Танец на кладбище Чайлд Линкольн

Д’Агоста старался говорить невозмутимо, словно вчерашнего разговора не было.

— Похоже, вы зря облаяли Клайна, а, лейтенант?

Голос комиссара звучал холодно и неприветливо.

— Я не исключаю любой вариант.

Комиссар неодобрительно хмыкнул.

— Так что же все-таки? Вилль или Клайн?

— Как я уже сказал, мы работаем в обоих направлениях.

— Эта статья наделала много шума. Даже мэр выразил свое беспокойство. Мне только что звонили из «Ньюс» и «Пост». Почему вы скрываетесь от журналистов? Вы должны вести себя более открыто, отвечать на вопросы, успокаивать людей.

— Я планирую провести пресс-конференцию.

— Да уж, пожалуйста. Сегодня, часа в два. Сосредоточьтесь на Вилле и оставьте Клайна в покое.

В трубке послышались частые гудки.

Д’Агоста пошел обратно в кафетерий.

— Четыре порции эспрессо, — потребовал он. — В один стакан.

30

Д’Агоста всегда ненавидел пресс-конференции. Даже в лучшие времена. А сейчас времена отнюдь не лучшие. Ему просто нечего сказать. В деле слишком много загадочного. Конференц-зал был полон — журналисты, операторы и официальные лица оживленно переговаривались, стараясь перекричать друг друга. Не успел д’Агоста войти, как к нему тут же подскочил Рокер.

— Вы готовы выступить, лейтенант?

— Да, сэр.

Рокер был в своем обычном темном костюме с маленьким полицейским значком на лацкане пиджака. Вид у него был изможденный.

— Не забудьте, что я сказал: ни слова о Клайне.

Д’Агоста судорожно сглотнул. Какой там кофе, сейчас бы впору хватить двойного бурбона.[14] Он и не собирался говорить о Клайне — еще не хватало, чтобы его привлекли за клевету.

Когда они с Рокером стали подниматься на сцену, шум усилился и в зале замигали вспышки. Подойдя к кафедре, комиссар поднял руки, чтобы успокоить публику. Потребовалось не меньше минуты, чтобы в зале установилась тишина.

— Детектив д’Агоста, который ведет расследование убийства Смитбека, скажет несколько слов о текущем состоянии дел. А затем вы сможете задавать вопросы. Но прежде я бы хотел попросить вас проявить максимальную осмотрительность при освещении этого дела. Это громкое преступление взволновало весь наш город. Не стоит усугублять беспокойство. А теперь прошу вас, лейтенант.

— Благодарю.

Д’Агоста с трепетом подошел к микрофону. Посмотрев на море лиц, он еще раз мучительно сглотнул.

— Как вы все знаете, неделю назад в Уэстсайде был убит Уильям Смитбек. Правоохранительные органы ведут интенсивное расследование в нескольких направлениях. Уже обнаружены нити, которые в скором времени выведут нас на преступника. Всех, кто имеет любую информацию, которая может помочь следствию, мы просим незамедлительно обращаться в департамент полиции. А теперь я готов ответить на ваши вопросы.

Зал снова зашумел. Д’Агоста поднял руки, призывая публику к порядку.

— Тише, пожалуйста, — сказал он в микрофон. — Соблюдайте спокойствие.

Отступив назад, он терпеливо ждал, пока в зале установится порядок.

— Благодарю вас. Вот вы, в первом ряду, — кивнул он женщине в желтой блузке.

— Что вы можете сказать об этом Вилле? Там действительно приносят в жертву животных?

— В полицию поступило несколько жалоб в связи с криками животных, доносящимися из этого места. Сейчас оно находится под нашим пристальным вниманием. Могу добавить, что мы не обнаружили никаких прямых связей между убийством Смитбека и Виллем.

— Касаясь убийства Смитбека, — продолжала женщина. — Что говорят результаты вскрытия? Какова была причина смерти?

— Причиной смерти была колотая рана в сердце.

Д’Агоста окинул взглядом толпу: повсюду тянущиеся руки, вспышки фотоаппаратов, кинокамеры и диктофоны. Было трудно смириться, что в этом море лиц больше никогда не появится вихрастая голова кричащего и жестикулирующего Смитбека.

— Вы, пожалуйста, — сказал он, указывая на мужчину в ярком галстуке-бабочке, сидящего в третьем ряду.

— Была ли точно установлена личность убийцы? Это действительно сосед Смитбека Феринг?

— Феринг не был его соседом. Он жил в том же доме. Экспертиза еще не закончена, но сейчас уже можно сказать, что все улики указывают на то, что Феринг представляет первоочередной интерес для следствия. Он пока не задержан и в настоящее время скрывается от правосудия.

Если покойника можно считать скрывающимся от правосудия.

— Имеет ли Феринг какое-то отношение к Виллю?

— Мы не установили каких-либо связей между Ферингом и Виллем.

Все оказалось не так страшно, как он ожидал. Журналисты держались в рамках и ничего лишнего себе не позволяли. Д’Агоста кивнул в сторону еще одной поднятой руки.

— Что вы можете сказать об обыске в офисе Клайна? Он тоже подозреваемый?

— В настоящее время нет, — отрезал д’Агоста, избегая смотреть на Рокера.

Господи, ну почему журналисты всегда все знают?

— Тогда почему был произведен обыск?

— Извините, но это тайна следствия.

Он хотел предоставить слово следующему журналисту, но тут раздался громкий голос, перекрывший все остальные. Нахмурившись, д’Агоста повернулся в ту сторону. В первом ряду поднялся высокий человек, по виду типичный мажор: короткие светлые волосы, репсовый галстук и выдающийся подбородок, на котором можно припарковать грузовик.

— Я бы хотел знать, как далеко в действительности продвинулось следствие? — спросил он хорошо поставленным голосом.

Вопрос был задан столь агрессивно, что д’Агоста не сразу нашелся что ответить.

— Простите? — переспросил он.

— Я Брюс Гарриман из «Таймс». Член журналистского корпуса Нью-Йорка и мой близкий друг Билл Смитбек был зверски убит неделю назад. Я поставлю вопрос несколько иначе. Почему все это время следствие топчется на месте?

По толпе пробежал ропот. Несколько голов кивнуло в знак согласия.

— Следствие идет успешно. Но я не имею права вдаваться в детали.

Д’Агоста понимал, как беспомощно это звучит, но ничего другого предложить не мог.

Гарриман не обратил ни малейшего внимания на его слова.

— Журналист поплатился за то, что исполнял свой долг, — напыщенно произнес он. — Это вызов всем нам, нашей профессии.

Шум в зале усилился.

Д’Агоста повернулся к другому журналисту, но Гарриман не унимался.

— Что происходит в Вилле? — загремел он.

— Как я уже сказал, нет никаких свидетельств, указывающих на то, что Вилль…

— Почему им разрешают открыто мучить и убивать животных — а может быть, и не только животных? — перебил его Гарриман. — Лейтенант, вы должны знать, что многие жители Нью-Йорка задают один и тот же вопрос: почему бездействует полиция?

При этих словах зал как будто взорвался. Люди вскакивали с мест, громко выражая свое возмущение. Гарриман с довольным видом опустился на стул. На его аристократическом лице играла торжествующая улыбка.

31

Въехав в большие белые ворота, «роллс-ройс» покатил по вымощенной камнями дорожке, вившейся среди старых дубов. Она привела его к величественному особняку, окруженному служебными постройками на старых каменных фундаментах. Там находились каретный сарай, садовая беседка, оранжерея и огромный красный амбар, крытый дранкой. За ними виднелся аккуратно подстриженный газон, спускавшийся к проливу Лонг-Айленд, блестевшему в утреннем свете.

— Господи, вот это масштабы, — присвистнул д’Агоста.

— Воистину. Отсюда еще не видно домика для прислуги, вертолетной площадки и форелевого хозяйства.

— Напомните, зачем мы сюда приехали.

— Мистер Эстебан громче всех жаловался на то, что происходит в Вилле. Мне бы хотелось побеседовать с ним лично.

Пендергаст попросил Проктора припарковать машину на площадке перед амбаром. Двери этого строения были широко раскрыты, и, выйдя из «роллс-ройса», агент тут же исчез в его недрах.

— Эй, дом находится в той стороне… — неуверенно проговорил д’Агоста.

Он с тревогой посмотрел вокруг. Опять Пендергаст выкидывает какие-то номера.

Невдалеке кто-то рубил дрова. Потом стук прекратился, и из-за дровяного сарая показался человек с топором в руке. В этот же момент из темноты амбара возник Пендергаст.

Не выпуская топора, человек направился в их сторону.

— Ну вылитый Поль Баньян, — шепнул д’Агоста подошедшему агенту.

Высокий рост, небольшая бородка с проседью, длинные волосы, падающие на воротник, и небольшая лысина на макушке действительно придавали мужчине сходство с известным героем канадского фольклора. Несмотря на испанскую фамилию, он выглядел как типичный англосакс, худощавый и подтянутый, и мог служить ходячей рекламой «Лендсенда»[15] — тщательно отглаженный комбинезон, клетчатая рубашка, рабочие рукавицы. Смахнув с рубахи стружки, он закинул топор на плечо и стащил рукавицу, чтобы пожать гостям руки.

— Чем могу быть полезен? — без всякого акцента спросил он.

Пендергаст вынул жетон.

— Спецагент Пендергаст, Федеральное бюро расследования. Лейтенант Винсент д’Агоста, отдел расследования убийств нью-йоркского департамента полиции.

Сощурив глаза и поджав губы, мужчина стал рассматривать жетон. Потом бросил взгляд на «роллс-ройс».

— Неплохая у вас патрульная машина.

— Бюджет все время урезают, — ответил Пендергаст. — Обходимся чем можем.

— Понимаю.

— Вы Александр Эстебан? — спросил д’Агоста.

— Совершенно верно.

— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

— А ордер у вас есть?

— Нам нужна помощь в расследовании убийства Уильяма Смитбека, репортера «Таймс», — вмешался Пендергаст. — Мы очень рассчитываем на ваше понимание.

Кивнув, Эстебан погладил бородку.

— Я знал Смитбека. Буду рад вам помочь.

— Вы ведь кинорежиссер?

— В прошлом. Теперь я посвящаю все свое время благотворительности.

— Я читал статью о вас в «Мадемуазель». Там вас называют современным Де Милем.[16]

— История — моя страсть, — объявил Эстебан, скромно улыбнувшись.

Но скромность эта выглядела несколько показной.

Д’Агоста вдруг вспомнил: это тот самый парень, который снимал аляповатые исторические эпопеи. Они с Лаурой как-то ходили на его фильм «Побег из Синг-Синга», в котором рассказывалась история о том, как в начале шестидесятых из тюрьмы сбежало три десятка заключенных. Картина им не понравилась. Д’Агоста смутно помнил еще один его фильм: «Последние дни Марии-Антуанетты».

— Но нас больше интересует организация, которую вы возглавляете. «Люди на защите животных», так ведь, кажется?

Эстебан кивнул:

— Да, сокращенно ЛЗЖ. Хотя я там больше в качестве рупора. Известное имя, сами понимаете. Всеми делами заправляет Рич Плок.

— Понимаю. Вы ведь встречались с мистером Смитбеком в связи с его намерением написать серию статей о поселке Вилль-де-Жирондель, или Вилль, как его сейчас называют.

— Наша организация была весьма обеспокоена слухами о жертвоприношениях. Это тянулось довольно долго, но никто ничего не делал. Я обращался во все газеты, включая «Таймс», но откликнулся только мистер Смитбек.

— Когда это было?

— Сейчас… кажется, за неделю до того, как он опубликовал свою первую статью.

Понимающе кивнув, Пендергаст, похоже, потерял всякий интерес к продолжению беседы.

В дело вступил д’Агоста:

— Расскажите, как это было.

— Смитбек позвонил мне, и мы встретились с ним в городе. Наша организация собрала кое-какой материал о Вилле — жалобы жителей, свидетельства о том, что в общину завозятся животные, счета и все такое прочее. Я дал ему копии этих документов.

— А какие-то доказательства были?

— Полно! Жители Инвуда годами слышали крики истязаемых животных. Городские власти и пальцем не пошевелили. Они, видите ли, соблюдают политкорректность и не препятствуют отправлению религиозных культов. Поймите меня правильно, я двумя руками за свободу совести, но не в тех случаях, когда мучают и убивают животных.

— Как вы думаете, Смитбек нажил себе врагов после этой статьи?

— Уверен, что да, как, впрочем, и я. В Вилле живут настоящие фанатики.

— А у вас есть какие-то конкретные факты? Кто-то что-то сказал, угрозы по телефону или по электронной почте. Было что-нибудь подобное?

— Мне прислали по почте какой-то амулет. Но я его сразу же выбросил. Не знаю, из Вилля он или нет, но на посылке стоял штамп Северного Манхэттена. Эти люди живут очень замкнуто. Весьма странная публика. Похоже на какую-то секту. Они поселились там еще в незапамятные времена.

Д’Агоста потоптался на брусчатке, думая, о чем бы еще спросить. Эстебан не сообщил им ничего нового.

Неожиданно в разговор вступил Пендергаст:

— Замечательное у вас поместье, мистер Эстебан. А лошадей вы держите?

— Исключено. Я не одобряю порабощение животных.

— А собак?

— Животные должны жить на воле, а не находиться в услужении у человека.

— Мистер Эстебан, вы, я полагаю, вегетарианец?

— Естественно.

— Вы женаты? Дети у вас есть?

— Я разведен, детей у меня нет. Послушайте…

— А почему вы стали вегетарианцем?

— Аморально убивать животных ради удовлетворения своих аппетитов. Не говоря уже о том вреде, который наносится нашей планете, неоправданных энергетических затратах и неэтичности употребления в пищу мяса, когда миллионы людей голодают. Взять хотя бы вашу отвратительную машину. Не хочу вас обидеть, но ездить на таком чудовище просто непозволительно.

Эстебан неодобрительно поджал губы, и д’Агоста невольно вспомнил монахиню, которая била его линейкой по рукам за разговоры на уроках. Интересно, как среагирует на этот выпад Пендергаст?

— В Нью-Йорке живет много людей, которые исповедуют религии, не исключающие жертвоприношений, — невозмутимо продолжал спецагент. — Почему вы выбрали именно Вилль?

— Это самый вопиющий случай. Надо же с чего-то начинать.

— Сколько членов в вашей организации?

Эстебан, казалось, растерялся.

— Точную цифру вам может назвать Рич. Думаю, несколько сотен.

— Вы читали статью в «Уэстсайдере»?

— Да.

— И что вы думаете по этому поводу?

— Журналистка явно напала на след. Эти люди просто сумасшедшие. Вуду, обеа… Насколько я понимаю, они находятся здесь нелегально. Скорее всего самовольно захватили эти дома. Городские власти обязаны их выселить.

— И куда же они денутся?

— Да хоть к черту в пекло, — засмеялся Эстебан.

— Значит, вы считаете, что животных мучить нельзя, а людей в аду можно?

Смех застрял у Эстебана в горле. Он внимательно посмотрел на агента.

— Это всего лишь литературный оборот, мистер…

— Пендергаст.

— Мистер Пендергаст, у вас все?

— Боюсь, что нет.

Д’Агоста с удивлением услышал стальную нотку в голосе Пендергаста.

— Мистер Эстебан, вы верите в вуду?

— Вас интересует, верю ли я, что вуду существует, или что это колдовство действует?

— И то и другое.

— Я верю, что эти фанатики в Вилле практикуют вуду. Верю ли я, что они воскрешают мертвецов? Кто знает? Мне это безразлично. Я просто хочу, чтобы они убрались оттуда.

— Кто финансирует вашу организацию?

— Это не моя организация. Я лишь ее член. К нам, конечно, поступают денежные пожертвования, но, честно говоря, существует она в основном на мои средства.

— Она не облагается налогом в соответствии с пунктом пятьсот один-в-три?

— Да.

— А откуда у вас средства на ее содержание?

— Я неплохо заработал на фильмах, но вообще-то это не ваше дело, — отрезал Эстебан, скидывая топор с плеча. — Ваши вопросы, мистер Пендергаст, бессвязны и бессмысленны, и я уже устал на них отвечать. Поэтому, будьте так любезны, загружайтесь в свой броневик и покиньте частное владение.

— С превеликим удовольствием.

Слегка поклонившись, Пендергаст с улыбкой сел в «роллс-ройс». Д’Агоста молча последовал за ним.

Уже в пути д’Агоста нахмурился и проворчал:

— Добродетельная свинья. Держу пари, он за милую душу жрет бифштексы с кровью, когда никто не видит.

Пендергаст смотрел в окно, погруженный в свои мысли. Но при этих словах обернулся.

— Вы необыкновенно проницательны, Винсент.

Достав из кармана тонкий полистирольный лоток, агент снял с него крышку и протянул д’Агосте. Внутри оказалась сложенная вдвое прокладка, пропитанная кровью, и кусок пластиковой пленки с этикеткой. От них пахло несвежим мясом.

Сморщившись, д’Агоста быстро отпихнул лоток.

— Что это за гадость?

— Я нашел это среди мусора в амбаре. Судя по этикетке, здесь находилось мясо молодого барашка по тринадцать долларов за фунт.

— Вот так номер.

— Отличная цена за такой кусок. Меня так и подмывало спросить мистера Эстебана, где он покупает мясо.

Закрыв лоток, Пендергаст положил его на кожаное сиденье и продолжил обозревать сменяющиеся за окном пейзажи.

32

Свернув за угол, Нора Келли с замирающим сердцем пошла по Западной Пятьдесят третьей улице. Впереди показался Музей современного искусства с ворохом желто-коричневых листьев у входа. Уже смеркалось, и в холодной прозрачности воздуха чувствовалось предвестие зимы. Она добиралась сюда кружным путем — сначала на автобусе, потом на метро, — упрямо надеясь, что пробки или аварии помогут избежать того, что ждало ее впереди. Но общественный транспорт работал удручающе хорошо.

И вот она здесь, в нескольких шагах от цели.

Нора замедлила шаг, потом остановилась. Достала из сумочки кремовый конверт, адресованный Уильяму Смитбеку-младшему. Вынула оттуда карточку и, наверное, в сотый раз прочитала:

Мы рады пригласить вас

на Сто двадцать седьмую ежегодную

церемонию награждения,

которая будет проходить в Готaмском пресс-клубе

15 октября в 19.00.

Нью-Йорк, Западная 53-я улица, 25.

Ей не раз приходилось бывать на подобных сборищах — типичная манхэттенская тусовка с дармовой выпивкой, сплетнями и непременной журналистской саморекламой. Она так и не сумела их полюбить. А сегодняшнее мероприятие будет особенно невыносимым: соболезнования, сочувственные взгляды, рукопожатия… При одной мысли об этом к горлу подступала тошнота. Довольно и того, что ей пришлось выслушивать в музее.

И все же идти было надо. Билл получил — мог бы получить — одну из наград. И потом он любил эти праздники жизни с дружеской толкучкой и обильными возлияниями. Не стоило оскорблять его память пренебрежением к тому, что было ему дорого. Глубоко вздохнув, Нора спрятала приглашение в сумочку и двинулась дальше. Она еще не совсем отошла от событий прошлой ночи: в ушах звучали жалобные крики козленка, перед глазами стояло преследовавшее их существо. Опять Феринг? Нора не была в этом уверена, поэтому не стала звонить д’Агосте. Но страшное воспоминание все время преследовало ее, держа в постоянном напряжении. Может, и вправду стоит развеяться, пообщаться с людьми и забыть о пережитом.

Готамский пресс-клуб располагался в небольшом здании с вызывающим мраморным фасадом в стиле рококо. Поднявшись по ступеням, Нора прошла через бронзовые двери и оставила пальто в гардеробе, получив взамен номерок. Из банкетного зала доносились музыка, смех и звон бокалов. Ее опять охватил ужас. Поправив на плече ремешок сумки, она пошла по роскошной ковровой дорожке в зал, отделанный дубовыми панелями.

Банкет начался час назад, и зал был набит гостями. Шум стоял невероятный: каждый старался перекричать всех остальных, чтобы ни одно острое словцо не осталось незамеченным. Вдоль стен тянулось с полдюжины баров — неудивительно, что журналистские сборища подчас превращались в вакханалии. У правой стены была сооружена временная сцена, украшенная гирляндой микрофонов. Нора стала пробираться сквозь толпу, чтобы поскорее скрыться в глубине зала. Оттуда она сможет мирно наблюдать за происходящим, не рискуя быть замеченной…

Как назло, какой-то человек, оживленно жестикулируя, ударил Нору локтем в бок. Повернувшись, он немедленно узнал ее. Это был Фентон Дейвис, начальник Билла в «Таймс». Вокруг него полукругом стояли сотрудники газеты.

— Нора! — закричал он. — Как хорошо, что вы пришли. Мы все так искренне вам сочувствуем. Билл был прекрасным журналистом и выдающейся личностью.

Журналисты одобрительно зашумели.

Нора смотрела на их соболезнующие лица, с трудом преодолевая желание убежать. Потом изобразила на лице улыбку.

— Благодарю вас. Я очень тронута.

— Я пытался вам звонить. Вы видели сообщения?

— Да. Простите, но мне было не до этого…

— Конечно, конечно! Я вас понимаю. Никакой спешки здесь нет. Просто к нам приходили из полиции, — шепотом сказал Дейвис, наклонившись к ее уху. — Они думают, что это как-то связано с его работой. Если это действительно так, наша газета должна быть в курсе.

— Я обязательно позвоню вам, когда… когда немного приду в себя.

Выпрямившись, Дейвис заговорил нормальным голосом:

— Мы думаем как-то увековечить память Билла. Например, учредить премию Уильяма Смитбека за профессиональные заслуги или что-то в этом роде. Мы бы хотели обсудить это с вами, когда вы будете в состоянии.

— Конечно.

— Мы уже объявили об этом и сейчас привлекаем средства. Возможно, это станет частью сегодняшней церемонии.

— Это просто замечательно. Билл был бы вам признателен.

Дейвис кивнул и довольно потер лысину.

— Пойду возьму что-нибудь выпить, — проговорила Нора. — Я присоединюсь к вам позже.

— Давайте я вам принесу, — раздалось сразу несколько голосов.

— Спасибо, не надо. Я сейчас вернусь.

Еще раз улыбнувшись, Нора нырнула в толпу.

Ей удалось добраться до конца зала незамеченной. Остановившись у бара, она наконец перевела дух. Не надо было сюда приходить. Нора повернулась к бармену, но тут кто-то дотронулся до ее руки. Она обреченно обернулась, но сзади стояла все та же Кейтлин Кидд.

Страницы: «« ... 7891011121314 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга написана для женщин. Стройная фигура, красота и здоровье для любой женщины являются всегда...
Сегодня мало кто ведает о тайной силе молитвы. Молитва – это не механическое повторение заученных фр...
В том вошли следующие работы одного из основателей функциональной школы в английской антропологии: «...
То, что сегодня кажется абсурдом, возможно, когда-нибудь явится в обличье истины, а любую непреложну...
Демоны преследовали знаменитого художника Врубеля почти всю его жизнь. Демоны на холсте, демоны в ду...
«Существо, пишущее самого себя, как бы пишет свою собственную книгу и, таким образом, делает для чел...