Невеста тролля Тихомиров Артем

20

Я сидел на самой большой и самой прочной скамье, какая только нашлась в таверне. Места в зале не было, поэтому я вполне комфортно расположился во дворе. Кругом горели факелы, за забором толпился народ, но сюда никто без особого разрешения войти не мог. На низком, но широком столе передо мной раскинулись различные яства. Для меня. Я подумал и не стал говорить Бьянке, что нечаянно приговорил остатки наших припасов. Авось не вспомнит – все равно Вузид расщедрился не на шутку. С какой стати – в толк не возьму.

Уплетая жареное мясцо, я поглядывал на столик поменьше. За ним напротив меня расположились принцесса, Рофиррик, Вузид и шериф Матифар. Туша угроханного мной дракона валялась под надежной охраной сыновей и работников Вузида позади таверны. Людям эта тварюга была нужна, правда, они не сказали для чего. Я не допытывался. Принцесса же вполне может обойтись без драконьей головы – ведь у нее нет камина, над которым можно присобачить этот трофей.

До меня доносились обрывки их разговора. Часть я понимал, часть нет, потому как произносились некоторые фразы слишком быстро. Бьянка угощалась и одновременно вела беседу, что было, в моих глазах, великим искусством. Вот что значит благородное происхождение – и рот человек успевает набивать, и изысканно выражаться. Сие не каждому дано осилить, скажу я вам.

– …Теперь ваш тролль, госпожа, натуральный герой, – сказал шериф. – Неизвестно, чего было бы, задержись дракон в ущелье. А он и не собирался отсюда улетать. Зачем, если дармовой жрачки здесь и так много и жрать можно от пуза? А нам что прикажете – по миру идти? Не только соль той дорогой идет, а и товары разные, необходимые.

– Это ясно, – ответила принцесса, глодая куриную ножку. – Всю эту историю я слышала уже три раза. Вопрос в следующем: что дальше будем делать, господа?

Я раскусил кость, и хруст получился громким. На меня поглядели почти с осуждением. У них, видимо, важные дела, а я… Всем своим видом я попробовал показать раскаяние.

Шериф поиграл бровями и прокашлялся.

– Словом, вам награда полагается, госпожа, – сказал он.

– Ага, понятно. И какая же? Что вы можете дать?

Рофиррик посмотрел на принцессу удивленно. Я тоже. Смутно мне показалось, что так мог сказать, к примеру, алчный торговец тыквами где-нибудь на базаре.

– Ничего особенного. Просто… Ну, проживание в таверне бесплатное и на любой срок… И впредь, если еще в наши края заглянете, тоже, значит, бесплатно будет, – произнес, подумав, Вузид. – А еще, если желаете, припасов в дорогу дадим всяких, не обидим.

– Так! – Принцесса подняла указательный палец. – Давайте не будем спешить. Исполнение желаний – штука ответственная, я хочу составить список.

Рофиррик собирался ей что-то шепнуть, но Бьянка горделиво отстранила писаря. Конечно, ей-то видней. Тощий нескладеха с горя углубился в грибную похлебку.

– Список так список, – пробормотал Вузид, копаясь пальцами в бороде. – Ради вас, госпожа, мы на все согласны.

Довольная, Бьянка уплетала пирожки с печенью за обе щеки. Даже подмигнула мне, лучась от удовольствия.

– А что значит «ради вас»? – вдруг спросила она, когда какая-то мысль тюкнула ее в прекрасную головку.

Шериф и хозяин таверны выглядели как заговорщики. Во всяком случае, я так подумал.

– Мы знаем, кто вы, – прошептал Матифар, убедившись, что посторонние уши находятся на достаточном расстоянии.

– Знаете?

Принцесса прямо с лица спала. Как творог побелела, честное слово, а потом в горле у нее застрял комочек пирожка. Рофиррик пришел ей на помощь и несколько раз хлопнул мою невесту по спине.

Отдышавшись, уже красная, а не белая, Бьянка спросила:

– Откуда вам известно, уважаемые, кто я?

От ее царственного поворота головы Вузид и Матифар существенно смутились.

– Ну, как бы вам сказать…

– Прямо. Не то я вас всех тут распатроню… в крайнем случае, вот ему скажу. – Палец принцессы указал на меня, жующего заливную индейку в соусе.

– Мы знаем, что вы Таинственный Мешок, что вы путешествуете по разным странам, дивитесь на всякие чудеса, помогаете людям. Нам известно: вы не те, кем кажетесь, можете принимать любые обличья, вы и ваш слуга то есть…

Рофиррик тем временем пучил глаза и забывал жевать. Наверное, Матифар сказал что-то непонятное и для него. Я, выходит, здесь не один такой.

– Вот проклятый хоббит! – сказала Бьянка. – Ох, доберусь я до него. А еще клятву давал…

Вузид и Матифар почесывали в затылках.

– Таинственный Мешок, значит, – сказала принцесса и повторила это еще трижды, словно вдруг позабыла все остальные слова. Потом на нее напал хохот. Напал и не отпускал очень долго. Только Рофиррик и удерживал мою невесту в сидячем положении, иначе она свалилась бы назад.

Я понял, что хохочет принцесса в полнейшей тишине, какая случается ночью на погосте. Деревенские – посетители таверны и работники – нерешительно топтались в отдалении.

– Не сердитесь, госпожа, но мы не понимаем… – сказал Матифар. – Мы не хотели вас разозлить и ни о каком хоббите не слышали. Просто слухи о Таинственном Мешке ходят в Марипенне со вчерашнего дня. Аккурат до нас дошли, а тут и вы. Мы не сразу поняли, с кем имеем дело, но не беспокойтесь, тайну сохраним. Не надо применять к нам могучее колдовство, мы смиренно просим об этом.

Принцесса выпила большой бокал вина, рыгнула и ответила:

– Так и быть, уважаемые. Я буду милосердна.

От такого у кого хочешь станет легче на душе. У Вузида и Матифара, безусловно, стало. Они выдохнули скопившийся внутри них воздух.

– Скажите, господа, а какому волшебнику вы написали? – спросил Рофиррик.

– Мэтр Чиквасор, Магистр Тайных и Явных Сил, – ответил Вузид. – Да! Обещал помочь и расправиться с драконом – одной левой. Мы уже гонорар ему приготовили.

– Гонорар? – встрепенулась принцесса. – Сколько? Теперь мы, то есть мой тролль должен его забрать!

– Забрать? Зачем он вам? – удивился Матифар.

– Как это? Деньги никогда не помешают… даже Таинственному Мешку.

– Понимаю, но это не деньги.

– А что?

– Шкурки летучих мышей, воск, смешанный с золой от веток вербы, сожженной в полнолуние, волчья ягода в дегте, паутина пауков-крестовиков…

– Моча молодого поросенка, – вставил Вузид.

– И старого козла тоже, – кивнул шериф.

Принцесса сплюнула на землю.

– Зачем эта дрянь волшебнику, скажите на милость?!

– Магические ингредиенты, надо полагать, – заметил Рофиррик. – Чародейство, оно такое, нам, простым хамам, не понять.

Бьянка ткнула его локтем, едва не сбросив со скамейки. Секредурь, он же писарь, ничуть не обиделся. Ничего другого от моей невесты ждать не приходилось.

– Вот именно, – сказал Вузид. – Эти… гриенты… Так он и написал в письме. Мол, надо пополнить запасы для волшебствования, значит.

– А где живет мэтр Чиквасор? – спросил Рофиррик.

– Живет волшебник в Брашвенге, там его убежище и раболатория…

– Лаборатория, – поправил писарь.

– Она самая. Оттуда три дня пути. Стало быть, если задержек не будет, прибудет волшебник завтра утром. То есть уже сегодня.

– Неясно теперь, как ему объяснить, что заказ на истребление чудовища мы отдали другому, – сказал шериф Тапрамбы. – Чего доброго, разозлится мэтр. – На Матифара напала задумчивость.

– Ну, это уж кто успел, тот и съел. Если только полагаться на всяких там колдунов, то… вот когда я была… однажды…

Продолжения не последовало – Бьянка как-то сразу расхотела говорить, что произошло, когда она была и однажды… Может быть, решила вовремя остановиться, дабы не проболтаться о своем королевском происхождении. А интересно, что будет, если шериф и хозяин таверны узнают?

Подумав своей тупой башкой, я пришел к выводу, что Кромбис, король-то, вовсе не горит желанием посвящать своих подданных в детали всей этой истории. Переживает, поди, старик. Все-таки первому встречному-поперечному родную кровиночку отдал, а не ненужную прикроватную тумбочку. Хорошо я попался, честный и порядочный тролль, правда?

– Ладно, с этим Мечихвостом я сама разберусь, – сказала Бьянка, хлебая вино. – Как-никак я сам… э-э… сама такая вся волшебная, что просто…

– Он не Мечихвост, а Чиквасор, – сказал Вузид. Кто?

– Мэтр. Волшебник.

– А! Ч… Чи… ну и придумывают же они себе имена! Чихамор, значит…

– Чиквасор, – сказал Рофиррик.

– Эй, а ты кто такой, чтобы меня поправлять?! Негодяй! Смотри у меня! – Хлопнув себя по коленям, принцесса рыгнула. – Так, дорогие мои. Я хочу спать! Мой сон должен охраняться как зеница ока! Не менее! Иначе… – Обращаясь к Вузиду и Матифару, она провела рукой по горлу.

Млея от собственной благости, эту часть разговора я пропустил. Мой желудок вальяжно насыщался всякими вкусностями, пока не стало ясно, что я обожрался. Скамейка подо мной – самая крепкая и большая в округе – стала потрескивать. Это самое потрескивание и навело меня на воспоминание о медали. Ну, раз ни король, ни принцесса не спешили наградить меня ею, так, может, смогут Матифар с Вузидом? Медаль обычно дают за заслуги, так? А разве нет моей заслуги в том, что я избавил людей от чудовища? Как я теперь понимаю, дело было не в починке моста, а именно в драконе.

Как же я раньше не догадался? Открыв рот, я уставился в ночное небо над горными вершинами. Так, выходит, я герой, именно герой… так Матифар это и говорил!

Ну и туго же до меня доходит…

Следовательно, я имею полное право на медаль!

Разволновавшись, я поерзал на скамейке. Слова опять столпились где-то на полпути между животом и горлом и, образовав пробку, не хотели вылезать наружу. Волнение уже затопило меня всего, как вешняя вода заливает подвал в нашем доме в Вороньем Глазу.

И тут самая прочная и большая скамейка в округе с громким треском сломалась. Мое туловище опрокинулось назад. Пока я соображал, где же все-таки находится север, оно (туловище) упало на спину. Одной ногой я поддел стол с посудой и остатками ужина. Стол взмыл в воздух и едва не приземлился на беседующую компанию. Принцесса взвизгнула, Матифар ухнул, Вузид крякнул. Рофиррик не успел донести до рта кусочек жареного мяса, когда на голову ему приземлился лист квашеной капусты. Толпа за пределами ограды захохотала. Крики взбудоражили ночь, а я лежал на спине, соображая, чего такое со мной произошло. Скамейка погибла смертью храбрых, была первая мысль. Чего же теперь? Люди разозлятся и не дадут мне медали. Не видать троллю награды как своих ушей.

Хохот нарастал. Принцесса счищала с себя остатки картофельного пюре, Матифар собирал с плеч рыбьи косточки, Вузид потирал левый глаз, в который прилетело моченым яблоком.

Ну что за жизнь у несчастного увальня?!

21

Сарай, куда меня определили на ночевку, был вполне благоустроен. Животных не наблюдалось, только сено и рабочий инвентарь. Мне лично не привыкать, коротать ночные часы могу везде, но все-таки куда приятней встретить прохладный горный рассвет с крышей над головой. Растянувшись на полу, куда набросали соломы, я положил под голову свое свернутое валиком одеяло. Набитое до отказа брюхо тянуло в сон, но я еще какое-то время решил помечтать о медали. Рассказать о своем желании Матифару и Вузиду у меня пока не было возможности – долгое время всем было не до того. Я извинялся, Ее высочество лютовала, а шериф с хозяином таверны при поддержке работников и Вузидовых сыновей разгоняли толпу. Иногда приходилось пускать в ход пинки – а то наиболее любопытные не желали по своей воле отправляться на покой. Дело решила угроза Матифара, что всех нарушителей спокойствия он завтра же отправит на эти… общественно-исправительные работы, кажется, – чистить нужники и выгребные ямы. После этого народ как ветром сдуло.

Скрипнула небольшая дверца в одной из створок больших дверей сарая. Я повернул голову и увидел Бьянку. В руке у принцессы была свечка на подставке.

– Спишь, тролль?

Я что-то промычал.

– Не спишь, я же вижу. – Принцесса присела на бревнышко, держа свечу на коленях обеими руками. – Я пришла поговорить, Фплиф.

Я открыл глаза и стал смотреть на нее.

– Хочу извиниться, – собравшись духом, произнесла Бьянка. – За все, что было. У меня препаршивый характер, тролль, это всем было известно с момента моего рождения. Сначала-то, как мне рассказывали, все шло нормально. Я агукала, пускала пузыри, на моих щечках играл здоровый румянец. Я была маленьким чудом, честь по чести. Не обошлось без дурацкого пророчества, которое изрекла чародейка. Как там… «Вижу в волшебной чаше с водой, что ждет Бьянку большое и светлое будущее. Вижу радость и счастье, свет и тепло. Вижу согласие и слышу ласковые слова… Ибо пришла в мир девочка, подобная богине!» Если не ошибаюсь, так оно и звучало. Глупее не придумаешь. Уверена, что в других королевствах, даже на самом краю света, всем принцессам и принцам говорят то же самое. Посмотрела бы я на колдунью, которая бы осмелилась утверждать обратное. Не все короли такие, как мой папочка, есть те, кто обожает сажать на кол и сносить головы. Чародейка сказала то, что должна была, вот и все.

С того момента, как я помню себя, мне только и твердили, какая я замечательная, чудная, воздушная, неземная. Фрейлины, няньки, придворные, слуги – все словно с ума посходили. Каждому по двадцать раз на дню нужно было отвесить мне какой-нибудь комплимент. Ты не знаешь, тролль, какую чушь они мололи, призывая на помощь свою убогую фантазию! Никто не может долго этого выносить. Мне расписывали, какое великолепное будущее ждет меня и Баркарию. «Золотой Век» – так они это называли и носились со мной словно курица с яйцом. Едва чихну – дивизия лекарей и магов, ушибу коленку – мамаша вопит, что я зашиблась насмерть, а еще гороскопы на каждый день – делай то-то и то-то, потому как звезды велят. С другими детьми мне играть не позволялось, потому что от них я могла набраться дурных манер, даже от отпрысков самых благородных фамилий. Ужас… Чего только я от них не натерпелась. В моей спальне ночевал батальон толстых нянек, когда они лежали на полу, то походили на сваленные рядком коровьи туши. Я не могла отделаться от них никаким способом. Стоило открыть рот, и они бросались исполнять мои желания, которые я не успевала даже озвучить. Слышишь меня, тролль?

Я поворочался и сел, потирая глаза. Длинная история была – и со смыслом. Я чувствовал, что он есть, но вот где, не мог пока уразуметь.

Одно понял – во дворце Бьянке не очень нравилось.

– Фплиф, я никому и никогда не говорила того, что сейчас говорю, – прошептала принцесса ежась. – Я не умею толком ездить верхом. Предки считали, что я непременно разобьюсь, если проеду десяток метров. Во время уроков отец приказал однажды устлать двор подушками, и кончилось это тем, что грохнулся, споткнувшись, сам конь. Я, конечно, сверзилась с него – и на том верховая езда для меня закончилась. И фехтовать не умею, и готовить не умею, и вышивать не умею… что ты – там же иголки нужны: а вдруг да пальчик уколю и засну как колода и буду лежать, пока королевство не захиреет окончательно! Моя мать много читала сказок, когда была маленькая, и на этом у нее бзик. Той чародейке она верила безоговорочно. В семь лет я простудилась и лежала как мертвая целых три дня, так предки умудрились объявить в королевстве траур. Траур! Я еще не отмучилась, а они заранее скорбели и, наверное, втихаря готовили усыпальницу…

Народ впал в отчаяние, а во дворец хлынули бурным потоком желающие меня спасти. Передрались, как говорят, у моего ложа, там у них консилиум был, на тему, как лучше лечить принцессу. Жаль, я не видела. В итоге получилось так, что меня вовсе никто не лечил. Я сама очнулась на следующее утро и, хотя была слабой, решила – хватит!!! Мое терпение лопнуло. Да так, что в ушах у меня заложило на несколько минут, – Бьянка ударила себя кулачком по коленке. – Ох и показала я им всем! Ох и показала! Сколько можно было, в конце концов, издеваться над бедным ребенком? С тех пор я делала что хотела и как хотела. Они у меня все по струночке ходили, тролль, и слово лишнее боялись сказать, так я их выдрессировала. Затем по всему королевству пошли слухи, что я сбрендила, даже что на меня кто-то наслал черное заклятье – некие враги королевства, желающие его погибели. Вот такой бред. Папаша пригласил компетентных волшебников, чтобы, значит, выгнать из меня беса непослушания, но эти волшебники горько пожалели, что согласились на щедрые королевские посулы. Их вопли были слышны за границей. – Принцесса казалась такой печальной в этом дрожащем свете свечи. – Прошло несколько лет, и меня стали выдавать замуж. Ну а зачем мне это? – Печаль принцессы превратилась в возмущение, – Кромбис напомнил мне, что я все-таки наследница престола, что я обязана стать королевой. По нашим законам, если у монархов есть только один ребенок и если это девочка, то она и принимает эстафету власти. Тот, кто женится на ней, будет королем, но не у себя, а в Баркарии. В общем, пытались мне сосватать много разных типов. Я тебе уже рассказывала о некоторых достоинствах отдельных кандидатов на мою руку. Так вот – не верь. Я все напридумывала, ну не все, большую часть! Не спорю, каждый десятый был ничего, но это не прибавляло мне желания выйти замуж. Один слишком молод, другой слишком стар – аж противно. К тому же все они бессовестно врали о том, какая прекрасная жизнь ждет меня, если я… Когда я уточняла, что именно им кажется таким прекрасным, они, по их мнению, лишь загадочно улыбались и закатывали глаза. Однажды я так разозлилась, что огрела одного из женихов подсвечником по макушке. Так теперь и ходит – словно высматривает, не ожидается ли дождик. Понимаешь, тролль, мне надо было отвадить их всех, и я не стеснялась в средствах, доводя предков до инфаркта и инсульта. Жаль, что они так все воспринимали, но ничего не поделать. Мамаша литрами глотала валерьянку, папаша вечно ныл и стонал на злую судьбу. Лишь за это я извинилась бы перед ними – и ни за что другое. Они даже пытались искать ту чародейку, но она лопнула, словно мыльный пузырь. Где? Ищи-свищи. Впрочем, догадываюсь, мой папаша Кромбис тебе все рассказал перед тем, как… Рассказал?

Пробуя вместить все услышанное себе в голову, я изрядно притомился. Вроде бы ничего сложного, но уже больно много вывалила на меня моя невеста. А насчет Кромбиса, то, правда, припоминаю какое-то зеркало и приятный женский голос, которым оно говорило.

Бывает, один тролль вспоминает какой-нибудь анекдот, а другой тоже его знает, только рассказывает по-другому. Об одном и том же, но по-разному. Я подумал, что это как раз тот случай.

Я решил, что подобный вывод слишком сложен для моих мозгов, и слегка испугался.

– А о неурожаях и других несчастьях, которые обрушились на Баркарию из-за меня, папаша мой тебе рассказывал? – спросила Бьянка.

Я вспоминал. Слишком долго.

– Да, наверное рассказывал. Все ведь знают, что это я виновата! Будто других причин для неурожая в королевстве отродясь не было! И вот… как только мамаша поняла, что я и есть причина всех прошлых бед и будущих, она свихнулась – теперь вот под надзором находится. А я при чем, скажите? Почему я должна нести ответственность за все без исключения? Мне не надо было их благословений и прочей судьбоносной муры: каждой принцессе нужна прежде всего любовь! А я была для предков не ребенком, а гарантией, что на старости лет они могут сидеть у камина и ничего не делать, взвалив на мои плечи королевство. Народ? Народ что – он сказки любит, так ему веселее живется. Ну а я? У меня должна быть своя собственная жизнь. С большой буквы «Ж». Вот такая моя судьбина, – добавила принцесса.

Я вздохнул.

– Кстати, о сказках, – сказала она. – Мамаша моя обожала читать их мне на ночь. Очень многие я слышала до того знаменательного момента, когда мой бунт принял открытую форму. Я знаю эту. Король говорит своей строптивой дочери, что отдаст ее первому встречному, если она не образумится. А так как его слово, как принято считать, тверже алмаза, обратного пути нет. У ворот замка появляется Первый Встречный, и тогда несчастной девочке ничего не остается, как стать поживой какого-нибудь неумытого мужлана… Но папаша-то знал, чем все это ему грозит. Сказать-то он сказал, свидетелей нашлась масса, однако не факт, что я дала бы забрать себя без боя. – Бьянка посмотрела на меня, я уставился в стену. – Они сунули свою будущую повелительницу в мешок, понимаешь? В мешок! Набросились посреди ночи, когда я не в состоянии была оказать сопротивление, и, связав, упаковали, будто я двадцать килограммов картошки! Ты можешь себе представить мои чувства? – В этом месте принцесса неожиданно расплакалась. Я заметил это, когда прошло уже некоторое время, в течение которого я боролся со сном.

Бьянка вынула платок. Платок всегда нужен барышням, когда начинается слезоотделение. Не помню, кто мне это сказал.

– И появился ты! Я думать не могла… в общем, я испугалась, потому что могло быть как в другой сказке. Отнес бы меня егерь далеко в лес и оставил. И что бы там со мной было, Фплиф, я даже не знаю! Медведи, волки, чудовища разные, лесные ведьмы, привидения, лешие, русалки… Уму непостижимо!.. Не думаю, чтобы предки настолько оборзели, но в свете того, что они объявили меня виновницей всех бед, почему я должна им доверять? Они считали меня испорченной и капризной, а я только боролась за свою свободу. Папаша говорил: «В мое время принцессы такими не были!» А я ему: «Вот посмотри на первую в мое время!» Тогда его чуть кондратий не хватил! Ну как он все-таки мог? Зачем все это?

Мне показалось, что Бьянка плачет специально для меня. Ну не знаю, – вроде как для меня. Чтобы я чего-нибудь сказал.

Поднатужившись, я произнес:

– В-с-с-с-е… в п-п-пор-ряд-дк-ке!

Практически не запнулся, а это уже что-то! Для верности я улыбнулся. Бьянка посмотрела на меня, зареванная, хмыкнула и шмыгнула носом:

– В порядке? Думаешь, в порядке?

Я кивнул, потому что правда так думал. На сегодняшний день я не видел в нашем с ней положении ничего плохого.

– Эх, тролль, – сказала Бьянка, качая головой. – Что ж мы с тобой делать-то будем?

Если бы не данное королю обещание, я бы мог отнести принцессу обратно. Тогда бы моя невеста зажила своей прежней жизнью и окончательно свела с ума все свое окружение. Хорошо это было бы или плохо, не знаю. И для кого – тоже не берусь утверждать. Проклятие Непролазной Тупости – все-таки скверная штуковина. Так что на ее вопрос я не ответил.

– Ладно. Спокойной ночи, Фплиф. Извини еще раз.

Бьянка постояла и вышла, прикрыв створку двери. Я тут же уснул, свалившись на бок.

22

Выбравшись утром из сарая, я первым делом взглянул на горные вершины, наполовину скрытые дымкой. Очень было красиво, насколько я мог судить своими тупыми мозгами. Почти что как в моих краях. У бедного тролля не находилось слов, чтобы описать эту картину.

Таверна суетилась, слуги бегали взад-вперед. Лошади, люди, телеги, повозки, нарядные экипажи. Как я понял, новые постояльцы все прибывали.

Бац! Пятеро человек, работников Вузида, приволокли большую деревянную бадью с водой и поставили передо мной.

– Вам, – пискнул человек в фартуке. – Умыться, если желаете. И мыло с полотенцем.

Полотенец оказалось много, целый ворох. Все они были маленькими и кроились не под мои размеры. Довольный, дыша полной грудью, я сходил до ветра и вернулся, чтобы увидеть накрытый неподалеку от бадьи стол.

Все это было мило, и я растрогался. Люди обожают тех, кто побеждает чудовищ. Вот если б мне еще медаль вручили, совсем бы хорошо.

Пока я умывался, разбрызгивая воду с мыльной пеной, в отдалении собралась приличная толпа народа. Народ держался кучкой и постоянно бубнил что-то, указывая на меня пальцем. У некоторых, что побогаче, имелись в руках какие-то трубки, которые они подносили к глазу и смотрели через них на мою раздетую по пояс фигуру. Постояльцы были возбуждены, я не знал, чем именно. Может быть, они ждут, чтобы я им помахал? Ну так я помахал. Некоторые в ответ захлопали в ладоши. Нашлись такие чудаки, которые заявили, что я собираюсь их сожрать живьем – вон, мол, как оскалил зубищи, по всему видать, они ему не для того, чтобы морковку грызть. Какой-то маленький мальчик попробовал выскользнуть из-под родительской руки, но его поймали и отвесили материнский тумак.

Я вытерся всей этой кучей полотенец, облачился в свою привычную одежду и сел завтракать. Бьянки не было видно. Не было видно и тощего нескладехи, нареченного странным именем Рофиррик. Небось до сих пор дрыхнут, ибо не отвыкли еще от дворцовой жизни с ее прелестями. Вот у нас в Вороньем Глазу попробуй не встать ни свет ни заря – костей не соберешь.

Толпа зевак хотела, но не решалась приблизиться. В глубине ее возник какой-то спор, и, как я понял, едва не вспыхнула потасовка. Юркие работники Вузида были уже на месте и большую часть толпы рассеяли. Потом появился сам хозяин таверны. Он остановился рядом с постояльцами, вылезшими поглазеть на меня, и сцепил руки на пузе. Вузид обернулся ко мне. Я подмигнул, вовсю угощаясь сыром, сдобренным черным перцем. Рыжебородый почесал живот, а потом подошел к народным массам. Завелся какой-то разговор. Все галдели и спрашивали его о чем-то, судя по их лицам, очень важном. Вузиду пришлось отвечать. В конце концов, бедняга совсем измучился и решил подойти ко мне:

– Доброе утро.

Я кивнул. Мой рот был занят какой-то рыбной вкусностью.

– Там это… вас зовет госпожа, если вы проснулись… Ну да, проснулись вроде как… Стало быть, зовет. Там еще приехал мэтр Чиквасор, вот буквально с корабля на бал… Он хочет на вас взглянуть…

Кто такой этот мэтр?

Глядя на Вузида, я старательно жевал. Хозяина таверны, наверное, скрутили желудочные колики. Больно странно он начал выглядеть.

Он снова повторил эту галиматью насчет какого-то Чиквасора. Тем временем я засовывал в себя хлеб, сыр, копчености и запивал это парным молоком.

– Вы идете или нет? – спросил Вузид, закончив говорить.

– Куда?

Через мгновение его уже не было. Я немного поморгал, поглядел по сторонам. Нету.

Как странно. Никогда бы не подумал, что этот почтенный в своем роде человек, которого работники называют господином, умеет так быстро бегать. Да еще кричать странным голосом, словно ему на ногу лошадь наступила.

Вскоре появился шериф Матифар. Он выглядел озабоченным и тоже принес мне какое-то таинственное послание. Оказалось, что оно очень похоже на то, какое было у Вузида.

– Уважаемый тролль, тебя настоятельно требует госпожа! – сказал он. – Было бы невежливо заставлять ее ждать! Ты согласен?

Я был согласен. Стол опустел, осталась только посуда. Ну, раз Бьянка зовет, значит, у нее какое-то дело, решил я. Наверное, помощь моя требуется.

Как только я встал, толпа постояльцев захлопала в ладоши. Матифар провел рукой по лбу и повел меня за собой, оглядываясь, чтобы убедиться, что я все-таки иду.

Так мы добрались до широкого оврага, на дно которого свалили тушу прихлопнутого мной ночью дракона. Это же надо – я совсем про него забыл, пока завтракал! Вылетело из головы, как птичка вылетает из клетки – со мной такое постоянно происходит. Шериф спустился в овраг, где возле туши топтались Бьянка, Рофиррик, Вузид и какой-то старикан в смешной остроконечной шляпе. Работники, отлынивавшие от работы, облепили края оврага. И местной детворы здесь было много. Я вообще заметил, что народу прибавляется. Из города к таверне стремились заинтересованные моим подвигом толпы. Непривыкший к такому вниманию, я начал чувствовать себя неловко. Словно незваный гость.

– Наконец-то, – фыркнула моя невеста. – Где ты пропадал, изволь объяснить!

Я собирался сказать, что всего лишь завтракал, но это сделали за меня Вузид и Матифар.

– Надо было мне самой пойти! Беда с ним! – громко сказала принцесса, обращаясь к старикану в смешной шляпе. Еще у него был длинный плащ с широкими рукавами и квадратной заплатой на боку. Согбенная фигура внушала уважение.

– Так это и есть он? – спросил старикан, поворачиваясь ко мне. Мертвый дракон интересовал его уже гораздо меньше, чем моя скромная персона. – Ну-ну, – задрав голову, сдвинув шляпу на затылок, чтобы не мешала, он изучал меня. В правой руке у волшебника была длинная прямая палка. Ее еще посохом называют. – Довольно любопытно, могу заметить. Большой! Мм… Сильный, квадратный… Да-да-да, так и должно быть.

В его голосе было много того, что я бы назвал скрипом несмазанной двери. Интересно, старикан знает об этом?

– Тролль! – сказала Бьянка царственно. – Это мэтр Чехонос, магистр Тайных и Явных Сил!

Рофиррик чихнул. Кругляшки на его носу чуть не упали.

– Вообще-то… – пробормотал Матифар. – Мэтр… не Чехонос.

– Да? – спросила принцесса. – А кто?

– Чего? – Старикан поднес руку к левому уху.

– Магистр Чиквасор! – поправил секредурь, склонившись к Бьянке.

– Вот именно, – поддакнул Вузид.

– Я помню! – отрезала принцесса.

– Молодые люди… – скрипнул старикан. Бьянка подошла к нему и гаркнула в подставленное ухо:

– Я представляла вас моему троллю!

– А-а-а! – заулыбался Чиквасор. Что-то было в этом имени знакомое – примерно со вчерашнего дня. Но я запомнил. – Понятно!

– Итак, тролль, это мэтр Некросом! – провозгласила принцесса.

Матифар, Вузид и Рофиррик дергались, точно их кусали муравьи. Двое краснели, а один тер место над верхней губой и таким хитрым манером закрывал рот.

Зеваки, наблюдавшие за нами с краев оврага, хохотали. Я повертел головой, боясь пропустить что-то интересное, но ничего не увидел.

– Ты запомнил? – спросила меня Бьянка, глянув на перекошенные морды зевак с истинно королевским презрением.

– Д-да.

– Хорошо. Эй, вы! – обратилась она к толпе. – Вам всем лучше всего заткнуться, пока я не вышла из терпения! Я все-таки Таинственный Мешок, если кто-то забыл!

– Что вы сказали? – крякнул Чиквасор, магистр.

Зевак поубавилось. Те, кто остался, перекосились еще сильней, но уже оттого, как мне показалось, что старались больше не смеяться.

– Это не вам, мэтр, – сказала Бьянка.

Старикан опять посмотрел на меня, щурясь.

– Значит, это он убил дракона? – спросил волшебник.

– Совершенно верно, магистр, – ответил Вузид, и ему пришлось повторить это дважды. Я подумал, что старикан, должно быть, тоже не блещет умом – вроде меня.

– А-а-а, – протянул Чиквасор, а потом обратился ко мне: – Молодой человек, вы могли бы рассказать, каким образом…

Я заметил, что магистр смотрит вовсе не в мою сторону, а на Матифара, хотя Матифар не был победителем страшного дракона.

Принцесса шагнула к Чиквасору и развернула его лицом ко мне.

– Меня интересуют детали самого процесса, который имел место сегодня ночью в горах, – добавил чародей кивая, – потому что…

Наступило молчание. Я понял только до слова «интересуют» и замялся. Как всегда, в самый важный момент мои тупые извилины меня подвели.

– Боюсь, он не сможет рассказать! – рявкнула принцесса. – У него заикание!

– Заедание? – спросил Чиквасор.

– Заикание!

– У меня нет заикания…

Рофиррик грыз ноготь, но было похоже, что он собирается оттяпать и палец целиком. Вузиду, как мне показалось, стало плохо. Наверное, голову напекло. Он присел на камешек и принялся вытирать большим клетчатым платком широкий лоб.

Принцесса посмотрела на сконфуженное общество, которое ее окружало.

– Я сойду с ума! Я сойду с ума, и вы будете в этом виноваты!

– Почему? – спросил Матифар.

– Вы не могли обратиться к кому-нибудь, у кого нет маразма… или хотя бы у кого со слухом все в порядке?

Матифар и Вузид переглянулись.

– Мы не знали… что мэтр окажется столь уважаемым и много пожившим на свете. Мы не очень разбираемся в волшебниках, госпожа.

– Оно и видно! – фыркнула моя невеста. – Меня окружают одни дилетанты.

– Не одни, – сказал Рофиррик, надеясь, что «госпожа» оценит его ученые достоинства. Пока, как я понял, она не собиралась этого делать, что тощего и нескладного явно расстроило.

– Насчет степени компетентности мы разберемся позже, – заявила Бьянка.

Мэтр Чиквасор тем временем рылся в недрах своей серой хламиды. Это непростое занятие захватило его полностью.

– И еще один вопрос, господа хорошие. Каким образом этот старый пень собирался уничтожить дракона? Уверена, он даже не помнит, ходил сегодня в туалет или еще нет. Да и заклинания, поди, перезабыл лет пятьдесят назад!

Вузид и Матифар ничего про это не знали, и им было стыдно. Впрочем, они уже объяснили, что не разбираются в магах.

Чиквасор закончил свои таинственные поиски и вынул на свет изогнутую трубу, по форме похожую на бычий рог. Радостно закудахтав, чародей поднес узкий конец трубы к правому уху, а широкий нацелил на Бьянку. Принцесса на всякий случай отпрыгнула.

– Прошу вас, говорите сюда! – проскрипел Чиквасор. – Тогда мы с вами достигнем консенсуса!

– Подумать только, – прошипела Бьянка, – одной ногой в могиле, а на уме одна похабщина!.. – И она облила старикана презрением с ног до головы.

– Вообще-то консенсус – это… – произнес Рофиррик, поднимая руку.

– Не учи меня! – топнула ножкой Бьянка. – Я сама знаю!

Мне кажется, Рофиррик в этом сомневался.

– Что вы сказали? – Труба Чиквасора вновь нацелилась на принцессу.

– Сейчас я тебе скажу! – разъярилась Бьянка, закатывая рукава курточки. – Так скажу, что… – Ее руки уже протянулись к слуховой трубе.

Вузид вскочил и вклинился между нею и стариканом. Я с трудом следил за происходящим.

– Прошу вас, госпожа, не надо! Мы исполним все ваши желания! Только чтобы мир был и дружба! – сказал хозяин таверны. – Во имя общего блага!

Матифар присоединился к Вузиду, и они вдвоем стали увещевать мою сердитую невесту. Рофиррик держался в стороне и протирал полой куртки стекляшки, которые обычно носил на носу. Мэтр Чиквасор слушал в свою трубу и улыбался. Лично я не знал, куда деваться и что делать. У всех нашлось занятие кроме меня. Нет ли, часом, поблизости какого-нибудь дома, который надо починить? Или сломать?

Переговоры закончились, как я понимаю, благополучно. Принцесса отказалась от своего намерения вздуть Чиквасора. Должно быть, теперь воцарятся мир и дружба.

– Юная госпожа, у меня к вам есть одно предложение, – подал голос чародей, глядя на Рофиррика. – На мой взгляд, оно очень важное. Видя вашего тролля, я подумал, что он может быть мне полезен.