Новая Зона. Воды Рубикона Елисеев Григорий

Над головой что-то загремело, и на пол свалился кусок пластиковой вывески одного из магазинов.

– Проклятье! – выругался сержант, когда один из осколков впился в нагрудную пластину бронежилета.

Переломив осколок пополам, он отшвырнул его в сторону и защелкнул зарядное устройство подствольного гранатомета.

– Гам! – Хофф махнул рукой пулеметчику, поливающему свинцом невидимого противника.

Зубы бойца были стиснуты, в опущенных на глаза защитных очках отражались вспышки дульного пламени.

– Гам! Дай заградительный! – приказал сержант, повторив приказ на языке жестов.

Гамильтон на мгновение остановился. Палец соскользнул со спускового крючка, и пулемет смолк. Боец моргнул, словно только что пробудился от долгого сна. Секунду он, казалось, пытался понять, где находится.

Наконец рядовой кивнул и, приподняв пулемет, переставил его на противоположный конец барной стойки.

Хофф глубоко вдохнул и поднял прицельную планку штурмовой винтовки. Загрохотал пулемет. Трассирующие снаряды пронеслись над головой, и с другой стороны «колодца» донесся короткий вскрик.

Сержант кивнул самому себе и резко – чтобы не успеть испугаться – встал и развернулся. Время превратилось в тугую патоку. Вскидывая G36, Хофф успел различить все. И вращающиеся роторы турбин конвертоплана, и меняющего магазин наемника «Мусорных лис», и еще одного врага, раненного в грудь и медленно оседающего на пол. Отдельные фрагменты складывались в общую картину боя.

Хофф не знал, откуда взялось это чувство полной уверенности в том, что он не промахнется. Да и выяснять не собирался.

Плавно надавив на спуск, он выпустил из подствольного гранатомета заряд и тут же упал на пол. Все, что случилось дальше, сержант видел уже через мутное стеклянное ограждение галереи.

Граната, пролетев по дуге над «колодцем», преодолела строй вражеских наемников и, отскочив от одной из турбин V-22, попала точно в раскрытый бортовой люк. Секунду ничего не происходило, а затем прогремел взрыв. Борта конвертоплана выгнулись, словно по ним изнутри ударили молотом, из десантного отсека вырвалось пламя, вышвырнувшее наружу горящие обломки. Стена огня прокатилась в сторону кабины, корежа металл и сжигая тела. С громким треском ударная волна вышибла стекла и сорвала двери, после чего сквозь пробоины наружу хлынули ярко-оранжевые языки химического пламени.

Охваченный огнем V-22 неуклюже вздрогнул, а затем рухнул на широкие плиты пола, подмяв под себя пластиковые столики открытых кафе. Наемники «Мусорных лис» замерли. А затем, забыв о противнике, бросились врассыпную.

Уцелевшие подчиненные Хоффа торжествующе закричали. Сам он приподнялся, держась за край ограждения.

– Слишком просто… Что-то здесь не так…

Закрепленное на шлеме устройство пси-защиты продолжало дымиться. Лампочки на корпусе больше не работали, а переключатель сплавился с прибором, однако боль в висках и затылке почему-то не вернулась.

Сержант выдохнул. И тут же грянул еще один взрыв. Химическое пламя, терзающее обломки конвертоплана, добралось до бензобаков. Искореженная туша исчезла в огненном шторме, за мгновение затопившем всю противоположную часть галереи. Не успевшие отбежать на безопасную дистанцию наемники «Мусорных лис» растворялись в нем, превращаясь в вопящие силуэты, мечущиеся в пламени.

На лбу Хоффа выступила испарина, и он непроизвольно сделал шаг назад от ограждения. Стена огня на той стороне «колодца» пульсировала и извивалась словно живая. Из нее доносились душераздирающие вопли и треск взрывающихся боеприпасов.

Спустя целую вечность наступила тишина. Колышущаяся стена пламени повисла напротив уцелевших членов группы в абсолютном безмолвии.

Хофф не увидел, а почувствовал, что устройство пси-защиты на шлеме расплавилось и медленно стекало ему на воротник. Боли при этом не было даже тогда, когда раскаленная черная жижа затекла внутрь и заструилась по шее и груди.

Мозг отказывался принимать происходящее. На стене огня выступили перекошенные лица, то проявляющиеся, то исчезающие в глубине. Разум сержанта наполнили дикие, апокалиптические видения брошенных городов, заполненных искореженными руинами, высохших океанов и искаженных материков. Пространство и время были вывернуты наизнанку. Планета превратилась в одну огромную бесконечную Зону. В новый страшный мир, где людям не было места. Человечество погибло, и виноват в этом был один-единственный человек.

Пламя подалось назад, обнажив небольшую площадку, покрытую почерневшим и растрескавшимся от жара кафелем.

Сзади грянул выстрел, и раздался мягкий стук падающего тела. От нестерпимой боли закричал Майкрофт. Хофф хотел обернуться, но не мог.

Из пламени вышла фигура. Человек в камуфляжной куртке. Его сопровождали наемники «Мусорных лис», превратившиеся в обугленные скелеты в горящей униформе.

Лицо сталкера скрывал армейский противогаз, под линзами которого клубилась тьма.

Раскаленной спицей в сознании Хоффа вспыхнуло имя – Роман Нестеров.

– При чем тут Нестеров?! – закричал Хофф, недоверчиво глядя на вышедшего из пламени сталкера. – Зачем ты мне все это показываешь? Это не может быть!

Сталкер медленно стащил противогаз и отбросил его в пламя. Хофф попятился и натолкнулся спиной на стену. Роман Нестеров ухмыльнулся. Из его рта и глаз вылетала клубящаяся тьма.

Сталкер поднял непонятно откуда взявшийся в руке пистолет.

– Может, Саша, – объявил Роман. – Очень даже может.

Его высокие шнурованные ботинки и камуфлированные штаны до колен охватило пламя. Во рту образовались длинные волчьи клыки, и Нестеров спустил курок. Грохот выстрела разорвал Хоффу барабанные перепонки, и из ушей хлынула кровь.

Одна за другой пули впились Хоффу в грудь, и ему показалось, будто он с разбегу налетел на бетонную стену. Наемника отшвырнуло прочь от ограждения, он пролетел, переворачиваясь в воздухе, несколько метров и рухнул на пол. Раздался хруст, и тело ниже пояса потеряло чувствительность. Инерция от удара протащила Хоффа по полу, оставив позади длинную кровавую полосу.

Подошедший Роман поднял пистолет. Он снова был в безликом противогазе с тьмой в линзах. За его спиной продолжало гореть пламя.

– Нестеров погубит вас всех, – объявил Роман. – Он обречен уничтожить человечество и создать планетарную Зону. Не важно, хочет он этого или нет.

– Но почему? – едва слышно произнес Хофф. На его губах пузырилась кровь.

– Потому что такова его судьба, – глухо произнес призрак Зоны и спустил курок.

Пуля впилась Хоффу в лоб, пробив череп и расплескав по кафельному полу кровавые ошметки вместе с осколками кости и мозгов. А через мгновение мертвое тело в серой униформе поглотило бушующее пламя.

Буквально в паре сотен метров над черными скелетами деревьев возвышалась громада Речного вокзала. Низкое серое небо цеплялось за шпиль, а позолоченный двуглавый орел на его вершине терялся в облаках. Шел мелкий мокрый снег, сугробы в некоторых местах целиком скрывали погнутую металлическую ограду парка.

– Н-да, мрачное местечко, – протянул Белл, идущий вместе с Романом во главе отряда.

Сталкер машинально кивнул, продолжая изучать окружающее пространство на предмет аномалий. Возле статуи девушки, держащей в поднятых руках лодку, воздух едва заметно подрагивал, а снег расступался ровным кругом, обнажая растрескавшийся от жара асфальт. Чуть дальше половину какого-то киоска вдавило в землю. Рядом стоял согнувшийся фонарный столб, лампа в котором горела ярко-оранжевым светом.

– Что там на приборах? – осведомился Нестеров и, не глядя, махнул рукой вперед, приказывая обходить опасное место.

– Электромагнитное состояние уходит в минус, есть слабые изменения в гравитации и ярко выраженный очаг тепловой аномалии, – сообщил Белл, сверившись с показаниями детектора. – В остальном глухо как в морге.

– Ясно, – кивнул Роман и поморщился. – Это-то мне и не нравится.

Сталкер похлопал рукой по подсумку с запасными магазинами. Затем обернулся, подозрительно глядя на далекую башню многоэтажного жилого дома. Часть крыши обрушилась, и здание напоминало острый клык гигантского животного.

– Почему? – удивился спецназовец. – Детектор жизненных форм тоже молчит. Ни людей, ни мутантов рядом нет.

– Не факт, – помотал головой Роман. – Прибор видит только тварей, внесенных в базу данных. А здесь место всегда было препоганое – густой парк, рядом большая вода, – что угодно может приплыть и легко спрятаться.

Белл кивнул и проверил, легко ли снимается с предохранителя «Абакан».

Однако, как только отряд прошел сквозь распахнутые настежь ворота, Нестеров выдохнул, поняв беспочвенность своих опасений. Заснеженные аллеи парка великолепно просматривались вдаль, как и все пространство между голыми почерневшими стволами деревьев.

– Похоже, все чисто, – сообщил из-за спины Ланцет, опуская снайперскую винтовку.

Волкова, проверившая через прицел «Винтореза» свой сектор безопасности, утвердительно кивнула.

– Погода портится, – неожиданно проговорил Бруно.

Остальные члены отряда обернулись на представителя ЦАЯ. Агент стоял спиной к ним и смотрел на громадную черную тучу, застилающую небо на юго-западе. Низкие чернильные облака клубились и едва заметно подрагивали.

– Буран будет, – определил Прайм. – Причем такой силы, что мама не горюй. На открытом месте видимость упадет в лучшем случае до пары метров.

– Тогда тем более надо спешить. – Азимут поправил ремень, на котором висел ПКМ, и махнул рукой. – Ладно, авось мимо протащит!

Взвыл ветер, и где-то далеко завыло и заухало. Роман развернулся и, ускорив шаг, двинулся вперед. За ним устремились остальные.

– Скажите, Эхо, – неожиданно окликнул сталкера майор, – а про самолет на Новом Арбате это правда или просто очередная байка Зоны?

– Правда, – кивнул, не оборачиваясь, Нестеров. – Я сам лично не видел, но мне показывали фото люди, которым я доверяю на сто процентов.

– Это кто же? – поинтересовалась Волкова.

Она перебросила «Винторез» за спину и, как и Ланцет, шла на некотором расстоянии от отряда, следя через бинокль за флангами.

– Браво и Омега доходили до кинотеатра «Октябрь» и рассматривали «Боинг» в бинокли, – сообщил Роман. – Затем сделали несколько снимков, а после за ними погналась какая-то тварь, состоящая из тонких прутьев, и они оба еле ноги оттуда унесли.

– Любопытно, надо будет по возвращении попросить Браво показать фотки, – проговорил Гольф и поправил шемаг, обмотанный вокруг шеи.

– Извините, – Прайм почесал затылок. – Я немного не в теме. А что за самолет?

– А, давняя история, – откликнулся Свистунов и чуть замедлил шаг. – Говорят, еще в день, вернее, в ночь формирования Московской Зоны в телепортационную аномалию засосало целый пассажирский «Боинг-747». А выбросило уже над городом в скопление воздушных аномалий. Ну и естественно, лайнер потерял управление, загорелся и рухнул прямо на Новый Арбат, попутно сметя громадную пробку из эвакуационных машин. Спасатели пытались до него добраться, но безрезультатно.

– А пассажиры? – осведомился Белл.

– Насколько мне известно, никто не выжил, – ответил Роман. – Вернее, как… Те, кто доходил до обломков, рассказывали, что там все ремни безопасности пристегнуты, на креслах лежит одежда, а людей нет.

– Ага, – кивнул Гольф. – Помнишь, Дрын хвастался в баре и показывал кардиостимулятор и целый пакет обручальных колец. Говорил, что они лежали в куче тряпья и, видимо, принадлежали пассажирам.

– Помню, – кивнул Роман. – А помнишь, что стало с самим Дрыном?

– Помню, – мрачно подтвердил Гольф. – Отошел на два метра за угол дома и исчез.

– Вот именно. Не нужно красть у мертвых. Зона этого не прощает.

Все ненадолго замолчали, и стало слышно, как скрипит под подошвами ботинок слежавшийся снег.

– А правда, что в кабине по ночам видно синее свечение? – поинтересовался Азимут.

– Вроде как да, – подтвердил Бруно. – Мы в ЦАЯ даже предлагаем сталкерам крупную сумму за любую достоверную информацию об источнике. Но никто пока не решился…

– Врете и не краснеете, агент, – мрачно усмехнулся Роман. – Решались-то многие. Это вернулись не все.

– А те, кто вернулся?

– Пускали слюни и угукали. Ходили под себя. Выблевывали внутренности. У некоторых начиналось стремительное разжижение мозгов, и они в прямом смысле слова его вычихивали. За всеми, кто оставался жив, прилетали на черном вертолете ребята в костюмах химзащиты и забирали в спецбольницу ЦАЯ на Алтае. Больше я никого из них не видел.

Бруно выругался.

– Вы что, намекаете на объект «Желтый дом»? – Агент содрогнулся. – Секретная лаборатория, где ставят эксперименты над лишившимися рассудка сталкерами? Я думал, это всего лишь выдумки и дурацкие байки.

– Ага, конечно, – хмыкнул Свистунов. – Объект «Вертикаль» тоже был всего лишь мифом и легендой Древней Греции. Простой слух, долго гулявший по Старой Зоне, – бывших сталкеров на Большой земле отлавливают и бросают в супертюрьму с какой-то неизвестной целью. А что в итоге? А в итоге мы имеем…

Роман резко остановился и вскинул руку со сжатым кулаком. Разговоры моментально прекратились, отряд, рассыпавшись, ощетинился стволами автоматов.

– Что там? – тихо осведомился опустившийся на одно колено Азимут, держа на прицеле пулемета все пространство главной аллеи.

– Тела, – негромко откликнулся Нестеров и, вынув из кармана несколько гаек, кинул их перед собой.

Металлические шестиугольники свободно пролетели над темными бесформенными грудами, слегка присыпанными свежим снегом.

– Вроде чисто, – прищурился сталкер. – Белл? Что на детекторе?

– Глухо, – рапортовал спецназовец, скосив взгляд на экран прибора.

– По обоим? – Роман, сняв с предохранителя автомат, сделал шаг вперед.

– Да, – подтвердил боец, двигаясь следом на расстоянии пары метров. – Зарегистрированные сигнатуры отсутствуют. Тепловых отметок также не наблюдается.

Сталкер и спецназовец приблизились к неровной луже замерзшей крови и остановились в полуметре от нее.

– Ну и что вы об этом думаете? – поинтересовался Белл.

– То, что исход был летальным, – сообщил Нестеров, опускаясь на корточки.

– Согласен, – усмехнулся «призрак» и осторожно обошел труп с другой стороны.

Роман окинул взглядом мертвого военсталкера. Утепленная камуфляжная куртка наподобие той, что носили «призраки», рюкзак, из которого исходит слабое свечение – вероятно, артефакт в контейнере, – противогаз и автомат. На груди несколько сквозных пулевых ранений. Еще одно в самом центре лба – контрольный выстрел.

– Что у вас там? – окликнул сталкеров Азимут.

– Четыре тела! – ответил Роман, поднимаясь. – Все доповские военсталы…

– Эй! Смотрите, что я нашел! – крикнул Белл и, наклонившись, извлек из снега стрелянную гильзу.

– Калибр 7.62. Отечественная, – покрутив находку в пальцах, определил Прайм.

– Их там еще полно, – сообщил Белл, обтряхивая перчатки. – Все, кто здесь погиб, явно вели с кем-то затяжную перестрелку.

– Деревья, – негромко сообщила Волкова.

– Что? – Роман обернулся на нее.

– Посмотрите на деревья, – повторила девушка.

Нестеров, прищурившись, взглянул на черные искривленные стволы. У некоторых были обломаны ветки, кое-где виднелись светлые пятна пулевых отверстий.

– Твою же мать… – пробормотал Свистунов. – Точно!

– Итого, картина, вероятно, следующая. – Азимут обвел взглядом парк. – Небольшой отряд военных попал здесь в засаду и был полностью уничтожен перекрестным огнем. Вопрос: почему убийцы не пришли забрать хабар?

Повисла напряженная тишина.

– Не нравится мне это, – процедил Азимут. – Давайте-ка притопим!

В молчании отряд миновал остаток пути до широкой парковки перед зданием Речного вокзала. В небольшом открытом кафе справа от выхода из парка было темно, по всей веранде с проломленной крышей валялись обломки складных столиков. Возле одного из них лежали брошенный дробовик и порванный рюкзак. Воздух едва заметно дрожал.

Свистунов кинул короткий взгляд на Нестерова. Тот кивнул и дал короткую отмашку. Отряд обошел деревянную постройку по широкой дуге. Когда сталкеры прошли мимо высокого туристического автобуса, врезавшегося в легковое такси и наполовину раздавившего его собой, совсем рядом раздался новый звук.

С утробным рычанием на парковку выскочили несколько облезлых собак. Мутанты держали головы низко к земле, с длинных клыков капала горячая слюна. Твари припали на передние лапы и громко залаяли.

– Проклятье! – Прайм вскинул автомат. – Откуда они здесь?

Собаки, продолжая скалиться, принялись медленно обходить отряд.

– Погодите-ка! Да они же боятся! – изумленно сообщил Азимут, заметив прижатые к головам уши. – А ну пошли прочь!

Майор вытащил пистолет и выстрелил в воздух. С истошным визгом собаки бросились врассыпную, большинство рванули в парк и там исчезли между деревьями. Остальные попрятались под машинами и принялись тихо скулить.

– Дерьмово… – выдохнул Роман, оглядываясь вокруг.

– Что такое? – Азимут убрал оружие в кобуру и перехватил поудобнее пулемет.

– Собаки приблудные были, – пояснил Нестеров. – Они не пытались защищать территорию, скорее наоборот – они решили, что мы здесь хозяева…

– А разве это плохо? – поинтересовался Белл.

– Дело не в этом. – Сталкер продолжал оглядываться. – Здесь всегда жила очень большая и злая свора мутопсов. Все остальные собаки-мутанты за версту обходили Речной вокзал. А теперь, раз сюда попытались прийти конкуренты, мутопсов нет – значит, что-то их убило или выгнало. И я бы с этим чем-то предпочел бы не пересекаться.

Держа оружие наготове, сталкеры прошли вдоль здания вокзала и спустились по широкой бетонной лестнице на причал. Стоящие вдоль него прогулочные теплоходы отбрасывали на заснеженный пирс длинные мрачные тени. В окнах кают было темно, но иногда на периферии обзора казалось, что внутри что-то движется.

– Всем быть начеку, – приказал Нестеров, водя стволом автомата из стороны в сторону. – Ланцет, следите за палубами! Дельта – на тебе парк.

– Поняла, – кивнула девушка, поднимая «Винторез». Прильнув к оптике, она изучала странный туман, клубящийся между черными силуэтами деревьев с правой стороны пирса.

– Все, приехали! – неожиданно объявил идущий первым Белл.

Военный остановился перед запертыми воротами и подергал ржавую цепь с тяжелым замком, обмотанную вокруг прутьев решетки. В ответ раздался протяжный лязг несмазанных петель.

– Намертво, – констатировал «призрак» и негромко выругался.

– Подвинься, салага, – усмехнулся Прайм и, отпихнув друга плечом, опустился перед замком на одно колено. – Ну-ка… Что тут у нас…

Едва слышно бормоча себе под нос, спецназовец некоторое время рассматривал замок под разными углами.

– Ну как? Сможешь вскрыть? – наконец, не выдержав, осведомился Азимут.

– Без проблем, – через пару секунд откликнулся Прайм и, сняв с пояса портативную газовую горелку, включил ее.

С шипением на конце стальной трубки вспыхнуло синее химическое пламя. Прикрываясь одной рукой от искр, военный подался вперед и принялся резать звено ржавой цепи.

– Хм… Эхо?

Роман вздрогнул от неожиданности и обернулся. Владимир Свистунов стоял возле края пирса и смотрел на него широко раскрытыми глазами.

– Чего там у тебя? – вопросительно кивнул Нестеров.

– Продолжение банкета, – мрачно усмехнулся Свистунов и указал на покрытый тонким слоем снега лед.

– Твою же мать… – медленно протянул Роман, присев на корточки рядом с напарником. – И сколько же их тут?

Возле самого края бетонной набережной в кучу были свалены тела. Около двух десятков солдат в зимней униформе ДОПа и ученых в оранжевых ОЗК. У каждого на плече была хорошо различима символика российского отделения ЦАЯ. Возле пулевых ранений виднелись бурые пятна засохшей крови.

– Меня больше интересует не сколько их тут, а кто их так? – откликнулся Свистунов. – И не те ли это ребята, что якобы улетели обратно в Центр из научного лагеря возле «темпоральной ямы» в складской зоне?

– Знаешь, друг, – Роман поднялся и обернулся на агента и «призраков», стоящих возле ворот. – Это-то не самое главное…

С глухим лязгом распиленная цепь рухнула на асфальт. Прайм, выключив горелку, повесил ее обратно на пояс и подхватил с земли рюкзак.

– Гораздо важнее – почему правительство без проблем смогло доставить сюда ученых, оборудование и солдат для их охраны, однако до сих пор не забрало золото с корабля, стоящего всего в двухстах метрах от научного лагеря?

Белл и Прайм распахнули ворота и, вскинув оружие, первыми вбежали внутрь.

Свистунов пожал плечами.

– Возможно, потому, что никакого золота на «Мидасе» нет? – неожиданно предположил он.

Азимут обернулся на сталкеров и, махнув им рукой, следом за подчиненными вошел на территорию грузового порта.

– Ага, – кивнул Роман, – только вот почему тогда Бруно об этом не знает?

Мария Вагнер в очередной раз взглянула на часы и, нетерпеливо поморщившись, обернулась. Наемница сидела на капоте темно-синего джипа с эмблемами в виде огненной птицы на передних дверцах и, постукивая пальцами по корпусу штурмовой винтовки, смотрела вдаль.

Самолет с грузом опаздывал. Гахет тоже.

Вокруг, на сколько хватало глаз, простирались заснеженные поля, лишь вдалеке у самого горизонта сменяющиеся густым темным лесом. В паре сотен метров впереди, возле неглубокого оврага, ржавел остов трактора. Сорванные траки валялись рядом. Стояла абсолютная тишина, не нарушаемая ничем, кроме свиста ветра, колышущего черные сухие кусты. На проходящем неподалеку шоссе не было ни одной машины, и оно светло-серой лентой убегало вдаль. Московская пятнадцатикилометровая Зона Отчуждения была пуста, и единственными случайными свидетелями происходящего могли стать военные спутники и БПЛА, но их все заблаговременно перебросили на другие точки наблюдения.

Мария снова посмотрела на электронный циферблат.

Нет, это уже слишком! Похоже, что завербованный боец не справился… Проклятье!

– Эй, Герман! – Девушка посмотрела на расположившегося на водительском сиденье наемника с планшетом. – Сколько там у тебя?

– Шестнадцать сорок, – откликнулся тот, подняв взгляд, и лениво зевнул. – До темноты пятьдесят четыре минуты двадцать семь секунд.

– Плохо… – пробормотала Вагнер.

Девушка подумала о Хираме, оставшемся выслеживать Нестерова в Москве, и улыбнулась. А затем резко вскинула голову. Тишину прорезал низкий глухой рокот.

– Они здесь! – громко крикнула Вагнер, спрыгивая с капота и перехватывая штурмовую винтовку.

Один за другим взревели двигатели джипов, а через мгновение, вывалившись из низких серых облаков, над машинами пронесся грузовой самолет, двигатели которого были охвачены огнем.

– Ходу! Ходу! Ходу! – скомандовала Мария, запрыгивая на пассажирское сиденье первого «Хаммера» и захлопывая боковую дверцу.

Водитель кивнул и, бросив планшет на приборную панель, дернул рычаг коробки передач. Один за другим автомобили сорвались с места и помчались по заснеженной равнине следом за стремительно теряющим высоту транспортником.

– Быстрее, ну! – возбужденно выкрикнула Мария, подаваясь вперед, чтобы Ан-124 было лучше видно через лобовое стекло.

– Идем на максимально безопасной скорости, мэм, – откликнулся водитель, вывернув руль и обогнув брошенный на пашне комбайн.

– Плевать на безопасность! – бросила Вагнер. – Мы должны быть на месте крушения раньше, чем кто-либо вообще узнает о падении.

– Есть, мэм, – кивнул Герман и обернулся на наемников «Феникса», расположившихся на пассажирском сиденье. – Народ, если кто-то еще не пристегнулся – сейчас самое время!

В ответ раздалось неодобрительное ворчание и какая-то возня. Водитель усмехнулся и вдавил педаль газа в пол. Двигатель заревел с новой силой, и машина, перескочив небольшой овраг, понеслась дальше.

Ан-124 тем временем уже снизился до нескольких десятков метров и шел параллельно земле. С каждой секундой самолет терял высоту, из двигателей валил черный дым. Вагнер сжала рукоятку над дверью джипа и стиснула зубы.

– Все держитесь за что-нибудь! – крикнул Герман.

Страшной силы удар сотряс землю, когда самолет с оглушительным грохотом врезался в заснеженное поле и помчался вперед, вспахивая собой почву. Через несколько мгновений у «Антонова» оторвался хвост и, отлетев в сторону, замер в ста метрах от глубокой борозды, оставленной транспортником. Следом переломились крылья и вместе с тяжелыми двигателями, кувыркаясь в воздухе, пронеслись над джипами. Боец, стоявший за пулеметом в люке крыши «Хаммера», где ехала Мария, едва успел пригнуться и, грязно выругавшись, схватился за шлем.

Разбрызгивающий вокруг себя галлоны горящего топлива и охваченные огнем обломки Ан-124 продолжал по инерции нестись через поле, крутясь вокруг своей оси. Впереди уже замаячила стена зимнего леса, к которой и тащило транспортник.

– Всем машинам, стоп! – громко крикнула Вагнер.

Герман, кивнув, дернул рычаг ручного тормоза, и джип, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов и подняв настоящую «волну» из снега, остановился. В нескольких метрах позади одна за другой затормозили остальные машины наемников.

– И… грыжа! – объявил Герман.

С чудовищным треском и скрежетом транспортный самолет врезался в стену леса. Во все стороны полетели выкорчеванные и разломанные в щепки стволы деревьев. От удара фюзеляж разломился надвое, и наружу посыпалось содержимое грузового отсека. С громким лязгом завалившись на бок, в землю на треть зарылась длинная открытая платформа вместе с закрепленными на ней грузовиками. Несколько джипов, переворачиваясь в воздухе, с глухими ударами попадали на пропаханную самолетом борозду. Рядом с ними то тут, то там сверху посыпались раскрывающиеся от удара о землю камуфлированные контейнеры, из которых на заснеженное поле вылетали десятки разноцветных артефактов.

Несколько долгих мгновений стоял невообразимый грохот, а затем все стихло. Место крушения заволокло густым черным дымом, из которого доносился лишь треск пламени, быстро охватывающего сухие деревья.

– А вот теперь наш выход! – объявила Вагнер и, распахнув дверцу джипа, вышла первой.

Следом за ней выбрались остальные наемники.

– Рассредоточиться и ждать моего сигнала! – скомандовала Мария и, взмахнув рукой, подняла штурмовую винтовку.

Остальные бойцы отряда, рапортуя о готовности, быстро рассредоточились возле джипов и взяли на прицел клубы черного маслянистого дыма, скрывающего обломки от посторонних глаз.

– «Два-Семь» на позиции, – негромко сообщила Вагнер в рацию, закрепленную на груди.

Секунду на канале связи были слышны лишь помехи. А затем «глушилку» выключили.

– Принято, «Два-Семь», – отчетливо раздалось из динамика. – Мы на подходе. Есть визуальный контакт.

Где-то за спиной послышался все нарастающий рокот вертолетных винтов. Мария бросила через плечо быстрый взгляд и удовлетворенно кивнула. Один десантный Ка-60 и два тяжелых транспортных V-22. Гахет прибыл.

Пламя, терзавшее остатки транспортного самолета, почти погасло. Налетевший порыв ветра разогнал дым, обнажив искореженные обломки и обугленные стволы деревьев.

– Движение! – едва слышно выдохнул Герман, стоящий на одном колене, припав к оптике G36.

– Двенадцать часов! Подтверждаю! – кивнул один из снайперов.

Вагнер прищурилась, «шаря» красной точкой колиматорного прицела по догорающим остаткам транспортника.

– Давай… покажись… – пробормотала девушка, облизнув пересохшие губы.

А затем из-за погнутого обломка фюзеляжа выступила фигура в угольно-черной броне. Человек сделал еще один медленный шаг в сторону наемников. Одна нога подворачивалась при ходьбе, и раненый с трудом удерживал равновесие. Вся правая половина его тела обгорела, а уцелевшие фрагменты камуфляжной куртки продолжали тлеть. В левой руке он за ремень тащил по снегу F2000.

– Стоять! – громко крикнул Герман. – Назовите себя!

Человек что-то прохрипел и попытался сделать еще один шаг вперед.

– Я сказал – ни с места! Или мы открываем огонь!

Вагнер, оставив переговоры подчиненному, просто поймала в перекрестие колено неповрежденной ноги выжившего бойца «Обсидиана» и положила палец на спусковой крючок.

– Давайте уже, лейтенант! – неожиданно раздался в наушнике голос.

Не успев ничего сообразить, Мария спустила курок. Раненый вздрогнул, когда пуля пробила ему коленную чашечку и, пройдя навылет, звонко чиркнула по горящему обломку кабины.

Из пробитой ноги брызнула кровь, и боец «Обсидиана», взвыв от боли, рухнул в снег.

– Так-то лучше, – удовлетворенно объявил голос.

Вагнер обернулась. За спинами наемников стояли пять человек. Четверо в зимней форме отрядов спецназначения ЦАЯ и один – в строгом деловом костюме и с кейсом. Еще около десятка бойцов спецназа Центра выгружались из приземлившихся V-22 и, вскидывая автоматы Калашникова, рассредоточивались вокруг вертолетов, создавая внешний периметр обороны.

– Добрый вечер, агент Вагнер. – Мужчина в пиджаке вежливо улыбнулся. – Вы, как и всегда, обворожительны.

В сопровождении своих телохранителей он отошел от не заглушающего двигатель Ка-60 и направился в сторону Марии и лежащего на снегу раненого бойца «Обсидиана».

Стоящие полукругом наемники расступились. Герман и несколько других коротко отсалютовали.

– Господин Гахет. – Вагнер кивнула. – Могу вернуть комплимент – вы, как всегда, пунктуальны.

– О, спасибо, вы мне льстите. – Мужчина поправил галстук и, не глядя, передал кейс одному из телохранителей. – Итак… Самолет только один. Из этого я могу сделать вывод, что второй внедренный агент не справился с возложенной на него задачей. Досадно.

На вид Гахету было не больше сорока – сорока пяти. Высокий, худой. С первыми залысинами на лбу. Очень бледный, особенно на фоне темного делового костюма. С холодным, спокойным взглядом бесконечного превосходства над собеседником.

– А также я понимаю, что теперь Наставники знают, что на поле появился новый игрок. – Мужчина обвел взглядом место крушения. – Жаль. Я надеялся, что это произойдет чуть позже.