Немой свидетель Кристи Агата

– Я протестую! Низость, иначе и не назовешь! Какая низость!

Пуаро, не обращая на нее внимания, продолжал:

– Повторяю, если бы мисс Лоусон подстроила этот несчастный случай, она сделала бы все иначе: так, чтобы мисс Аранделл заподозрила своих родственников, но ни в коем случае не ее. Для этого была возможность. Я искал подтверждение этой версии и раскопал один весьма существенный факт. Пожелай мисс Лоусон, чтобы мисс Аранделл заподозрила членов своей семьи, она бы обязательно устроила шум по поводу того, что Боб провел ночь на улице, а не дома. Мисс Лоусон же, наоборот, старалась, как могла, скрыть от мисс Аранделл этот факт. Поэтому, на мой взгляд, мисс Лоусон ни в чем не виновна.

– Надеюсь! – выкрикнула мисс Лоусон.

– Теперь я перехожу к обсуждению смерти мисс Аранделл. Если совершено одно покушение, за ним неизбежно следует второе. Я сразу понял, что убийца не остановится и недели через две мисс Аранделл все равно была обречена. Я начал наводить справки.

У доктора Грейнджера смерть его пациентки не вызвала никаких подозрений. Что несколько сбило меня с толку. Но, расследуя события того вечера – после которого она заболела, – я напал на довольно важное обстоятельство. Мисс Джулия Трипп упомянула ореол, появившийся вокруг головы мисс Аранделл во время спиритического сеанса. Ее сестра подтвердила наличие ореола.

Они могли, разумеется, выдумать этот факт, ибо и той и другой присущ дух романтизма, но я решил, что едва ли этот феномен мог возникнуть на пустом месте. Разговаривая с мисс Лоусон, я также узнал кое-что интересное. Мисс Лоусон упомянула о светящейся ленте, которая будто бы появилась у рта мисс Аранделл и окутывала светящейся дымкой ее голову.

Очевидно, этот факт имел место. Неважно, что свидетели восприняли его по-разному. А объяснить это, если отбросить всю спиритическую шелуху, следовало так: в этот вечер дыхание мисс Аранделл было фосфоресцирующим.

Доктор Доналдсон беспокойно задвигался в своем кресле.

– Да, – кивнул ему Пуаро, – вы тоже начинаете понимать. Имеется не так уж много фосфоресцирующих веществ. Первое, и самое известное, натолкнуло меня на то, что я искал. Я прочту вам короткую выдержку из статьи об отравлении фосфором.

«Дыхание человека может фосфоресцировать еще до того, как он ощутит воздействие яда». Именно это увидели мисс Лоусон и сестры Трипп в темноте: светящееся дыхание и светящуюся дымку. А вот еще: «Поскольку наблюдается разлитие желчи, то желтуха (ярко выраженная) может быть принята не только как симптом, характерный для токсического воздействия фосфора, но и как свидетельство серьезных нарушений в желчевыводящей системе, что порой не дает возможности отравление фосфором отличить от определенных поражений печени, таких, как, например, острая желтая атрофия».

Вы понимаете теперь, как разумно все было сделано? Мисс Аранделл уже долгие годы страдала дисфункцией печени. Симптомы отравления фосфором были похожи на еще один приступ болей. Ничего нового в этом не было, ничего удивительного тоже.

Да, задумано было отлично! Заграничные спички – вот вам и фосфор. Кстати, для убийства требуется совсем небольшая доза: от одной сотой до одной тридцатой грамма.

Voil. Каким ясным, каким удивительно ясным становится все это дело. Доктор, естественно, ничего не подозревал, к тому же, как я выяснил, у него потеряно обоняние, а ведь запах чеснока изо рта – верный симптом отравления фосфором. У него не было никаких подозрений – откуда? Никаких настораживающих обстоятельств не существовало, и единственным, что могло навести его на верный след, было явление, о котором он никогда не слышал или, если бы слышал, счел бы спиритической чепухой.

Теперь, после бесед с мисс Лоусон и сестрами Трипп, я уже не сомневался, что было совершено убийство. Но оставался вопрос: кем? Я исключил из списка служанок – им не хватило бы ума додуматься до такого. Я исключил мисс Лоусон, поскольку в противном случае она вряд ли стала бы уделять столько внимания светящейся эктоплазме. Я исключил Чарлза Аранделла, поскольку он видел завещание и знал, что ничего не получит в случае смерти тетки.

Оставались его сестра Тереза, мистер и миссис Таниос и доктор Доналдсон, который, как мне стало известно, ужинал в доме накануне происшествия с собачьим мячиком.

Вот здесь мне мало что могло помочь, никаких зацепок. Пришлось опереться на психологические моменты убийства и на личность убийцы. Оба преступления были, так сказать, написаны одним почерком. Оба были довольно простыми, хотя продуманы до мелочей и виртуозно проделаны. Для этого требовались некоторые знания, но не бог весть какие. Нужные сведения об особенностях фосфорного отравления заполучить нетрудно и само вещество раздобыть нетрудно, особенно, как я уже сказал, за границей.

Сначала я решил проанализировать действия мужчин. И тот и другой – врачи, и очень неглупые люди. Им ли не знать опасных – а в нашем случае полезных – свойств фосфора, но история с мячиком Боба никак не вязалась с мужской психологией. Такое могла придумать только женщина.

