Талисман отчаянных Бенцони Жюльетта
– Почему это так важно для вас?
– Потому что «Санси» купила моя кузина! Она идиотка! И потому что я так хочу! Этого достаточно! Вы ведь согласны, князек-гондольер?
Надо же ей было ляпнуть эту глупость!
– Ни в коей мере, – ответил Альдо. – Или вы забудете это прозвище, или я забираю свое обещание обратно!
Ему показалось, что сейчас леди Ава вцепится ему в лицо своими длинными ногтями, но она неожиданно рассмеялась:
– Хорошо! Больше не буду! Обещаю! А вы проводите меня до автомобиля, – приказала она Адальберу. – Я возвращаюсь в Париж! Собачки, вперед! Вы должны знать, что делать пипи у шерифа не следует!
Леди Риблсдэйл в сопровождении Адальбера величественно проследовала к «Роллс-Ройсу» под любопытными взорами небольшой толпы зевак, которые аплодировали ей, словно в театре. Леди поблагодарила всех улыбкой и любезным кивком головы, довольная впечатлением, которое произвела.
Между тем Альдо подписывал свое свидетельское показание. Поставив подпись, он сказал:
– Если я вам больше не нужен, господин следователь, я отправился бы в усадьбу Водре-Шомар и принял там душ.
– Не вижу никаких препятствий для этого, однако прошу не уезжать из наших мест без моего разрешения.
– Учту ваше пожелание.
– Поздравляю! – воскликнул Лотарь. – Дело за малым, осталось лишь найти настоящего убийцу. А вернее, доверившись свидетельству Машю, настоящую убийцу. И еще тех, кто чуть было не превратил мой дом в бойню. У вас много работы, господин судебный следователь.
– Не сомневаюсь, что мы еще увидимся!
– Не знаю, что вам подумалось, – сказал Адальбер профессору, когда они, сев в автомобиль дожидались Альдо, который отправился в цветочный магазин за букетом для госпожи Вердо, – но мне в словах нашего следователя почудилась скрытая угроза.
– Любому другому, кроме вас, я сказал бы, что это не так.
– А мне что вы скажете?
– Что нам нужно держать ухо востро, если мы хотим распутать это весьма темное дело. А мы возьмемся распутывать его сегодня же ночью.
– И что вы думаете насчет нашего ночного предприятия?
– Думаю то же, что и вы и Морозини, но считаю, что Альдо лучше остаться дома.
– Тут вы ошибаетесь. Я знаю Альдо лучше, чем вы: он никогда не позволит платить вместо него по счетам.
– Но если он не хочет снова попасть на крючок к следователю, ему лучше посидеть дома.
– Видите ли, желание Морозини самому платить по счетам, полагаю, заметили не только вы. А кто настаивал, что видел, как Морозини убивает Мишеля Легро?
– Представитель Орнана. Жильбер… Жильбер…
– Дофен! А вам не кажется, что появилось основание задать ему несколько вопросов?
– Но убил уж точно не он. Машю же сказал, что видел лесную нимфу.
– Нимфа может быть его любовницей и, возможно, ей очень понравился Альдо.
– Если проявлением любви стало желание отправить на эшафот, то я целиком и полностью с вами согласен.
– Он мог ее оттолкнуть.
– Дорогой профессор, вы настоящий романист, и для романа идея очень даже неплоха.
Альдо уселся в автомобиль с таким счастливым лицом, что Адальбер не мог не съехидничать:
– Ты не боишься, что Вердо пришлет тебе секундантов? Через два-три часа все в Понтарлье будут считать тебя любовником его жены. А супрефектша пожелтеет от зависти.
– Чего у тебя всегда в избытке, так это глупости! Подумай о другом: если бы мне кто-то сказал, что я буду благословлять несносную Аву, которую всегда считал поистине казнью египетской, то я бы рассмеялся этому человеку прямо в лицо. И вот! Я обязан ей свободой и, возможно, даже жизнью. Потому как этот следователь, похоже, очень хотел подвести меня под суд.
– Не придавай ей такого значения! В жизни все бывает! И если ты начнешь курить фимиам этому воплощению эгоизма в юбке, то не рассчитывай, что я тоже возьму арфу и буду прославлять ее добродетели. Да, она примчалась сюда вовремя, но теперь благодарный Альдо попал к ней в рабство.
– Как ты себе это представляешь?
– Все элементарно. Если ты тотчас же не бросишь все свои дела и не достанешь ей этот проклятый бриллиант, она сживет тебя со свету.
– А ты не преувеличиваешь?
– Преувеличиваю? Да я абсолютно объективен!
– Тогда успокойся. Вполне возможно, исполнение желания леди Авы доставит мне куда меньше хлопот, чем ты думаешь. Сейчас у нас есть дела поважнее. После того как мы вернем домой План-Крепен, у нас будет время заняться бриллиантом. А сейчас гораздо интереснее распотрошить моего обвинителя и выяснить, почему он так хочет повесить на меня убийство, к которому, я уверен, причастен он сам.
– Но совершил его не он, – подал голос Лотарь. – Очевидно, эта женщина – его любовница, именно ее и нужно искать. В нашем краю, где полно легенд и старинных суеверий, это будет нелегко. Каждый второй будет толковать о Вуивре. Впрочем, вы сами слышали Машю.
– Ну да, убийца – обнаженная женщина с рубином на шее, она появляется из источника и убивает поцелуем. Но, насколько мне помнится, убивает не она сама, а змеи из ее свиты. Однако Машю не видел даже змеиного хвоста, а он вовсе не слепой, наш Машю!
– Но и не кошка, которая видит в темноте. Машю к тому же не дурак выпить. Хороший адвокат, несомненно, все это учтет.
– Ладно, оставим легенды на его совести, – сказал Альдо, пожимая плечами. – Но я не намерен надолго откладывать счет, который хочу предъявить. Так вы сказали, что господин Дофен живет в Орнане?
– Да, но ничего больше я вам не скажу. Дофен в первую очередь мое дело!
– Вы так думаете? Но мне кажется, не на вас пало безапелляционное обвинение этого типа. Я должен лежать при смерти, чтобы позволить другу, такому, как вы или Адальбер, встать на защиту моей чести.
– Я вас понимаю, но не считаю, что случившееся касается только вас. Дофен – член нашего общества, я лично принимал от него клятву на распятии Карла Смелого, и его должны судить его собратья.
– И какой они вынесут приговор? Потребуют, чтобы он принес мне свои извинения? А он, между прочим, собирался отправить меня на эшафот. И кто мне поручится, что в вашем сообществе больше нет предателей? Приятно играть в рыцарей, но когда становишься хранителем сокровища, нужно иметь определенную закалку, чтобы не вожделеть его. Вы принадлежите этому сообществу, Лотарь, а я нет.
– И я тоже, – прибавил Адальбер.
– Я надеялся, что наше общество вызывало у вас хотя бы уважение, если не симпатию и дружеские чувства, – тихо проговорил Лотарь.
– Вы, безусловно, вызываете симпатию, дружбу и уважение, Лотарь.
– И что вы хотите сделать с Дофеном? Убить его?
– Хочу, чтобы он признал, что оболгал меня, и чтобы он это сделал в присутствии хотя бы двух достойных веры свидетелей. И еще хочу знать имя женщины-убийцы. Что-то мне подсказывает, что она его любовница.
– Насчет любовницы Дофена мне ничего не известно, но я могу согласиться, что такое вполне возможно. Дофен скрывает, но я знаю, что в семейной жизни он несчастлив. Жена старше него, и к тому же из тех жен, какой не пожелаешь и злейшему врагу. Когда он на ней женился, она была хороша собой и гораздо его богаче, о чем она теперь не устает ему напоминать. Вряд ли нужно добавлять, что она ревнива, и я назвал бы ее ревность патологической. И если у него в самом деле связь с убийцей, а я вполне могу поверить, что так оно и есть, то жена способна его убить.
Адальбер, который нервно курил, не принимая участия в разговоре, потушил сигарету и спросил:
– А вы? Вы ее знаете?
– Кого вы имеете в виду? Вуивру, на которую хочет быть похожей эта женщина? Отвечу: да. Все в Франш-Конте знают эту легенду. Зато я не знаю у нас в горах ни одной женщины, которая была бы так хороша, что отважилась бы изображать из себя это сказочное существо. Вот за это я ручаюсь!
– Принято! – хлопнул в ладоши Адальбер, внезапно обретя прекрасное настроение. – И все-таки я продолжаю думать, что разговор с Дофеном может помочь нам в поисках Мари-Анжелин. Уверен, он действует заодно с ее похитителями. Один тот факт, что он нарушил клятву, данную на распятии, навлекает на него подозрения. А его настойчивое желание обвинить в преступлении невиновного? Нет, профессор, нам непременно нужно с ним поговорить. И чем раньше, тем лучше. Короче, дайте нам его адрес!
– Но одних я вас к нему не отпущу. Мы поедем вместе.
Только они успели вернуться в усадьбу, как в дверь гостиной постучался Гатьен и вошел, держа на небольшом серебряном подносе письмо.
– Садовник только что нашел его возле вольера, – сказал он. – Похоже, его перебросили через стену.
– Посмотрим, что это такое.
Напечатаное на машинке письмо было коротким.
«Если вы хотите, чтобы женщина с волосами соломенного цвета сохранила шанс пожить еще немного, ведите себя спокойно, хотя, возможно, вы уже опоздали. Туда, где она находится, добраться не сможет никто, и вот уже два дня она не пила и не ела. Если в один прекрасный день кому-то удастся ее увидеть, он найдет высохшую мумию. Но если вы хотите избавить ее от мучительной смерти, пунктуально исполняйте распоряжения, которые последуют в самом скором времени. Никаких контактов со следователями, полицией и жандармерией».
Подпись: Х.
В передней послышался голос тетушки Амели, и Адальбер поспешил сунуть письмо в карман Альдо. В следующую секунду маркиза вошла в гостиную.
– Вы, я вижу, в полном сборе, – улыбаясь, обрадовалась она. – Господин следователь прочистил вам мозги?
– Я бы сказал, что на нашего Альдо подействовало извержение вулкана, – улыбнулся ей в ответ Адальбер. – Вы пропустили великолепный спектакль: явление леди Риблсдэйл в жандармерию. В туалете оперной дивы, с пятью собаками на поводке, оставив на улице «Роллс-Ройс» с двумя шоферами и горничной. Вам бы она очень понравилась! Госпожа Вердо была от нее просто в восторге. А следователь, я думаю, до сих пор в себя не пришел.
– Я счастлива! А теперь скажите, что написано в письме, которое только что принес Гатьен. Дайте его мне. У кого из вас оно сейчас в кармане?
Глава 12
Старинная надпись…
Мужчины с беспокойством смотрели на госпожу де Соммьер, ожидая рыданий, но нет, ничего подобного. Маркиза, не изменившись в лице, вернула письмо Альдо, направилась к двери гостиной и решительным жестом открыла ее. Альдо поспешил за ней и преградил ей путь.
– Скажите, куда вы?
– Собираюсь сделать то, что должна была сделать давным-давно. Пропусти меня, пожалуйста. Ты можешь пойти со мной и все увидишь сам.
Чуть ли не бегом – Альдо и не ждал от тети Амели подобной прыти – она пересекла вестибюль и стала подниматься по лестнице, опираясь на трость. Остальные следовали за ней. На втором этаже, даже не приостановившись, чтобы перевести дыхание, маркиза направилась к комнате, где обосновалась Мари де Режий, которая покидала свое убежище лишь для трапез, и вошла не стучась. Полулежа на кровати, девушка спокойно читала. Маркиза суровым тоном распорядилась, не дав ей даже возможности спросить о причине позднего и явно неприятного визита.
– Поднимайтесь! – приказала она. – Возьмите шаль, вечер прохладный.
– Я сейчас выведу автомобиль, – поспешил предложить Лотарь. – Вы бы сразу сказали, что собираетесь совершить прогулку.
– Спасибо, профессор, с нами поедет Адальбер. Я, мой дорогой друг, намерена нарушить законы гостеприимства, и поэтому сопровождать нас должен посторонний этому дому человек. Адальбер!
– Я готов. Еду с вами, тетя Амели!
Глядя на высокую гневную и очень решительную женщину, Мари стало не по себе.
– Что вы от меня хотите? Куда вы меня везете?
– В знакомый вам дом. К вашим друзьям.
– У меня нет друзей, – с пафосом возразила Мари. – Я несчастная жертва! Я здесь прячусь!
– Причем так удачно, что звоните по телефону разбойникам, и они нападают в масках на мирный дом, уволакивают женщину, которая в миллион раз достойнее вас, и по ходу дела причиняют ущерб множеству людей, в том числе мне и мадемуазель Клотильде…
– Которая убила человека!
– А что она должна была делать? Говорить убийце спасибо? Хватит демагогии! Пойдемте по доброй воле, если не хотите, чтобы вас отсюда вынесли.
– Куда вы меня повезете? К отцу?
– Которому вы звонили, предавая мадемуазель дю План-Крепен? Не надейтесь. Я хочу знать, где находится мадемуазель дю План-Крепен, и немедленно! Да, час сейчас поздний, но если она умрет, убью вас своими собственными руками!
– Вы?
– Пока я рядом с вами, вам не придется этого делать, – заявил Альдо. – И вы, мадемуазель, не внушаете мне ни малейшей жалости.
Мари тут же, как говорится, переменила род оружия: пустила в ход женское кокетство.
– Вы не способны на убийство, князь. Красивые люди не могут быть жестокими.
– Сколько у вас впереди сюрпризов!
– Довольно разговоров, поехали, – нетерпеливо вмешался Адальбер. – Мы спустим ее вниз, не спрашивая ее согласия, иначе проторчим здесь до утра. Время не ждет.
Мари кричала, сопротивляясь изо всех сил, но Клотильде все-таки удалось завернуть ее в одеяло, потому что надеть на несчастную жертву плащ оказалось невозможным. Адальбер поднял ее на спину и спустил с лестницы, а потом девушку поместили в лимузин, куда уселись и все остальные, за исключением Клотильды. За руль все-таки сел Лотарь.
– Не везите меня в Гранльё, – простонала Мари. – Меня там убьют.
– Не вижу причины, – спокойно сказала Клотильда. – Вы оказали им столько услуг. Это мы, жалкие идиоты, продолжали с вами возиться, а не прогнали вон, узнав, что вы открыли нашу дверь бандитам. Вот ваша благодарность за гостеприимство!
– И теперь вы меня бросите?
– Помогите нам узнать, где находится План-Крепен, и мы отвезем вас домой.
– Домой к отцу?
– Не говорите, что у отца вы смертельно несчастны. Теперь мы знаем о вас намного больше.
Мало-помалу Мари притихла, несомненно подыскивая какую-то хитрость, чтобы выбраться из ловушки. И ей показалось, что она ее нашла.
– Если мне удастся узнать, где спрятали мадемуазель дю План-Крепен, вы женитесь на мне, Адальбер?
– Жениться на вас? И не мечтайте! Единственное, что могу обещать вам твердо: если Мари-Анжелин нет в живых, я удушу вас собственными руками. Но если мы найдем Мари-Анжелин живой и невредимой, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам избежать той судьбы, которая вам не по вкусу, хотя вы ее заслуживаете. Вас это устраивает?
– У меня нет выбора. Мне придется довольствоваться хотя бы этим.
Через несколько минут автомобиль тронулся с места. Стоя на пороге дома, Клотильда провожала его взглядом.
Не обладая уютом и привлекательностью, какими обладало жилище Водре-Шомаров, замок Гранльё впечатлял оригинальностью. Главная часть здания была построена в эпоху Возрождения, и украшала ее изящная галерея с колоннами, куда выходили застекленные двери, пропуская в дом воздух и свет. Слева к этому зданию примыкало другое, построенное гораздо раньше, с двумя круглыми средневековыми башнями. Справа же возвышалась другая башня, не слишком высокая, квадратная, с узкими окнами-бойницами, вносившая воинственную ноту в архитектурный ансамбль. Парк, находившийся сейчас, к сожалению, в запустении, задумывал и разбивал, как видно, ученик Ленотра, а может быть, и сам гениальный мастер. По замыслу архитектора, он должен был спускаться террасами к большому пруду. Но работы были давным-давно приостановлены, и теперь уже трудно было себе предствить, как бы он выглядел, будь они доведены до конца.
Когда автомобиль остановился на мосту, которым заменили старинный подъемный, сразу появился человек с фонарем, потому что было почти темно, и он хотел посмотреть, кто приехал. Человек этот мог быть сторожем, дворецким или руководил рабочими, которые ремонтировали дом.
– Чего надо? – мрачно осведомился он без тени любезности.
– Встретиться с хозяином и как можно скорее! Дело срочное!
– Приезжайте завтра. Хозяин уже в личных апартаментах, в такой час его не беспокоят.
– Беспокоят, – спокойно заявил Альдо, поднося к носу сторожа револьвер, который не произвел на того ни малейшего впечатления.
– Хлопушек и у нас хватает.
– Нисколько не сомневаемся. Вопрос в том, как их использовать.
– Но пока мы хотели только потолковать, – подал голос Лотарь. – И беседа для вашего хозяина будет довольно интересной, так что пойди и сообщи ему о гостях, милейший. Как видишь, с нами дамы. На драку дам с собой не берут.
– Да уж вижу, народу приехало немало. Как о вас доложить?
– Передайте ему вот это, – Альдо написал имена на своей визитной карточке. – Этого будет вполне достаточно. А пока извольте впустить нас в дом, потом пойдете и доложите о нас хозяину.
Сторож открыл дверь, и гости остались ждать в мрачной приемной, где два рыцаря в полном вооружении стояли на часах около большого фландрского гобелена, украшавшего стену напротив каменной лестницы. Под гобеленом стояла скамья. Сидя на ней, можно было созерцать сцену битвы оленей и кабанов. Мебель, стоявшая в передней, была сделана из черного дерева и темного дуба. Свечи, горевшие в массивных кованых подсвечниках на стенах, давали мало света, усугубляя суровую мрачность обстановки.
Лотарь оглядывался вокруг, не скрывая удивления.
– Так вот как господин фон Хагенталь-старший «обновил замок»? Вернул мрачную седую старину! Куда исчез элегантный, пусть несколько женственный стиль, которым отличался дом при графине де Гранльё? Мы с вами словно среди декораций к «Бургграфам» нашего дорогого Виктора Гюго! И в этот мавзолей он хочет ввести молодую супругу?
Мари, осматриваясь по сторонам, в ужасе повторяла:
– И мне здесь жить?! Нет, я не хочу! Не хочу!
Она уже повернулась к двери, собираясь бежать, но госпожа де Соммьер удержала ее, крепко взяв за руку.
– Вы здесь не для того, чтобы высказать свое мнение о реставрации замка, вы должны исправить вашу ошибку, пока она не стала преступлением. Наберитесь мужества и сделайте все, чтобы нам немедленно вернули ту, кого вы предали, и мы тотчас же отвезем вас к вашему папочке.
– Я не хочу! Он отправит меня сюда…
– К владельцу мрачного замка? Но если все пойдет так, как мы предполагаем, то вашего жениха ждет тюрьма или что-нибудь еще похуже.
Ожидание не затянулось. Человек, который впустил гостей в дом, по деревенскому обычаю, совмещая обязанности сторожа и дворецкого, очень скоро пришел за поздними гостями.
– Господин барон готов уделить вам несколько минут, хоть и не любит, когда его беспокоят во время ужина. Поэтому…
Эта тирада возмутила Лотаря донельзя, он взял «посредника» за локотки и освободил проход.
– Постойте здесь, – приказал он. – Мы разберемся сами!
Он распахнул дверь и сразу же увидел Карла-Августа. Барон сидел в резном кресле из черного дерева, под внушительным балдахином. Такое подобие трона не было сиденьем предков-сеньоров, а всего лишь уродливой имитацией в модном при Наполеоне III «трубадурском» стиле. Подобное же сооружение, но поменьше размером, явно предназначенное для женщины, стояло на другом конце стола. Его явно только что второпях покинули – оно было сдвинуто, а возле прибора был оставлен портсигар и голубой муслиновый фуляр.
– Входите! – отрывисто пригласил барон. – Не говорю «добро пожаловать», поскольку не люблю, когда меня беспокоят. Неудачное время для визитов. Говорите, что хотите сказать, и немедленно уходите! Я не люблю есть холодную пищу!
В конце речи хозяин икнул. Три быстрых фразы, и госпожа де Соммьер уже стояла рядом с Карлом-Августом. Еще секунда, и он получил две полновесные пощечины, вскрикнув невольно от боли и поднеся руку к щеке, на которой выступила кровь: острый бриллиант одного из колец оцарапал ему щеку. Он поспешно приложил к щеке салфетку.
– Она сумасшедшая! – проскулил он фальцетом, который плохо вязался с мужественной внешностью элегантного негодяя. – Эта женщина больна! Ее нужно отправить…
Договорить, куда нужно отправить маркизу, он не успел. Лотарь сгреб его в охапку, стащил с резного трона, повалив трон ногой, и поставил на ноги.
– Мужчина встает, когда к нему в дом входит дама! – прорычал он. – Где тебя воспитывали, поросенок, если ты не знаешь элементарных правил вежливости?!
– Она раздает пощечины, а я должен ей руки целовать?
– Ты скорей бы укусил, чем поцеловал! А теперь слушай внимательно, я не буду повторять. Мы привезли тебе твою невесту!
– Невесту?
– Господин де Режий на балу трехсотлетия объявил о вашей помолвке, и ты лично пригласил нас на свадьбу!
– С тех пор все изменилось! Она сбежала, поселилась у вас в усадьбе, всячески меня порочила. И мне жениться на такой…
Чувство оскорбленной гордости взяло верх над страхом, Мари вспыхнула.
– Такой?! За кого меня принимает этот мерзкий тип? Это я не хочу выходить за него замуж, хоть и собиралась! А теперь получите!
Мари сняла с пальца кольцо и положила его на стол. Альдо машинально взял его в руки, осмотрел и пренебрежительно положил обратно.
– Много вы не потеряли. Жених не раскошелился. Впрочем, с его коллекцией невест, он не мог себе позволить дорогие подарки. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать обручальные кольца. Мадемуазель де Режий предала гостеприимство тех, кто ее приютил, сообщив вам, что мадемуазель дю План-Крепен вернулась в усадьбу, чем засвидетельствовала свою привязанность к вам.
– И мы приехали, чтобы вернуть вам ваше достояние в обмен на ту, которую вы удерживаете у себя силой, – объявил Лотарь.
– Я? Я никого у себя не удерживаю. Юная дурочка ошиблась адресом. Хотела позвонить сюда, но ошиблась номером и попала, несомненно, на какого-то разбойника, который решил воспользоваться случаем. У семейства Водре здесь нет друзей…
Последние слова Карла-Августа заглушил утробный рык Лотаря. Услышав, что говорит о Водре-Шомарах новый владелец замка Гранльё, он схватил его за галстук и принялся неистово трясти. Присутствующий здесь слуга молча и с изумлением наблюдал за разворачивающейся сценой. Правда, укрощал слугу еще и револьвер, который снова появился в руке Альдо.
– Всем стоять спокойно, – предупредил он. – Я всегда попадаю в цель, даже движущуюся.
Лотарь ослабил хватку. Карл-Август принялся растирать себе шею. И как только обрел голос, заорал на слугу:
– Пень дубовый!! Застыл как вкопанный! А ну бегом за Панкрасом и его подручными! И чтобы за пять минут вышвырнули отсюда эту сволочь!
Но слуга не успел выполнить приказ барона, дверь распахнулась, и на пороге появился Гуго. Он не произнес еще ни слова, но весомость его присутствия сразу дала о себе знать: все молча застыли на месте. Может быть, потому что одетый в черное, в охотничьих сапогах, свитере с высоким воротником и с прядями волос, падающими на лоб, он странным образом напоминал старинный портрет, которому не хватало лишь почетного ордена Золотого руна.
Он обвел присутствующих спокойным взглядом, повернулся к госпоже де Соммьер и низко ей поклонился. Потом улыбнулся юной Мари и после того, как Карл-Август злобно спросил, что ему тут понадобилось, обратился к нему:
– Я пришел просить вас от имени Господа и от имени нашего предка, чье имя мы носим, отказаться от зла, которое прочно поселилось в вас. Я умоляю вас вернуть свободу благородной женщине, которая попала в беду только лишь из желания меня спасти. Западня, в которую она попала, не достойна ее и недостойна имени, какое мы оба носим.
– У нас разные имена, поскольку мы теперь принадлежим к разным национальностям.
– Зачем играть словами? В наших жилах течет одна кровь, и мне причиняет боль то зло, которое вы не устаете сеять вокруг себя.
– Советую вам не вмешиваться в то, что вас не касается! Я живу так, как считаю нужным.
– Можно жить по-своему, но нельзя причинять зло другим.
– А можно не читать мне проповеди? Я буду и впредь поступать так, как мне нравится.
– Вам нравится сеять вокруг боль и безнадежность? У вас теперь есть все, о чем вы мечтали. «Три брата» отныне в вашем распоряжении.
– Не все! Герцог Филипп, оказывается, купил у венецианца не три рубина, а шесть! Шесть рубинов, чтобы вставить их в корону. Я не вижу причины, почему я должен от них отказаться!
– Опять все сначала? Я полагал, что…
– Я хочу еще и бриллиант. Нет, до конца еще далеко! Тем более что никто, похоже, не собирается искать его для меня!
Альдо, понимая, что эти слова обращены к нему, вступил в разговор.
– Требуя невозможного, вы пытаетесь оправдать свои преступления. Но вы же знаете, что бриллиант исчез много веков тому назад.
– Знаю, но мне не кажется, что найти его невозможно! Сколько веков было потрачено, чтобы разыскать четыре драгоценных камня из наперсника первосвященника Иерусалима? И вы, князь Морозини, сколько лет потратили на то, чтобы его отыскать? Три года? Или больше? Но вы же их нашли?
– Когда ты свободен и у тебя достаточно времени, можно тратить его на поиски исторических драгоценностей. Но хочу вам напомнить, что сейчас мы ведем речь совсем о другом! О каком количестве времени говорит вот эта записка? – Альдо достал полученное утром письмо из кармана. – Еще немного, и женщина удивительного благородства умрет от голода и жажды! Неужели вам это безразлично? Скажите мне, где она, и я дам вам слово, что отыщу для вас проклятый камень!
– А мне кажется, что вы будете искать гораздо лучше, если я вам не скажу, где она находится.
В следующую секунду Карл-Август уже лежал на земле. Адальбер, не в силах больше сдерживаться, свалил его ударом кулака.
– Да я задушу тебя, если ты немедленно не скажешь, где она! Как ты думаешь, долго ли тебе осталось жить?
– На… помощь, – проскрипел Карл-Август. – Люди!
– Я посоветовал им оставаться на местах, – сказал Альдо. – Первый, кто войдет сюда, получит пулю. Мы торопимся. Где она?
– Я… я… не знаю! Клянусь!
– Кто тебе поверит, мразь? – прошипел Адальбер, продолжая сидеть верхом на спине распростертого на полу Карла-Августа.
Мари де Режий, о которой все успели забыть, но которая, очевидно, не без удовольствия наблюдала за происходящим, вдруг высказала свое мнение.
– А что, если спросить об этом женщину, которая здесь сидела? – предложила она, указав на голубой фуляр.
– Мысль хорошая, но, боюсь, уже слишком поздно, – огорчилась маркиза.
В самом деле, удаляющийся рокот мотора подтвердил ее опасение.
– Действительно, поздно! Кто была эта женщина?
– Моя хорошая знакомая, – прошептал Карл-Август. – Она здесь совершенно ни при чем.
– Это вы так говорите, – заявила Мари со все возрастающей уверенностью. – Почему бы ей не быть нашей милой и дорогой мисс Фелпс? Я ведь не ошиблась, барон?
– Мисс Фелпс давным-давно отбыла в Англию.
– Да неужели? А я совсем недавно видела ее здесь!
– Что за нелепость! Вы всего-навсего нервная девчонка, которая принимает за правду все дурацкие местные сказки! Любой лес, любая речонка или прудик, и вот уже легенда готова! Отправляйтесь лучше к своему дорогому папеньке и…
– А мне казалось, что вы готовитесь к свадьбе, – не без иронии ввернула маркиза.
– Да, у меня мелькнула такая мысль. Девушка молоденькая, свеженькая, приятная на взгляд…
– Мелькнула мысль? – вскинулся Лотарь. – Ты забыл, что на нашем празднике де Режий объявил о помолвке? Вон лежит кольцо! – прибавил он, указав на тоненький ободок, забытый на столе.
– Да, я собирался на ней жениться. Но она оказалась слишком глупа…
Вмешательство Гуго избавило его родителя от новой пощечины.
– Отпустите его, господин Видаль-Пеликорн!
– Иисус Сладчайший! – всокликнул тот торжественно. – Наконец-то нашелся человек, который способен произнести мою фамилию правильно! Из чувства признательности я исполню вашу просьбу, но будьте уверены, что я готов на более страшное насилие, лишь бы узнать, где находится мадемуазель дю План-Крепен. И как можно скорее, потому что от этого зависит ее жизнь! Если мы найдем ее мертвой, то ничто не спасет этого человека от моего гнева!
– А вы знаете, что отмщение принадлежит Господу?
– А справедливость – человеку! Вы сын этого негодяя, постарайтесь убедить его сказать правду. Я хочу только знать, где она находится, и ничего больше. Если хотите, я могу поклясться, что сохраню это в тайне.
– Чудесная клятва, – проскрипел Карл-Август. – Но мне плевать, я понятия не имею, где она.
– Вы лжете! Ведь это вы написали письмо! – загремел Альдо, сунув письмо под нос Карлу-Августу. – Постарайтесь не лгать хотя бы раз в жизни!
– Можете верить, можете не верить, но я не знаю, где она.
– Быть такого не может!
– Тем не менее я говорю правду. Они проявили осторожность, сочтя, что мне лучше не знать, куда ее поместят.
– Кто это «они»? Вы главарь банды негодяев, и от вас скрывают самое важное?
– С чего вы взяли, что это самое важное? В нашей… компании… друзей каждый делает свое дело, не делясь с остальными. Я понятия не имею, какова судьба этой женщины и…
– Мне надоело слушать вашу гнусную ложь, – побелев от гнева, процедил Адальбер. – Из-за вас мы теряем драгоценное время, а оно не терпит, как вы сами написали в своем письме!
И он готов был снова вцепиться в горло Карлу-Августу, но Гуго снова вмешался:
– Если вы сейчас его убьете, он уже ничего не скажет! Отец! – обратился он к Карлу-Августу, – вполне возможно, вы говорите правду, но ведь у вас должны быть какие-то сведения о План-Крепен! Вы же можете сказать нам хоть что-то о ее участи!
Читать бесплатно другие книги:
