Башня грифонов Александрова Наталья

Ольга тут же забубнила в диктофон:

– Хотя председатель товарищества жильцов и допустил нас на территорию, но он всячески препятствует работе комиссии, пытается оказать на нее давление…

– Да ничего я не пытаюсь! Ничему я не препятствую! – председатель чертыхнулся. – Делайте что хотите! – и с этими словами он ушел, что-то бормоча под нос.

– Ну вот, – удовлетворенно проговорила Надежда, – наконец мы остались одни и можем заняться делом.

– И как вы это себе представляете?

– Для начала немного походим вокруг Башни грифонов и с умным видом пофотографируем ее – это на тот случай, если председатель товарищества все еще следит за нами. И подумаем. – Надежда обошла башню со всех сторон, снимая ее на телефон и продолжая говорить:

– Опять-таки давайте постараемся поставить себя на место вашей подруги. Вот она вошла в этот двор, дальше она входит в подъезд… квартира, в которой они встречались, расположена вон в том подъезде, в левом углу двора…

Спутницы, или, точнее, сообщницы подошли к нужному подъезду.

Как и положено, этот подъезд был закрыт, на двери установлен домофон.

– И как мы сюда войдем? – спросила Ольга, с ожиданием взглянув на Надежду Николаевну.

– Ну, есть несколько простых способов… – протянула Надежда, – можно позвонить во все квартиры, кто-нибудь да откроет…

– Или поднимет шум!

– Можно и по-другому. Например, есть такой проверенный метод «дама с собачкой»…

Договорить Надежда не успела. Дверь подъезда открылась, и на пороге появилась смуглая женщина в синем халате и темном платке, в одной руке у нее было ведро с водой, в другой – веревочная швабра. Уборщица подперла дверь кирпичом, чтобы скорее просох вымытый пол, и остановилась передохнуть.

Надежда подмигнула журналистке и с уверенным видом направилась в подъезд.

Уборщица уставилась на нее настороженно и уже открыла рот, чтобы спросить, кто она такая и куда направляется, но Надежда Николаевна опередила ее.

– Зульфия, – проговорила она строго, – вы прошлый раз у нас на третьем этаже очень плохо пол вымыли. Только развели грязь! И подоконник не протерли! Это безобразие! Я буду жаловаться Константину Романовичу!

– Константину Романовичу? – испуганно переспросила уборщица. – Но ведь он…

– Ах да, Константина Романовича больше нет… значит, я буду жаловаться председателю!

Уборщица растерялась и принялась оправдываться.

Надежда не стала слушать эти оправдания и решительно вошла в подъезд. Ольга проскользнула за ней.

Подъезд был внушительный – большие зеркала, кадка с пальмой, кованая стойка с горшками герани, цветные гравюры в рамочках, красная ковровая дорожка. Довольно безвкусно, но солидно. Каждый посетитель сразу должен был понять, что в этом доме живут обеспеченные люди. Несколько выбивалась из общего стиля сидевшая в углу холла большая плюшевая горилла – наверное, в натуральную величину.

Только лифта здесь не было – поскольку в доме было всего четыре этажа.

Переглянувшись, женщины, громко топая и переговариваясь, поднялись по лестнице на третий этаж.

Здесь они немного постояли, прислушиваясь.

Наконец дверь внизу хлопнула – Зульфия отправилась мыть следующую лестницу. Тогда, снова переглянувшись, женщины снова спустились на первый этаж – на этот раз как можно тише, стараясь не шуметь.

Надежда встала перед дверью, как будто только что вошла сюда, и внимательно огляделась по сторонам.

В полном молчании прошло три или четыре минуты.

– Ну что? – проговорила наконец Ольга. – Чего мы ждем?

– Я пытаюсь представить себя на месте вашей подруги. Вот я приехала сюда, вошла в дом. У меня при себе что-то важное.

– То, не знаю что, – вставила Ольга.

– Вот именно, то, не знаю что. Козырная карта, которая поможет мне кардинально изменить судьбу. Через несколько минут я войду в квартиру, где меня ждет мой бывший любовник. Там я буду у него на виду, значит, прятать «то, не знаю что» будет уже поздно. Значит… – Надежда снова замолчала.

– Значит?! – повторила журналистка в нетерпении.

– Значит, она должна была спрятать свою козырную карту здесь, в подъезде. Причем спрятать быстро, чтобы ее никто за этим не застал. Значит, тайник должен быть простой, доступный, в который можно попасть буквально в считаные секунды.

Она отошла от двери, быстро обошла холл. Остановилась возле кадки с пальмой, заглянула туда.

– Нету… – протянула Надежда разочарованно, – хотя, пожалуй, это было бы ненадежно… Мало ли, пальма завянет или ее увезут на оздоровление, поменяют на какой-нибудь фикус…

– Мне кажется, мы только зря теряем время, – Ольга взглянула на часы, – все ваши рассуждения вилами на воде писаны. Мы даже не знаем, что искать, а уж насчет того, где Лариса могла это спрятать, и вовсе нет никаких доказательств! Вот с чего вы взяли, что это должно быть здесь, в этом подъезде?

– Я об этом уже говорила! – отмахнулась Надежда. – Вообще, как вы можете работать журналистом? В вас совершенно нет здорового любопытства!

– Зато в вас его с избытком! – проворчала Ольга. – Только боюсь, что оно у вас нездоровое!

– И вы туда же! Подождите еще несколько минут…

– Да уж, теперь, конечно, подожду, раз мы сюда с таким трудом проникли!

В это время замок на входной двери щелкнул, дверь начала открываться.

Ольга тихо ойкнула.

Надежда подхватила ее под руку и втащила за пальму.

Едва сообщницы успели спрятаться, дверь открылась и в подъезд быстрым шагом вошла худощавая сутулая старушка с коричневой почтальонской сумкой на плече. Не оглядываясь по сторонам, она проследовала к блоку почтовых ящиков, разложила по ним несколько конвертов и быстро удалилась.

– Все, уходим, никаких нервов не хватит! – прошипела Ольга. – Чуть от страха сердце не выпрыгнуло! Все равно не будет никакого толку…

– Еще минутку! – Надежда в задумчивости остановилась перед почтовыми ящиками.

– Вы что, думаете, что Лариса могла положить «то, не знаю что» в почтовый ящик? Но это же просто смешно! Это самое ненадежное место, которое только можно придумать! Ведь достать это оттуда может кто угодно!

– Да, если он знает, что искать…

– Или если просто вынимает почту из своего ящика.

– Да, только если это его ящик.

– Каждый ящик чей-то…

– А вот и нет!

– То есть? – Ольга удивленно взглянула на Надежду.

– Давайте считать. Сколько в этом подъезде квартир?

– Сколько? Восемь, по две на каждом этаже.

– А вот и нет! Квартир только семь, на первом, как вы видите, только одна, на всех остальных – действительно по две.

– Да, действительно… – вынуждена была согласиться журналистка.

– Ну вот, а ящиков, как вы видите, восемь. Два ряда по четыре ящика. Я думаю, что их просто продают блоками, по два или скорее по четыре, вот покойный управляющий и купил два таких блока и повесил их, чтобы не возиться.

– Да, их и правда восемь.

– Так что один ящик – ничей, видите, на нем и номера нет. Значит, его никто не проверяет. А мы проверим… у вас шпилька есть?

– Нет, я шпильками не пользуюсь.

– Ладно, у меня есть английская булавка.

Надежда отколола от подкладки своей куртки булавку (она носила ее не от сглаза, а на всякий случай – вдруг пригодится), загнула ее кончик крючком и принялась ковыряться в замке лишнего ящика.

Ольга смотрела на нее с интересом, наконец не выдержала и проговорила:

– Скажите честно, Надежда Николаевна, где вы всему этому научились?

Надежда попробовала открыть замок булавкой только два дня назад, когда хотела попасть в ящик стола покойного Станишевского. Но признаваться в этом Ольге не собиралась.

– Я ведь долго была инженером, а инженеру часто приходится применять смекалку! Чего только мне не приходилось делать в своей инженерной жизни, особенно в командировках!

В это время замок щелкнул, и ящик открылся.

– Что, и почтовые ящики приходилось булавкой открывать?

– А что вы думаете? – вдохновенно врала Надежда. – Один раз я была в командировке в маленьком городке Владимирской области. Приехала я туда – а специалист, который должен был встретить меня на месте и разъяснить задачу, загремел в больницу с аппендицитом. А все технические документы заперты у него в столе, и где ключ – никто не знает. Ну, тогда я и научилась открывать простые замки шпилькой или булавкой! Кстати, смотрите-ка, а ведь тут и правда что-то есть!

С этими словами Надежда достала из почтового ящика плотный конверт из желтоватой бумаги.

– Ой, правда! – глаза Ольги засияли, она потянулась к конверту.

В это время замок подъезда снова щелкнул.

Надежда опять схватила журналистку за локоть и по накатанному пути втащила ее за пальму.

Дверь подъезда открылась, и в него вошли старые знакомые – председатель товарищества и новый дворник.

Председатель строго распекал своего подчиненного, тот вяло оправдывался:

– Вы же сказали – пропустить… вот я и пропустил… я же думал, что им можно… я думал, они начальство…

– Думал он! – рявкнул председатель. – Тебе думать не положено! Тебе положено посторонних людей не пускать!

– Так у них документы…

– Не знаю, какие у них документы, а только я в комиссию по памятникам позвонил, а они сказали, что никого к нам не посылали! А ты говоришь – документы!

– Так вы же сами сказали их пропустить… – пошел дворник по второму кругу.

– Я сказал – пропустить, но глаз с них не спускать! Я сказал их контролировать! А ты что? Ты им позволил всюду слоняться, вынюхивать… и где они теперь?

– Зульфия сказала, что в этот подъезд зашли…

– Вот именно! В подъезд! А в подъезде – семь квартир, и в каждой живут уважаемые люди! Если они кого-нибудь из них обнесут – кто отвечать будет? Ты? С тебя взять нечего! Отвечать буду я!

– Так может, полицию вызвать?

– Ты с ума сошел? Полицию! От нее потом больше неприятностей будет, чем от воров! Потом они сюда каждый день шляться будут! Нет, мы этих двоих сами найдем и сами с ними разберемся.

Надежда и Ольга испуганно переглянулись.

– Говоришь, они в этот подъезд вошли? – уточнил председатель.

– Зульфия так сказала…

– Хорошо! Тогда они еще здесь. Стой в дверях и никого не выпускай, а я поднимусь наверх и проверю, закрыты ли двери всех квартир, и не прячутся ли они на какой-то площадке.

– Что делать? – едва слышно прошептала Ольга.

Надежда затравленно огляделась по сторонам.

И тут совсем рядом она увидела маленькую дверцу.

Ту самую дверцу, через которую она вышла на свет божий после того, как попала в подземелье этого дома…

Объяснять что-то Ольге не было времени, Надежда схватила ее за руку и втащила за дверь.

Они скатились по каменной лестнице вниз, по инерции пробежали еще метров сорок и только тогда остановились.

– Где это мы? – удивленно проговорила Ольга. – Куда вы меня затащили?

– Это такая форма благодарности? – проворчала Надежда. – Я, между прочим, спасла вас от расправы! Ну, и себя, конечно.

– Да? – Ольга зябко повела плечами. – Что бы они нам сделали? Максимум, нотацию прочитали.

– Или в полицию передали. И придумали бы какое-нибудь обвинение, с них станется! А самое ужасное – все это дошло бы до моего мужа и он бы мне такое устроил…

– Нет, но вы все-таки настоящая авантюристка!

– Вот, и мой муж то же самое говорит… – вздохнула Надежда. – Вы с ним что – сговорились?

– И все же вы мне так и не ответили – куда это мы попали?

– Под домами Пеля есть старинное подземелье, вот в нем-то мы и находимся. Насколько я знаю, это подземелье значительно старше самих домов, скорее всего, относится к восемнадцатому веку. Видите, какие у него своды?

– Они хоть не обвалятся? – Ольга опасливо покосилась на сводчатый потолок.

– За триста лет не обвалились – и сейчас не обвалятся! В восемнадцатом веке строили надежно!

– Вы так уверенно держитесь, как будто здесь уже бывали?

– Была один раз, – призналась Надежда, – и благополучно выбралась. Так что, думаю, и сейчас мы с вами найдем выход.

– Дайте хоть посмотреть, что мы такое нашли! – Ольга снова потянулась за конвертом.

– Здесь слишком темно, вы ничего не разглядите…

Тем не менее Ольга открыла конверт и заглянула в него, встав под тусклой лампочкой.

Там была стопка машинописных листов.

– Какие-то документы… – протянула она, – но прочитать здесь ничего не удастся. Слишком темно. Ладно, значит, прочитаем в другом, более подходящем месте. А сейчас просто выведите меня отсюда!

– Хорошо, постараюсь… – в голосе Надежды против ее желания прозвучала неуверенность.

Они прошли какое-то время по коридору и оказались перед развилкой.

– Так, – протянула Надежда, – прошлый раз я все время сворачивала налево, значит, наверное, сейчас нужно идти направо…

Они пошли направо, но правый коридор оказался темнее и уже предыдущего, и скоро под ногами у женщин захлюпала вода. А потом… потом в темноте перед ними послышался очень неприятный звук – едва слышный шорох, будто там перебегали какие-то маленькие шустрые существа.

– Мне не показалось? – проговорила Ольга, невольно понизив голос. – Здесь… здесь есть крысы?

– А где же их нет? – ответила Надежда с наигранным оптимизмом. – Не бойтесь, их здесь немного и они нам совершенно не опасны!

– Немного? – переспросила Ольга дрожащим голосом. – Да мне и одной вполне хватит!

– Не впадайте в панику! Вы же сильная, энергичная женщина! Вы – журналист, а люди вашей профессии ничего не боятся!

– Я и не боюсь ничего… кроме крыс! И зачем вообще мы полезли в это подземелье? Лучше бы мы выслушали нотацию председателя! Пережили бы…

– Ну, одной нотацией дело бы не обошлось! Он вполне мог вызвать полицию, хотя бы для того, чтобы выяснить, кто мы такие…

– Лучше полиция, чем крысы!

Надежда хотела ответить, что самое страшное для нее – если муж узнает, что она снова занялась частным расследованием, но решила промолчать.

Впереди мелькнула маленькая серая тень, послышался противный писк.

– Послушайте, давайте вернемся туда, откуда пришли! – взмолилась Ольга, остановившись.

– Ну, можно попробовать…

Надежда развернулась и пошла назад.

Дойдя до развилки, она повернула налево.

Они прошли еще метров сто и снова оказались перед развилкой.

– А разве тут была развилка? – растерянно проговорила журналистка. – Я что-то не помню…

Надежда тоже не помнила, но не стала в этом признаваться, чтобы не нагнетать панику. С уверенным видом она снова повернула налево, поскольку где-то читала, что, чтобы не заблудиться в лабиринте, нужно всегда сворачивать в одну и ту же сторону.

Они прошли еще немного и снова оказались перед развилкой.

– Но здесь мы точно не были! – запротестовала Ольга.

На этот раз Надежде пришлось признаться, что она потеряла дорогу.

– Вот здорово! – возмущенно воскликнула Ольга. – И что же нам теперь делать? Так и бродить под землей, пока не умрем от голода?

– Ну, до этого не дойдет! – ответила Надежда, стараясь излучать оптимизм. – Мы пока бродим здесь всего… – она взглянула на часы, – всего сорок минут. Мне, например, есть совсем не хочется.

– Мне тоже… – проворчала Ольга, – но это – только начало…

– Не будем впадать в панику! Пойдем снова налево…

Она бодро зашагала по левому коридору, и Ольге ничего не оставалось, как последовать за ней. Ведь она не хотела остаться одна в этом подземелье, кишащем крысами…

Надежда шла вперед – и с каждым следующим шагом ее оптимизм убывал.

Коридор, по которому они шли, становился все уже, все темнее, а крысы – все наглее. Одна из них выбежала прямо на середину коридора и уставилась на Ольгу, шевеля усами.

– Ой! – вскрикнула журналистка и схватила Надежду за руку. – Ой, она на меня смотрит!

– Ну, смотрит! Ну и что в этом такого? И вы… и ты на нее посмотри! Посмотрим, кто дольше выдержит! А ну, пошла вон! – Надежда топнула, и крыса тут же сбежала в темноту.

– Вот видишь – они сами нас боятся!

В это время позади них раздался какой-то глухой шум, как будто упало что-то тяжелое.

– Что это было? – испуганно прошептала Ольга.

– Эхо, наверное… – Надежда пожала плечами, – я топнула, и раздалось эхо…

– Вы уверены? А мне показалось, что там что-то упало…

– Ну, что там могло упасть!

– Пойдемте посмотрим!

– Да зачем?

– Ну… я не знаю… я просто хочу проверить…

– Ради бога! Просто для того, чтобы ты успокоилась! – Надежда развернулась и пошла назад.

Но прошла она недалеко: пройдя пятнадцать или двадцать шагов, она увидела, что коридор перегорожен железной проржавленной решеткой.

– Ох! – выдохнула Надежда.

Она подошла к решетке, потрясла ее…

Решетка стояла намертво, она даже не шелохнулась.

– Нас поймали! – проговорила, подойдя к Надежде, журналистка. – Точнее, мы сами попались в мышеловку…

– Только не впадай в панику! – громко возразила Надежда – и даже ей самой собственный голос показался фальшивым и испуганным. – Подумаешь, что произошло? Мы не можем идти назад – так мы и не хотели. Мы должны идти вперед!

Она снова развернулась и пошла в прежнем направлении.

– Постойте! – окликнула ее Ольга. – Куда вы?

– Вперед! – отмахнулась от нее Надежда. – Вперед и только вперед! Как Колумб, когда искал Америку!

– Вообще-то он искал Индию.

Надежда обрадовалась: раз Ольга способна спорить из-за такой ерунды – значит, она еще не впала в панику.

– Он искал Индию, а нашел Америку. Мы тоже что-нибудь непременно найдем, я тебе обещаю!

Она вовсе не была уверена, что сможет сдержать свое обещание, но шла вперед. А что ей еще оставалось?

Так они шли несколько минут – и вдруг коридор кончился. Точнее, уперся в кирпичную стену.

– И что теперь? – тоскливо проговорила Ольга. – Как вы на этот раз будете изображать оптимизм?

– Постой-ка… – Надежда ближе подошла к стене.

Стена эта только издали казалась глухой, а при ближайшем рассмотрении в ней обнаружилось квадратное окно.

За этим окном тоже были кирпичи, но на каждом из этих кирпичей можно было различить отчетливые белые цифры. Один под другим виднелись два ряда цифр. Справа от окошка из стены выступало ржавое железное колесо, похожее на корабельный штурвал.

– Я знаю, куда мы пришли! – проговорила Надежда. – Я знаю, что это такое!

– И что же?

– Это основание Башни грифонов!

– Ну, и что нам теперь делать? Как нам отсюда выбраться?

– Постой-ка… – Надежда пригляделась к железному колесу и разглядела на нем какие-то маленькие значки. Только если на настоящем корабельном штурвале это значки, обозначающие румбы – северо-запад, юго-восток и так далее, – то здесь все значки изображали луну в разных фазах – от новолуния до старой луны.

– Слушай, – Надежда повернулась к спутнице, – какая сейчас фаза луны?

– Что?! – Ольга взглянула на нее, как на ненормальную. – При чем здесь луна? Мы вообще-то под землей, если вы не заметили!

– Да ладно тебе, я не сошла с ума, если тебя это беспокоит! Просто я недавно разговаривала с одним специалистом, и он сказал, что цифры на этой башне – это код, ключом к которому являются лунные фазы… так какая сейчас фаза?

– Не представляю… – Ольга пожала плечами, – хотя, пожалуй… в моем телефоне, как и в любом другом, есть календарь, а в календарях обычно указывают время восхода и захода солнца и лунные фазы…

– Только бы телефон здесь работал!

– Сигнала нет, но календарь находится в памяти телефона и не зависит от сети… так… вот он… да, сейчас луна в первой четверти…

– Отлично! – Надежда ухватилась обеими руками за штурвал и попыталась сдвинуть его. Однако железное колесо проржавело и не хотело двигаться.

– Помоги! – пропыхтела Надежда.

Ольга, не очень веря в успех, налегла на штурвал вместе с Надеждой. Он глухо заскрипел и сдвинулся.

– Еще… еще немного…

Дальше пошло легче, и скоро штурвал дошел до нужной отметки.

И в то же мгновение верхний ряд цифр за окном пришел в движение и встал в новую позицию.

– Отлично! – проговорила Надежда, разглядывая эту новую последовательность, – 13, 21, 34… – это часть последовательности Фибоначчи…

– И чем это нам поможет?

– Пока не знаю, но попробовать можно… – Надежда снова ухватилась за штурвал, только теперь она вращала его в противоположную сторону.

На этот раз штурвал пошел легче, и одновременно начали сдвигаться цифры в нижнем ряду.

– Следи за цифрами! – проговорила Надежда, вращая штурвал. – Скажи мне, когда слева появится число 55…

– Вот оно! – почти сразу проговорила Ольга.

Надежда отпустила штурвал, взглянула в окошко.

– Ну вот, в верхнем ряду – 13, 21, 34, а в нижнем – 55, 89… это следующие числа Фибоначчи, но потом идет число 14… оно нарушает ряд, в ряду должно быть 144, но это число не помещается в рамку, а так все было бы верно…

– И что теперь? – усталым голосом проговорила Ольга.