Вероятнее всего, полагал я, Тереза Аранделл. Она обладала определенными задатками – безрассудная, безжалостная и не очень щепетильная. Вполне эгоистичная и жадная до удовольствий. Она привыкла ни в чем себе не отказывать. И как раз в это время ей отчаянно нужны были деньги – для себя и для человека, которого она любила. Из ее поведения я также сделал вывод, что ей известно о том, что ее тетушка убита.

Надо сказать, в ее отношении к брату была некоторая натянутость, впрочем, и с его стороны – тоже. Я полагаю, они просто-напросто подозревали друг друга. Чарлз старался ей внушить, чтобы она призналась, будто она знает о новом завещании. Спрашивается, зачем? Да ведь если она знает, то ее не будут подозревать! А что Тереза? Тереза считала, что Чарлз врет – не показывала ему тетушка никакого завещания! Это уловка, не слишком удачная попытка отвести от себя подозрение, думала она.

По ходу дела я приметил еще одно немаловажное обстоятельство. Чарлз проявил непонятное отвращение к слову «мышьяк». Позже я выяснил, что он расспрашивал старика-садовника о составе различных гербицидов. Ясно, что не просто так.

Чарлз Аранделл заерзал на своем кресле.

– Я думал об этом, – признался он, – но, слава богу, у меня не хватило для этого решимости.

Пуаро кивнул.

– Именно, потому что это не соответствует вашей психологии. Ваши преступления будут всегда преступлениями человека слабого. Украсть, подделать чек – да, потому что это легко, но кого-то убить – нет. Чтобы убить, нужно обладать особым складом ума, способностью сосредоточиться только на одной идее.

Он продолжил свою лекцию:

– Тереза Аранделл обладала, на мой взгляд, достаточной силой ума и волей, чтобы совершить задуманное, но я не мог не принять во внимание и прочие ее качества. К примеру, привычку потворствовать каждой своей прихоти. Жила она свободно и только для себя. Люди подобного склада обычно не решаются на убийство, разве что в порыве внезапного гнева. И все же я был уверен, что гербицид из банки украла именно Тереза Аранделл.

– Я скажу вам правду, – вдруг заговорила Тереза. – Я думала об этом. Я и вправду отсыпала немного гербицида в «Литлгрин-хаусе». На большее меня не хватило! Я слишком люблю жизнь и поэтому не могу лишить кого-то возможности ею наслаждаться. Может, я и никудышный человек, и эгоистка, но есть вещи, через которые я не в силах переступить! Я не способна убить живое существо!

– Верно, – кивнул Пуаро. – И вы не такая уж дурная, какой себя только что изобразили, мадемуазель. Просто вы еще слишком молоды и безрассудны.

И продолжил:

– Остается миссис Таниос. Едва ее увидев, я понял, что эта женщина чего-то боится. Она мигом сообразила, что я это заметил, и тотчас начала наживать себе на этом капитал. Принялась очень убедительно разыгрывать из себя женщину, которая боится за своего мужа. А позже изменила тактику. Она проделала это крайне ловко – но меня она обмануть не сумела. Женщина может бояться за своего мужа или может бояться своего мужа, но нельзя бояться за кого-то и этого кого-то одновременно. Миссис Таниос остановилась на второй роли, играла она превосходно – даже выбежала вслед за мной в холл отеля, сделав вид, что хочет мне что-то сказать. Когда ее муж вышел вслед за ней, чего она, собственно, и ждала, она притворилась, что не может говорить в его присутствии.

Я сразу же понял, что она совсем не боится своего мужа. Она испытывает к нему неприязнь. И тут, подытожив все свои наблюдения, я понял, что передо мной именно тот человек, которого я ищу. Она была не из тех, кто потакает своим желаниям, она попросту не могла себе этого позволить. Непривлекательная на вид девица, ведущая скучное существование, неспособная понравиться тем мужчинам, которые нравились ей, она в конечном итоге была вынуждена выйти за человека, который был ей не по душе, – не хотелось оставаться старой девой. Я мог бы проследить, как росло в ней отвращение к жизни, к прозябанию в Смирне, вдали от всего, что она ценила. Затем – рождение детей и страстная к ним привязанность.

И только одно скрашивало ее монотонную жизнь – ожидание смерти тети Эмили. Тогда у нее появятся деньги, независимость, средства на приличную школу для детей – не забудьте, образование означало для нее очень многое, ведь она была профессорской дочкой.

Возможно, она задумала преступление еще до приезда в Англию. Она немного разбиралась в химии – ей случалось помогать отцу в лаборатории. Она знала о природе недомоганий мисс Аранделл, и ей нетрудно было сообразить, что фосфор является идеальным веществом для достижения заветной цели.

Затем, когда она приехала в «Литлгрин-хаус», она решила, что сумеет обойтись более простыми средствами. Мячик Боба, нитка или струна поперек ступенек – простая, бесхитростная, чисто женская затея.

Она предприняла попытку, которая не удалась. Едва ли она догадалась о том, что мисс Аранделл поняла причину «несчастного случая». Подозрения мисс Аранделл были направлены исключительно на Чарлза. Вряд ли ее отношение к Белле в чем-то изменилось. И тогда незаметно, но настойчиво эта замкнутая, несчастливая и очень честолюбивая женщина начала претворять в жизнь свой первоначальный план. