Зов Халидона Ладлэм Роберт

Глава 30

Путешествие в Монтего оказалось гораздо более легким, чем кружной путь от Марта-Браэ. Хотя бы потому, что большую часть дороги им не пришлось идти пешком.

Малкольм, переодевшийся в цивильный костюм, повел Александра вокруг озера на юго-восток. Там их встретил проводник, с которым они добрались до подножия высокого утеса. Алекс с удивлением обнаружил, что в расщелине упрятан мощный подъемник на толстых стальных цепях. Они поднялись на самую вершину скалы. Там, на просторной площадке, начиналась подвесная электрическая дорога. Другой халидонец усадил их в маленький вагончик, и они покатили сквозь лес высоко под кронами деревьев.

Следующая часть пути, уже с третьим проводником, пролегала в пещерах, именуемых, как сказал Малкольм, Квик Степ Гротто. Он поведал Алексу, что, по легенде, свое название[33] пещеры получили от пиратов в семнадцатом веке, которые пользовались этим путем, чтобы быстро перетаскивать добычу из бухты Блюфилд в свои укромные местечки в горах. Впрочем, была и другая версия, более убедительная: из-за крутизны этого спуска, проходившего в полной темноте, неосторожный путешественник имел все шансы поскользнуться и гораздо быстрее, чем хотелось бы, оказаться глубоко внизу, как минимум покалечившись, а то и расставшись с жизнью.

Маколиф шел вплотную за проводником. Луч его фонаря постоянно утыкался в камень, не рассеивая окружающий мрак.

Выбравшись из пещер, они прошли некоторое время по лесу и наконец впервые оказались на некоем подобии дороги. Проводник включил рацию, и мигнут через десять с западной, стороны вынырнул джип. Они уселись, и халидонец помахал им рукой на прощание.

Прочная и неприхотливая машина уверенно преодолевала пересеченную местность, причем водитель на спусках приглушал двигатель, чтобы производить как можно меньше шума, и выключал фары по мере приближения к населенным местам. Миновав марунское поселение под названием Аккомпонг, они свернули на юг и через пару миль оказались на равнине. Весь путь занял не более получаса.

На самом краю темного поля под прикрытием плюща и акаций стоял маленький-самолет. Это был двухместный «команч». Они забрались внутрь. Малкольм занял место пилота.

— Это единственный по-настоящему трудный участок пути, — произнес он, выруливая на старт. — Нам придется идти на бреющем, чтобы избежать локаторов. К сожалению, так же поступают контрабандисты наркотиков. Поэтому мы больше опасаемся столкновения в воздухе, чем властей.

Полет прошел без приключений, если не считать встречи с несколькими самолетиками наркомафии, с которыми они разминулись, приветственно покачав крыльями, Они приземлились у какой-то заброшенной фермы неподалеку от Юнити-Холл. До Монтего-Бей оставалось пятнадцать минут езды на машине.

— Нам нельзя останавливаться в черных кварталах, — предупредил Малкольм. — На вас обратят внимание из-за цвета кожи, а на меня — из-за костюма. К тому же завтра нам нужно иметь свободу передвижения в белых районах.

Добравшись до отеля «Корнуолл-Бич», они зарегистрировались там с интервалом в четверть часа. Им были забронированы соседние, но не смежные номера.

Было два часа ночи. Маколиф без сил рухнул на кровать, но сон не шел, хотя он провел на ногах почти двое суток.

Туча мыслей роилась в голове. Он вспомнил о талантливом, одиноком и неловком Джеймсе Фергюсоне, о его внезапной попытке сбежать из экспедиции ради перспективы работать у Крафта. Чистой воды дезертирство. Не сказать ни слова! Оставалось надеяться, что Фонд Крафта поможет Фергюсону решить его житейские проблемы. Поскольку доверие Алекса он потерял навсегда.

Об очаровательной и милой супружеской паре Йенсенов... погрязших по уши в махинациях «Дан стона».

