Зов Халидона Ладлэм Роберт
Алекс не думал о том, какой эффект может вызвать это его заявление, но то, что произошло, буквально ошарашило его. Грубое лицо Барака Мура, и без того выглядящее гротескно при его бритой голове, постепенно пришло в движение: от спокойствия к изумлению, от изумления — к какому-то животному, безудержному веселью. Из его большого, широко разинутого рта вылетел залп кашляющего, ничем не сдерживаемого смеха, похожего на издевательство.
От окна тоже раздался смех, но совсем другой, высокий, напоминающий лай шакала. Чарлз Уайтхолл закинул свою элегантную голову, глаза уткнул в потолок, руки по швам... В этот момент он больше всего был похож на тощего черного священника с Востока, потешающегося над неискушенностью неофита.
Трое ямайцев, сидящих в ряд у стены, скалили белоснежные зубы, сотрясаясь в беззвучном хохоте.
— Черт побери, что тут смешного? — Алекс искренне недоумевал, готовый воспринять происходящее за оскорбление.
— Смешного, чел? Не то слово. Это гораздо больше чем смешно. Мангуст преследует ядовитую змею, а та надеется подружиться с мангустом. — Мур опять зашелся смехом. — Это противоречит законам природы, чел!
— Мур хочет сказать, мистер Маколиф, — произнес Уайтхолл, подходя к столу, — что нелепо предполагать, будто Халидон согласится сотрудничать с англичанами. Это невероятно. Ведь именно Халидон выдворил англичан с острова. Проще говоря, МИ-5 верить нельзя.
— Да что же такое этот Халидон? — воскликнул Алекс, не сводя глаз с Уайтхолла, который, в свою очередь, смотрел на Барака Мура.
— Сила, — ответил Уайтхолл спокойно.
— Это почти ни о чем не говорит, не так ли? — Маколиф перевел взгляд на Мура.
— Думаю, в этой комнате нет никого, кто мог бы сказать вам больше, — ответил Барак Мур. Снова заговорил Чарлз Уайтхолл.
— Никто этого не знает, Маколиф. Халидон — невидимая курия, суд без судебных палат. Вас не обманывают. Особенно в этом... Вот посмотрите на этих троих, на это элитное подразделение Мура...
— Это твои слова, Чарли-чел! Не наши! — выкрикнул Барак Мур. — У нас нет элиты!
— Не важно, — отмахнулся Уайтхолл и продолжил: — Так вот, я могу утверждать, что по всей Ямайке не найдется более пятисот человек, которые вообще когда-либо слышали о Халидоне. И менее пятидесяти, которые лично знают кого-нибудь из его членов. А те, кто знает, скорее вынесут мучения, ниспосланные богом Обехой, чем назовут имена.
— Обеха! -взорвался Такер, без всякого почтения произнеся имя этого дьявольского порождения джунглей, ямайского эквивалента гаитянского Вуда, наполнявшего души тысяч и тысяч местных жителей суеверным ужасом. — Дерьмо собачье этот твой Обеха, парень. Чем скорее ваши люди в горах и джунглях поймут это, тем лучше для них!
— Если вы полагаете, что Обехе поклоняются только в горах и джунглях, то вы глубоко заблуждаетесь, — возразил Уайтхолл. — Мы на Ямайке не делаем из бога Обехи аттракцион для туристов. Мы слишком уважаем его для этого.
Маколиф внимательно посмотрел на Уайтхолла.
— И вы тоже? — спросил он. — Вы в него верите? Во взгляде Уайтхолла светилась убежденность и какая-то усмешка.
— Да, мистер Маколиф, я уважаю бога Обеху. Причем я проследил историю верований в него до самой матери-Африки. И я видел, что это значит и в вельде и в джунглях. Уважение; я не говорю об обрядах или вере.
— Значит, Халидон — это организация, — как бы размышляя, произнес Маколиф, доставая сигареты. К пачке немедленно потянулся Барак Мур. Сэм Такер на своем стуле подался вперед. Алекс продолжил: — Тайное общество, скрытое плотной завесой и никому не известное. Почему? Опять Обеха?
— Отчасти, — ответил Мур, неумело прикуривая. — Кроме того, оно очень богатое. Ходят слухи, что Халидон богат так, что и вообразить невозможно, чел!
И вдруг Маколиф осознал очевидное. Он перевел взгляд с Мура на Уайтхолла и обратно.
— Боже милосердный! Так ведь вы же хотите установить контакт с Халидоном не меньше, чем я! Не меньше, чем британская разведка!
— Совершенно верно, чел. — Барак Мур загасил чуть начатую сигарету о стол.
— Почему?
Ему ответил Чарлз Уайтхолл:
— Идет схватка двух гигантов, мистер Маколиф. Один из них черный, другой — белый. Халидон должен победить.
Глава 15
Беседа в заброшенной хижине высоко в Голубых горах продолжалась до двух часов ночи.
Все пришли к единой цели: установить контакт с Халидоном.
Алексу пришлось согласиться, с мнением Барака Мура и Чарлза Уайтхолла о том, что на прямой контакт с британской разведкой Халидон не пойдет. И в этом вопросе ему придется кооперироваться с двумя чернокожими антагонистами. Барак и его «гориллы» согласились обеспечить экспедиции дополнительную охрану. Двое из сидевших у стены должны были вылететь в Очо-Риос и наняться там носильщиками в, экспедицию.
Даже если ямайцы подозревали, что он не все им сказал, давления на него больше не оказывали, отметил Алекс. Они без возражений приняли его версию — Уайтхоллу пришлось выслушать ее во второй раз — о том, что он относится к этому исследованию как к вкладу в будущее дело, предложенное Кингстоном. МИ-5 возникла позже, как дополнительная головная боль. И против его желания.
Кажется, они решили, что у него есть свои планы, которые ни в какой степени не пересекаются с их интересами. Только когда он убедился, что противостояния интересов нет, он позволил себе быть полностью откровенным.
Безумное стечение обстоятельств подтолкнуло его к войне, принимать участие в которой он не собирался ни на одной из сторон. Но два момента игнорировать он не имел права.
Первый — безопасность людей, за которых он нес ответственность.
И второй.
Миллион долларов.
От любого из противников. От «Данстона» или британской разведки, — не имеет значения.
— Получается, МИ-5 так и не сказала вам, кто стоит за грядущим разграблением этой земли, — задумчиво произнес Барак Мур. — А уж у Кингстона сообразить и подавно мозгов не хватит.
— Если британцы установят контакт с Халидоном, они наверняка расскажут все, что знают по этому поводу, — ответил Маколиф. — Я в этом уверен. Они хотят свести воедино всю информацию, по крайней мере, так они мне сказали.
— Это означает; что англичане полагают, будто Халидон знает о многом, — скептически заметил Уайтхолл. — Не уверен, что так оно и есть на самом деле.
— У них есть на это причины, — осторожно сказал Маколиф. — Была первая экспедиция.
Ямайцы знали о ней. Ее исчезновение трактовали по-разному: и как борьбу Халидона с этим проектом, и как отдельный случай грабежа и убийства со стороны разбойников из примитивных горных племен Кок-Пита.
Но никаких доказательств не было.
Оставалось только гадать.
А как насчет маркиза де Шателеро? Почему он так настаивал на встрече с Уайтхоллом в Саванна-ля-Мэр?
— Маркиз — человек очень нервный, — ответил Уайт-холл. — Он заявляет, что вся Ямайка — зона его интересов. Он почувствовал, что с этой экспедицией что-то нечисто.
— А вам не приходило в голову, что Шателеро непосредственно замешан в этом деле? — обратился к ученому Маколиф. — Так считает МИ-5. Таллон сказал мне об этом днем.
— Если так, то маркиз ведет двойную игру. Маколиф с замиранием сердца задал следующий вопрос:
— А не упоминал ли маркиз еще о ком-нибудь из состава экспедиции?
Уайтхолл взглянул на него и честно ответил:
— Он пытался несколько раз закинуть удочку, но я сказал ему, что посторонние проблемы меня не интересуют. Все остальные не имеют к происходящему никакого отношения. Мне кажется, я объяснил это ему предельно ясно.
— Большое спасибо.
— Не за что.
Сэм Такер вопросительно поднял свои кустистые брови.
— А что же тогда, черт возьми, имеет отношение? Что вообще ему от вас нужно?
— Постоянная информация о работе экспедиции.
— А в честь чего он решил, что вы согласитесь на это?
— Ну, прежде всего, он предложил неплохие деньги. А кроме того, он надеялся, что наши интересы в чем-то совпадают, но, к счастью, это не так.
— Эй, чел! — встрял в разговор Барак Мур. — Оказывается, кое-кто верит, что Чарли-чела можно купить! А вот Барака Мура не купишь, все знают!
Уайтхолл неприязненно посмотрел на революционера.
— А тебе, собственно говоря, и платить-то не за что, — ответил он, доставая свой серебряный портсигар. Мур ухмылялся. Уайтхолл вынул сигарету, медленно закрыл портсигар, положил в карман и прикурил от спички. — Давайте продолжим. Мне бы не хотелось сидеть здесь всю ночь.
— О'кей, чел. — Барак окинул взглядом всех присутствующих. — Итак, мы хотим того же, что и англичане, — установить контакт с Халидоном. — Мур произносил это слово на ямайский лад: Халлидаун. -Но Халидон сам должен прийти к нам. На это у него должны быть веские причины. Мы не можем просто позвать его. Так он никогда не появится.
— Ни черта не понимаю, о чем вы толкуете, — проворчал Такер, закуривая. — Но если вы собираетесь здесь просиживать задницу, ожидая, пока к вам изволят прийти, ждать придется очень долго.
— Мы считаем, что есть способ ускорить дело. Этот путь предложил доктор Пирселл. — Мур пожал плечами, как бы показывая, что не уверен, сумеет ли доходчиво объяснить ситуацию. — Дело в том, что доктор Пирселл уже несколько месяцев пытался установить, что же такое Халидон. Выяснить, как он появился, попробовать понять. Он искал в истории карибов, в истории племени араваков, в Африке... Хотел найти значение этого слова. — Тут Мур остановился и пристально посмотрел на Уайтхолла. — Он читал твои книги, Чарли-чел. Я сказал, что ты трепло и вообще козел. Но он ответил, что в книгах ты не врешь... Из множества мелких деталей доктор Пирселл складывал куски головоломки, как он говорил. Его бумаги в Кэррик-Фойле.
— Минуточку! — В голосе Сэма Такера прозвучало возмущение. — Два дня Уолтер нес мне какую-то чушь — и на Марта-Браэ, и в самолете, и в «Шератоне». И ни разу ни о чем таком не упомянул. Почему? — Сэм обращался к тем двоим, которые подхватили его у гостиницы в Монтего-Бей.
— Он собирался, чел, — ответил один из них. — Но решил дождаться мистера Маколифа. Это не та история, которую рассказывают дважды.
— Ну так в чем же суть этой головоломки? — подключился Алекс.
— Доктор Пирселл решил только часть ее, чел, — снова заговорил Барак Мур. — По его мнению, за Халидоном скрываются потомки племени короманти. Они отделились от основного племени после марунских войн, в знак несогласия с заключенным договором, по которому народ марунов — короманти — обязывался выслеживать и передавать англичанам беглых рабов. Халидон не мог согласиться с ролью охотника за братьями-африканцами. Десятилетия они кочевали. Затем, двести и еще двести и пятьдесят лет назад, где-то остановились. В неизвестном месте, изолированном от внешнего мира. Но свои контакты с миром они сохранили. Избранные мужчины регулярно посылались сюда, чтобы выполнить ту или иную миссию по решению старейшин. Так продолжается по сей день. Из этого мира приводят женщин, чтобы они рожали детей, и Халидону не грозило вымирание... И еще два важных момента. Пирселл был уверен, что Халидон расположен высоко в горах, где постоянные ветра. И что он обладает несметными богатствами... Вот все известные куски этой головоломки; многое наверняка еще неизвестно.
Какое-то время все молчали. Наконец Сэм Такер произнес:
— Чертовски интересная история! Но я не очень понимаю, чем она может нам помочь. Наше знание не заставит их обнаружить себя. А вы сказали, что сами искать их мы не можем. Проклятье! Если это... племя просидело в горах двести лет и их никто не обнаружил, нам их тоже не найти. Где здесь тот «путь», который предложил Уолтер?
Ему ответил Чарлз Уайтхолл:
— Если гипотеза доктора Пирселла справедлива, путь — в том, чтобы признать их, мистер Такер.
— Не могли бы вы пояснить свою мысль? — спросил Алекс.
С преувеличенным почтением этот эрудит повернулся к неотесанному партизану.
— Думаю, это Барак Мур должен пояснить свою мысль, а не я... Убежден, ключ кроется в том, что он сказал пять минут назад. Что Халидон сам должен искать встречи с нами.
— И ты не ошибся, чел. Доктор Пирселл был уверен, что, как только до Халидона дойдет весть, что небольшая группа серьезных людей знает о его существовании и, главное, о его богатстве, он вышлет эмиссара. Пирселл не сомневался, что больше всего на свете они оберегают свои сокровища... Но они должны быть убеждены в достоверности этой информации. Это единственно возможный путь.
— Но кого же все-таки надо убеждать? — продолжал допытываться Алекс.
— Кто-то должен отправиться в Город марунов, что на границе Кок-Пита. Нужно добиться аудиенции у «полковника» марунов, предложив деньги, причем очень большие. По мнению доктора Пирселла, «полковник» — это титул вождя, передаваемый по наследству из поколения в поколение внутри одной из семей племени. Этот человек и есть та ниточка, которая может привести нас к Халидону.
— И ему надо рассказать эту историю?
— Нет, Маколиф-чел! Даже «полковнику» марунов верить нельзя. Доктор Пирселл выяснил, что Халидон поддерживает постоянную связь с братьями из Африки. Это называется нагарро...
— Это язык акваму, — вмешался Уайтхолл. — Мертвый язык, но его следы присутствуют в диалектах ашанти и масаи-груссо. «Нагарро» — абстрактное понятие, наиболее близкий перевод — «воплощенный дух».
— Дух... — Алекс задумался. — Воплощенный... Доказательство чего-то существующего.
— Правильно, — подтвердил Уайтхолл.
— Но где же оно?
— Доказательство — в значении другого слова, — произнес Барак Мур. — В значении слова «Халидон».
— И что оно означает?
— Этого я не знаю.
— Проклятье! — снова взорвался Сэм Такер. Мур придержал его за руку, требуя тишины.
— Это выяснил Пирселл. И с этим надо идти к «полковнику» марунов. Чтобы он передал его дальше, в горы.
У Маколифа от напряжения сводило скулы. Он контролировал себя из последних сил.
— Мы не можем идти с тем, чего у нас нет.
— Но оно у нас будет, чел. — Барак Мур сосредоточил свое внимание на Александре. — Месяц назад доктор Пирселл пригласил меня к себе в Кэррик-Фойл. Он дал мне инструкции. Если с ним что-нибудь случится, я должен отправиться в лес на территории его участка. Я хорошо запомнил это место, чел. Там, глубоко в земле, герметичный пакет. В пакете — бумага, на которой написано значение слова Халидон.
На обратном пути в Кингстон машину вел ямаец, что разговаривал с ними всю дорогу по пути к ферме. Он, без сомнения, был правой рукой Мура, вторым за ним по старшинству. Его звали Флойд. На переднем сиденье рядом с ним расположился Чарлз Уайтхолл. Алекс и Сэм Такер сидели сзади.
— Если вам придется кому-нибудь рассказывать, где вы были, — говорил Флойд, — можете сказать, что долго решали проблемы с вашим оборудованием на складах министерства. На Кроуфорд-стрит, рядом с доками. Это смогут подтвердить.
— С кем мы там встречались? — спросил Сэм.
— С человеком по имени Латэм. Он отвечает за...
— Латэм? — перебил его Алекс, моментально вспомнив телефонный разговор с ним после обеда. — Да ведь именно он...
— Мы знаем. — Флойд улыбнулся Алексу в зеркальце заднего вида. — Он один из нас, чел.
В номер он постарался войти как можно тише. Было почти половина четвертого утра. «Кортле-Мэнор» затих, ночные игрища закончились.
Он аккуратно прикрыл за собой дверь. Сделав несколько шагов по мягкому ковру, он увидел свет в комнате Элисон, пробивавшийся сквозь щель неплотно прикрытой двери. Его собственная комната была в темноте. Элисон выключила весь свет; когда он расстался с ней, все лампы горели.
Почему она это сделала?
Он приблизился к двери в ее комнату, на ходу снимая пиджак. За спиной раздался щелчок. Он резко обернулся.
Тут же вспыхнул ночник над его кроватью, в которой он с изумлением обнаружил Элисон. Она сидела, зажав в правой руке тот самый баллончик с паралитическим газом, якобы выданный ей лондонской полицией. Увидев его, она попыталась спрятать руку под покрывало.
— Привет, Алекс.
— Привет.
Ситуация для обоих была явно неловкой.
— Ты знаешь, я легла здесь, потому что боялась не услышать звонка, если вдруг объявится твой друг Такер.
— На твоем месте я бы нашел более интересное объяснение; — Алекс улыбнулся и подошел к ней. Она выпростала руку с цилиндром из-под покрывала и что-то в нем повернула. Снова раздался характерный щелчок. Она положила свое странное оружие на ночной столик.
— Вообще-то я хотела поговорить с тобой.
— Ты обиделась, — произнес Алекс, усаживаясь на край кровати. — Извини, но я действительно не мог тебе позвонить. Все произошло совершенно внезапно. Прежде всего, появился Сэм: он просто вошел в холл гостиницы и, представляешь, долго не мог понять, чего это я так психую. Пока он заполнял регистрационную карточку, позвонил Латэм. Он спешил как на пожар. Думаю, нам придется лететь завтра с ним в Очо-Риос. Оказывается, в Боскобель не доставлено еще множество оборудования!
— Твой телефон не звонил, — спокойно заметила она.
— Что?
— В твой номер Латэм не звонил. К этому Маколиф подготовился. Он уже научился продумывать мелочи.
— Я ведь предупредил телефонистку, что мы пошли с тобой ужинать. Поэтому они записали сообщение, а я оказался рядом.
— Очень хорошо. Молодец, Алекс.
— Да что с тобой? Я попросил служащего позвонить тебе и все объяснить. Мы действительно очень торопились. Латэм сказал, что мы должны попасть на склад, пока его не опечатали... Это довольно далеко, на Кроуфорд-стрит, возле доков...
— А это не очень хорошо. Мог бы и получше.
Наконец Алекс заметил, что Элисон серьезна как никогда. И очень зла.
— Элисон, что случилось?
— Снизу мне никто не звонил. Никакой служащий мне ничего не объяснял. — Она специально сделала ударение на последнем слове. Это почему-то задело Алекса. — Звонил некий помощник мистера Латэма. Он тоже врал не очень убедительно. Он растерялся, когда я попросила соединить меня с мистером Латэмом. Он явно этого не ожидал. Ты хотя бы знаешь о том, что мистер Латэм живет в Кингстоне, в районе Барбикан? И что его номер есть в телефонной книге?
Она прервала монолог. Воцарилась напряженная тишина. Алекс медленно произнес недоговоренные ею слова:
— И он был дома.
— И он был дома, — подтвердила Элисон. — Не волнуйся. Он не узнал, кто ему звонил. Я разговаривала с женщиной, а когда он подошел к телефону, я положила трубку.
Маколиф глубоко вздохнул и полез за сигаретами. Он не знал, что говорить в этом случае.
— Я очень сожалею.
— Я тоже, — ровно ответила она. — Завтра утром я подам тебе заявление об уходе. Тебе придется принять расписку вместо платы за авиабилеты и прочие расходы, которые я совершила за счет экспедиции. Пока я не могу расплатиться наличными, мне самой нужны деньги. Думаю, потом как-нибудь выкручусь.
— Ты не можешь так поступить! — Алекс приложил весь свой талант убеждения. Он отчетливо понимал, что она не шутит. Она действительно завтра же покинет экспедицию. Если бы она лгала относительно причины, или причин, — из-за которых она кинулась на Ямайку, она бы так никогда не сделала. — Элисон, ради Бога, ты же не можешь уволиться только потому, что я соврал тебе о том, где провел несколько часов! Черт побери, я не обязан перед тобой отчитываться!
— Да не будь ослом, Алекс. Это тебе тоже не идет... Я не хочу снова попадать в этот лабиринт, вот и все! Мне он и так до смерти надоел. Никогда, ты меня слышишь? — У нее перехватило дыхание; на лице отчетливо проявилось выражение страха. — Я этого просто больше не вынесу.
Он пристально посмотрел на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты так подробно описал вчерашний разговор с местной полицией. Расположение, район, присутствовавших там офицеров... Очень подробно, Алекс. Я позвонила туда после звонка Латэму. Они о тебе даже не слышали.
Глава 16
Он понимал, что ему придется начать сначала — с самого начала этой безумной истории. Он должен был рассказать ей всю правду. Он чувствовал, что это должно принести ему облегчение.
Рассказать все. Чтобы она поняла смысл происходящего, если во всем происходящем можно было найти какой-нибудь смысл.
И он это сделал.
По мере своего повествования он пытался вновь переосмыслить то, что с ним произошло. Он говорил медленно, почти монотонно. Это было похоже на признание человека, запутавшегося в тумане событий.
Он рассказал о странном предложении компании «Данстон лимитед», которое привело его из Нью-Йорка в Лондон, и о человеке по имени Джулиан Уорфилд. О том, как его встретил в «Савое» некий Р.-С. Холкрофт, «финансовый аналитик» из британской разведки. О кошмарном времени жизни в двух измерениях, каждое из которых отрицало реальность другого. О своей подготовке к секретной деятельности, о тайных встречах, мотаниях по городу со сменой автомобилей, о том, под каким контролем происходил набор участников экспедиции. О слабовольном паникере Джеймсе Фергюсоне, нанятом шпионить человеком по имени Артур Крафт-младший, которому мало просто ощущать себя одним из самых богатых людей Ямайки. О надменном Чарлзе Уайтхолле, кому блестящее воспитание и образование не помешали стать фанатичным приверженцем затасканных, устаревших, просто неприличных политических убеждений. О маленьком островитянине с артритом, в жилах которого текла французская и африканская кровь, чье аристократическое происхождение и образование в Итоне и Оксфорде не стали препятствием для сотрудничества с МИ-5.
Передал рассказ Сэма Такера о превращении, происшедшем с Уолтером Пирселлом, антропологом, заболевшим «островной лихорадкой» и взвалившим на себя миссию главного защитника интересов коренного населения.
И, наконец, о бритоголовом партизане-революционере Бараке Муре. И об охватившей всех жажде обнаружить «невидимую курию» под названием Халидон.
Безумие. И тем не менее — абсолютная реальность.
Первые лучи солнца пробились сквозь серые клубящиеся облака над Голубыми горами. Маколиф сидел на пороге балконной двери. Влажные запахи ямайского рассвета поднимались от земли и высоких пальм, приятно щекоча ноздри и холодя кожу.
Он почти закончил. Они разговаривали, или, точнее, он говорил, почти два часа. Остался только маркиз де Шателеро.
Элисон сидела в постели, подложив под спину подушки. Несмотря на всю усталость, она не сводила с Алекса глаз.
Он пытался предугадать, что она скажет — или сделает, когда он назовет имя маркиза. Он боялся ее реакции.
— Элисон, ты устала. И я тоже. Давай я дорасскажу остальное утром.
— Уже утро.
— Тогда позже.
— Зачем тянуть? По мне, — лучше все сразу.
— Не так много осталось.
— Значит, ты приберег самое интересное напоследок. Я не права?
Она не могла скрыть тревоги. Она смотрела мимо него, на солнечные лучи, падавшие в комнату через балконную дверь. Рассвет, как это обычно для Ямайки, окрашивал все в пастельно-желтые и оранжевые тона.
— Ты знаешь, это имеет непосредственное отношение к тебе...
— Я знаю. Я поняла прошедшей ночью. Я боялась себе в этом признаться, но... чувствовала, что это так. Потому что все шло слишком гладко.
— Шателеро, — произнес он тихо. — Он здесь.
— О Господи, — прошептала она.
— Он не достанет тебя, поверь мне.
— Он преследует меня. О Боже...
Маколиф встал и пересел к ней на край кровати. Нежно перебирая ее волосы, он продолжил:
— Если бы я думал, что он может причинить тебе зло, я никогда бы не сказал о нем. Я бы просто его... устранил.
Как легко я стал произносить такие слова, подумал Алекс. Интересно, скоро ли дойдет очередь до «убить» или «прикончить»?
— Все было запрограммировано с самого начала, — вздохнула Элисон. — И я в том числе. — Она опять устремилась взглядом в пространство за балконом, не обращая внимания на то, как он нежно гладил ее по щеке. — Мне следовало это предвидеть. Так легко они никого не отпускают.
— Кто они?
— Да все они, мой дорогой. — Элисон прижала его руку к губам. — Имена в данном случае не имеют значения. Могут быть буквы, или цифры, или какая-нибудь официально звучащая бредятина... А ведь меня предупреждали. Не могу отрицать.
— Каким образом? — Он отнял руку от ее лица, стараясь заглянуть ей в глаза. — О чем тебя предупреждали? И кто?
— Это произошло в Париже. Примерно три месяца назад. Однажды вечером, когда я как раз закончила одну из моих... бесед в подпольном балагане, мы это так называли.
— В Интерполе?
— Да. Я встретила там одного человека с женой. В приемной, кстати сказать. Этого не должно было произойти. Они страшно за этим следят, но кто-то просто перепутал комнаты... Они тоже были англичанами, и мы договорились вместе поужинать... Он был дилером компании «Порше» в Макклешфилде. Они оба уже были на пределе. Его завербовали только потому, что машины, которые он продавал, оказались замешаны в перевозке ворованных сертификатов с европейских бирж. Каждый раз, когда он думал, что наконец отвязался от них, они находили новые причины, чтобы продолжать контакт, причем по большей части не ставя его об этом в известность. Так продолжалось около трех лет. Он чуть не рехнулся от всего этого. И они решили бежать из Англии. Уехать в Буэнос-Айрес.
— Он всегда мог отказаться. Они не могли его заставить.
— Не будь таким наивным, дорогой. Каждое новое имя, которое ты узнаешь, — это новый крючок, который держит тебя, каждый новый прием, который ты используешь, еще больше затягивает петлю на твоей шее, поскольку ты приобретаешь опыт, а с опытными работниками не расстаются. — Элисон печально улыбнулась. — Ты же сам залез в шкуру информатора. И знаешь, что почем.
— Я еще раз тебе говорю: Шателеро до тебя не доберется.
Она помолчала, словно взвешивая его слова и ту убежденность, с которой он их произнес.
— Тебе это покажется странным, Алекс. Я, конечно, по натуре совсем не герой, но смертельного страха перед ним я не испытываю. И боюсь я не его, а их.Именно они никогда меня не отпустят. И плевать им на все обещания, договоры и гарантии. Они просто не смогут удержаться от соблазна использовать меня вновь и вновь. В какой-нибудь бумаге или на компьютере случайно всплывет его имя — и мое автоматически окажется рядом. Фактор Х плюсфактор Y -а в результате твоя жизнь уже тебе не принадлежит. И конца этому нет. И ты вынужден жить в постоянном страхе.
Алекс обнял ее за плечи.
— По закону нас никто не может заставить. Мы можем сейчас же упаковать чемоданы и уехать.
— В том-то и дело, дорогой, что ты не можешь.Неужели ты не понял? Так ничего не решить. Ведь остаются соглашения, бессчетное количество бумаг, в которых слова, твои слова... Ты не сможешь их отрицать. Весь этот груз висит у тебя за спиной. Чтобы пересечь границу, тебе нужны документы. Чтобы устроиться на работу — рекомендации. Тебе надо водить машину, покупать билеты, брать деньги в банке... А все средства у них в руках. Ты не спрячешься. От них — никогда.
Маколиф встал. Он взял в руки металлический цилиндр и в который раз прочитал, что на нем написано. Потом добрел до открытого балкона и глубоко вдохнул свежий утренний воздух, в котором плыл почти неуловимый, тонкий запах ванили и пряностей.
Запах рома и ванили.
Ямайка.
— Ты ошибаешься, Элисон. "Нам вовсе не нужно прятаться. По целому ряду причин мы должны завершить то, что начали; в этом ты безусловно права. Но ты не права в своих выводах. Конец всему этому придет. И придет обязательно. — Он обернулся к ней. — Поверь мне, так и будет.
— Мне бы очень этого хотелось. Только я не знаю как...
— Есть старая пехотная истина. Напади раньше, чем нападут на тебя. Все холкрофты и интерполы используют нас только потому, что мы их боимся. Мы знаем, во что они могут превратить нашу замечательно налаженную жизнь. И правильно боимся: все они ублюдки без стыда и совести. Они и сами это не отрицают... Но ты когда-нибудь думала, что мы способны сделать с ними то же самое?И это тоже будет по правилам: с волками жить — по-волчьи выть. Мы тоже можем играть в эти игры — выставлять часовых, обходить с флангов... И уж когда мы закончим, мы закончим со всем. И с ними в том числе.
Чарлз Уайтхолл сидел в кресле перед крошечной рюмкой перно. Было шесть утра; он еще не ложился. Да и не было смысла — все равно не заснуть.
Два дня на острове разбередили раны десятилетней давности. Он этого не ожидал: он полагал, что теперь будет контролировать ситуацию. А вместо этого сам оказался под контролем.
И его врагом — точнее врагами — оказались вовсе не те, к схватке с кем он готовился все эти десять лет: не власти Кингстона и даже не леваки типа Барака Мура. Появился новый враг, более опасный и несравнимо более могущественный, поскольку в его руках оказался контроль над всей его любимой Ямайкой.
И главным средством этого контроля была коррупция, основанная на безграничной корысти и стяжательстве.
Маколифу он сказал неправду. Шателеро в Саванна-ля-Мэр прямо заявил ему о том, что он среди тех, кто стоит за тайными акциями в Трелони. В этом британская разведка не ошибалась. Маркиз выделил часть своих средств на развитие нетронутых участков северного побережья и Кок-Пита. И он хотел, чтобы его инвестиции были надежно защищены. Уайтхоллу при этом отводилась роль первого эшелона обороны, и в случае неудачи он должен был погибнуть, в случае отказа — уничтожен; Все обстояло очень просто. Маркиз даже не пытался этого скрывать. Он сидел напротив Уайтхолла и с тонкой галльской улыбочкой спокойно перечислял имена участников и все акции, которые совершила на острове за десять лет тайная сеть, созданная Уайтхоллом.
И что самое страшное, он владел самой опасной информацией: графиком намеченных событий и методами, при помощи которых Чарлз Уайтхолл и его партия намеревались прийти к власти в Кингстоне.
Он знал о планах установления военной диктатуры во главе с гражданским лицом, получавшим титул претора[18] Ямайки. Этим лицом должен был стать Чарлз Уайтхолл.
И если Кингстон узнает об этих планах, в его реакции можно было не сомневаться.
Но Шателеро ясно дал понять, что их личные интересы не пересекаются. В философских, политических, даже финансовых вопросах они легко смогут найти взаимоприемлемые решения. Но на первом месте стояла деятельность по освоению северного побережья. От этого зависело все остальное.
Маркиз не назвал имена своих партнеров, но прозрачно намекнул, что не склонен доверять им. У Уайтхолла сложилось впечатление, что тот сам их толком не знал и сомневался либо в их истинных намерениях, либо — в финансовой состоятельности. Он коротко упомянул о предыдущей неудавшейся попытке, однако фактами не владел.
А факты неумолимо указывали на первую экспедицию.
Что же тогда произошло?
Причастен ли к этому Халидон?
Имел ли Халидон возможность вмешаться в события?
Существует ли вообще Халидон?
Халидон.
Придется тщательно разобраться в бумагах антрополога Пирселла, попробовать отделить фантазии иностранца от островной реальности. Однажды было время, лет десять назад, когда на всю Африку наводила ужас группа под названием «растафарианцы»; потом выяснилось, что это была компания обкурившихся длинноволосых юнцов, попросту не желающих работать. А еще существовали «покоманианцы» со своими бородатыми первосвященниками, смешавшие сексуальные оргии с христианскими обрядами: этакая социорелигиозная попытка оправдания половой распущенности. Или, например, секта Ананси — наследники давно забытой религии племени ашанти, с их верованиями в ткущего паутину паука, который и предопределяет все развитие жизни.
Таких сект было множество. Со своим параноидальным видением мира, столь же абстрактным и фрагментарным, сколь и запутанным.
Отличался ли от них Халидон — Халлидаун?