Сонька. Продолжение легенды Мережко Виктор

— Из-за меня.

— Каждый решает по-своему.

— А за что вас ненавидит госпожа Бессмертная?

— За то, что она дочь Соньки, а мне сестра.

— Госпожа Бессмертная — твоя сестра?! — Княжна от неожиданности готова была провалиться сквозь землю. — Но разве можно ненавидеть родную сестру?

— Можно. Если одна — прима театра, которую заваливают цветами, а другая — воровка, которую ловит полиция. Табба боится, что мы сломаем ей жизнь.

— Нет, — решительно заявила княжна и вцепилась в руку воровки. — Все равно я не хочу, чтобы вы уезжали!.. Будете жить здесь, и никто об этом не узнает! Дом большой!

— И даже на прогулку не выйти? — засмеялась Михелина.

— Ночью. Когда никто не видит.

— А сторожа?.. А Никанор?

— Но у нас же есть потайной ход!

Это окончательно развеселило девушку.

— Каждую ночь — по крыше, а потом ползком под забором.

— Андрей не простит, если я тебя отпущу.

— Я вернусь. Все утрясется — и вернусь. Лишь бы у мамы все сегодня сложилось.

— А где она?

— В гостях, — коротко ответила воровка.

Дом полицмейстера Агеева находился недалеко от Сенной площади, был он большой, трехэтажный, и на воротах стояли полицейские при оружии.

Карета с Василием Николаевичем и Сонькой вкатилась во двор, выдрессированные полицейские тут же помогли начальнику и его гостье спуститься на землю, и Агеев повел Соньку в дом.

Сзади шел могучий полицейский, судя по всему выполнявший роль прислуги.

— Вот так живут скромные чиновники департамента полиции, — притворно жаловался Василий Николаевич, показывая роскошные комнаты жилища. — Работа тяжелая, некогда даже ноги на печи погреть.

— А печь-то в доме есть? — засмеялась Сонька.

— Камины. А печь — на даче. Но и туда ноги никак не доходят.

Прошли еще несколько комнат, пока не оказались в гостиной. Здесь был накрыт стол по всем правилам, и даже, несмотря на день, горели свечи.

— Ступай отсюда, — махнул полицейскому-прислуге Агеев. — И больше не высовывайся.

— Будет исполнено, — козырнул тот и удалился.

Полицмейстер отодвинул стул, давая даме возможность сесть, и тут же обнял ее за плечи.

— Господин полицмейстер, — убрала она его руки, — хотя бы приличия ради давайте сначала выпьем.

— Первое… — поднял палец Агеев. — Здесь нет «господина полицмейстера», а есть просто Василий. И второе. Замечание насчет выпить — совершенно верное и своевременное.

Он налил в фужеры вина, чокнулся с дамой, вытянулся во фрунт.

— За наши надежды и за их светлое исполнение!

Выпили, полицмейстер стал накладывать на тарелку Соньки еду, жуя ягоду винограда.

— Какие ваши планы, сударыня, в связи с возможным отбытием в Париж? — как бы между прочим спросил он.

— Вы меня, сударь, торопите? — улыбнулась воровка.

— Ни в коем разе!.. Просто желаю знать, как долго мне придется держать мою благоверную на даче.

— До конца ее дней!

Оба рассмеялись шутке. Василий Николаевич заметил:

— Интересное предложение, хотя и рискованное.

— В чем же риск?

— Ну, хотя бы в том, что вдруг вам здесь так понравится, что вы останетесь тут до конца моих дней!

— А мне здесь уже нравится!

Снова рассмеялись, полицмейстер налил по новой.

— Ну-с, за то, чтоб нам жилось столько, сколько не надоест!

Сонька пригубила, вино, поставила фужер на стол.

— Боитесь захмелеть? — поинтересовался хозяин.

— Боюсь, — посмотрела она на него. — Пьяная дама — не самое приятное зрелище.

— Что верно, то верно. Хотя я бы полюбил вас и пьяной.

— Это с вечера, — улыбнулась воровка. — А наутро как?

Полицмейстер шутливо погрозил ей.

— Однако язычок у вас! Определенно французский! — Предельно внимательно посмотрел на Соньку. — Кроме любви, у нас будет еще и разговор. Не возражаете?

— Что раньше?

— Раньше разговор. — Василий Николаевич уселся поудобнее. — Но разговор доверительный.

— Такое впечатление, что вы пригласили меня на допрос, Василий, — натянуто улыбнулась Сонька.

— Знаете, как проводят допрос?

— Слышала.

Полицмейстер достал из кармана сложенную фотографию Соньки, развернул ее, старательно расправил.

— Помните, я показывал вам эту фотографию?

— Помню. Ваша знаменитая воровка.

— Да, Сонька Золотая Ручка. Очень похожа на вас.

— Вы считаете, что это я? — с иронией спросила воровка.

— Я пока этого не сказал.

— Пока?

— Пока. — Полицмейстер сделал довольной большой глоток вина. — Давайте начистоту?.. Вы ведь — Сонька?

Она рассмеялась.

— Хотите поймать воровку и получить орден?

— Хочу. Но также хочу помочь вам.

— Мне? В чем же?

— Вы сейчас даете мне признательные показания…

— В том, что я Сонька Золотая Ручка?

— Именно. Я при вас помещаю эти показания под сургуч и даю вам возможность срочно скрыться…

— Гарантии?

— Гарантии — мое честное слово.

Сонька взяла фужер, чокнулась с полицмейстером.

— Заманчиво. А вы убеждены, что я именно та самая Золотая Ручка?

— Абсолютно. Во-первых, фотографии. А во-вторых, вы сами почти уже сознались.

От такой выходки полицейского воровка даже рассмеялась.

— Вы наглец, Василий! Но со мной этот фокус не пройдет. Я подданная Франции, и если вы решите задержать меня, это кончится большим дипломатическим скандалом! Я дама весьма известная в своей стране!

— У меня в руках ваши фотографии.

— Фото моего двойника. И если вы пустите их в ход, то получите очень большой конфуз!

Василий Николаевич выглядел несколько растерянным.

— То есть вы не желаете принять мои условия?

— Желаю. Но с единственной целью — помочь вам.

— Мне?!

— Вам. Вы должны выйти с честью из сложившейся ситуации.

— Очень даже любопытно, — не без издевки заметил хозяин. — И что же вы намерены предложить?

Сонька с застывшей улыбкой смотрела на него.

— Вы даете мне деньги. Много денег! А может, не деньги, а, скажем, дорогие украшения! И я беру на себя имя вашей воровки.

— Я упекаю вас за решетку или нет?

— Нет. Вы даете мне возможность уехать. Но у вас на руках мое признание, поэтому вам почет и слава. А ловят меня пусть другие!

— Так это почти то, что я предлагал.

— Почти, да не совсем. Первое — я не Сонька Золотая Ручка. Второе — я должна получить хорошую сумму за риск.

Полицмейстер заерзал на стуле, не понимая, дурачат его или нет.

— У вас нет для меня достаточно денег? — насмешливо спросила воровка.

— У меня есть все — и деньги, и украшения. Но я вам не верю.

— А я не верю вам.

— Мне?.. Слову чести генерала русской полиции?

— Я не верю, что у вас достаточно средств, чтобы оплатить мою услугу.

Слова Соньки задели полицмейстера за живое, он поднялся, решительно предупредил:

— Покажу всего одну лишь вещицу, чтобы вы убедились, что я человек небедный!

— Я и без того вижу.

— Не видите!.. Вы задели мою честь!

Василий Николаевич широким, решительным шагом покинул комнату, до слуха Соньки доносились его тяжелые удаляющиеся шаги.

Сонька огляделась, быстро достала из сумочки флакончик с сонными каплями, накапала их в фужер хозяина, дополнительно подлив туда вина.

Полицмейстер вскоре вернулся, неся большой сафьяновый футляр. Положил его на стол, демонстративно открыл.

В глаза воровки ударили яркой россыпью бриллианты дорогого колье.

— Вы все поняли? — спросил, довольный, генерал.

Она восторженно подняла на него глаза, благодарно произнесла:

— Вы — настоящий… Давайте выпьем за честь русского генерала!

— С большим удовольствием!

Он чокнулся с гостьей, поднялся, довольно громко выкрикнул «гип-гип-ура!» и выпил вино до дна. Взял руку женщины, тяжело приник к ней губами.

— Я готов принять ваше условие, — сказал он. — Но с одной поправкой.

— Вы сразу сдадите меня полиции? — засмеялась Сонька.

— Обижаете, мадам… Мы сначала будем любить друг друга, а потом все остальное… Вы согласны?

— Конечно, милый.

Воровка нежно погладила полицмейстера по щеке, и вдруг он как-то сразу осоловел и стал валиться на стул.

Сонька с трудом оттащила его к дивану, кое-как уложила, огляделась.

Вокруг никого не было.

Она быстро сунула колье в сумочку, заспешила в сторону тех комнат, куда уходил хозяин. Легко сориентировалась в супружеской спальне, выдвинула несколько ящичков в комоде, выгребла оттуда разной стоимости украшения. Затем прошлась по другим шкафам, выудила из кармана одного из генеральских мундиров плотный сверток денег и заспешила обратно.

Полицмейстер спал крепко, с похрапыванием.

Воровка, оглядевшись, осторожно отцепила с его груди несколько орденов, отколола даже галстучную брошь и заспешила к выходу.

Слуга-полицейский, вставший перед нею навытяжку, с удивлением спросил:

— Уже уходите?

— Безусловно! — ответила она с изумительным французским акцентом. — Твой хозяин пьяный. Спит… Он грубый и невоспитанный. Обо всем обязательно узнает его супруга! — И приказала: — Немедленно вели выпустить меня отсюда!

— Как прикажете, мадам, — растерянно ответил полицейский. — Может, подать экипаж?

— Обойдусь как-нибудь без услуг твоего хозяина! — бросила Сонька и едва ли не бегом покинула двор.

Карета на скорости подкатила к воротам особняка Брянских, Сонька выскочила из нее, несколько раз нажала кнопку звонка и, когда Семен открыл калитку, без всякого спроса, как своя, быстрым шагом направилась в дом.

Никанор, несколько удивленный встревоженным видом воровки, предупредительно сообщил:

— Ваша дочь беседует с княжной.

— Позови ее.

— Можете пройти сами.

— Зови. Я тороплюсь.

Дворецкий послушно направился в глубь комнат. Сонька нетерпеливо огляделась, на всякий случай еще раз проверила содержимое сумочки. Все было на месте — деньги, украшения.

Послышались торопливые шаги, это была Михелина.

— Что?

— Бежим, Миха, — негромко бросила мать, оглядевшись. — В отель не заезжаем. Паспорта при тебе?

— Да, — кивнула дочка.

— Прощайся с девочкой, карета ждет.

— Она не хочет нас отпускать.

— Не разводи сопли! — со злостью бросила воровка. — С минуты на минуту нас могут повязать!

— Поняла. Сейчас вернусь!

Дочка убежала, из соседней комнаты вышел дворецкий.

— Без ведома княжны я вас не выпущу.

— С ума сошел?

— Княжна обязана знать, что происходит в ее доме.

— Уйди с дороги!

— Я позову людей.

Сонька огляделась.

— Где княжна?

— Сейчас позову. Но вы должны ждать ее здесь. Со двора все равно не выпустят.

— Зови быстро!

Никанор направился было в глубь дома, но послышались быстрые шаги навстречу, и в гостиную вошла княжна.

— Никанор, покинь нас! — распорядилась она.

— Слушаюсь.

Дворецкий ушел. Анастасия вплотную подошла к воровке, тихо спросила:

— Вы желаете уехать?

— У нас нет иного выхода.

— Вы не можете рисковать. Вас арестуют. К тому же я все знаю — о вас и о Михе.

— Да, это так, — подтвердила Михелина. — Княжна имела разговор с Таббой.

Сонька вскинула брови.

— Она все вам рассказала?

— Достаточно, чтобы вам никуда не торопиться, — ответила княжна и поинтересовалась: — А где господин полицмейстер?

Воровка перебросилась с дочкой взглядами, с усмешкой сказала:

— Василий Николаевич отдыхает. У него был трудный день.

К отелю «Европа» на большой скорости подкатило несколько повозок с жандармами, они всем гамузом, не слишком церемонясь с входящими и выходящими, бросились к входу.

Затем, грохоча тяжелыми сапогами, достигли второго этажа, пробежали по длинному коридору, и старший из них со всего размаха ударил ногой в дверь одного из номеров.

Дверь с треском распахнулась, жандармы ворвались в номер, рассыпались по всем комнатам — здесь было пусто, ни души…

Утром следующего дня все столичные газеты вышли с крупными, кричащими заголовками:

СОНЬКА КРУПНО ЗАШАРМАЧИЛА ПОЛИЦМЕЙСТЕРА!

ГОСПОДИН АГЕЕВ ПРИГРЕЛ ВОРОВКУ В СВОЕМ ДОМЕ.

ЛЮБИМАЯ ДАМА ПОЛИЦМЕЙСТЕРА СТОЛИЦЫ.

УДАСТСЯ ЛИ СОНЬКЕ ОПЯТЬ СДЕЛАТЬ НОГИ?

ГДЕ ИСКАТЬ СОНЬКУ ЗОЛОТУЮ РУЧКУ?

СОНЬКА ОПЯТЬ РАЗВЕСЕЛИЛА САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.

С КЕМ ПОЛИЦМЕЙСТЕР ПОСЕЩАЛ ОПЕРЕТТУ?

Продавцы газет надрывались, стараясь всучить покупателям печатное слово, каждый на свой лад излагая самые интересные места из скандальных публикаций.

Возле дома князя Брянского остановилась карета, из нее быстро вышел следователь Егор Никитич Гришин и направился к воротам.

На звонок выглянул Семен, по привычке хмуро поинтересовался:

— Чего желаете, барин?

Тот вынул из кармана номерную бляху, сунул ему под нос.

— Сыскная полиция.

Привратник послушно и испуганно впустил следователя, повел его к входу в дом.

Дворецкий увидел незваного гостя, торопливо зашагал в глубь дома, увидел Михелину, жестами показал, чтобы она немедленно скрылась, и после этого пошел встречать Гришина.

— Кого желаете видеть, господин следователь?

— А, — ухмыльнулся тот. — Помнишь, бестия… Хозяйку желаю видеть!

— Они занимаются музыкой.

— Позови.

— Не положено. У них еще тридцать минут обучения.

Егор Никитич нервно огляделся, повернулся к дворецкому.

— Пока барышня музицирует, побеседуем с тобой. Когда последний раз ты видел в этом доме мадам Дюпон с дочкой?

— Без позволения мадемуазель Анастасии я ни на один ваш вопрос отвечать не стану, — спокойно и с достоинством произнес Никанор.

— Тебе известно, кто перед тобой?

— Известно. Вы однажды беседовали не только со мной, но и с покойным князем Александром Васильевичем. Но отвечать все равно не буду.

— Послушай, дурья голова! Следователь не обязан спрашивать чьего-нибудь позволения!.. Он просто допрашивает! Так прописано в законе! — сдерживая раздражение, разъяснил Егор Никитич и повторил: — Когда последний раз здесь были мадам Дюпон и ее дочь?

— Я уже объяснил, — повторил дворецкий. — Отвечать на какие-либо вопросы без моей госпожи не имею права — так прописано в нашем законе.

Сонька и Михелина стояли наверху, отсюда им хорошо был виден дворецкий, беседующий со следователем, и даже было слышно, о чем они беседовали. Сзади к ним на цыпочках подошла княжна и, замерев, тоже стала наблюдать за происходящим.

— Значит, Матильду и Мари Дюпон ты в доме не видел?

— Имен не могу знать, — спокойно и с достоинством ответил дворецкий. — Разные господа и дамы к княжне приезжали, но кто такие, не моего ума дело.

— Веди в подвалы! — неожиданно приказал Гришин.

— Чего желаете там? — удивился Никанор.

— Веди, узнаешь!