Светорада Золотая Вилар Симона

ГЛАВА 20

Подсвечник, в котором стояла высокая толстая свеча, был византийской работы – из литого позолоченного серебра, в завитушках, а сама чашечка для свечи – в форме раскрывшегося диковинного цветка. Красиво! И княжна Светорада разглядывала эту иноземную работу с таким вниманием, будто ни до чего другого ей нет и дела. Пусть ждут, все равно ничего они от нее не добьются.

За огоньком свечи угадывалось лицо князя Олега, его рысьи глаза, зеленые, как у дикой кошки, и такие же опасные.

– Ты выполнишь все, как велю, – вымолвил он, и говорил спокойно и убежденно. – Ты выйдешь перед людьми вдень вашей свадьбы и при всем народе передашь права на Смоленск Игорю. Скажешь, что так полагается, раз не соблюла себя. И только тогда ты станешь законной женой Игоря, его княгиней. А я берусь заверить тебя, что место твое будет почетным, и нужды ты ни в чем испытывать не будешь.

Светорада молчала. Свеча оплывала воском, огонек чуть колебался, когда в открытое окошко задувал ночной ветер.

– Отчего же ты молчишь, красна девица? – вкрадчиво произнес Олег, а у Светорады все сжималось внутри. Она понимала, что для себя Олег уже все решил и его гневит ее упорное нежелание подчиниться.

– Отчего Асмунд не явился в этот раз с вами? – вопросом на вопрос ответила Светорада, не переставая глядеть на золотой цветок подсвечника. – Или, поддавшись вашим уговорам, он вообще перестал волноваться о судьбе родного города?

– Зачем ты так о брате? – вздохнул Олег. – Пожалела бы его, он хворый и слабый, а прибыл издалека, чтобы уладить все миром. И силы его не те, чтобы всякий раз прибывать к тебе в Вышгород.

– Да, силы его не те, – перевела княжна взгляд на Олега. – Он силен был, пока за ним стояли наши родители, а нынче… Теперь только ты у него остался, Олег Вещий, на тебя Асмунд надеется, как никогда не уповал даже на богов. Ты обещаешь ему выздоровление, а мой брат молод и хочет жить. И ради того, чтобы обрести здоровье и силу, он готов подчинить Смоленск Киеву.

– Твой брат Асмунд не только хвор, но и мудр, Светорада Золотая, – по-отечески мягко произнес князь. – И он понимает, что Русь только тогда будет сильной, когда над ней встанет один правитель, который сам будет все вершить, а не спешить на поклон ко всякому удельному правителю, прося его воли. Да, на Асмунда я могу положиться, а вот ты… Ты упряма, как ребенок, верящий в свою собственную правду и еще не научившийся понимать чужую правду.

У Светорады набежали на глаза слезы. Олег умеет говорить, умеет и убеждать, и приказывать. И ему действительно нужна полная власть над Русью. А вот ей… Она всегда знала, что останется княгиней Смоленска, что будет защищать и оберегать права своего города даже перед будущим мужем. Теперь же Олег выставил ей условие, чтобы на свадебном пиру она отказалась от наследства, передав Смоленск Игорю. А иначе… И девушка покосилась в темный угол за Олегом, где, опершись спиной на стену, сидел ее жених. Их сосватали перед людьми, сосватали ее отец и сам Олег, и хотя Светорада понимала, что брак с Игорем не сулит ей счастья, все же пока за ней была сила Смоленска, она могла требовать к себе должного уважения и чувствовать защиту смоленских кривичей. Смоленск перешел ей от родителей в качестве приданого, как ее защита. И вот теперь эти государственные мужи уже в который раз требуют, чтобы она прилюдно отказалась от него. А она так волнуется и за Смоленск… и за себя. Ибо что ей заверения Олега? Светорада понимала только одно: они сильнее ее, но им важно получить согласие Смоленской княжны, чтобы все выглядело законно и позже никакой удельный князь не смог бы упрекнуть правителей Руси в самоуправстве. Однако и у Игоря, и у Олега был повод ее принудить: по договору она могла сохранить право на Смоленск, если останется невинной. А она не уберегла себя… Недаром Олег направлял к Светораде баб-знахарок, чтобы те сказали, непорочна ли княжна. И Олег едва ли не потирал руки от радости, когда открылось, что Светорада уже не девственница.

– Ты же не хочешь, чтобы весь народ обсуждал, насколько непорочной досталась жениху его будущая княгиня, – сказал он. В его неизменно вежливом и спокойном тоне вдруг прозвучало что-то жесткое, страшное. – Ведь было же условлено с Эгилем, что ты достанешься Игорю девственницей. А теперь, после этой истории с похищением… Которого, возможно, и не было, а просто ты сама пожелала сбежать с Гуннаром…

– Но это неправда! – вскрикнула Светорада, и долго сдерживаемые слезы предательски потекли у нее из глаз.

В стороне, там, где на лавке у стены сидел Игорь, послышался негромкий смешок. И почему-то это особенно рассердило княжну и вернуло ей силы.

– Вы можете опорочить меня на весь свет, – вскинула она голову, – можете ссылаться на договор, однако именно Игорь, жених мой обрученный, виноват в том, что меня похитили. Где он был, когда уехал невесть куда, не позаботившись о моей охране? Остался бы со мной, и не случилось бы ничего.

– Ну и ну! – даже вскочил со своего места Игорь и подошел к ней так стремительно, что огонек свечи заметался, а княжна невольно втянула голову в плечи. Ей показалось, что жених вот-вот ударит ее.

– Игорь, пойди принеси нам квасу! – резко осадил молодого князя Олег.

Тот так и застыл.

– Что?..

– Остынь, говорю. И квасу принеси.

Когда Игорь вышел, сердито хлопнув дверью, Олег склонился к княжне и положил свою большую сильную ладонь на ее сцепленные руки.

– Вот что я скажу тебе, княжна. Я ведь недаром слыву вещим, и мне было видение: ты никогда не будешь править Смоленском. Более того, твоя судьба даже не связана с Игорем, а сплетена с кем-то другим. Со Стрелком – знаешь такого?

Светорада вскинула глаза, бурно задышала, блики света заскользили по золотому шитью на груди. Олег продолжал:

– Может, я и ошибался, но я не зря настаивал на том, чтобы этот лихой парень состоял при тебе. Вот, думал, кто поможет и с девушкой, немилой моему воспитаннику Игорю, и со Смоленском. Ну а уж что ты достанешься Игорю непорочной… в это я никогда не верил. Ибо не такая княгиня нужна ему.

Светорада смотрела на князя почти со страхом. Даже слезы высохли, только в горле стоял сухой ком, мешая дышать. Ей понадобилось немалое усилие, чтобы произнести:

– Возможно, тогда ты, Олег Вещий, знал и то, что моего отца отравят вместо тебя? Не будет сильного и могущественного отца-заступника – и его детей можно тогда прижать, как и сам вольный Смоленск? А может… Может, ты и отравил Эгиля Золото, чтобы все по-твоему вышло?

Олег глядел на нее, и его глаза становились страшными. А рука сжала ее ладони так сильно, что ей стало больно.

– Я не настолько могущественный волхв, чтобы предвидеть подобное, – сказал он глухим и далеким голосом. – Однако я не горевал, когда так вышло с Эгилем, – это верно, ибо он был силен и прославлен. Не сильно сокрушался, и когда твоя мать, Гордоксева Смоленская, вдруг пожелала уйти за мужем. Да, мне это было на руку, и я возблагодарил богов за помощь. Но вот чего я не ожидал – что самая младшая в роду Эгиля Золото станет мне поперек дороги.

– А вы разорвите обручение! – вскинулась княжна. – Я уеду в Смоленск и…

– И поднимешь город против нас? – Брови Олега сурово сошлись к переносице. – Этому не бывать!

Лицо Олега, его голос, весь его облик говорили о каменной решимости поступить по-своему. Он глядел на Смоленскую княжну, испуганную, жалкую, но по-прежнему непреклонную. И во взгляде князя появлялось странное спокойствие.

– Вот что, Светорада, я не желаю смуты на Руси, не хочу, чтобы твое упрямство вызвало волнение в Смоленске. У нас с тобой разная правда. Тебе нужно могущество Смоленска, мне – всей Руси. Мне надо, чтобы города почитали как свою столицу, так и своих князей. Я не лишу Смоленск его торговых вольностей, однако сей город отныне будет подвластен мне, будет поставлять столько дани и столько войска, сколько от него потребуют. И уж если я не могу разорвать брачный договор между тобой и Игорем… Сама-то ты только того и хочешь, вон даже обручальное кольцо жениха где-то потеряла. Да, я готов объявить вас с Игорем мужем и женой, но, сама понимаешь, каково тебе будет с ним, если ты не скажешь того, что велю. А уж со Смоленском я как-нибудь управлюсь. Объявлю людям, что ты потеряла девственность перед свадьбой, а если смоляне начнут выражать недовольство… Когда-то этот город достался мне миром, теперь же я готов и кровь пролить!

– Мои братья не позволят!

– Кто? Да, кто из них? Асмунду я пообещал сделать его первым советником в моей Думе, править всей Русью из самого стольного Киева. К тому же ты сама сказывала, что Асмунд хочет жить полнокровной жизнью и скорее сделает то, что велю я, нежели его своевольная дерзкая сестрица. Да и слово Ольги для Асмунда не последнее, а она – мой человек. Ну а Ингельд… Это ведь он упустил тебя, на нем лежит вина. И поэтому он будет молчать. Игорь-то получает подпорченную невесту из-за несообразительности и по недосмотру Ингельда. По договору ты должна будешь покаяться перед смолянами, за то, что не уберегла себя, и сказать, что именно по этой причине они и переходят под власть Киева.

– А если наш с Игорем договор разорвать? Я ведь все равно не скажу, что добром отдаю вам Смоленск. А вот если отпустите меня… Что ж, может, тогда я и подумаю, как отблагодарить вас за дарованную свободу.

Олег устало вздохнул. Как же она все-таки глупа! Игорь никогда не объявит о своем желании расторгнуть помолвку, дабы не возвращать Смоленску деньги, потраченные на откуп для угров, а если Светорада сама пожелает расторгнуть заключенный для нее родителями договор… Да кто ей позволит проявить свою волю-то? Княжна у них в руках, и они не упустят ее, как и сам Смоленск, оказавшийся нынче без правителя.

Стукнула дверь, – это вернулся Игорь. Стоял в дверях, держа перед собой большой жбан с квасом и переводя взгляд с Олега на Светораду. Эти двое замерли, будто перед прыжком. Олег был могуч и грозен, а Светорада… Такая хрупкая, с пышными, льющимися по спине волосами. Прямо цветочек. И этот цветочек смеет упрямиться и противостоять воле самого несокрушимого Олега!

– Не хотел я для тебя зла, княжна, – негромко произнес Олег, и во взгляде его появилось сожаление – Но ты сама себе враг. Могла бы сговориться со мной, могла найти защиту во мне, а не в далеком сейчас для тебя Смоленске. И сама бы тогда в почете была. А теперь… Горько мне это говорить дочери Эгиля Золото, но у нас только один выход – сломить тебя. А правительницей и княгиней ты станешь, только если Игорь сам тебе в ножки поклонится. Веришь ли ты в это?

С этими словами Олег поднялся, шагнул к двери и в полутьме едва не налетел на Игоря. На миг задержался.

– Она твоя просватанная невеста, что бы там ни было. Можешь тешиться ее красой, но воли не давай. Ибо она упряма и может натворить бед.

И вышел стремительно.

Светорада осталась сидеть. Ей было страшно. Она понимала, что теряет все, что участь ее будет горькой. Ах, лучше бы она совсем исчезла, пропала, как призрак в лучах солнца. Ее желание остаться послушной воле покойных родителей и предъявить свои права на Смоленск ничего не значит для этих людей… князей Руси. И это было реальностью. А ее упрямство… Она и впрямь так только бед натворит.

– Задумалась-то что? – прозвучал рядом какой-то странно веселый голос жениха. Он поставил подле нее жбан с квасом, смотрел сверху вниз, и в глазах его мерцали колючие искорки. – Ты кому вздумала перечить, пустышка смоленская? Самому Вещему? Даже я против его воли идти не могу, а уж ты… Неужто столь глупа, чтобы не смириться?

Как же он надоел ей со своими оскорблениями и насмешками! Пока вез в Киев, все попрекал: дескать, с Гуннаром, наверно, сама сговорилась бежать, а потом намекал на Стемку… Стемушка… Где-то он теперь? А что ждет ее? Куда ни глянь – со всех сторон темные глухие стены. Светорада изо всех сил старалась держать себя в руках, но горькая тоска окутывала ее, словно погребальной пеленой. И не княгиней она станет, а рабой. А в рабстве княжна жить не сможет, не так воспитана. Один у нее выход – умереть. Она и так уже казалась себе мертвой, не было ни сил, ни желаний, даже судьба милого сердцу Смоленска уже почти не волновала… Все равно ничего предпринять она не в силах…

– Уйди, Игорь. Вот когда разую тебя в брачную ночь, тогда и издеваться надо мной сможешь. Чтобы все знали, что мать твоих детей живет, как простая рабыня. Много чести тебе от того будет?

