Сценарист Альманах
– К жениху едешь?
– По работе.
– Работа. Работа. Все только о работе думают, никто не думает о любви.
Он перехватил ее взгляд.
– А что ты думаешь: любви хотят только молодые да красивые? Страшненькие да старенькие тоже жаждут.
Машина сначала ехала довольно быстро. Потом медленнее, останавливаясь едва ли не на каждом шагу. Ася с тревогой оглядывалась на машины справа и слева. Водитель тоже на них смотрел, но видел, похоже, кое-что другое, не то, что видела она.
– Вот скажи мне, почему одним все, а другим – ничего? – спросил вдруг водитель.
– В смысле? – не поняла Ася.
– Вон посмотри. Почему у него черный джип, а у меня – развалившийся «жигуленок»?
– У него денег больше.
– А почему у него денег больше? Он что, умнее меня?
– Может быть.
– Может быть, – проворчал водитель, – еще и соглашается, главное. Я, девушка, пока в гарнизоне в Заполярье сидел, прочитал всю гарнизонную библиотеку. Включая «Критику чистого разума» Канта, прошу учесть.
– Ну и как? – поинтересовалась Ася. – Поняли что-нибудь?
– У Канта-то? Мудрено пишет старик, замысловато. Но понял я главное вот что – что люди не равны между собой. Никогда не были равны и никогда не будут.
– Это вы из чего вывели, интересно? Из Канта?
– Нет, не из Канта. Эмпирическим, так сказать, путем вывел. Каждому из нас что-то одно суждено, и как бы мы ни вихлялись, мы из своей колеи выскочить не можем. Если родился с серебряной ложкой во рту – то что бы ты ни делал, будут у тебя и деньги, и почет, и уважение. А если родился на помойке, на помойке и помрешь.
– Не согласна!
– Опровергни.
– Есть множество примеров людей, которые добивались многого, родившись в глухой деревне и не имея никаких предпосылок для того, чтобы стать хоть кем-то.
– Примеры в студию!
– Навскидку – Ломоносов.
– Знаю такого, принято, – кивнул водитель, – смотрел в детстве кино про него по телевизору. Холмогоры, рыбный обоз, Славяно-греко-латинская академия, основатель университета. А мы давай другой пример возьмем. Поближе. Вот если взять, например, меня…
«Жигуленок» вырулил из переулка на Садовое кольцо, и сразу стало видно, что все Садовое забито машинами и поток машин совсем не двигается. «Жигуленок» встал в это полотно, как пазл в ячейку. И больше ни с места. Впрочем, водителя это, похоже, совершенно не волновало.
– Не знаю, как там Ломоносов, а вот я в детстве любил читать книги про Суворова. И сам решил стать великим военачальником. Пошел в военное училище. После этого восемь лет оттрубил по отдаленным гарнизонам. А потом и вовсе в один момент выходит приказ и нас всех отправляют на волю. В свободное плавание. Полжизни, считай, позади, а ничего не заработал. Ни благодарности от государства, ни квартиры, ни пенсии. Ничего. Только вот этот «жигуленок». Если бы не он – ей-богу, умер бы с голодухи. Только он и кормит. И что? Мог бы я с такими данными перейти через Альпы, как Суворов? Я бы, может, и перешел бы, если бы мне дали армию.
Ася задумалась.
– Что молчишь?
– Думаю. Мне кажется, что армию Суворову никто не давал. Он ее взял сам.
– Придумаешь тоже, – усмехнулся водитель, – как он ее взял? Восстание, что ли, устроил?
– Нет. Он сделал так, что у царицы не было выбора, кроме как поставить его во главе армии.
– Вот то-то и оно! – торжествующе сказал водитель. – Царица его выбрала! А почему она именно его выбрала в военачальники? Повезло? Почему мы знаем именно Суворова, а не какого-нибудь Пупкина?
– Вы же читали книги про Суворова. Он каждое утро обливался ледяной водой и усердно изучал военную науку.
– Я тоже и обливался, и изучал, – проворчал водитель, – толку-то. Ничем это мне не помогло. Представь, как будто мы все детали. И мы лежим на одном большом конвейере. И кто-то стоит и отбирает детали. Тех, кого выбрали, становятся на свое место и крутятся всю жизнь. А тех, кого отбраковали, кидают в корзину со стружкой, и всё, тебе уже из этой корзины не выбраться.
Ася передернула плечами. Ей стало не по себе, когда она представила, что ее бросили в корзину с колючей металлической стружкой. То, о чем говорил водитель, было очень похоже на то, что происходило в ее жизни.
– Хороший образ, – сказала она, – а еще так бывает, что тебя сделали, выточили, а для чего, для какого дела, непонятно. И не найдя тебе применения, отправляют в эту самую корзину. То есть тебя отбраковывают не потому, что ты плохой, а просто потому, что ты не подходишь ни в одно отверстие.
Водитель одобрительно кивнул.
– Соображаешь. А вообще, знаешь, у меня такое ощущение, что у нас всю страну бросили в эту корзину.
– С таким настроем вы вряд ли перейдете через Альпы, – заметила Ася.
– Да уж какие мне Альпы, – усмехнулся водитель, – до очередного техосмотра бы дотянуть. Да за съемную комнату заплатить.
Справа и слева доносился бесполезный рев моторов и автомобильные сигналы. Над потоком машин поднимался в воздух поток бензиновой гари и смешивался с ядовитой дымкой, висевшей в воздухе.
– Что-то сомневаюсь я, что ты попадешь сегодня на самолет, – сказал водитель.
– Это еще почему?
– Посмотри, что творится. Говорят, это из-за Верховного главнокомандующего дороги перекрывают.
– Зачем?
– А чтобы все знали, что это он в Кремль едет. Когда он едет – вся Москва стоит.
– Знаете что? – заговорила Ася горячо и уверенно. – У вас еще есть шанс добиться большего, чем у вас есть сейчас.
– Да ну тебя, – водитель махнул рукой, – наши шансы поют романсы.
– Нет, послушайте меня! Как вас зовут?
– Да зачем тебе мое имя?
– Скажите!
– Имя у меня простецкое, пролетарское. Допустим, Коля меня зовут. Коля-Николай, сиди дома, не гуляй.
– Николай, когда Ломоносов приехал в Москву, его не хотели брать в академию, потому что он был уже взрослый малый. Но он настаивал. И сел в итоге за парту вместе с детьми. Он потерял годы на то, чтобы добраться в Москву из своих Холмогор. Но потом, когда он добрался, его уже было не остановить. Он опередил всех. Он не просто стал лучшим учеником – он вышел далеко за пределы того, чему их учили.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь, – недоверчиво сказал водитель.
– Посмотрите на них, – Ася показала на окно, на сплошные ряды стоящих машин, – они все стоят. Они никуда не едут. Найдите способ поехать. Найдите способ привезти меня в аэропорт вовремя.
Николай развел руками.
– Ты же видишь, какая тут ситуация. Я ничего не могу…
– Можете! – твердо сказала Ася. – И сделаете. Вы отвезете меня в аэропорт. Вы найдете лазейку. Мы просочимся через эту пробку. Мы проедем сквозь эти машины, если понадобится.
– Как это? – скривился Николай.
– Я не знаю! Придумайте. Это и будет ваш переход через Альпы. Если вы это сделаете, вся ваша жизнь изменится. Навсегда. Вы вытащите себя из ящика со стружкой и займете свое место в этом мире. Вы займете то самое место, которое захотите занять.
– А ты что, колдунья, что ли? – недоверчиво сказал Николай. – Или еще хуже – психолог?
– Я человек, которому нужно попасть в аэропорт. Ну что. Давайте, решайте. Кто вы – Суворов, Ломоносов или…
– Тварь дрожащая.
Николай оглянулся на стоящие машины. Обстановка на дороге накалялась. Люди были измучены дорогой и отравленным воздухом. Нервы звенели у всех. То тут, то там водители высовывались из машин и ругались друг с другом. Еще немного, и в ход пойдут монтировки и бейсбольные биты.
Николай постукивал костяшками пальцев по приборной панели и смотрел куда-то сквозь машины.
– Ну ладно, – сказал Николай, – попробуем. Покажем девушке класс скоростной езды по пересеченной местности.
Он положил руку на рычаг переключения скорости. Где-то в глубине машины заскрежетали шестеренки, «жигуленок», кажется, на секунду взвился в воздух и… перепрыгнув бордюр, выехал на обочину.
Тут же засигналила вся дорога – то ли проклиная отступника, то ли ободряя.
– Ша, – сказал весело Николай, – не шумите под руку.
Подпрыгивая и грохоча, едва не разваливаясь на части, «жигуленок» проехал по обочине метров сто пятьдесят, а потом свернул в переулок. Тут тоже дорога была забита, но Николай, не задумываясь, вырулил на тротуар.
– Вот так, залетные, не подведите, – орал он, кажется, забыв, что управляет не лихой тройкой, а автомобилем.
Николай отчаянно сигналил, матерился, орал во все горло, пел песни. А «жигуленок», как взбесившийся, мчался по сложной траектории, едва не сбивая пешеходов, на несколько миллиметров разъезжаясь со встречными машинами.
Ася вместе с Николаем кричала, пела и хохотала. Никогда еще ей не было так весело.
И когда они уже вырвались из города, позади сверкнула синяя молния милицейской сирены и металлический голос приказал им остановиться.
– Ну вот и все, – сказал Николай упавшим голосом, – поиграли, и ладно.
«Жигуленок» сбросил скорость и двинулся к обочине.
– Ничего не все, – умоляющим голосом сказала Ася, – не останавливайтесь.
– У них «Форд» И рации. Они перекроют дорогу. Нет шансов.
– Не останавливайтесь. Пожалуйста.
– Эх, что ты со мной делаешь, – сказал он, – ну ладно. Переход через Альпы, говоришь?
И он вжал педаль газа в пол.
– Главное, чтобы мы не развалились прямо на трассе. Вот будет позору-то.
«Жигуленок» как будто прижался к дорожному полотну и помчался вперед, легко обходя все машины в правом потоке.
Николай наклонился и внимательно посмотрел в зеркало заднего вида.
– Прав меня лишат навсегда, это точно. Это в лучшем случае.
– Зато вы станете легендой, – сказала Ася.
– Это точно, – сказал он и повторил с заметным удовлетворением, – это точно. Держитесь, вонючие Альпы. Суворов идет.
«Жигуленок» мчался по трассе, а за ним, метрах в трехстах, ехал милицейский «Форд». И «Форд» приближался с каждой секундой.
15:25
Андрей, Павел и Нина подошли к крытому рынку.
– Сюда, – уверенно сказал Павел и показал на небольшую кафешку справа от рынка.
– Ты здесь уже был? – спросила Нина.
– Нет. Но я примерно представляю, как тут все должно быть устроено. По смыслу.
Они вошли в кафе. Сразу было видно, что место это небогатое. Порезанная и порванная клеенка на столах. Допотопный телевизор марки «Шилялис», явно помнивший молодого Брежнева.
В углу сидели трое молодых черноволосых людей в одинаковых темно-синих спортивных костюмах. Перед ними на столе стояла полуторалитровая пластиковая бутылка с водой и три стакана.
Павел двинулся к ним.
– Приветствую, – сказал он. – Кто из вас Руслан?
– Руслана нет, – сказал один из них, с чисто выбритой верхней губой и густой черной бородой. Эта борода делала его похожим на доброго гнома. Но глаза у него были недобрые. Волчьи глаза. Колючие. – А кто его спрашивает. И зачем?
– Можно я присяду, ребята? – спросил Павел.
Тот, что был похож на гнома, сделал приглашающий жест рукой.
Павел сел за стол. Сунул руку в карман. И тут же заметил, как все за столом заметно напряглись. Он посмотрел на них и улыбнулся. Повернулся к Андрею и Нине:
– Присядьте вон там. Чтобы лишний раз их не волновать.
Нина и Андрей сели за столик. Официант, стоящий возле стойки, зашел за стойку и смотрел на них оттуда.
Павел достал из кармана пистолет и положил его на стол. И посмотрел на молодого человека со шкиперской бородкой.
– Это ведь ты Руслан?
– Допустим, – ответил тот, – плохой способ со мной познакомиться – положить пушку на стол.
Павел развернул пистолет рукояткой от себя и пододвинул к Руслану.
– Я вижу, ты человек опытный и сразу определил, что у меня в кармане. А я вижу, что у вас.
Он посмотрел на ребят, сидевших справа и слева от себя.
– У вас ножи. А у тебя, – он посмотрел на Руслана, – такой же ствол, как и у меня.
Руслан улыбнулся.
– Мент, что ли?
– Бывший, – кивнул Павел и снова сунул руку в карман. На этот раз никто не пошевелился. Павел достал паспорт и протянул его Руслану. Руслан после секундной паузы взял паспорт, открыл, полистал.
– Шиченга. Это где?
– Волоковецкая область. Северо-запад.
Руслан удовлетворенно кивнул.
– В командировки ездил?
– Нет. Но если бы послали, отказываться бы не стал.
– Понятное дело.
Руслан вернул паспорт Павлу и кивнул на Андрея и Нину:
– Что за люди твои друзья?
– Я за них отвечаю.
– Хорошо. Что хотел?
– Нужны стволы.
– Зачем?
– Уверен, что хочешь знать?
– Оружие оставляет следы. Не хочу, чтобы твои следы привели ко мне.
– Не приведут. Это частное дело. Я бы даже сказал – семейное. Нужно наказать одного человека.
Руслан кивнул:
– Есть старые револьверы системы «Наган». Триста долларов.
Павел покачал головой:
– Нет, нам бы старый добрый «ПМ». Две штуки.
– Есть. Девятьсот долларов.
– За два.
– Издеваешься? За каждый.
– Дорого. Давай по семьсот.
Руслан рассмеялся:
– Походи по рынку, поторгуйся, может, найдешь дешевле. Есть газовые «ПМ», переделанные под боевой патрон. Эти по двести отдам.
– Нет. Ненадежные, их все время заклинивает.
– Тогда бери родной «ПМ».
– Еще гранаты «Ф-1», четыре штуки.
– Эти по пятьдесят долларов.
– Когда сможешь доставить два «ПМ» и четыре гранаты?
– Деньги у вас с собой?
– С собой.
– Деньги сейчас отдашь. Стволы получишь послезавтра.
– Не пойдет. Нужны сегодня. У нас часики тикают.
– Не моя проблема.
За столом стало тихо.
– Если я прибавлю еще двести долларов?
Руслан покачал головой.
– Нет. Я их у себя под матрасом не держу. Их везти нужно из Подмосковья.
Павел усмехнулся.
– Нет никакого Подмосковья, – сказал он, – стволы у тебя где-то поблизости спрятаны. На расстоянии вытянутой руки. А тебе нужно время, чтобы меня проверить. В Волоковец будешь звонить? Выяснять, чем я там занимался?
Руслан пожал плечами:
– Доверяй, но проверяй. Ну что, будете брать?
Павел отрицательно помотал головой:
– Нет. Я же сказал, послезавтра для нас не вариант.
Руслан кивнул равнодушно:
– Значит, не договорились.
– Значит, не договорились, – согласился Павел. – Можешь подсказать кого-то, кто может нам помочь?
Руслан, не задумываясь ни на секунду, продиктовал адрес. Его друзья рассмеялись в голос.
Адрес показался Павлу знакомым. Он встал.
– Приятно было познакомиться.
Руслан взял пистолет Павла со стола, на мгновение задержал его в своей руке и подал его Павлу. Тот убрал пистолет в карман, махнул рукой Нине и Андрею, и они вышли из кафе.
– Откуда ты знаешь этого Руслана?
– А что? – переспросил Павел.
Крутилось у него на периферии сознания какая-то мысль, а он пытался ее поймать.
– Откуда ты его знаешь? – повторила вопрос Нина. – Руслана.
– Я его не знаю. Случайно совпало имя.
– А если бы не совпало?
Павел пожал плечами и вдруг вспомнил, где он видел этот адрес. И понял, почему ребята в спортивных костюмах так засмеялись, когда его услышали.
15:32
Выйдя из душа в одних трусах, Олег обнаружил, что номер пуст. Он растерянно оглянулся.
– Эй? – позвал он. – Ты где?
Тишина.
– Черт, – сказал он, – черт!
Кинулся к рюкзаку, достал из него телефон. Набрал номер.
– Это я. Она сбежала. Как-как, через дверь. Да не знаю я! Я в душ пошел, выхожу, ее нет.
Голос его сделался плаксивым.
– А чего ты на меня орешь? – взвизгнул он. – Я все сделал так, как ты сказал. Не ори на меня! Где я ее теперь найду? Да ничего я ей такого не говорил. Нормально себя вел. Блин.
Очевидно, его собеседник бросил трубку.
Олег почесал телефоном ухо. Потом положил телефон на стол, сходил в ванную и принес оттуда свою одежду. Стал надевать штаны, запутался в штанине, едва не упал. Выпрямился.
Спросил:
– Ты здесь?
Аделаида появилась за его спиной и легонько, скользящим движением, прикоснулась к его правой руке. Он ойкнул и прижал ладонь левой руки к правому предплечью. Сквозь пальцы хлынула кровь.
– Стой спокойно, – сказала Аделаида и прижалась к нему всем телом сзади. Ее правая рука проскользнула у него над ухом и остановилась под его подбородком. В руке был черный продолговатый предмет, который она забрала у Олега из рюкзака. На конце поблескивало лезвие. Это было похоже на складной нож, но это был не складной нож, а опасная бритва.
– Ты меня порезала! – обиженно сказал он.
– Ну извини, – сказала она. – А должно было быть наоборот? Ты должен был меня порезать?
– Ничего подобного…
– Стой спокойно! – сказала она. – Одно движение, и я перережу тебе горло.
– Стою! – покорно сказал он. – И дальше-то что?
– Кто тебя прислал?
– Никто меня не присылал, ты, чокнутая. Вызови мне врача и убирайся отсюда.
– Я тебе перерезала сухожилие. Правая рука у тебя сейчас не работает. Это на случай, если ты захочешь попытаться перехватить бритву.
– Спасибо за информацию. Говорили мне, что на этих сайтах пасутся чокнутые, зря я не послушал.
– Спрашиваю второй раз, он же последний. Кто тебя прислал? И зачем?
– Отвечаю второй раз, он же последний. Никто меня не присылал. Я чисто потрахаться хотел.
– И для этого таскаешь бритву в рюкзаке?
– Из соображений самообороны я ее таскаю. Это понятно?
– Не понятно. Кому ты звонил?