О «харизматическом лидере» Чарлзе Уайтхолле, ожидающем своего часа, чтобы въехать верхом на своих «черномазых помпеях» в парк Виктории... Идеи Уайтхолла не устраивают Халидон. Племя Аквабы долго его терпеть не будет.

В заповеди Аквабы не вписывается и насилие Лоуренса, юноши-мужчины, преемника Барака Мура. «Революция» Лоуренса тоже не состоится. Особенно в том виде, как он себе ее представляет.

Вспомнил Алекс и о Сэме Такере. Так, упрямый и твердый как скала. Удастся ли ему найти то, что ищет, на Ямайке? А он что-то ищет, это несомненно.

Но больше всего он думал об Элисон. О ее милом легком смехе, ее ясных голубых глазах, о спокойной уверенности, которая была сутью ее натуры. И о том, как он ее любит.

И уже проваливаясь в долгожданный сон — о том, как сложится их совместная жизнь.

После, всего этого безумия.

Если он останется жив.

Если они оба останутся живы.

Он распорядился, чтобы его разбудили в шесть сорок пять. Без четверти двенадцать по лондонскому времени.

Полдень. Халидон.

Через семь минут принесли кофе. Без восьми двенадцать.

Еще через три минуты зазвонил телефон. В Лондоне без пяти полдень.

Это был Малкольм. Он звонил не из номера, а из бюро агентства «Ассошиэйтед пресс» на Сент-Джеймс-стрит. Он хотел проверить, проснулся ли Алекс и включил ли радио. А лучше — еще и телевизор.

Маколиф включил и то и другое.

Халидонец Малкольм обещал позвонить еще раз попозже.

Без трех минут семь — двенадцать по Лондону — в дверь номера отрывисто постучали. Алекс вздрогнул. Малкольм ничего не сказал о возможных визитерах; никто не мог знать, что он здесь. Он подошел к двери.

— Кто там?

Знакомый голос неуверенно произнес снаружи:

— Это вы... Маколиф?

В это же мгновение Алекс узнал его. И все понял. Симметричность действий и расчет времени оказались просто потрясающи. Только экстраординарному уму под силу задумать и реализовать столь символичную встречу.

Он открыл дверь.

Р.-С. Холкрофт, британский разведчик, собственной персоной стоял в коридоре, застыв от напряжения.

— Слава Богу! Это все же вы... А я им так и не поверил. Ведь ваши сигналы с реки... никаких сбоев, ничего!

— Это, — прервал его Алекс, — самое бездарное заявление, которое я когда-либо слышал.

— Они вытащили меня из моих апартаментов в Кингстоне... перед рассветом. Отвезли в горы...

— И переправили на самолете в Монтего, — закончил за него Алекс. — Входите, Холкрофт. У нас осталось семьдесят пять секунд.

— До чего?

— Об этом мы с вами сейчас узнаем.

Приятный высокий голос с карибским акцентом на фоне музыки сообщил, что «в солнечном раю Монтего-Бей» ровно семь часов утра. На экране телевизора появилась заставка, изображающая великолепный пляж с белоснежным песком. Диктор, нарочито подражая английской манере, начал рекламировать прелестную жизнь «на нашем острове» и приглашать посетить его «всех желающих из стран с холодным климатом». По ходу дела он сообщил, что в Нью-Йорке резко похолодало.

Двенадцать часов в Лондоне.

Ничего необычного.

Ничего.

Холкрофт молча стоял у окна, разглядывая сине-зеленые воды залива. Он был в ярости, как человек, который потерял контроль над ситуацией, потому что не понимал, какие действия предпринимает его противник. И, что более важно, — зачем.

Манипулятором манипулировали.

Маколиф сидел на кровати, уставившись в телевизор, где теперь доверчивых путешественников дурили рассказом о «прекрасном городе Кингстоне». По радио в это время дикая музыка перемежалась коммерческой рекламой всевозможных товаров и услуг. Потом началась передача «Голос министерства здравоохранения», в которой ямайским женщинам вкрадчиво объясняли, как предохраниться от беременности. Потом — прогноз погоды... где вместо слов «временами облачно» всегда говорили «временами солнечно».

Ничего необычного.

Ничего.

Прошло одиннадцать минут после полудня, по лондонскому времени.

Пока ничего.

И тут началось.

* * *

«Мы прерываем нашу передачу...»

Это было похоже на цунами — волна, зародившись вокеанских глубинах, набирала разбег, превращалась в страшную, силу, крушащую все на своем пути.

Вырисовывалась кошмарная картина.

Первое объявление можно было расценить как прелюдию, как звук одинокой флейты, лишь намечавшей основную мелодию, которую вскоре подхватит оркестр.

Взрыв и смерть в Порт-Антонио.

Восточное крыло особняка Артура Крафта уничтожено; в результате взрыва пострадало все здание. Среди погибших предположительно и сам патриарх фонда.

Серии взрывов предшествовала оружейная перестрелка. Порт-Антонио в панике.

Перестрелка. Взрывы.

Событие редкое, это правда, но не такое уж исключительное для этой страны, где царит насилие и произвол. Где злоба всегда готова выплеснуться наружу.

Следующее экстренное сообщение прозвучало через десять минут. Оно поступило — не случайно, подумал Алекс, — из Лондона. На экране телевизора появилась бегущая строка с текстом: "Серия убийств в Лондоне. Подробности в «Новостях часа». На радио позволили себе закончить длинную музыкальную рекламу, и лишь после этого диктор трагичным голосом повторил эту информацию.

Отсутствие деталей не мешало понять суть происшедшего. Убито четверо достаточно известных лиц из числа высокопоставленных правительственных чиновников и промышленников. Директор компании «Ллойде», сотрудник налоговой службы, два члена палаты общин, причем оба — председатели промышленных комитетов.

Способы убийства: двоих — так же, как на Ямайке, двоих — иначе, с особой изощренностью.

Выстрел из мощной винтовки, произведенный из окна здания, выходящего на Белгрейв-сквер. Взрывчатка в автомобиле, стоявшем перед Вестминстерским дворцом. Далее — новенькое. Яд — предположительно стрихнин — в стакане с мартини «Бифитер», от которого наступила смерть в течение десяти минут. Нож, всаженный в тело жертвы на оживленном перекрестке Стрэнда, — жестокая и пугающая смерть...

Убийства совершились; убийцы не обнаружены.

Р.-С. Холкрофт слушал возбужденный голос ямайского диктора, стоя у окна. Он не мог скрыть своего потрясения.

— Боже мой!.. Каждый из них в свое время был у нас под колпаком...

— Под чем?

— Под подозрением. Должностные преступления, вымогательство, мошенничество... Но мы ничего не могли доказать.

— Зато сейчас доказали.

Пришел черед Парижа. «Рейтер» первым передало сообщение, которое подхватили другие информационные агентства: И снова было четыре жертвы. Четыре француза, точнее, три француза и одна француженка. Но все равно — четверо.

Снова все — влиятельные фигуры в правительстве и промышленности. И способы убийства те же: пуля, взрывчатка, яд, нож.

Француженка была владелицей одного из парижских домов моделей. Ее все ненавидели. Безжалостная, с садистскими наклонностями лесбиянка, она в течение долгого времени подозревалась в связях с корсиканской мафией. Ее застрелили, когда она выходила из дома на улице Сен-Жермен-де-Пре. Один из трех мужчин был членом всесильного президентского финансового совета; его «ситроен» разнесло на куски на рю де Бак, как только он повернул ключ зажигания. Двое других занимали ответственные посты в компаниях, занимавшихся морскими перевозками. Корабли под парагвайским флагом, конторы в Марселе, владелец — маркиз де Шателеро. Первый в жутких конвульсиях свалился на столик в кафе на Монмартре — в его кофе-эспрессо оказался стрихнин. Второму мясницкий нож развалил надвое грудную клетку на многолюдной аллее у отеля «Георг V».

