Зов Халидона Ладлэм Роберт

Глава 23

Они решили начать работу от западной границы Кок-Пита, примерно в двух с половиной милях от Уэстон-Фавел. Базовый лагерь разбили на берегу узкого рукава Марта-Браэ. Все, за исключением, пожалуй, проводников — Маркуса и Джастиса Хедриков, были очарованы зрелищем непроницаемой на первый взгляд стены джунглей, окружавшей их.

Среди влажной Тропической зелени вдруг неожиданным контрастом вздымались к небу огромные черно-зеленые скалы, более уместные, казалось бы, на севере. Верхушки масличных пальм и хлопковых деревьев, или сейбы, смутно вырисовывались над более низкорослыми растениями. Горная капуста и бычья трава, орхидеи и мхи, грибы и эвкалипты — каждый отвоевывал свое место под солнцем в изумрудной девственности джунглей.

А совсем внизу, укрытые, как покрывалами, густыми зарослями папоротников, прятались коварные ловушки — обширные ямы, полные жидкой грязи. Эпоха олигоцена[26] в своем первозданном виде.

Лес был наполнен криками попугаев, щебетом неведомых птиц, писком летучих мышей; временами доносились звуки невидимой смертельной борьбы мангустов с лесными крысами. И непрестанно визжали дикие свиньи — в страхе преследования или азарте охоты.

И лишь в редкие просветы по берегам реки можно было видеть пространства нетронутых травянистых лугов, за которыми поднимались далекие горы — темно-серые с вкраплениями зеленого, синего, желтого цвета — следами тысячелетних испытаний дождем и солнцем.

И все это в пятнадцати минутах лета от ярких и крикливых улиц Монтего.

Невероятно.

* * *

Маколиф установил контакт с резидентами британской разведки на северном побережье. Их было пятеро, и он встретился с каждым.

Все они укрепили Алекса во мнении о Р.-С. Холкрофте как о презренном манипуляторе. Да и само общение удовольствия не доставило. Они явно пренебрежительно отнеслись к его информации, равнодушно выслушали объяснение причин того, что он не смог выйти на контакт раньше, и заверили — больше для проформы — что всегда готовы прийти ему на помощь.

Резидент из Порт-Мария для встречи с Алексом приехал в «Бенгал-Корт». Это был тучный чернокожий торговец, представившийся просто по имени — Гарвей. Он предложил увидеться поздно вечером в маленьком баре, где его знали как оптового поставщика спиртных напитков.

Маколифу не составило большого труда понять, что за всеми заверениями Гарвея о полной поддержке и гарантиями безопасности стояло элементарное желание выкачать как можно больше информации для составления отчета в Лондон. От него за версту разило стукачеством; впрочем, разило от него и в буквальном смысле: запах давно немытого тела не мог перебить даже ямайский ром, который Гарвей употреблял в неимоверном количестве. Стукачество сквозило и в его бегающих глазках, налитых кровью. Он оставлял впечатление человека, который ни за что не упустит своей выгоды.

На всё его лобовые вопросы Алекс отвечал уклончиво. Цель была очевидна: есть ли какой-либо прогресс в установлении контакта с Халидоном?

Ничего?

Не заметили никаких наблюдателей, посторонних лиц, никаких знаков или сигналов, хотя бы отдаленно имеющих отношение?..

Ничего?

Абсолютно ничего, жестко отвечал Алекс.

А как же те черные в зеленом «шевроле», которые преследовали его в Кингстоне? Таллон установил, что они связаны с антропологом Уолтером Пирселлом. Пирселл хоть и белый, но всем известный возмутитель спокойствия. Пирселл звонил Маколифу... Телефонист в «Кортле» — сотрудник МИ-5. Что хотел Пирселл?

Алекс заявил, что он не знает — и не мог знать этого, потому что так и не встретился с Пирселлом. Возмутитель спокойствия, не важно, белый он или черный, может случайно стать обладателем неожиданной информации. Случайно этот возмутитель спокойствия попал в автокатастрофу. Можно предположить, опираясь на те немногие сведения, которые Алекс сумел почерпнуть из разговора с Таллоном и другими, что Пирселл каким-то образом вышел на «Данстон лимитед»; разумеется, без имен. Если так, то понятно, почему ученый пытался связаться с ним. Но это только предположение, ибо никаких фактов нет.

А что случилось с припозднившимся Сэмом Такером? Где он был?

Да он просто запил в Монтего-Бей и таскался там по девкам! Алекс весьма сожалеет, что поднял такой шум по этому поводу. Ему уже давно было пора привыкнуть к сумасбродству Сэма. Он как был, так и остался неисправимым бродягой, хотя и не перестал быть лучшим специалистом в своей области — почвоведении.

Гарвей, казалось, откровенно раздосадован тем, что его ожидания не оправдались. Слишком много событий происходило вокруг Маколифа, чтобы он оказался ни во что не замешан.

Алекс коротко, но в достаточно резкой форме напомнил агенту, что в экспедиции вполне хватает своих проблем, которые он вынужден постоянно решать, — производственные вопросы, поиск рабочей силы, не говоря уж о непрекращающейся бумажной волоките. Может, Гарвей подскажет, черт побери, чем еще он должен заниматься?

Беседа закончилась в половине второго ночи. Перед уходом резидент вынул из своего засаленного, потрепанного портфеля небольшой металлический пенал, похожий на футляр для авторучек. В нем оказался миниатюрный радиопередатчик, настроенный на постоянную частоту. На его верхней панели располагались три лампочки-индикатора. Первый, белый, как объяснил Гарвей, при включении передатчика просто сигнализировал о готовности прибора к работе. Второй, красного цвета, указывал на то, что сигнал передан. А третий, зеленый, загорался в том случае, если сигнал достиг приемника, который мог находиться в радиусе двадцати пяти миль. Необходимо запомнить два простых кода — один для нормальной ситуации, другой — для сигнала тревоги. Первый следует подавать дважды в сутки, каждые двенадцать часов. Второй — в случае необходимости.

Приемное устройство, сказал Гарвей, способно установить местонахождение передатчика с точностью до тысячи ярдов благодаря радиолокатору с координатной сеткой. Случайности исключены.

Невероятно.

Надо быть сумасшедшим, чтобы поверить в то, что люди МИ-5 всегда будут находиться не далее чем в двадцати пяти милях от него, а все гарантии Холкрофта относительно личной безопасности становились просто абсурдными, учитывая то расстояние, которое пришлось бы им преодолеть по непроходимым джунглям, и точность определения места, откуда подан сигнал о помощи.

Р.-С. Холкрофт здесь его обыграл, подумал Маколиф.

— И это все? — поинтересовался Алекс у истекавшего потом Гарвея. — Вы хотите сказать, что эта чертова жестянка вполне обеспечивает нашу безопасность?

— Есть и другие меры, — многозначительно ответил Гарвей. — Я же сказал вам — случайности исключены.

— Что это значит, черт побери?

— Это значит, что вы под надежной защитой. Большего сказать вам я не имею права. Да кстати, чел, больше я и сам не знаю. Я рядовой сотрудник, такой же, как и вы. Я говорю и делаю только то, что мне приказано. Я и так уже наговорил предостаточно. Тем более что мне еще предстоит весьма утомительный обратный путь в Порт-Мария.

Человек, который назвал себя Гарвеем, поднялся из-за стола, застегнул свой видавший виды портфель и вразвалочку направился по тускло освещенному залу к выходу. Но по дороге решил поправить здоровье. Он подошел к стойке бара и заказал еще один стаканчик.

* * *

Маколиф прервал свои размышления, услышав за спиной голоса Питера и Рут Йенсен. Он сидел на куче засохшей грязи над берегом реки; Йенсены разговаривали между собой, направляясь от своей палатки через поляну. Это удивило Алекса, точнее, они удивили его. Они шли столь естественно и непринужденно, что можно было подумать, будто они находятся в лондонском Риджент-парке, а не на дикой земле Кок-Пита.

— По-своему величественное место, не так ли? — произнес Питер, вынимая изо рта свою неизменную трубку.

— Как странно сочетаются здесь цвета и предметы, не правда ли, Алекс? — Рут держала под руку своего мужа, словно на послеполуденной прогулке по Стрэнду. — Одни такие чувственные, другие — такие мощные, крупные...

— Ты употребляешь двусмысленные термины, дорогая. Они вовсе не сочетаются! — Питер смущенно кашлянул, уловив легкое недовольство жены.

— У него неисправимо извращенный склад ума, Алекс. Не обращайте внимания. В общем-то, он прав — это действительно величественное зрелище. Какая мощь! А где Элисон?

— С Сэмом и Фергюсоном — берут пробы воды.

— По-моему, Джимбо-чел собирается перещелкать здесь всю свою пленку, — заметил Питер, помогая жене усесться рядом с Алексом. — Он без ума от своей новой камеры, купленной в Монтего.

— И жутко дорогой, я бы сказала. — Рут провела руками по своим походным брюкам жестом женщины, не привыкшей носить ничего иного, кроме юбок. Или женщины, которая нервничает. — Для мальчишки, вечно жалующегося на свою нищету, весьма экстравагантный поступок.

— Так ведь он не купил ее, а одолжил, — заметил Алекс. — У своего приятеля, с которым познакомился в прошлом году в Порт-Антонио.

— Правильно, а я и забыл! — воскликнул Питер, держа трубку в руке. — Вы же вместе здесь были, верно?

— Не все. Только мы с Сэмом; Мы работали для фирмы «Кайзер». А Фергюсон — для Фонда Крафта. Больше никого.

— Ну да, Чарли ведь с Ямайки, — нервно вставила Рут. — И постоянно летает, наверное, туда-сюда. Трудно сказать, но, судя по всему, он должен быть довольно богат.

— Совершенно необоснованные предположения, дорогая.

— Ой, да брось ты, Питер. Алекс прекрасно понимает, о чем я говорю.

Маколиф рассмеялся.

— Не думаю, что у него есть проблемы с деньгами. Он до сих пор не выставил мне счет за походное обмундирование. Я подозреваю, что он купил самое дорогое из того, что можно приобрести в магазине «Харродс сафари».

— Может, он просто стесняется, — улыбнулся Питер. — Он выглядит так, словно только что сошел с киноэкрана. Черный охотник: очень выразительный образ, хотя и слегка надуманный.

— А вот теперь ты несешь чушь, мой милый. Чарлз действительно производит впечатление. — Рут повернулась к Алексу. — Мой старичок уже позеленел от зависти.

— Но ведь фотоаппарат совершенно новый... Такие вещи, я полагаю, не одалживают так запросто, — задумчиво произнес Питер.

— Думаю, это зависит от друзей, — ответил Алекс, чувствуя, что Питер к чему-то клонит. — Фергюсон может быть очень обаятельным.

— Очень! — подхватила Рут. — А порой он кажется таким беспомощным. Только не тогда, когда берет в руки аппаратуру. В эти моменты он просто волшебник.

— Именно это мне и требуется, — произнес Алекс, по большей части адресуя свои слова Питеру. — И вообще каждый из вас волшебник, и у каждого своя магия — у кого камера, у кого изящество, у кого — трубка с ароматным табаком...

— Уели вы меня, старина! — Питер хохотнул, выбивая пепел о каблук. — Чертовски вредная привычка.

— Ерунда! Мне действительно нравится запах табака. Я сам пробовал курить трубку, но началось раздражение на языке...

— С этим легко справиться, есть специальные средства... Впрочем, это неинтересно. Все-таки, какая у нас замечательная эта лаборатория в джунглях! Вы уже распределили помощников?

— Приблизительно. По-моему, это не имеет большого значения. А кого бы вы хотели выбрать для себя?

— Я бы — одного из двух братьев, — откликнулась Рут. — Кажется, они прекрасно ориентируются здесь. Я бы заблудилась через полмили!.. Я понимаю, это эгоизм с моей стороны, ведь моя работа не такая уж важная...

— Но мы все равно не хотели бы вас потерять, не так ли, Питер?

— Но только пока она ведет себя пристойно.

— В таком случае выбирайте: Маркус или Джастис?

— Какие чудные имена! Я выбираю Джастиса. — Она бросила взгляд на мужа. — Я всегда выбираю справедливость[27].

— Да, конечно, моя дорогая.

— Хорошо, — согласился Алекс. — В таком случае мне будет помогать Маркус. Элисон просила дать ей Лоуренса, если, конечно, вы не возражаете, Питер.

— Ни в коем случае, старина. Очень жаль, что его приятель... Как его звали — Флойд? Да, Флойд. Жаль, что он сбежал с корабля. Вы так и не выяснили, что же с ним произошло?

— Нет. Он просто исчез. Ненадежный парень. И по словам Лоуренса, к тому же нечист на руку.

— Жаль... А выглядел вполне прилично.

— Ничего ты не понимаешь, дорогой. Он был жуткий нахал! — Рут подобрала камешек и кинула его в воду.

— Ладно. Мне, во всяком случае, достаточно просто крепкого парня, который пообещает вовремя приводить меня в лагерь к обеду и ужину.

— Договорились. Мы будем работать по четыре часа, поддерживая связь по радио. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь удалялся за пределы слышимости от лагеря, хотя бы в первые дни.

— За какие пределы! — вскрикнула Рут, глядя на Алекса. — Если я заберусь в эту чащобу дальше чем на двадцать футов, можете отдать меня под суд!

— Чушь, — заметил Питер. — Как только ты дорвешься до своих камней, ты забываешь и о времени и о пространстве. Кстати, Алекс, старина, я полагаю, у нас не будет отбоя от визитеров, желающих познакомиться с результатами нашего труда.

— А это еще почему? — Алекс вдруг почувствовал, что супруги незаметно обмениваются между собой какими-то сигналами, причем Питер это делает гораздо тоньше, хитрее, увереннее. И все-таки недостаточно искусно. — Примерно раз в десять дней мы будем посылать отчеты — думаю, этого вполне достаточно.

— Да, в конце концов, мы не в такой уж глуши, хотя на первый взгляд очень похоже. Я полагаю, толстосумы не преминут проверить, во что они вкладывают деньги.

Питер Йенсен совершил ошибку, которая не осталась не замеченной для Маколифа. Он насторожился.

— Какие толстосумы?

Рут, которая в этот момент подобрала очередной камешек, замерла на мгновение с поднятой рукой.

Это тоже не ускользнуло от внимания мужчин, но Йенсен попытался исправить ситуацию.

— Ну, я имею в виду всяких шишек из академии или, например, каких-нибудь пройдох из местного министерства. С академическими нравами я-то хорошо знаком, да и отношение ямайцев сердечным не назовешь. Вот мне и показалось... впрочем, возможно, я и ошибаюсь.

— Возможно, вы и правы, — спокойно заметил Алекс. — Внезапные проверки — не редкость. Я уже думал, насколько удобно наше расположение для такого рода мероприятий. Или, точнее, насколько оно неудобно. Ведь мы сами сюда добирались целый день. Хотя, конечно, у нас еще был грузовик, куча всякого оборудования... Но, в общем, это не так просто.

— Но и не так сложно, — ответил Питер, в очередной раз выбивая трубку о каблук. — Я изучил карту, особенно те места, где над берегом реки видны прогалины. Луга гораздо ближе, чем мы думаем. Меньше чем в двух милях. Там спокойно может приземлиться легкий самолет.

— Полезное замечание. Я как-то об этом не подумал, — наклонился к Питеру Алекс, но тот смотрел в сторону. — Если вдруг нам понадобится помощь или, например, дополнительное оборудование, мы сможем получить все гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Спасибо, Питер.

— Ой, только не надо его благодарить, — нервно хихикнула Рут. — Нечего с ним любезничать. — Она бросила быстрый взгляд на мужа, и Маколиф дорого бы дал за то, чтобы в этот момент увидеть выражение ее лица. — Питер просто хочет лишний раз убедить всех, что он пуп земли.

— Чепуха. Мы просто болтаем, старушка...

— Думаю, мы просто ему надоели. Рут, — игриво заметил Алекс. — Ему хочется увидеть новые лица.

— До тех пор, пока это не новые тела, мой дорогой, я это потерплю, — состроила гримаску Рут, и все трое расхохотались.

Смех был явно искусственным, и Маколиф почувствовал это. Йенсены совершили ошибку и испугались.

Питер ждал появления новых лиц... или одного лица. Того, которого, по его мнению, ждал и Алекс.

Кто бы это мог быть?

Не значило ли это, что Йенсены не те, за кого себя задавали?

В этот момент к северу от них, с тропинки между кустарниками, послышалось легкое посвистывание. На поляне появился Чарлз Уайтхолл в своем чистом и отглаженном охотничьем костюме. За ним в некотором отдалении шел Маркус, старший из братьев Хедриков, в заношенной одежде и с отсутствующим выражением лица.

Маколиф поднялся на ноги.

— А вот и Чарли! Здесь в нескольких милях к западу есть небольшая деревушка в горах, он собирался нанять там еще пару подсобников...

Йенсены легко подхватили намек, поскольку им самим не терпелось завершить разговор.

— Да, нам еще надо разобраться со своими вещами, — воскликнул Питер; вскакивая с земли.

— Это правильно. Подай мне руку, дорогой!

Йенсены приветственно помахали Чарлзу и быстро удалились в сторону своей палатки.

Маколиф встретил Уайтхолла посередине поляны. Чернокожий ученый отпустил Маркуса, предварительно выдав ему кучу указаний. Алекс с изумлением наблюдал, как бегло и живо, помогая себе мимикой и жестами, Чарлз общался с проводником на его родном горском наречии, совершенно непонятном Алексу.

— Здорово у вас получается, — оценил он лингвистические способности учёного, когда проводник ушел.

— Естественно. Для этого меня и пригласили. В этой области я лучший специалист.

— Что мне в вас нравится, Чарли, так это искусство принимать комплименты.

— За это искусство вы мне не платите. Можете считать это подарком от меня, которого вы, впрочем, не заслуживаете. — Уайтхолл позволил себе слегка улыбнуться. — А вам нравится называть меня «Чарли», Маколиф?

— Вы против?

— Отнюдь. Я вас понимаю. Это своего рода защитная реакция. Она у вас, американцев, врожденная. Для вас каждый чужак — «чарли». Как в шестидесятых всех вьетнамцев вы называли «чарли», а потом и камбоджийцев, и лаосцев... Да и дома для вас человек с улицы — «чарли». Это, наверное, внушает вам чувство превосходства. Но странно, почему именно «чарли»?

— Совпадение с вашим именем — чистая случайность.

— Да, конечно, но я не об этом. — Уайтхолл на какое-то мгновение отвлекся, а потом обернулся к Алексу. — Вы знаете, что имя «Чарлз» — германского происхождения? Оно означает «полностью выросший», «взрослый» или, по другой версии, «большого размера». Не кажется ли вам забавным, что вы, американцы, употребляете это слово в противоположном значении?

Маколиф громко вздохнул и проговорил слегка сердито:

— Я вполне усвоил сегодняшний урок языкознания и антиколониализма. Как вы предпочитаете, чтобы я вас называл впредь — Чарлз, Уайтхолл или Великий Черный Вождь?

— Не в этом дело. Чарли — прекрасное имя. И даже немного забавнее. Во всяком случае лучше, чем Руфус.

— Тогда какого черта вы мне мозги пудрите? Уайтхолл улыбнулся, как в прошлый раз, краешком губ, и проговорил, понизив голос:

— Десять секунд назад слева от нас, за тентом, стоял брат Маркуса Хедрика. Он явно подслушивал. Сейчас он ушел.

Алекс повернул голову. За большим наклонным тентом, устроенным для защиты экспедиционного оборудования от влаги, он увидел Джастиса, пересекающего поляну в направлении двух других подсобных рабочих. Крепкий, мускулистый, в возрасте около тридцати, он был младшим из братьев Хедриков.

— Вы уверены? Я имею в виду — что он нас подслушивал?

— Он строгал какой-то кусок дерева. У него слишком много дел, чтобы тратить время на пустяки. Он подслушивал. Пока не почувствовал, что я его заметил.

— Хорошо. Я учту.

— Да, пожалуйста. Но не придавайте этому большого значения. «Бегуны» — замечательные парни, когда они водят туристские группы. Потому что получают большие чаевые. Подозреваю, что братьям у нас не очень-то нравится. У нас профессиональные и, более того, научные интересы. Так что поживиться им нечем. Отсюда их недружелюбие.

Маколиф задумался, а потом спросил с сомнением в голосе:

— Я... я, кажется, чего-то недопонял. Что он будет иметь с того, что нас подслушал?

Уайтхолл медленно прикрыл глаза, словно набирался терпения объяснить бестолковому ученику элементарные вещи.

— Дело в том, что у человека на примитивном уровне сознания стадии враждебности предшествует стадия откровенного, нескрываемого любопытства.

— Благодарю вас, господин профессор. — Алекс не скрыл раздражения. — Оставим эту тему. Каковы результаты вашего похода в горы?

— Я отправил гонца в Город марунов с просьбой передать мое желание лично встретиться с «полковником» марунов — их вождем. Он выслушает меня; он должен согласиться.

— Не думал, что добиться аудиенции так сложно. Если я правильно помню слова Барака Мура, — а я их помню отлично, — нам следует предложить деньги, и все.

— Мы же не на экскурсию собрались, Маколиф! Не для того, чтобы купить местные поделки или бусы афро-карибского производства за два ямайских доллара. Наше дело посерьезнее туристической прогулки. Мне нужно подготовить этого «полковника» психологически, заставить его задуматься.

Алекс промолчал. Возможно, Уайтхолл прав, подумал он. Если прав Барак Мур, говоривший, что «полковник» марунов — единственный путь к Халидону. Попасть на этот путь будет непросто, и в таком случае действительно следует предпринять психологическую подготовку. Главное — не вспугнуть его, не поставить в ситуацию, в которой ему будет легче отказать, чем согласиться.

— И каким образом вы собираетесь его убедить?

— Я нанял курьером вождя общины, дав ему сто долларов. Для Него это все равно что для нас — четверть миллиона. Я попросил о встрече через четыре дня, через четыре часа после того, как солнце скроется за горами...

— Опять символика араваков? — прервал его Маколиф.

— Совершенно верно. И еще я добавил, что встреча должна состояться с правой стороны от полумесяца короманти — я полагаю, что резиденция «полковника» именно такой формы. Не забывайте, «полковник» марунских племен — титул, передаваемый по наследству. Как всякий наследный принц, он воспитывался в духе традиций. И мы скоро узнаем, понял ли он, что мы — не обычные визитеры.

— Каким образом?

— Если место, которое он выберет для встречи, будет определено комбинациями четверок. Это очевидно.

— Хм, очевидно... Очевидно то, что нам предстоит ждать еще несколько дней.

— Не просто ждать, Маколиф. За нами будут тщательно следить все это время. И мы должны очень постараться не совершить ничего такого, что было бы истолковано как угроза для них. Мы должны со всей ответственностью заниматься своим делом.

— Рад это слышать. Платят нам за геологическую разведку.

Глава 24

Попав в глубь территории Кок-Пита, все члены экспедиции полностью погрузились в работу. Они были настоящими профессионалами, и все личные страхи и сторонние интересы оказались отодвинутыми на второй план перед захватывающими перспективами научной деятельности, которые раскрывались в этой природной лаборатории под названием Кок-Пит и требовали к себе серьезного профессионального отношения.

Легкие складные столы, микроскопы в специальных коробках, теодолиты, платиновые буры, всякого рода призмы для исследования осадочных пород, ящики для сбора образцов переместились на плечах ученых и носильщиков в якобы непроходимые джунгли и на луговые равнины. Установленный четырехчасовой режим работы моментально рассыпался; никто не собирался прерывать свои эксперименты ради таких мелочей, как еда и болтовня. От установленных правил предосторожности отмахнулись, как от назойливой мухи. Уже в первый день кое-кто стал отключать раздражающие своей болтовней переговорные устройства. Маколифу пришлось грозно напомнить Питеру Йенсену и Джеймсу Фергюсону о том, что быть постоянно на связи — требование, обязательное для всех, вне зависимости от того, какая бы чушь ни носилась в эфире.

В первый же вечер все отдали должное предусмотрительности Чарлза Уайтхолла, закупившего в «Харродс сафари» полный комплект походной мебели. Команда комфортно устроилась у костра в шезлонгах, словно охотники после удачно проведенного дня. Только не названия хвостатых, рогатых и пернатых звучали здесь, а совсем иные термины, но с тем же энтузиазмом. Цинк, магнезиты, бокситы... Охра, гипс, фосфаты... Меловой период, скальные породы эоцена, терригенные отложения нижнего Девона... Тамаринд, винное дерево, лианы... гуано, торфяники, сфагнум... щелочи, кислоты, основания... водные источники, газовые карманы, пузырьковая лава в известняковых пустотах...

Все находились в состоянии необычайного подъема:

Кок-Пит представлял собой неисчерпаемую природную кладовую, в которой было все — от плодородной почвы и запасов пресной воды до газовых месторождений и полезных ископаемых.

Это стало ясно довольно быстро, и наутро третьего дня Маколиф услышал, как Питер Йенсен заявил:

— Просто невероятно, что никто до сих пор не занялся освоением этой территории. Район Бразилиа этому в подметки не годится! Здесь под ногами три четверти всего, что может понадобиться человеку! И ждет своего часа.

Упоминание о городе, построенном на отвоеванном у джунглей пространстве, заставило Маколифа вздрогнуть. Он проглотил комок в горле и уставился на специалиста по минералам, спокойно посасывающего свою трубку.

«Мы собираемся построить город...» -прозвучали в его ушах слова Джулиана Уорфилда.

Невероятно.

Но возможно.

Теперь не требовалось большого воображения, чтобы понять замыслы «Данстон лимитед». Проект был вполне реален; он требовал только астрономических капиталовложений, но для «Данстона» это не являлось препятствием. Его осуществление коренным образом повлияет на жизнь острова, затронет сами Основы его существования.

И, разумеется, правительство.

Кингстон не останется, просто не сможет остаться в стороне от такого проекта, который обещает невиданную выгоду. Один только поток наличности способен склонить парламент к любому решению.

Куски от гигантского пирога.

Экономически и психологически Кингстон окажется под пятой «Данстон лимитед».

Весьма сложно и одновременно элементарно, до смешного просто.

И после того, как они приберут к рукам Кингстон, они начнут диктовать свои законы. Переписывать их по собственному желанию. И «Данстон» станет владельцем нации...Так говорил Р.-С. Холкрофт.

Время близилось к полуночи. Работяги под присмотром братьев Хедриков исправно поддерживали огонь костра. Темнокожий революционер Лоуренс ничем не выделялся из прочих, был услужлив и внимателен, что не мешало ему пристально наблюдать за всем происходящим и не удаляться от Элисон Бут.

Йенсены и Фергюсон разошлись по своим палаткам. Маколиф, Сэм Такер и Элисон сидели за небольшим походным столиком и тихо беседовали. По лицам скользили блики слабеющего огня.

— Йенсен прав, Александр, — говорил Такер, закуривая свою тонкую сигару. — Те, кто за этим стоит, знают, что делают. Конечно, я в этом деле не специалист, но и так ясно, что при малейшей утечке информации, при одном намеке на то, что есть в этой земле, начнутся потрясающие финансовые аферы.

— Это компания под названием «Данстон».

— Что?

— За этим стоит компания под названием «Данстон» и человек по имени Уорфилд. Джулиан Уорфилд. Элисон знает.

Сэм замер с сигарой в руке и внимательно посмотрел на Алекса.

— Они тебя наняли, — произнес он задумчиво.

— Он, — ответил Маколиф. — Уорфилд.

— В таком случае гранты Академии наук... И министерство, и институт — все фикция?

— Да.

— И ты это знал с самого начала.

— Так же, как британская разведка. Я здесь отнюдь не в роли информатора, Сэм. Они стремились обучить меня... все, что можно успеть за две недели.

— А что, была какая-то особая причина держать все это в тайне от меня, Александр? — Голос Такера, особенно то, как он произнес имя Маколифа, не сулил ничего приятного. — Думаю, тебе следовало бы сообщить мне об этом раньше. Особенно после того совещания в горах. Ведь мы не первый год знакомы, парень... Нет, ты не прав.

— Он абсолютно прав, Сэм, — проникновенно произнесла Элисон. — Для вашего же блага. У меня есть опыт в таких делах. Чем меньше знаешь — тем дольше проживешь. Поверьте мне на слово.

— А почему я должен вам верить?

— Потому что я через все это уже прошла. И именно поэтому я здесь.

— Ее использовали в деле против Шателеро. Вот почему я ничего не мог сказать тебе, Сэм. Она работала на Интерпол. И ее имя разыскали через компьютерный банк данных; все совершенно логично. Она хотела уехать из Англии...

— Не хотела, а должна былауехать, мой дорогой. Рассудите сами, Сэм. Компьютер, конечно, принадлежал Интерполу. Но все разведслужбы — родные сестры, и не верьте тому, кто скажет, что это не так. МИ-5 провела перекрестный поиск, и вот я здесь. Ценная приманка... Не пытайтесь узнать слишком много, Сэм. Алекс прав.

Наступила неестественная тишина. Такер глубоко затягивался своей сигарой, незаданные вопросы висели в воздухе. Элисон откинула со лба прядь волос, которые она специально распустила на вечер. Алекс плеснул себе в стакан виски. Наконец Сэм произнес:

— К счастью, Александр, я тебе верю.

— Я знаю. На это я и рассчитывал.

— Только скажи мне — зачем? — продолжал Сэм уже спокойно. — Какого черта тебя угораздило вляпаться в это дело? Это ведь не по твоей части. Почему ты решил работать на них?

— На кого? На «Данстон» или на разведку?

Несколько секунд Сэм молча смотрел на Алекса.

— Бог мой, я и сам не знаю. Пожалуй, на тех и других, парень.

— Я согласился на первое, еще не зная, что за ним последует второе. Это был неплохой контракт, лучший из тех, что мне предлагали когда-либо. И прежде чем я разобрался, что к чему, я уже влип по уши. Меня убедили, что назад пути нет... Причем с обеих сторон. И в какой-то момент это просто стало вопросом жизни и смерти. Потом пошли гарантии, обещания, новые гарантии и новые обещания... — Алекс остановился, задумчиво вглядываясь в глубину поляны. Рядом с догорающим костром сидел Лоуренс, поглядывая в их сторону. — Прежде чем ты успеешь что-либо понять, ты уже оказываешься в какой-то сумасшедшей камере, где нет ни пола, ни потолка, а ты летишь сквозь пространство и бьешься о стенки... В общем, ситуация не для слабонервных.

— На каждый ход у них есть контрвыпад, Сэм. Они большие специалисты в этом деле.

— У кого? — Такер даже подался вперед, не сводя глаз с Элисон.

— Да у тех и других, — твердо ответила молодая женщина. — Я видела, что сделал Шателеро с моим мужем. Я знаю, что Интерпол сделал со мной.

Снова наступила пауза, но менее напряженная, чем раньше. И снова прервал ее Сэм Такер:

— Тебе следует четко определить своих противников, Александр. А у меня такое чувство, что ты до сих пор этого не сделал... Искренне надеюсь, что присутствующих ты не включаешь в это число.

— Определить-то я их определил, но не уверен, что это окончательно. Все слишком сложно. По крайней мере, для меня.