Башня грифонов Александрова Наталья

Продавщица почему-то испуганно огляделась по сторонам и что-то почти шепотом ответила странной клиентке. Та выслушала, недовольно фыркнула, в свою очередь огляделась и быстро направилась к двери за прилавком.

«Ага! – подумала киллерша. – Вот оно что! Вот как исчезла эта хитрая Домохозяйка! У них тут предусмотрен специальный пароль для особых клиентов!»

Она немного подождала, подошла к продавщице и проговорила вполголоса, с заговорщицким видом:

– Мне нужны персидские хризантемы.

Конечно, она немного рисковала – пароль мог быть меняющийся, но вряд ли в этом цветочном магазине работают такие асы конспирации.

Действительно, продавщица взглянула на нее со значением и тихо ответила:

– Пройдете через заднюю дверь, по коридору выйдете во двор, там увидите подвальную дверь. Вот там они теперь и находятся!

Киллерша вполголоса поблагодарила, выждала несколько секунд, опасливо оглянулась и скользнула в дверь за прилавком.

Она оказалась в полутемном коридоре. По сторонам его было несколько дверей, но впереди, в конце коридора, мелькнул знакомый массивный силуэт раздраженной клиентки. Даже ее спина выражала недовольство.

Дверь в конце коридора хлопнула, женщина исчезла.

Киллерша снова выждала пару секунд и пошла следом.

На этот раз, открыв дверь, она оказалась во дворе.

Пустой двор – ни детской площадки, ни сквера со скамейками, только контейнер для мусора.

Как и говорила продавщица, в дальнем углу виднелся вход в полуподвал, и как раз туда направлялась возмущенная клиентка.

Киллерша тихонько пошла следом, но не успела пересечь двор: из подвала поднялась по ступенькам та самая хитрая Домохозяйка.

Киллерша скользнула к стене, слилась с ней, сделавшись почти невидимой.

Домохозяйка, к счастью, не смотрела по сторонам: она взглянула на часы и бодро зашагала к арке, выходившей из двора на улицу.

Теперь киллерша скользила за ней, как тень, чтобы снова не упустить объект.

Выйдя на улицу, Домохозяйка снова взглянула на часы, свернула направо и вошла в Макдоналдс.

Киллерша перевела дыхание: в таком людном и шумном месте можно было вести слежку, почти не рискуя разоблачением.

Она вошла в кафе следом за Домохозяйкой, подняла воротник куртки, нацепила яркую кепку, надвинув ее козырек на глаза, пристроилась в очередь к кассе следом за объектом.

Домохозяйка заказала салат и кофе, вздохнула и добавила жареную картошку. В тот момент, когда она забирала поднос с заказом, киллерша невзначай задела ее локтем, глухо извинилась и ловко приклеила к нижней стороне подноса клейкий кружочек с микрофоном.

После этого заказала яблочный пирог и кофе, оглядела зал и пристроилась за столик неподалеку от объекта.

Устроившись за столиком, надела наушники, как будто собралась слушать музыку. Точно такие же наушники были в этом зале у каждого второго, так что она ничуть не выделялась.

Однако вместо музыки она прослушивала свой объект.

Правда, пока слушать было нечего.

Домохозяйка сидела, молча ковыряясь в салате и время от времени отпивая кофе. Затем она снова взглянула на часы и вполголоса пробормотала:

– Да где же он?

И тут в дверях кафе появился молодой мужчина.

Он озабоченно огляделся по сторонам и направился прямиком к столику объекта.

Киллерша поправила наушники, прибавила звук.

– Опаздываете, – проворчала Домохозяйка.

– Ну, извините! – огрызнулся мужчина. – У меня, вообще-то, есть дела помимо вас…

– Да ладно, ладно, это я так, садитесь! Не хотите жареной картошки? Я взяла ее по слабоволию, а теперь вот страдаю. Представляете, сколько в ней калорий? А я с каждой калорией веду войну…

– Вы меня пригласили, чтобы поговорить о калориях? – фыркнул мужчина.

– Нет, конечно… – Домохозяйка смутилась, – мы не закончили разговор о Станишевском…

Вот оно! – киллерша напряглась. Не зря она следила за этой Домохозяйкой! Та действительно что-то знает о покойном объекте номер один, а этот молодой парень уж точно знает!

– Ну, мы с вами начали говорить о шифрах и кодах… – протянул мужчина. – Человек уже тысячи лет назад понял, что какие-то важные сообщения нужно кодировать, чтобы их не смог прочесть посторонний, хуже того – противник. Коды и шифры появились почти одновременно с письменностью.

Египетские жрецы использовали особое тайное письмо, в Древней Спарте пользовались специальным устройством для шифрования – оно называлось сцитал, или сцитала, и представляло собой узкую полоску из кожи или пергамента и специальную палку. На пергаментной полоске писали зашифрованное послание, а чтобы прочесть его, нужно было аккуратно намотать полоску на палку определенного диаметра, тогда буквы выстраивались в нужном порядке и послание можно было прочесть. При помощи сцитала писали секретные приказы военным отрядам и донесения командованию. Гонец, которого отправляли с таким донесением, мог использовать шифровальную палку вместо посоха, и если его захватывали враги, им и в голову не приходило, что его посох – это ключ к секретному донесению.

Юлий Цезарь, который внес свой вклад почти во все области знания, приложил руку и к науке шифрования. Он изобрел так называемый код сдвига, или код Цезаря. Когда он хотел зашифровать свое письмо, он сдвигал каждую букву на несколько позиций по алфавиту. Например, чтобы вам было понятнее, вместо буквы «А» писал «Г», вместо «Б» – «Д», вместо «В» – «Е». Это если сдвигать каждую букву на три позиции…

– Да поняла я, поняла! – раздраженно перебила его Домохозяйка. – Слушайте, Максим, не надо так уж от печки, от Древнего Египта! Вы не лекцию для пенсионеров в жилконторе читаете!

– Ну, я хотел подойти издали, чтобы вам было понятнее…

– Да я и так все поняла насчет кодов! Подходите уже к Станишевскому! О чем вы с ним говорили!

«Вот именно! – мысленно поддержала ее киллерша. – Переходи уже к делу! Недосуг мне тут с вами сидеть и разную абракадабру про коды слушать!»

Она тут же мысленно призвала себя к порядку – что это с ней происходит? Главное – терпение, терпение и еще раз терпение. При ее профессии иначе нельзя. Но эта тетка просто выводила ее из себя. Она все делала не так, как должна бы…

– Хорошо, – парень кивнул, – как вы знаете, я участвовал в конференции по проблемам шифрования, сделал там доклад о циклических кодах, то есть таких кодах, которые меняются по определенным законам в процессе передачи информации. И вот после моего доклада ко мне подошел Михаил Сергеевич Станишевский и рассказал, что по работе осматривал так называемую Башню грифонов на Васильевском острове и заметил там удивительную вещь. Вы, наверное, знаете, что эту башню еще называют Цифровой, потому что на каждом кирпиче, из которых она сложена, написано какое-то число.

– Да уж знаю… – пробормотала Надежда.

– Так вот, он фотографировал этот двор и заодно башню, и когда разглядывал дома фотографии, то обнаружил…

– Обнаружил, что цифры на одних и тех же местах меняются, – договорила за него Надежда.

Максим, который собирался поразить ее, был явно разочарован.

– Так вы об этом знаете? – проговорил он. – Но откуда?

– Оттуда же, откуда Михаил Сергеевич. Я тоже побывала в том дворе, а потом разглядывала фотографии башни – и свои, и те, что сделал Михаил Сергеевич…

– Можно? – возле столика, где сидела худощавая женщина в темных очках, остановился высокий парень с подносом. – У вас свободно?

– Отвали! – рявкнула она, потому что парень мешал ей слушать. – Отвали, урод!

Парень удивился, но не стал связываться. Женщина подумала, что зря она так рявкнула, теперь парень ее запомнит, но все поглотила другая мысль – у этой тетки, у этой Домохозяйки, каким-то образом оказались фотографии. Те самые, за которыми она охотилась, те самые фотографии, которые она должна была уничтожить! Но об этом потом, а сейчас надо слушать…

– Постойте, а как к вам попали его фотографии? – удивился Максим.

– Ой, это долгая история! Лучше расскажите мне, что вам удалось выяснить насчет этих цифр. Вы ведь что-то про них узнали, правда?

– Разумеется! – Максим приосанился, поправил волосы. – Ведь я специалист по системам кодирования, смею надеяться, один из лучших… для начала, эти цифры подобраны не случайным образом. Они представляют собой…

– Последовательность Фибоначчи! – нетерпеливо перебила его женщина.

«Что еще за Фабо… фебо… фибоначчи? – подумала киллерша. – Итальянца какого-то приплели…»

– Упс! – молодой мужчина уставился на свою собеседницу с таким изумлением, как будто внезапно заговорила солонка или перечница, да не просто так, а на языке суахили. – Да, действительно, это последовательность Фибоначчи… а вы откуда про нее знаете?

– Молодой человек, сколько вам можно повторять – я окончила приличный технический институт и много лет работала инженером! Что у вас, у молодых, за предвзятые представления? Вы считаете, что все, кто старше вас, ничего не знают и не умеют! Так вот, это не так!

– Извините, – смутился парень, – я так вовсе не считаю… просто я думал, что вы занимались другими вопросами, а числа Фибоначчи не в вашей сфере интересов…

– Ладно, проехали! Переходите к делу. Что конкретно вам удалось выяснить?

– Так вот, цифры на башне – часть последовательности Фибоначчи, и время от времени они меняются, оставаясь в рамках той же последовательности. А последовательность Фибоначчи – это уникальная числовая последовательность, обладающая удивительными свойствами. Например, именно эти числа дают очень эффективный алгоритм поиска экстремума; соседние числа Фибоначчи стремятся к золотому сечению; эти числа совпадают с числом листьев на ветке дерева и описывают длину фаланг пальцев на человеческой руке…

– Давайте ближе к делу!

– Да-да, я как раз перехожу к делу! Важно упомянуть еще одно свойство чисел Фибоначчи. Доказано, что всегда можно найти такой участок этой последовательности, которым можно зашифровать сообщение любой сложности. Вот я и попробовал расшифровать сообщение, записанное на Башне грифонов. Я загрузил разные фрагменты последовательности, находящиеся на одних и тех же местах, в свой компьютер и запустил специальную программу дешифрации циклических кодов. Эта программа – мое изобретение, она прекрасно справляется с циклическими кодами самой высокой степени сложности. Ее принцип заключается в том, что программа подбирает функциональные ряды, наиболее точно подходящие для рассматриваемых…

«Ну вот, опять завел шарманку! – тоскливо подумала киллерша. – Когда же он к делу перейдет?»

Видимо, они с Домохозяйкой были настроены на одну волну, во всяком случае, думали очень похоже, потому что та перебила своего собеседника:

– Максим, мне не очень интересно, как работает ваша программа. Вы скажите коротко, к каким результатам вам удалось прийти.

– Хорошо, не буду утомлять вас подробностями, – смилостивился молодой человек, – в результате мне удалось выяснить очень интересную вещь. Цифры, нанесенные на башню, меняются в зависимости от лунной фазы.

– Вы имеете в виду – полнолуние, новолуние и так далее? – удивленно переспросила женщина.

– Вот именно! – воскликнул Максим. – Я сам был удивлен! Мне никогда не приходилось слышать ничего подобного! Это действительно код, ключом к расшифровке которого являются лунные фазы! Это довольно сложная система кодировки – ведь продолжительность лунного цикла примерно 29 суток 12 часов 44 минуты… вы знаете, что финансовые аналитики связывают с лунным циклом колебания биржевых индексов, а полицейские – уровень преступности?

– Ну да, убийцы в полнолуние! Не отвлекайтесь, Максим! Лучше скажите, что же в итоге вам удалось прочитать?

– К сожалению, у меня не было всей информации, то есть всего массива цифр, записанных на башне. Только те группы, которые сфотографировал Михаил Сергеевич. Но и они дали интересный результат. При совмещении рядов цифр, находящихся в фазе полнолуния, с цифрами, зафиксированными на момент первой четверти, получилось сообщение о возможности открыть какой-то замок…

– Какой замок? – удивленно переспросила женщина.

– Если бы я знал! Я ведь специалист по кодам, а не по замкам!

– Значит, придется искать еще одного специалиста… – вздохнула женщина и вдруг спохватилась, – послушайте, а как вообще меняются эти цифры? Вы ведь не думаете, что их по ночам переписывают мифические грифоны?

– Нет, конечно, – мужчина усмехнулся. – Покойный Михаил Сергеевич попытался разобраться в этом вопросе. Он исследовал отдельный кирпич и сказал, что цифры на них устроены примерно так, как табло с меняющимся курсом на обменном пункте валюты: нанесены специальным красителем все необходимые линии для получения всех цифр от нуля до девяти, а то, какая цифра высветится в каждый момент, зависит от угла освещения, от того, под каким углом падает на башню солнечный свет.

– Что это за краситель такой?

– Ну, это не ко мне, это уже к химикам вопрос…

«Когда же они до дела дойдут, – думала киллерша, – до фотографий, которые мне нужно найти и уничтожить?»

В это время к ее столику подсел здоровенный детина, габаритами напоминающий двухдверный холодильник. В ушах у него были наушники плеера, в руках – поднос, заставленный таким количеством еды, которого хватило бы на роту солдат.

– Здесь занято! – прошипела киллерша, но с этим громилой ее номер не прошел: он ее просто не заметил. Глаза его были прикрыты, все тело подергивалось в ритме рвущегося из плеера тяжелого рока.

Киллерша попыталась вслушиваться в разговор за соседним столом, но тяжелый рок заглушал все остальные звуки.

Надежда подъехала к Таврическому дворцу за пятнадцать минут до начала конференции. Алки, конечно, еще не было, хотя они договорились встретиться без двадцати.

Надежда посмотрела на часы, огляделась. Перед входом во дворец толпились участники – озабоченные, исполненные чувства собственной значимости мужчины и женщины.

«Мужчине просто одеться, – думала Надежда, критически разглядывая окружающих, – надел костюм с галстуком – и все прилично, а у женщины столько проблем… вопервых, платье или костюм. Ну, допустим, для такого официального мероприятия костюм больше подходит. Но даже если остановиться на костюме – возникает вопрос с цветом и фасоном. Например, вон та женщина в костюме цвета морской волны. С одной стороны, этот цвет ей идет, но с другой… для серьезной конференции это как-то легкомысленно…»

Люди потянулись внутрь. Надежда проводила взглядом женщину в костюме и снова взглянула на часы.

Тут к входу подкатило такси, и из него, как ракета, вылетела Алка Тимофеева.

Надежда с удовлетворением отметила, что она не в том вопиющем малиновом платье, а в очень приличном терракотовом костюме.

– Извини, Надя, чуть не опоздала! – выдохнула Алка. – Пробки в городе…

– Могла бы немного пораньше выехать, – проворчала Надежда, подхватила подругу под руку и направилась к двери, – кстати, очень приличный костюм.

– Ты считаешь? – Алка быстро взглянула на свое отражение в зеркальной двери. – Это мне Тимофеев из Лондона привез…

– Я всегда говорила, что у него хороший вкус.

– А меня не бледнит?

– Ничуть. А если даже немного бледнит, так это даже хорошо. Тебе это только полезно.

– Что ты хочешь сказать?!

– Ничего. Где твое приглашение? Мы тут стоим на самом проходе, не даем людям войти…

Алка нашарила приглашение в своей сумке, предъявила его охранникам, и они прошли в зал.

Надежда оглядывала ряды, пытаясь найти Воронка, но его не было видно. Впрочем, возможно, он сидит в какой-нибудь закрытой ложе или вообще еще не приехал – он ведь большой начальник, а больших начальников общие правила не касаются.

Конференция началась.

На сцену один за другим поднимались докладчики. Надежда не вслушивалась в их выступления, тема конференции ее не очень интересовала. Чтобы не скучать, она пыталась составить психологический портрет каждого выступающего. Получалось не очень хорошо, поскольку все говорили в общем-то одинаково, фразы получались какие-то суконные, неживые.

«Сто лет ни на каком собрании не была, – подумала Надежда, – а ничего не изменилось – сплошная говорильня, и ничего по делу… Но, возможно, я не специалист».

Алкино выступление чуть отличалось от других – Алка говорила громко и с выражением. Ей хлопали.

Наконец ведущий объявил, что с кратким приветствием выступит один из учредителей конференции, вице-губернатор, председатель комитета по науке и образованию Федор Владимирович Воронок.

Надежда оживилась и внимательно уставилась на сцену.

Вице-губернатор не поднялся на сцену из зала, как остальные докладчики, а вышел из-за кулис. Ну да, наверное, он только что подъехал, подумала Надежда, поэтому выступает не первым.

Это был представительный мужчина – высокий, широкоплечий, чуть полноватый. Его очень украшали густые темные брови. В общем, мужчина хоть куда.

Но отчего-то Надежде показалось, что этот красивый, обеспеченный, успешный мужчина нервничает, что он чего-то боится.

Вскоре после выступления Воронка торжественная часть кончилась, но участники конференции не расходились: они плавно перешли из конференц-зала в огромный холл, где можно было обсуждать доклады и общаться с коллегами в свободной обстановке. Тут же стояли столы с напитками и легкими закусками.

Алка увидела какого-то давнего знакомого, который приехал на эту конференцию из Сибири, и сцепилась с ним языками, не извинившись по обыкновению перед Надеждой.

Впрочем, Надежду это вполне устраивало, ей требовалась свобода маневра.

Она быстро перемещалась по залу, пытаясь найти вице-губернатора.

Вскоре ей это удалось. Федор Владимирович стоял в углу, в окружении нескольких приближенных, и о чем-то разговаривал. В руке у него был бокал красного вина.

Надежда Николаевна подошла поближе, чтобы услышать разговор. Однако ее чуть не сбила с ног крупная женщина со старомодным валиком на голове. Серый костюм сидел на ней, как военная форма, причем плохо подогнанная.

– Федор Владимирович! – крикнула она удивительно противным голосом.

Воронок, однако, оглянулся и улыбнулся весьма приветливо.

– Валя… – он раскрыл объятия, – сколько лет, сколько зим! Выглядишь хорошо, похудела, загорела…

– Кто это? – Надежда ухватила за рукав Алку, дрейфующую по направлению к столу с закусками.

– А, эта… – Алка оглянулась, – это завуч в одной школе, Овсюгова Валентина… отчества не помню. Сволочь жуткая, детей ненавидит, педагогов доводит, ее все в городе знают. У меня одна знакомая в той школе работала – через полгода уволилась. Она этому Воронку дальняя родственница какая-то, поэтому ничего с ней сделать нельзя. Мне в гороно говорили – жалоб на нее целый шкаф, а что они могут, когда у нее такая лапа волосатая…

– Да уж… – Надежда вспомнила рассказ дизайнера Елены, вот уж не повезло ее сыну…

Выходит, и правда парень не так уж плох, просто попалась такая скотина вместо завуча.

Овсюгова наконец отошла от своего высокопоставленного родственника и затерялась в толпе участников конференции.

И как раз в это время из толпы выскользнула та молодая женщина в костюме цвета морской волны, на которую Надежда обратила внимание перед входом во дворец. Она приблизилась к вице-губернатору и быстро проговорила:

– Федор Владимирович, вы не могли бы ответить мне на несколько вопросов?

– Вопросов? – вице-губернатор настороженно взглянул на женщину. – А вы кто? Какое СМИ вы представляете?

– Моя фамилия Соловьева, Ольга Соловьева. Я свободный журналист. Я вам звонила два дня назад…

– Ах, это вы! – Воронок насупил густые брови. – Я не даю никаких интервью, понятно? Особенно свободным журналистам!

– Мне не нужно полноценное интервью, ответьте только на несколько вопросов…

Вице-губернатор мигнул одному из своих спутников, молодому человеку с широким лицом и пустыми равнодушными глазами. Тот подскочил к журналистке, схватил ее за локоть и потащил к выходу из зала, что-то тихо говоря ей на ухо.

Надежда нахмурилась. Недолго раздумывая, она схватила со стола бокал красного вина и устремилась в том же направлении, куда увели журналистку.

Выйдя из зала, она огляделась и, прислушавшись к своей интуиции, пошла влево по коридору.

Коридор сделал поворот, и сразу за этим поворотом Надежда увидела журналистку. Она стояла прислонившись спиной к стене, точнее, вжавшись в стену. В глазах у нее был страх. Над ней нависал молодой мужчина с широким лицом и медленно, веско говорил:

– Ты не понимаешь намеков? Тебе Федор Владимирович все ясно сказал? Он тебе сказал, чтобы ты заткнулась и убралась в ту щель, откуда выползла? Ты понимаешь, что мы с тобой можем сделать, если ты не угомонишься? Мы тебя просто раздавим! – с этими словами мужчина сделал вид, будто давит на полу какое-то насекомое. – Ты поняла? – Женщина молчала, и тогда он добавил: – А чтобы ты лучше запомнила мои слова…

Он занес над ее лицом сжатую в кулак руку, но в этот момент Надежда громко закашлялась.

Мужчина повернулся к ней, не отпуская журналистку, и раздраженно проговорил:

– А вам что здесь нужно? Сюда посторонним нельзя!

– Я ищу туалет, – оживленным голосом проговорила Надежда. – Говорила я себе – не больше одного бокала, но не удержалась, и вот теперь ищу…вы не знаете, где тут туалет?

– Понятия не имею! – огрызнулся мужчина. – Здесь его точно нет.

– Вы уверены? – Надежда подошла ближе, споткнулась и выплеснула на белую рубашку мужчины бокал красного вина, который держала в руке. – Ох, извините, какая же я неловкая! Просто не знаю, что со мной сегодня творится!

Мужчина выругался, шагнул в сторону и попытался отряхнуть рубашку. Лицо его побагровело.

– Ну вот, – прощебетала Надежда, – теперь вам тоже нужен туалет! Кстати, я вспомнила, он вон там, за углом!

Мужчина что-то прошипел и скрылся за углом, а Надежда подхватила журналистку под руку и потащила ее в противоположную сторону.

Коридор сделал еще один поворот, и они оказались перед выходом. Возле двери прохаживался охранник.

– Куда вы, женщины? – проговорил он, увидев беглянок.

– Выпустите нас, пожалуйста! – взмолилась Надежда.

– Здесь нельзя, это служебный выход! – строго проговорил охранник. – Если вам нужно выйти, идите через главный вход…

– Пожалуйста, пропустите нас! – повторила Надежда Николаевна и незаметно вложила в руку охранника купюру. – Представляете, ей только что звонили, у нее в квартире протечка… нужно скорее ехать домой, а то соседей зальет!

– Протечка? – с сомнением проговорил охранник, пошуршал купюрой и двинулся к двери. – Ну, если протечка, тогда ладно!

Он воровато оглянулся по сторонам, выпустил женщин и закрыл за ними дверь.

Оказавшись на свободе, Надежда завертела головой:

– Поймаем такси, нам нужно как можно скорее отсюда выбираться.

– Не нужно ничего ловить, – остановила ее журналистка, – у меня своя машина рядом стоит. Я сумела близко припарковаться.

Действительно, буквально в двух шагах от дворца была припаркована крошечная красная двухместная машина.

– Она, конечно, не очень вместительная, – проговорила журналистка, открывая дверцу, – зато никаких проблем с парковкой. Может втиснуться куда угодно, занимает не намного больше места, чем портфель, а это при моей профессии очень важно…

Они сели в машину и выехали на Таврическую улицу.

Журналистка перевела дыхание, повернулась к Надежде и проговорила:

– Большое вам спасибо, вы меня буквально спасли! Честно говоря, я так перепугалась…

– Не удивительно! Это же ужас, как тот человек себя вел! Я думала, еще секунда – и он бы вас ударил…

– Если бы только это… – вздохнула журналистка. – Боюсь, что этим дело не ограничится…

– Все так серьезно?

– А, ладно, не буду грузить вас своими проблемами! Скажите, куда вас подвезти?

Надежда назвала свой адрес и снова заговорила:

– А почему вице-губернатор так на вас разозлился? Почему он так не хочет отвечать на ваши вопросы?

– Так вы слышали наш разговор? – журналистка внимательно пригляделась к Надежде. – Выходит, вы не случайно оказались в том коридоре?

– Ну да, я увидела, как подручный Воронка потащил вас туда, и мне это очень не понравилось. Не люблю, когда так обращаются с женщинами. Ну, я взяла бокал и пошла за вами…

– Надо же… тем более, спасибо вам! – журналистка вдруг негромко засмеялась.

– Что в этом смешного?

– Да просто я вспомнила, какое лицо у него было, когда вы облили его вином!

– Да, правда! – Надежда тоже улыбнулась. – Так все же, почему Воронок так не хотел вам отвечать? Вообще-то он охотно общается с прессой, я видела в Интернете его интервью…

– Все дело в том, какие ему задают вопросы и кто эти вопросы задает… – журналистка помрачнела. – А собственно, почему это вас так интересует? Кто вы такая?

– Меня зовут Надежда. Надежда Николаевна Лебедева.

– Это имя ничего мне не говорит, – журналистка снова бросила на Надежду быстрый изучающий взгляд.

– И очень хорошо! Как говорил один мой приятель, мне не нужна скандальная известность.

– Ваш приятель не дурак! Ну вот, мы и приехали, это ведь ваш дом? Еще раз спасибо…

– Э, нет! Вы от меня так легко не отделаетесь! Вы ведь так мне и не ответили. Почему Воронок так на вас сердит?

– Надежда… Надежда Николаевна, ну зачем вам это знать? – журналистка поморщилась. – Какое вам до этого дело?

– Считайте это простым женским любопытством. Но мне, Ольга, – вас ведь зовут Ольга? – мне кажется, я имею право получить ответ на свой вопрос – все же я вам хоть немного помогла…

– Это правда… Но… помните, что вы сами этого хотели, потому что эта информация может быть опасна. Вы видели этого мордоворота, которого послал Воронок?

– Ничего, – заметила Надежда, – мы же с ним справились. Бог не выдаст, свинья не съест! Говорите уж!

– Ладно, – журналистка положила руки на руль, глаза ее были устремлены вперед, на что-то, что видела только она, – дело в том, что у меня была подруга… Лариса… она встречалась с Воронком.

– В смысле – у них был роман? – уточнила Надежда.

– Ну да… она очень им увлеклась…

Девушка замолчала, и, чтобы нарушить напряженную тишину, Надежда проговорила:

– Да, он мужчина интересный, что и говорить. Может произвести впечатление.

– Она им увлеклась, – продолжила журналистка, – и даже надеялась на что-то большее.

– В смысле, на то, что он разведется с женой и женится на ней? – снова уточнила Надежда, стараясь назвать все своими именами и расставить все точки над i.

– Ну да. Я пыталась убедить ее, что это нереально, что он никогда так не поступит, но Ларка меня и слушать не хотела. В последние недели глаза у нее буквально светились, так что я подумала – чем черт не шутит, может быть, я ошибаюсь и она действительно добьется своего? Я спросила ее, как у нее дела с Федором, а она сделала большие глаза и говорит – он будет моим! Только моим! Что, я спрашиваю, он сам тебе сказал?

А она отвечает: да куда он денется! У него просто не будет другого выхода! – и хитро так улыбается. – Я нашла на него рычаг воздействия! У меня есть такое… такое…

Больше расспрашивать я не стала – думаю, если захочет, сама скажет. А не захочет – что я, клещами из нее буду правду выпытывать?

– Логично, – вставила Надежда.

– Ну, мы вообще-то не очень часто виделись… Тут я в отпуск улетела – путевка горящая подвернулась. Возвращаюсь, звоню Ларке – она какая-то не такая. Буквально силой вынудила ее встретиться. И не узнала свою подружку близкую. Похудела, стала какая-то серая, глаза блестят так зло. Не говорит, а шипит, дерганая такая, с места не встает, а вскакивает, как будто ее иголкой укололи.

– На нервах, в общем, человек…

– Угу. Ну, я сразу поняла, что дело плохо. Что, спрашиваю, он тебя бросил? И ладно, говорю, и черт с ним. Наплюй и забудь про этого мерзавца. Тем более сразу было ясно, что ничего у тебя не выйдет, не расстанется он с женой никогда. А она так посмотрела на меня – жутко прямо мне стало. Нет уж, говорит, раз не вышло у меня женой его стать, то так просто я это дело не брошу. Со мной, говорит, я ему шутить не позволю. Жизнь ему качественно подпорчу, надолго меня запомнит. Может быть, навсегда.

Я тогда испугалась этих ее слов. Опомнись, говорю, кто ты и кто он? У него власти побольше. Ничего, Лариса отвечает, он тоже не бог весть какая величина, знаю, кого он боится. Так и расстались мы. Плохо расстались, дурой я ее назвала на прощанье, теперь жалею.

А потом Ларка моя пропала…

– То есть как пропала? Это посылка на почте может пропасть или какая-нибудь важная бумажка, но живой человек…

– А вот так – пропала, и все! Утром она позвонила мне и сказала, что встречается с Федором, а потом пропала. Не вернулась домой, ее телефон не отвечал… а через два дня ее тело нашли в отдаленном спальном районе, в мусорном контейнере.

– Ужас какой! – искренне воскликнула Надежда. – И что же было дальше?