Перстень с трезубцем Теущаков Александр
То, о чем говорил Андор, сейчас боролось в графине Жомбор. Злость и ненависть к прежнему Вашару до сих пор не угасли в ее груди. Шрам, оставленный между лопаток по приказу гайдука, взывал о мести. Но сейчас перед ней был совсем другой Вашар, он был ее другом. Прими сейчас она решение, и они останутся друзьями навеки. Но только друзьями. И вдруг в ней проснулось другое чувство: она уже не сможет больше говорить ему о своей любви и никогда искорка надежды не вспыхнет в ее сердце огоньком, она своим решением поставит крест на своей мечте. Все это перемешалось в голове Илоны и с сумасшедшей силой давило на ее сознание. Она понимала, что сию минуту должна дать любой ответ и как это бывало раньше, заглянула в глубину своего сердца и на какой-то миг отрешилась от всего происходящего. Она сделалась прежней Ребекой – холодной, расчетливой, уверенной в собственных силах и готовой принимать любые решения. Силой своего темперамента, она подавила чувства, мешавшие ей быть собой.
Она холодно взглянула на Вашара, и протянула руку к его повязке. Он снял ее, и Илона увидела мужественное лицо зрелого мужчины. Его темные глаза под густыми бровями, прямой нос, пышные черные усы и красивые губы. На подбородке виднелась небольшая ямочка, как бы разделяя его на две части. Она никогда раньше не видела этого человека. Илона усмехнулась и про себя подумала: «Ну вот, я и добилась своего, теперь я увидела его лицо. Но только что теперь это значит? Сейчас нам придется расстаться, и я больше не увижу Андора». Она отвернулась, чтобы не видеть его лицо и сказала:
– Одень повязку, тебя могут увидеть мои люди. Почему ты молчишь? Разве тебе нечего сказать?
– Илона, ты приняла правильное решение, оно поставило точку в нашей с тобой, не начавшейся связи. Возможно, скоро ты узнаешь больше, и я хочу, чтобы ты выслушала меня до конца. Мы сейчас разойдемся, и каждый из нас пойдет своей дорогой. Я понимаю тебя прекрасно, что ты имела право знать мою тайну, хотя бы потому, что в последнее время мы были повязаны серьезными делами, от раскрытия которых, нас казнят незамедлительно. Я хочу напоследок сказать тебе: оставайся Илоной – доброй, чуткой, внимательной, а не Ребекой, которая сейчас берет верх над прекрасным человеком. Нам еще суждено с тобой встретиться и не раз, потому что мы продолжаем одно дело – это освобождение нашей родной страны от захватчиков. Наши отцы жили в тяжелые времена, им тоже пришлось бороться за свободу Венгрии, они почти одновременно ушли из жизни. Если бы я не знал твоего истинного отношения к туркам и Габсбургам, я бы больше не находился с тобой в одном ряду. Это твое право, помогать или не помогать мне, но твой народ и твоя родина сейчас нуждается в тебе. Пусть наши усилия по освобождению людей от рабства и насилия кажутся незначительными, но придет время, мы объединимся и нанесем решительный удар. Завтра нам предстоит вместе бить турецких захватчиков и наших недругов в лице барона Вадаша. Вот здесь мы с тобой едины и если ты сейчас дашь своим личным, злобным помыслам захлестнуть свой разум, то мне будет, очень жаль, потерять такого хорошего союзника. Ты порвала с прошлым. Действия твоего отца не должны ложиться тенью на твое будущее, ты вправе бороться за свое доброе имя. Своими праведными делами и поступками ты докажешь людям, что способна на их понимание и прощение. Но самое главное на предстоящий момент я считаю – это борьба с врагами нашей родины, как с внешними, так и с внутренними. Предатели кругом, они попрали законы наших предков, отдав корону Венгрии в руки чужеземных завоевателей. Народ должен вздохнуть свободно и сбросить с себя иго магнатов и бороться за отмену крепостного права за свободу наших граждан. Если ты так же думаешь, то вот тебе моя рука. Я до самой смерти клянусь быть твоим товарищем по оружию и всегда помогать тебе в беде.
Илона была тронута словами Андора и черные мысли, только что роившиеся в ее голове, постепенно отступили и их место снова заняли светлые, дружеские помыслы. Она протянула руку и, слегка сжав ладонь Андора, произнесла:
– Хорошо, останемся союзниками. Я постараюсь справиться со своими чувствами, может со временем мне это удастся. – Илона, движением руки пригласила Андора в гостиную залу, где слуги уже накрыли стол. – Отобедаем, а заодно и обсудим наши дальнейшие планы, – улыбнувшись, она пошла вперед.
Вашар облегченно вздохнул, казалось, сбросил со своих плеч тяжелый груз, но следом за спокойствием пришли тревожные мысли:
«Теперь она видела мое лицо и думаю, что скоро узнает мою тайну».
Расчеты Вашара и графини Жомбор оправдались, барон Вадаш, путешествуя по глубинке Трансильвании, не мог рассчитывать на широкую помощь дворян, только прибыв в Дьюлафехервар, он заручился поддержкой своего дяди. Здесь Гаспара ждал сюрприз – вот уже сутки его дожидался Берток, доставивший ему хорошие и плохие новости.
– Господин Вадаш, вы знаете о том, что все постоялые дворы и корчмы контролируются людьми графини и Вашара?
– Догадываюсь, потому нам со слугой пришлось ночами добираться сюда. А подробно ты можешь рассказать обо всем? Хотя подожди, ответь мне сначала на вопрос, как ты узнал, что я нахожусь в Дьюлафехерваре?
– Я получил приказ от Вашара перекрыть все дороги, ведущие на север Трансильвании, он ясно выразился, что нам предстоит захватить Вас в плен или на крайний случай убить. Ждать Вас Бестерце еще рано, так я подумал, что Вы прибудете сюда к своему дяде.
– Что с Вашаром и где сейчас Ребека?
– С Вашаром все плохо, он сильно ранен в левое плечо и на этой же руке перебиты пальцы. Рана загноилась, и он потерял сознание, его привезли в логово.
– Куда привезли?!
– В ущелье Дьёрдя Дожа.
– Так ты узнал, где он прячется?
– Да, я сам заносил его в пещеру.
– Вот это хорошая новость! Ты намекнул, что есть еще плохие известия.
– Да, кроме того, что Вас разыскивают, есть еще одна тревожная новость, граф Ласло каким-то образом оказался посвящен в Ваши тайны. Теперь он со своими воинами и при поддержке войск национальной гвардии едут в направлении Дьюлафехервара. Вам незамедлительно нужно отправляться на запад и по реке Марош, через Сегед, двигаться к северным границам Венгрии.
– Это Ребека рассказала все Ласло, теперь я уверен, что она с ним заодно. А где находится ущелье, в котором прячется разбойник Вашар?
– Южнее реки Марош, есть каменная гряда, она уходит далеко в сторону южных границ Трансильвании на придунайскую равнину. Между скалами протекает быстрая речка, но рядом с ней есть проход, где можно пройти с лошадьми. Слышали историю о том, как с этого ущелья Дьёрдь Дожа в начале века собирался идти с войском на охрану южных рубежей?
– Приходилось. Так ты знаешь, где Вашар прячет свои богатства?
– Думаю, что в этой пещере и прячет. Как-то раз, мне с гайдуками пришлось привезти туда две телеги с добром, мы разгрузили их у входа, а приближенные Вашара перетаскали. Я уверен, что там хранит Вашар награбленное добро.
– Сколько человек может при необходимости собрать разбойник?
– Двадцать пять от силы, но если он разошлет гонцов, то сотни две наберутся.
– Кто они – эти люди?
– Крестьяне, подневольные люди и есть еще повстанцы, они прячутся и живут в горах, а для власти, так или иначе они все являются крамольниками.
– А Ребека, она может помочь Вашару?
– Она сейчас занята Вашими поисками.
– Ладно, Берток, иди на кухню, там тебя покормят, а я пока поразмышляю над твоими словами.
– Что скажешь? – обратился Вадаш к Шрузу, после того, как гайдук вышел из комнаты.
– Складно все говорит, я бы на месте Вашара и графини поступил бы так же, перекрыл тебе все пути отхода. Гаспар, а ты точно ранил Вашара?
– Точнее не может быть, алебардой я развалил ему все плечо.
– Тогда Берток не врет. Ему можно доверять?
– Он продался Ребеке и мне. Время от времени поставляет нам сведения о графине и разбойниках.
– Вдруг это ловушка, придуманная графиней и гайдуком?
– Берток предал своих людей и если это откроется, его сразу же убьют, он прекрасно знает о том, что я в любое время могу раскрыть его тайну.
– А графиня, она же с Вашаром заодно, вдруг она выдаст тайну предательства Бертока.
– Ребеке выгоднее держать его на привязи и иметь постоянные сведения о состоянии дел Вашара, так что ей не нет смысла раскрывать Бертока.
– Наверно ты прав, – согласился с бароном Шруз, – а сколько людей может дать твой дядя?
– Сотню. Я объясню ему, что люди нужны для поимки разбойника Вашара, многие дворяне ненавидят гайдука и готовы даже заплатить за то, чтобы он оказался в петле. Ты-то, что думаешь, Шруз, стоит нам ввязываться в драку с разбойниками.
– Если их будет даже полсотни, мы легко перебьем их, главное никого не выпустить из ущелья.
– Ладно, я обговорю с Бертоком все тонкости и окончательно приму решение, прорываться на север или направиться в ущелье Дожа.
Глава 20. Битва в ущелье
Хадияр-бей получил сведения от своего лазутчика, что Вашара доставили без сознания в одну из пещер ущелья Дьёрдя Дожа. Берток передал ему точный план расположения пещеры и скрытых мест, где размещены в карауле гайдуки. Ущелье на входе и выходе охраняется несколькими группами. Бей обрадовался, за голову мадьярского марида он получит щедрое вознаграждение, потому что много лет турецкие воины, сборщики налогов несут потери и убытки от повстанца Вашара. Но здесь, пожалуй, всему виной – национальная гордость, с которой простые люди относятся к гайдуку. Он по-прежнему неуловим, так как имеет везде свои «глаза и уши», его вовремя предупреждают об опасности и, как правило, быстро и неизвестно куда скрывается. Вот теперь бею доложили о месте, где залег раненный гайдук.
Хадияр-бей созвал офицеров-кавалеристов, находящихся в его подчинении и, рассмотрев рукотворную карту, они наметили основные подходы к ущелью, где им необходимо выставить заслоны, при случае, если разбойники попытаются бежать. Путь, по которому им предстояло продвигаться, изредка, огибая перелески, пролегал по долине. На подходе к ущелью дорога спускается в крутой овраг и после подъема пролегает вдоль горной речки.
По ходу обсуждения командиров, было принято решение: глубокой ночью часть воинов, спешившись, пройдет несколько верст по высокогорному плато и, достигнув перевала, спустится в ущелье, перекрыв северный проход. Основная часть войска, рассредоточившись на входе в ущелье, тщательно укроется в скалах. Учитывая, что на протяжении всей расселины пробегает бурная речка, будет трудно провести навьюченных лошадей, значит, придется оставить их в овраге. Все нужно проделать с особой осторожностью, чтобы дозорные гайдуки не смогли заметить передвижений османских воинов. Как только первые лучи солнца коснутся вершин скал, воины ислама захватят гайдуков врасплох.
– Один отряд останется в резерве вот в этом овраге, – показал Хадияр-бей на карте, – в случае возникновения опасности со стороны дороги, разделяющей овраг, наши кавалеристы нападут на разбойников. Сколько в общей сложности собрано воинов?
– Подразделение сипахи составляют основную часть, их численность триста всадников, сто пятьдесят воинов-дербенджи осуществят обход по горам, еще сто пятьдесят воинов-сегбанов будут сопровождать основной отряд пешим ходом. Я думаю, шестьсот человек будет достаточно, чтобы окружить и захватить мадьярских разбойников, – доложил ага-офицер.
– Мне нужно посвятить вас еще в одну боевую операцию, – обратился Хадияр-бей к офицерам, – после захвата Вашара и его людей, мы направимся в земли графа Ласло, нам предстоит вызволить из плена своих людей, томящихся в соляных копях. Я раньше уже пытался проникнуть в пещеры, но там много ловушек. Основными силами сипахи мы быстро доберемся до крепости и перекроем путь к воротам замка. Нужно запретить вход и выход всем людям, работающим на заводе. Другая часть воинов направится вдоль озера к главным воротам соляных пещер, и до прихода воинов-сегбанов, будет удерживать занятые позиции. В нашу задачу входит: найти камеры или помещения, где содержат турецких пленных, как только мы их разыщем и освободим, я имею разрешение на захват и удержание всего замка под надзором, до окончательного решения великого визиря. Вот приказ, полученный третьим министром на арест графа Ласло, но только после того, как будет доказана его вина, что он содержит в плену воинов ислама.
У офицеров загорелись глаза, каждый знал, что означали слова командира, в замке Железная рука они найдут много, что скрасило бы их службу и проживание в чужой стране, начиная от богатств и заканчивая пленными детьми и женщинами.
В назначенный день после обеда из ворот крепости Дубравица выехал большой отряд всадников, замыкали его пешие ряды воинов. До вечера им необходимо достичь горной гряды и до наступления ночи укрыться в овраге. Впереди на белом коне ехал Хадияр-бей. На голове его красовался большой тюрбан со страусиными перьями. С правой стороны ехал знаменосец, держа в руках развивающийся от ветра алем, на полотнище которого были вытканы золотом религиозные изречения из 61й суры Корана.
Согласно намеченному плану, турки, добравшись до оврага и спустившись в него, затаились. Хадияр-бей выслал вперед лазутчиков и через некоторое время они вернулись, доложив командованию, что в ущелье все спокойно, но в двух верстах, в северном направлении, обнаружили две небольшие группы гайдуков, находящихся в дозоре.
Разбив весь отряд на три части, офицеры приступили к осуществлению операции. Часть секбанов и сипахи, составляя резерв, укрылись в овраге, а подразделение дербенди, разделившись на две группы, направились вверх по горам в обход пещеры.
На землю опустилась ночь, в ущелье все стихло, изредка тишина нарушалась криками ночных птиц, да всплесками воды, перекатывающейся на порогах и больших валунах.
Рассредоточившись, турки ждали рассвета, чтобы напасть на спящих гайдуков. Ночь прошла спокойно. Если бы запоздалый путник, решивший пройти в ночное время ущельем, прислушался, то не уловил бы ни единого звука со стороны спрятавшихся воинов.
Как только на небе начала заниматься утренняя заря, на горизонте показались очертания гор. По пыльной дороге, в направлении ущелья Дьёрдя Дожа неслась сотня вооруженных всадников. Они не имели опознавательных знаков, и со стороны невозможно было определить, чьи это люди, и к каким войскам относятся.
Отряд остановился, и какое-то время ожидал, пока не вернутся посланные вперед разведчики. Двое мужчин, выделяющиеся среди всех, по-видимому и были предводителями, так как отдавали приказы. Выслушав доклад, они отдали последние распоряжения, и всадники разделились на две группы. Одна, спешившись, пошла вдоль речки по ущелью, а другая осталась охранять вход и ждать сигнала, для того, чтобы в нужный момент прийти на помощь.
Турецкие дозорные еще издали заметили незнакомых всадников и только когда они подскакали близко, доложили бею, что их численность составляет около сотни человек. Хадияр-бей приказал ждать и не предпринимать никаких действий к появившемуся внезапно вооруженному отряду. Он держал совет со своими офицерами.
– Неужели это люди Вашара?
– Может его предупредили о нашем приходе, ведь у них везде свои глаза и уши.
– Даже если и так, мы не станем менять план операции, – решительно заявил Хадияр-бей, – пусть противник окончательно завершит свои передвижения, и тогда мы нападем на него. Ты, Сагир-ага, со своими воинами перекроешь им выход из ущелья.
– Я предлагаю окружить и уничтожить оставшуюся часть противника в овраге, – предложил офицер, – но начнем мы атаку одновременно по сигналу и ударим по тем, кто продвигается по ущелью.
– Главное не упустить Вашара, – и, подняв руку с саблей, бей предупредил, – всем быть наготове!
Полторы сотни турецких воинов, обошли противника со стороны перелеска и, расположившись над оврагом, стали ждать сигнала к атаке.
Утреннюю тишину внезапно разорвал звук трубы, призывающей войска турок к началу боевых действий. С громкими призывами, сопровождаемые редкими выстрелами, османские воины скатились по склону оврага и набросились на спешившихся всадников. Впереди, на входе в ущелье так же раздались первые выстрелы и крики, призывающие воинов ислама вступить в бой.
Люди барона Вадаша опешили и в растерянности заметались по оврагу, пытаясь подхватить по уздцы перепуганных лошадей. Внезапное появление турок парализовало их действия, и пока они приходили в себя, добрая половина была уже перебита. Тридцать человек против ста пятидесяти – это ощутимый перевес в численности и тем более внезапность противника сыграла решающую роль, они не могли понять, откуда здесь взялись турки.
Несколько человек, оставшихся в живых, прорывались с боем к основным силам, бьющимся в ущелье, но и там положение было не из легких. Численный перевес турецких воинов и ранее занятые ими позиции предопределили сражение. Ряды воинов Вадаша Гаспара дрогнули и поспешили назад к оврагу, где оставались в засаде часть отряда и лошади.
Турки, растянувшись поперек дороги, направили стволы ружей в разрозненную толпу и произвели залп. Гул прокатился по ущелью, дополненный криками раненных людей. Первые ряды османских солдат разомкнулись и в атаку устремились легкие на вооружение воины-секбаны. Несколько человек барона Вадаша, имевшие ружья, выстрелили и, обнажив сабли, ринулись в контратаку. Барон со Шрузом и еще десятка два человек, спустились ближе к реке и крадучись направились в сторону оврага. Не успели они проделать и пятидесяти шагов, как со скалы раздались выстрелы. Несколько воинов барона свалились в воду, сраженные меткими попаданиями. Оказавшись зажатыми между турецкими воинами и размещенными на скале людьми, Гаспар принял решение перейти вброд речку и укрыться под скалами, хотя бы от одного противника. Но как только его люди начали переходить брод, сверху посыпалось множество каменных обломков и булыжников.
Турки не сразу поняли, что кто-то пытается им помочь, и открыли огонь из ружей по вершине скалы. Ага-офицер внимательно осмотрел поле боя и отдал приказ не стрелять по людям, прятавшимся наверху. Пока часть его воинов отвлеклась на сражение у входа в ущелье, основные силы уже подходили к пещере.
Хадияр-бей крикнул своим воинам, расположившимся наверху, чтобы они скинули веревки. Вход в пещеру находился в метрах пяти от земли, и подняться без помощи средств, было невозможно.
Вдруг с противоположной стороны ущелья раздался оглушительный гром, казалось, разверзлось небо, и сотни каменных глыб обрушились с небес. Узкий проход моментально завалило скальными породами. Турки в изумлении глянули вверх и увидели, как один за другим, турецкие воины с ужасными воплями слетали со скал и падали вниз, разбиваясь о камни. Теперь в замешательстве оказались не только люди Гаспара, но и сами турки.
Отряд Хадияр-бея, преследующий остатки войск противника, углубился в ущелье и с победными криками скинул последних в речку. Все силы, задействованные в резерве, были вовлечены в бой. Офицеры и бей не имели возможность определить численность противника, а тем более узнать, где рассредоточены его основные силы.
Первые лучи солнца коснулись верхушек скал и сквозь дым и пыль турки увидели, как множество неопознанных, вооруженных людей растянулись вдоль ущелья. Они вылезали из-за выступов, из углублений и, натягивая тетиву на луках, пускали стрелы в османских воинов. Копья, булыжники, обрушились на них.
Обрадованные первой удачей, турки были уверены, что отряд гайдуков был разбит начисто, только человек семь сумели прорваться к оврагу, остальные приняли смерть в ущелье. И вдруг, этот грохот в отдалении, люди, непонятно откуда взявшиеся на скалах…
Хадияр-бей пытался разобраться во всей этой сумятице. Он послал несколько десятков воинов в сторону, где засели в засаде воины-дербенджи и часть сипахи отправил к оврагу, где остались все лошади.
Вдруг на их головы сверху посыпались камни, затем, грохоча покатились огромные булыжники. Узкая дорога мгновенно была завалена грудой каменных обломков, похоронив под собой несколько турок.
Следом, со свистом полетели десятки стрел и копий, местами появлялись облачка белого дыма и за ними следовали выстрелы.
Оставшийся в живых ага-офицер подскочил к Хадияр-бею и, указывая рукой на верхушки скал, тревожно спросил:
– Кто эти люди? Их не пятьдесят, ни сто! Их больше, чем мы предполагали. Бей, неужели это повстанцы?!
– Теперь, я кажется догадываюсь, что проклятый гайдук заманил нас в ловушку. Мы должны признать Сагир-ага, что воины-дербенджи погибли. Все, кто сидел в засаде в другой стороне ущелья были перебиты.
– Так сколько же тогда разбойников? Может это войска национальной гвардии Трансильвании?
– Нет, ага, нас бы предупредили о готовящемся бунте дворян. Это мог придумать только Вашар и собрать весь этот сброд. Отдай приказ об отступлении, попробуем прорваться и через брод выйти на другую сторону речки, а там добраться до оврага.
– Хадияр-бей, посмотри на оперение стрел, их вынули из тел наших убитых воинов. Странные они какие-то.
– Да это же метка марида Вашара! – воскликнул бей, – я давно заметил, что он применяет такие стрелы, когда нападает на наших воинов. Значит, он здесь командует, но ничего, мы доберемся до него, и сегодня его голова будет красоваться на острие копья.
Собрав все подразделения в один отряд, Хадияр-бей направил половину своего войска вперед, туда, где в версте от них, преградив ущелье, стояли плотными рядами гайдуки.
Сагир-ага с тревогой осмотрел ущелье и приостановил движение колонны турок. Его нерешительность раздражала Хадияр-бея.
– Ты что, струсил?! Неужели тебя напугали две сотни каких-то разбойников.
– Бей, они что-то замышляют. Посмотри, со скал исчезли люди, я думаю, что они разделились и сейчас направляются в обе стороны. Пока мы пробиваемся на север, гайдуки с юга закрепятся в ущелье и нам останется только продвигаться вперед. А как же фураж, кони? Они ведь остались в овраге. Может воинов, охраняющих наш тыл, уже перебили?
– Мы должны пробиться и помочь воинам. Сколько дербенджи находится там наверху?
– По-моему Хадияр-бей им сам Аллах уже не поможет.
– Ты тоже, как и я, считаешь, что их всех перебили?
Ага, молча кивнул головой.
Лицо бея исказила злобная гримаса, подняв вверх руку с саблей, он громко крикнул:
– Правоверные, вперед! Раздавим эту мадьярскую нечисть?
– Аллах акбар! – ответили ему сотни голосов сипахи и секбанов.
– За наших храбрых, погибших воинов! – еще громче крикнул Хадияр бей, раззадоривая турецких солдат.
– Аллах! Аллах! – звучали голоса в ответ.
Взметнулись вверх флаги с полумесяцами и сипахи, прикрываясь щитами и бряцая доспехами, устремились навстречу гайдукам.
Посыпались стрелы, поражая бегущих впереди турок. Из-за скальных выступов и больших валунов, на время выстрела выскакивали фигурки воинов и снова скрывались.
Гайдуки, дождавшись приближения противника, быстро развернулись и бегом устремились по ущелью.
– Не отставайте от противника, – громко крикнул ага, – иначе нас забросают камнями!
Но было поздно, в пустующее пространство между гайдуками и османскими воинами, обрушилось огромное количество камней разной величины. Там, где стояли гайдуки, было самое узкое место и, попав под град булыжников, турецкие воины с воплями сваливались с крутого обрыва прямо в реку. Стрелы, камни, копья, стволы от деревьев – все полетело на головы турок.
Гайдуки, отбежав на расстояние, повернулись лицом к противнику и, натягивая луки, посылали одну за другой стрелы.
Хадияр-бей, увидев в узком проходе сумятицу среди воинов, сделал знак, и трубач заиграл отход. Некоторые сипахи рванулись по склону к реке и, воспользовавшись бродом, поспешили на другой берег, в надежде укрыться там от стрел и камней.
Сагир-ага окончательно разгадал план гайдуков, когда увидел на входе в ущелье клубы пыли, поднятые от завала камней. В том месте со скал спускались мадьярские воины, закрыв путь к отступлению турецкому войску. Со стороны оврага показались всадники и, растянувшись по всей ширине входа в ущелье, ожидали сигнала к атаке.
Хадияр-бей был вынужден признать, что его воины попали в ловушку, и приказал командирам выстроить людей так, чтобы держать оборону с обеих сторон. Подоспевшая к ним на помощь другая часть отряда со свежими силами была готова кинуться на прорыв в северный проход. И вдруг случилось то, чего не мог предвидеть ни один турецкий офицер. С высоты скал на турок полетели бомбы, заранее приготовленные гайдуками по особому способу. Достигнув земли, они разрывались и разбрасывали в разные стороны противника. Мало того, после разрыва бомбы по земле расползался дым, желтовато-белого цвета, от которого турки начинали кашлять и задыхаться. Опешившие от внезапной бомбардировки, основные части турок бросилась к завалу и попали под брошенные на них бочки со смолой. На дне ущелья разгорелся пожар, за один миг, превратив это место в кромешный ад. Пламя от смолы и дым от бомб довершили свое дело, турецкие воины бросились к обрыву и спешно спустились к речке, некоторые из них, объятые пламенем, срывались и с воплями падали вниз. Один за другим погибали они от стрел и летящих с высоты камней.
Сагир-ага громкими криками пытался выправить положение, направляя воинов в самые безопасные участки. Рассредоточившиеся лучники контратаковали гайдуков и заставили их отступить за каменный завал.
Как только турки бросились с тропы в воду, Вашар с облегчением вздохнул, переломный момент в битве наступил и противник, теряя самообладание, поддался панике. Еще раз подтвердилось незыблемое правило командира в бою: «Воевать не большим количеством воинов, а умело расставлять их по местам!» Андор находился на безопасном расстоянии от стрел, наблюдая за ходом сражения. Изредка он отдавал команды гайдукам, и они моментально скрывались среди скал, спеша выполнить приказы командира. Рядом постоянно находился воин небольшого роста, закованный в латы, забрало на его шлеме было опущено, так что, его лицо никто не видел. При каждой попытке турок обстрелять гайдуков стрелами, он прикрывал Вашара большим щитом. Выстрелы со стороны османских воинов прекратились, потому что перезаряжать ружья, не было времени.
Андор наблюдал, как гайдуки, закончив атаку бомбами, переключились на небольшие бочонки со смолой, они разбивались о каменистое дно ущелья и, разгоревшаяся в огне смола, преграждала путь врагу. Там, где проходила тропа, невозможно было увидеть, что происходит, мешал дым, расползавшийся густой пеленой по дну ущелья.
Число турецких воинов заметно поредело, трупы были разбросаны на камнях, а тех, кто искал спасение в быстром течении речки, настигала смерть. Вода уносила их безжизненные тела или бросала с силой на торчавшие камни.
Когда сражение стало постепенно затихать, Вашар решил объявить передышку и приказал прекратить огонь. Выстрелы со стороны нападавших мадьяр прекратились и там, где располагалась пещера, турки увидели фигуру человека, одетую в черный плащ и шапку.
Вашар поднялся во весь рост и чтобы его услышали, громко крикнул:
– Хадияр – бей, прекрати бессмысленное сопротивление, прикажи своим воинам бросить оружие, иначе мы уничтожим вас всех.
– Кто ты такой, чтобы ставить мне условия? – громко спросил бей.
– Я Вашар Андор, а они, – он махнул рукой, – свободные венгерские люди, восставшие против вас – турецких собак.
– Значит, ты решил обхитрить меня и таким способом заманил в ловушку мой отряд?
– Ты сам поспешил послать своих воинов на встречу с Аллахом, я не звал тебя сюда. Зачем ты вернулся в Трансильванию, тебе захотелось выслужиться перед начальством?
– Может, спустишься, поговорим, а то не пристало бею разговаривать с мадьярским псом, задрав высоко голову.
Вашар на дерзость бея с усмешкой ответил:
– Мое ранение не позволяет отрезать твой язык вместе с головой. Я последний раз предлагаю тебе и твоим воинам сдаться. Мое слово твердое – они могут вернуться в свою крепость, но ты пока побудешь у меня в «гостях».
– Нет, разбойник, по-твоему не выйдет. Твою голову я отправлю в Стамбул великому султану, а всех твоих воинов мы посадим на кол, пусть они своими зловонными трупами указывают путь на Дубровицу.
Вашар не стал больше отвечать на оскорбления бея и незаметно подал знак засевшему за каменным выступом Борату. Грянул выстрел и высокий зеленый тюрбан со страусиными перьями, слетел с головы Хадияр-бея. Громким смехом гайдуков огласилось ущелье, и тут же последовали дружные выстрелы. Несколько турецких солдат упало замертво.
Ага-офицер подал сигнал, и воины открыли ответный огонь из ружей по засевшим за завалом гайдукам. Он ослушался приказа бея и повернул всех оставшихся в живых, в сторону оврага, стараясь вывести воинов из узкого места.
Со стен на турок посыпались камни, стрелы и копья. Бомбометатели кинули в противника несколько зарядов, и снова ущелье заполнило едким дымом. Атака османских воинов захлебнулась, снова в их рядах образовалась паника. Отброшенные от завала воины, бросились к спасительной воде; может там им удастся проскочить мимо гайдуков.
Вашар заметил, что последние усилия турок прорваться к оврагу, окончились неудачей, и отдал приказ: бея взять живым, а остальных турок можно не щадить. После этого, они с воином в латах, направились поверху ущелья, чтобы встретиться с основными силами отряда в овраге. Но в этот момент произошло непредвиденное, с севера, по скалам приближались турки. Это были оставшиеся в живых воины-дербенджи, человек двадцать, им удалось укрыться от напавших на них гайдуков. Заметив небольшую группу повстанцев, турки пытались окружить их и с обнаженными саблями кинулись в бой.
Вашар и воин в латах были вынуждены вернуться к пещере, а остальные, преградив путь туркам, отчаянно отбивались. Кто-то свистнул, подавая сигнал мадьярам и тут же вверх по скале, проворные, словно горные барсы, устремились воины. Андору было трудно, его снова трясло от жара, слабость не давала взять оружие, оставался один выход, пока на помощь не подоспеют товарищи, скрыться в пещере. Воин в латах неотступно следовал за Вашаром, прикрывая его спину щитом, но в этот момент трое турецких солдат набросились на рыцаря, и ему пришлось защищаться. Выхватив меч и, размахивая им из стороны в сторону, он не пускал турок внутрь пещеры. Вашар почти скрылся в узком проходе, как один их османских воинов, натянув тетиву, выпустил ему вслед стрелу. Она угодила гайдуку между лопаток. Басурман на миг обрадовался и не заметил опасности, меч опустился ему на голову, развалив ее пополам.
Борат первым достиг площадки перед пещерой и, ловко орудуя саблей, отправил двоих турок вниз. Он не видел, как дербенджи выстрелил в его друга, а только заметил, как воин в латах вскрикнул и, сорвав шлем с головы, бросился в пещеру. Пока Борат отбивался от назойливого турка, стараясь отступить вглубь прохода, послышался резкий женский выкрик:
– Андор, держись!!
Последовала тишина, и затем пещера огласилась женским воплем. Борат подскочил к воину, стоявшему перед обрывом в пещере, и увидел, что это был не мужчина, а женщина и хотя ее роскошные волосы были прибраны под подшлемным колпаком, он узнал графиню Жомбор. Она указала рукой в глубокую расщелину и крикнула:
– Борат, он сорвался вниз. Помоги мне скорее снять, эти чертовы доспехи, – она пыталась освободиться от них и попробовать спуститься.
– Что случилось? – обратился он к ней, стараясь разглядеть хоть что-то в темноте.
– Стрела попала Андору в спину, я не успела ему помочь, турки рвались к пещере, я не пускала их. Я только увидела, как он пытается пройти в узком проходе и вдруг сорвался и полетел вниз.
Из-за отсутствия в пещере света не было никакой возможности разглядеть дно, куда упал Вашар. До воина, стоявшего у входа, долетели слова женщины и он, выскочив на площадку, крикнул:
– Командира убили!! Стоявшие недалеко гайдуки кинулись к нему.
– Как убили, где?!
– Там в пещере, он погиб от стрелы и сорвался вниз.
На крики выскочил Борат и со всего размаху ударил кулаком в лицо кричавшему воину.
– Ты что же зараза, преждевременно хоронишь командира! Ты видел его мертвым?!
Но весть о гибели вожака подхватили другие и уже внизу, в ущелье люди бросились к скале, в надежде узнать подробности. Борат подошел к краю и крикнул:
– Воины, не поддавайтесь панике, командир легко ранен, сейчас его перевязывают.
По скале уже карабкался Гиорджи и, оказавшись рядом с Боратом, протянул руку, он втащил друга на площадку и что-то тихо говоря, повел в пещеру. Сквозь мглу они увидели стоявшую на коленях на краю расщелины графиню, она била железной перчаткой по камню и приговаривала:
– Андор, Андор, милый мой Андор! Но как же это так? Отзовись, подай голос! – кричала она в пустоту пещеры.
– Андор, – закричал Гиорджи, – затем позвал людей, – огня, быстро сюда факелы и веревку.
Спустя некоторое время, два гайдука спустились вниз и, пробыв там немного, оповестили:
– Здесь никого нет. Там внизу вода и быстрое течение, его наверно унесло.
Снова раздался женский крик и стенание:
– О нет! Нет! Нет! Смотрите лучше, он должен быть там. Андор, отзовись! – кричала Илона, не в силах сдерживать рыдания.
Гиорджи обнял ее за плечи и, слегка прижав к себе, тихо сказал:
– Не рви себя, пойдем наверх, мы будем его искать и пока не найдем, не уйдем из ущелья.
Картина после битвы была ужасающей, вся тропа и обрыв к речке были усыпаны трупами. В основном это были турецкие воины, разодетые в пеструю одежду, но среди них лежали погибшие гайдуки и крестьяне. В состав убитых людей так же входили люди барона Вадаша.
Из ущелья не удалось выбраться никому живым, всех турок, кто пытался выплыть по речке из ущелья, ждала смерть, с легкостью повстанцы перебили их стрелами и копьями. В общей сложности в плен попали девять турецких воинов и что удивительно, среди них, раненный в ногу Хадияр-бей.
Не нашли после боя барона Вадаша, который с небольшой группой, пытался прорваться по бурной речке.
Повстанцы понесли большие потери, в общей сложности из собранных трехсот человек, в живых осталось чуть больше сотни. Собирая трупы и раненных воинов, гайдуки не могли найти нигде Бертока, он от начала до конца участвовал в сражении, но к концу боя пропал.
Гиорджи и Борат понимали, что Берток совершил большой подвиг, ведь с его помощью удалось заманить злейших врагов. Рискуя собственной жизнью, он помогал Вашару и всем его товарищам приблизить день, когда народ Трансильвании сбросит со своих плеч иго иностранных завоевателей. Особенно горевал по Бертоку Гиорджи, он даже не мог себе представить, как его родная сестра воспримет печальную весть.
Но особенным горем для всех гайдуков-повстанцев, стала гибель Вашара. Все, кто близко знал его, теперь поняли, какую невосполнимую потерю они понесли. Для одних он был братом, для других другом и боевым товарищем, а для остальных воинов, он был предводителем восставших.
Сегодня 27 июля 1543 года, все они совершили подвиг и прекрасно понимали, что этот бой был дан не только турецким захватчикам, но и внутренним врагам народа Трансильвании и Венгрии, ибо продажные шкуры в лице барона Вадаша растаскивали и разрывали их Родину на части, продавая лакомые куски северным соседям – австрийским и немецким Габсбургам.
Сколько суждено еще им дать вот таких сражений, чтобы их земля освободилась от чужестранных поработителей и продажных, ненасытных магнатов и дворян. Кто и на каком уровне, поднимет теперь народ на борьбу против захватчиков?
Илона, еще не освободившись от доспехов, стояла на краю расщелины и надеялась, что там внизу, гайдуки разыщут ее любимого Андора.
Не могли найти после боя ее верного слугу Корнеля, он по приказу Илоны отбыл в распоряжение Бората. Видимо его тело унесло быстрым течением.
До самого вечера люди искали вожака в глубинах пещеры и даже пытались высмотреть в речке, ведь подземные воды могли унести его тело и потому никто не терял надежду, что тело Вашара Андора будет найдено. Как только в ущелье спустилась мгла, поиски были остановлены и гайдуки собрались в овраге, чтобы принять окончательное решение. Часть добычи: коней, оружие и амуницию, разделили между повстанцами и крестьянами. Лошадей, принадлежавших османскому войску, было решено отправить графу Ласло, так как посчитали, что гнать табун в земли графини Жомбор, слишком опасно. Она разводила лошадей и конечно могла принять часть их, но риск, оказаться разоблаченной турками, ее не устраивал, ведь на многих из животных стояло клеймо. Нужно было спешить, промедли они некоторое время, османские военачальники в крепости обязательно хватятся пропавших и пошлют своих людей в разведку.
Похоронив с почестями своих погибших воинов, поредевшее войско повстанцев разбрелось в разные стороны, в надежде, что когда-нибудь, их снова кто-то сплотит и простые люди Трансильвании, узнав об этом сражении, встанут под знамена Венгерской армии, для освобождения родной земли.
Часть вторая. Тайна перстня с трезубцем
Глава 21. Близнецы
Летом 1551 года граф Ласло, собрав достаточное количество скота для продажи, решил в этот год гнать его в другой город. По договоренности с крупными торговцами он всегда продавал скот в Надьсебене, но получив не так давно тревожные сведения о готовящейся войне между Фердинандом и Сулейманом, решил быстро сдать скот в Темешвар.
С собой в поездку он взял жену Этель и сына Лайоша, родившегося в 1543 году, как раз после событий, произошедших в ущелье Дожа.
Они ехали в небольшой коляске с откидным кожаным верхом. Скот охраняли пятьдесят всадников из числа служащих и наемных солдат графа Ласло. В последнее время стало тревожно в приграничном с Валахией крае. Граф Ласло и его близкие друзья дворяне, были встревожены действиями королевы, она подписала в июле акт об отречении от короны и собиралась в скором времени покинуть земли Трансильвании. Войска Фердинанда вторглись в ее владения и пытались прочно закрепиться в пределах княжества. С южных границ вот-вот подойдет большое войско турок под командованием бейлербея Мехмеда Сокуллу.
Графу необходимо было увидеться с дворянами, некогда бывшими в дружеских отношениях с бароном Йо – отцом Этель. Проехав условную границу темешварского комитата и Трансильванского княжества и, не доезжая нескольких миль до крепости Темешвар, Ласло и его охрану встретили купцы. Они предложили доставить скот в огромный загон, находящийся в полумиле от главной дороги. Получив деньги от продажи скота, Ласло с воинами налегке направились в Темешвар.
Оставив на попечение стражи жену и сына, Михал в сопровождении нескольких воинов, отправился на встречу с дворянами, ожидавших с нетерпением его приезда. Графа радушно встретили и проводили в дом.
– Как доехал граф, спокойно ли было в дороге? – обратился к нему барон Балинт.
– Слава Богу, все хорошо. Правда было опасение, что могут напасть лихие люди, ведь нынче скот всем нужен, вот и пришлось взять с собой надежную охрану.
– Как ты только рискнул гнать скот, а если бы турки? – тревожно заметил Габор, друг барона Балинта.
– А что, турки уже на подходе к нашим границам? – ответил вопросом на вопрос Ласло.
– Если судить по рассредоточению войск Фердинанда, то скоро в Темешваре и соседствующих городах произойдут столкновения с турками.
– Разве венгры в состоянии защищать свои города от многотысячной армии осман? Ведь численность австрийских войск не превышает и восьми тысяч, – уверенно произнес Ласло, сравнения численность войск обеих армий.
– Мартинуцци попросит еще подкрепление у Фердинанда и с Божьей помощью нам удастся отстоять свои крепости.
– Балинт, а что ты скажешь о договоре отца Дьёрдя, чтобы отдать земли Трансильвании Фердинанду, ведь в 1549 году представители с обеих сторон подписали этот документ.
– Ласло, чем ты так взволнован? Отец Дьёрдь – Мартинуцци ведет тонкую политику между Габсбургами и Султаном.
– Эта политика ему и в том числе нашему народу вышла боком. Сулейман не простил Дьёрдю «продажи» Трансильвании Фердинанду и все продолжилось тем, что прошлом году Молдавский воевода Рареш и Валашский господарь Мирчи Чобан при поддержке турок вторглись на венгерскую землю.
– Но нам удалось отбить их, Мартинуцци действует в интересах княжества. Королева не осталась внакладе, она со своим сыном Яношем Жигмондом получила от Фердинанда два герцогства в Силезии.
– Но прежде она была против такого соглашения, и склонялась к тому, что отец Дьердь совершил измену, – не унимался Ласло.
– Тем не менее, королева была вынуждена заключить договор с Фердинандом.
– А самую последнюю новость вы слышали? – обратился Ласло к обоим собеседникам, – королева на днях отреклась от короны.
Балинт и Габор в недоумении посмотрели на графа.
– Вот это новость, – удивился Балинт, – ходили подобные слухи, но мы не верили, что она способна отречься и отдать власть австрийскому захватчику.
– Друзья мои, может, я что-то не понимаю, тогда объясните мне одну простую вещь: дворяне, состоящие в национальной партии, поддерживают королеву и ее сына Яна-Сигизмунда, так почему же Мартинуцци уговорил ее отказаться от короны в честь австрийского короля Фердинанда? Неужели сама королева, ответственная за судьбу Трансильвании, послушала Мартинуцци и отреклась от своего народа?
– Граф Ласло, – объяснял ему Балинт, – отец Дьердь – он же Варадский епископ и кардинал римской церкви, заручился поддержкой святейшего римского престола и заключил союз с Фердинандом, который в свою очередь пообещал королеве, что организует поход против турок и поможет Венгрии освободиться от османского ига. Бедную королеву запутали в политических интригах, и она вынуждена сделать этот непопулярный для нее и народа шаг.
– И вы думаете, что султан простил отца Дьёрдя за такое лукавство? Вот и выходит, что мы со дня на день ждем прибытия большого войска турок.
– Граф, – как можно спокойнее, обратился к Ласло барон Балинт, – Мартинуцци вынужден вести себя, как хитрая лиса. Если мы хотим, чтобы Трансильвания оставалась сильным княжеством, мы должны выбрать из двух зол одно. Вот ты, к примеру, за что ратуешь?
– За свободную и независимую Венгрию, в состав которой входит наша Трансильвания.
– Мы тоже солидарны с тобой, но два могущественных льва грозятся разодрать на части беспомощную косулю, которой на данный момент является Венгрия. Что мы можем сделать перед лицом грозящей нам опасности? Выступить и погибнуть, как в битве под Мохачем? А кто потом защитит от турок наших жен и детей, они угонят их в вечное рабство. Разве наш народ сейчас в состоянии остановить турецкую чуму, сметающую на своем пути все: нашу веру, обычаи наших предков, все границы, некогда принадлежащие нам.
– А ты Балинт, думаешь, что Фердинанду наша протестантская вера нужна? Да с его католицизмом нас скоро всех на костер отправят. Я понимаю, что в истории нашей страны назревает опасный период, когда королева вынуждена покинуть Трансильванию и Габсбурги с турками постараются разорвать нашу Трансильванию на части, как это они сделали с Венгрией. А ты не подумал, что станет с нашим народом, землями, городами, крепостями-замками. Мы лишимся всего, что сейчас нам принадлежит. Уже сейчас мелкие дворяне вынуждены бежать за границу или вступать в боевые отряды.
– Так что ты предлагаешь, граф?
– Поднять народ на восстание, пока еще не поздно. Мы сможем защитить своих детей от рабства, а жен от бесчестия.
– Нет, граф, – обратился к нему Габор, – наши дворяне никогда на это не пойдут, они приняли закон о не вооружении крестьян в 1514 году и отстранили их от участия обороны Трансильвании.
– Вот! Теперь вы видите, что натворили недальновидные олигархи, боясь дать свободу крестьянам, они обрекли себя на поражение в борьбе с турками. Но народ можно еще поднять, если дворянство на собрании поднимет этот вопрос.
– Я бы многое отдал граф Ласло, – подхватил Балинт, – чтобы заглянуть в завтра и увидеть нашу родину твоими глазами. Но, увы! Слишком поздно, израненная косуля не сможет превратиться в хищника, нам остается преклонить свои колени перед властью победителя. Вот потому Мартинуцци ведет двойственную политику, умасливая обещаниями двух влиятельных господ. Так что граф, научись и ты хитрить, если хочешь, чтобы твои соляные копи и земли не занял какой-нибудь османский паша или влиятельный австрийский дворянин. Я слышал, что твоими рудниками в свое время интересовались такие люди, как граф Жомбор и вице-визирь Алишер-паша, но тебе сказочно повезло, они пребывают теперь в ином мире.
– Да, Балинт ты прав, и сейчас многие хотят прибрать к рукам мои соляные копи, только благодаря помощи королевы Изабеллы, мне удавалось сохранить за собой право владеть ими.
– Граф, как ты думаешь, может тебе самому обратиться к королеве? Я понимаю, что у нее не хватает времени на государственные дела, а тут вдруг Ласло со своими рудниками, но ведь в свое время она выручила тебя. Быть может Изабелла даст тебе хороший совет, как поступить в дальнейшем.
Читать бесплатно другие книги:
