Лес за Гранью Мира (сборник) Моррис Уильям
Но Ральф знал, что Урсула подъехала к ним сзади, и, всё ещё глядя на Ричарда, протянул ей руку, а она вложила в его ладонь свою. Затем юноша обернулся к ней и увидел, что лицо девушки стало совсем уже бледным, а потому положил руки ей на плечи и нежно поцеловал её, а она уронила голову ему на грудь и зарыдала. Оба старика отвернулись к лошадям, притворившись, что заняты ими.
Так они провели несколько минут, а затем, когда снова сели на лошадей, страх и горе покинули Урсулу, лицо её прояснилось, и на щёки и губы вернулся румянец, но Ральф оставался серьёзным и печальным. Тем не менее, по пути он громко разговаривал и казался жизнерадостным:
– Так мы ещё больше сократим дорогу, и вскоре я попаду в дом своего отца, а, кроме того, я хочу знать, правда ли, что жители Города Четырёх Рек смягчили свой нрав и стали мирными? И что же случилось с доблестными членами Братства Сухого Дерева? Вдруг они захотят вызвать кого-нибудь из нас на поединок?
Ричард улыбнулся ему и сказал:
– Вы больше интересуетесь Братством Сухого Дерева, чем жителями Города Четырёх Рек, хотя у нас считают, что в лесу опаснее встретиться с членами Братства, чем с жителями города.
– Ходят такие слухи, – согласился Ральф, – но люди часто болтают то, о чем не знают, и сейчас, если было бы достаточно одного моего желания, Мудрец из Города Мечты, я охотно увидел бы одного из лучших членов Братства, высокого и красивого человека, который, как мне кажется, доброжелателен ко мне, хотя я и не знаю, почему.
Мудрец сказал:
– Если ты не знаешь, как это сделать, то не знаю и я. Тем не менее, мне кажется, что исполнение этого желания может опечалить тебя, так что довольствуйся тем, что есть, сын мой.
Ральф помолчал, и путники продолжили свой путь. Урсула ехала рядом с Ральфом и ласково смотрела на него, а иногда и брала его за руку. Спустя некоторое время юноша снова заговорил, и голос его звучал жизнерадостно. Наконец, спустя час, они увидели ручей, текущий в сторону реки Полноводной и вытекающий из той заводи, в которой Госпожа Изобилия купалась перед смертью. Ральф пристально смотрел на него. Сердце его болело от воспоминаний об ушедшем горе, как болит синяк, вскочивший на месте вчерашнего удара, тем не менее он почти не подал виду, и голос его оставался таким же жизнерадостным, как раньше, но Урсула заметила, что глаза его блуждали и он почти не слышал, о чём говорили другие. Она беспокоилась, поскольку знала, что терзает его, так как он давно уже рассказал ей эту историю, но смотрела на него молча.
Незадолго до заката путники прибыли к крутому утёсу с пещерой и маленькой зелёной поляной перед ней. Ниже по течению шёл отвесный скалистый берег, и они внезапно вышли к нему из кустов. Мудрец, Ричард и Урсула остановились, как вкопанные, а Ральф хоть и посматривал через плечо, но ехал уверенным шагом, а когда увидел, что остальные задержались, помахал им рукой и крикнул, не останавливая коня:
– Вперёд, друзья, вперёд! Дорога к дому моего отца становится короче!
Всем стало стыдно, и они тронули поводья, чтобы нагнать его.
Но в это самое мгновение из кустов, окаймлявших затон ручья, вышел какой-то человек и широкими шагами направился к мелководью, где поднял ногами тучу брызг. Это был загорелый волосатый мужчина очень высокого роста. Из одежды на нём виднелась только набедренная повязка. Вид его был грозен, глаза на тёмном загорелом лице блестели, густые волосы цвета сена, испорченного дождём, были взлохмачены. Он остановился на некоторое время, за которое можно было досчитать до пяти, а потом без слова или крика выскочил из воды, очутившись прямо перед Урсулой, и в мгновение ока сбросил её с коня. Она билась в его руках, как голубка в когтях коршуна. Дикарь повалил девушку на землю и встал над ней, потрясая большой дубиной, но, прежде чем опустить её, обернулся через плечо на утёс и пещеру в нём, и в этот самый момент сначала один клинок, а потом и другой пронзили его, и он упал, раненный в грудь и бок Ричардом и Ральфом. Раны были глубоки и смертельны.
Ральф, больше не обращая внимания на незнакомца, оттащил от него Урсулу, приподнял её голову и положил к себе на колени, но девушка не потеряла сознания и почти не пострадала, она только тяжело дышала и чувствовала головокружение от страха.
Она взглянула Ральфу в лицо, улыбнулась и спросила:
– Что со мной произошло? И почему он сделал это?
Когда юноша отвечал, его глаза казались стеклянными от страха и гнева:
– О, возлюбленная! Смерть и враг старых дней вышли из пещеры в утёсе. Как это может быть, о Господи! Он схватил тебя, чтобы убить, но я убил его, тем не менее, это ужасное, злое место, поедем отсюда.
– Да, – сказала она, – поедем отсюда быстрее.
Урсула поднялась, хотя ещё чувствовала слабость и пошатывалась. Ральф тоже поднялся и обнял её левой рукой, чтобы поддержать. Он увидел, что Ричард склонился над дикарём, а Мудрец возвращается от речки со шлемом, полным воды, поэтому закричал:
– На коней, Ричард! На коней! Разве ты не убил этого лешего?
Но тут с земли донёсся слабый хриплый голос:
– Дитя с Верхних Лугов, не торопись уезжать. Я долго не протяну – у тебя, как и у Ричарда Рыжего, тяжёлая рука…
Ральф удивился, что дикарь знает их с Ричардом, а тот продолжил:
– Послушай, всеобщий любимец!
В этот момент к умирающему подошёл Мудрец и, встав на колени, напоил его из шлема. Ральф же спросил:
– Кто этот леший? Откуда ты знаешь меня? Кто ты?
Дикарь сделал несколько глотков, приподнялся и произнёс:
– Юноша, вы с Ричардом искусные лекари, вы специально пустили мне кровь и вернули меня в сознание, которое до этого блуждало где-то далеко, и всё же я нахожусь там, где мне и казалось в моём безумном сне.
Затем он снова откинулся назад и повернул голову так, чтобы видеть пещеру в утёсе. Ральфу показалось, что он уже слышал этот голос раньше, и его гнев смягчился, хотя он и не знал, почему. Вслух же он сказал:
– Почему ты напал на девушку?
Дикарь поборол свою слабость и сердито ответил:
– Что здесь делает другая женщина? – а потом продолжил более спокойным и слабым голосом: – Нет, я не хочу вновь становиться безумным, мой рассудок больше не покинет меня, но, о юноша, вот что я скажу тебе, если достанет сил. Ты сбежал от неё и забыл её, я же пришёл к ней и забыл всё, кроме неё, я забыл свою собственную жизнь.
Он продолжил говорить, но голос его стал ещё более слабым:
– Встань передо мной на колени, иначе я не смогу рассказать тебе то, что хочу. Мой голос умирает быстрее меня…
Ральф встал перед ним на колени, поскольку ему казалось, что он догадывается, кто этот дикарь. Он приблизил своё лицо к умирающему и сказал:
– Я здесь, что ты хочешь?
Дикарь очень тихо ответил:
– Я многого не сделал для тебя в своё время. Как я мог, если любил её так сильно? Но кое-что я всё же сделал. Поверь и выполни мою просьбу – положи меня рядом с ней, когда я умру, хотя я никогда не лежал с ней рядом, пока был жив, поскольку никогда не решался ступить в пещеру.
Тогда Ральф узнал его окончательно: это был высокий воин, которого он впервые встретил во дворе незертонской церкви. Ральф сказал:
– Теперь я узнал тебя и обещаю исполнить твою волю. Мне жаль, что я убил тебя, прости.
Насмешливая улыбка появилась в глазах умирающего, и он прошептал:
– Это был Ричард, не ты.
Улыбка его стала шире, он постарался пододвинуться к Ральфу и совсем уже слабым шёпотом произнёс:
– Последняя встреча…
С этими словами его жизнь оборвалась. Мудрец, что находился сбоку от него, поднялся и произнёс:
– Похорони его там, где он просил, исполни свою клятву, ибо великий воин и предводитель Братства Сухого Дерева мёртв. Воистину жаль, что он умер, ведь он был грозным противником для своих врагов и неплохим человеком!
Ричард сказал:
– Теперь разгадана загадка, кто был тем дикарём и могучим великаном, что беспокоил жителей этих мест. Мы раньше бились с ним на турнирах, давно это было, он всегда побеждал меня. Это был умный человек, я уверен, что он понимал, кем стал теперь. Жаль, что он так закончил свои дни.
Ральф взял свой алый рыцарский плащ, и они завернули в него умершего, но сперва Урсула обрезала его волосы и бороду, чтобы лицо воина можно было узнать. Ральф помнил, что оно было печальное и немного насмешливое, таким оно осталось и теперь. Взяв плащ за углы, они перенесли тело через поток и дальше, до лужайки перед утёсом. Ричард и Мудрец занесли его в пещеру и оставили рядом с грудой камней, сложенных когда-то Ральфом над телом леди. Теперь и над телом воина сложили такую же груду.
Пока они занимались этим делом, Урсула опустилась на колени перед входом в пещеру и заплакала. Ральф же стоял на береговом обрыве, отвернувшись от утёса, и смотрел на ручей, который, журча, катил свои воды в сторону долины, где луна уже начала вычерчивать тени, но вот двое стариков вышли из пещеры в последний раз. Тогда Ральф повернулся к Урсуле, поднял её, поцеловал, и все отправились прочь от этого места, где царили смерть и несчастье. Путники перешли на конях ручей и три мили ехали при свете луны, а затем легли спать в кустарнике. Разговаривать никому не хотелось.
Глава XVI
Путники вновь прибывают в Замок Изобилия
Когда они выехали на следующее утро, Ральф говорил мало, и большую часть пути казалось, что он почти не слушает других. В основном разговаривали Мудрец с Ричардом, а Ральф только вставлял слово-два в тех случаях, где не отвечать значило уже проявить грубость.
Итак, путники ехали через лес до тех пор, пока солнце не стало клониться к западу. К этому времени они выехали из леса к Дубовому озеру. Ричард натянул поводья:
– Вот хорошее место для летней ночёвки, и я бы сказал в своё оправдание, что и прекрасная леди, и добрый рыцарь уже ночевали здесь, мечтая о том, чтобы ночь стала длиннее. Не остановиться ли и нам здесь?
Ральф в изумлении уставился на него, и от гнева кровь прихлынула к его лицу, потому что и Ричард, и Мудрец, оба знали место, где убили леди, а он сам держал в памяти каждый ярд того, давнего пути, и ему казалось, что они должны были знать и это место, и то, что случилось здесь, но это было не так, и для Ричарда эта поляна была такой же, как любая другая поляна в лесу.
Ральф вдруг понял это и улыбнулся своей глупости, но он не мог провести другую ночь на этой поляне, с другими людьми, не с теми, с кем был здесь в первый раз, поэтому он тихо произнёс:
– Нет, друзья, разве не лучше будет проехать как можно больше при свете дня? Ведь до заката ещё целый час.
Ричард кивнул в знак согласия, Мудрец не произнёс ни слова, а Урсула бросила на Ральфа тревожный взгляд, словно поняв, что его терзает. Они быстро поехали дальше, а Ральф медленно отвернулся от дуба. Он не мог не осмотреть эту маленькую круглую поляну вокруг него, будто надеялся найти оставленный знак. Но вот он поднял лицо, словно проснувшись, тронул поводья и поехал за остальными вниз, к длинному озеру.
Путники развернулись и вновь въехали в лес. На ночь остановились у ручья, который тёк на запад. Проснулись рано, и так как Мудрец хорошо знал лесные дороги, то очень скоро достигли Замка Изобилия, выехав на маленькую равнину уже во втором часу после полудня. Здесь всё было, как раньше, разве что серп ещё не сжал высокую траву на небольших участках земли, где не паслись кони и овцы. Крестьяне работали в садах или пасли на лугах коров. Как и раньше, они были хорошо одеты и выглядели весёлыми и спокойными.
На тех же местах стояли их уютные домики, маленькая белая церковь и прекрасный замок на низком холме. День был яркий и солнечный, всё, как и в прошлый раз. Ральф смотрел на это и старался не показать вида, что взволнован больше обычного.
Путники выехали из лесу и направились к броду, а мужчины и женщины вышли им навстречу. Удивлённые, они окружили гостей. Из толпы выступил старик. Он подошёл к Ральфу, поприветствовал его и произнёс:
– О, рыцарь, Вы вернулись к нам? Вы принесли нам новости о нашей госпоже? Кто эта прекрасная женщина, что едет с Вами? Это она?
Ральф ответил:
– Нет, не она, но подойди и взгляни на неё поближе и скажи мне, что ты думаешь о ней.
Крестьянин подошёл к Урсуле и внимательно осмотрел сначала её лицо, а потом и руку, которую для этого взял в свою, затем он встал на колени, вынул её ногу из стремени, поцеловал и, вернувшись к Ральфу, сказал:
– Достойный сэр, я не уверен, но, возможно, это её сестра. Я узнаю того старца, я видел его раньше с нашей прекрасной госпожой. Но хотя эта милая женщина и может быть её сестрой, всё же это не она. Так скажите же мне, что случилось с госпожой – мы уже долгое время не видели её. Что Вы нам расскажете, тому мы и поверим, как если бы Вы были её ангелом-хранителем. Я помню, что говорил с Вами около двух лет назад, когда Вы ждали её возвращения в этом замке. Но сейчас я вижу, что Вы стали красивее и мужественнее, а потому, должно быть, Госпожа Изобилия полюбила Вас и благословила великим благословением.
Ральф ответил:
– Старик, чувствуешь ли ты печаль, и сможешь ли ты вынести её?
Крестьянин покачал головой.
– Я не знаю, – сказал он. – Я боюсь Ваших слов.
– Ни к чему скрывать правду. А правда в том, что ты никогда больше не увидишь свою госпожу. Я был последним на этой земле, кто видел её живой.
Сказав так, Ральф громко возгласил:
– Восплачьте все! Ибо Госпожа Изобилия мертва… Но я знаю, что она завещала вам: живите в мире и любите свою землю!
Услышав эти слова, народ разразился рыданиями, а старик закрыл своё лицо одеждой. Все кричали:
– О, горе нам! Госпожа Изобилия мертва!
Некоторые из молодых бросились на землю и катались по ней с воплями и рыданиями, и, казалось, никто не знал, как жить дальше и что дальше делать. Лица людей больше не выражали чувства, а одно только горе, но всё это касалось в основном мужчин, а не женщин.
Наконец, старик произнёс:
– Достойный сэр, Вы принесли нам страшные вести, и мы не знаем, как просить Вас рассказать об этом подробнее. И всё же, не могли бы Вы рассказать нам, как умерла госпожа? Горе мне за мои слова!
Ральф ответил ему:
– Она была убита мечом.
Старик вытянулся, словно одеревенев, его глаза заблестели из-под седых волос, а лицо исказил гнев. Остальной народ теснился ближе к гостям, чтобы услышать, что ещё они могут рассказать.
Старик спросил:
– Кто же убил её? Ибо я сам убью его или умру в муках!
Ральф ответил:
– Успокойся, ты не можешь убить его. Это был знатный и могущественный человек, барон с золотым солнцем на синем щите.
– Не могу, – отозвался старик, – но я убью его, или же он убьёт меня.
– Живи с миром, – сказал Ральф, – ибо я убил его тогда же и там же, где он убил вашу госпожу.
Старик помолчал немного, а затем произнёс:
– Я знаю этого человека, он был здесь когда-то, и притом не так давно, но если он мёртв, то у него есть брат, очень могущественный. Он придёт сюда и завоюет нас.
Ральф сказал:
– Он не сдвинется с того места, где лежит, пока не перевернётся земля, ибо мой меч вонзился вчера в его плоть.
Старик снова замолчал. Другие мужчины толпились вокруг, а женщины стояли поодаль, пристально разглядывая Ральфа. Тогда крестьянин подошёл к юноше, встал перед ним на колени и поцеловал его ноги. Затем он обернулся и подозвал к себе трёх других крестьян, которые были самыми крепкими и самыми сильными, и поговорил с ними о чём-то, а закончив разговор, он снова подошёл к Ральфу, встал перед ним на колени и произнёс:
– Лорд, Вы видите, что мы лишены покоя, так как потеряли свою Госпожу, но она любила и благословила Вас, а Вы убили её убийцу и его родственника. Мы знаем, что Вы добрый лорд. О, каким же утешением будет для нас, если Вы станете нашим господином! Мы будем служить Вам верой и правдой, как сможем, и даже если Вас окружат враги, мы возьмём луки и снимем алебарды со стен, встанем вокруг Вас и будем за Вас сражаться. Только мы просим не уводить нас с этого места, потому что мы никогда не уходили дальше Долины Изобилия, окраины леса да монастыря в Торне, здесь неподалёку. Мы заклинаем Вас Вашими предками – не откажите нам! Не причините нашим сердцам ещё большую боль! Кроме того, мы видим, что у Вас на шее висит такое же ожерелье, какое имела обыкновение носить наша госпожа, а посему считаем, что судьбы Ваши связаны.
Ральф молчал, а Мудрец спросил крестьянина:
– Старик, как велика ваша потеря?
– Безгранично велика, мудрый старец, – ответил крестьянин, – как Вы и сами понимаете, поскольку знали её.
– А что она сделала для вас? – спросил Мудрец.
Старик ответил:
– Мы знаем, что она была добра к нам. Она никогда не облагала нас налогом, а иногда даже щедро делилась запасами из своего замка. Мы также считаем, что каждый раз, когда она приходила к нам, мы собирали богатый урожай, а с тех пор, как её не стало, урожай стал беднее.
Мудрец улыбнулся, а старик продолжил:
– Но главной милостью было видеть её, когда она посещала нас. Воистину, казалось, что там, где она ступает, трава растёт зеленее, а цветы становятся прекраснее в тех местах, куда падает её тень, – и он снова заплакал.
Мудрец и Ральф молчали, а самые молодые из крестьян смотрели на Урсулу.
Спустя какое-то время Ральф произнёс:
– О, старик и вы, народ Изобилия, вы сказали правду! Ваша Госпожа, которая теперь мертва, любила меня, и благодаря ей я стал Братом Источника. Вы потеряли вашу любимую Госпожу, но Бог ничего не делает просто так. Я не понимаю, почему сейчас вы кричите о том, что вам нужен господин. Ведь вы живёте в таком тихом и богатом месте, да и братья из монастыря в Торне рядом и помогут вам. Конечно, если вы хотите, я стану вашим лордом в память о Госпоже, которую вы больше не увидите, и спустя какое-то время я приду, чтобы посмотреть на вас и узнать о ваших нуждах. Если какой-нибудь владыка нападёт на вас, то пошлите весть Ральфу в Верхние Луга, что вниз по течению, и я приду к вам с таким войском, какое потребуется. Что же касается службы, то я попрошу вас только одного: присмотрите за замком. Охраняйте его от воров и разбойников, пускайте туда всякого странствующего рыцаря или пилигрима, которому понадобится ночлег, или честного йомена, который будет проходить мимо по своим делам. Я всё сказал, и теперь прошу отпустить нас с миром, поскольку время не терпит.
Тогда все (и на этот раз женщины так же, как и мужчины) радостно закричали:
– Да здравствует наш господин! Да здравствует наш спаситель!
Женщины теперь подошли ближе, а некоторые так близко, как если бы хотели прикоснуться к Ральфу или поцеловать его руку, но они не смели сделать этого. Ральф смотрел на них, ласково улыбаясь.
Старик положил руку Ральфу на колено и произнёс:
– Милорд, Вы не хотите спешиться и зайти в свой замок? Ибо ни у кого нет прав на это больше, чем у Вас. Приор торнского аббатства сказал нам, что у Госпожи не осталось родственников, которые могли бы претендовать на него, разве что барон Солнечной долины, но Вы убили его. Впрочем, если бы Вы не сделали этого, то это сделали бы мы, так как он убил нашу Госпожу.
Ральф покачал головой:
– Нет, старый друг и новый вассал. Мы не можем сделать этого, потому что должны немедля отправиться в путь. Думаю, что вблизи моего дома для нас найдётся работа.
– Хорошо, милорд, – согласился крестьянин, – но хотя бы сойдите с коня, укройтесь от жары в тени этого прекрасного дуба, поешьте с нами и выпейте, и Ваша удача, возможно, останется с нами, когда Вы покинете нас.
Ральф не хотел отказывать им, а потому он и его друзья сошли с коней и сели на зелёную траву под дубом. Их окружили крестьяне, кроме женщин, которые отправились по домам, чтобы принести еды. Крестьяне свободно разговаривали с путниками и многое поведали им о своей земле, как легенд, так и правдивых историй. Рассказали о существах, населяющих лес: эльфах, гномах, лесных духах и прочих, – и о том, как они боятся этих существ.
Среди всего прочего рассказали они о том, что недалеко, к северо-западу от них, на лесной поляне поселился отшельник, святой человек. Но когда Ральф спросил, не живёт ли он у брода через реку Полноводную, то оказалось, что они не знают этого названия, ибо лес был для них границей известного мира.
Тогда Мудрец выбрал одного из молодых людей и начал учить его, как пройти в Город Четырёх Рек, чтобы крестьяне могли послать гонца в Верхние Луга, если потребуется, но юноша сказал, что об этом не стоит и думать, потому что никто из них не дерзнёт идти через лес. Если им потребуется передать послание, то они попросят кого-нибудь из братьев монастыря в Торне. Это святые люди, и они хорошо знают мир.
Тем временем народ снова развеселился и перестал горевать по Госпоже. Из девушек, которые остались около дуба, было более чем две или три исключительно красивых. Они стояли, разглядывая Ральфа так, как если бы испытывали к нему сильную любовь.
Тут вернулись женщины с едой. Они принесли в корзинах хлеб, сыр, молодой и выдержанный, мёд, лесную землянику, яйца, приготовленные разными способами, деревянные шампуры с кусками жареного мяса ягнят и многое другое. Всё это они подносили сначала Ральфу, Урсуле и двум их спутникам, а уже потом своим. Все пировали и радовались, несмотря на то, что лишь недавно получили горькие известия. Принесли также чаши и кувшины с хорошим крепким вином и сидром собственного приготовления, и было произнесено много тостов за здоровье нового лорда и его родственников.
Так они пировали, пока солнце не начало клониться к западу. Тени сгустились, и тогда Ральф встал и приказал привести коня. Его спутники тоже поднялись. Когда привели коней, девушки, осмелевшие от вина и близости Ральфа, отбросили стыдливость и столпились вокруг него. Они целовали его одежду, руки, а некоторые, дрожа, причём больше от любви, чем от страха, просили его поцеловать их самих. Ральф совсем не был против этого. Он клал руки им на плечи или брал их за подбородок и нежно целовал в щёки и губы, притом даже тех девушек, которые не просили его об этом. Их сердца остались с ним, и когда он ушёл, они не знали, как теперь вернутся домой, в знакомые им места. А Ральф и его спутники сели на коней и медленно, потому что вокруг них продолжал толпиться народ, поехали прочь. Их проводили до окраины леса и даже немного дальше, а потом, остановившись, смотрели на Ральфа и его товарищей, которые, пришпорив коней, скрылись в лесу.
Глава XVII
Путники встречают отшельника
Путников задержали эти приветствия и пир, и хотя они надеялись уже этим вечером достичь хижины отшельника, о котором им рассказывали крестьяне, всё же, не успели они отъехать от Долины Изобилия, как начало смеркаться, и им пришлось остановиться на ночлег там, где их застала ночь. Они, как смогли, устроили себе постели и легли спать под густыми ветвями.
Ральф проснулся на восходе и, открыв глаза, увидел, что над ним кто-то стоит. Сперва он подумал было, что это Ричард или Мудрец, но когда взгляд его прояснился, он понял, что это ни тот, ни другой, а кто-то незнакомый ему. Это был высокий человек в серой домотканой одежде с длинным посохом в руке и коротким мечом на боку. Ральф, всё ещё не до конца проснувшись, вскочил и закричал:
– Кто ты?!
Чужак в ответ рассмеялся и сказал:
– А ты всё так же проворен, только окреп и стал больше похож на воина, чем раньше. Но не годится забывать старых друзей. Почему же ты не приветствуешь меня?
– Потому что я не знаю тебя, добрый друг, – ответил Ральф, но произнося эти слова, он вновь взглянул на лицо незнакомца и воскликнул: – Клянусь Николаем Угодником! Да это же Роджер, канатных дел мастер! Но послушай, если я и окреп, то ты, будучи и раньше темнолицым, теперь зарос как лесной дух. Что ты делаешь в лесной глуши?
– Тебе разве не рассказывали, что в этом перелеске объявился отшельник?
– Рассказывали.
– Вот я и есть этот святой человек, – сказал Роджер, ухмыляясь. – Хотя, конечно, не очень-то святой. Не то чтобы я молюсь или пощусь. Скорее, ушёл сюда, чтобы отдохнуть душой и побыть подальше от людей. Многое изменилось с тех пор, как леди покинула нас.
Роджер огляделся. Урсула как раз вставала со своей постели, Мудрец только зашевелился, просыпаясь, а Ричард ещё храпел в обнимку с хворостом, на котором спал. Роджер спросил:
– А кто все эти люди и что вы делаете в лесу? Я вижу, рыцарь, у тебя появилась новая леди, причём, если мне не изменяют глаза, довольно красивая. Впрочем, есть и другие красивые, но такой, как наша леди, что теперь мертва, больше нет.
Он замолчал, а Ральф повернулся к своим спутникам (уже и Ричард проснулся) и произнёс:
– Этот человек – отшельник, о котором нам рассказывали.
Роджер сказал:
– Да, я отшельник, святой человек, и хочу кое-что услышать от вас и кое-что вам рассказать. Будет лучше, если вы пойдёте со мной – все вы – в мой лесной дом. Он беден, конечно, но там есть, чем перекусить, и мы сможем под его крышей мирно рассказывать и слушать свои истории. Так что, по коням, добрые люди!
Дважды ему просить не пришлось – все сели на коней и поехали за ним. Он около мили вёл их по лесной тропе, пока они не вышли на поляну, которую пересекал ручей. Там стоял маленький дом, довольно простой, в одну комнату. Он был построен из грубых древесных стволов и покрыт тростником. Отшельник ввёл их в дом и попросил сесть на стулья, вернее какие-то тюки, служившие ему стульями, а кроме того, принёс еды, довольно неплохой, хотя и простой. Это была лесная дичь, немного пирогов, испечённых в очаге, а также молоко и вино.
Все были довольны угощением. Когда завтрак кончился, Роджер сказал:
– Что ж, милорд, как это часто бывает с менестрелями, ты получил свою плату прежде работы, так что сейчас я хочу услышать от тебя рассказ о том, что произошло после того, как (о, горе мне!) умерла Госпожа. Как мне тяжело произносить эти слова!
– Рассказ получится долгим, – сказал Ральф. – Но я попробую кое-что сократить, правда, прошу обратить внимание на то, что я, этот мудрый старец, а также леди, которую ты видишь, считаем, что мне нужно как можно быстрее возвратиться к своим родным, чтобы прийти к ним на помощь, поскольку время не ждёт.
Роджер бросил на Урсулу сердитый взгляд, но сказал:
– Лорд и господин, пусть это не беспокоит тебя. Я считаю, что, сколько бы времени ты ни провел со мной, ты выиграешь вдвое, услышав мою историю и тот совет, который я тебе дам, но это случится только после твоего рассказа, поэтому не задерживайся, если ты торопишься – пусть твой рассказ льётся рекой.
Ральф улыбнулся и рассказал ему всё, что с ним случилось. О Городе Мечты, о лорде Аттерболе, о своём пленении и побеге, о встрече в лесу, о Мудреце (который сидел рядом), о путешествии к Источнику, о том, что случилось там, и о том, что случилось позже, а также о смерти предводителя Братства Сухого Дерева.
Когда он закончил свой рассказ, Роджер произнёс:
– Так оно и произошло, значит, как я и предполагал, когда она впервые рассказала о тебе и попросила меня устроить твою встречу с ней – сначала отвести в город, а потом в Замок Изобилия, уж не помню, какую ложь я тогда придумал для этого. Я сразу сказал ей, что она отдала своё сердце крайне везучему человеку и что ты заберёшь её удачу и сделаешь своей, но теперь я позволю себе забыть об этом. Спрашивай, о чём хочешь. Я обещаю помочь тебе вернуться к твоим родным. Пусть твоя удача послужит им в помощь.
Ральф спросил:
– Во-первых, скажи мне, что следует делать, чтобы нас не задержали в Городе Четырёх Рек?
Роджер ответил:
– Вам следует войти в одни ворота и выйти через другие. Никто не будет вас задерживать.
Ральф спросил:
– А задержит ли нас кто-нибудь из членов Братства Сухого Дерева?
Роджер сглотнул ком в горле и сказал:
– Нет, никто.
– А жители Хайема Придорожного или братия аббатства этого города?
– Я мало о них знаю, – ответил Роджер. – Думаю, они постараются сделать тебя капитаном их гвардии, так как с недавнего времени ведут войну. Но это уже будет только от тебя зависеть, откажешь ты им или нет. Остальную часть пути вы пройдёте без приключений.
– Ясно, – сказал Ральф. – Но что же случилось с гордыми и жестокими жителями Города Четырёх Рек и с пылкими рыцарями Братства Сухого Дерева?
Роджер ответил так:
– Вот повесть о них. После того, как рыцари Сухого Дерева потеряли свою возлюбленную королеву, Госпожу Изобилия, тяжкое горе легло им на плечи, и ярость охватила их, поэтому вскоре большой отряд воинов вступил в бой с горожанами, но был разбит. Некоторые поспешили вернуться на Утёс, чтобы сообщить о поражении, остальные же ехали не торопясь. Они отклонились дальше, чем обычно, на запад, и продвигались осторожно, так как за ними был Гиблый Лес, а после сражения они снова обрели мудрость. По дороге рыцари получили вести о войске Города Четырёх Рек. Оно с большим количеством пленных, коней и другой добычи расположилось на отдых в долине неподалёку от них. Воины Города совершили набег на народ в пшеничных одеждах, убили многих мужчин и теперь возвращались домой, по своему обыкновению уведя в плен молодых женщин и девочек. Члены Братства Сухого Дерева решили, что освободятся от горя, поселившегося в их сердцах после смерти Госпожи, если справятся с этими негодяями. К тому же у них появлялась возможность отомстить, подпортив воинскую славу Города Четырёх Рек, и захватить хорошую добычу. Они надеялись на это, хотя их врагов было намного больше. Разгорелся бой, и многие воины Города были убиты, но некоторым удалось сбежать и вернуться к себе, как всегда случается даже в самых жестоких битвах, ведь истребить всех, конечно, невозможно.
Были победители, была и их добыча, очень богатая. Особенно по нраву рыцарям Братства пришлись девушки, большинство из которых были молоды и красивы. Женщины народа, носящего пшеничные одежды, и так обычно миловидны, а эти были специально выбраны воинами Города Четырёх Рек за их молодость, силу и красоту. У воинов Сухого Дерева дома было мало женщин, и, печалясь из-за смерти Госпожи, они не сдерживали себя. Воины Братства начали общаться с пленницами, и многие тогда полюбили их. Они были так вежливы и по-рыцарски обходительны, что девушки почувствовали себя самыми счастливыми в мире и старались сделать всё, чтобы их новые возлюбленные были довольны. Закончилось это тем, что воины послали гонца в Хэмптон и в Замок на Утёсе, чтобы он рассказал о случившемся, а сами отправились в земли народа в пшеничных одеждах и взяли с собой женщин уже не как пленниц, а как свободных девушек.
Дорога в страну народа в пшеничных одеждах была длинной, и девушки многое успели рассказать новым мужьям о своей земле, о приносящих горе войнах с жителями Города Четырёх Рек и обо всех печалях и муках, которые они претерпели от них, а кроме этого, и о том, что каждый раз воины Города Четырёх Рек убивали всех мужчин, в том числе грудных младенцев, оставляя в живых лишь женщин, даже если и не брали их в плен.
«В результате, – сказали эти бедные девушки, – в нашей земле не хватает мужчин, и мы, женщины, выполняем такую работу, которую в других землях выполняют мужчины: работаем в поле, занимаемся ремёслами и тому подобным». И действительно, они выглядели более крепкими и ловкими, чем обычные женщины, поэтому воины отчасти в шутку, отчасти всерьёз попросили их надеть доспехи убитых жителей Города Четырёх Рек и взять оружие, а затем научили обращаться с копьём, мечом и луком. Девушкам, которые посчитали всё это серьёзным занятием, не составило труда быстро, но, конечно, не мгновенно научиться военному искусству, тем более, что им придавал силы доблестный вид их возлюбленных. Когда сбежавшие воины Города прибыли домой, их правительство решило не терять времени, а сразу послало другое войско в погоню за рыцарями Сухого Дерева и их добычей, поскольку в Городе узнали, что те не вернулись в Хэмптон после победы, а направились в страну людей в пшеничных одеждах.
Войско Города Четырёх Рек нагнало отряд Братства Сухого Дерева летним вечером, когда оставалось три часа до заката. Преследователи ждали встретить небольшой отряд противника, с которыми они легко расправятся, но, к своему удивлению, они обнаружили стройное войско, блестящее копьями, мечами и шлемами. Удивившись, они всё же не могли не вступить в бой – отступать было стыдно, да и некуда. К закату войско Города Четырёх Рек было развеяно по ветру, а те, кому удалось вернуться домой живыми, принесли весть о том, что их противниками на этот раз были женщины народа в пшеничных одеждах. Вернувшихся в тот раз было совсем немного – освобождённые пленницы рьяно преследовали отступавших. Они даже отбрасывали в сторону щиты и снимали кольчуги, чтобы их кони скакали быстрее, и совершенно не дорожили своими жизнями, желая убить хотя бы одного-двух из своих тиранов прежде, чем погибнуть самим.
Так Город Четырёх Рек потерпел поражение от оружия, что сам же выковал, но на этом история не закончилась. Когда победители вошли в земли народа в пшеничных одеждах, все сначала разбегались от них в ужасе, решив, что это очередной вражеский набег, тем более, что на многих щитах был изображён герб Города Четырёх Рек. Когда же выяснилось, как обстояло дело, то, как вы понимаете, народ стал радоваться и ликовать. Мужчины и женщины бросились к оружию – они просили своих освободителей научить их искусству войны, уверяя, что тела их отныне либо будут лежать мёртвыми на поле боя, либо нести в себе души свободных людей. Рыцари Братства были не против стать их учителями и наставниками в битве. Вскоре они собрали большое войско и вновь послали гонца в Хэмптон, чтобы передать новости и просить по возможности прислать новых воинов. Но и жители Города Четырёх Рек не собирались сидеть сложа руки после своего поражения. Против народа в пшеничных одеждах было направлено ещё одно войско, некрупное, но хорошо снаряжённое и состоящее из опытных воинов. Рыцари Братства, узнав об этом, поняли, что им предстоит иметь дело с самыми сильными воинами противника, а значит, и встретить их надлежит достойно. Они отобрали лучших воинов из мужчин и женщин, нашли подходящее для сражения место и стали ждать врага. Тот не преминул явиться – крепкий, суровый, холодный и умелый в воинском искусстве.
Битва была долгой и безжалостной. Воины Города Четырёх Рек сражались свирепо, но всё же не безрассудно. А защитники знали, что если они поддадутся, то им следует ожидать худшего, чем обыкновенная смерть. Наконец, когда обе стороны устали, но никто не думал отступать, неожиданно пришла помощь от Братства Сухого Дерева – отряд отважных рыцарей, для который битва была не страшнее турнира. Тогда противник и дрогнул, и вскоре уже бежал с места сражения так быстро, как мог. Погони почти не было, поскольку, кроме новоприбывшего отряда, все уже сильно устали, и, более того, военачальники совсем не хотели, чтобы те, кто только что изучил военное искусство, покидали удобное место, ведь опытные воины противника, развернувшись, могли атаковать и разбить их.
На следующий день ожидали нового нападения, но предводители войска Города Четырёх Рек видели, что потеряют больше, чем приобретут, если продолжат сражение, а потому отдали приказ об отступлении. Землю они не опустошили, так как всадники Сухого Дерева преследовали всех отставших или отклонившихся от основного сражения.
Когда враг ушёл с их земли, народ в пшеничных одеждах полностью отдался радости своего освобождения и удовольствию новой жизни. Один из их стариков, с которым я разговаривал, рассказал мне вот что. Раньше, когда они были всё равно что невольники Города Четырёх Рек и не дерзали даже поднять руку на врага, их мужчины были медлительны в любви, а женщины, несмотря на всю их красоту, холодны. Теперь же казалось, что изменилась сама земля. Мужчины и женщины стали ярко одеваться, на каждой лужайке пели и плясали, а летней ночью под деревьями гуляли пары. И вскоре божество любви получило много работы по всей стране: глаза у людей засверкали, губы стали нежны, грудь прекрасна, руки гладки, а ноги изящны. Каждый час наполнился соблазном, и если раньше война и неволя стояли у ворот, то тем сильнее теперь мужчины и девушки получали удовольствие от тел друг друга.
Вскоре народ в пшеничных одеждах настолько преисполнился надежды, что попросил членов Братства Сухого Дерева вести их против Города Четырёх Рек. Союзники и сами были не против. Они хорошо знали, что сейчас, когда Хэмптон остался почти без защитников, он может подвергнуться атаке жителей Города. Даже если его и не возьмут штурмом, все дороги будут перекрыты и свободно передвигаться по ним станет невозможно. Поэтому, руководствуясь своим опытом, рыцари Братства повели войско в поход, составив его только из лучших мужей. Женщин же оставили охранять родные земли, так что войско было не очень большое. Но они так хитроумно прошли через вражеские земли, что добрались до Города незамеченными. И хотя казалось, что вряд ли они смогут взять такой хорошо укреплённый город, именно так и случилось. Увидев подошедшего противника, жители Города Четырёх Рек вначале сердито кричали, что теперь уж положат конец этому проклятому народу и презренным мерзавцам, его союзникам. Большое войско вышло из ворот Города, но их боевой порядок нарушился, и случилась неожиданность, которая бывает и с самыми отважными: стеснённые противником, воины лишились своей обычной доблести и повернули перед копьями врага. Из-за нарушенного строя не удалось вовремя закрыть ворота, и преследователи ворвались в город, убивая всех на своём пути. В течение часа Город Четырёх Рек был лишён всей своей гордости и спеси. Бойня была великой. Народ в пшеничных одеждах помнил обо всех горестях, причинённых ему этим городом, да и члены Братства Сухого Дерева не были ни лентяями, не обращающими внимания на своих врагов, ни святыми, милостивыми и в бою. Но убийства всё же прекратились. Воины народа в пшеничных одеждах ходили по городу от дома к дому в поисках женщин, содержавшихся здесь в неволе. И многие из этих бедных женщин тогда радостно встретили мужчин своего народа. Были забыты дни рабства, муки, насмешки и побои, и через несколько дней все они предстали перед войском, наряженные в зелёные одежды и украшенные венками в ознаменование радости освобождения, и в их честь был устроен великий пир.
После окончания сражения и преследования никого из жителей Города Четырёх Рек больше не убивали, разве что некоторых из городских начальников укоротили на голову. Но и рыцари Сухого Дерева, и воины народа в пшеничных одеждах считали, что нельзя оставлять этих жестоких людей в городе, а потому, дав горожанам достаточное время, чтобы собраться в путь, выставили всех за городские ворота: и богатых, и бедных, и старых, и молодых, и мужчин, и женщин, и детей. Выходили они с надменным и решительным видом, ибо к ним вернулась их доблесть. Возможно, мы ещё услышим о них, ведь хотя они покидали свой дом без кольчуг, без щитов и шлемов и почти без оружия, но они так закалены в войнах, и их надменность так велика, что, я уверен, они смогут добыть себе мечи и копья. Даже если у них будут только заточенные колья да дубины, горе тому мирному народу, который первым попадётся на их пути!.. Да, достойный сэр, мне кажется, придёт день, когда тебя позовут возглавить охоту на этих изголодавшихся волков, и тогда, согласившись, кликни меня – я расскажу тебе такие истории об их деяниях, что кровь застынет у тебя в жилах и сердце твоё ожесточится к ним.
– А что же случилось с Братством Сухого Дерева? – спросил Ральф. – Я вижу, что тебя что-то печалит, когда ты вспоминаешь о них.
Роджер помолчал немного, а затем сказал:
– Меня печалит то, что Хэмптон больше не крепок своими воинами. В залах и палатах Замка на Утёсе живут теперь два-три простолюдина да дюжина женщин. Здесь, на земле, всё окончено. Господь послал нас на поиски вечного мира.
– Так что же случилось? – удивился Ральф. – Ещё одно великое поражение, страшнее предыдущего?
– Нет, – упрямо уходил от ответа Роджер.
– Но где же теперь члены Братства? – спросил Ральф.
– Разбросаны повсюду, – ответил Роджер. – Некоторые не нашли в себе сил расстаться с женщинами, за которыми они ухаживали в стране народа в пшеничных одеждах. Другие, правда, таких было немного, остались со своими любимыми в Городе Четырёх Рек, куда переселились многие из воинов народа в пшеничных одеждах, чтобы растить детей от бывших невольниц, а после взятия Города таких невольниц было освобождено около двух тысяч. Кроме того, много семей переселилось туда из самой страны этого народа.
Так что теперь в Городе Четырёх Рек живёт смешанный народ – частью бывшие невольницы, частью – семьи, пришедшие из страны народа в пшеничных одеждах, частью – рыцари нашего Братства, женившиеся на женщинах народа в пшеничных одеждах, а частью торговцы, ремесленники и другие, устремившиеся в этот город, услышав, что там большие богатства и много незамужних женщин.
– Понятно, – сказал Ральф. – Но неужели всё это так плохо?
– Мне кажется, плохо уже то, что, грубо говоря, не существует больше Братства Сухого Дерева, хотя и живы ещё люди, когда-то составлявшие его.
– Но почему бы, – спросил Ральф, – им не составить новое братство в Городе Четырёх Рек? Это может быть и мирное братство, если уж они победили своих врагов.
– Верно, – медленно сказал Роджер. – Это правда. Так оно и есть. В Городе Четырёх Рек есть сильный отряд и свой капитан, и народ их весьма почитает. Более того, они успешно поддерживают там порядок, хотя и не пускают в ход жестокие пытки и не держат в узде сегодня, чтобы не распустились завтра. Да, теперь врагу захватить этот город гораздо сложнее, чем раньше.
– Да что же ты! – воскликнул Ральф. – Взбодрись и иди с нами. Может быть, твой старый меч ещё засверкает на солнце Верхних Лугов… Послушай, идём со мной. Ты покажешь меня и расскажешь о моей удаче кому-нибудь из своих товарищей, что живут в Городе Четырёх Рек, и, возможно, случится так, что когда они узнают мою историю, некоторые из них на какое-то время охотно бросят свои тёплые постели, чтобы помочь Брату Источника в трудную минуту.
Роджер сидел молча, словно размышляя над этим предложением, зато Ричард и Мудрец, то один, то другой, убеждали его согласиться.
Наконец, Роджер сказал:
– Хорошо, я отправлюсь в это путешествие, только предупреждаю, что не брошу навсегда свою отшельническую хижину и благочестивую жизнь. Мудрый старец из Города Мечты, поговорим в стороне – я открою Вам, почему.
– Идите, – сказал Ральф со смехом. – А когда Роджер расскажет Вам об этом, не пересказывайте мне. Я уверен, он выиграет от того, что пойдёт с нами, и ни одной из причин, которые он назовёт против этого, не будет достаточно для отказа.
Роджер искоса взглянул на него и вышел с Мудрецом за дверь. Когда же их никто не мог услышать, Роджер сказал Мудрецу:
– Послушайте, я бы охотно пошёл с милордом по первому его слову, я хочу этого, но за ним следует женщина. При каждом взгляде на неё я буду вспоминать нашу умершую Госпожу, и я не избавлюсь от презрения к этой женщине, к её красоте и соблазнам её тела, потому что я вижу, что она забрала удачу моей Госпожи, и если бы не она, то Госпожа была бы жива.
Мудрец ответил:
– Ральф угадал – твоя причина легковесна. Неужели ты не понимаешь, ты, знавший Госпожу Изобилия, что она сама устроила так, чтобы Урсула стала женой Ральфа, когда она покинет его, живая или мёртвая? Именно она устроила так, чтобы Урсула стала Сестрой Источника и Ральф не был одинок всю свою жизнь. Ты говоришь так, потому что не понимаешь замысла нашей Госпожи, не знаешь, как сильно она любила этого юношу.
Роджер повесил голову и некоторое время не произносил ни слова, а потом сказал:
– Хорошо, мудрый человек. Я сказал, что отправлюсь в это приключение, и буду держать свой язык на привязи хотя бы на то время, пока оно продлится, а после пусть будет, что должно быть. Сейчас же нам лучше седлать лошадей. Мы и так потратили много времени на еду и рассказы. Скажите своему господину, что я готов. Прощай, спокойная жизнь, и привет вам, война и вражда!
Мудрец вошёл в дом и позвал остальных. Они сели на коней, а Роджер пошёл пешком перед ними. Он повёл их по лесным тропинкам, ни разу не сбившись с пути, и следующую ночь они провели на берегу реки Полноводной далеко от того места, где были днём.
Глава XVIII
Большие перемены в Городе Четырёх Рек
Путники без происшествий достигли полей около Города Четырёх Рек. Уже там было видно, как улучшилась жизнь местных жителей, хотя почти все крестьяне остались с довоенных времён. Большинство из них не входило в число свободных жителей Города. Они были чужаками, которые служили Городу и на войне, и на поле. Приближался закат. Из ворот вышли мужчины, женщины и дети, чтобы погулять и поиграть вне городских стен в этот прекрасный летний вечер. Настроение у них было явно веселее, чем в прежние дни. Кроме того, почти никто не взял с собой ни копья, ни меча. По этому поводу Роджер выразил недовольство, а Ричард сказал:
– Мне кажется, этот народ слишком уж доверяет установившемуся миру, поскольку, как я понял, война ушла недалеко от их границ.
Когда они подъехали ближе, Ральф указал своим товарищам на блеск шлемов и оружия на стенах, и они увидели по дозорному на каждой из высоких башен Южных ворот. Тогда Роджер сказал:
– Нет, Город Четырёх Рек теперь не так-то просто будет взять, и если несколько дураков дадут себя убить вне его стен, то это не такая уж большая беда.
Около ворот путников заметили, и вокруг них собрались любопытные, впрочем, никто их не задерживал. Гулявшие под летним солнцем у городских стен были неплохими людьми, почти не имевшими забот и проблем. Но через ворота путники так же спокойно пройти не смогли. Крепкий воин остановил их и спросил:
Читать бесплатно другие книги:
