», нужно проверить курс.
Иван порывался было еще что-то сказать, но, передумав, лишь махнул рукой.
15
– Когда я читала в информационной справке о том, что гостеприимство в системах Лиги вошло в пословицу на полутора десятках планет Альгера, я почему-то представляла себе нечто иное, – подперев голову руками, задумчиво проговорила Рут.
– Все это действительно немного странно, – заметил в ответ Цурр, прежде чем Иван успел хоть как-то прореагировать. – На Сурре я, правда, раньше не бывал, но дважды посещал Ласурру и один раз – Кримму. И ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Правда, тогда я еще не был младшим стажером военно-космических сил Альгера – может, в этом все дело? – последняя шпилька явно предназначалась лично Голицыну, но тот предпочел пропустить ее мимо ушей.
Надо признать, им было чему удивляться: вот уже четвертый час весь немногочисленный экипаж «Альга», считая примкнувших Цурра и Злодея, держали взаперти в маленькой, ярко освещенной комнате примерно три на три метра. Откидная скамья у одной из стен, рассчитанная максимум на двоих не самых тучных седоков, была здесь единственной, с позволения сказать, мебелью. На ней сейчас сидели Андерсон и Голицын, Танака, несмотря на очевидную усталость, остался стоять, прикинувшись стойким оловянным солдатиком (вот интересно, кстати, есть в Японии оловянные солдатики? В России вон теперь сплошной пластик пошел), в то время как ранолец, бесцеремонно вытянув ноги, разместился прямо на полу. К Цурру преданно жался Злодей, успевший получить подзатыльник от Ивана и старающийся теперь держаться от него подальше. Ранолец обезьяну особо не привечал, но и не гнал, время от времени бросая на нее короткие взгляды, в которых читалась смесь любопытства с легкой брезгливостью.
Надо сказать, появление «Альга» в пространстве Лиги было встречено спокойно. Под эскортом двух малых катеров, дежуривших у «ворот», корвет проследовал на орбиту Сурры, где и пришвартовался у гигантского полупустого причала. Два местных чиновника, похожие друг на друга словно братья-близнецы, поднялись на борт, получили из рук Ивана выписку из судового журнала, без раздумий дали добро на выгрузку раненых, после чего потребовали, чтобы экипаж в полном составе сошел на планету. Голицын, успевший за время полета мельком ознакомиться с миграционными правилами Лиги и мнением по этому поводу Устава, подчинился без возражений. По ходу, правда, все же возникли две небольшие заминки. Во-первых, из-за Злодея. С точки зрения чиновников Лиги, он был таким же членом экипажа, как и все прочие. В ответ на все попытки объяснений со стороны Ивана, что это, мол, всего лишь неразумное животное, пусть и дрессированное, его ткнули носом в его же собственный бортжурнал. Делать нечего, пришлось срочно устраивать загонную охоту. С голыми руками: Цурр в очередной раз злорадно предостерег землян от любой стрельбы в зоне юрисдикции Лиги. Злодей сопротивлялся так, словно речь шла о его обезьяньей жизни, укусил за предплечье Танаку и едва не послал в нокаут Рут. Выручил, как ни странно, все тот же Цурр: завидев его на палубе, зажатый в угол Злодей предпочел попаданию в руки Ивана со товарищи отдаться под покровительство ранольца.
Второе недоразумение вызвал уже сам Цурр, едва ступив на поверхность планеты, громогласно заявивший, что не имеет к «Альгу» и его экипажу никакого отношения и посему желает идти своей дорогой. Впрочем, разговор с ним у братьев-чиновников вышел столь же короткий. В списках есть? Есть. До свидания. В смысле наоборот: сиди и не рыпайся, куда все – туда и ты.
Вежливо, но настойчиво препроводив в угловатый приземистый автомобильчик без окон и, как показалось Ивану, без водителя (а внутри выяснилось – и без сидений!), их увезли с летного поля и минут через пять высадили в каком-то полутемном ангаре. Потом был просторный лифт с зеркальными стенами, короткий серый коридор, еще один лифт – поменьше, в него с учетом двоих сопровождающих они едва вместились, и, наконец, эта комната с белыми стенами и струящимся из-под потолка раздражающе-ярким светом. Заведя своих гостей сюда, один из чиновников буркнул:
– Ждите здесь! – и оба скрылись за дверью.