– Да уж побольше, если ты воевать со мной из Смоленска начнешь.

И вдруг расхохотался громко и зло. И так же резко умолк. Смотрел на нее пристально.

– Разуешь меня в брачную ночь, говоришь? Но зачем же нам ждать? Вот сейчас и разуй. Все равно в тебе чести не больше, чем в волочайке, шляющейся под дружинными избами. И не моя в том вина, а твоя. Когда-то ты оттолкнула меня в Ярилин праздник… А может, ты и тогда уже была волочайкой? Со Стемкой тем же путалась или с хазарином? Ну да мне теперь все равно.

Он сел рядом, быстро схватил ее и наклонил:

– Снимай сапоги, говорю! Нечего ждать прилюдного брака.

Княжна боролась с ним, извивалась, а он, запустив руку в ее волосы, наклонял вниз. Даже Гуннар не был с ней так груб. Светорада вырывалась, но не в силах освободиться, вдруг укусила жениха за колено.

Игорь охнул и отпустил ее. Но едва она бросилась прочь, как он быстро схватил ее за волосы, поволок к ложу.

– Разувать не желаешь… Ништо. Я и так тебя своей сделаю… в сапогах! И не надейся, что кто-то придет на помощь. Рында твой Стемка или еще кто-нибудь. Ты моя!..

Игорь толкнул ее на перины, жестко протиснулся коленом между ее ног, задрал подол. Она молча и отчаянно отбивалась. Кричать было стыдно и страшно. Но как же она его ненавидела! Муж будущий, жених просватанный… Что б ты сдох!

А он и впрямь вдруг будто умер: упал на нее и застыл. Все еще борясь с ним, княжна сбросила с себя его странно обмякшее тело и замерла, заслонясь рукой от неожиданного света… Прямо перед ней стоял с тяжелым византийским подсвечником в руке Стема.

Светорада глядела на него, будто это был призрак. Потом перевела взгляд на неподвижного князя. А Стема уже руку протянул.

– Идем. Неровен час, жених твой очнется.

Она узнала его голос, и сердце ее, на мгновение дрогнув, будто остановилось: ей казалось, что она сейчас задохнется и умрет. Как в наваждении, она тоже протянула ему руку, почувствовала теплое прикосновение и вдруг рванулась к нему, обняла.

– Стема!

Он тоже прижал ее к себе, зарывшись лицом в волосы. Но это продолжалось только пару секунд.

– Уходим, Света!

Но куда? Да не все ли ей равно! Она глядела, как он ставит на стол подсвечник, которым оглушил Игоря, как выскальзывает в окошко, протягивает к ней руки. Она замешкалась только на миг, уже высунувшись в окно и глядя в пугающую пустоту внизу. Но Стема стоял рядом на деревянном карнизе под окном и ждал.

– Ну же! Или о женихе беспокоишься?

Светорада только тут сообразила оглянуться на Игоря. В полутьме опочивальни его тело по-прежнему лежало поперек кровати. И ей стало страшно: шутка ли, на самого наследника Руси Стема руку поднял! А если убил?

– Света, идем! Или ты не доверяешь мне?

Она вздрогнула. Как же она верила ему раньше!.. Но он предал… Теперь не предаст. Она это знала. И сам Олег Вещий недавно обмолвился, что их судьбы связаны.

– Да я за тобой… на край света!

Ей страшно было ступать за ним по узкому карнизу над пустотой, но он вел ее, и она действительно готова была идти на край света! Даже весело вдруг стало. Он пришел, когда был так нужен, когда она потеряла всякую надежду! Подумать только, какой застывшей и мертвой она была совсем недавно, и какой живой стала сейчас! И со Стемой ей ничего не страшно!

Они спустились по угловым перекладинам сруба на наклонные перекрытия галереи. Замерли на миг, когда где-то рядом прошел стражник, потом, пригибаясь, хотя и так были неразличимы во тьме, пробежали до края крыши. Стема перепрыгнул на темнеющий скат другой крыши.

– Ну же, Светка! Я поймаю тебя.

Она так и полетела к нему. Он подхватил ее, обнял, и даже опасность не помешала им прильнуть друг к другу. Какое счастье! Их ждет неизвестность, но за одно это мгновение можно умереть.

Потом Стема спустился по дереву и подхватил внизу княжну.

И тут ее ждало первое потрясение – из темноты к ним шагнула Ольга. Ненавистная соперница, змея, испепелявшая ее колючим взглядом.

– Ты совсем спятил, Стрелок!

– Что, на месте дожидаться меня не могла?

Она повела их куда-то за собой, они вошли в бревенчатую клеть, где слабо горела плошка. Ольга повернулась так круто, что колты едва не ударили ее по щекам.

– С ума сошел? Что ты придумал?

А Стема вдруг засмеялся, беззвучно и легко. Привлек к себе поглядывающую исподлобья на Ольгу Светораду.

– Разве ты еще не сообразила, что я за ней пришел? А теперь все. Уходим. Ты нам поможешь?

У Ольги глаза мерцали ярче височных колтов, темные брови нахмурились под опушкой шапочки.

– Вас настигнут. И ее вернут. А тебя…

– А если не настигнут? Неужто я глупее Гуннара Хмурого, чтобы не попробовать похитить невесту князя? И разве…

Тут он шагнул к Ольге и быстро сжал ее руку у локтя.

– Разве тебе самой это невыгодно? Сама говорила: увезет княжну кто-нибудь из женихов – и Игорь твой. Чем я не жених для Светорады?

Ольга судорожно сглотнула. Потом спросила:

– А он где? Игорь?..

– А мне откуда знать? – продолжал смеяться Стема.

Внутри у него все дрожало от дерзости того, что они делали, и в веселье была единственная поддержка. Не рассказывать же влюбленной посаднице, как он ладу ее подсвечником по голове огрел.

Ольга вздохнула, будто смиряясь.

– Значит так…

Она всегда была сообразительной и сейчас говорила только о деле. Сказала, что хоть и мало верит в удачу, но помочь попытается. Выберутся они из детинца таким же путем, как Стемка пришел сюда. И пусть пробираются к капищу Белеса. Все вышгородские ворота на запоре, но как из капища выскользнуть, Стема, небось, не забыл. А чтобы служители помогли… Тут Ольга быстро сняла с руки и протянула Стеме богатый браслет.

– Божьи люди в дела мирян как будто и не вмешиваются, однако знак им от меня передай, скажешь, что сделать надобно. У меня с волхвами Велеса свои дела, они не выдадут, зная, что в накладе не останутся. А когда выберешься из города… Челн на реке сможешь раздобыть. Ну а потом… Река – вольная дорога. Захотите, в степи поплывете по течению, лишь бы на заставах внимания к себе не привлекли. А хотите… к Смоленску направляйтесь. Но знайте, там вас прежде всего разыскивать будут. О боги пресветлые, что я делаю! – вдруг спохватилась Ольга, закрыв ладонями лицо и глядя расширившимися глазами то на Стемку, то на Светораду. Как будто вдруг осознала, чем может обернуться бегство княжны, если за нее этот днепровский город встанет.

И тут впервые подала голос сама девушка.

– Не волнуйся, в Смоленск мы не поплывем. Я боролась за него, сколько могла. Теперь пришло время смириться. Против Доли… и против воли Олега Вещего мне не устоять. А если и Стема со мной будет…

Она быстро взглянула на него и улыбнулась беспечной и прекрасной улыбкой.

– Мне есть теперь на что надеяться… И на кого. И это я хочу сохранить.

Стемка уже не улыбался. Сам понимал, насколько круто его вмешательство может изменить жизнь любимой. Но иначе он не мог… Доля или Недоля под руку толкнули, когда пролез в окно и схватил тот тяжелый подсвечник… Что ж, позже разберутся, как им быть, сама жизнь подскажет. Сейчас же он только глядел на свою Светку, и тревожно было от мысли, на что решается княжна ради него, даже от наследства отцовского готова отказаться…

– Светорада моя, не стоит горячку пороть. Смоленск ведь твой.

– Пусть! – Она беспечно тряхнула головой, так что волосы упали на лицо. – И если Олег и видел во мне препону для себя, но теперь у меня появился выбор: жизнь с тобой, Стема, или бесконечные войны за наследство и кровь.

– Да хватит вам рассуждать! – оглянувшись на перекликавшихся на заборолах стражей, шикнула Ольга. – Потом наговоритесь.

Потом!.. Если все будет ладно, столько у них будет этого «потом»! Голова шла кругом.

А Ольга вдруг подскочила к княжне. Накинула на нее свое корзно, натянула шапочку.

– Волосы-то спрячь, они у тебя приметные. Ну а там… Что бы ни случилось, я не признаюсь, что помогала вам. Даже если вас настигнут… борони боги!

Стема только моргнул, видя, как понимают друг друга эти ранее непримиримые соперницы.

– Вот мой совет, – все так же оглядываясь на темный терем, сказала Ольга. – В Псков пробирайтесь. Я некогда Стемке так и советовала. Он слово заветное знает для тамошних служителей, они помогут и укроют. Ну а потом…

Помедлив, Ольга сделала в сторону прильнувших друг к другу беглецов древний охранительный жест.

– Да помогут вам Стрибог и все ветры в пути. Спешите!

Светораде все это казалось нереальным. Будто она спала и боялась проснуться. А вдруг она опять окажется в вышгородском тереме и Олег с Игорем будут вершить ее судьбу, не считаясь с ее волей? И княжна только крепче сжимала руку Стемы, когда они крались между заборами вышгородских улиц, потом отпустила ее и умирала от страха у капища, пока Стема сговаривался с волхвами. Когда те отворили ворота, она поглубже надвинула на глаза шапочку посадницы, и они вошли в само святилище, потом спустились по веревочной лестнице с кручи.

Стемка добыл на реке челн – попросту говоря, украл чужую лодку, поставил парус, и они пошли по ветру по течению. Светорада напоследок посмотрела на частоколы Вышгорода над днепровскими кручами и больше не оглядывалась назад.

Из-за туч на минуту выглянула луна, Стема налегал на руль правила, ведя челн от берега к берегу по течению. Они оба молчали. Потом Светорада пробралась к нему, прильнула и он обнял ее.

Ветер надувал парус на челне, нос лодки смело разрезал волну, шумели заросли вдоль берега, в тени которого они уплывали. Молодые люди не разговаривали, в любой момент ожидая погони. Ветер разогнал облака, Днепр засверкал серебром, лодка вошла в тень деревьев, и через какое-то время Светорада поняла, что они сворачивают в какую-то другую реку. Стема пояснил:

– По Десне уйдем, не в Смоленск и даже не к Пскову станем пробираться. Я не доверяю Ольге, она хитра – сегодня помогла, а завтра же первая на нас укажет. У нее иные думы, странные, и постичь их мудрено.

– Как и у Олега Вещего. Он глядел на меня, будто не видя. И Ольга такая же. Смотрела на меня, а все о своем думала. И впрямь будто родная дочка Олега, а не названая.

Снова тишь, только парус надувался ветром и плескалась волна о борт.

Стемка был непривычно молчалив. То, что они задумали со Светкой… дерзкой, вольной, легкомысленной… Что ж, у судьбы и впрямь не одна стрела в запасе, но главное не промахнуться. Светорада готова пойти за ним, и теперь он отвечал за нее. А ведь так хотелось остаться свободным, так хотелось уберечь Светораду от напастей!

– Ты убеждена, что нам не следует возвращаться в Смоленск?

Она не ответила, только потерлась лбом о его щеку. И Стема уверенно повел лодку во впадающую в Днепр Десну. Их станут искать, и, как заметила Ольга, прежде всего в Смоленске. А потом… возможно, и в Пскове. И он вдруг вспомнил свои сны, когда лежал раненый в лесной хижине: они со Светорадой плывут по реке, а на берегу только недруги – Игорь, Олег, хитрая и ненадежная Ольга… Для них со Светорадой оставалась лишь река… И от того, как скоро и далеко они смогут уйти, зависят их спасение и их жизнь. Дальнейшая жизнь, где они всегда будут рядом. А потом вдруг пришла счастливая мысль: как же его любит Светорада, раз отказалась от всего ради него! И если эта красавица княжна оказалась способной ответить на его любовь, если пошла за ним, то они на самом деле пара!

– Светорада моя ясная, – прошептал он, сильнее прижимая к себе девушку. – Я так люблю тебя! Ты изменила мою жизнь, изменила меня самого, и я не принадлежу себе больше.

– И я, – шепнула в ответ Светорада, изумленная тем, что слышит от него выражение своих собственных чувств.

Лодка уверенно шла против течения, ветер напрягал парус. Молодые люди целовались, отрываясь друг от друга лишь для того, чтобы увидеть простор на пути своей жизни. А вокруг стояла тишина. Ни погони, ни слежки. У них еще было время, они были вольными, как этот ветер, как эта текучая вода. И они наслаждались тем, что вместе – только он и она. Мир казался таким ярким и наполненным, что к этому ощущению еще надо было привыкнуть.

Ветер шумел. Лодка уплывала все дальше. Вода несла…