Через несколько минут проявился Берлин. Западный Берлин. Из-за Стены не доносилось ничего определенного — слышался вой сирен, велись бесконечные переговоры на полицейской волне, но ничего не было ясно.

Зато в западном секторе ясность была полная.

На Курфюрстендаммштрассе Unterschriftfuhrer[34] политического ведомства бундестага был убит из винтовки с крыши противоположного здания в тот момент, когда собирался ехать домой обедать. Direktor[35] «Мерседес-Бенц» остановился на красный свет на автобане, и в этот момент в салон были брошены две гранаты, уничтожившие и водителя и автомобиль. Известный торговец наркотиками получил свою дозу яда в кружке крепкого баварского пива в «Гранд-отеле», а уполномоченному компании «Айнкунфте финанцамт» достался профессиональный удар — смерть наступила мгновенно — ножом в сердце в битком набитом вестибюле правительственного здания.

Дошла очередь и до Рима. Главный финансовый советник Ватикана, презренный кардинал, нещадно вытягивающий из безграмотных бедняков последние деньги ради пополнения церковной казны, был сражен метким выстрелом наемного убийцы на площади Святого Петра. Funzionario[36] миланского «Мондадори» заехал в тупичок на виа Кондотте, где его автомобиль взорвался. Смертельная доза стрихнина оказалась в чашечке каппучино у direttore[37] таможни римского аэропорта Фьюмичино. Нож пронзил ребра влиятельного брокера биржи «Валори» в тот момент, когда он спускался по Испанской лестнице на виа ди Мачелли.

Лондон, Париж, Берлин, Рим.

Каждый раз — четыре трупа, одними и теми же способами: пуля, взрывчатка, яд, нож. Четыре различных, но повторяющихся modus operandi[38]. Сцелью привлечь внимание, шокировать общество. Все убийства были делом рук профессионалов. Ни один не был схвачен на месте преступления.

Ни радио, ни телевидение больше уже не предпринимали попыток транслировать регулярные программы, По мере того, как рос список жертв, появлялось все больше и больше биографических подробностей, прояснявших личности убитых. И начала складываться другая картина, подтверждавшая характеристику, выданную Холкрофтом четырем англичанам: все они были не просто заметными фигурами в бизнесе и политике.

Прослеживалось нечто общее, вызывавшее подозрения и наводящее на размышления, поскольку личность каждого требовала проведения официального расследования. И как только первые слухи стали всплывать на поверхность, дотошные журналисты ринулись копаться в их прошлом. Сплетни сплетнями, но обнаружились и факты: обвинительные акты (обычно признававшиеся несостоятельными), жалобы от обойденных соперников, бывших начальников, бывших подчиненных (подсиженных, необоснованно уволенных), судебные разбирательства (улаженные до суда или не состоявшиеся в силу отсутствия доказательств)...

Все это складывалось в весьма непривлекательную картину, доминирующими цветами которой были грязь, порок и коррупция.

Стрелки часов Маколифа подошли к девяти. Два часа после полудня в Лондоне. В Мэйфэар — два часа дня.

Время, когда в Вашингтоне и Нью-Йорке собираются на работу.

По мере того, как солнце продвигалось на запад, ни у кого уже не оставалось сомнений в страшной опасности, грозящей человечеству. Слухи и догадки плодились с неимоверной скоростью, перерастая в истерику. Говорили о международном тайном заговоре клики неуправляемых фанатиков, решивших отомстить всему цивилизованному миру...

Коснется ли эта волна берегов Соединенных Штатов?

Уже коснулась.

Два часа назад.

Просто неуклюжий гигант еще сладко потягивался спросонок, не осознавая, что моровая язва уже охватила его тело.

Первые новости пришли на Ямайку из Майами. Радиостанция Монтего вылавливала информацию из эфира, резала, кроила и наконец выдала смонтированную запись сообщений дикторов различных передач, читающих последние новости с телетайпных лент.

Вашингтон. Раннее утро. Заместитель министра финансов по бюджету — явно политическая должность, появившаяся в результате широко обсуждаемой проблемы источников финансирования предвыборной кампании, — убит во время утренней пробежки неподалеку от собственного дома в Арлингтоне; стреляли, скорее всего, с ближайшего холма из мощной винтовки с оптическим прицелом. Тело обнаружено проезжавшим мимо водителем в восемь двадцать утра; смерть наступила приблизительно за два часа до этого момента.

В полдень — по лондонскому времени.

Нью-Йорк. Примерно в семь часов утра, когда Анджело Деллакроче — весьма известная в мафиозных кругах личность — сел в свой «линкольн-континенталь» в гараже собственного дома в Скарсдейле, произошел взрыв такой силы, что гараж снесло с фундамента и был причинен большой ущерб основному зданию. О Деллакроче говорили, что он был связан...

Полдень — по лондонскому времени.

Феникс, штат Аризона. Приблизительно в пять пятнадцать утра некто Гаррисон Ренфилд, финансист международного масштаба и владелец недвижимости, большая часть которой расположена в зоне Карибского бассейна, скончался в своих личных апартаментах в клубе «Сандерберд» после затянувшейся приятельской вечеринки. Он заказал ранний завтрак; подозревают отравление, поскольку официант «Сандерберда» был найден без сознания неподалеку. Назначено вскрытие. Пять часов утра по местному времени.

Двенадцать — по лондонскому.

Лос-Анджелес, штат Калифорния. Ровно в четыре часа утра младший сенатор от штата Невада, недавно уличенный в налоговых махинациях в Лас-Вегасе (но от суда отвертевшийся), спустился на пирс в гавани Марина-дель-Рей. На пирсе в это время было множество народу, возвращавшегося с приема, устроенного на своей яхте известным кинопродюсером. Примерно посередине пути младший сенатор от штата Невада схлопотал нож в живот, причем рана оказалась столь обширной, что можно было увидеть хребет. Самое интересное, что в плотной толпе он упал не сразу, а лишь после того, как перепачкавшая многих жидкость не была распознана как кровь. Началась паника, усиленная значительной дозой алкоголя.

Четыре утра по тихоокеанскому времени.

Двенадцать — по лондонскому. Маколиф взглянул на оцепеневшего Холкрофта.

— Последнее убийство, как сказали, произошло в четыре часа утра по местному времени, когда в Лондоне был полдень. В каждой стране по четыре жертвы, одинаково убитые четырьмя способами. Символические четверки араваков... Одиссея смерти, так они это называли.

— О чем вы говорите?

— Свяжитесь с Халидоном, Холкрофт. У вас нет выбора. Все происшедшее подтверждает это... Они сказали, что это только верхушка.

— Верхушка чего?

— Верхушка айсберга под названием «Данстон лимитед».

* * *

— Это немыслимые требования! — взревел Р.-С. Холкрофт; лицо его покрылось красными пятнами. — Мы не позволим чертовым черномазымкомандовать нами!

— В таком случае вы не получите список.

— Мы заставимих это сделать! У нас нет времени вести переговоры с дикарями!

Александр вспомнил Дэниела, Малкольма, неправдоподобное поселение у озера, могилу Аквабы... склеп Аквабы. Обо всем этом он не мог, да и не хотел рассказывать Холкрофту. Это просто не нужно, решил он для себя.

— Вы что, думаете, что все эти события — дело рук дикарей? Нет, не убийства, их я не оправдываю. Но способы, выбор жертв... Не валяйте дурака, Холкрофт.

— Да мне плевать, что вы думаете! — Холкрофт ринулся к телефону, что стоял на столике у кровати. Алекс продолжал смотреть телевизор. Холкрофт шестой раз накручивал диск. У англичанина в Кингстоне был единственный номер, по которому он мог звонить. Посольские телефоны во время разведывательных операций исключались. Каждый раз, когда его соединяли с Кингстоном, — а из Монтего это было совсем не просто, — нужный ему номер оказывался занят.

— Черт бы их всех побрал! — не выдержал он.

— Пока вас не хватила кондрашка, звоните в посольство, — предложил Маколиф. — Работайте через них.

— Не будьте ослом, — огрызнулся Холкрофт. — Они меня не знают. Мы не привлекаем к своим делам посольский персонал.

— Тогда поговорите с самим послом.

— Ради чего? Что я ему должен сказать? «Простите, господин посол, меня зовут так-то и так-то, дело в том, что...» Да пока я ему все растолкую, — если он не бросит трубку раньше, — пройдет не меньше часа. А потом этот чертов кретин начнет заваливать телеграммами Даунинг-стрит. — Холкрофт снова подошел к окну.

— Ну и что вы собираетесь делать?

— Они же изолировали меня, как вы этого не понимаете! — воскликнул англичанин, не оборачиваясь.

— Вполне понимаю.

— Их задача — отрезать меня от внешнего мира... заставить как следует осмыслить все, что произошло... за последние три часа, — проговорил Холкрофт задумчиво.

— Значит, они знали номер телефона в Кингстоне, — предположил Алекс. — И каким-то образом блокировали его.

— Я так не думаю, — возразил Холкрофт, уставившись взглядом в даль бухты. — В Кингстоне уже поняли, что со мной что-то случилось. Не сомневаюсь, что мои парни сейчас обзванивают всех наших резидентов на острове, чтобы выяснить, куда я пропал. Поэтому телефон постоянно занят.

— Но ведь вы не пленник. Да и дверь не заперта. — Алекс внезапно засомневался в своем убеждении. Он подошел к двери и выглянул в коридор. Вдалеке у лифта на скамеечке сидели двое ямайцев. Они посмотрели на него, и, хотя Алекс никогда их раньше не видел, он безошибочно узнал это выражение холодной и спокойной решимости. Он уже встречал такие глаза, такое выражение лиц высоко в горах Флагстафа. Они были халидонцами.

Алекс закрыл дверь и повернулся к Холкрофту, но британец заговорил первым, продолжая стоять лицом к окну:

— Ну, вы удовлетворены?

— В коридоре сидят двое мужчин. Вы знали об этом.

— Не знал, но догадывался. Это элементарные правила.

— И вы до сих пор считаете их дикарями?

— Все относительно. — Наконец Холкрофт повернулся к Маколифу. — Вы сейчас — передаточное звено. Уверен, именно такую роль они вам поручили.

— Если «передаточное звено» означает, что мнепоручено передать ваш ответ, то — да.

— Просто ответ? Они не требуют никаких дополнительных гарантий? — недоверчиво переспросил англичанин.

— Думаю, что вопрос о гарантиях будет обсужден на следующей стадии. Я полагаю, в данный момент им важно просто установить контакт. Не уверен, что они удовлетворятся честным словом покорного слуги Ее Величества. Он слишком часто употребляет слово черномазый.

— Вы действительно осел, — бросил в раздражении Холкрофт.

— А вы напыщенный индюк, — не остался в долгу Алекс. — Вы у них в руках, агент-чел.И список «Данстона» тоже у них в руках. Вы играете в ихпесочнице... по их «элементарным правилам».

Холкрофт попытался подавить раздражение.

— Может, и нет. Есть еще одна возможность, которую мы не рассматривали. Вам ведь надо вернуться к ним. Мне бы хотелось составить вам компанию.

— На это они не пойдут.

— У них тоже может не быть выбора...

— Уясните себе для начала вот что, — не на шутку рассердился Алекс. — В Кок-Пите сейчас в качестве заложников находится целая экспедиция — и белые и черные, — и я никому не позволю рисковать их жизнью.

— Вы забываете, — холодно проговорил Холкрофт, — что мы в состоянии определить их местонахождение с точностью до тысячи ярдов.

— Для тех, кто их охраняет, ваши люди не соперники. И выкиньте это из головы. Один ложный шаг, одна ошибка — и массовой резни не избежать.

— Верно, — согласился англичанин. — Один раз это уже случилось. И исполнителями были как раз те, чьими методами и умением выбирать цели вы так восхищаетесь.

— Тогда были совсем другие обстоятельства. Вы не знаете всей правды...

— Да бросьте, Маколиф! Я сделаю все от меня зависящее, чтобы сохранить жизнь всей вашей команде, но я должен откровенно сказать вам: этот вопрос ни для меня, ни для Халидона в данный момент не является приоритетным. Есть гораздо более серьезные проблемы. — Тут англичанин сделал паузу, чтобы его слова прозвучали весомее. — Уверяю вас, наши возможности намного превосходят возможности кучки фанатичных... цветных. И вообще я бы вам посоветовал не менять коней ига переправе.

Диктор на экране телевизора монотонно зачитывал сообщения, которые передавали ему в студию. Алекс не прислушивался, но в этот момент ему показалось, что прозвучало новое имя... имеющее отношение к новой информации. Он жестом попросил Холкрофта помолчать и прибавил звук.

Да, он услышал новое имя.

И если первое сообщение, прозвучавшее три часа назад, показалось ему лишь прелюдией, то это можно было определить как коду. Оркестр террора заиграл крещендо.

Диктор взглянул в камеру и опустил глаза на листок бумаги.

— Повторяем последнее сообщение. Саванна-ля-Мэр. Стрельба на частном аэродроме в Негрил. Банда неизвестных обстреляла группу европейцев во время посадки в самолет, следующий рейсом в Уэстон-Фавел. Французский промышленник Анри Салан маркиз де Шателеро убит вместе с тремя своими сотрудниками... Мотивы неизвестны. Маркиз был в гостях у семейства Уэйкфилдов. Пилот, работник Уэйкфилда, сообщил, что последним распоряжением маркиза было направляться на бреющем полете к югу от Уэстон-Фавел, в сторону равнин. Полиция округа ведет расследование...

Алекс выключил телевизор и повернулся к Холкрофту. Говорить не хотелось, да и вряд ли разведчик сможет его понять.

— Это как раз вопрос первостепенной важности, о котором вы, кажется, забыли, Холкрофт? Элисон Бут. Ваша единственная ниточка к Шателеро... Миссис Бут — расходный материал, приманка из Интерпола... Короче. Вы еще здесь, а Шателеро уже мертв. Вы сидите в номере гостиницы в Монтего-Бей, а не в Кок-Пите. И не говорите мне о силах, которые у вас под рукой, сукин вы сын. У вас под рукой только один человек. И этот человек — я.

Внезапно зазвонил телефон. Маколиф первым схватил трубку.

— Слушаю!

— Не прерывайте меня. У меня нет времени, — услышал он взволнованный голос Малкольма. — Сделайте, что я скажу. За мной следят. МИ-5... местные. Одного из них я знаю по Лондону. Мы знали, что они вылезут из своих нор, но не рассчитывали на то, что они доберутся до Монтего так быстро...

— Не бегите, — прервал его Алекс, глядя на Холкрофта. — МИ-5 пойдет на сотрудничество. У них нет выбора...

— Чертов кретин, я же сказал — слушать!.. У вас в коридоре сидят два человека. Пойдите и скажите им, что я звонил. Скажите им одно слово: «Ашанти». Вы поняли, чел? «Ашанти»!

Алекс ни разу не слышал, чтобы насквозь англизированный Малкольм употреблял это жаргонное местное словечко — чел.Малкольм явно был в панике.

— Я все понял.