Самое интересное, что бластеры у них не отобрали – хотя и поинтересовались наличием, а получив утвердительный ответ, потребовали предъявить. Но тем и удовлетворились.
– Интересно, они там про нас не забыли? – пробормотала Андерсон, недовольно косясь на запертую дверь. – Три с половиной часа – ни ответа ни привета! А если кто-нибудь, например, в туалет захочет?
– Насчет «если» – говори за себя, – буркнул Голицын, не без некоторой зависти глянув на спрятавшего голову под мышку ранольцу Злодея – обезьяна носила под комбинезоном подгузники.
– У меня есть только одна версия, – проговорил Цурр, хотя его мнением никто, в общем-то, не интересовался. – Мы каким-то образом угодили в некую юридическую историю.
– Юридическую историю? – переспросила Рут.
– Именно. К вопросам права – как они их понимают – в Лиге относятся более чем серьезно… Вот только при чем тут мы?
– А пиратский захват корвета? – сквозь зубы напомнил Иван. – Вот уж раздолье для правоведов!
– Исключено, – покачал головой ранолец. – Наших дорогих хозяев не интересует то, что происходит за пределами их пространства. Если, конечно, там не замешаны граждане планет Лиги – но это явно не наш случай.
– Пожалуй, – вынужден был согласиться Голицын. – Но в сфере юрисдикции Лиги мы уж точно никаких законов не нарушали!
– Возможно. Но юридическая история – это совсем не обязательно правонарушение. Например, к нам может быть предъявлен какой-нибудь гражданский иск. Или наоборот, возможно, нам положена какая-то награда…
– Награда?! – усмехнулся Иван. – За что? И если так, мы не можем подождать ее вручения где-нибудь еще? В гостинице, например?
– Я вовсе не утверждаю, что это действительно награда, – недовольно покачал головой Цурр. – Но что бы это ни было, если вопрос юридический, они считают своим долгом уведомить нас по всей форме. В их системе ценностей мало что даже близко стоит к этому по своей важности. Что уж тут говорить о паре часов ожидания!
– И все же это должно иметь какое-то отношение к «Альгу», – заметила Андерсон. – Ведь, по сути, единственное, что их интересовало – кто является членом экипажа. Мы там, в тоннеле, случайно ничью шлюпку не раздавили?
– В тоннеле ничего раздавить нельзя, – пожал плечами ранолец. – А что касается «Альга»… Может быть. Я бы даже сказал, хорошо, если так…
– А как – плохо? – быстро спросил Голицын.
Ответить Цурр не успел, хотя, кажется, даже открыл уже было рот, но в этот самый момент дверь комнаты распахнулась, и в нее вошли трое – одетый во все черное коротышка, держащий в руке что-то, отдаленно напоминающее пергаментный свиток, и два давешних миграционных чиновника-близнеца. Лица их буквально излучали благоговение, как у людей, нежданно-негаданно оказавшихся сопричастными к какому-то великому чуду.
– Все на месте? – без малейшего акцента поинтересовался коротышка на языке Альгера, обведя быстрым взглядом комнату. – Прошу присутствующих встать!
Иван и Рут и без того уже успели вскочить на ноги навстречу вошедшим, Цурру же пришлось взять на себя Злодея – подниматься с пола испуганная обезьяна совершенно не желала, норовя наоборот забиться поглубже в угол. Наконец, компромисс был достигнут: шимпанзе-таки встал на ноги, но при этом спрятался за спину своего покровителя-ранольца. Коротышку в черном такой вариант, похоже, устроил. Еще раз обведя взглядом комнату, он развернул свой свиток и торжественно, нараспев, провозгласил.
– Как Полномочный Пристав Высокого судебного присутствия планеты Сурра, гегемона Лиги независимых миров А3, сооснователя и действительного члена означенной Лиги, по делу «Ранола против Альгера на Сурре», настоящим извещаю находящихся в сфере ее юрисдикции Голицына Ивана, Танаку Хирото, Андерсон Рут, Цурра Цурра, а также примата Злода, в рамках рассматриваемого дела в интересах правосудия условно признанного праводееспособным, о том, что в соответствии с параграфами 18, 56, 44, 113, 186… – список ссылок показался Ивану едва ли не бесконечным, – …а также 4428, они признаны представителями ответчика в указанном деле, в силу чего в назначенное время им надлежит явиться в судебное заседание для изложения возражений по иску. Неявка представителя в заседание влечет применение к нему исключительных мер вразумления в соответствии с карательным разделом Правового Уложения. Судебное заседание состоится завтра в полдень в Малом зале Высокого судебного присутствия. До окончания рассмотрения дела представителям безусловно запрещается покидать планету, а также пользоваться любыми средствами дальней связи – прямо или косвенно. С текстом искового заявления, а также иными материалами дела представители вправе ознакомиться в Канцелярии Высокого судебного присутствия либо получить их в электроном виде по специальному запросу. Благодарю за внимание!
Коротышка неторопливо свернул свиток, и вся троица степенно исчезла за дверью.
Некоторое время в комнате царило молчание – даже Злодей, и тот испуганно притих.
– Что это было? – подал, наконец, голос Иван, обращаясь главным образом к ранольцу.
Цурр, однако, и сам, похоже, мало что понял. Но вида старался не подать.
– Как я и говорил, юридическая история… – рассеянно выговорил он. – Но я – представитель Альгера по иску Ранолы?! Да, это сильно.
– Кто-нибудь объяснит мне толком, что это за чертов иск такой, и почему мы под страхом жуткой кары обязаны во всем этом участвовать?! – рявкнул Голицын так, что Рут от неожиданности отшатнулась, а Злодей, прикрыв голову руками, жалобно заскулил.
Ответ пришел, откуда не ждали.
– Иск Ранолы, в котором она требует предоставить ей возможность развернуть в контролируемом Лигой пространстве военную базу – аналогичную имеющейся здесь у Альгера, – в дверях стояла молодая, но, на взгляд Ивана, жутко некрасивая женщина (женщины альгердов вообще, как правило, казались ему уродливыми), одетая в бесформенный серый балахон. – И поскольку полномочный представитель Альгера в настоящее время на Сурре отсутствует, по закону Лиги его обязанности ложатся на всех официальных лиц Содружества – общим числом не более тринадцати.
– А где он, этот полномочный представитель, который так некстати отсутствует? – спросил, нахмурившись, Голицын.
– Полномочным представителем является Консул Альгера. В настоящее время он убыл на одну из планет Ранолы.
– На Лыж! – догадалась Рут.
– Вот видите, вы все отлично знаете сами, – кивнула женщина.
– А когда он, Консул в смысле, вернется? – задал вопрос Иван.
– Когда бы ни вернулся, к судебному заседанию он уже не успеет, – последовал не внушающий оптимизма ответ.
Голицын хотел еще что-то спросить, но его перебил Цурр.
– А вы, простите, вообще, кто? – без обиняков поинтересовался ранолец.
– Меня зовут Ижжа Возз, – охотно представилась жещина-альгерд. – И в настоящий момент я, как и вы, представитель Альгера в судебном деле по иску Ранолы.
– И много нас еще таких… представителей? – тут же спросила Рут.
– Насколько я знаю, больше им никого найти не удалось. Со мной все просто – я работаю при Консульстве, понятно, что первым делом они вышли именно на меня…
– Слава Богу! – облегченно воскликнул Голицын. – А то я уже было решил, что нам действительно придется заниматься этим… юридическим делом!
– Так ведь и придется, – поспешила разочаровать его Ижжа Возз.
– Зачем, когда есть вы? Работник Консульства!
– Я не юрист и даже не дипломат, – развела руками женщина. – Я – повар. Время от времени у нас в Консульстве проходят официальные приемы, потчевать на них гостей блюдами из синтезатора – даже самыми изысканными – как-то не принято…
– А в Консульстве есть еще сотрудники, кроме вас? – с надеждой спросил Иван.
– Постоянных сотрудников нет. Время от времени из Альгера прилетают стажеры или эксперты, но они, как правило, долго здесь не задерживаются. Сейчас на Сурре, да, думаю, и во всей Лиге, нет ни одного.
– Вот засада! – не удержался от возгласа Голицын. – И что же нам делать?
– То же, чем я занимаюсь последние двое суток – знакомиться с иском, копаться в законах, – тоном, каким она, наверное, обычно говорила о своих кулинарных рецептах, произнесла Ижжа Возз. – Со вчерашнего дня у меня имеется Полный Правовой Свод в переводе на язык Альгера, с комментариями ведущих юристов Лиги… Правда, дальше первых параграфов Введения я пока не продвинулась, – виновато улыбнувшись, призналась она, – больно уж стиль заумный… Но надеюсь, в команде у нас дело пойдет лучше!
– Вашими бы устами… – Иван оглядел притихших товарищей. – Ладно, выбора у нас нет, едем готовиться к этому несчастному суду! – принял решение он. – К вам, Цурр, это, разумеется, не относится…
– Но почему же! – ухмыльнулся тот. – Имею право! В каком-то смысле даже обязан!
– Это ранолец, – пояснил Голицын Ижже Возз. – Вряд ли на него стоит рассчитывать. Но мы трое, – он кивнул на Андерсон и Танаку, – в вашем полном распоряжении.
– Все лучше, чем одной, – кивнула та. – Не будем терять времени – его у нас и так почти нет!
– Зверя своего только заберите! – вмешался Цурр, выволакивая из-за спины притихшего шимпанзе. – Я вам тут не нанялся его выгуливать!
Тяжело вздохнув, Иван шагнул к Злодею.
16
– Прошу присутствующих встать! – потребовал давешний черный коротышка.
Похоже, фраза носила чисто ритуальный характер – «присутствующие» и так уже давно пребывали на ногах: сидеть в Малом зале Высокого судебного присутствия было просто не на чем. Один лишь Злодей, которому Ижжа Возз с утра вкатила внутривенно пару кубиков успокоительного, все время порывался безвольно осесть на пол, но Голицын и Танака крепко держали его за длинные передние руки. Вырваться шимпанзе не пытался, но и стоять самостоятельно не желал, предпочитая переложить два пуда своего веса на плечи Ивана с Хирото.
Зал, в котором предстояло разыграться межпланетной юридической баталии, был идеально-круглой формы и разделялся на три равные части высоким барьером. Каждый из получившихся секторов имел свой отдельный вход и свое особое цветовое решение.
Голицын и Танака со Злодеем, а также Андерсон, Ижжа Возз и держащийся чуть в стороне – он и подъехал позже других – Цурр располагались в синем секторе. В зеленом, за балюстрадой, окопались представители Ранолы. Их было восемь: три подтянутых офицера в темно-серых мундирах и пятеро почтенных старцев в широких серебристых балахонах. Разложив какие-то материалы на высоких столиках с покатым верхом, напоминающих церковные аналои (такие же были и в их собственном секторе), ранольцы вполголоса переговаривались между собой – о чем, разобрать Иван не мог, хотя и пытался.
Третий – расцвеченный золотом – сектор до последнего момента пустовал. И вот буквально только что ведущие в него высокие, закругляющиеся вверху двери неспешно растворились, и в зал вступил уже знакомый землянам коротышка в глухом черном одеянии. Проследовав в центр сектора, он замер и, выдержав короткую паузу, провозгласил:
– Прошу присутствующих встать!
Иван и Хирото, не сговариваясь, встряхнули Злодея. Тот недовольно заворчал, но не слишком громко: похоже, шимпанзе уснул.
Тем временем, за спиной коротышки возникло какое-то движение, и шесть рослых мужчин в длинных белых мантиях внесли в зал сверкающий паланкин с забранными зеркальным стеклом окнами, так что понять, кто находится внутри – и есть ли там вообще кто-нибудь – было невозможно. Поставив его на пол, носильщики сделали круг по сектору – трое в одну сторону, трое – в другую – и исчезли за закрывшимися дверями.
– Заседание Высокого судебного присутствия планеты Сурра, гегемона Лиги независимых миров А3, сооснователя и действительного члена означенной Лиги, по делу «Ранола против Альгера на Сурре» провозглашается открытым! – язык, на котором вещал коротышка, был Голицыну незнаком, но при входе в зал каждому «представителю» прикрепили на мочку уха миниатюрную клипсу. Иван тогда еще гадал, что это за штука такая, думал – что-нибудь связанное с безопасностью, оказалось – портативный переводчик. – Представителям истца предлагается огласить заявленные требования!
Один из ранольских сребробалахонных старцев поднял вверх руку с растопыренными пальцами – как уже знал Голицын, это означало, что представитель намерен держать речь – и заговорил.
– С глубоким почтением к Высокому судебному присутствию, я, Прек Ндош, Консул Ранолы в Лиге независимых миров А3, на основании параграфов 17, 36, 39, 44, 45…
Адекватно воспринять на слух это наполовину состоящее из цифр выступление было решительно невозможно, но к счастью, этого и не требовалось – с текстом ранольского иска, занимавшего в переводе на язык Альгера почти четыре десятка страниц убористым шрифтом, Иван был уже знаком. Другое дело, что, даже вчитываясь в него в относительно спокойной обстановке Консульства, Голицын мало что понял. Нет, основная канва была ясна: по соглашению с гегемонами Лиги, Альгер имел в контролируемом ею пространстве военную базу. С момента ее основания минуло шесть раз по шесть лет (не тридцать шесть, а именно шесть раз по шесть – в чем разница, Иван не въехал, но момент был принципиальный!), а значит, исходя из Основ Справедливости, Ранола, по мнению авторов этого опуса, имела право требовать базу Альгера закрыть и открыть на ее месте собственную, ранольскую – на тех же условиях, что были у ответчика на момент поступления иска в Высокое судебное присутствие. Это если вкратце. Плюс – те самые сорок страниц обоснования, каждый абзац которого завершается ссылкой на один-два, а то и больше (рекорд, как подсчитал Иван, равнялся тринадцати) параграфов Правового Свода.
Вот против этой махины им и предстояло выдвигать возражения от имени Альгера. Желательно – хоть сколько-нибудь убедительные.
Работу распределили следующим образом. Ижжа Возз, оказавшаяся на поверку способной лишь к технической работе, находила в законе нормы, на которые ссылались в своем иске ранольцы, и предоставляла подборку Ивану, который, сверяясь с комментариями к ним юристов Лиги, пытался понять, действительно ли закон в данном случае подтверждает позицию истца. Танака штудировал судебную практику, выискивая аналогичные дела. Рут пыталась разобраться в правилах ведения процесса. Злодей спал, накачанный снотворным. Шестой представитель – Цурр – околачивался неизвестно где, судя по всему, готовясь нанести пятерым остальным удар в спину.
Надо признать, что, вынося за скобки ранольца, более или менее успешно справлялись со своими обязанностями лишь Злодей и Ижжа Возз. Голицын во всех этих императивно-диспозитивных нормах, бланкетных ссылках, правопрекращающих сроках, телеологических толкованиях и автономиях воли блуждал, как слепой в дремучем лесу, Танака грыз ногти от отчаяния: база Альгера была единственной в своем роде, подобного рода дел в судах Лиги раньше просто не рассматривалось, Андерсон же столкнулась с тем, что только в зависимости от формы представления возражений ответчиком процедура может пойти по одному из восьми совершенно непохожих друг на друга путей…
На то, чтобы освоить хотя бы малую часть из необходимого, не то что неполных суток – года было бы мало!
Как же не вовремя унесла нелегкая Консула! Уж он-то – в этом Ижжа Возз была уверена – без труда сумел бы дать проискам ранольцев достойный ответ! Да что там говорить – осмелились ли бы они вообще сунуться с этим своим несчастным иском?!
Старик-докладчик закончил говорить и с видимым облегчением опустил руку – ее полагалось держать вертикально в течение всего выступления. Слово перешло к другому ранольцу, затем – к третьему, и так пока все они не высказались по сути спора. Насколько мог судить Иван, представители истца практически не повторялись, каждый вносил в дело свой особый штришок.
– Требования истца оглашены! – подвел итог речам ранольцев коротышка в черном. – Представителям ответчика предлагается огласить возражения!
Рут оглянулась на Ивана – тот чуть заметно кивнул. Андерсон вскинула руку.
– С глубоким почтением к Высокому судебному присутствию, я, Андерсон Рут, представитель Альгера, оглашаю следующие возражения на заявленные требования, – проговорила девушка, слегка запинаясь. – Первое: в соответствии с параграфом 301, иск предъявляется лицом, чьи права нарушены, лицу, виновному в указанном нарушении с требованием указанное нарушение устранить. Однако о чем просит в своем иске Ранола? Она просит разрешить ей разместить в пространстве Лиги независимых миров А3 военную базу. Разве Альгер может дать такое разрешение? Очевидно, не может! А значит, вовсе не Альгер должен быть ответчиком по делу, а Лига!
В ранольском секторе вверх дружно взметнулись восемь рук, одновременно черный коротышка сделал шаг вперед.
– Представитель Альгера Андерсон Рут лишается слова на данной процессуальной стадии за призыв, направленный на ниспровержение основ правосудия! – рявкнул он. – Лига независимых миров А3 представлена в настоящем деле непосредственно Высоким судебным присутствием. Заявление о том, что она одновременно может являться ответчиком по иску – в сфере собственной юрисдикции – абсурдно и оскорбительно!
– Учитывая очевидную некомпетентность представителя Андерсон Рут, Высокое судебное присутствие не рассматривает сделанное заявление как умышленное оскорбление, – источником этого голоса, в мгновение словно заполнившего собой весь зал, несомненно, являлся загадочный паланкин. – Тем не менее в случае повторения подобного поведения кем-либо из представителей Альгера Высокое судебное присутствие примет формальное решение в пользу истца!
Руки в зеленом секторе немедленно опустились. Очевидно, чего-то подобного ранольцы и добивались.
Обескураженная Рут, пряча глаза, отступила за спины товарищей.
Голицын тяжело вздохнул: на Андерсон в этом процессе у них была основная ставка. Теперь же выступать предстояло ему самому.
– С глубоким почтением к Высокому судебному присутствию, я, Голицын Иван, представитель Альгера, оглашаю следующие возражения на заявленные требования, – выговорил он, поднимая руку. – В соответствии с параграфами…
Иван и сам понимал, что выступает слабо: ни одного серьезного аргумента по сути спора он так и не нашел. Приходилось придираться к формулировкам, подвергать сомнению корректность ссылок и уместность аналогий. В одном случае, обнаружив в иске очевидную опечатку, Голицын построил на этом целую теорию о том, что, мол, небрежно подойдя к оформлению своих требований, Ранола вообще утратила права ссылаться на Основы Справедливости (некоторые основания для такого вывода в праве Лиги действительно имелись, но, во-первых, как подозревал Иван, под «небрежностью» здесь должно было пониматься нечто совершенно иное, а во-вторых, как выяснилось позднее, опечатка была лишь в переводе на язык Альгера, а в оригинале отсутствовала).
Закончив, Голицын с облегчением опустил затекшую руку и уступил место докладчика Танаке. В доказательство того, что в требованиях истцу следует отказать, японец сослался на два «аналогичных» дела: в одном два крестьянина спорили насчет курятника (межпланетные отношения регулировались совершенно другими разделами Правового Свода – это даже Иван знал), решение по другому выносил суд Криммы, а тамошние процессуальные правила от местных отличались принципиально.
Ижжа Возз от подробного выступления воздержалась, просто попросив суд в иске отказать, Злодей ограничился невнятным мычанием – его, кстати, вежливо выслушали. Цурр же, когда очередь дошла до него, ясное дело, исковые требования соотечественников полностью поддержал. Принципиального значения это не имело: среди представителей Альгера ранолец остался в явном меньшинстве, и, насколько понимал Голицын, на позицию суда его мнение повлиять не могло, но все равно – неприятно!..
– Возражения ответчика оглашены! – заявил коротышка, когда Цурр, опустив руку, отступил к барьеру, отделяющему синий сектор от зеленого – поближе к своим. – На этом стадия оглашения позиций сторон завершена. Через минуту Высоким судебным присутствием будет определено предварительное Постановление по делу. Сторонам приготовиться к прениям. Представитель Альгера Андерсон Рут считается восстановленной в процессуальных правах.
Ну, вот и все. Через минуту все будет решено. Предварительное Постановление в девяноста девяти случаях из ста соответствует окончательному – это Танака выяснил, когда в практике копался. Будет еще, конечно, стадия прений, но на что она, если сказать-то им, по сути, нечего?
– Высокое судебное присутствие вынесло предварительное Постановление! – не стал тянуть время голос из паланкина. – Иск подлежит удовлетворению в полном объеме! Предварительное Постановление может быть пересмотрено Высоким судебным присутствием по результатам прений сторон.
По зеленому сектору прокатилось радостное оживление.
– Стадия прений! – объявил коротышка. – Слово представителю ответчика!
Иван обвел грустным взглядом товарищей: никто из них не спешил поднимать руку. Танака сверлил глазами пол, словно ища под ногами заветную подсказку, Ижжа Возз растерянно озиралась по сторонам, Рут… Рут, склонившись над «аналоем», что-то лихорадочно искала в базах персонального компьютера.
– Представители ответчика отказываются от участия в прениях? – спросил коротышка.
Да что уж там…
Внезапно ладонь Андерсон взлетала над головой.
– Поединок! – выкрикнула Рут.
– Что? – вопрос сам сорвался с губ Голицына.
– Мы требуем, чтобы спор был решен поединком! – твердо и отчетливо повторила девушка. – В соответствии с параграфом 3003 это наше безусловное право! Поддерживайте, ну?! – это уже было сказано вполоборота назад – Ивану, Танаке и Ижже Возз.
– Да, да конечно, обязательно: требуем поединка! – не очень понимая, о чем ведет речь, заявил Иван.
– Требуем поединка! – нестройным дуэтом отозвались Танака и консульский повар.
– Ответчик потребовал, чтобы спор был решен поединком, – казалось, коротышка был немного удивлен происходящим. Что касается ранольского сектора – тот, похоже, и вовсе пребывал в шоке. – Объявляется перерыв для определения его условий!
Двери за его спиной распахнулись, шестеро носильщиков в белых мантиях двумя колоннами вошли в зал, подхватили золотой паланкин и унесли прочь.
17
– Что еще за поединок? – вполголоса поинтересовался Иван у Рут на выходе из зала.
– По здешним законам, любая из сторон по делу вправе потребовать, чтобы спор был разрешен поединком, – так же тихо пояснила девушка. – Типа кто кого победит – тот и прав!
– Чушь какая-то! – хмуро пробормотал Голицын. – Как одно связано с другим?!
– Я думаю, здесь у них что-то вроде веры в высшую справедливость, – предположила Андерсон.
– Ничего себе справедливость – кто сильнее, тот и прав! Как хоть этот поединок проходит? На мечах рубятся или морды друг другу бьют?
– Понятия не имею, – пожала плечами Рут.
– Что?! – Иван так и замер с поднятой ногой, не завершив шага. – То есть мы даже не знаем, во что вляпались?!
– Был другой выход?
– Не было, – после короткого размышления признал Голицын. – Дело мы, считай, уже проиграли…
– А так хоть какой-то шанс, – подхватила Андерсон.
– Уполномоченного представителя ответчика просят вернуться в зал для согласования условий поединка! – прервал их властный голос откуда-то из-под потолка.
– Кто пойдет? – деловито спросила Ижжа Возз.
– Могу я! – с ехидной ухмылкой предложил Цурр.
На него даже не оглянулись.
– Давайте я, – не слишком уверенно произнесла Рут. – В конце концов, я эту кашу заварила… Да и в здешних процессуальных правилах я уже немного ориентируюсь…
– Иди, – решил Голицын.
Вернулась Рут минут через двадцать.
– Что, уже все? – бросились ей навстречу товарищи. – Что решили?
– Криск, – проговорила девушка.
– Что – криск?!
– Условиями поединка выбран криск. Матч состоится послезавтра. Кто его выиграет – в пользу того будет вынесено решение.
– Погоди, – нахмурился Иван. – При чем тут криск-то?
– Как выяснилось, это одна из возможных форм проведения поединка. На выбор предлагалось еще несколько, но я даже слов таких не знаю. Ранольцы настаивали на какой-то непонятной «шурум-бурум», – краем глаза Голицын заметил на лице Цурра понимающую улыбку, – но там, оказывается, нужно минимум по десять участников с каждой стороны, так что не выгорело у них.
– Понятно, – кивнул Иван. А что, в конце концов, криск – далеко не худший вариант! – Погоди! – осекся вдруг он. – Десять не десять – а шестерых-то мы им где наберем? Я, ты, – он принялся загибать пальцы, – Танака, Ижжа Возз…
– Цурр… – продолжила за него Рут.
– Что?! – ахнул ранолец. – Ну, уж нет, увольте! Я в этих ваших игрищах не участвую!
– Участвуешь, – холодно процедила Андерсон. – Ты представитель? Представитель. Значит играешь. Отказ принять участие в поединке рассматривается тут как оскорбление суда – со всеми вытекающими последствиями. Желаешь попробовать?
– Да, здесь у них с этим делом строго, – кивнула Ижжа Возз.
– Ладно, убедили, – буркнул, побледнев, Цурр. – Что ж, вам же хуже! Уж я вам наиграю!
– За воротами посидишь, – отмахнулся от него, как от назойливой мухи, Голицын. – Все равно выходит только пять, – вновь повернулся он к Рут. – Шестой-то кто?
Читать бесплатно другие книги:
