Что у принца под короной Полынская Галина
– Ага, особенно когда твоего ребенка собираются отобрать, вот тут как раз становится очень даже «до убийств».
– Да ладно тебе, – фыркнула подруга и буль-буль-буль водичку в жадненькое горлышко, – мы же видели эту селянку, мы же слышали ее, она не способна на такое хитроумное убийство.
– Но она вполне могла кого-нибудь нанять достаточно хитроумного, чтобы провернуть такое дело. – Суда по карте, мы были где-то рядом.
– Да? И чем же она, интересно знать, заплатила хитроумному убийце? Если бы она наняла какого-то ханыгу, что бы тот за две бутылки водки раскроил ему в подъезде череп – это еще куда ни шло, но тут поработал профессионал с фантазией. Вспомни, сколько подобных случаев перечислял Горбачев, и неизвестно еще сколько таких смертей прошло миновало внимание правоохранительных органов. Тут или маньяк трудится, не покладая яду, или профессиональный убийца. Мы почти на месте.
Я завернула во двор-колодец и сбавила скорость, высматривая место для парковки.
– Маньяк, говоришь? – Таисия, кряхтя, приняла вертикальное положение. – И чего же это он заманьячил по состоятельным гражданам?
– Откуда же мне знать, я в темной психологии маньяков скверно разбираюсь. Может, это маньяк-революционер, какой-нибудь сумасшедший зюгановец или ампиловец, которого конкретно плющит от чужого богатства.
Все подъезды к дому плотно были заставлены автомобилями, я никак не могла отыскать свободного местечка.
– О-па, Сена, гляди-ка, – Тая уткнулась носом в боковое стекло, – мужик, ну просто вылитый наш покойный Осадчий, только толстый!
Я поглядела в указанном подругой направлении. От подъезда шел и на ходу разговаривал по мобильнику полный мужчина в не застегнутом сером пальто. Сходство с Константином Осадчим впечатляло – одно лицо, только потолще, поувесистее. Судя по всему, он пребывал в весьма возбужденном состоянии. Я остановила машину посередь дороги, наблюдая за ним. О чем-то оживленно дискутируя и размахивая одной рукой, он подскочил к грязному синему «Ниссану», открыл переднюю дверь со стороны водителя и полез внутрь.
– Думаешь, это и есть братец Петр? – я включила зажигание и стала сдавать назад, освобождая проезд.
– Какие могут быть сомнения? – фыркнула Тая. – Одно лицо! К тому же Инна упоминала, что он толстый! Каков будет план, мистер Фикс?
Подруга прямо на глазах ожила и взбодрилась.
– Поедем за ним, посмотрим, куда это он в пальтишке нараспашку торопится.
– Думаешь, это хорошая идея?
– А есть какие-то другие предложения?
Предложений не последовало. «Ниссан» промчался мимо нас, как угорелый, я пристроилась за ним и покатила, соблюдая дистанцию, чтобы Петр Осадчий не заподозрил неладного.
– Интересно, куда это он настропалился? – Тая так и норовила перелезть на ходу на переднее сидение, но я всячески пресекала этот акробатический этюд.
– Скоро узнаем. Сиди спокойно, пожалуйста! Я нервничаю, когда ты лезешь сюда!
– Мне же интересно посмотреть! – обиделась, но все-таки угомонилась Тая.
Вскоре стало очевидно, что настропалился Петр далековато – за город. И это меня основательно расстроило, я опасалась преодолевать серьезные расстояния, не сильно-то надеясь на свои хилые возможности трусливой автомобилистки.
– Не дрейфь, Сенофонд! Прорвемся! – сказала прекрасно осведомленная обо всех моих комплексах и страхах Таисия.
– Надеюсь…
За Петром мы тащились километров тридцать – не меньше и, когда мое беспокойство подобралось к наивысшей точке своего кипения, да и бензина в баке оставалось не так уж и много, синий «Ниссан» свернул к дачному поселку, обозначенному на дорожном указателе как «Борисовка».
– Ехать за ним? – я притормозила на повороте, наблюдая, как авто торопиться вниз по пустой дороге.
– А сама-то как думаешь? – воспользовавшись остановкой, Тая все-таки перелезла на переднее сидение, едва не выломав с мясом рычаг переключения скоростей. – Фигасики мы тогда тащились в такую даль?
– Там нам будет сложновато следовать за Петей незаметно, – кивнула я на пейзаж, открывавшийся впереди. – Транспортное средство у нас очень уж заметное.
«Борисовка» располагалась гораздо ниже шоссе и обозреть ее можно было практически от края и до края. Небольшой дачный поселок, судя по всему, недавно начал строиться, целиком успели возвести только парочку красно-кирпичных домищ, остальные дворцы пребывали еще в зачаточном состоянии. С нашей обзорной точки превосходно просматривалась траектория движения синего «Ниссана», двигался он целенаправленно к ближайшему, на внешний вид уже готовому двухэтажному домине весьма причудливого архитектурного стиля: создавалось впечатление, что сначала хотели построить мини-замок в готическом стиле, потом передумали и продолжили в стиле барокко, затем и с этим не согласились, и дофигачили несчастное сооружение в стиле средневековья. В общем, изнасиловали постройку настолько изобретательно, насколько фантазии хватило. У этого уродца «Ниссан» и остановился.
– Знаешь что, – сказала Тая, глядя в окно взглядом полководца перед битвой, – давай доедем до конца дороги, там вон лесочек, там можно припарковать и припрятать машину, а сами прогуляемся пешочком.
– И с какой же целью?
– Мало ли, – пожала она плечами, – поглядим по сторонам, может, чего-нибудь интересное подслушаем.
– Ладно, – я завела масяню, не зря же столько километров намотали, в самом-то деле.
Доехав до лесочка в конце дороги, заехала в деревья, выбирая заросли погуще, заглушила мотор, и мы с подругой полезли на природу. И моментально провалились по колено в снег.
– А-а-а-а!
– Тая, тихо! Не вопи на всю Борисовку!
– О, какая га-а-а-дость! – широкими прыжками она помчалась к дороге. – Полные ботасы снега набрала! Теперь простужусь, заболею, умру!
– Хватит ерундить! – я едва поспевала за нею.
– Однозначно! Ох, смертушка моя не за горами!
Вот так вот. Вот и конспирируйся с таким человеком как хочешь. Подумаешь, какая цаца – снег в ботинки попал, не за шиворот же. Стонала и причитала чересчур мнительная подруженька до самого дома-монстра.
– Тая, защелкни щебеталище, пожалуйста! – не выдержала моя нервная система. – Лучше подумай, какие тут у нас могут быть важные дела? Мы кого-то ищем или участок присматриваем?
– Да кто нас спрашивать будет? Тут же нет никого!
И вправду, кроме синего «Ниссана», ничего не указывало на присутствие людей. Ежась под порывами ветра, мы плелись к дому и чем ближе мы к нему подходили, тем яснее становилось понятно, что он не достроен: пустые оконные прямоугольники затягивала пленка, кругом громоздились стройматериалы.
– Странно, зачем он сюда приехал? – Тая подняла воротник, пряча лицо от ветра.
– Может, это его дом, захотел поглядеть, как продвигается строительство.
– Ага, и его настолько взволновал этот вопрос, что братец Петя помчался, роняя шины.
За домом обнаружилась еще одно авто – солидный черный «БМВ». Мы остановились, неподалеку и начали долгий процесс закуривания сигареток с параллельным наблюдением за окружающей средой.
– Надо подойти к дому и попытаться что-нибудь подслушать, – Тая протянула зажигалку мне.
– Как ты себе это представляешь? Думаешь, никто не заметит, как мы бродим по участку и что-то вынюхиваем?
– В машинах никого нет, значит, люди в доме, окна затянуты темно-серой непрозрачной пленкой – кто нас заметит?
– А если нас все-таки застукают?
– Скажем – назначил нам встречу продавец участка и мы его повсюду ищем. Идем уже!
Ну и пошли. Никаких заборов и оград вокруг чудо-юдо-ужас-дома возвести пока не успели, поэтому мы беспрепятственно влезли на чужую территорию. Лазить приходилось предельно осторожно, дабы не споткнуться и не переломать копытца о подло припорошенные снежком всевозможные кирпичи и доски. Пока я со слезами зависти и соплями жадности разглядывала солидный черный «БМВ», стоящий в паре метров от дома, Тая подобралась к ближайшему окошку и бессовестно полезла на приступочку-бордюрчик неизвестно для чего приделанную посреди фундамента по периметру дома – наверное, для облегчения задач ворам-домушникам.
– Сена! Иди сюда! – послышался ее свистящий шепот.
Прекратив брызгать хищной слюной на «Беэмвушечку», я нехотя полезла на приступочку к Тае.
– Что…
– Тссс! – приложила она палец к губам. – Слушай!
Я добросовестно развесила уши, и они бодро затрепетали по ветру. Хотя особо можно было и не развешивать – люди в доме (а, судя по голосам их было двое) говорили достаточно громко. Обсуждалась денежная сумма.
– Договаривались ведь – пятьдесят! – кипятился голос номер один. – Откуда вдруг шестьдесят пять взялось? На шестьдесят пять мы не договаривались!
– Пятнадцать я беру за посредничество, я ведь тоже рискую, да и не хочет он лишний раз светится, он работает аккуратно, со стопроцентной гарантией.
– Да уж, с гарантией! Уголовное дело все-таки завели! Вот она, ваша гарантия! А я просил, чтобы все естественно выглядело!
– Уголовное дело как завели, так и закроют, никто ничего не докажет.
– Я все понимаю, но все-таки пятнадцать штук сверху это перебор! – продолжал жабиться голос номер один. – Я еще не вступил в права наследства…
– Сумма не обсуждается! – отрезал голос номер два. – Если не оплатишь…
– Ну к чему сразу угрозы, не надо так сразу угрожать! Я много пережил, я до сих пор нервничаю!
– И что ж ты пережил? – голос номер два начинал сердиться.
– Ты моего братца не знал! Это он меня до греха довел, он! Шутка ли, сказать мне, что все переписал на меня, чтобы бабам подлым ничего не досталось, а чтобы поиздеваться добавил, мол, живи и скрипи зубами, потому как разбогатеешь только после моей смерти, а здоровье у меня – молодой позавидует, я еще всех вас переживу. А мы друг друга с детства ненавидели, вот он мне и решил устроить пожизненную каторгу, чтоб, значит, знал, что богатство рядом, а взять не мог! А я захотел и взял! Вот так вот!
– Слушай, Петя, это ваши личные семейные дела, на которые мне наплевать. Завтра привезешь деньги без разговоров, положишь в банковскую ячейку, вот адрес банка и номер ячейки, а ключ привезешь мне, ты знаешь куда, к трем часам дня ровно, я буду тебя ждать.
В ответ Петя что-то пробурчал невнятное. Тая жестом показала мне, что пора бы покидать пункт прослушивания и тикать восвояси, пока нас не застукали. Спрыгнув с приступочки, мы потихоньку пошуршали вдоль стены дома, завернули за угол и аккуратно столкнулись с Петей и его собеседником буквально клюв к клюву. Пока они таращились на нас, а мы на них, Таисия сориентировалась и затарахтела противным от страха голосом:
– Извините, вы не подскажете, где тут участок номер двенадцать? А то тут никого нет, спросить не у кого, а нас должен был риэлтор тут встречать, а его нет, может опаздывает, может мы раньше приехали, может мы позже приехали…
Петин спутник – коренастый мужчина лет сорока с жестким ежиком светлых волос, пару раз моргнул короткими ресницами и произнес:
– Двенадцатый участок где-то там, – он махнул рукой, указывая нам за спины. – Это пятый.
– Большое спасибо, вы нам очень помогли!
Подхватив меня под руку, Тая поспешила в указанном направлении, то и дело спотыкаясь и подворачивая ноги. Я покорно поволоклась следом, отчего-то маниакально ожидая выстрела в спину. Однако, никаких подозрительных звуков кроме зашумевших двигателей автомобилей не послышалось. Выбравшись на более-менее утоптанную дорожку, мы продвинулись еще немного вперед и обернулись, поглядеть, как там идут дела. На весьма приличном расстоянии друг от друга, авто двигались к выезду из Борисовки.
– Можно считать – дело мы раскрыли. Сена, куда ты все идешь? Двенадцатый участок что ли ищешь?
– Да, действительно, – я остановилась. – С чего ты взяла, что дело раскрыто?
– Ты разве не слышала пять минут назад, как Петр признался в том, что заказал убийство своего брата?
– Ну и что с того? Мы до сих пор не знаем, кто убийца и как именно он убил Константина Осадчего. А так же, как и почему он убил всех остальных. Не думаю, что их тоже всех поголовно заказали собственные родственники из-за наследства. К тому же, у нас нет никаких доказательств причастности Петра к этому убийству, если бы мы хотя бы на диктофон его пламенную речь записали, а так… Конечно, хорошо, что выяснилось, кто заказал убийство, можем больше не отвлекаться на этот счет и спокойно продолжать поиски убийцы. У тебя блокнот с ручкой есть? Моя записнушка окончательно пришла в негодность.
Тая расстегнула «молнию», покопалась в недрах своей объемной и крайне вместительной сумки, извлекла блокнот, карандашный огрызок и протянула мне. Найдя чистую страницу, я законспектировала номера машины Петра и его спутника.
– Ух ты, – Тая смотрела мне через плечо, – ты запомнила столько цифрочек? Какой ты, Сенофонд, оказывается мозговитый!
– Запомнить два автомобильных номера не такой уж грандиозный подвиг. Жаль, что Петр и этот, второй, увидали нас так близко и хорошо рассмотрели, второй раз на глаза им лучше не попадаться, в простое совпадение никто не поверит, сразу поймут, что мы за ними следим.
– Изменим внешность, подумаешь, большое дело. Идем к машине, я так замерзла, что совсем не чувствую ног, сейчас упаду на снег и буду отчаянно ползти, борясь за свою жизнь, как Мересьев.
– Идем, уже идем.
Глава десятая
Домой добрались без проблем и приключений. «Отмороженный Мересьев» немедленно отправился в горячий душ, а я на прогулку с Лаврентием. На улице было уже темно и страшно, поэтому решили по-быстренькому выгуляться во дворе и домой ужинать и греться, греться и ужинать…
– Сена!
Я обернулась. Бодрой рысью ко мне направлялся мой бедный израненный принц. Боже, теперь придется краснеть и извиняться вместо того, чтобы греться и ужинать…
– Вечер добрый, – промямлила я, – здравствуйте, Дмитрий.
– Сена, вы не представляете, какой номер со мной недавно приключился!
Я криво улыбнулась и представила.
– Я увидел Лаврентия… то есть, я был уверен, что это Лаврентий, а значит, с ним должны гулять именно вы, но там оказалась совсем другая девушка и она ощутимо побила меня поводком. А на поводке внушительный такой металлический карабин… – Его взгляд остановился на коротком плетеном поводке, который я имела счастье держать в руке. – Ну вот точно такой карабин. И поводок, по-моему, тот же самый.
– Да, – печально вздохнула я, – это тот самый поводок. С Лаврентием гуляла моя подруга, она неправильно поняла ваши намерения…
Дмитрий рассмеялся, от души у меня малость отлегло.
– Да уж, история! Кстати, Сена, предлагаю перейти на «ты» и завтра сходить куда-нибудь попить кофе.
– С удовольствием! – сильно обрадовалась я. – А какой завтра день недели?
– Воскресенье.
И радость моя тут же померкла.
– Ой, завтра, наверное, не получится. У нас офис затопило, и завтра мы собираемся всем коллективом делать ремонт – обои клеить и все такое, и неизвестно, когда это закончится…
Хотелось прямо упасть и умереть, вот честное октябрятское! В кои-то веки приличный мусье желает кофе испить в моем благородном обществе, а тут эти несчастные жадные вселенщики со своими рваными батареями, раздолбай их метеорит!
– О, ну это конечно дело важное, – закивал он головой. – Ладно, тогда выберемся как-нибудь в другой раз.
– Обязательно, – печально шмыгнула я носом.
Дима попрощался и потопал дальше, а мы поплелись домой.
– Что-то вы загулялись, – приветствовала нас Тая. – Опять небось с прынцем чирикала?
– Ну что ты за человек такой, а? – я распрягла Лавруху и повела его на кухню кормить. – Хоть ничего тебе вообще не говори.
– Мне надо все говорить! Я все равно все узнаю, выясню и раскопаю!
– Ходячий ты кошмар.
– Да, я такая!
«Ходячий кошмар» очень кстати успел приготовить пельменный ужин, и пока я кормила Лаврентия, успела разложить изысканные яства по тарелкам и ляпнуть сверху по ложке сметаны.
– Тай, ты не хочешь завтра помочь мне с ремонтом офиса? – спросила я где-то между третьим и четвертым пельменем.
– Разумеется, не хочу, – она промочила прожорливое горлышко чайком. – Можно подумать, мне больше заняться нечем в воскресенье.
– Тая…
– Чего? Даже не думай запрягать меня в ремонтные работы! Я у вас, слава богу, не работаю.
– Но ты ж мне друг или редиска? – обиделась я. – Поскорее отстрелялись бы и на свободу с чистой совестью!
– Вас там куча народу, зачем тебе я?
– Ну пожа-а-а-алуста! А потом поедем что-нибудь порасследуем.
Не хотелось мне мучаться с ремонтом без Таиски, с ней в любом случае веселее.
Она поупрямилась еще немного и соизволила согласиться:
– Так уж и быть, – последний пельмень с тарелки скрылся в хищной пасти вредной подруги. – А что мне за это будет?
– Ну ты вообще уже всю совесть растеряла!
– Достаточно просто ответить: «бутылочка Каберне», – назидательно произнесла она, – а ты сразу рассвистелась, как чайник закипевший.
– Алкоголичка ты, Тая! Бессовестный бухарик!
К издательскому дому «Комета» прибыли все-таки с опозданием – слишком много потратили времени на подбор униформы для ремонта, которую потом не жалко будет выбросить. А жалко нам было все тряпки без исключения. Мы вообще крайне неохотно расстаемся с любым предметом из нашего небогатого имущества, всякой фигней трепетно дорожим – прямо хомяки какие-то запасливые. В здание охрана пропустила нас без всякого писка, сказав только: «А все ваши уже там». Это меня малость напрягло, но все-таки я понадеялась, что С. С. не учинит надо мной расправы, ведь я привела на подмогу дополнительную рабочую силу. Переступив порог родной редакции, я обозрела перспективы. Выглядел наш офис, как после бомбежки. Весь наш доблестный коллектив уже успел переоблачиться в разнообразную рванину и вовсю готовился к трудовым подвигам. На нашем предводителе красовался умопомрачительный темно-серый халат, точно в таком же щеголял мой школьный учитель труда, только у него на лысине еще и синенький беретик крепился, а Конякин обошелся без беретика, зато он повязал себе на голову красный женский платок с русскими узорами. К счастью, концы он завязал не под подбородком, а на затылке. В общем, выглядел наш дорогой Станислав Станиславович живописнейшим образом.
– Сена, ты опоздала! – рявкнул он, проносясь мимо с ворохом газет.
– Зато я привела нам на помощь Таю!
– Здравствуй, Тая! Давайте, девочки, пошевеливайтесь! Начинайте отрывать обои!
Переодевшись в конякинском кабинете, мы взялись за дело. Удивительно, но паркет выстоял после наводнения, не вздыбился и не вспучился, вот что значит старое здание, где все сделано на совесть! Основательно пострадал потолок – он весь был в желто-рыжих разводах и обои – они восстановлению вообще не подлежали. Пока С. С. обсуждал с секретарем – кроссвордистом Петюней и художником Иловайским каким же образом привести в порядок потолок, мы с Владиком начали обдирать одну стену. Обои за стеллажами активно обрывали Тина Олеговна, дизайнер-корректор-верстальщик Дима и Макакина – единственная из всего коллектива одетая в приличный красный спортивный костюм. Обои отрывались диво как хорошо, прямо целыми полосами отваливались.
– Влад, – я подцепила снизу очередную полосу и аккуратно, чтобы не разорвать, потянула на себя, – ты мог бы по номеру машины определить хозяина? Имя, фамилию, адрес?
– В наш век современных технологий особых проблем возникнуть не должно, – с противным треском он оторвал здоровенный кусок. – Опять что-то расследуете?
– Да, – скромно кивнула я, – оказываем обществу посильную помощь.
– Расскажете?
– Только по завершению процесса! – отрезала Тая. – Раньше нельзя!
– Хорошо, хорошо, – закивал Владик, не имея желания спорить с Таисией Михалной, – нельзя так нельзя, я подожду.
Работа у нас спорилась, а Конякин, Иловайский и Петюня продолжали обсуждать проблему потолка. И тут Иловайский внес предложение:
– А давайте, – сказал он, – заставим компьютерных вселенщиков привести его в порядок, раз они такие умные и грамотные мастера на все руки. Хоть я и не силен в вопросах ремонта, могу предположить, что его не только надо будет белить, но и шпаклевать, возможно, еще что-то делать, вряд ли мы сами справимся, а рабочих нанимать дорого. Вот и пускай или сами корячатся или бригаду нам присылают.
С таким предложением Конякин согласился без раздумья, совещание завершилось и они присоединились к отрывателям обоев.
– Тай, каков дальнейший план наших действий? – мне хотелось совместить монотонный физический труд с интеллектуальным.
– По-моему, дальше все очень просто, – пожала плечами Тая. – Даже странно, что ментозавры до сих пор не поймали убийцу. Плевое дело, даже не интересно дальше им заниматься.
– Да? – от удивления я дернула отрываемую полосу сильнее необходимого, и она разорвалась ближе к потолку. – Ты уже все раскрыла? В тайне от меня? Ай-яй-яй, как нехорошо!
Владик сопел рядом, добросовестно развесив уши, чтобы не пропустить ничего интересного из нашего с Таиской разговора.
– А что тут раскрывать-то? – Тая поддела ногтями край очередной бумажной полосы и с выражением глубочайшей задумчивости на лице принялась отрывать ее от стены. – Влад выяснит владельца машины, установим его адрес, проследим и он приведет нас к убийце. И всех делов.
– Надо же, как все просто, – изумилась я, – и как я только раньше не догадалась!
Тайка покосилась на меня суровым глазом, но промолчала. Лично я не особенно надеялась, что посредник приведет нас прямиком куда надо, ведь он мог быть и разовым посредником, а не постоянным. Я собиралась идти другим, более заковыристым путем, а именно поговорить с родственниками остальных «внезапно усопших», ведь должно, обязано быть между ними хоть что-то общее. Одна общность сразу бросилась в глаза – все покойные были состоявшимися и состоятельными людьми. То, что наш убийца не маньяк, стало очевидно из подслушанного разговора, стало быть, он наемный или, как у нас любят красиво выражаться: «киллер». Не знаю, даже почему, но я была уверена, стоит только выяснить, почему убили всех этих людей, как именно это сделано и на белый свет выползет темная истина…
Дружный коллектив ободрал офис буквально в два счета, мусор рассовали по огромным мусорным мешкам и выволокли в коридор. А дальше возникла заминка. Станислав Станиславович настаивал на том, что стены сначала необходимо обклеить газетами, а поверх газет уже лепить обои, а Иловайский с Петюней уверяли предводителя, что таким дедовским способом уже давно никто ничего не делает, что достаточно унавозить клеем стены, хорошенько промазать сами обои и лепить безбоязненно. И будет нам счастье. Конякин сомневался и настаивал на газетах для пущей надежности.
– А давайте позвоним кому-нибудь из компьютерных вселенщиков и спросим, – сказал Иловайский, – раз они такие умные и все знают про ремонт.
Конякин подумал, поправил свой красный платок и потопал к себе в кабинет созваниваться и консультироваться. А мы, пока суть да дело, ринулись в курилку.
– Считаешь, все-таки нужным объезжать и расспрашивать родственников покойных? – Тая щелкнула зажигалкой и уныло поглядела на меня. Что ж, понятно, моя дорогая, вечно обуреваемая ленью подруженька, не желает лишний раз палец о палец ударять, ей надобно, чтобы расследование сразу кончилось, причем кончилось триумфально.
– Я в этом уверена, ездить по адресам придется, я взяла с собой список, сегодня можем навестить кого-нибудь, кто ближе всех к нам находится.
– И к чему такая спешка? – продолжала выражать неудовольствие всем своим видом Матушка Лень.
– Потому что прямо сейчас, вот в эту минуту, нашему убийце может поступать очередной заказ, и кто-то следующий, ни о чем не подозревающий человек, скоро внезапно умрет при невыясненных обстоятельствах!
Моя последняя фраза прозвучала в полнейшей тишине. Я обернулась. Курящие члены нашего доблестного коллектива, позабыв про дымящиеся сигареты, внимали мне с раскрытыми ртами.
– Чего вылупились? – вежливо поинтересовалась Таисия Михайловна. – Статью мы обсуждаем для вашей газеты! Нет, ну все всегда людям прямо знать надо! Сена, накурилась? Идем, нас обои уже заждались.
Переговоры нашего предводителя с главным редактором «Компьютерной вселенной» дали положительные результаты – было принято решение отказаться от лишнего геморроя в виде газет. Некурящие члены коллектива – Тина Олеговна, Макакина, Петюня и сам С.С. уже приступили к раскручиванию рулонов. И мы, наконец-то получили возможность во всей красе улицезреть новые обои, ведь раньше на связку рулонов, заботливо обернутую в плотный полиэтилен никто внимания не обратил – зачем заглядывать в зубы дареному коню, правда? Есть дармовые обойчики и хорошо. Распечатав первый рулон, Станислав Станиславович раскатал его на полу, выпрямился и уставился на бумажную ленту немигающим взором. Остальной коллектив так же впал в столбнячное состояние, отказываясь верить собственным глазам. Обои были, что называется: «радикально черного цвета» с богатыми золотыми и серебряными узорами. В гробовой тишине Конякин прошествовал в свой кабинет, громко чеканя шаг и вскоре понеслись громкие фразы его беседы с главредом «Компьютерной вселенной», отвалившим нам с барского плеча такой неоднозначный подарок.
– Дурдом, – первым обрел дар речи Иловайский.
– Ага, – кивнул Влад. – Останется еще повесить бронзовые люстры, поставить подсвечники с черными свечами и на видное место приколотить портрет графа Дракулы в полный рост.
– А по-моему, для вашей газеты это то, что надо, – усмехнулась Тая. – Зато сразу видать, что тут производство аномальных явлений поставлено на поток, глядишь, в таком интерьере вас чаще озарять начнет. Кстати, после работы можете открывать тут какой-нибудь магический салон типа гадальни, неплохой приработок, между прочим. Стильные обойчики, да и видно, что дорогие, рублей по пятьсот за рулон, если не больше.
Вернулся наш предводитель – возмущенный, со съехавшим набекрень платком, и поведал следующее. Оказывается, эти чудо-обои приобрел для своего недавно отстроенного загородного дома зять главреда. Какую конкретно комнату зять собирался оформить в столь оригинальном стиле, история умалчивает, но его супруга, дочь главреда, поставила вопрос ребром – или она или эти чудовищные обои. Почему их не сдали обратно в магазин, а предпочли сбагрить нам, главред не пояснил.
– Еще он пообещал прислать нам рабочих для восстановления потолка, – закруглился Конякин, и обвел взглядом притихший коллектив. – Что скажете?
А мы даже и не знали, что сказать. Обои лежали на полу и пугали нас своей зловещей красотой. В каком-нибудь магическом салоне или садо-мазо борделе они смотрелись бы великолепно, но редакции газеты…
– По-моему, это похоже на безумие, – подала голос Оксана Макакина. – Можно узнать, где зять их покупал и сохранились ли чеки? Тогда можно было бы сдать их и купить другие.
– А лично мне нравится, – сказал Петюня и встал рядом с Конякиным. – Такой оригинальный колор хорошо отражает направленность нашей газеты.
– Тебе хорошо говорить, – присоединился к дискуссии Влад, – ты сидишь в предбаннике, оклеенном обоями бледно-зеленого, психически здорового цвета, а представь, каково будет всем нам целый день среди этой черноты, серебра и золота. Жуть.
– Давайте-ка приложим полосу к стене и посмотрим, – скомандовал С. С. – Прикладывайте!
Иловайский взял сам рулон, Дима – конец отмотанной полосы и полез на стул, дабы развесить обои сверху донизу. А мы все выстроились полукругом и стали смотреть. Смотрелось, как бы это выразиться… м-м-м-м… слегка апокалиптично.
– Вроде неплохо, – тяжело вздохнул Конякин. Видимо ему очень не хотелось расставаться с дармовыми обоями отличного качества и высокой стоимости.
– Креативно, – поддержал начальство Петюня чинным кивком головы.
Слово Станиславу Станиславовичу понравилось, хотя ни он сам, ни мы его точного значения не знали.
– А, может, все-таки попробуем сдать их в магазин? – пискнула Тина Олеговна.
Конякин вновь удалился в свой кабинет для переговоров с главредом и по возвращению сообщил малоутешительную весть:
– Сдать их не получится, а почему не говорит. Не получится и все тут.
Не успел коллектив погрузиться в тягостную задумчивость, как Иловайский снова выдал идею, он явно пребывал в фазе беспрерывных озарений.
– А вселенщики себе новые обои купили?
Конякин медленно и как-то задумчиво кивнул.
– Ну так давайте с ними поменяемся! Скажем, заберите свое черное гов… Ой, извините! Заберите, скажем, эти обои, а нам свои отдавайте, потому что мы на такое не согласны!
– У них обои из того же загородного дома, – С. С. хмуро, исподлобья смотрел на Иловайского, – и я их видел. Они поросяче-розового цвета. Хозяйка хотела цвета фуксии, а супруг ее разницы не уловил. Ну не знает он разницы между ядовито-розовым и цветом фуксии! Понимаете?!
Я представила наш офис в ядовито-розовых тонах и зажмурилась от страха.
– Тогда уж лучше эти оставить, – тоскливо протянула Макакина.
– Да что вы мучаетесь? – снова вступила Таисия. – Красиво получится, репродукции еще какие-нибудь из дома натаскаете, сувенирчики, и весь издательский дом к вам в редакцию станет, как на экскурсию ходить и завидовать. Все равно у вас на другие денег нет, давайте клеить.
И мы начали клеить.
Глава одиннадцатая
Действовал коллектив споро и слаженно – всем хотелось побыстрее попасть домой и успеть хоть что-нибудь приятного ухватить от выходного дня, и поклейку обоев завершили прямо таки в рекордные сроки – к семи часам вечера.
– Готово! – возвестил Влад, разглаживая последнюю полосу.
Уставшие, но довольные, мы сбились в кучку в центре помещения и огляделись. Интерьер поражал воображение до судорог, до икоты, до желания немедленно принять на грудь граммов пятьдесят настойки валерианы…
– Ничего, – Конякин стащил с головы платок и вытер им лоб, – со временем привыкнем.
– Надо на дверь повесить новую табличку: «Офис аццкого сотоны», – Иловайский сваливал в мусорный пакет все отходы. – Ну или что-нибудь в этом роде. Чтоб уж креатив, так креатив.
– На днях нам сделают потолок, – Конякин медленно расстегивал халат, – и можем возвращаться к работе, я всех оповещу. У всех должны быть готовы все статьи, все материалы! Будем работать в авральном режиме!
– А что-нибудь для интерьера приносить? – поинтересовалась Тина Олеговна.
– Можете приносить, – милостиво разрешил предводитель.
– Надо поглядеть, не завалялись ли у меня где-нибудь дома бронзовые люстры и черные подсвечники, – вздохнул Влад и побрел в конякинский кабинет переодеваться.
Когда мы с Таисой Михалной выкатились на улицу, разразился нешуточный снегопад. Погода располагала к возвращению домой, к принятию горячей ванной и залеганию на диван, но зуд справедливости и желание немедленно хотя бы частично спасти человечество, заставило отправиться не домой, а к метро Киевская, где изволили проживать сестра и приемный сын покойной Одинцовой Эммы Валентиновны, домохозяйки, вдовы известнейшего московского коллекционера и антиквара, умершей в душевой бассейна в январе 2004 года. Путь наш лежал на Большую Дорогомиловскую улицу, дом 36. Таисия сильно жаловалась на усталость опосля непосильных строительных работ и на Большую Дорогомиловскую ехать категорически отказывалась, и только банка коктейля «Ром-кола» смогла примерить ее с жестокой необходимостью тащиться на Киевскую. На этот раз я предусмотрительно прихватила диктофон, решив больше не расставаться с ним никогда, ведь какой чудесный момент был упущен в Борисовке! Целое признание в братоубийстве! Непростительное упущение с нашей детективной стороны.
Благодаря выходному дню, в метрополитене не было часпиковой давки и дурдома, даже получилось присесть.
– И кем мы представимся? – крикнула мне в ухо Тая, как только поезд начал движение. – Кто мы такие? Откуда знаем о происшествии трехлетней давности?
– Как всегда будем смотреть по ситуации.
– Какая ситуация, Сена? Мы ломимся к людям в дом воскресным вечерком! Нам с порога, сразу же надо что-то заявить о себе.
– Ну давай заявим, что мы сотрудники детективного агентства, занимаемся расследованием внезапных смертей, объединенных в одно дело.
– А если они сами заказали свою родственницу, как братец Осадчий? Перепугаются, начнут заметать следы…
– Тай, три года срок не малый, если они в чем-то виноваты, то свое уже давно отпугались и все следы замели, раз продолжают оставаться на свободе.
Ливанова согласно угукнула и присосалась к банке. И практически молча пила ее вплоть до самой Киевской! Молча! Такая вот нечаянная радость.
Дом 36 на улице Большой Дорогомоловской оказался внушительной сталинской пятиэтажкой, с кучей сверкающих бутиков на первом этаже и одноподъездным входом со двора. Ну и конечно полный комплект камер, домофонов и охраны – как же без этого. Но, на удивление, все кордоны миновали быстро, пожилой консьерж даже не стал созваниваться с владельцами квартиры, просто спросил, куда идем. Мы честно ответили и покатились себе дальше. Поднявшись на третий этаж, я отважно позвонила в нужную нам дверь. Открыли сразу, даже не спрашивая, кто там. Мы толком и не успели напустить на себя детективный вид, как взорам нашим предстала красота неописуемая лет двадцати пяти – двадцати семи. Высокий белокурый, синеглазый, с идеальной фигурой, в легких домашних брюках и желтой майке красавец вогнал нас обеих в мгновенный ступор одним своим возникновением пред нашими носами.
– О, я думал, это Оля, – произнес неземной красавец божественным голосом. – Здравствуйте, а вы к кому?
И одеколончиком еще каким-то чудодейственным от него пахнуло… чтоб уж окончательно таких вот матрешек, как мы с Тайкой добить… Представляя, в каком стрессе в данный момент находится моя любвеобильная подруга и что толку от нее будет мало, я старательно взяла себя в руки, откашлялась и доброжелательным тоном налогового инспектора произнесла:
– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, вы являетесь родственником Одинцовой Эммы Валентиновны?