Женщины могут все Робертс Нора
Он не хотел торопиться. Но ее скованность внезапно сменилась жадной требовательностью. Она задвигалась под ним, раздвинула бедра; пальцы Пилар вонзились в его кожу, царапая ее ногтями.
Возбужденный Дэвид потерял терпение, забыл, что хотел действовать со всей возможной деликатностью, и рванулся вперед.
Они рухнули на кровать. На мгновение их пальцы сплелись, потом разомкнулись и принялись изучать тела друг друга. Когда губы Дэвида коснулись ее груди, любовников пронзила сладостная дрожь. Пилар затопила волна наслаждения. Она выкрикнула его имя и тут же застонала, почувствовав прикосновение его зубов.
Мгновение спустя Пилар ощутила небывалый прилив сил, мощная волна подхватила ее и понесла к той чудесной границе между возбуждением и освобождением, когда кровь ударяет в голову, а тело изнывает от желания.
Когда рука Дэвида спустилась ниже, там уже было горячо и влажно.
Ошеломленную Пилар не смущало, что все произошло так быстро. Она была слишком потрясена, чтобы сопротивляться собственному телу. Казалось, спальню озарила вспышка молнии, и Пилар с восторгом сдалась на милость его жадных рук и губ.
«Наконец-то она моя», — думал Дэвид. Мягкая, влажная кожа, пахнущая весной, восхитительные изгибы тела, чистая страсть и полная открытость. Ему хотелось взять все это. И отдать все, что было у него. Она двигалась с ним в одном ритме, будто точно знала, что ему нужно. Будто они делали это уже тысячу раз. И тянулась к нему так, словно хотела обнимать вечно.
Ему так много хотелось показать ей, так много взять у нее, в этот первый раз, такой важный для них обоих. Но ими обоими овладела безумная страсть, вырвавшаяся из-под контроля.
Он снова прильнул к Пилар.
И вновь она раскрыла объятия, выгнулась дугой ему навстречу и приняла его в себя.
Тела, освещенные солнцем, двигались все быстрее, страсть сначала пульсировала, а потом потекла рекой.
Пилар глухо вскрикнула, прижалась губами к его шее, ощутила вкус его кожи и блаженно вытянулась.
В Сан-Франциско тоже светило солнце, но оно только усиливало головную боль Софии. По другую сторону письменного стола сидела Крис. Софии казалось, что она даже не догадывается о предстоящем увольнении. Неужели такое возможно? Все ее распоряжения и предупреждения только подливали масла в огонь.
— Крис, ты не хочешь здесь работать. Ты доказала это всем своим поведением.
— Я работала в этой компании лучше всех. Но тебе это не нравилось.
— Напротив, я всегда с уважением относилась к твоей работе.
— Вранье!
София сделала глубокий вдох, приказала себе сохранять спокойствие и соблюдать служебную этику.
— Я восхищаюсь твоим талантом. Но не собираюсь терпеть и смотреть сквозь пальцы на твое постоянное нежелание считаться с политикой компании и на твое отношение к начальству.
— То есть на мое отношение к тебе.
— Естественно. Поскольку я и есть твое непосредственное начальство.
— Потому что твоя фамилия Джамбелли.
— Во-первых, фамилия тут ни при чем. А во-вторых, это не твое дело.
— Если бы Тони был жив, ты бы не сидела за этим столом. София почувствовала горечь во рту.
— Значит, вот как он попал в твою постель? — насмешливо спросила она. — Пообещав тебе мое место? Это было умно с его стороны, но глупо с твоей. Мой отец никогда не руководил этой компанией и не пользовался в ней никаким влиянием.
— Это вы так считали. Все три представительницы семьи Джамбелли.
— Он считал так же. Но это не имеет отношения к делу. Я заведую этим отделом, и ты больше у меня не работаешь. Ты получишь обычное уведомление об увольнении вместе с двухнедельным жалованьем. К концу дня будь любезна забрать из кабинета свои личные вещи.
Обе поднялись. Софии казалось, что если бы их не разделял стол, Крис не ограничилась бы словесным выпадом. Это лишний раз доказывало, в какой тупик зашли их отношения. София не возражала бы против пары боксерских раундов.
— Вот и отлично. У меня есть другие предложения. Все в нашей сфере знают, кто чего стоит. Я имею в виду способность к творчеству.
— Надеюсь, в «Ла Кер» тебя оценят по заслугам, — парировала София. У Крис отвисла челюсть от изумления. — Это не секрет. Но предупреждаю: когда ты поступала к нам в фирму, то дала подписку о неразглашении. Если ты передашь информацию о Джамбелли конкурентам, против тебя будет возбуждено дело.
— Мне ничего не нужно передавать. Твоя предстоящая рекламная кампания — мертворожденное дитя. Увы.
— В таком случае ты должна быть счастлива, что она пройдет без твоего участия. — София вышла из-за стола, в глубине души надеясь, что Крис ударит ее. Однако этого не случилось. Она подошла к двери и распахнула ее. — Думаю, мы сказали друг другу все, что должны были сказать.
— Можешь поставить на отделе крест, потому что, если я уйду, другие уйдут со мной. Посмотрим, как ты справишься с делом вместе со своим фермером. — Крис пошла к выходу, но остановилась и издевательски бросила: — Мы с Тони так смеялись над вами!
— Меня поражает, что у вас было время для бесед и юмора.
— Он уважал меня! — выпалила Крис. — Он знал, кто на самом деле руководит этим отделом. У нас были интересные беседы о тебе, сука номер три!
София схватила Крис за руку.
— Значит, это была ты. Детский вандализм, анонимные письма. Скажи спасибо, что я тебя только увольняю, а не отдаю под суд!
— Вызови полицию… а потом попробуй доказать. Посмотрим, кто будет смеяться последним! — Крис вырвалась и ушла.
Оставив дверь открытой, София вернулась к письменному столу и позвонила в охрану. Она хотела, чтобы Крис выдворили из здания. Теперь, когда первый приступ гнева прошел, она ничуть не удивлялась тому, что именно Крис изуродовала ангелов и прислала фотографию.
Но почувствовала омерзение.
С этим ничего нельзя было поделать. Как и с тем, что Крис могла заранее скопировать и передать конкурентам кое-какие документы. Скорее всего, это началось давно.
Рассерженная София вызвала к себе Пи-Джей и Трейса. В ожидании их она расхаживала по кабинету, пытаясь успокоиться. Тут открылась дверь, и вошел Тай.
— Я видел, как Крис мчалась по коридору, — бросил он, устраиваясь в кресле. — Она назвала меня безмозглым фермером и подкаблучником. Похоже, она имела в виду твой каблук.
— Это еще раз доказывает, что она дура. Мозги у тебя хорошие, а на мой каблук ты до сих пор не обращал никакого внимания. Черт побери, она довела меня до белого каления!
— Я думал, что все прошло куда хуже. У нее из ушей дым валил.
— Я надеялась, что она ударит меня. Ух, я бы ей врезала! Тогда мне было бы легче. Она назвала меня сукой номер три. Я бы с наслаждением показала ей, какой может быть настоящая итальянская сука, когда ее по-настоящему задевают. Эта тварь мазала лаком для ногтей наших ангелов и посылала мне анонимные письма!
— Стоп, стоп… Какие письма?
— Никакие. — Она махнула рукой и снова начала расхаживать из угла в угол.
Тай поймал ее за руку и притянул к себе.
— Какие письма?
— Точнее, одно письмо с фотографией бабушки, мамы и меня. Пришло несколько месяцев назад. В тот раз она воспользовалась ручкой с красными чернилами, но надпись была почти такой же, как на ангелах Джамбелли.
— Почему ты ничего мне не сказала?
— Потому что письмо было адресовано мне, потому что оно разозлило меня и потому что разговоры о нем доставили бы удовольствие тому, кто его послал.
— Если получишь еще одно, расскажешь мне, ясно?
— Ясно. Ты будешь первым в очереди. — Разгневанная София не могла стоять на месте, а потому отстранилась. — Крис сказала, что отец хотел отдать ей мое место! Думаю, он действительно обещал ей помочь и испытывал при этом столько же угрызений совести, сколько их было в тот момент, когда он крал мамины драгоценности для Рене.
«Ей больно, — думал Тай, следя за меняющимся выражением ее лица. — Даже сейчас Авано умудрялся пробивать защиту Софии и ранить в самое сердце».
— Мне очень жаль.
— Ты наверняка думаешь, что они заслуживают друг друга. Я тоже так думаю. И я успокоилась, совсем успокоилась, — повторила она как заклинание. — Все кончено и забыто. Злость не поможет. Нужно двигаться вперед. Но сначала я должна поговорить с Пи-Джей и Трейсом, а для этого мне нужно взять себя в руки и сосредоточиться.
— Хочешь, чтобы я ушел?
— Нет. Будет лучше, если мы станем действовать заодно. — София открыла верхний ящик стола и достала оттуда аспирин. — Мне следовало выгнать ее несколько недель назад. Ты был прав, когда предлагал это. А я ошибалась.
— Я должен это записать. Не одолжишь карандаш?
— Заткнись. — Благодарная Таю за то, что тот помог ей прийти в себя, София тяжело вздохнула и открыла бутылку воды. — Тай, скажи мне честно… Что ты думаешь о кампании по празднованию столетия фирмы?
— Сколько раз тебе говорить, что это не моя область?
— С точки зрения потребителя, черт побери! — Она убрала обратно три таблетки сильнодействующего тайленола и глотнула из бутылки. — Обо всем остальном на свете у тебя есть мнение, верно?
— Я думаю, что все нормально, — буркнул он. — Что еще?
— Этого достаточно. — Измученная София села на край стола. — Она меня достала. Не хочется признаваться, но это так. — Она посмотрела на часы. — Нужно поскорее закончить с этим делом, а потом встретиться с Маргарет.
Чувство вины заставило Тайлера заерзать в кресле.
— Вчера вечером я должен был приехать к ней обедать. Но пришлось отложить. А сегодня я не смог до нее дозвониться.
— Она заканчивает в шесть.
— Да? Черт побери… Можно воспользоваться твоим телефоном?
София махнула рукой, вышла в соседнюю комнату и попросила секретаршу сварить кофе.
— На работе ее нет, — сказал Тай, когда София вернулась. — Она пропустила две важных встречи.
— Это не похоже на Маргарет. Попробуй еще раз позвонить ей домой… — начала она, но тут в кабинет вошли Пи-Джей и Трейс. — Садитесь. — София указала им на кресла и плотно закрыла дверь. — Вам следует знать, — сказала она, направляясь к своему столу, — что Крис у нас больше не работает.
Пи-Джей и Трейс обменялись быстрыми взглядами.
— Я вижу, что это для вас не сюрприз. — Не услышав ответа, София решила выложить карты на стол. — Надеюсь, вы оба знаете, как я к вам отношусь. Вы представляете большую ценность для отдела, для компании и для меня лично. Я догадываюсь, что изменения, прошедшие в конце прошлого года, могут вызывать недовольство. Если у кого-нибудь из вас есть трудности или замечания, я готова начать обсуждение.
— А вопрос можно? — спросил Трейс.
— Можно.
— Кто заменит Крис?
— Никто.
— Ты не собираешься брать человека на ее место?
— Предпочитаю разделить между вами ее работу, ее должность и ее жалованье.
— Мы разыграем ее кабинет в кости, — заявила Пи-Джей.
— Пусть катится к чертовой матери! — прошипел себе под нос Трейс.
— Маленький перерыв. — София услышала стук в дверь и открыла секретарше, которая принесла кофе. — Вы не только не удивлены таким поворотом событий, но, если зрение и слух меня не обманывают, ничуть не огорчены и не расстроены.
— О мертвых и недавно уволенных не принято говорить плохо. — Пи-Джей посмотрела в чашку, а потом подняла глаза на Софию. — Но… ты бываешь в офисе не каждый день, потому что такова твоя работа. Ты много путешествуешь, летаешь за границу. С декабря по меньшей мере три дня в неделю работаешь на дому. А мы сидим здесь.
— И что же?
— Если бы Пидж не боялась, что ее обвинят в недоброжелательстве, она сказала бы, что с Крис трудно работать. А под ее началом тем более, — объяснил Трейс. — Речь о том, как Крис вела себя в твое отсутствие. Она считала себя большой начальницей, а нас и всех остальных сотрудников отдела — «шестерками». А мне до чертиков надоело быть «шестеркой». Я подыскивал себе другую работу.
— Проклятье, Трейс, ты же мог поговорить со мной!
— Я собирался. До того как приму окончательное решение. Но сейчас проблема решилась сама собой. Если только мы с Пи-Джей не подеремся из-за кабинета Крис.
— Я же предложила кости. Раз, два — и готово. София, она пыталась влиять на сотрудников. Подговаривала их поднять коллективный мятеж или что-то в этом роде. Думаю, у нее здесь остались сторонники. Если она уйдет, ты можешь потерять нескольких нужных людей.
— Ладно. Сегодня днем я устрою общее собрание. Проверю, какой урон она нам нанесла. Жаль, что я это проглядела. Когда все закончится, я хотела бы получить от вас рекомендации. Кого из этих людей следует повысить, а кому поднять жалованье. С нынешнего дня вы оба менеджеры. Я подготовлю соответствующий приказ.
— Отлично! — Пи-Джей вскочила. — Хочу поскорее набросать, как я отделаю свой новый кабинет. — Она повернулась к Таю. — Я должна сказать вам… Сильные и молчаливые мужчины совсем не обязательно подкаблучники. Чаще наоборот. Крис злилась на вас за то, что вы не полезли напролом и не сели в лужу. А вы говорили только тогда, когда вам было что сказать. И если открывали рот, то говорили дело.
— Подлиза… — проворчал Трейс.
— Подлизываться мне незачем. Меня и так повысили. — Она захлопала ресницами и вышла.
— Мне нравится здесь работать. Нравится работать с вами. Я огорчился бы, если бы все пошло по-другому, — заявил Трейс и удалился, весело насвистывая.
— Ну что, легче стало? — спросил Тай.
— Значительно. Правда, я еще злюсь на себя за то, что проглядела назревающий конфликт и позволила ей зайти так далеко, но все остальное неплохо.
— Вот и хорошо. Ты созывай совещание, а я тем временем попытаюсь найти Маргарет. Если она не станет возражать против делового обеда, ты пойдешь с нами?
— Конечно. Но Маргарет едва ли обрадуется. Она положила на тебя глаз.
— Отстань.
— Куй железо, пока горячо, — небрежно посоветовала София, вышла в соседнюю комнату и заговорила с секретаршей.
«Женщины! — думал Тайлер, разыскивая в роулдексе Софии номер домашнего телефона Маргарет. — И они еще обвиняют мужчин в том, что у тех на уме один секс. То, что они с Маргарет ладят и пару раз куда-то ездили вместе, еще не значит…»
Додумать он не успел. После третьего гудка ему ответил мужской голос.
— Не могли бы вы позвать к телефону Маргарет роуэрс?
— Кто ее спрашивает?
— Тайлер Макмиллан.
— Мистер Макмиллан… — Настала крохотная пауза. — Это детектив Клермонт.
— Клермонт? Извините. Должно быть, я ошибся номером.
— Нет, не ошиблись. Я нахожусь в квартире мисс Боуэрс. Она мертва.
ЧАСТЬ III
Цветение
Любовь подобна пышному цветку,
А дружба — древу, что дает приют.
Сэмюэл Тейлор Колридж
ГЛАВА 16
В марте долину насквозь продувало сырым, холодным ветром. Ветер сковывал землю и трепал обнаженные лозы. Холодная сырость предрассветных туманов пронизывала до костей. Теперь до наступления настоящего весеннего тепла придется думать о повреждениях и потерях.
Придется думать о многом…
София пришла на виноградник и почувствовала досаду, не увидев Тайлера. Она рассчитывала, что Тай, как обычно, бродит между рядами и проверяет, не начался ли преждевременный рост. Скоро нужно было начинать дискование — погода это позволяла. Затишье февраля сменялось мартовской страдой.
Но долиной пока еще владела капризная ведьма-зима. И давала жившим здесь виноградарям досуг для неприятных мыслей.
«Конечно, Тай пребывает в мрачном настроении. Наверняка сидит в своем кабинете, — подумала София, направляясь к дому. — С головой зарылся в свои ведомости, графики и карты. Делает заметки в полевом журнале. Но все равно хандрит».
Пора положить этому конец.
Она хотела постучать, но передумала. Когда стучат, легче всего ответить: «Уйди». Поэтому София бесшумно открыла дверь, сняла жакет и вошла внутрь.
— Тай, ты здесь? — Она бросила жакет на перила и, повинуясь инстинкту, двинулась к его кабинету.
— Я работаю. — Он даже не удосужился поднять глаза.
Всего несколько секунд назад Тайлер стоял у окна и видел, как София шла между рядами, а потом свернула к дому. Он подумывал уйти и запереть дверь. Но это было бы глупо и бесполезно.
Он слишком хорошо знал Софию. Запертая дверь ее не остановит.
Она села напротив, откинулась на спинку стула и стала ждать, пока ему надоест молчание.
— Что тебе?
— Ты ужасно выглядишь.
— Спасибо.
— Полиция по-прежнему молчит?
— Ты знаешь столько же, сколько и я.
Это верно, подумала она. Ожидание выводило ее из себя. Тело Маргарет обнаружили почти неделю назад. На полу у стола, накрытого на двоих, с нетронутым бифштексом на дощечке, расставленными свечами и пустой бутылкой из-под мерло.
Наверняка Тай не мог забыть эту картину. Потому что второй прибор был приготовлен для него.
— Сегодня я говорила с ее родителями. Они приедут за ней и увезут хоронить в Колумбус. Им очень тяжело. И тебе тоже.
— Если бы я не отменил…
— Думаешь, все было бы по-другому? Сомневаюсь. — София встала, подошла к Тайлеру, остановилась рядом и начала растирать ему плечи. — Если у Маргарет было больное сердце, она могла умереть когда угодно.
— Если бы я был там…
— Если. Может быть. — Она поцеловала его в макушку. — Эти два слова сведут тебя с ума. Может быть, хватит себя изводить?
— Черт побери, она была слишком молода для сердечного приступа. И не успела сообщить мне никаких статистических данных. Копы расследуют это дело, но молчат как рыбы. Это кое-что значит.
— Это все мелочи. Главное заключается в том, что ее смерть была неожиданной и что Маргарет была через Джамбелли связана с моим отцом. Тай, пока все идет своим чередом. А если появится что-нибудь новое, нам сообщат.
— Ты сама говорила, что она была неравнодушна ко мне.
Если бы можно было вернуться в прошлое, София скорее откусила бы себе язык, чем бросила ту короткую небрежную фразу.
— Я просто дразнила тебя.
— Нет, не дразнила. — Он поднялся и закрыл полевой журнал. — Человек задним умом крепок. Я не видел ее. В этом плане она меня не интересовала, и я не захотел ее видеть.
— Ты ни в чем не виноват. Не мучай себя. Это все равно ничего не изменит. Мне жаль, что так случилось. Маргарет мне нравилась. — Не успев подумать, София обняла Тая за плечи и прижалась щекой к его макушке.
— Мне тоже.
— Пойдем вниз. Я сварю суп.
— Зачем?
— Потому что это избавит нас от необходимости думать. И ждать. — София повернула вращающееся кресло, и Тайлер оказался сидящим к ней лицом. — Кроме того, я слышала одну сплетню, а поделиться не с кем.
— Я не люблю сплетен.
— И напрасно. — Она потянула Тая за руку и обрадовалась, когда тот поднялся. — Моя мать спала с Дэвидом.
— Черт побери, Софи! Зачем ты мне это рассказываешь? Она слегка улыбнулась и взяла его под руку.
— Потому что ты не станешь болтать об этом с посторонними. И потому что это не та тема, которую можно обсуждать с Nonna за завтраком.
— Но ее можно обсуждать со мной за супом. — Типично женская логика… — Ладно. Как ты это узнала?
— Очень просто, — сказала она, спускаясь по лестнице. — Во-первых, я хорошо знаю маму. Достаточно было одного взгляда, чтобы все понять. Во-вторых, вчера я видела их вместе. Это было нечто!
Он не стал спрашивать, в чем заключалось это «нечто». София, конечно, расскажет, но едва ли он что-нибудь поймет.
— И как ты к этому относишься?
— Не знаю. В глубине души я рада за мать. Это ей на пользу. И в то же время я чувствую жуткую растерянность при мысли о том, что она спит с мужчиной. Пережиток детства. Пора взрослеть.
Сойдя с лестницы, Тай остановился и повернул Софию лицом к себе.
— Ты хорошая дочь, — сказал он и приподнял пальцем ее подбородок. — И не такая вредная, как думают люди.
— Еще какая вредная. Пусть только Дэвид попробует ее обидеть!
— Я буду его держать, а ты — пороть.
— А что, это мысль… — София продолжала смотреть ему в глаза и чувствовала, как по жилам начинает быстрее бежать кровь. — Тай… — Она поднесла руку к его лицу, а Тайлер наклонился к ней.
Стук в дверь заставил ее чертыхнуться.
— Господи, ну что за невезение! Запомни, на чем мы остановились. Запомни как следует.
— Запишу в журнал. — Раздосадованный Тай рывком распахнул дверь, и у него свело живот.
— Мистер Макмиллан… — На обледеневшем крыльце стояли Клермонт и Мейгир. — Можно войти?
Они прошли в гостиную, где царил типично мужской беспорядок. Тайлер не стал утром разжигать огонь, и камин совсем остыл. На кофейном столике валялась старая газета. Под столом лежала книга в бумажной обложке. Мейгир попыталась разобрать ее название, но не сумела.
«Он не удосуживается поднять ее, как сделало бы на его месте большинство людей, — подумала Морин. — И, судя по всему, не собирается садиться. Однако когда Макмиллан все же сел, София примостилась на ручке его кресла. Это означало, что они заодно».
Клермонт вынул свой блокнот и задал ритм.
— Вы говорили, что встречались с Маргарет Боуэрс.
— Нет. Я сказал, что пару раз приглашал ее пообедать.
— Чаще всего это и означает «встречаться».
— Я так не считаю. Это были простые посещения ресторана.
— В тот вечер, когда она умерла, вы должны были обедать с ней.
— Угу. — В тоне Клермонта не было ни осуждения, ни сочувствия. И все же Тайлер почувствовал себя задетым. — Я уже говорил, что в тот вечер задержался. Позвонил ей около шести и оставил на автоответчике сообщение, что не смогу прийти.
— Похоже, вы уделяли ей не слишком много внимания, — вставила Мейгир.
—Да.
— И что же вас задержало?
— Работа.
— На вилле?
— Именно так я ответил вам в прошлый раз. С тех пор ничто не изменилось. Честно говоря, я забыл о времени и вспомнил про обед только тогда, когда пришел домой.
— Вы позвонили ей в шесть. Значит, у вас оставался в запасе еще час. Вы могли бы успеть. — Мейгир склонила голову набок. — Или позвонить и сказать, что немного задержитесь.
— Мог бы. Но не сделал этого. У меня не было настроения ехать в город. А что, это имеет значение?
— Мисс Боуэрс умерла у стола, накрытого на двоих. Так что имеет.
— Детектив Клермонт, — любезным тоном сказала София, — я думаю, Тай молчит, потому что боится смутить меня. Дело в том, что в тот вечер с нами произошел один казус. Это случилось в моем кабинете на вилле.
— София!
— Тай! — в тон ответила она. — Детективы наверняка поймут, что тебе не хотелось ехать в Сан-Франциско и обедать с одной женщиной, потому что незадолго до этого ты лежал на полу кабинета с другой… С нами случился казус, — продолжила София. — Незапланированный, происшедший экспромтом, чрезвычайно несвоевременный и прервавшийся в тот момент, когда в кабинет вошел дедушка Тайлера.
В подтверждение своих слов она провела рукой по волосам Тая.
— Если вы сочтете необходимым допросить мистера Мак-миллана-старшего, то он подтвердит, что мы действительно обнимались в рабочее время. В этом свете становится понятно, почему Тай чувствовал себя слегка выбитым из колеи и не хотел ехать в город на деловой обед с Маргарет. Но если я не полная дура, то главное заключается в следующем: Тай там не был и не имеет никакого отношения к тому, что с ней случилось.
Клермонт терпеливо выслушал ее, кивнул, а потом снова посмотрел на Тайлера. Выходит, он не ошибся. У них действительно роман. Рассказ Софии был первым подтверждением этого. А вторым — то, что Макмиллану было неловко, а мисс Джамбелли развлекалась.
— Вам уже доводилось обедать с мисс Боуэрс у нее на квартире?
— Нет. Но в ее квартире я бывал. Заезжал за ней, чтобы посидеть в «Четырех сезонах» и обсудить дела. Мы поднимались к ней. Это было примерно год назад.
— Почему бы вам не спросить прямо, спал ли он с ней? — предложила София. — Тай, вы с Маргарет когда-нибудь…
— Нет. — Раздосадованный и смущенный, Тай бросил на нее испепеляющий взгляд. — О господи, Софи!
Не успел Тайлер прийти в себя, как София похлопала его по плечу и продолжила:
— Ее влекло к нему, а он ничего не замечал. Так часто бывает с мужчинами, а Тай в этом смысле тупее других. Я пытаюсь затащить его в постель уже…
— Прекрати! — Он боролся с желанием закрыть лицо руками. — Послушайте, мне ужасно жаль Маргарет. Она была славной женщиной и нравилась мне. Если бы я не отказался, то мог бы позвонить по телефону девять-один-один и сообщить, что у нее сердечный приступ. Но я не понимаю, какое отношение к случившемуся имеют ваши вопросы.
— Вы никогда не дарили мисс Боуэрс бутылку вина? Тай провел рукой по волосам.
— Не знаю. Может быть. Я дарю такие бутылки многим. В том числе и коллегам. В качестве местного сувенира.
Читать бесплатно другие книги:
