Мозаика Парсифаля Ладлэм Роберт
— Потому что он искренен в своих заблуждениях. Он пребывает в состоянии вечной любви к своей родине и своему мундиру. Этот человек не предаст сам и никому не позволит передать русским даже унции пороха. Деккер не оригинален, но вполне искренен. Сомневаюсь, что даже Лубянка способна сломать его.
— Деккер... Надеюсь, вы его хорошо припрятали?
— Ему никуда не деться. Он дома под постоянной наружной охраной.
— Все, что вы рассказываете, выглядит полным безумием, — покачал головой Пирс и полез в карман. — Закурите? — предложил он, доставая сигареты и спички.
— Благодарю. Я уже выполнил свою ежедневную норму в пятьдесят штук.
Человек из госдепа чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Ветер тут же задул неприкрытое пламя. Пирс зажег вторую, на сей раз спрятав огонек в ладонях, затянулся и тут же выдохнул. Пар изо рта смешался с клубом дыма.
— Сегодня на совещании, сообщил Пирс, я не совсем понял одну мысль посла Брукса. Он сказал, что сотрудник разведки из КГБ вступил с вами в контакт и высказывал предположение о существовании в Москве группы лиц, работавших вместе с Мэттиасом по обеспечению операции в Коста-Брава.
— Теперь мы знаем, что он имел в виду Парсифаля. Мэттиас был к тому времени уже ведомым. И Ростов, русского зовут Ростов, не предполагал, он знал точно. В Москве существует команда фанатиков — ветвь КГБ, которая называется ВКР — Военная контрразведка. По сравнению с ними наш Деккер выглядит невинным хиппи, одним из «детей цветов». Ростов пытается расколоть эту банду, и я от всего сердца желаю ему удачи. Это звучит нелепо, но нашей надеждой становится наш же убежденный противник.
— Что вы имеете в виду, употребляя слово «расколоть»?
— Выявить имена, выяснить, кто сделал это, и дать возможность более трезвым умам разобраться с этими людьми. Ростов — классный профессионал, он может добиться успеха, а если добьется, то найдет возможность сообщить мне.
— Неужели?
— Он уже предложил мне открытый контакт. Это произошло в аэропорту Кеннеди сразу после моего прилета из Парижа.
Вдали послышался шум автомобильного мотора. Пирс бросил сигарету, растер ее подошвой и спросил:
— Что, по вашему мнению, может дополнительно сообщить Деккер?
— Возможно, что ему приходилось разговаривать с Парсифалем, хотя сам он об этом не догадывается. Или с представителем Парсифаля. Во всяком случае, Деккеру всегда звонили домой, а это означает, что из двухсот тысяч телефонных разговоров нам предстоит выделить всего лишь несколько, сделанных в нужный отрезок времени.
— Почему не из двух миллионов?
— Потому что мы примерно знаем регион, откуда звонили.
— Не может быть!
— К завтрашнему дню мы будем знать гораздо больше. Когда вы вернетесь...
— Господин заместитель госсекретаря! Господин заместитель! — сквозь скрип тормозов раздался взволнованный голос. Джип с авиабазы замер в нескольких футах от них.
— Кто из вас, господа, заместитель госсекретаря Пирс? — воскликнул водитель.
— Кто сообщил вам мою фамилию? — ледяным тоном произнес дипломат.
— Экстренный телефонный вызов, сэр. Сказали, что звонят из вашего офиса в ООН и требуют немедленного соединения с вами.
— Русские! — выдохнул Пирс. Было заметно, что он серьезно встревожен. — Прошу прощения, я скоро вернусь.
Заместитель госсекретаря торопливо сел в джип и кивнул водителю, отрешенно уставившись в направлении ангара. Майкл поплотнее запахнул пальто и принялся от нечего делать изучать небольшой турбовинтовой самолет, стоящий в паре сотен футов от него. Левый двигатель работал; пилот постепенно увеличивал обороты. Через несколько секунд правый мотор кашлянул, и его винт тоже начал вращаться. Потом в поле зрения Хейвелока появился еще один джип, который остановился рядом с самолетом на том месте, где недавно стоял бензозаправщик. Прибыл специалист по сейфам. Ничто теперь не мешало отлету Пирса на остров Пул.
Артур Пирс вернулся через шесть минут. Выбравшись из открытой кабины, он жестом отпустил водителя.
— Так и есть, — пояснил он Майклу. — Это русские. Они требуют строго конфиденциальной встречи, без всяких протоколов и не позже завтрашнего утра. Я связался с их старшим советником и сказал, что с утра провожу собственное экстренное совещание с целью обсудить их странное поведение сегодня днем. Я добавил также, что у меня появилась дополнительная информация, которая может вызвать ураган телеграмм — ваше выражение! — между Нью-Йорком, их посольством в Вашингтоне и Москвой. При этом намекнул, что барабанить ботинком по пюпитру[73] в ООН теперь очередь другой стороны. — Заместитель государственного секретаря умолк, обратив внимание, что двигатели его самолета уже вовсю работают. Второй джип отъехал от трапа. — Мне пора. Специалист по сейфам уже прибыл. Вы знаете, нам потребуется не меньше трех часов для того, чтобы попасть в ту комнату. Вы не могли бы проводить меня к самолету?
— Разумеется. Как на ваши слова прореагировали русские?
— Крайне негативно, естественно. Они меня знают; они почувствовали, как вы сказали, «отвлекающий маневр». Мы договорились встретиться завтра вечером. — Пирс остановился и повернулся к Хейвелоку. — Умоляю, дайте мне к тому времени зеленый свет. Мне потребуются все аргументы, все оружие, которое может пригодиться. Среди прочего — и медицинское заключение о крайнем психологическом истощении Мэттиаса... Но, конечно, не то заключение психиатров, которое мне поручено доставить вам.
— О, я совсем запамятовал. Президент обещал передать его мне вчера, вернее, уже сегодня.
— Я привезу его. — Пирс двинулся к самолету. Майкл последовал за ним. — Теперь я понимаю, как это происходит.
— Что происходит?
— Один день сливается с другим. Вчера превращается в сегодня, сегодня в завтра... если, конечно, наступит это «завтра»... Одна бесконечно длинная, бессонная ночь...
— Да, — согласился Хейвелок, не зная, что еще добавить к сказанному.
— Сколько же недель вы ведете такую жизнь? — спросил Пирс.
— Значительно больше, чем следовало бы.
— О Боже!.. — Рев двигателей по мере приближения к самолету становился все громче. — Думаю, что мы выбрали самое лучшее место для беседы, — произнес Пирс, повышая голос, чтобы быть услышанным. — Никакой прибор не смог бы отфильтровать такой шум.
— Именно поэтому вы решили встретиться на взлетной полосе?
— Не считайте меня параноиком, но причина именно в этом. Даже если бы мне предложили встретиться в контрольном зале НОРАД, я бы потребовал, чтобы там снесли все стены, прежде чем начать беседу, подобную нашей. Наверное, вы все же думаете, что я параноик. Ведь это как-никак база Эндрюс...
— Я вовсе так не думаю, — прервал его Хейвелок. — Я должен был сообразить.
Металлический трап спускался из люка маленького самолета. Пилот приветствовал их из освещенной кабины. Пирс кивнул в ответ и тоже махнул рукой. Теперь они оба стояли в десяти футах от открытого люка. Поток воздуха от работающих винтов все усиливался.
— Вы упомянули о каком-то конкретном регионе в связи с телефонными разговорами Деккера, — прокричал Пирс. — Что вы имели в виду?
— Район Шенандоа, — проорал в ответ Хейвелок. — Это только предположение, но Деккер доставлял документы именно туда.
— Понятно!
Моторы неожиданно взревели, ветер от пропеллеров достиг ураганной силы и сорвал шляпу с головы Пирса. Прежде чем она улетела, Майкл рванулся за ней, прижал ногой, поднял, отряхнул и вернул владельцу.
— Огромное спасибо! — прокричал Пирс.
Взгляд Хейвелока невольно зафиксировал седую прядь волос, которая пересекла ото лба к затылку густую, волнистую шевелюру заместителя государственного секретаря.
Глава 36
Дорога до Пятого стерильного заняла почти два часа. Все время, пока Майкл летел с автобазы Эндрюс до Куантико, а посол ехал на машине до Фейрфакса, он чувствовал какое-то внутреннее беспокойство, причина которого была ему неясна. Словно в сознании возник какой-то провал и он ничего не мог с этим поделать. Подобное происходит с пьяницей, не желающим вспоминать о своем скандальном поведении прошедшим вечером. То, что не помнишь — не существует. Майкл не понимал, что с ним происходит, но ощущал дискомфорт и чувствовал, что здесь что-то не так.
«...Одна бесконечно длинная бессонная ночь...» Возможно, в этом все дело. Просто ему необходимо поспать... ему нужна Дженна. Но для сна времени не было, точно так же как его не было для того, чтобы побыть вместе, как он этого хотел. Времени не остается ни для чего, кроме Парсифаля.
Что случилось? Откуда возник этот провал в сознании?
Автомобиль корпуса морской пехоты затормозил у входа в дом. Майкл вылез, поблагодарив водителя и вооруженного охранника, и направился к дверям. Удерживая палец на кнопке звонка, он думал о том, что эта дверь подобна сотням других, в которые ему приходилось входить, не имея ключа от дома. Станет ли он когда-нибудь обладателем ключей от своего — их жилища? Сможет ли он открывать двери так, как это делают миллионы и миллионы людей? Это была глупая и несвоевременная мысль. Разве могут ключи и дом иметь какое-то особое значение? Но тем не менее он все больше и все настойчивее ощущал в них потребность.
Дверь резко распахнулась. При виде тонкого, красивого и сейчас такого утомленного лица Дженны Майкл мгновенно вернулся к действительности.
— Слава Богу! — воскликнула она и за руку втащила в дом. — Ты вернулся! Я просто схожу с ума!
— Что случилось?
— Пойдем, Михаил, быстрее! — Пока они проходили вестибюль, поднимались по лестнице и входили в кабинет, дверь которого оставалась полуоткрытой, Дженна не отпускала руки Майкла. Подбежав к письменному столу она схватила листок бумаги. — Срочно звони в госпиталь Бетесды. Добавочный — шесть-семь-один. Ты знаешь самое главное?
— Что же?
— "Памятливый" умер.
— Господи! — Майкл схватил трубку, протянутую ему Дженной, и дрожащими пальцами начал набирать номер.
— Как? Когда?
— Его ликвидировали, — торопливо сообщала Дженна, пока Майкл ждал ответа из Бетесды. — Менее чем час назад. Два человека. Они ножом сняли охранника, вошли в палату и расстреляли «путешественника», который находился под действием наркотиков. Четыре выстрела в голову. Доктор абсолютно сам не свой.
— Шесть-семь-один! Быстрее, пожалуйста!
— Я чуть с ума не сошла, — шептала Дженна, водя пальцами по его лицу. — Я думала, что ты где-то там рядом... что тебя могли заметить... Мне сообщили, что ты в другом месте, но я не знала, верить им или нет...
— Тейлор? Как это произошло?
Хейвелок слушал врача, чувствуя, как по всему телу разливается тупая боль и перехватывает дыхание. Судя по отрывистой бессвязной речи, Тейлор все еще не пришел в себя. В коротком сообщении Дженны смысла было больше. Собственно, особенно и узнавать было нечего. Два убийцы в мундирах военных моряков поднялись на шестой этаж, нашли пациента Тейлора и убили его, профессионально устранив по ходу дела вооруженного охранника из морской пехоты.
— Мы потеряли «Двусмысленность», — воскликнул Майкл, бросив трубку на рычаг с такой силой, что телефонный аппарат подпрыгнул на столе. — Но как? Вот чего я не могу понять!.. Мы действовали в обстановке абсолютной секретности, пользовались военным транспортом, приняли все меры предосторожности. — Он беспомощно посмотрел на Дженну.
— Было ли все это заметно постороннему взгляду? — спросила она. — Могли ли ваши меры предосторожности и военные транспортные средства привлечь внимание?
— Да. Бесспорно, — устало кивнул Майкл. — Мы оккупировали аэродром. Летали туда-сюда, отменили все другие полеты, действовали в стиле коммандос.
— И вся возня шла поблизости от Медицинского центра Рандолфа, — подхватила Дженна. — Кто-то обратил внимание на суету и начал внимательно наблюдать за происходящим. Он увидел то, что вы так хотели скрыть. По-моему, в этом случае следовало обойтись обыкновенными носилками.
Майкл наконец снял пальто и с отрешенным видом бросил его на стул.
— Но все это никак не объясняет событий в самом Медицинском центре. Команда убийц была послана для того, чтобы обезвредить ловушку, убить своих, никого не оставить в живых.
— "Памятливые", — заметила Дженна. — Такое случалось и раньше.
— Да, но как их контролеры догадывались о том, что там была ловушка? Я говорил только с «апачами» и Лорингом. Ни с кем больше. Как они сумели узнать? Почему они оказались настолько уверены, что решились послать убийц? Ведь риск огромен! — Хейвелок поднялся и обошел вокруг письменного стола, с отвращением взирая на разбросанные по его поверхности бумаги. Сейчас он ненавидел их, ненавидел исходящий от них ужас. — Лоринг предположил, что его могли заметить, и он во всем виноват, но я в это не верю. Этот фальшивый полицейский патрульный автомобиль не выскочил из-за ближайшего угла, он был прислан откуда-то человеком, уполномоченным принимать чрезвычайно рискованные решения. Они не пошли бы на это, заметив единственного наблюдателя на стоянке. Кстати, этот наблюдатель достаточно опытен для того, чтобы его вот так запросто обнаружили.
— Да, ты прав, если, конечно, еще раньше они не заметили наших «апачей».
— Даже если «кардиологи» были расшифрованы, их должны были принять всего лишь за охрану. Нет, контролер точно знал, что единственной целью был захват живым хотя бы одного из его людей. Как, черт побери, он узнал это? — Майкл опустил голову, вцепившись в край стола. Затем он с силой оттолкнулся от столешницы и прошел к широкому темному окну с толстым пуленепробиваемым стеклом.
Дженна негромко произнесла:
— Михаил, ты говорил с кем-то еще. Ты разговаривал с президентом.
— Бесспорно. Но... — Он замер, глядя на свое искаженное отражение в стекле. И в этот момент ему почудилось, что он видит другое лицо... Другие, еще расплывчатые черты. Ночной туман, окутавший деревья и поляну перед домом, напомнил о другом тумане, о другом времени... В ушах вдруг загрохотал прибой, он становился все громче, все оглушительнее. Словно какая-то вспышка в мозгу внезапно осветила то, что он не мог разглядеть раньше. Он услышал сухие звуки выстрелов, один за другим... Увидел сумасшедшие слепящие вспышки... Сон...
Коста-Брава! Он вновь оказался на Коста-Брава на пляже Монтебелло!
Лицо в темном окне начало обретать форму... форму вполне определенную... однозначную. И над этим лицом ясно виднелась белая прядь, пересекающая темную волнистую шевелюру.
— Нет!.. Нет!.. — Он слышал свой собственный вопль, чувствовал, как Дженна схватила его за руки... Видел в окне свое отражение... Но не свое. Из окна смотрело на него другое лицо — лицо человека с седой прядью в волосах. Этот человек — и тот убийца с Коста-Брава — одно и то же лицо!
Рыбацкая кепка, неожиданно сорванная с головы порывом океанского ветра; шляпа, едва не унесенная ветром от винтов самолета. На взлетной полосе... в полутьме... два часа назад.
Тот же самый? Неужели это возможно? Непостижимо!
— Михаил! — Дженна обхватила руками его лицо. — Михаил, что случилось? Что с тобой?
— Это невозможно! Этого просто не может быть!
— В чем дело, милый? Чего не может быть?
— Господи, я схожу с ума!
— Прекрати! — крикнула Дженна и встряхнула его.
— Нет... нет, со мной все в порядке. Оставь меня! Не мешай! — Он резко повернулся и бросился к столу. — Куда это все делось? Где оно, черт побери!
— Что это за «оно»! — спокойно спросила Дженна, не отходя от него.
— Досье.
— Чье?
— Мое досье! — Он судорожно выдернул верхний правый ящик стола и принялся лихорадочно рыться среди бумаг. Наконец он наткнулся на папку с черной полосой вдоль корешка. Майкл бросил ее на стол, открыл и, тяжело дыша, начал перелистывать страницы, исступленно шаря глазами в поисках нужного места.
— Что тебя так взволновало, Михаил? Скажи. Позволь мне помочь тебе. С чего все началось? Что заставило тебя вернуться в прошлое? Мы же раз и навсегда решили не казнить друг друга!
— Не нас! Не меня! Его!
— Кого?
— Я не имею права ошибиться! Не могу! — Хейвелок наконец нашел страницу, которую так отчаянно искал. Впившись в нее глазами и водя пальцами по строчкам, он бесстрастно начал читать: — «Они убивают ее! Господи, он убил ее, и я не в силах слушать крики. Беги же к ней! Останови их... Останови... Нет, не я, только не я. Боже, теперь они уносят ее, столько крови... но ей уже не больно. Она ушла. Великий Боже, она ушла... моя любовь ушла... Какой сильный ветер, он даже сдул кепку... Это лицо... Может, я знаю его лицо? Возможно, по фотографиям, по досье? Досье убийцы... Нет... все дело в его волосах. Белая полоса в волосах». — Майкл остановился и взглянул на Дженну. На его лбу выступили капельки пота. — Полоса... белая полоса, — медленно повторил он, четко артикулируя каждый звук. — Да, это может быть только он. Дженна наклонилась и взяла его за плечи.
— Дорогой, ты должен держать себя в руках. Ты ведешь себя неразумно. Ты в шоке. Ты меня понимаешь?
— Некогда, — бросил Майкл, освобождаясь от ее рук и потянувшись к телефону. — Со мной все в порядке. И ты совершенно права. Я в шоке, но только потому, что дело приобретает невероятный оборот. Абсолютно невероятный! — Хейвелок набрал номер, глубоко вздохнул и произнес: — Прошу соединить меня с центральным коммутатором военно-воздушной базы Эндрюс. Попрошу вас также дать распоряжение, чтобы дежурный офицер безотлагательно сообщил мне все требуемые сведения.
Дженна посмотрела на него и отошла к столику с бутылками и графинами. Она налила немного бренди и передала рюмку Майклу.
— Ты страшно побледнел, — сказала она. — Я тебя таким никогда не видела.
Хейвелок ждал, не опуская трубки. Он слышал, как руководитель Секретной службы Белого дома дает инструкции базе Эндрюс. Он договорился с полковником — начальником смены об электронном коде подтверждения. Майкл думал о том, что наиболее невероятное всегда принимает вид совершенно естественного. Той ночью он оказался на Коста-Брава в силу веских и вполне объяснимых причин. Наблюдая экстраординарные события, он обратил внимание на вполне заурядный случай — порыв ветра срывает головной убор. Теперь он добирается до подлинной сущности естественных событий, которые он наблюдал на пляже Монтебелло.
— Звонки из Нью-Йорка шли постоянно, — сообщил полковник в ответ на вопрос Хейвелока.
— Меня интересуют те пять — десять минут, в которые мог произойти разговор, переведенный коммутатором на ремонтный ангар в южном секторе. Это было менее двух часов тому назад, кто-то обязательно должен помнить. Проверьте всех телефонистов. Немедленно!
— Спокойнее, ради Бога!
— Я спокоен, а вы поживее!
Ни один из телефонистов военно-воздушной базы Эндрюс не переводил никакого вызова на ремонтный ангар в южном секторе.
— Там был сержант — водитель джипа. Ему было приказано забрать груз, обозначенный как Пятый стерильный. Джип принадлежит корпусу морской пехоты. Вы меня слышите?
— Мне известно о коде «Стерильный» и о полете. Вертолет сел на северную посадочную площадку.
— Как его зовут?
— Водителя?
— Да.
Полковник замолчал, очевидно обдумывая ответ.
— Насколько мне известно, основной водитель был замещен. Вместо него по устному приказу был назначен другой человек.
— Кто отдал приказ?
— Мы не смогли узнать.
— Как фамилия второго водителя?
— Нам она неизвестна.
— Благодарю вас, полковник. «Памятливый»!
—Найди-ка мне досье Пирса, — попросил Хейвелок Дженну, не отпуская телефонной трубки.
— Артура Пирса? — в изумлении переспросила Дженна.
— Побыстрее, пожалуйста! — Майкл набирал следующий номер. — Я не имею права на ошибку. Не имею права на ошибку. Не здесь. Не сейчас... Господин президент? Говорит Хейвелок. Я встречался с Пирсом и попытался помочь ему... Да, сэр, он потрясающий человек. Нам хотелось бы прояснить один вопрос. Вопрос не очень серьезный, но он поможет прояснить кое-что как для него, так и для меня. У Пирса множество идей, ему очень много надо осмыслить. На сегодняшнем совещании во второй половине дня, после того как я вам звонил, вы упоминали об операции «Апачи» в Медицинском центре Рандолфа?.. Значит, все в курсе текущих событий? Благодарю, господин, президент.
Хейвелок положил трубку. Дженна передала ему темно-коричневую папку.
— Досье Пирса.
Майкл быстро открыл его и сразу перешел к разделу личностной характеристики.
«Объект пьет умеренно и только по серьезным поводам. Ни разу не был замечен в злоупотреблении алкоголем. Не курит».
Спичка, незащищенное пламя, задутое ветром... Вторая спичка, на сей раз огонь горит дольше. В сочетании со странным способом курить — вне всякого сомнения, он не набирал дым в легкие... Клубы дыма — выдох некурящего человека. Сигнал!Через несколько мгновений на джипе появляется неизвестный полковнику водитель, принявший «срочный вызов» из Нью-Йорка. Он назвал имя, которое ему не положено было знать, вызвав тем самым недовольство дипломата. Каждый шаг был продуман, рассчитан в мельчайших деталях. Артура Пирса не вызывали из Нью-Йорка. Он сам звонил кому-то.
Но так ли это? Ошибка недопустима. А что, если телефонист, совершая сотни переключении на огромной базе, просто забыл именно об этом конкретном вызове. И солдаты так часто соглашаются выполнить работу приятеля, не известив при этом начальство. Крупные политические деятели нередко избегают курить на глазах у публики, но в то же время в моменты напряжения тянутся к сигарете. Они искренне желают избавиться от вредной привычки и поэтому стараются не вдыхать дым... А у скольких мужчин преждевременно появляется седина?
Нет, ошибаться нельзя. Если обвинение будет выдвинуто, его уже не вернешь! Если его не удастся доказать, Майкл полностью и навсегда лишится доверия в высших эшелонах власти. Любой, с кем ему придется общаться, будет настороже, станет следить за каждым своим словом. Где же лежит окончательное подтверждение?
Может, в Москве?
«Раздельные службы, но слитые в единое целое, именуемое КГБ. Все остальное — производное. Даже если сотрудник тяготеет к Военной, все равно он принадлежит КГБ». -Петр Ростов, Афины.
«...Он просил передать, что больше не враг вам... Ваши враги — другие; возможно, что это и его враги...». -Советский агент, аэропорт Кеннеди.
— Я вижу по твоим глазам, Михаил. — Дженна прикоснулась к его плечу, привлекая к себе внимание. — Звони президенту.
— Я должен быть абсолютно уверен. Пирс сказал, что для открытия сейфа потребуется по крайней мере три часа; еще пара часов потребуется на отбор нужных документов. У меня есть немного времени. Если Пирс и есть «Двусмысленность» — он в наших руках.
— Но как ты сможешь убедиться в том, что он действительно «путешественник»?
— А я спрошу у него дома. В Москве.
— Ростов?
— Попробую. Он в таком же отчаянном положении, что и я. А если нет — я скажу ему такое, что он в нем окажется. У нас свои маньяки, у него — свои. — Хейвелок снял трубку и набрал трехзначный номер коммутатора Белого дома. — Соедините меня, пожалуйста, с русским консульством в Нью-Йорке. Боюсь, что я не знаю их номера... Нет, нет, я подожду. — Майкл прикрыл микрофон ладонью и сказал Дженне: — Просмотри досье Пирса. Может быть, мы сможем выйти на какие-нибудь следы. Родителей, например, если они живы.
— Жену, — подсказала Дженна.
— Он не женат.
— Весьма удобно. Тогда любовницы?
— Он держит свою личную жизнь в тайне.
— Естественно. — Дженна взяла папку со стола.
— Добрый вечер, — произнес Хейвелок по-русски. — Мне надо поговорить с руководителем внешней охраны.
Каждый телефонист в любом советском посольстве или консульстве понимает, с кем надо соединить, когда вызывают руководителя внешней охраны. Глубокий мужской голос подтвердил, что трубка в нужных руках.
— Моя фамилия Хейвелок, — продолжал по-русски Майкл, — и я надеюсь, что говорю с человеком, который может соединить меня с нужным мне лицом.
— Кто бы это мог быть, сэр?
— К сожалению, мне неизвестно его имя, но он меня знает.
— Это не очень проясняет дело, мистер Хейвелок.
— Думаю, этого достаточно. Этот человек встречал меня в аэропорту Кеннеди, и мы имели продолжительную беседу на разные темы, включая те способы, которые я мог бы использовать для организации новой встречи. Там упоминались сорок восемь часов, фигурировала Нью-йоркская публичная библиотека. У нас еще возникла дискуссия по поводу утраченного автоматического пистолета «буран». Замечательный пистолет, вы согласны? Мне срочно надо поговорить с ним — так же срочно, как ему надо было тогда.
— Может, вы припомните, сэр, что он вам говорил? Это поможет мне скорее догадаться, о ком мы ведем речь.
— Он передал предложение Петра Ростова — начальника управления в КГБ — о предоставлении мне убежища. Я не говорил бы этого вам в том случае, если бы вел сейчас запись разговора. В отличие от вас, я не могу себе этого позволить.
— Вы знаете, всегда существует возможность попытаться повернуть ход событий в свою пользу.
— Ну так используйте предоставившуюся возможность, товарищ. Впрочем, у вас все равно не остается иного выбора.
— В таком случае, почему бы вам не побеседовать со мной... товарищ?
— Да потому, что вас я не знаю. — Майкл просмотрел список номеров телефонов прямой связи с Пятым стерильным. Все номера были предоставлены ему Службой безопасности Белого дома. Он назвал русскому один из них и добавил: — Я пробуду здесь еще пять минут.
После этого Майкл взял свое бренди и откинулся на спинку кресла.
— И ты полагаешь, что они позвонят? — спросила Дженна, которая сидела в другом кресле у стола. В руках она держала досье Пирса.
— Почему бы и нет? Ведь ему не придется говорить. Он станет только слушать. Нашла что-нибудь полезное?
— Мать умерла в шестьдесят восьмом. Отец исчез восемью месяцами позже. В письме сыну во Вьетнам он написал, что после смерти жены жизнь ему стала не нужна, и он намерен встретиться с супругой перед троном Господним.
— Естественно. Однако никакого сообщения о самоубийстве, никакого тела. Безупречный христианин вознесся на небеса.
— Естественно. Тоже «памятливый». Он может принести огромную пользу в Новгороде.
Зазвонил телефон и замигал световой сигнал рядом с номером, который несколько минут назад передал в Нью-Йорк Хейвелок.
— Вы понимаете, мистер Хейвелок, — произнес монотонный голос, чей английский акцент Майкл безошибочно идентифицировал с голосом советского агента из аэропорта Кеннеди, — что предложение, переданное вам, было сделано, чтобы предотвратить величайшую несправедливость, задуманную против вас как защитника мира на земле определенными кругами правительства Соединенных Штатов...
— Если вы все это говорите, — прервал поток слов Хейвелок, — для магнитофона на моем конце провода, то бросьте. Если же для консульства, тогда произнесите все эти слова в конце беседы. Мне некогда. Я частично принимаю предложение Ростова.
— Я не совсем уверен, что предложение товарища Ростова делилось на какие-то части.
— Речь идет о его более раннем предложении, том, сделанном еще в Афинах.
— Полагаю, что вы поступаете разумно, — сказал русский. — Особенно, если учитывать ограниченность наших с вами возможностей.
— Не будем обсуждать проблему возможностей. Сообщите ему этот номер и попросите позвонить мне через час. — Майкл взглянул на часы. — Сейчас в Москве около семи утра. Связывайтесь с ним.
— Боюсь, что ваше предложение неприемлемо.
— Исключено. Скажите ему, что я нашел нашего общего врага и что мы союзники — временно, разумеется... Если мы вообще можем говорить о будущем времени.
— Но я действительно не думаю...
— Не надо думать. Просто свяжитесь с ним. Если вы не сделаете этого, я свяжусь с ним сам, что поставит вас, товарищ, в чрезвычайно неприятное положение. Вас, а не меня. Я ему нужен.
Хейвелок положил трубку и стер тыльной стороной ладони выступившие на лбу капли пота.
— Но что еще может сообщить Ростов? — Дженна встала и отложила досье Пирса на край стола. — По существу, здесь больше ничего нет. Кристально чистый образ скромного героя республики.
— Естественно. — Майкл подался вперед, поставив локти на стол. — Ростов в Афинах сообщил мне, что одним из его источников информации о Коста-Брава был «крот», окопавшийся в Белом доме. Тогда я не поверил ему. Такие приемы используются как своего рода шокотерапия — с целью заставить оппонента слушать более внимательно. Но допустим, что он говорил правду — правду, справедливую для более раннего периода времени, так как агент уже перебрался в другое место и его невозможно выследить. Настоящий путешественник.
Дженна подняла руку и указала на досье.
— Пирс некоторое время проработал в Совете национальной безопасности. В течение нескольких месяцев его кабинет находился в Белом доме.
— Да. И Ростов знал, что говорил. Он не мог понять некоторых вещей, а в нашем деле любое непонимание порождает тревогу. Все, что он узнал о Коста-Брава, и я подтвердил это, не могло произойти без поддержки из Москвы. Но кто именно действовал в Москве? Все операции подобного рода проходят под его прямым контролем. Но на сей раз Ростов не только не имел никакого отношения к операции, он даже не знал о ней. Он решил проверить меня, надеясь, что я смогу ему что-то сказать, смогу подтвердить сообщение агента. И я подтвердил то, что агент сказал правду, правду, которая на самом деле оказалась ложью.
— Он получил информацию от агента КГБ, от «памятливого», который сменил своего хозяина и начал по-настоящему служить только Военной контрразведке, — добавила Дженна.
— Да. Он перехватывает ход операции и сам оказывается на Коста-Брава. Если оказывается... Если... Если.
— Как ты сумеешь объясниться с Ростовым? Ведь его телефон наверняка прослушивается и он находится под охраной.
— Это несложно. Как-никак он руководитель департамента внешней разведки. Я разыграю карту борьбы за власть. КГБ против ВКР. Ростов поймет.
— Однако ни при каких обстоятельствах он не станет по телефону обсуждать операцию «Памятливые путешественники». Ты это знаешь. Он просто не может себе этого позволить.
— Я и не буду его спрашивать об операции. Я назову имя и внимательно послушаю. Он найдет способ сказать. Мы оба играем в одну игру. Давно. Даже слишком давно. У нас особый язык, понятный только таким, как мы, и даже любая пауза для нас имеет свое значение. Моя информация — если только она верна — нужна ему не меньше, чем мне — его подтверждение этой информации. Все должно получиться. Так или иначе. Он сумеет сказать мне, является ли Артур Пирс этим самым «кротом» в госдепе, если убедится, что «крот» начал копать самостоятельно и без его ведома и перешел на службу к маньякам.
Дженна подошла к журнальному столику, взяла блокнот и уселась с ним в кожаное кресло.
— Пока ты ждешь, произнесла она, — давай поговорим о капитан-лейтенанте Деккере.
— О Господи, — воскликнул Хейвелок, хватаясь за телефон, — я же назвал его имя Пирсу! — пояснил он Дженне, набирая номер.
— Соедините с охраной Деккера. Поскорее, пожалуйста.
— "Морской эскорт" слушает.
Голос по радиотелефону звучал четко, спокойно. Напряжение, внезапно охватившее Майкла, немного спало.
— Говорит Пятый стерильный. У нас есть основания считать, что в вашем районе могут быть предприняты враждебные акции.
— Пока никаких признаков, — последовал ответ. — Все спокойно. Улицы прекрасно освещены.
— Тем не менее, мне хотелось бы увеличить охрану.
— У нас не хватает людей. Пятый стерильный. Может, подключить местные силы? Они узнают не больше нашего, а мы и сами, честно говоря, не больно-то в курсе.
— Вы можете это организовать?
— Нет проблем. Мы скажем, что им это зачтется, и они не откажутся поработать сверхурочно. Кстати, о какого рода акциях вы говорите?
— Похищение. Нейтрализация охраны и похищение Деккера.
— Спасибо за предупреждение. Будем иметь в виду. Конец связи.
Хейвелок откинулся в кресле, запрокинул голову и уставился в потолок.
Читать бесплатно другие книги:
