Зов Халидона Ладлэм Роберт

Глава 26

Они вернулись в лагерь на берегу реки, Маколиф и проводник, называвший себя Маркусом. Теперь уже никто не притворялся. По мере приближения к лагерю Алекс мог видеть чернокожих в лохмотьях, прячущихся в густой траве. Восходящее солнце бликами отсвечивало на ружейных стволах.

Лагерь экспедиции был окружен; обитатели стали заложниками Халидона.

Не доходя сотни ярдов до поляны, проводник, который теперь шел впереди Алекса, засунув пистолет за пояс, остановился и вызвал патруль. Он просто пощелкал пальцами, и огромный черный вышел из-за деревьев.

Они о чем-то тихо и кратко переговорили, после чего караульный вернулся на свое место, а проводник повернулся к Маколифу.

— Все спокойно. Чарлз Уайтхолл пытался сбежать, но ему не удалось. Он серьезно ранил одного человека, но другие были рядом. Теперь лежит связанный в своей палатке.

— А что с миссис Бут?

— Женщина? Она с Сэмюэлом Такером. Полчаса назад она заснула... Такер спать не собирается. Он сидит на стуле у ее палатки с ружьем в руках. Другие спят. Скоро им вставать.

— Скажи мне, — воспользовался случаем Маколиф, — что с этим языком араваков? С «полковником» марунов, с четверками, встречей через восемь дней?

— У вас короткая память, доктор. Ведь это я отводил Уайтхолла к посыльному. «Полковник» марунов не получал никаких посланий. Ответ мы составили сами. — Халидонец улыбнулся и жестом пригласил Алекса продолжить путь.

* * *

Под пристальным взглядом проводника Маколиф включил передатчик и ждал, пока белая лампочка загорится в полную силу. Потом он, прикрыв клавиши свободной рукой, набрал нужный код. Предосторожность была излишней, поскольку объявить сигнал тревоги он не мог: его предупредили, что в случае приближения к лагерю посторонних лиц каждого из них ждет пуля в лоб, причем первыми жертвами станут Элисон и Сэм Такер.

Обо всем остальном договорились не менее четко. Сэм Такер будет во время отсутствия Алекса через каждые двенадцать часов передавать обычный сигнал. Сам же Александр должен вернуться в сопровождении проводника на равнину. Оттуда вместе со «священником» ему предстояло отправиться к таинственному Халидону. До его возвращения вся экспедиция остается в заложниках.

Правду узнают Элисон, Сэм, Чарлз и Лоуренс. Остальные — нет. Йенсенам, Джеймсу Фергюсону и рабочим сообщат, что Алексу пришлось уехать распутывать очередной бюрократический казус; вполне естественная причина, понятная профессионалам. Якобы ночью поступила радиограмма из Кингстона о том, что министерство внутренних дел срочно требует Маколифа в Очо-Риос. Возникли какие-то проблемы с местным институтом. С неприятностями подобного рода часто сталкивались руководители экспедиций; дурость местных администраций постоянно мешала исследованиям.

Когда «священник» заявил, что Алексу придется отлучиться как минимум на трое суток, тот потребовал объяснений.

— Я не могу вам этого сказать, — заявил халидонец.

— В таком случае, почему я должен соглашаться?

— Ну это же не принципиально! А потом, мат нам не грозит, не так ли, мистер... Боне? Мы боимся того, что о нашем существовании станет широко известно, гораздо больше, чем вы — за жизни ваших коллег.

— С этим я никогда не соглашусь.

— Вы нас просто не знаете. Позвольте себе такую роскошь — узнать нас поближе. Поверьте, вы об этом не пожалеете.

— Значит, этот срок вам назначили, и все?

— Да.

— Я должен сделать вывод, что тот, кто определил его, был уверен, что вы приведете меня с собой?

— Это предполагалось.

Алекс согласился на трое суток.

* * *

Чернокожий революционер Лоуренс втирал пенициллиновую мазь в спину Уайтхолла. Веревка глубоко врезалась в кожу. Тот, кто связывал Чарли-чела, в приступе ярости сил не пожалел. Путы с обоих сняли только после того, как пришел Маколиф и поговорил с ними.

Алекс ясно дал понять, что не потерпит никакого вмешательства с их стороны в текущие события. То, как они к этому относятся, не имеет значения.

— Ваша наглость, Маколиф, не имеет границ, — заявил Уайтхолл, одерживая гримасу боли от прикосновений Лоуренса к израненной спине.

— Упрек принимаю. В этой области, Уайтхолл, вы большой специалист.

— Вы абсолютно не готовы общаться с этими людьми! А я жизнь посвятил — всю свою жизнь! -изучению истории Ямайки и Карибского бассейна!

— Положим, не всю, Чарли-чел, — спокойно парировал Алекс. — Я ведь предупреждал вас прошлой ночью. За вами есть еще кое-что помимо науки. Черный Цезарь, который хочет въехать в парк Виктории на своих неграх-помпеях.

— Что вы сказали?

— Это не мои слова, Чарли.

Внезапно Лоуренс с размаху врезал кулаком по ссадине на плече Уайтхолла, схватив его за шею другой рукой. Никто не шевельнулся. Лоуренс прохрипел:

— Ни в какой парк ты ни на ком не въедешь, чел. Ты будешь ходить пешком, как все!

Чарлз повернул голову и увидел огромный, занесенный для следующего удара кулак.

— Брось валять дурака. Неужели ты думаешь, что тот, кто придет к власти, станет терпеть тебяи твое равенство,шакал? Да тебя уничтожат в первую же минуту!

— А ты не хочешь нас уничтожить, чел?

— Я хочу только одного — лучшего будущего для Ямайки. И на это должны быть направлены все усилия.

— Ну хватит трепаться, — грубо прервал их Алекс, подходя ближе. Лоуренс взглянул на него с подозрением и надеждой. Он отпустил Уайтхолла и принялся завинчивать тюбик с мазью.

— Через несколько минут мне придется вас покинуть, — произнес Маколиф, стоя перед Уайтхоллом. — Вместо меня остается Сэм. Вы оба должны выполнять все его указания. Работу по возможности следует продолжать в обычном режиме; Халидон остается за кадром, по крайней мере, для Йенсенов и Фергюсона.

— Как это практически возможно? — поинтересовался Лоуренс.

— Ну, это не так уж сложно. Питер занимается пробным бурением газовых карманов в полутора милях к юго-западу. Рут работает в карьере на востоке, ее сопровождает проводник, известный под именем Джастис. Фергюсон изучает растения на том берегу. То есть все работают по отдельности, и за каждым пристально наблюдают.

— А я? — произнес Уайтхолл, застегивая свою дорогую рубашку-сафари с такой тщательностью, словно собирался на концерт в Ковент-Гарден. — Чем я должен заниматься, по вашему мнению?

— Вы остаетесь на поляне, Чарли-чел. И ради вашей же собственной безопасности не пытайтесь слинять отсюда. В ином случае я ни за что не отвечаю.

— Вы полагаете, что теперь получили полное право всем распоряжаться, Маколиф?

— Да, полагаю. Они боятся меня не меньше, чем я их. Не пытайтесь нарушить установившееся равновесие сил. Это касается вас обоих. Много лет назад на Аляске мне пришлось похоронить одного человека. Сэм может вам рассказать об этом. Так что отходную молитву я знаю наизусть.

* * *

Элисон стояла на берегу реки. Первые жаркие лучи восходящего солнца окончательно разбудили обитателей джунглей. Звуки, доносившиеся из глубины леса, казались ей звуками битвы: летающие, ползающие, бегающие сражались друг с другом. Мощные лианы, влажные от поднимающихся испарений, свисали с крон высоких пальм; чистая зеленовато-голубая вода Марта-Браэ медленно струилась вдоль берегов, поросших мхами, осокой и дикой капустой.

— Я был у твоей палатки, — произнес, подходя, Алекс. — Сэм сказал, что ты пошла сюда. Элисон обернулась.

— Я же не нарушила приказ, — ответила она улыбаясь. — Я не собираюсь убегать.

— Никуда убегать не надо. С тобой ничего не случится... Меня ждет проводник.

Сделав пару шагов, она стала вплотную к нему и заговорила тихо, почти шепотом:

— Мне надо сказать тебе кое-что, Александр Таркуин Маколиф. Я не буду драматизировать, плакать и устраивать сцены... все это лишнее. Мы вполне без них обойдемся. Полтора месяца назад я бежала — бежала куда глаза глядят. Я была в отчаянии и пыталась убедить себя, что именно в бегстве мое спасение, хотя понимала, что это бессмысленно. Я говорила тебе об этом в Кингстоне. Они достанут везде. В их подвалах и потайных комнатах — компьютеры и всякие жуткие следящие устройства, которые фиксируют каждый твой шаг. К сожалению, это наша реальность. И это уже невыносимо. Нам не удастся скрыться ни в подполье, ни у черта на рогах. Это будет не жизнь, а сплошные скитания... Боюсь, ты не совсем понимаешь это, и, может быть, поэтому ты прав в том, что сейчас делаешь. Ты говорил: «Ударь первым того, кто хочет ударить тебя». Я убеждена, что это слишком жестоко. Но сейчас я, кажется, убеждена, что это действительно единственный способ для нас вернуться к нормальной жизни.

Маколиф взял ее лицо в свои ладони. Невероятная синева ее глаз поразила его.

— Звучит как нешуточное предложение!

— У меня простые желания, и говорю я о них просто. Как ты однажды заметил, я чертовски хороший профессионал.

— "Маколиф и Бут. Геологоразведка. Офисы: Нью-Йорк — Лондон". Неплохо для названия фирмы.

— А не лучше «Бут и Маколиф»? Я имею в виду — в алфавитном порядке.

— Нет, не лучше, — возразил Алекс, крепко обнимая ее.

— Люди, наверное, со страху всегда говорят глупости, — прошептала Элисон, пряча лицо у него на груди.

— Наверное.

* * *

Питер Йенсен подтянул к себе туго набитый рюкзак и стал рыться в нем, перебирая пакеты с одеждой. Это было нелегко, и ему пришлось попотеть, прежде чем он вытащил то, что искал.

Это был «люгер», упакованный в полиэтиленовую пленку; там же, завернутый отдельно, лежал и глушитель.

Его жена стояла у выхода, приоткрыв полог так, чтобы видеть, что происходит снаружи. Распаковав оружие, Питер сунул глушитель в карман куртки. Затем вынул обойму и из другого кармана достал коробку с патронами. Аккуратно снарядив магазин, он мягко вставил его на место. Рут, услышав щелчок, обернулась.

— Это действительно необходимо?

— Да, Джулиан выразился предельно ясно. Ведь это я предложил Маколифа, значит, мне и отвечать за все происшедшее. Маколиф с кем-то связался. С кем? С какой целью? Я должен все выяснить. — Питер распахнул куртку и устроил пистолет в специально пришитый к подкладке кожаный карман. Застегнув ее, он выпрямился. — Ну как, старушка? Ничего не торчит?

— Нет.

— Хорошо. Вряд ли она столь же шикарна, как у Уайтхолла, но зато гораздо более удобна.

— Ты обещаешь мне быть осторожным? Там так неспокойно!

— Такое ощущение, что ты специально набрала с собой столько полезных вещей, — улыбнулся Питер, заново упаковывая рюкзак. — С тем, что ты сюда наложила, я без проблем смогу провести под открытым небом две недели! — С этими словами он приподнял рюкзак и бросил его на пыльную землю.

— Как я обо всем узнаю?

— Узнаешь, когда вернется мой носильщик. А если все сложится удачно, может быть, и он не вернется.

Питер увидел, как губы Рут задрожали, а в глазах появилось выражение нескрываемого страха. Он жестом привлек ее к себе, и она буквально упала ему на грудь.

— О Господи, Питер...

— Ш-ш-ш-ш, Рут. Не надо. Пожалуйста! — проговорил он, поглаживая ее по голове. — Ведь Джулиан был для нас всем. Мы оба это прекрасно понимаем. И Джулиан считает, что нам неплохо будет с тобой в Пейл-Корт. Он сказал, что «Данстону» потребуется много своих людей на Ямайке. Так почему же не мы?

* * *

Джеймс Фергюсон обратил внимание, что появление незнакомого человека в расположении лагеря удивило и рассердило Маркуса Хедрика. Впрочем, они все были удивлены. Маколиф рано утром ушел на побережье: странно, что этот человек не встретил его по дороге. Но он твердо заявил, что видел только местных жителей, которые охотились и рыбачили.

Его прислало фэлмаутсское отделение государственной службы занятости, которое знало, что в экспедиции не хватает рабочих рук. Он сказал, что хорошо знаком с этой территорией, поскольку родился в Уэстон-Фавел, и очень хочет получить работу. Естественно, он представил все необходимые бумаги, подписанные каким-то чиновником из Фэлмаутса.

В половине третьего, когда Джеймс Фергюсон, отдохнув после обеда, уже собирался идти продолжать работу, около его палатки послышались шаги. Полог откинулся, и вошел новый рабочий, держа в руках пластмассовый поднос.

— Что это значит?

— Собираю грязную посуду, чел! — громко произнес он. — Чтобы всегда чисто было.

— У меня нет грязной посуды. Вот разве что парочку стаканов можно помыть...

Вошедший понизил голос и быстро проговорил:

— У меня письмо для Ферги-чела. Я даю его вам. Вы читаете сейчас. — Чернокожий извлек из кармана запечатанный конверт и протянул его Фергюсону.

Джеймс вскрыл конверт. Единственный листок внутри представлял собой официальный бланк Фонда Крафта, и Джеймс тут же обратил внимание на закорючку внизу, известную всей Ямайке. Так подписывался только Артур Крафт-старший — наполовину отошедший от дел, но не утративший могущества глава гигантской фирмы. Глаза бежали по строчкам.

"Мой дорогой Джеймс Фергюсон.

Заочные извинения всегда неуклюжи, хотя зачастую более искренни. Данный случай не исключение.

Мой сын вел себя с вами не лучшим образом, за что тоже приносит свои извинения. Он передает их с юга Франции, где проведет неопределенный — но достаточно продолжительный период времени.

По существу: ваш вклад в лабораторные исследования волокон баракоа трудно переоценить. Благодаря вам мы оказались на грани прорыва к новым технологиям, которые означают переворот в этой области промышленности. Мы убеждены, что с вашим возвращением мы быстрее совершим этот прорыв. Вы, молодой человек, уже обеспечили свое будущее, поскольку ваш гений заслуживает достойного вознаграждения. Вас ждет богатство.

И тем не менее сейчас дорог каждый день. Поэтому я рекомендую вам немедленно прервать свою работу в экспедиции. Мой посыльный объяснит вам, как это сделать. Заверяю вас, что я известил Кингстон о своем желании и получил их согласие (волокно баракоа необходимо всей Ямайке). Мы решили, что нет необходимости посвящать в ваши дела руководителя экспедиции д-ра Маколифа, поскольку это затрагивает его непосредственные интересы и может вызвать негативную реакцию. Ботаник, который вас заменит, прибудет в экспедицию через несколько дней.

С нетерпением ожидаю возобновления нашего знакомства.

Искренне ваш

Артур Крафт-старший".

Затаив дыхание, Джеймс Фергюсон перечитал текст.

Свершилось.

Он всего добился.

Всего.

Он поднял глаза на посыльного, который улыбнулся ему в ответ и тихо произнес:

— Мы уходим сегодня вечером, чел. До темноты. Возвращайтесь пораньше. Я буду ждать вас на берегу, оттуда и двинемся.

Глава 27

Человек в рясе представился как Малкольм. Они шли на юг потаенными тропами, взбираясь на скалы, спускаясь в ущелья, продираясь сквозь джунгли. Халидонец в обносках и армейском кителе легко шагал впереди, уверенно ориентируясь как в лесу, так и в таинственных, незаметных снаружи тоннелях, пробитых в толще скал. Глубокие гроты были полны запахов затхлой, застоявшейся воды; в лучах фонариков ослепительно сверкали белоснежные сталактиты.

Порой Маколифу казалось, что они спускаются в подземные глубины, но каждый раз выход оказывался гораздо выше того места, откуда они вошли. Поразительный геологический феномен — вертикальные пещеры: след древнейших катаклизмов, происходивших в земной коре периода горообразования. Словно само сердце Земли гнало свою кровь вверх к Солнцу.

Дважды на своем пути они встречали поселки горных жителей, но обходили их по краю леса. Оба раза Малкольм рассказывал об этих общинах, об их обычаях и верованиях, о причинах, по которым они продолжают вести столь уединенный образ жизни. Малкольм сказал, что на территории Кок-Пита насчитывается примерно двадцать три подобные общины, живущие совершенно обособленно одна от другой и от внешнего мира. Цифра, разумеется, приблизительная, поскольку среди молодежи всегда находятся такие, кто ради бегства в суету внешнего мира готов пренебречь угрозами и проклятием бога Обехи. Но, как ни странно, всегда на месте одной, другой, третьей распавшейся общины появляются новые, готовые зачастую даже поселиться в их деревушках.

— Это можно объяснить простым желанием людей избавиться от постоянной нужды и мучительной бесцельности существования в прибрежных городах, — сказал Малкольм.

— В таком случае преодолейте эту бесцельность!

Маколиф хорошо помнил старый Кингстон, все эти жалкие лачуги, сбитые из фанеры и кусков жести, эти полусгнившие баржи, населенные отбросами общества, собак с впалым брюхом, кошек с торчащими ребрами, несчастные глаза преждевременно постаревших женщин, беззубых мужчин, выпрашивающих мелочь на пинту вина и испражняющихся в темных переулках.

И в трех кварталах от них — безупречно чистенькие здания банков со сверкающими на солнце тонированными стеклами.

Непристойно сияющие и безупречные на фоне всего, что их окружает.

— Да, вы, конечно, правы, — согласился Малкольм. — Именно бесцельность жизни как ничто иное разъедает душу человека. Легко сказать — «преодолейте»! А каким образом? Сразу возникает море проблем.

Они шли уже почти восемь часов, делая короткие привалы после особенно трудных участков. Маколиф прикидывал, что прошли они не больше семнадцати-восемнадцати миль, но с каждой милей тропа становилась все менее заметной, а путь — все более опасным.

Около пяти часов вечера, поднявшись на хребет Флагстаф, они обнаружили, что скалы кончились. Впереди простиралось поросшее травой плато в полмили длиной и более чем на пять миль в ширину. Но за ним снова виднелись крутые, почти отвесные скалы. Малкольм повернул направо, к западной границе плато. Алекс увидел такую же непроходимую стену джунглей.

— Это называется «Лабиринт Аквабы», — произнес Малкольм в ответ на изумленный взгляд Маколифа. — Мы переняли один из спартанских обычаев. Каждый подросток, достигнув одиннадцати лет, должен провести здесь четыре дня и четыре ночи.

— Опять четверки, — пробормотал Алекс скорее про себя, чем обращаясь к Малкольму, разглядывая неправдоподобно густые, жестокие заросли. — Одиссея смерти...

— Мы не спартанцы и не араваки, — улыбнулся Малкольм. — Дети во время испытания находятся под постоянным присмотром взрослых, только не знают этого. Ну, пойдем дальше.

Халидонцы развернулись и направились к противоположному краю плато. Алекс бросил еще один взгляд на «Лабиринт Аквабы» и последовал за ними.

— Восточная граница плато представляла собой совершенно иное зрелище.

Внизу лежала долина не более полумили в ширину и мили в длину, с озером в центре. Вся она была окружена холмистыми отрогами могучих горных хребтов. На севере виднелся водопад, от которого начинался относительно широкий ручей. За озером тянулись луга, на которых лениво паслись коровы, козы, несколько буйволов и даже лошади. Сколько же поколений расчищали и облагораживали эту землю, подумалось Алексу.

А прямо под ними, на ближнем берегу озера, стояла деревня. Как Алекс прикинул, между высокими деревьями сейбы располагалось не менее семи десятков хижин, почти скрытых густыми лианами и прочей буйной яркой растительностью, заполонившей все свободное пространство. Невольно пришла в голову еще одна мысль: жизнь этих людей полностью растворена в природе.

Он попытался представить себе вид этой долины с воздуха. Не так, как он смотрел сейчас — сверху и сбоку, а из иллюминатора самолета. Самая обычная деревушка, каких много в отрогах окрестных гор, ведущая свой изолированный образ жизни. Но у этой была своя особенность. На высокогорном плато, окруженном поднимающимися ввысь скалистыми пиками хребта Флагстаф, постоянно дули сильные ветра, создавая мощные и непредсказуемые турбулентные воздушные потоки; реактивным самолетам из-за этого не следовало бы снижаться более чем на шесть тысяч футов, а легкие винтомоторные вообще должны были избегать забираться в этот район. Но если кто-нибудь и рискнет залететь сюда, то реактивному просто не найдется места для посадки, а другие почти наверняка разобьются о скалы.

Так что спокойствие этой общине гарантировано. С неба ее защищала сама природа, с земли — почти непроходимые дебри, путь по которым не был нанесен ни на одну карту.

— Не очень впечатляюще и совсем не бросается в глаза, правда? — произнес Малкольм, стоя рядом с Маколифом.

Стайка детей пробежала по тропинке, уложенной камнями, к озеру. Ветер далеко разносил их крики. Можно было разглядеть и взрослых, расхаживающих около своих хижин. Несколько местных что-то делали у широкого ручья, текущего от водопада.

— Все это... очень ухожено, — проговорил Алекс единственное, что в данный момент пришло ему в голову.

— Да, — согласился халидонец. — Здесь порядок. Ну, пойдем вниз. Нас ждут.

Проводник двинулся вперед по каменистому склону. Через пять минут они уже оказались на западной окраине деревушки. Сверху Алекс не смог оценить истинной высоты деревьев, под которыми прятались примитивные строения. Толстые лианы переплетались в вышине; земля была полностью укрыта высокой травой и пышно разросшимися кустарниками.

Будь плато на пятьдесят футов выше, подумал Алекс, здесь вообще ничего нельзя было бы различить.

Все растворено в природе.

Проводник направился по тропинке, ведущей к группе строений в густых зарослях. Одежда местных жителей почти не отличалась от той, что носили большинство обитателей горных деревушек на Ямайке, но было в ней нечто такое, что Маколиф даже не смог сразу определить. Разного рода поношенные штаны цвета хаки, закатанные до колен, темные юбки, белые рубашки, блузки с набивным рисунком — ничего необычного, так одевались на всем острове. Да и не только здесь, но и в Африке, в Австралии, в Новой Зеландии — всюду, где местные жители добывали, что могли, воровали, что могли, у белых пришельцев. Ничего необычного... Но что-то все-таки было, хотя Алекс никак не мог этого уловить.

И вдруг понял. И в тот же момент обнаружил еще одно отличие, не замеченное им раньше.

Книги.

У нескольких человек под мышками или в руках он увидел книги.

А одежда была просто чистой -вот и вся разница. Разумеется, можно было различить следы грязи от полевых работ, озерного ила, пятна пота... но не возникало никакого сомнения, что ее стирают, за ней ухаживают,что абсолютно не занимало обитателей других горных поселений острова, равно как и аборигенов Африки, Австралии, Новой Гвинеи или жителей Джэксонвилла во Флориде.

Все они совершенно спокойно таскали обноски — драные, расползающиеся на клочья; здесь же одежда была целой.

И не обноски с чужого плеча.

Люди племени Аквабы обитали в самой глубине джунглей, и тем не менее, в отличие от большинства жителей подобных горных поселений, ни на ком Алекс не мог заметить печати измождения от тяжелого труда по добыванию хлеба насущного на этой скудной земле. Он видел исключительно физически крепкие фигуры, ясные глаза, что безусловно свидетельствовало и о хорошем питании, и о развитом интеллекте.

— Мы пойдем прямо к Дэниелу, — обратился Малкольм к проводнику. — Ты свободен. И большое тебе спасибо.

Проводник повернул направо по тропинке, уходившей вдаль под густыми сплетенными лианами подобно тоннелю. Не останавливаясь, он снял ремень с кобурой и расстегнул китель. Коммандос вернулся домой, подумал Алекс. Теперь можно и снять специально заношенное до дыр маскировочное облачение.

Малкольм жестом пригласил Алекса следовать за ним, прервав его мысли. Тропа, извивавшаяся под кронами сейбы, вывела их к заросшему высокой травой лугу, простиравшемуся до самого водопада, низвергавшегося уступами с высокой скалы. С другой стороны виднелась гряда камней; за ней начиналось поле, с востока ограниченное берегом озера.

На обширном пастбище люди с длинными палками собирали стадо. Жара спала; наступал вечер. Время загонять скотину, сообразил Алекс.

Он рассеянно следовал за своим спутником, размышляя над тем, что увидел в этой уединенной горной деревушке, и не сразу понял, куда ведет его Малкольм.

А вел он его к подножию скалы, к водопаду.

Они дошли до начала канала, питавшего водой озеро, и повернули налево. Он оказался гораздо глубже, чем представлялось Алексу издали. Его берега, не менее восьми футов высотой, были обложены тщательно подогнанными один к другому камнями: этот казавшийся естественным ручей был таким же делом человеческих рук, как и обихоженные поля, виденные раньше.

Три деревянных мостика с высокими перилами пересекали канал примерно в пятидесяти футах один от другого. К каждому вели каменные ступени, отшлифованные ногами нескольких поколений.

Теперь Маколиф наконец разглядел, куда они направлялись. У подножия скалы, спрятанное за густой растительностью и увитое неизменными лианами, виднелось деревянное строение.

Оно напомнило Алексу щитовой дом большого размера, воздвигнутый над каналом; между толстенными сваями шумела вода. С обеих сторон к нему вели такие же древние каменные ступени, заканчивающиеся на узкой террасе с единственной дверью в центре ее. Дверь была закрыта.

Даже на небольшом расстоянии, не говоря уже о наблюдении с воздуха, дом оставался практически незаметен.

Его ширина составляла примерно тридцать футов: глубину определить было невозможно, поскольку стены попросту исчезали в зарослях у водопада.

По мере приближения к каменным ступеням Маколиф сделал для себя еще одно открытие, которое повергло его в полное изумление. С западной стороны, сливаясь с лианами, к дому подходили толстые черные кабели.

В этот момент Малкольм обернулся и не смог скрыть улыбки, увидев выражение лица Алекса.

— Это наша связь с внешним миром, мистер Маколиф. Радиотелефон, подсоединенный к телефонной сети острова. Но, разумеется, гораздо лучше, чем обычные автомобильные радиотелефоны. Он мощнее, а главное, полностью исключает возможность прослушивания. Пойдемте, Дэниел нас ждет.

— Кто это Дэниел?

— Министр совета. У него в руках вся реальная власть. И в отличие от ваших премьер-министров срок его полномочий не ограничен.

— А кто его выбирал?

Улыбка халидонца растаяла.

— Совет.

— А кто выбирал совет?

— Племя.

— Похоже на обычные политические игры.

— Не совсем так, — загадочно ответил Малкольм. — Однако нас ждет Дэниел.

Халидонец отворил дверь, и Маколиф оказался в большой комнате, с высоким потолком и окнами вдоль всех стен. Явственно был слышен шум водопада, смешанный со множеством звуков, доносившихся из джунглей.

Алекс увидел деревянные стулья ручной работы и большой стол, расположенный напротив другой, массивной двери. За столом сидела молодая темнокожая женщина лет двадцати пяти. На столе лежали бумаги, слева от нее стоял еще один столик с обыкновенной конторской пишущей машинкой. Контраст между обстановкой в доме и тем, что он видел снаружи, поразил Алекса. В довершение всего справа от стола он обнаружил и телефон — самый обыкновенный кнопочный телефон. Пока он приходил в себя, Малкольм представил ему секретаршу.

— Это Джин, доктор Маколиф. Она работает у Дэниела.

Она встала из-за стола, нерешительно приветствовав Маколифа легким наклоном головы и застенчиво улыбнувшись. Повернувшись к Малкольму, она спросила:

— Путешествие прошло удачно?

— До тех пор, пока я не верну нашего гостя обратно, с полной уверенностью я сказать этого не могу.

— Понятно, — ответила Джин. Обеспокоенность на ее лице сменилась испугом. — Дэниел хочет встретиться с вами сейчас же. Сюда, пожалуйста... доктор Маколиф.

Девушка подошла к двери и дважды постучала. Не дожидаясь ответа, она повернула ручку и открыла ее. Малкольм посторонился и жестом предложил Алексу проходить первым. Тот после некоторого размышления шагнул вперед и оказался в кабинете министра совета Халидона.

Кабинет представлял собой огромный зал с единственным окном, занимавшим почти всю заднюю стену. Из окна открывалось необычное и даже пугающее зрелище. В двадцати футах от стекла низвергался водопад. Тонны бесконечно падающей и разбивающейся о скалы воды производили равномерный и тяжелый гул. Перед окном разместился длинный приземистый стол с матово блестящей черной поверхностью. А за столом стоял, человек по имени Дэниел, министр совета.

Он оказался чернокожим ямайцем с характерными афро-европейскими чертами лица, немного выше среднего роста и вполне изящного телосложения. При его широких плечах фигурой он напоминал бегуна на длинные дистанции. Ему было, на взгляд, немного за сорок: точнее определить Маколиф не смог из-за контраста между моложавым лицом и серьезным, умудренным опытом выражением глаз.

— Одежду министра составляли синяя, с распахнутым воротом рубашка и белые, свободного покроя брюки. Вокруг шеи был повязан белый шелковый шарф, стянутый у горла золотым кольцом. Тоже своего рода символ власти, как и хламида Малкольма, подумал Алекс.

Дэниел коротко и дружелюбно, но без особого энтузиазма улыбнулся, выходя навстречу Маколифу и протягивая руку для рукопожатия.

— Добро пожаловать, доктор. О путешествии спрашивать не буду, я сам его проделывал неоднократно. На мой взгляд — весьма утомительное занятие.

— Действительно, весьма занудно и утомительно, — согласился Алекс, обмениваясь рукопожатием с министром. Тот резко повернулся к Малкольму.

— Докладывайте! Не вижу причин для особой секретности. А вы?

— Я тоже. Документы Пирселла существуют. Они находятся в радиусе двадцати миль от расположения базового лагеря экспедиции и подготовлены для срочной отправки самолетом с острова в случае необходимости. Маколиф сам не знает конкретно, где они сейчас... У нас в распоряжении три дня, Дэниел.

Министр пристально посмотрел на Малкольма. Затем молча вернулся за стол и оперся обеими руками о столешницу. Переведя взгляд на Маколифа, он произнес:

— Таким образом, благодаря потрясающей настойчивости одного чужеземного фанатика нам грозит... кастрация. Разоблачение сделает нас импотентами, доктор Маколиф, и вы об этом знаете. Нас разграбят. Лишат всего, чем мы владеем. И ответственность за это несете вы, именно вы... Геолог на службе «Данстон лимитед»... И самый неправдоподобный сотрудник британской разведки. — Дэниел бросил взгляд в сторону Малкольма. — Оставьте нас, пожалуйста, вдвоем. И приготовьтесь к обратному пути в Монтего.

— Когда? — поинтересовался Малкольм.

— Это зависит от нашего гостя. Он, возможно, составит вам компанию.

— Возможно?

— Да, Доктор Маколиф. Если останетесь в живых.

Глава 28

— Человек в состоянии всерьез отнестись к угрозе, исходящей от другого человека, только в одном случае — в случае, если это угроза собственной жизни, — говорил Дэниел, прохаживаясь вдоль огромного окна с видом на водопад. — Особенно при отсутствии принципиальных идейных соображений типа религиозных или национальных. Вы согласны со мной?

— А поскольку у меня нет ни религиозных, ни национальных мотивов, вы полагаете, что подобная угроза на меня подействует? — вопросом на вопрос ответил Маколиф. Он стоял у черного полированного стола, поскольку сесть ему не предложили.

— Да, — согласился министр совета Халидона. — Вам уже давали понять, я думаю, что судьба Ямайки — не ваше дело?

— Немного иначе. Мне объяснили, что это не моя война.

— И кто же это сказал? Барак Мур или Чарлз Уайт-холл?

— Барак Мур мертв.

Министр был явно удивлен этим сообщением и на минуту задумался, молча размышляя о чем-то. Потом тихо произнес:

— Мне очень жаль. Он реально сдерживал поползновения Уайтхолла. Теперь этого нет. Кто-то должен его заменить... — Дэниел подошел к столу, пододвинул к себе маленький блокнот, написал несколько слов и, вырвав листок, отложил его в сторону.

Маколиф без труда смог прочитать текст: «Заменить Барака Мура». В этот день, полный невероятных событий, запись показалась ему имеющей глубокий смысл.

— И все так просто? — кивнул он в сторону листка бумаги.

— Совсем не просто, если вы это имеете в виду, — ответил Дэниел. — Садитесь, доктор Маколиф. Думаю, пришло время кое-что вам объяснить. Прежде чем мы двинемся дальше.

Александр Таркуин Маколиф, геолог, владелец собственной фирмы на 38-й улице в Нью-Йорк-Сити, Соединенные Штаты Америки, сел на кустарный стул в кабинете, расположенном в неприступных отрогах хребта Флагстаф, что возвышался в самом сердце непроходимых джунглей территории под названием Кок-Пит на острове Ямайка, и приготовился слушать человека по имени Дэниел, который занимал должность министра совета таинственной общины, называемой Халидоном.

Думать он больше был не в состоянии. Но слушать еще мог.

Для начала Дэниел коротко поинтересовался, знаком ли Маколиф с бумагами Пирселла. Тот кивнул утвердительно.