#Сосед Килина Диана

Во мне вскипело негодование, ярость, ненависть. Я открывала и закрывала рот, часто дыша.

Да кто он такой? Как он смеет?

Подскочила с места, опрокинув стул. Перепрыгнула через него и в два шага оказалась напротив его балконной двери. Стукнула кулаком, та распахнулась.

– Ты… Ты… – задыхаясь от возмущения, прошептала я, – Да как ты смеешь! – визгливо озвучила свою последнюю мысль вслух.

Он стоял напротив – в самом тёмном углу, медленно повернулся и шагнул ко мне навстречу. Ещё раз. И ещё один. Я тряслась от гнева, практически брызжа слюной, и не заметила, что он подошёл вплотную ко мне.

– В следующий раз, – медленно сказал, словно разжёвывая, – Вспомни о том, что за стеной есть люди, – практически прошипел, посмотрев куда–то за моё плечо.

Большой, падла. Тоже не заметила этого раньше.

– Не нравится, купи беруши, – прорычала я, – Или звукоизоляцию получше сделай.

Ткнула в грудь пальцем, удивившись её твёрдости – как железный. Он перехватил моё запястье и отвёл в сторону, наклонил голову близко–близко к моему лицу и чётко, по слогам сказал:

– Пошла вон.

– Урод, – крякнула я, подпрыгнув.

Пулей вылетела с его балкона, влетела в свою квартиру и хлопнула дверью. Опустила ручку вниз, задёрнула штору из плотной парчи. Выдохнула.

Ты ещё пожалеешь, сосед.

***

Lord forgive me for the things I've done

I was never meant to hurt no one

I saw scars upon a brokenhearted lover

Ed Sheeran «Bloodstream»

Наутро проснулась разбитая. Полночи крутилась в кровати, пытаясь уснуть – тщетно. Внутри кипела злость, затем её сменяла обида, потом – недоумение.

И почему меня задели слова какого–то сосунка? Подумаешь, считает меня шлюхой, не велика потеря. Да он вообще мне никто и звать никак.

Решила объявить ему холодную войну – тотальный игнор. Если раньше здоровалась, то теперь буду проходить с высоко поднятой головой и пренебрежением в глазах. И орать, когда Андрус меня трахает, буду пуще прежнего – пусть удавится, вошь поганая.

В общем, в этих размышлениях провела полночи, с горем пополам уснув под утро. Пока жарила яичницу–глазунью на завтрак, услышала звонок мобильного. Звонил мой мужчина.

– Да, – проворковала мягким, чуть приглушённым голосом в трубку.

– Я сегодня не приеду. Уезжаю на выходные. Семейные дела, – коротко отчеканил и замолчал.

– Понятно, – протянула я, выключая плиту, – Буду скучать.

– Я тоже. Как настроение?

– Теперь хуже, – я улыбнулась, потянувшись к тарелкам, – Придётся чем–то занять себя до понедельника. Может быть, ты подаришь мне дилдо? – бросила игриво, и зажмурилась, представив, как он заёрзал в кресле.

– Нет уж. Только если пользоваться им будем вдвоём, – со смешком сказал он, – Мне пора. Пока.

– Пока.

Я швырнула мобильник на стол и вздохнула.

Опять придётся что–то выдумывать. Вечеринку? В принципе можно. Устрою девичник, а ещё лучше пижама–party.

Пока завтракала, разослала двум лучшим подругам сообщения – те согласились. Договорились, что закуска с меня, а они принесут выпивку. Убрав грязную тарелку в посудомойку, накидала список продуктов в записную книжку, натянула лёгкое платье и обула балетки – пошла в магазин.

В банкомате проверила остаток на счету – новый платёж на четыреста евро – ещё один приятный бонус отношений с женатиком. Могу не работать – обеспечивает все радости, шалости и слабости.

Прогуливалась по торговому центру, снова накупила косметики и шипучих соляных бомбочек в ванную. Питаю страсть к продуктам The Body Shop, дома целая коллекция масел, кремов, спреев. Только пользоваться не для кого – Андрус не любит, когда от меня чем–то пахнет. Домой возвращалась с кучей пакетов, и новой парой солнечных очков авиаторов в золотистой оправе – с синей зеркальной плёнкой. Тоже своего рода фетиш – ношу, даже тогда, когда на улице сумерки. Не люблю, если смотрят в глаза.

Пол дня провела за приготовлением салатиков, канапе и мини–бутербродов – всё, как девочки любят. Накрыла небольшой журнальный столик в гостиной, перебрала DVD–диски на всякий случай, вдруг захотим что–нибудь посмотреть на ночь глядя. К семи вечера уже чувствовала лёгкую усталость, и выползла на балкон.

Дверь соседа была открыта, тонкая тюль торчала из оконного проёма. Я поморщилась, отвернула стул и уселась, закинув ноги на подоконник. Задымила, как паровоз, задумавшись о том, что, пожалуй, пора всё–таки начать искать работу. Сидеть дома скучно, да и трудовой стаж пора начать нарабатывать. Уже двадцать пять, а я так нигде после окончания университета и не потрудилась.

Вы не подумайте, что я ленивая клуша, или содержанка по призванию. Нет, всё не так. Просто удачно сложилось: пока училась, жила с родителями и те обеспечивали. Из–за учёбы работу найти было трудно, практику проходила у отца в фирме – формально, на деле я там ни разу не появилась. А потом встретила Андруса – о какой работе может идти речь? Он сказал: «Сиди дома, пока не надоест, я обеспечу». Обеспечивает. Мне вроде пока не надоело. Я думаю, вы бы тоже не отказались от такого расклада.

Услышала шаркающие шаги за спиной, напряглась. Сделала вид, что усиленно докуриваю сигарету, и спохватилась – затушить опять негде. Что за голова дырявая, нет – пепельницу купить.

Подумала, подумала, распотрошила пачку и затушила прямо в неё. Сигареты рассыпались по столу – да и Бог с ними. Давно пора бросать, вот докурю эти двенадцать штук – и брошу.

За спиной сипло прокашлялись:

– Простите? – тон вопросительный, – Мы можем поговорить?

Я не ответила. Молча встала, бросила окурок и направилась в квартиру. Хлопнула балконной дверью, занавесила окно. В руке осталась смятая пачка, пошла на кухню и выбросила. Помыла руки, выдохнула, глядя на своё отражение в зеркале на стене ванной. Раздался звонок в дверь.

На всякий случай посмотрела в глазок, мало ли. На площадке стояли подружки – держа в руках огромную кучу надутых шаров и бутылки с шампанским.

Впустила их в квартиру, с ходу стали расспрашивать о новостях – давно не виделись. Новостей у меня и нет толком – поэтому плавно перевела тему на них.

Нинка работала в турагентстве – в универе брала дополнительный курс по международным отношениям. Собирается машину покупать – отец обещал добавить и сделать подарок ко дню рождения. Появился ухажёр, в возрасте, как и у меня, кажется, влюбилась.

Таисию повысили – теперь она главный администратор в ресторане. Ни с кем не встречается, и не собирается пока. Все мужики «сво» – её девиз по жизни.

Вечер постепенно разбавлялся сладким Martini Asti и громким, визгливым девичьим смехом. Нинка включила музыку, Тася принялась танцевать на диване. Я снимала шарики с лент и развязывала их, а потом передавала разомлевшим от алкоголя девчонкам.

– Что поём? – громко возопила Таська, перекрикивая музыку.

– Пусть Агата придумает.

Это было нашим милым хобби, развлечением – вдыхать гелий и петь какую–нибудь песню, желательно пошлую и грубую. Я начинаю, они подхватывают, а к концу первого куплета (реже – припева) мы валяемся на полу, испуская тихие стоны вместо смеха.

Нина сделала музыку потише, я поднесла шарик к губам, обхватила покрепче и вдохнула. Задержала дыхание, поглядела на девочек с ехидной улыбкой и начала читать:

Все крутые тёлки сбежали в Москву

What the fuck, Smash, я не пойму

Как будто на кастинг новые лица

Опять принимает столица

– Ооо! – Таисия хлопнула в ладоши, и быстро набрала гелия в лёгкие.

Студентка, актриса, проститутка,

Жена олигарха – это не шутка,

Певица или просто модель,

Как карта России моя постель

Нина быстро подхватила, пока я дико хохотала – голос у Таи был настолько писклявым сам по себе, что ей можно было проворачивать этот трюк и без шара, наполненного газом.

Моя Москва, здесь решают вопросы

В моей Москве, здесь горы кокоса

Моя Москва – это зона спроса

Вдохнув ещё раз, я пропищала вместе с ней:

И любая тёлка лишь цена вопроса

Снова расхохотавшись до слёз, я выпустила шарик с остатками газа из рук, и он пулей выстрелил в потолок и упал тряпочкой на пол. Девчонки тоже смеялись, сначала детскими голосами, но постепенно действие гелия прошло, и их хохот стал привычным, но не менее заливистым.

– Всё, – вздохнула Таська, растянувшись звездой на полу, – Я не знаю, как вы, а я курить.

Вставать она не стала, просто подползла на четвереньках в спальню – на балкон. Я осталась на диване, покачивая перекинутыми через подлокотник ногами в воздухе, а Нинка последовала за ней.

Планировка в квартире была изменена: прихожая, гостиная и кухня объединены. Из спальни доносился запах дыма, их смешки и фырканья. Я прикрыла глаза и улыбнулась – жизнь удалась, алкоголь медленно течёт по венам, живот сводит судорогами от смеха. Улыбалась я до тех пор, пока не услышала Таськино громкое: «Здра–а–авствуйте».

Сказано было так томно и ласково, что я резко подскочила на месте. Хриплый голос что–то ответил, и они разразились хохотом. Я мгновенно напряглась – не дай Бог сюда притащат, они ведь могут, я знаю…

– Агата. Ты почему не говорила, что у тебя такие милые соседи? – только подумала об этом, как девочки входят в гостиную обратно, а за их спиной маячит мужская фигура.

Порадовало, что он хотя бы не оборзел окончательно – встал в дверном проёме, правда с наглой ухмылкой:

– Пустите? – спросил у меня, окинув любопытным взглядом.

– С чего такая вежливость – на Вы? Вчера, даже не представился, а тыкать стал, – ядовито бросила я, выпрямив спину и закинув ногу на ногу.

– А это – Расмус, – пропищала Таська, – Вот вы и познакомились. Входи, посиди с нами. Чего скучать дома одному.

«Расмус. Что за дурацкое имя?» – подумалось мне.

Он неуверенно шагнул внутрь, оглядел висящие под потолком шарики, убранство и накрытый стол. Я прищурилась, и начала рассматривать его внимательнее – в принципе, если бы он не был таким козлом, его можно было бы даже посчитать симпатичным. Короткий ёжик русых волос, на коже тёмный загар – даже интересно, когда успел. Из–под рукава серой футболки выглядывала сильно татуированная рука – невольно поморщилась. Никогда не любила такие вещи – зачем разукрашивать своё тело?

Вошёл, долго мяться не стал. Плюхнулся в ближайшее кресло, поиграв внушительными мускулами на плечах и груди, и взялся за бутылку шампанского, разливая его по двум протянутым подругами бокалам. Я вздёрнула брови, не отрывая взгляда от его движений. Таисия что–то спрашивала, он отвечал – коротко и рвано, не сводя с меня взгляда.

Нагло. Я бы даже сказала – борзо. Очень знакомо, почему–то.

– Освежить? – спросил он, кивнув на мою руку.

Пальцы сжимали ножку пустого бокала, ещё чуть–чуть и стекло треснет. Я потянулась к нему, выпрямила руку – игристое заплескалось, зашипело пузырьками. Взгляд уставился на разноцветные чернила: какая–то птица, розы, череп, странные узоры и надписи – жуть.

Шампанское вылилось через край, я дёрнулась. Посмотрела на его лицо – самым откровенным образом пялился в вырез моей майки. Сглотнул, уставился глаза в глаза, нахмурился.

– Пойду за тряпкой, – пробормотала я, резко отворачиваясь.

Вскочила с места, как ошпаренная. Ощутила, как по шее пробежали липкие мурашки. Скрылась в ванной, вцепилась в раковину руками и резко выдохнула.

Почему я чувствую себя так неуверенно? Бросает то в жар, то в холод; щёки и шея горят – залились румянцем.

Услышала шаги за спиной, схватила тряпку и намочила её под краном. Стараясь не смотреть в его сторону – именно сосед появился, подперев плечом косяк – пошла на выход.

– Подождите, – перехватил запястье горячими пальцами, я вздрогнула, – Я хочу извиниться, – проговорил тихо, чтобы другие не услышали и вполне виновато, – Я нагрубил.

– Дважды, – ответила я, повернувшись к нему лицом.

– Что дважды? – он удивлённо моргнул, продолжая сжимать мою руку.

– Дважды нагрубил. Мало того, что назвал шлюхой, так ещё и дешёвой, – с сарказмом произнесла я, мягко вытаскивая свою конечность из его хватки.

– А ты, стало быть, не дешёвая? – заломил бровь, усмехнулся уголком губ.

– Иди в жопу, – прорычала я,

– Я сказал, что хочу извиниться, – устало вздохнул он, потерев затылок ладонью, – Я вчера не выспался. Из–за твоих, – покрутил пальцем в воздухе и снова вздохнул, – Ну, ты поняла.

– Мне плевать. И нормальные люди спят ночью, а не в обед.

– Ну, а я в ночные смены работаю, так что сплю тогда, когда получается, – огрызнулся злобно, – Короче, я извиняюсь. Сама уже решай – принимаешь мои извинения или нет.

– Не принимаю, – отчеканила я.

Вернулась в гостиную, вытерла пролитое на столик и на пол шампанское. Девчонок развезло окончательно, Расмус появился за мной следом – бросали заинтересованные взгляды, отпускали глупые пошлые шуточки. Он отшутился в ответ, сказал, что ему пора и скрылся в спальне, а потом хлопнул балконной дверью. Чёрт бы побрал эти совмещённые лоджии…

Резко нахлынула головная боль – кровь застучала в висках, словно молотком по голове били. Музыка больше не нравилась, визги тонких голосков раздражали. Сослалась на усталость и попросила их уйти – завтра рано вставать, ехать к родителям. Они не знали, что мои предки махнули на всё лето в Испанию – я не говорила, и сейчас мне это сыграло на руку.

Квартира погрузилась в тишину и темноту – ночь подкралась быстро и незаметно. Я убрала посуду, остатки еды отправила в холодильник, пустые бутылки выбросила в помойку. Проглотила две таблетки обезболивающего – чтобы наутро не было похмелья, рухнула лицом вниз на кровать и провалилась в сон.

***

Oh no no don't leave me alone lonely now

If you loved me how'd you never learn

Oh coloured crimson in my eyes

One or two could free my mind

Ed Sheeran «Bloodstream»

Выходные провела, как всегда, лениво и заторможено. Смотрела «Секс в большом городе» и «Отчаянных домохозяек», плескалась в ванной с пушистой пеной, почитала Оксану Робски.

В понедельник, в час дня, в дверном замке зашуршал ключ – пришёл Андрус.

Я бросилась к нему на шею с порога, потёрлась лицом о его подбородок – всегда гладко выбрит и пахнет дорогим одеколоном – заказывает из Италии. Мягко поцеловал в губы, приобнял за талию и разулся, толкая в спальню.

– Соскучился, – проговорил хрипло, ослабив галстук.

Быстро расстегнул пиджак – повесил на ручку шкафа. Туда же отправилась белоснежная рубашка с жемчужными пуговицами. Расстегнул брюки, предварительно вытащив пачку презервативов из кармана и бросив их на кровать; спустил вниз по ногам и повесил на спинку стула, аккуратно сложив по стрелкам.

– А ты? – вскинул бровь в привычном жесте, стаскивая носки, – Скучала?

– Очень, – я стянула с себя платье, которое носила дома для него – тонкий трикотаж сливового цвета длиной чуть выше колена – осталась обнажённой, – Иди ко мне.

Он рыкнул, быстро выпрыгнул из трусов и подошёл ко мне, положив руки на плечи. Мягко надавил, вынуждая меня опуститься на кровать, обхватил одной рукой свой член – тот уже был в боевой готовности.

– Детка, – прошептал едва слышно, когда я взяла его в рот на всю длину, – Мне так не хватало тебя. Ты… Даже… Не… Представляешь…

Я улыбнулась, подняла на него взгляд и снова заглотила – целиком, пока головка не упёрлась в глотку. Он собрал мои волосы в кулак, мягко потянул назад и вперёд – задавая ритм.

Прикрыв глаза, я медленно опустила одну руку по животу вниз – знаю, что он любил наблюдать, как я себя ласкаю. Погладила клитор, вздрогнула, зажмурилась от удовольствия. Он начал толкаться бёдрами – нетерпеливо, трахая мой рот. Я сосала, причмокивала, наслаждалась, как обычно.

– Стой, – мягко отстранил меня за волосы, – Иначе закончим слишком быстро, – погладил подбородок кончиками пальцев.

Я нащупала рукой картонную коробку, раскрыла её и вытащила один презерватив из пачки. Разорвала фольгу, облизала его в последний раз – оторваться невозможно, и раскатала резинку, зажав кончик. Встала на подрагивающие ноги, развернула его и толкнула на кровать.

– Сегодня я сверху.

Он что–то утробно промурлыкал, обхватил мои бёдра руками, когда я забралась на него. Приподнял, я обхватила его член рукой и направила к своему входу. Медленно опускаясь, я запрокинула голову, громко простонав от ощущения наполненности, по которой на самом деле соскучилась за эти дни.

Он мягко поднимал и опускал меня, целовал мою шею, покусывал кожу на груди. Я спрятала своё лицо у него на плече, когда мои и его движения стали более резкими, а его бёдра задвигались мне навстречу – проталкивая его глубже и глубже. Не удержалась, вскрикнула, когда он резко насадил меня на себя, двигаясь в одном со мной ритме. И ещё раз. И ещё.

Я прикрыла глаза и облизала губы, почувствовав на своей попе его пальцы – ласкающие, нежные. Дыхание участилось, по спине пробежала волна, когда он начал дразнить мой «чёрный» вход, погрузив кончик пальца внутрь и закружив им.

Кусала пересохшие губы, из горла вырывались сдавленные звуки. Он убрал руки, отпустив меня и опёрся о матрас – начал двигаться быстро и порывисто – нетерпеливый, какой нетерпеливый. Я снова простонала от сменившегося темпа, открыла глаза, чтобы посмотреть на него и замерла.

Из балконного окна на нас смотрел мой сосед.

Мои глаза расширились от ужаса, но Андрус этого не заметил – слишком увлёкся, зажмурился. Трахал меня, отрывая задницу от матраса. Я вцепилась в его плечи и неотрывно смотрела в светло–зелёные глаза Расмуса, даже не моргая. Он прогулялся взглядом по моему телу, медленно положил руку на стекло и глубоко вздохнул – ноздри раздулись.

Я громко вскрикнула – оргазм накрыл моментально. Забилась на своём любовнике, он резко перевернул меня на спину и стал вколачиваться в меня, широко разведя мои ноги в сторону. Я кончала, кричала, сжимала его запястья на своих бёдрах руками. Он громко простонал, наши голоса слились воедино, толкнулся в меня ещё несколько раз, и рухнул сверху.

Я застыла под ним, покрытая холодным липким потом – от ужаса.

За нами наблюдали. И, кажется, мне это понравилось.

***

This is how it ends, I feel the chemicals burn in my bloodstream

Fading out again, I feel the chemicals burn in my bloodstream

So tell me when it kicks in

Ed Sheeran «Bloodstream»

– Агата, нам нужно поговорить.

Суровый тон мне не понравился, Андрус всегда был со мной ласков и мягок. Журил изредка и по делу, а тут… Всего три дня прошло, как вернулся, и сразу такие перемены.

Я села за кухонный стол, закинула ногу на ногу и сцепила пальцы в замок на колене.

– Я слушаю тебя, – старалась ответить мягко, не выдавая напряжённость в голосе.

– Мне позвонила хозяйка квартиры, – он облокотился на столешницу и скрестил ноги в лодыжках, – Соседи жалуются, что у тебя шумно.

Я фыркнула, и повела плечом.

– Чушь какая–то. Я живу одна, если ты не заметил, – лёгкая шпилька ехидным голосом в его сторону.

– У тебя на выходных была вечеринка. Громко играла музыка, вы смеялись, – он прищурился и потёр подбородок большим пальцем, – Агата, мне не нужны проблемы, и ты это знаешь.

Я судорожно сглотнула, напрягшись всем телом.

– Хорошо, – смягчив тон, я поднялась и подошла к нему, – Я не буду больше приглашать подруг в гости, – погладила ладонью лацкан его пиджака, надула губы, – Только не злись.

– Я не злюсь, – он вздохнул, взял мою руку и поцеловал пальцы, – Но мне не нужны проблемы, – повторился, выделив каждое слово.

– Я поняла тебя с первого раза, – резко ответила я, вырвав у него руку.

– Агата…

– Что, Андрус? Я итак сижу взаперти, словно в золотой клетке, – мой голос резко перешёл на крик, – Никуда не хожу, ничем не занимаюсь, нигде не работаю – ты запрещаешь…

– Я никогда не запрещал тебе работать! – рявкнул он.

– Ты намекал, что такой вариант тебя не устроит. Мы встречаемся только в будни и в определённое время, – я вскинула руками, – Я же не могу отпрашиваться с работы, чтобы потрахаться со своим женатым любовником.

Я резко замолчала, понимая, что перешла, когда–то проведённую им, черту: никаких истерик. Андрус повернул голову и посмотрел в окно, затем глубоко вздохнул и взглянул на меня.

Равнодушно.

– Чтобы завтра тебя здесь не было, – с расстановкой произнёс он.

– Андрус, прости, я переборщила…

– Ключи оставь в почтовом ящике, или замки сменят, – он мягко отодвинул меня, и пошёл на выход.

– Андрус, стой! – крикнула я в отчаянии.

Он не ответил, взял свою связку и громко хлопнул дверью.

Я уставилась на неё круглыми глазами, в полнейшем шоке.

Он что, меня бросил?

Ответ на свой вопрос я получила на следующий день – когда вернулась со встречи с Тасей в два часа пополудни. Написала несколько эсэмэсок ему, с извинениями и просьбой поговорить. Он не ответил.

Когда я вышла из лифта на своём седьмом этаже, я застыла как вкопанная. Возле квартиры стояли чёрные мусорные мешки. Я не сразу поняла, что было внутри, и даже попыталась просунуть ключ в замочную скважину, но тщетно.

– Какого хрена… – пробормотала я, набирая его номер.

Трубку не сняли. Я начала звонить ещё раз, брезгливо посмотрев на пластиковые пакеты. После череды длинных гудков, он наконец–то соизволил ответить.

– Я слушаю.

– Андрус, я не могу попасть в квартиру и здесь на площадке какие–то мусорные мешки стоят. Я ничего не понимаю… – затараторила я, снова и снова пытаясь справиться с замком.

– Я больше не оплачиваю эту квартиру, и предупредил хозяйку, чтобы она сменила замки. Твои вещи она собрала и выставила за дверь.

– Что?! – прошептала я.

– Ещё есть вопросы по данному поводу? – его голос был на удивление спокоен.

Я бы даже сказала – издевательски спокоен.

– Ты не можешь так со мной поступить, – сдавленно прошептала я в трубку.

– Я уже это сделал, – отрезал он и отключился.

Я переводила взгляд с телефона на запертую дверь, и обратно. Набрала его номер ещё раз – не ответил. Начала звонить снова – включился автоответчик.

– Дерьмо! – взвизгнула я, – Ты не можешь так со мной поступить!

Мой голос отчаянным эхом отразился от стен. Я прислонилась спиной к двери, медленно сползла вниз и приземлилась на один из пакетов. Пластик зашуршал, заскрипел под весом моего тела – противно и мерзко. Из глаз полились слёзы, а потом я откровенно разрыдалась – самым неприличным и отвратительным образом. Это нечестно… Я же ничего не сделала!

Не знаю, сколько я сидела вот так – проливая слёзы на площадке, возле когда–то «моей» квартиры. Я всхлипывала, давилась слезами, стучала головой по двери, снова всхлипывала. Пребывала в состоянии: «Обидно до слёз», да, именно так.

Соседская дверь приоткрылась, к косяку спиной прислонился Расмус. Скрестил руки на груди, посмотрел на меня внимательно и хмурясь.

– Что, доволен, скотина? Наябедничал? Радуйся, я здесь больше не живу, – прошипела я.

Он удивлённо приподнял брови. Усмехнулся и покачал головой.

– Я этого не делал.

– И я должна поверить? – я громко всхлипнула, и вытерла нос, размазав сопли по лицу.

– Можешь не верить, дело твоё, – он пожал плечами, и склонил голову набок, – Что будешь делать? Есть куда идти?

– Нет, – я откинула голову назад и шлёпнула ладошкой по мешку, – Родители в Испании, у меня нет ключей от дома, – поймав его озадаченный взгляд, я простонала, – Да, я – идиотка, я знаю.

– Есть немного, – мягко сказал он, – Ну, тогда, – оттолкнувшись от косяка, от распахнул свою дверь и махнул рукой внутрь, – Прошу. И это, – кивнув на пакеты, он улыбнулся, – Тоже бери, а то сопрут.

Я удивлённо моргнула, слёзы на щеках мгновенно высохли.

– Ты серьёзно?

– Идти тебе некуда, а я жалостливый, – снова широко улыбнулся он – стало приятно от его улыбки, – Заходи, перекантуешься, сколько надо. У меня места немного, но на двоих хватит.

Вымученно улыбнувшись, я поднялась на ноги и выпрямила плечи. Потерев джинсы ладонями, я повернулась к пакетам и вздохнула:

– Поможешь?

Он, молча, кивнул.