Что у принца под короной Полынская Галина
На прекрасном лице (интересно, почему такой загорелый? В солярий что ли, ходит?) возникло легкое замешательство. Он оглядел мою персону, перевел взгляд на мою застывшую подругу с позорно отвисшей челюстью и вытаращенными глазами и снова посмотрел на меня.
– Вообще-то, я ее сын, а в чем дело?
– Мы из детективного агентства, нам надо с вами поговорить. – Всегда наслаждаюсь реакцией публики, когда произношу фразу «мы из детективного агентства». – Мы можем войти?
– Да, конечно, – и чудо-чудное приглашающе взмахнуло крылом.
По возможности незаметно, я изо всех сил наступила на ботинок неподвижной Ливановой. Это вернуло ее в реальность, она захлопнула хлеборезку, вернула глаза обратно в глазницы, судорожно сглотнула и походкой Железного Дровосека потопала в квартиру. Пока мы раздевались, успели представиться и узнать имя хозяина квартиры, звали его ни как-нибудь, а Герман. Прямо вот Герман и все тут… Он препроводил нас в зал и предложил усаживаться в кресла. Квартирка, да и интерьер со всеми эти антикварными богатствами, ламбрекенами и гамадрилами… пардон – гардинами, просто валили с ног простого обывателя. Нет, ну такого не может быть в реальности! Чтобы такой вот Герман в таких апартаментах… это что-то из области сериалов, ей богу! Где тут скрытая камера? Укажите пальцем! Только Герман открыл рот, намереваясь, видимо, задать нам какой-то вопрос, как в дверь позвонили.
– Надеюсь, на этот раз все-таки Оля.
Он пошел открывать, а я попыталась ускоренными темпами привести Ливанову в чувства.
– Тая! – зашипела я рассерженной коброй. – Немедленно возьми себя в руки! Ты бы знала, как ты выглядишь со стороны! Еще немного и потечет слюна из глупой приоткрытой пасти!
– Нет, ну каков красавец, да? – обрела дар речи Тая. – Я таких еще не видала!
– Мы много чего еще в этой жизни не видали, – я посматривала на дверь, ожидая возвращения хозяина апартаментов. – Дыши глубже, такой Герман все равно не про нашу честь!
– Чего это вдруг? – насупилась Тайка. – Чем мы плохи?
– Мы всем хороши! Но к таким юношам надо в очередь записываться и не известно, дойдет ли эта очередь до нас прижизненно! К тому же у него уже какая-то Оля имеется…
– Может это его бабушка, – сморозила Тая очевидную глупость.
Герман вернулся с невысокой стройной женщиной в возрасте «где-то в районе сорока», однако, выглядела она превосходно, очень ухоженно, видать посвящала себе немало времени, сил и средств. Едва зайдя в комнату, она уставилась на нас с такой ненавистью и ревностью, что мне стало, мягко говоря, не по себе.
– Это Оля, – представил Герман, – а это… это…
– Сена и Тая, – представила я, – мы из детективного агентства «Фараон».
При словосочетании «детективное агентство», на тщательно накрашенном лице Ольги возникло замешательство, жгучая ревность во взгляде сменилась растерянностью. С ядовитой улыбочкой Таисия наблюдала эту метаморфозу.
– Мы хотели бы поговорить с вами о смерти Одинцовой Эммы Валентиновны, – продолжала я, оценивая красивый, ровный загар Ольги, такой же, как у Германа.
– А… а в чем дело? – она присела на диванчик с гнутыми львиными лапами, Герман остался стоять, подпирая стену.
– Вы могли бы рассказать нам подробности обстоятельств ее смерти? – Когда я входила в детективный образ, я так сильно начинала сама себе нравится, что просто слов не найти.
– А в чем все-таки дело? – к женщине похвально быстро вернулось самообладание, взгляд сделался жестким и подозрительным.
Да уж, вот это мегера! Классическая причем! От такой если живьем уйдешь, то только в одних трусах, да босиком по снегу.
– Дело в том, что по Москве прокатилась волна внезапных и очень странных смертей, – насчет волны я, конечно, немного преувеличила для пущей важности момента, – их объединили в одно дело, и наше детективное агентство занимается поиском убийцы.
– Убийцы? – Брови Германа поползли кверху. – Но при чем тут мы и мамина смерть?
– Мы бы тоже хотели это выяснить, – вставила свои «две копейки» Тая.
– Моя сестра покончила с собой, – металлическим голосом произнесла Ольга. – Ни о каком убийстве и речи быть не может.
Сестра? О, значит это тетя и племянник? Но что-то родственными отношениями как-то мало попахивает.
– Покончила с собой? В душевой бассейна? По-моему, мало подходящее место для самоубийства.
– Мама была очень эксцентричной женщиной…
– Она была с большим приветом! – резко перебила Ольга. – Называй уж вещи своими именами! От нее постоянно можно было ожидать чего угодно, она нас всех измучила своими дикими выходками! И если бы нее ее самоубийство, то остаток жизни Эмма провела бы в психиатрической клинике!
– А в чем это выражалось? – заинтересовалась я. – Расскажите, пожалуйста. И какие у Эммы могли быть причины для суицида?
Ольга сцепила руки «в замок», противно громко хрустнула пальцами и начала рассказывать. Разница в возрасте у сестер оказалась существенной – почти восемь лет в пользу Ольги. Детей Эмма иметь не могла, поэтому в двадцать три года, будучи замужем за коллекционером и антикваром Всеволодом Марковичем, усыновила Германа. Кстати, Всеволод Маркович был старше своей супруги аж на тридцать два годика, но, видимо, нешуточное финансовое благополучие как обычно сыграло роль молодильного яблочка. Вот интересно мне, что это за профессия такая престижная и денежная – антиквар-коллекционер? И где на такое обучают, в каком именно техникуме? Итак, по словам Ольги, сестра всегда была немного с придурью, но с годами придурь стала усугубляться. Самое печальное, что в семье нет-нет да и вылезала наследующаяся по женской линии шизофрения, вот и стали возникать подозрения, что Эмму не миновал недуг. Ко всему вдобавок, она являлась творческой натурой, писала стихи и пьесы, ничем другим никогда толком не занималась и от глубокого погружения в творчество, чердак у нее начинал протекать все сильнее и стремительнее. Тут Ольга приостановила повествование и зыркнула в сторону Германа.
– Гера, свари нам всем кофе!
Это прозвучало, как приказ. Видать, Гера у нее по одной половице ходит, у такой тетушки особо не забалуешь. Герман послушно ретировался варить кофе, а Ольга продолжила повествование, сделав голос на полтона ниже. В общем, шло время, пожилой супруг не молодел, а старился, уже с трудом антикварил и совсем плохо коллекционировал, а приемный сын подрастал, расцветал и превращался в красавца редкостного экстерьера. И когда Герману стукнуло шестнадцать, приемная маман попыталась его совратить. Подросток ничего не понял, напугался нешуточно и не придумал ничего лучше, как обо всем рассказать отцу. От таких новостей очень пожилого папеньку грохнул инфаркт с летальным исходом. Отшумели пышные похороны, и Эмма осталась сравнительно молодой и очень богатой вдовой. И продолжила обхаживать приемного сына, нешуточно в него влюбившись. Герману, надо полагать, не очень сильно нравилось такое поведение приемной мамы, более того, он считал его диким. Вскоре тетя Оля тоже решила попытать счастья, справедливо полагая, что Гера не является ей родственником вообще ни с какого боку. И у нее все получилось! Все-таки женщиной она являлась опытной, достаточно молодой, привлекательной… ну в общем, у них закрутилось-завертелось. Отношения от Эммы удавалось скрывать несколько лет, но однажды она все-таки застукала тетю и племянника за весьма неродственными утехами. Скандал разразился страшный. Тут уже не сестры сцепились, а две влюбленные, ревнивые женщины с непростыми характерами.
– Если бы к этому моменту Гере не исполнилось восемнадцать, она постаралась бы засадить меня за растление малолетних, – из крошечной сумочки Ольга извлекла тонкую пачку сигарет и зажигалку. – Эмма настолько обезумела, что я опасалась и за свою жизнь, и за жизнь Геры. Сумасшедшая истеричка, она на все была способна. Мы долгое время не общались, Гера хотел переехать ко мне, ему тяжело было каждый день находиться в таком кошмаре, но Эмма угрожала покончить с собой, если он ее оставит. Еще она начала сильно пить, в доме появились какие-то странные личности, в конце-концов, Гера не выдержал и сбежал ко мне. С неделю Эмма караулила его у подъезда, устраивала телефонные истерики, а потом мне вдруг позвонили и сообщили о ее смерти. Гера! Где кофе?!
Гера мгновенно нарисовался с серебряным подносом. Вот это дрессировка! Обзавидоваться можно. Пока он расставлял чашки и разливал из кофейника ароматный напиток, Оля продолжала рассказывать, выпуская в потолок струйки дыма.
– Теперь понимаете, почему ее смерть нас не особенно удивила? Мы, можно сказать, внутренне были готовы к тому, что она рано или поздно что-нибудь выкинет.
– Вы все-таки считаете ее смерть самоубийством? – Тая взяла крошечную чашечку за тоненькую ручечку и оттопырила в сторону мизинец. Она всегда так делала, когда хотела сойти за культурную светскую даму. И бороться с этим было совершенно бесполезно.
– Разумеется, чем же еще ее считать.
– Завещание она оставляла?
– Нет, все осталось нам с Германом, как единственным родственникам и возможным наследникам. У нее никого кроме нас не было.
Надо же, как все удобно и уютно получилось, несказанное везение для обоих. И зажили они долго и счастливо в раскрутецких Эмминых апартаментах…
– Если вы считаете, что мы каким-то образом могли быть к этому причастны, – Ольга в упор смотрела на меня, – то вы ошибаетесь. Я никогда не желала смерти своей сестре, сколько бы проблем и неприятностей она не создавала окружающим. Я скорее поместила бы ее в клинику, чем подстроила ее смерть.
– А отчего именно она скончалась?
– От цианистого калия. Вы понимаете, что ни я, ни Гера, ни кто-нибудь другой не смог бы отравить ее в душевой бассейна, только она сама. Видимо какое-то помутнение на нее нашло и – вот, результат.
Кофе оказался крепким, горьким и несладким. Так как в чашку помещалось ровно два глотка, которые я выпила залпом, сахар класть было уже не во что.
– Слушайте, но если предположить на минуту, просто предположить, что это не было самоубийством, кто мог бы желать ее смерти до такой степени, чтобы пойти на убийство? И по какой причине?
Во рту было горько, в желудке противно.
Герман с Олей переглянулись и одновременно пожали плечами.
– А вы подумайте, подумайте, – с кривой миной Тая поставила свою чашечку обратно на поднос. – Хорошенько подумайте. Имелись ли у нее враги? Завистники? Недоброжелатели? Вот вы говорили, что в доме всякие подозрительные личности толкались.
«Да, да, – подумала, – хоть кто-нибудь еще кроме вас, кому Эмма мешала жить?»
– Ничего в них не было подозрительного, – Герман наконец устал подпирать стену и присел на диванчик рядом с тетушкой. – Обычная нищая пьянь, называемая мамой «творческой богемой». Она их поила, кормила, давала взаймы на выпивку, а они хвалили ее произведения, всячески льстили и это давало ей ощущение собственной гениальности. Да, кстати, похоже, кому-то она давала в долг крупную сумму денег.
– Что? – заинтересовалась Ольга. – О чем ты?
– Я как-то краем уха слышал обрывки ее телефонного разговора, мама сказала: «Ну, это же очень большая сумма. А на какой срок тебе нужно? Хорошо, я подумаю».
– Когда это было? – я развернула в сторону Германа слуховые локаторы.
– Где-то за месяц до ее смерти.
– С кем она говорила и дала ли в долг ты не знаешь?
Он отрицательно качнул головой. Больше ничего хоть сколько-нибудь полезного для следствия парочка вспомнить не смогла.
– Ладно, – я полезла в сумку за своим многострадальным блокнотом и карандашом, – если что-нибудь вспомните, случайно выясните, кому и сколько Эмма давала в долг, вернулся ли ей этот долг, ну или еще что-нибудь важное вдруг в памяти всплывет, звоните или мне на домашний или Тае на мобильный.
– Хорошо, – Ольга приподнялась с диванчика и взяла листок с нашими координатами, – обязательно позвоним. Хотите еще кофе?
– Ой, нет! Спасибо! Мы торопимся, мы уже уходим…
Глава двенадцатая
Домой ехали в задумчивости, снова и снова прокручивая услышанное и увиденное.
– Тетя с племянничком Эмму не убивали, – сказала Тая, когда мы вылезли из вагона, чтобы перейти на другую ветку. – Они не при чем.
– Это почему еще? – от усталости я еле ноги волокла, сумка казалась набитой кирпичами, а ботинки в одночасье обзавелись свинцовыми подошвами. При одной только мысли, что меня еще прогулка с обожаемым пупсиком ожидает, хотелось удавиться не доезжая до дома.
– На них бы в первую очередь пало подозрение, они же не таясь друг с другом и жили и живут, и они наверняка прекрасно это понимали. Если бы им действительно понадобилось устранить Эмму, ее проще было бы закатать в психушку.
– А деньги? Ты же не знаешь, насколько материально обеспечены Ольга и Гера, возможно, они полностью зависели от Эммы.
– Сдать человека в дурку и стать опекуном свихнувшегося родственника, получая доступ ко всем делам и деньгам – гораздо проще и безопаснее убийства. А вот некто, взявший в долг большую сумму денег и не пожелавший ее отдавать, может стать реальным кандидатом на роль убийцы, ну или заказчика.
– Неизвестно, давала ли она вообще в долг.
Подошедший поезд гостеприимно распахнул двери прямо перед нами. Звезда моего счастья стояла в зените – нашлось аккурат одно единственное свободное место, куда я с наслаждением и рухнула. И тут же закрыла глаза, мобилизуя ресурсы организма на незамедлительный отдых. А Тая осталась стоять и мучаться оттого, что приходится ехать молча и нет никакой возможности поорать, как следует мне в ухо. Ну почему, почему, почему она так любит разговаривать в транспорте? Когда шумно, многолюдно и половины не слышно? Тайна, покрытая мраком…
Домой приволоклась ни жива, ни мертва, такая усталость навалилась, хоть молебен заказывай.
– Пойду-ка я Лавруху выведу, – вздохнула Тая, наблюдая мои вялые потуги попасть ключом в замок, – а то ты что-то совсем раскисла.
– Да, да, да, – закивала я так, что чуть голова не отстегнулась, – совсем раскисла, да-а-а!
Слезно попросив никого больше не избивать Лаврушиным поводком, я проводила их и срочно полезла в ванную. Что могло в кратчайшие сроки превратить меня из уставшей развалюхи обратно в полезного члена общества, так это горячий душ. Как только благословенные струи полились на мою мутную, пыльную и грязную голову, я издала надрывный стон счастья и возблагодарила небесные силы за ниспосланное блаженство. И сразу же все невзгоды, тети, племянники, горы цианистого калия, редакционный офис, стараниями компьютерных вселенщиков превращенный в декорацию к фильму ужасов «Будни и праздники преисподней» – все поблекло и отодвинулось на второй, очень задний план… Ну и тут, конечно же зазвонил телефон. Почему «конечно же»? А потому что злые силы они ведь тоже не дремлют, стоит только человеку почувствовать себя на вершине мира, как ему срочно надо все испортить, чтобы сильно не радовался. Судя по силе грохота-трезвона, аппарат находился не так уж далеко – на кухне.
– Кому сильно надо, еще раз перезвонят, – обратилась я к бутылке шампуня «Шишкин лес», которую держала в данный момент в руках.
– А если это очень важный звонок? – вмешался Внутренний Голос. – Если дело не терпит отлагательств?
– Допустим, меня нет дома…
– Но ты же все-таки дома.
Телефон, как на зло не умолкал. Подумав, что разговоры с шампунем и Внутренним Голосом все равно дела не поправят, я вылезла из ванной, завернулась в полотенце и, вся в скорби и негодовании, пошлепала на кухню. На проводе оказался Горбачев.
– Здравствуйте, Михаил Сергеевич.
– Здравствуй, Сеночка. Хотел вот узнать, как ваши с Таечкой дела?
– Спасибо, все хорошо.
С меня капало и текло, текло и капало.
– А как продвигаются ваши расследования? Узнали что-нибудь интересное?
– Пока ничего особо важного не выплыло, но мы в процессе усердного ковыряния.
– Понятно, – голос нашего любимого детектива звучал как-то устало и напряженно одновременно. – Вчера, представь себе, еще одна такая же странная и скоропостижная смерть приключилась.
– Да? Ничего себе! И кто на этот раз?
– Пока мне известно, что это мужчина, какой-то вроде бы профессор, подробности выясню завтра.
– Михал Сергеич, вы уж мне только сразу позвоните, как выясните! Или давайте лучше я вам позвоню сама! Вы только скажите, когда…
– Сеночка, я не знаю, как день сложится, лучше я сам тебе вечером позвоню, хорошо?
– Да-да, конечно, я буду ждать!
Положив трубку, вернулась в ванную, но отстраненного от всех проблем кайфа испытать уже не получилось. Поспешно завершив водные процедуры, я выбралась на сушу и занялась ужином. Что-что, а в процессе приготовления еды, у меня лучше всего получалось выстраивать мысли. Ничего себе скорость у нашего убийцы! Неужели он настолько уверен в своей безнаказанности и неуловимости, что практически не делает пауз между убийствами? Или он все-таки маньяк… что существенно усложнило бы все дело. Наемник в нашем случае – наиболее предпочтительная персона. М-да… В прихожей раздался шум и возня – вернулись мои гуляки.
– Сена, жрать хочу! Еды, скорее мне еды давай! – защелкала голодным клювом Таисия Михайловна.
– Сейчас все будет готово, – я высыпала вермишель в кипящую воду. На сковороде уже начинали шкворчать мороженные котлеты.
– Как?! А разве все еще не готово?! – на пару с Лаврентием они вломились на кухню.
– Сначала я была в душе…
– Подруга от голода сейчас коньки отбросит, а она в ванной нежилась! – Тая сменила воду в миске и пупсик принялся шумно утолять жажду.
– …а потом позвонил Горбачев, – я помешала вермишель и проконтролировала котлеты. – Положи Лавру сухого корма.
– Горбачев? – услышав о звонке нашего любимого доблестного детектива, Таисия мигом отвлеклась от проблем своего пищеварения. – И чего хотел?
– Ничего особенного, просто сообщил о еще одном убийстве.
– Да-а-а-а?! – насыпав в миску корма, она убрала пачку обратно в шкафчик. – Серьезно?
– К сожалению, да, завтра расскажет подробности.
– Нет, ну ничего себе! – она уселась на стул и уставилась на меня. – Совсем уже наш убийца оборзел! Нет, ну просто облопался кашки борзянки! Сена, что происходит, а?
– Ты у меня спрашиваешь? – я осторожно переворачивала котлеты, дабы в лицо не летели капли раскаленного масла.
– Что ж получается, душгубец даже не считает нужным делать хоть какие-то существенные паузы между убийствами? У него крышу снесло от собственной безнаказанности, что ли?
– Может, их несколько? – сняв с огня кастрюлю с вермишелью, я бухнула содержимое в друшлаг.
– Кого несколько?
– Убийц.
– Глупости, Сена! Такой уникальный, хитроумный способ наверняка разработан и применяется одним человеком! К тому же так безопаснее – точно знаешь, что сам на себя ментам не настучишь! Еда скоро будет?
– Уже-уже.
Промыв вермишель, я вернула ее обратно в кастрюлю, подсолила и выключила сковородень с котлетами. И наш скромный, полезный, низкокалорийный, супер-диетический ужин был готов.
– Считаю делом чести поймать нахала и надавать ему по рогам! – важно произнесла подруга, запихивая в рот сразу полкотлеты. – Всякий стыд и совесть растерял негодяй!
Не знаю, какой там стыд и совесть вообще могли быть у наемного убийцы, но с подругой я была полностью согласна. Такая несусветная наглость могла расцениваться, как изощренный плевок в наши пламенные детективные души и никак иначе.
– Сдается мне, по телефону Эмма непосредственно с убийцей разговаривала, – произнесла Тая с набитым ртом.
– С чего ты взяла? – я запоздало полезла в холодильник за кетчупом, чтобы малость оживить вермишель.
– Сама подумай, сколько она могла дать в долг? Миллион долларов? Два? От силы несколько тысяч, ну пускай – пять, десять. Чтобы не отдавать долг и устранить кредиторшу, должник обращается к дорогому, Сена, очень дорогому киллеру, ты же слышала, во сколько Петру обошлось убийство собственного брата. И где смысл тратиться на убийство, когда проще эти же деньги вернуть? Уверена, она была знакома с нахальным наемником, возможно, у них были весьма близкие отношения, не станешь же занимать кучу денег первому встречному-поперечному. Убийца деньги взял, а отдавать не собирался, просто отравил Эмму и концы в воду. Интересно, откуда у него столько цианистого калия? В аптеке-то его не купишь.
– Кому сильно нужно, тот что угодно найдет. Знаешь, а ты, скорее всего, права, похоже, она действительно была с ним знакома. Мы где-то рядом, мы совсем близко…
– Ага! – Тайкины глаза возбужденно сверкнули. – Мы практически наступаем ему на мозоли!
– Да, жаль только, что у нас в общем-то нет никаких конкретных зацепок.
– Как это нет? – Тая отправила в рот последнюю вилку вермишели. – Ты что такое говоришь? Да у нас целая куча зацепок!
– Правда? Перечислить можешь?
– У нас есть посредник, Сена! Целый посредник есть у нас! И его номер машины! Позвони-ка Владу, пускай поскорее чешется и пробивает нам владельца!
Идея была правильной и я незамедлительно накрутила номер Владика. Трубку взяла очередная девица. Поразительно, когда и где он успевает с ними знакомиться и зачем непременно всех домой к себе таскает?
– Будьте любезны Влада.
– А кто его спрашивает?
Нет, ну нормально, да? Звонишь своему лучшему другу и должна еще какой-то мымре отчитываться? Куда мир катится, прямо не знаю.
– Это по работе!
– А вы не могли бы перезвонить попозже?
Нет, ну нормально? Нормально, я вас спрашиваю?
– Не могла бы! Это очень срочно!
– Но он не может сейчас взять трубку, он в ванной.
Ах, он в ва-а-а-нной! Тельце свое развратное намывает!
– Хотя, нет, погодите, он уже выходит.
Ах, он уже выхо-о-о-одит! Чистенький такой весь из себя!
– Вадик, тебя к телефону, возьми трубочку.
– Да? – взял трубочку Владик. – Слушаю.
– Это я, Сена, – не без яда в голосе процедила я. – Развлекаешься, значит, да?
– Да зашла тут одна знакомая…
– Меня не интересует твоя личная жизнь! – важно перебила я. – Мы тебя о чем просили днем? Пробить номер машины! Ты это сделал?
– А это что, так срочно?
– Разумеется, Владик, разумеется! Люди пачками гибнут, пока ты там развлекаешься! Давай-ка немедленно, срочно иди и выясняй, на кого машина зарегистрирована!
– Прямо сейчас? – взгрустнул Владик.
– А когда еще? Через год? Давай, давай, быра топай, быра!
– Хорошо, – тяжело вздохнул он, – сейчас попробую что-нибудь придумать и перезвоню.
– Что, опять у него какая-то девица торчит? – усмехнулась Тая, когда я положила трубку. – Когда ж он, наконец, остепенится!
– Ближе к пенсии, – я помогла Тае собрать грязную посуду и подруга приступила к мытью тарелок. – Не могу себе представить остепенившегося Влада, он какой-то вечный студент, ей богу. Так, давай подумаем над дальнейшим планом следствия. Продолжим беседы с прочими пострадавшими или займемся свежим покойником?
– Прочие пострадавшие никуда не денутся, а вот свежие следы вокруг свежего покойника могут быстро затоптать, – глубокомысленно заметила подруга. – Как хорошо, что наше следствие пришлось на ремонт вашей редакции! Пока обои высохнут, пока с потолками провозятся, глядишь, все и успеем.
Я, разумеется, не верила, что мы с такой космической скоростью проведем расследование, но на всякий случай согласилась. Вскоре позвонил Владик и доложил о проделанной работе.
– Значит так, ваша машина зарегистрирована на спортивный клуб восточных единоборств «Золотой тигр», располагающийся по адресу улица Добролюбова дом 26. Это метро Дмитровская, там еще недалеко общежитие литературного института находится, я знаю, потому что у меня там один приятель жил, на писателя учился.
– И как, выучился?
– Неа, не вышло из него писателя, так и остался читателем. Все, я могу быть свободен?
– Пока да, – благосклонно разрешила я.
– Вам больше ничего от меня не надо? Подумай хорошенько.
– Пока не надо, но если что-нибудь понадобиться, я тебе непременно перезвоню! – и подло так трубку положила, чтобы он ничего не успел ответить. Вот такой вот я гадкий человек, всегда готовый испортить праздник ближнему своему.
– И что там? – Тая заинтересованно уставилась на бесплатную газету объявлений, на полях которой я законспектировала полученную информацию. – Чей трахтомобиль?
– Он оформлен на клуб восточных единоборств. Если посредник машину не угнал, значит, имеет отношение к клубу, может тренер или совладелец.
– Да? – Таискины глаза заблестели, аки звезды. – Ну, тогда все понятно!
– Что?
– Это преступная организация, замаскированная под спортивный клуб! А на самом деле, там готовят и тренируют будущих бандитов!
Во как! Знать бы, что я делаю рядом с таким величайшим детективом всех времен и народов, прямо даже как-то стыдно присутствовать.
– Насчет свежего покойника Горбачев позвонит только вечером, а с утра мы вполне можем съездить на Дмитровскую, поглядеть, что там за клуб такой, а потом метнемся к кому-нибудь из родственников покойников не свежих. Как тебе план, дорогой мой Сенофонд?
Я выразила одобрение, и мы отправились спать-почивать, сил набираться перед грядущими детективными подвигами.
Глава тринадцатая
Ну, конечно прямо с утра никуда мы не поехали, пока проснулись, пока раскачались, пока то, да сё – выползли аж в начале двенадцатого, о чем и сокрушались до самой Дмитровской. Клуб восточных единоборств «Золотой тигр» занимал подвальное помещение жилого дома, соседствуя с магазином продуктов и парикмахерской. Несмотря на пышное название, вывеска выглядела более чем скромно, да и остальной фасад особой роскошью не отличался, скорее наоборот.
– Специально маскируются, бандитские морды, – незамедлительно поставила диагноз Тая, – запаршивили, чтоб никто не догадался, какими баблосами они тут ворочают!
Боже, неужели паранойя именно так вот и начинается? Как страшно жить…
– Ну что, идем? – Тая отважно взялась за ручку двери.
– Куда? В клуб? И что скажем? Покажите, где вы тут бандитов тренируете?
– Скажем, что хотим записаться на тренировки! Какая ты, Сена, чугунная, в самом-то деле! Просто невозможно с тобой работать! Идем, уже, идем, шевели обрубками!
М-да, пожалуй, овладеть парой-тройкой жестоких приемов восточных единоборств не помешает, дабы время от времени преподавать уроки жизни любимой подруге.
Отважно потянув на себя дверь, Таисия не менее отважно перешагнула порог и едва не загрохотала вниз. Потому что пола не оказалось, там были крутые узенькие ступеньки. Потому что думать надо, когда собираешься влезать в подвальное помещение, головой требуется соображать. Хотя, что тут говорить, ведь некоторым особо одаренным голова нужна, чтобы челку лакированную носить, да грубости различные в адрес ближних своих сочинять. Но все-таки я великодушно поймала ее за капюшон, не позволив загреметь вниз по лестнице, переломается еще чего доброго, возись потом с калекой.
– Фух! – Тайка уцепилась за дверной косяк. – Чуть не убилась! Как у них тут все коварно устроено!
И осторожно, держась за стеночку, поползла вниз на полусогнутых конечностях. Внизу, в небольшом помещении с тремя дверями, с выкрашенными в бледно-желтый цвет стенами и многочисленными плакатами с изображениями восточных единоборцев, находился стол, отдаленно напомнивший мне школьную парту. За столом восседал очень молодой коротко стриженый человек с оттопыренными почти прозрачными розовыми ушами. Разодето это чудо ушастое было, разумеется, в камуфляж и сосредоточенно читало газету «Совершенно секретно». Вот объясните мне, люди добрые, ну зачем охранники и даже консьержи в подъездах, за редким исключением, напяливают на себя военный камуфляж? Какая от него, черт побери, в подъезде польза? Не понятно мне это, честное слово.
– Драстуйте! – гаркнула Таисия Михайловна и, зачитавшийся совершенными секретами вьюноша, едва не выронил газету от неожиданности. – Мы бы хотели записаться! У кого тут можно записаться?
– Ку-ку-куда? – он ошалело смотрел то на Тайку, то на меня.
– Сюда, – подруга широко взмахнула рукой. – Желаем обучаться восточным единоборствам!
Вьюноша вылупил на нас глаза и, похоже, лишился дара речи, даже куковать не смог.
– Послушайте, – решила я взять бразды правления в свои руки, – мы хотели бы освоить хотя бы самые азы восточных единоборств, мы об этом с детства мечтали. С кем можно поговорить об этом? С администратором? Тренером?
На не обезображенном интеллектом лице молодого поколения отразилась такая отчаянная работа мысли, что я побоялась, как бы уши не задымились. Ну не получалось у младенца совместить два таких несовместимых понятия, как мы и восточные единоборства. Благо, микросхемы у него в мозгах перегореть не успели, отворилась средняя дверь и нарисовался невысокий коренастый дядюс в характерном прикиде восточного единоборца.
– Драстуйте! – всем корпусом развернулась к нему Тая, выдавая лучшую свою аллигаторскую улыбку. – Может, вы нам подскажете, где тут можно записаться?
Дядя в обморок отчаливать не стал, а довольно вежливо, обстоятельно принялся расспрашивать, уточняя цели нашего визита. Мы наперебой принялись завираться о своих пламенных мечтаниях овладеть искусством, постичь философию и научиться хотя бы простейшим приемам самообороны… и тд и тп бла-бла-бла. Но, странное дело, чем дальше мы распинались, тем больше недоумения возникало на лице дядюса. И это не могло не озадачивать…
– Погодите, – прервал он наши словоизлияния, – я все понимаю, но почему вы пришли именно к нам?
– Нам очень много о вас рассказывали! – с жаром выпалила Тая, честно и преданно глядя ему в глаза.
– Да? Тогда вам должны были сказать, что у нас занимаются исключительно мальчики в возрасте от шести до пятнадцати лет.
Хм-м-м… конфуз однако. Скомкано попрощавшись, несостоявшиеся восточные единоборчихи резво поспешили по лесенке наверх.
– И надо ж так облажаться! – в расстроенных чувствах мы зашли в продуктовый магазин, располагавшийся в этом же доме. Чего мы там собирались купить и сами не знали.
– Бывают и у нас досадные проколы, – я присмотрела бутылочку зеленого чая с лимоном и вознамерилась ее приобрести. – И каков дальнейший план проникновения в клуб?
Я пристроилась в хвост небольшой очереди.
– Ты что покупать собралась?
– Пить хочу. И так?
– Если не получается пробраться внутрь, можно установить наружное наблюдение. Будем выслеживать машину. Кстати, не слишком ли шикарная машина для такого занюханного клуба? А то, что он занюханный, даже по предбаннику с этим пятнистым лохом видать.
– Совершенно не обязательно машина должна принадлежит клубу, у нее может быть частный владелец, просто зарегистрировавший ее на организацию, это мы, по-моему уже обсуждали. На всякий случай не мешало бы узнать, кто является владельцем «Золотого тигра». И вообще, жаль, что Петр Осадчий ни разу не обратился к посреднику по имени, это немного упростило бы задачу.
Подошла наша очередь, я взяла зеленый чай, а Тайка банку какого-то химического коктейля, что-то вроде «Бронебойная клюква на самогоне».
– Тай, тебе не страшно? – я глотнула чая, с тревогой наблюдая, как она деловито распечатывает банку. Напиться решили прямо в магазине, на улице валил снег.
– Нет, у меня еще много здоровья осталось.
– Не боишься, что оно внезапно может кончиться? Взяла бы что-нибудь менее рискованное…
– Сена, все это баночное пойло без исключений состоит из спирта, красителей и ароматизаторов, так что прекращай свои проповеди и давай думать. Начнем следить прямо сейчас?
– Как ты себе это представляешь? Если устраивать слежку, то возможна потом погоня за объектом, для этого транспорт требуется. Приедем на машине и будем себе следить в тепле и комфорте.
– Следить на твоей машине? Невозможно не заметить, что за тобой хвостом такой раритет таскается.
– Ничего, мы аккуратно, другой транспорт все равно взять неоткуда. Давай поглядим, какой адрес родственников потерпевшего у нас ближе всего от Дмитровской.
Читать бесплатно другие книги:
