Сосны. Город в Нигде Крауч Блейк

Шериф Поуп, сидящий за своим столом, задрав ноги, и разговаривающий по телефону.

Поле зрения Итана ограничивалось окошком, но он все-таки мог разглядеть левый край следующего блока мониторов и расслышать цокот клавиш других печатающих людей.

В душе у него сверхновой звездой полыхнула слепящая ярость.

Положив ладонь на ручку двери, он уже начал было ее поворачивать. Больше всего на свете ему хотелось подкрасться сзади к этому человеку, следящему за людьми, живущими своей личной жизнью, и свернуть ему шею.

Но тут же он осадил себя.

Не сейчас.

Попятившись от центра наблюдения и сбора информации, Итан направился вниз по лестнице, оказавшись в нижнем коридоре – 1-й этаж.

Хотя разобрать с такого расстояния было трудновато, вроде бы в дальнем конце коридор простирался дальше лестничной клетки, уходя в другую секцию комплекса.

Итан прибавил ходу.

Через каждые десять футов ему попадалась дверь без ручки, проникнуть за которую без карточки-ключа не представлялось возможным.

У третьей двери слева он остановился.

Бросил взгляд сквозь окошко в темноту – просто пустая комната.

Проделал то же самое у десятой двери, остановившись и приложив ладони к глазам по бокам, чтобы лучше разобрать детали в тенях.

В стекло с той стороны врзалась мордой одна из тех тварей из ущелья, ощерив зубы и шипя.

Итан отшатнулся к противоположной стене, организм прямо зазвенел от испуга, когда тварь заверещала за стеклом – достаточно толстым, чтобы поглотить изрядную часть звука.

На лестнице, где он только что был, послышались шаги.

Итан поспешно кинулся вниз по коридору, развив максимальную возможную скорость, проносясь сквозь потоки искусственного света люминесцентных светильников.

Достигнув лестничного колодца, он бросил взгляд через плечо и увидел двоих людей в черном, движущихся в дальнем конце коридора в сотне ярдов позади. Один из них показал рукой, что-то крикнул, и оба ринулись за ним.

Итан проскочил лестничную площадку.

Прямо перед ним смыкалась пара автоматических стеклянных дверей.

Он развернулся боком, едва сумев протиснуться через щель, прежде чем двери за ним закрылись.

Пропорции следующего зала оказались столь эпическими, что совершенно ошеломили Итана безумным размахом этого места, заставив его застыть истуканом.

Он стоял уже не на плиточном полу, а на холодном камне на краю пещеры размером с десяток складов – на глазок не меньше миллиона квадратных футов, а расстояние от пола до потолка местами доходило до шестидесяти футов. За всю свою жизнь он видел лишь одно более впечатляющее замкнутое пространство – завод «Боинг» в Эверетте, штат Вашингтон.

Со скального потолка свисали гигантские осветительные сферы, и каждая заливала светом секцию пола площадью в тысячу квадратных футов.

И их тут насчитывались сотни.

Стеклянные двери позади начали разъезжаться, и Итан услышал топот людей в черном – они уже одолели половину дистанции по коридору.

Вбежав в пещеру, Итан рванул по проходу между стеллажами, нагруженными пиломатериалами всех мыслимых размеров. В высоту стеллажи достигали сорока футов, в глубину по три с обеих сторон, и тянулись на длину футбольного поля – держа столько погонных футов леса, что, наверное, хватило бы отстроить Заплутавшие Сосны пять раз подряд.

По пещере эхом разнеслись многочисленные голоса.

Искоса оглянувшись, Итан заметил кого-то в паре сотен футов позади, мчащегося к нему во весь дух.

Выскочил из узкого ущелья между стеллажами.

Прямо впереди площадь пола загромоздили сотни цилиндрических резервуаров в тридцать футов высотой и такой же ширины, каждый способен вместить десятки тысяч кубических футов; каждый надписан громадными печатными буквами высотой с Итана.

РИС

МУКА

САХАР

ПШЕНИЦА

ЙОДИРОВАННАЯ СОЛЬ

КУКУРУЗА

ВИТАМИН C

СОЕВЫЕ БОБЫ

ПОРОШКОВОЕ МОЛОКО

СОЛОД

ЯЧМЕНЬ

ДРОЖЖИ

Итан вбежал в лабиринт цистерн. Он слышал топот ног – очень близко, – но при таком обилии пространственных помех засечь их направление было невозможно.

Остановившись, он привалился к резервуару, дыша в рукав футболки в сгибе локтя, в попытке замаскировать шум своего тяжелого дыхания.

Мимо пронесся мужчина в черном хэбэ, держа в одной руке рацию, а в другой – что-то вроде электропогонялки для скота.

Выждав десять секунд, Итан сменил курс, петляя между цистернами еще сотню ярдов, пока не выскочил на парковку, заставленную автомобилями.

Машины были самых разных типов, от моделей начала восьмидесятых до нынешних, и даже таких, какие видеть ему еще не доводилось, – роскошных форм, компактной конструкции, больше напоминавшие радикальные концепт-кары, которым на публичных дорогах явно не место.

Все автомобили без исключения под световыми сферами сверкали хромом и безупречным лакокрасочным покрытием, все выглядели новенькими и блестящими, словно покинули сборочный конвейер каких-нибудь тридцать секунд назад.

Группа людей вбежала на парковку с противоположной стороны.

Итан нырнул между парой красных джипов «Чероки», не зная, заметили ли его, но в полной уверенности, что заметил в их руках автоматическое оружие.

Преодолев расстояние в несколько корпусов автомобилей ползком, он начал медленно подниматься позади водительской дверцы, пока не смог заглянуть через ветровое стекло «Импалы» начала восьмидесятых.

Они оказались ближе, чем он думал, – всего в тридцати футах, все до единого вооруженные пистолет-пулеметами. Двое из них светили фонариками внутрь каждого автомобиля по пути, а третий полз следом на четвереньках, светя каждой машине под днище.

Итан двинулся в противоположном направлении, не трудясь ползти, – просто бежал пригнувшись по неровным камням, стараясь, чтобы его голова не была видна ни за одним окном.

У края парковки он наткнулся на «Краун-Вик» с тонированными стеклами в задних пассажирских дверцах. Остановившись, безупречно точным движением потянул ручку и распахнул дверцу без единого звука.

Вспыхнул салонный свет. Итан забрался внутрь захлопнув за собой дверцу, вложив в это чуточку чересчур много сил.

Даже изнутри машины он услышал эхо хлопка двери, раскатившееся по пещере.

Скорчившись в тени позади водительского сиденья, Итан выглянул поверх подголовника сквозь ветровое стекло.

Тройка мужчин теперь стояла; каждый медленно озирался в попытке засечь направление, с которого докатился хлопок двери.

Наконец они разделились – двое двинулись прочь от Итана, но один направился прямиком к его машине.

Когда тот приблизился, Итан забился за сиденье, постаравшись свернуться в самый миниатюрный и компактный клубочек, в какой только мог.

Шаги приближались.

Итан уткнул голову между коленей.

Не видя ровным счетом ничего.

Потом шаги зазвучали прямо у его головы, в считанных дюймах по ту сторону двери.

Но не удалились.

Остановились.

Стремление поднять голову, чтобы посмотреть, что происходит, было настолько сильным, что едва не овладело Итаном.

Он гадал, обшаривает ли преследователь интерьер «Краун-Вик» лучом фонарика.

Гадал, насколько хорошо свет проникает через тонированные задние окна.

Если он не сможет ничего разглядеть внутри, откроет ли он дверцу?

Шаги двинулись дальше, но Итан не шелохнулся, выждав еще пять минут, пока они не стихли окончательно.

Наконец он сел и выглянул через ветровое стекло.

Преследователь исчез.

Не было видно вообще никого.

Тихонько открыв дверцу, Итан сполз на камень. Напрягая слух, он мог различить голоса, но лишь на значительном расстоянии, в каком-то отдаленном уголке пещеры.

Проползя сотню футов, добрался до края парковки.

Прямо впереди высилась стена пещеры и устье тоннеля, достаточно широкого, чтобы разъехались две машины.

Поднявшись на ноги, перебежал к тоннелю.

Пустой, хорошо освещенный тоннель уходил вперед строго по прямой, подымаясь от исходного уровня под углом десять-двенадцать процентов.

К скале над сводчатым въездом был прикреплен знак – белые буквы по зеленому полю, в точности как на американских федеральных автотрассах.

Но указывал он лишь один пункт назначения…

ЗАПЛУТАВШИЕ СОСНЫ 3.5

Итан оглянулся на все эти автомобили, подумав, не позаимствовать ли одну из старых моделей, которые проще завести без ключа.

Что-то привлекло его взгляд – холодный голубой свет, падающий сквозь стеклянные двери в скале на расстоянии пятидесяти ярдов.

Звук шагов и голоса приблизились, хотя все еще далеко от него, за машинами. Итану показалось, что по одному из резервуаров мелькнул луч фонаря, но полной уверенности он не питал.

Теснее прижался к стене пещеры.

И трусцой припустил вдоль слегка изгибающейся стены к стеклянной двери.

В пяти футах от нее остановился.

Когда дверь скользнула в сторону, открываясь, он прочел единственное слово, набитое на стекле по трафарету:

КОНСЕРВАЦИЯ

Итан ступил внутрь.

Дверь вжикнула у него за спиной, закрываясь.

Здесь было намного холоднее – всего несколько градусов выше нуля, и его дыхание в морозном воздухе вырывалось изо рта облачками пара. Студеный голубой свет напоминал солнечный, пробивающийся сквозь морской лед; в воздухе мутной пеленой в десяти футах над головой повис какой-то газ – достаточно плотный, чтобы полностью скрыть потолок от взгляда, будто облако. И все же воздух в комнате был наделен чистотой и опрятностью, будто наутро после вьюжной ночи – ни запахов, ни примесей.

Тишину нарушили шипение газа и негромкие гудки.

Комната размерами с гастроном вмещала ряд за рядом угольно-черных установок – сотни и сотни штук; каждая размером с торговый автомат, каждая испускает с крыши белые клубы газа, будто дымящаяся труба.

Двинувшись по первому проходу, Итан остановился перед одним из аппаратов.

Посередине шла стеклянная панель двухдюймовой ширины, но за ней ничего не было видно.

Слева от стекла виднелась клавиатура с рядом измерительных приборов и индикаторов, показывающих сплошные нули.

Справа от стекла он увидел цифровую именную табличку:

ДЖЭНЕТ КЭТРИН ПАЛМЕР

ТОПИКА, КАНЗАС

ДАТА КОНСЕРВАЦИИ: 3.2.82

СРОК ПРОЖИВАНИЯ:

11 ЛЕТ 5 МЕСЯЦЕВ 9 ДНЕЙ

Итан услышал, как дверь отъехала, обернулся поглядеть, кто вошел, но клубы газа перекрывали обзор. Двинулся по проходу, глубже в туман, бросая взгляд на именную табличку каждого минуемого аппарата, даты которых неуклонно возрастали начиная с 1980-х.

Одна из них заставила его застыть, как столб, под звуки голосов, смешивающиеся с шипением выходящего газа и гудками.

За центральной стеклянной панелью аппарат будто наполнили черным песком. И из него едва выступал белый палец – неподвижный; его кончик застыл, упираясь в стекло чуть ниже смазанного отпечатка пальца.

Индикаторы показывали что-то вроде ровной линии кардиограммы и значения температуры в 21,1111 °C.

Табличка:

БРАЙАН ЛЕЙНИ РОДЖЕРС

МИЗУЛА, МОНТАНА

ДАТА КОНСЕРВАЦИИ: 5.5.84

ПОПЫТКИ ИНТЕГРАЦИИ: 2

Следующий аппарат пустовал, но Итан узнал имя, гадая, не она ли это:

БЕВЕРЛИ ЛИНН ШОРТ

БОЙСЕ, АЙДАХО

ДАТА КОНСЕРВАЦИИ: 3.10.85

ПОПЫТКИ ИНТЕГРАЦИИ: 3

ИЗЪЯТА

Теперь уже кто-то двигался к нему. Итан оторвался от аппарата Беверли, с мыслями, несущимися чехардой, пробежал до конца прохода и тронулся по следующему.

Что это за чертовщина?

В зал набежали, наверное, уже с полдюжины человек, и все гнались за ним, но ему и дела не было.

Ему требовалось увидеть еще всего один аппарат.

Непременно.

И в четвертом ряду, на полпути по проходу, слыша приближающиеся голоса, он остановился.

Уставившись на пустой аппарат.

Свой пустой аппарат.

ДЖОН ИТАН Бёрк

СИЭТЛ, ВАШИНГТОН

ДАТА КОНСЕРВАЦИИ: 24.9.12

ПОПЫТКИ ИНТЕГРАЦИИ: 3

ИЗЪЯТИЕ В ПРОЦЕССЕ

От того, что он прочел собственное имя, все это ничуть не стало более реальным.

Итан стоял там, не зная, как быть с увиденной информацией.

Пытался сообразить, что она означает.

Впервые словно за целую вечность совершенно махнув рукой на бегство.

– Итан!

Он узнал этот голос, хотя и потребовалось некоторое время, чтобы нашарить его в памяти. Увязать с лицом, которому тот принадлежит.

– Нам надо поговорить, Итан!

Да, надо.

Это Дженкинс. Психиатр.

Итан зашагал.

Казалось, он распутывал этот клубок много дней подряд, но теперь, подобравшись к самому концу ниточки, ломал голову, что же именно случится, когда она совсем окончится.

– Итан, прошу вас!

Он уже даже не смотрел больше на таблички, не интересовался, занят аппарат или пуст.

Важно было лишь одно, единственное жуткое подозрение, терзавшее ему нутро.

– Мы не хотим причинять вам вред! Никому его не трогать!

Он только и мог, что заставить себя переставлять ноги, приближаясь к последнему аппарату в последнем ряду в самом дальнему углу зала.

Преследователи были уже близко.

Итан сквозь туман ощущал, что они идут по пятам.

Теперь никакого шанса скрыться, но, если вникнуть, какое это теперь имеет значение?

Добредя до последнего аппарата, он уперся ладонью в стекло, чтобы не упасть.

К узкому окошку спереди прижалось мужское лицо, окруженное черным песком.

Глаза распахнуты.

Не мигают.

Ни малейшего признака изморози от дыхания на стекле.

Итан прочел именную табличку и год консервации – 2032. Обернулся к доктору Дженкинсу, вынырнувшему из тумана; по бокам от этого мелкого, невзрачного человечка шли пятеро этих людей в черном, облаченные в нечто наподобие полного боевого снаряжения для подавления уличных беспорядков.

– Пожалуйста, не заставляйте нас причинять вам вред, – попросил Дженкинс.

Итан бросил взгляд вдоль последнего прохода – в тумане маячили еще две фигуры.

Его загнали в угол.

– Что это? – спросил.

– Как я понимаю, вы хотите знать.

– Надо же.

Психиатр поглядел на него долгим взглядом.

– Вид у вас ужасный, Итан.

– Так я что, был заморожен?

– Вы были химически законсервированы.

– И что же это вообще значит?

– Если сильно упрощенно, с помощью сероводорода мы вызываем гипотермию. Как только температура внутренних органов опустится до окружающей, мы погружаем вас в вулканический песок и подаем сернистый газ в концентрации, убивающей все аэробные бактерии. Потом атакуем анаэробные. По сути, всё, что провоцирует физиологическое старение. Это весьма эффективно погружает вас в состояние анабиоза, приостановленной жизнедеятельности.

– То есть вы утверждаете, что – по крайней мере, какое-то время, – я был мертв?

– Нет. Смерть… по определению… это нечто необратимое. Мы предпочитаем интерпретировать это как временное отключение – таким образом, что оно позволяет включить вас снова. Перезагрузить вас. Имейте в виду, я просто дал вам «вводный курс для чайников» в очень деликатный и сложный процесс. На доведение которого до совершенства потребовались десятилетия.

Дженкинс двинулся вперед осторожно, словно приближаясь к взбешенному зверю. Его головорезы не отступали от него ни на шаг, медленно двинувшись вперед, но он взмахом руки отослал их, остановившись в двух футах от Итана, и медленно протянул вперед руку, пока не притронулся к плечу беглеца.

– Как я понимаю, сразу охватить это умом трудновато. Этот факт не ускользнул от моего внимания. Вы не сумасшедший, Итан.

– Это я знаю. Я всегда это знал. Ну, и ради чего же все это тогда? Что это значит?

– Хотите, я вам покажу?

– А как вы думаете?

– Ладно, Итан. Ладно. Но должен вас предупредить… Я попрошу вас кое о чем в обмен.

– О чем?

Дженкинс не ответил. Вместо того он просто улыбнулся и прижал что-то к боку Итана.

Голова у Итана пошла кругом; он осознал, что последует, всего за полсекунды до того, как это на него обрушилось, – словно прыжок в ледяное озеро; все мышцы в унисон сократились, колени окаменели, и в точке контакта мучительно полыхнул доменный ожог.

А затем он оказался на полу, все тело его сотрясалось, а в поясницу впилось колено Дженкинса.

Укол иглы, вонзившейся сбоку в шею, снял эффект электромышечного расстройства, а Дженкинс, должно быть, попал в вену, потому что почти мгновенно боль от удара тазером рассосалась.

Рассосались все боли без исключения.

Эйфорический приход нахлынул стремительно и сильно, пока Итан тщился прозреть сквозь него, удержать в руках страх перед происходящим.

Но наркотик был чересчур прекрасен.

Чересчур тяжел.

И утянул его на самое дно безболезненного блаженства.

Глава 17

Не проходит и двух секунд с момента, когда последняя черная песчинка выскальзывает из верхней колбы песочных часов, как замок лязгает, и дверь распахивается.

Аашиф с улыбкой стоит на пороге.

Итан впервые видит его без платка, и его поражает мысль, что тот совершенно не похож на человека, способного сотворить с Итаном все то, что наобещал.

Лицо чисто выбрито и припорошено лишь легчайшим намеком на проклюнувшуюся щетину.

Черные волосы средней длины набриолинены и зачесаны назад.

– Кто из твоих родителей был белым? – спрашивает Итан.

– Моя мать была британкой. – Аашиф ступает в комнату. У стола останавливается и смотрит на лист бумаги. Указывает на него. – Надеюсь, с другой стороны он не так чист. – Переворачивает лист, мгновение разглядывает его и качает головой, глядя Итану глаза в глаза. – Ты должен был написать что-либо такое, что осчастливило бы меня. Или ты не понял моих указаний?

– Твой английский безупречен. Я понял.

– Тогда, быть может, ты не поверил тому, что я сказал.

– Нет, я тебе верю.

– И что тогда? Почему ты ничего не написал?

Страницы: «« « ... 1718192021222324 » »»