#Сосед Килина Диана

Мои глаза расширились, а потом я запрокинула голову и застонала, прикрыв глаза.

– Едрить твою налево, – сорвалось у меня, – Раньше не мог об этом сказать?

Расмус издал какой–то непонятный звук, и затрясся надо мной.

– Я пошутил, – сказал он, тихо смеясь. Наклонился, прикусил мочку и шепнул на ушко, – Дотянешься до тумбочки?

Я хотела поначалу высказать всё, что я думаю о его шуточках, но, когда смысл последней сказанной им фразы дошёл до меня, я изогнулась на кровати и потянулась к ночному столику. Он снова припал к моей груди, я застонала, борясь с непослушной ручкой на ящике.

– Обожаю эти звуки, – промычал он, дёргая завязки на нижней части моего купальника, – Ты даже не представляешь, как.

– Извращенец, – пробормотала я, нащупывая рукой заветную коробку, или обёртку из фольги – хоть что–то.

– Есть немного. Приподнимись, – скомандовал он, когда справился с тонкими бантиками на моём бикини.

Я послушно подняла бёдра, и ткань соскользнула с моего тела. На её месте сразу же оказалась его ладонь – горячая, осторожная, но настойчивая.

Коробка была найдена, я раскрыла её дрожащими пальцами, пока он исследовал внутреннюю поверхность моих бёдер и ещё одно чувствительное место, оказавшееся до неприличия влажным.

Разорвать фольгу сразу не получилось, потому что, когда я начала это делать, он медленно погрузил в меня палец, параллельно посасывая каждый сосок по очереди. Я вскрикнула, презерватив выпал из моих рук. С губ сорвалось матерное ругательство, я резко вытащила второй из пачки и разорвала обёртку зубами.

– Теперь ты приподнимись, – выдохнула я.

Расмус вытянулся на руках, улыбнулся и посмотрел на мои руки, которые быстрым движением раскатали латекс по его члену. Зашипел, сквозь стиснутые зубы, когда я сжала его у основания и, согнув ноги в коленях, направила к своему входу.

– Ты всегда командуешь в постели? – спросил он, не двигаясь дальше.

Я закусила губу и потёрлась о него, почувствовав, как все мышцы сводит от желания. Подняла голову, прикоснулась губами к его губам, лизнула в подбородок – прося. Он опустил взгляд и начал медленно входить в меня, направляемый моей рукой. Очень медленно. Мучительно медленно. Бесконечно медленно.

Вошёл до упора и замер, позволяя мне приспособиться. Я чувствовала тяжесть внутри, давление – слишком большой, непривычно. Зажмурилась, когда начал двигаться – бережно, аккуратно, словно я – хрустальная.

Скрестив ноги за его спиной, я обхватила его плечи руками. Он опёрся на локти, запустив пальцы в мои волосы и легонько сжал их, запрокинув мою голову. Прижался губами к шее, посасывая кожу в такт движениям своих бёдер. Прикусил, резко вышел и одним толчком заполнил меня до упора. Я вскрикнула, двинувшись ему навстречу и сжав ногами его бёдра. Он снова отстранился, резко толкнулся и прорычал мне в ухо.

– Чёрт, Агата. Прости.

Начал двигаться так дико, так быстро и проникать так глубоко, что я не смогла сдерживать крики. Накрыл мой рот своим, глотая каждый звук – и продолжал вбиваться в меня жадно и нетерпеливо. Мои ногти вонзились в его спину, я отчётливо почувствовала его кожу под ними и тёплые влажные следы – царапины. Он вскрикнул, толкнулся ещё два раза и задрожал всем телом, а потом гортанно простонал в мою шею.

– Блять, я представлял, что продержусь дольше, – прошептал он виноватым голосом.

– Ну, ты продержался пару минут, а это не так плохо, – с улыбкой сказала я.

– Ты стала язвой, – он покачал головой, вышел из меня и выпрямился, – Дашь мне вторую попытку? – заломив бровь, спросил он.

– Может быть, – прошептала я, смотря на его силуэт, освещаемый лунным светом.

Он ушёл в ванную, чтобы выбросить использованный презерватив и привести себя в порядок, а я уставилась в потолок не моргая.

Ко мне никогда не прикасались так, как он. Меня никогда не целовали так, как он.

Когда его руки осторожно гладили моё тело, я растворялась. Таяла, плавилась, исчезала. Меня не сжигала похоть, я не хотела долгого и жёсткого секса.

Я просто хотела, чтобы он прикасался ко мне вечно.

Близость

Give me love like her,

'cause lately I've been waking up alone.

Paint splattered teardrops on my shirt,

Told you I'd let them go.

Ed Sheeran «Give me love»

Трели мобильника вырвали меня из полудрёмы. Я нащупала трубку под подушкой, открыла один глаз и ответила на звонок.

– Да, Тася.

– Колись, ты замутила со своим соседом, да? – без приветствий начала она.

– Ты поэтому звонишь мне в, – я взглянула на экран, – Полвосьмого утра?

– Я неделю жду твоих объяснений, – обиженно буркнула она, – Эти татуировки на этой сексуальной смуглой коже сводят меня с ума и кажутся мне знакомыми.

– Да, я замутила со своим соседом, – шепнула я в трубку, прислушиваясь к тишине в номере.

Приподнявшись на кровати, я увидела Расмуса на патио.

– И как?

– Нормально, Таська, нормально.

– А подробности?

– Тебе в красках что ли расписать?

– Ну, про Андруса ты всегда рассказывала, – тихо протянула она.

– А сейчас не хочу ничего рассказывать, – я вздохнула и прикрыла глаза свободной рукой, – Ты с Ниной общаешься?

– Созванивались пару раз, а что? Она вроде переехала.

– Да, в мою бывшую квартиру.

В трубке воцарилась тишина. Таисия прочистила горло и осторожно спросила:

– В смысле?

– В прямом.

– То есть, они с Андрусом..?

– Да, Тася, да. Так что, у меня теперь только одна подруга – ты.

– Оу. Ясненько. Это надо обдумать. Когда ты вернёшься?

– Пока не знаю.

– Везёт тебе. В Греции, наверное, жарко и горячо, – двусмысленно произнесла она.

– Да, тут хорошо, – заметив краем глаза движение на улице, я быстро проговорила в трубку, – Ладно, мне пора.

Отключившись, я открыла камеру, спрыгнула на пол и быстро подскочила к окну. Сделав чуть размытый кадр – он как раз тушил окурок в пепельнице, я улыбнулась, когда Расмус повернулся и застыл, как вкопанный, уставившись на меня.

Он быстро оказался внутри, внося за собой запах табака, встал передо мной и прикрыл за собой дверь. Дёрнул штору на карнизе – комната погрузилась в полумрак.

– Ты чего не спишь? – спросил с улыбкой, обхватил лицо ладонями и поцеловал в губы – легко и непринуждённо.

– Тася разбудила, – ответила я, целуя его в ответ.

– Что хотела?

– Хотела узнать, кто тот сексуальный татуированный красавчик на моих фотках, – я почувствовала его улыбку на своей шее.

– Надеюсь, ты не рассказала о моём фиаско в первый раз?

– Расписала всё в мельчайших подробностях, – я прикусила губу, когда он запустил ладони под футболку, надетую на моё голое тело, и накрыл соски большими пальцами.

– Но ты же сказала, что я исправился? – промычал он, толкая меня в сторону сдвинутых вместе кроватей.

– Нет, пусть думает, что ты – скорострел.

Он громко засмеялся, сел на смятые простыни и притянул меня к себе. Поцеловал в макушку, обнял, устроив мою голову у себя на груди, и вытянул ноги.

– Пусть думает, – тихо сказал он, поглаживая моё плечо.

Я вдохнула его запах – солёной воды и чего–то пряного, похожего на какую–то острую специю. Горький аромат табака, которым пахли его пальцы. Провела ладонью по руке, погладила надпись и тихо промычала:

– А какую ты сделал первой?

– Тату?

– Да.

– Череп. В шестнадцать лет. Хотел быть злобным и устрашающим.

Я улыбнулась, представив совсем юного мальчишку с такой наколкой на плече. Забавно.

– А потом?

– Потом я забил плечо розами и шипами – тогда в моду вошла тема old school. Следующей сделал сокола. Потом захотелось чего–то необычного, и заказал у друга эскиз на спину.

– Там дракон, да?

– Да. Я родился в год земляного дракона.

– А крылья?

– В честь мамы. Сделал в день похорон, – чуть напрягшись, сказал он.

– Прости.

– Ничего, Почемучка, – его голос смягчился, он провёл носом по моим волосам и вдохнул мой запах, – Мне не хватает кокоса.

– Я забыла масло, – надула губы я, и подняла голову, – Ты заметил?

– Да, от тебя всегда пахло кокосом. Как стружкой на тортах, вкусно, – Расмус улыбнулся и потёрся кончиком носа о мой, – Давай ещё немного поспим.

– А надпись? – промямлила я, – Почему «Доверие»?

Он устало закатил глаза, потом вздохнул и покачал головой.

– У неё грустная история.

– Расскажи.

– Очень грустная.

– Что может быть грустнее истории о смерти матери? – осторожно сказала я, спрятав взгляд на его крыльях.

Сейчас, когда я знаю значение этого рисунка, мне хочется плакать. Эти крылья словно укрывают, оберегают его сердце, прячут от других. Такие большие, и в то же время хрупкие – с тонко прорисованными перьями. Крылья ангела – матери, которую он потерял.

– Ладно, – он вздохнул, – У меня была девушка. Когда–то. И я её очень сильно любил.

Я напряглась, тут же пожалев, что вообще спросила об этой надписи. Мысль о том, что у него была девушка, которую он сильно любил, противно резанула по сердцу.

– Она мне изменила. Тогда я и сделал эту надпись: «Доверие», чтобы начать снова верить людям. Иногда, когда я чувствую… – он запнулся, ища подходящее слово, – Когда чувствую, что закрываюсь, я смотрю на неё и вспоминаю о том, что не все такие, как она и мой…

Он резко прервался и сжал моё плечо пальцами.

– Если ты не хочешь, не говори, – прошептала я.

Расмус помолчал ещё немного, а потом глубоко вздохнул.

– Нет. Я скажу это. Она изменила мне с моим отцом.

***

And that I'll fight my corner,

Maybe tonight I'll call ya,

After my blood turns into alcohol,

No, I just wanna hold ya.

Ed Sheeran «Give me love»

Я потерялась во времени – оно летело быстро, слишком быстро. Моя кожа покрылась золотистым загаром – только тонкие бледные полоски на бёдрах, груди и шее обычно скрывались под одеждой.

Оказалось, что я неплохо владею английским – говорю практически без акцента и не подбираю в уме нужные слова. Я научилась играть в волейбол лучше любого спортсмена – мои команды всегда выигрывали. Научилась держать равновесие на надувном матрасе в бассейне, и практически не падала в воду. С девочками сложились тёплые приятельские отношения; парни поначалу флиртовали, ровно до тех пор, пока Расмус не осадил – холодно и жёстко. Единственное, от чего он сильно злился – это сальные шуточки клиентов, но грубить им нельзя – плохо повлияет на репутацию отеля.

– Как меня это бесит, – он грубо втолкнул меня в номер, когда все разошлись на обед.

– Расмус, я не виновата, что мне стоят глазки, – вспылила я, – Ты сам знаешь, есть правила – никакого хамства от персонала.

– Ты отвечаешь им! – заорал он.

– Я просто мило улыбаюсь! – взвизгнула я.

– Вот именно!!! Ты всем мило улыбаешься, – он наступал на меня до тех пор, пока я не упёрлась спиной в стену. Положил руки по обе стороны от моей головы и, прищурившись, прошептал, – Всем, кроме меня.

– Ты перегрелся на солнце? Может, тебе панамку найти, у тебя бред, – я невольно растянулась в улыбке.

– Агата, – грозно пророкотал он.

– Расмус, – вскинув голову, ответила я дерзко.

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и покачал головой. Сжал губы, посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на свою руку, читая надпись.

– Прости, – выдохнул и сжал меня в объятиях, – Прости. Я вижу то, чего нет на самом деле.

Я обмякла в его руках, погладила его по спине и уткнулась носом в плечо. Поцеловала колючую шею, приподнялась на цыпочках и мягко поцеловала в губы – одним касанием.

– Я понимаю, – тихо сказала, перед тем, как он углубил поцелуй, прижав меня к стене.

Его руки опустились на мою талию, сжали бока. Рывком дёрнув завязки, он сорвал с меня низ купальника и закинул ногу на своё бедро. Поддерживая меня одной рукой, он проделал то же самое со второй ногой, приподнимая меня и вдавливая в стену.

– Хочу тебя, – прошептал отрывисто, толкаясь в меня своей эрекцией, – С ума схожу, как хочу.

Я прикусила его нижнюю губу, пробралась рукой между нашими склеенными телами и дёрнула резинку его шорт вниз, освобождая член и сжимая его в ладони. Он приподнял меня выше, прижался головкой к моему входу и резко вошёл – без прелюдий. Я вскрикнула, вцепившись в его плечи, когда он задвигался короткими толчками, проникая глубоко, расширяя меня и наполняя собой во всех смыслах.

Он перенёс меня на кровать, уложил на спину и дёрнул мою майку вверх. Под ней был простой чёрный бюстгальтер – сегодня только играли на пляже, поэтому я не стала надевать верх от купальника. Опустил чашечки вниз, припал губами к груди, покусывал соски и рывками врывался в моё тело, глуша мои всхлипы ладонью.

Выпрямился на руках, навис надо мной и медленно вышел. Посмотрел вниз, я приподнялась на локтях, и прислонилась лбом к его лбу, чтобы проследить за его взглядом.

Он погрузился в меня только головкой, и двинулся назад. Снова исчез внутри – снова вышел. Моё дыхание стало рваным, я кусала губы, ожидая большего, я он только дразнил – специально, знает, что я с ума схожу, когда он так делает.

– Расмус, пожалуйста, – к своему стыду проскулила я.

Он ухмыльнулся, посмотрел на меня и поцеловал в губы, погружаясь языком в мой рот. Резко ворвался на всю длину, я вскрикнула. Снова вышел и снова вошёл – руки не удержали меня, и я рухнула на спину.

Прижался губами к зачастившему пульсу у меня на шее, начал посасывать – пить его маленькими глоточками. Сохранил ритм – выходил и вбивался резко, глубоко, упиваясь криками, которые всегда предшествуют моему оргазму. Я запустила пальцы в его короткие волосы – колючие на ощупь, и прижала его голову к своей коже, прося большего. Он прикусил тонкую кожу под челюстью, зарычал, и начал трахать меня жёстко, сильно, слишком–ох–сильно.

Я пронзительно вскрикнула, сжалась вокруг него и забилась в конвульсиях. Услышала горловой стон в ухо, низкий и сиплый, а затем он вышел из меня и кончил мне на живот, сжимая член в руке. Тяжело дыша, размазал свою сперму пальцами по моей коже, а потом положил два на мои приоткрытые губы и громко сглотнул, когда я взяла их в рот и облизала, почти до скрипа.

– А ты вкусный, – сказала я заплетающимся языком.

– Агата, мы пропустим обед, – вздохнул он, глядя на меня своими светло–зелёными глазами.

Холодными, но обжигающими.

– Ты сказал, что я потолстела, так что гимнастика мне не повредит, – я приподнялась на локтях, обхватила его талию ногами и притянула к себе.

Он рухнул на меня, придавив весом своего тела, и хрипло рассмеялся мне в шею. Поцеловал любимое место под ушком, прикусил мочку и перекатился на спину, утягивая меня на себя.

– Надо что–то решать, – сказал напряжённо, когда я сняла майку и завела руки, чтобы расстегнуть застёжку бюстгальтера.

– В смысле? – я медленно стянула лямки с плеч, и отбросила лифчик на пол.

– Я взял отпуск за свой счёт на месяц. На следующей неделе мне надо вернуться домой, – сказал он, вздрогнув, когда я провела ладонями по его груди и плоскому животу.

– Значит – вернёмся домой, – пожала плечами я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в шею.

– Ты не хочешь остаться?

– Я хочу туда, где будешь ты, – честно ответила я, вдохнув его запах, – Мне неважно, где это место.

Потому что, это место отныне для меня является домом.

***

Give me love like never before,

'cause lately I've been craving more,

And it's been a while but I still feel the same,

Maybe I should let you go,

You know I'll fight my corner,

And that tonight I'll call ya,

After my blood is drowning in alcohol,

No I just wanna hold ya.

Ed Sheeran «Give me love»

В серый, пасмурный Таллинн мы вернулись через неделю, оставив отпечатки своих ладоней на окне нашего номера. В его и моем мобильном сохранилось фото этих отпечатков.

Ещё у него были снимки моих трусиков, валяющихся на полу; моей обнажённой спины, когда я выхожу из душа. Интересный ракурс моей попы, взятый снизу, когда я стояла облокотившись локтями на перила патио, а он курил со мной рядом и незаметно сделал фото. Я привезла с собой его фотографии – спина, покрытая чернилами; ладони на моих коленках, когда мы по вечерам сидели на улице; его рука, которой он закрывал своё лицо, когда спал; и кусочек голой задницы, когда простынь однажды сползла с него под утро.

Едва мы переступили порог квартиры, он перетащил наматрасник на диван и смешно подёргал бровями, предвкушая бурные ночи. Я покачала головой и убежала ставить чайник – после перелёта хотелось перекусить, но он зажал меня в углу кухни, задрал платье и быстро трахнул, прижимаясь ко мне сзади, и намотав мои волосы себе на кулак.

Я не была против.

Тася названивала без остановки, видя, что я отметилась в аэропорту по прибытии – я просто не отвечала, слишком погруженная в свои отношения.

Поправка – в нормальные отношения. С прикосновениями; близостью не по расписанию, а тогда, когда хочется. С поцелуями перед сном; с объятиями и перетягиваниями одеяла по ночам. С медленным, томным, ласковым сексом по утрам – когда зубы ещё не почищены, но оторваться друг от друга невозможно. С бабочками в животе, которые порхали без остановки, когда он улыбался и обнимал сзади, пока я готовила завтрак.

Мои родители вернулись из Испании, и, когда я сказала об этом Расмусу, он долго ходил, как в воду опущенный – боялся, что я уеду.

Я осталась.

Потому что, я сходила с ума от того, что он такой – дерзкий, резкий, местами грубый и холодный. И в то же время ласковый, нежный, заботливый. Иногда чуточку ревнивый и вспыльчивый. Но он всегда был рядом со мной и был настоящим. Он помог мне, когда я осталась на площадке с мусорными мешками, в которых были мои вещи. Он помог мне, когда вскрылась правда о моих «отношениях» и о моей «дружбе». Да, блять, он просто появился в моей жизни в самый подходящий момент – не нарочно, но он появился.

Во всяком случае, я в это верила.

Я ошибалась.

Оказалось, что Нинка с соседней квартиры съехала, что–то у них не задалось. Я позлорадствовала на эту тему, а потом отпустила.

Стало как–то ровно. На неё, на него, на эту квартиру. Было и было.

Расмус ходил какой–то напряжённый, сказал, что нужно переезжать – какие–то проблемы. Я предложила перебраться к моим родителям – у них большой дом, правда далеко от Таллинна, но всё же. Он посмотрел тяжёлым взглядом и сказал, что не будет жить с родителями своей девушки – не мужик что ли.

Сказал, как отрезал, спорить я не стала. Налила себе чаю, поцеловала его колючую макушку и пошла на балкон, чтобы почитать книгу и подышать свежим воздухом – лето уже заканчивалось и нужно было ловить последние тёплые деньки.

Курить бросила – прямо там, на Крите. За весь тот месяц не выкурила ни одной сигареты, дышать стало легче и свободнее. Освободилась от этой зависимости, а вместе с ней – от прошлого, и полюбила своё настоящее – с горячей кружкой чая на балконе, жаркими объятиями и поцелуями за ушком, от которых по всему телу ползли мурашки.

Шорох открывшейся двери соседней лоджии привлёк моё внимание, и я подняла голову. В проёме показалась голова Андруса, он уставился на меня и замер.

– Агата?

Я молча поднялась со стула, и ушла в комнату, оставив и книгу, и кружку на лоджии. Закрыла балкон и занавесила окно, тяжело выдохнула. Только расслабилась, как в прихожей раздался звонок.

– Твою мать, – прошептала я, – Я открою, – крикнула Расмусу, и побежала к входной двери.

Быстро открыла замок, приоткрыла маленькую щёлочку и прошипела:

– Что тебе надо?

– Я не знал, что ты живёшь здесь, – удивлённо сказал он – слишком громко.

– Не твоё дело, где я живу. Уходи, – я попыталась закрыть дверь, но он толкнул её ногой, и я резко отступила на шаг.

– Ты живёшь одна? – громко сказал он, вглядываясь в моё лицо.

– Это не твоё дело, – отчеканила я.

– Агата, я соскучился… – мягко промурлыкал он, но на меня уже хера с два это подействует.

– А я нет. Уходи.

– Я думал, что найду тебе замену, – он притворно вздохнул и опустил голову, изображая фальшивое сожаление, – Но…

Андрус застыл, посмотрев за мою спину. Я зажмурилась, представляя очередной скандал. Но, когда я услышала тихое:

– Расмус?

… Мой мир дал трещину.

А потом он рухнул в одночасье, когда за спиной раздался хриплый голос:

– Здравствуй, отец.

***

Give a little time to me or burn this out,

We'll play hide and seek to turn this around.

All I want is the taste that your lips allow,

My, my, my, my, oh give me love.

My, my, my, my, oh give me love.

My, my, my, my, oh give me love.

Ed Sheeran «Give me love»

– Ты что–то хотел?

– Я… Я хотел поговорить с Агатой, но, кажется… – промямлил Андрус, переводя взгляд с меня на него, и обратно.

Я же просто стояла, открыв рот. Как я не заметила этого раньше? Они же похожи, как две капли воды. Взгляд, цвет глаз, манера держаться, осанка – всё. Голоса и интонации, форма губ – тонкая верхняя и чуть припухшая нижняя. Подбородок с ямочкой и нос с горбинкой. Почему я не обратила внимания?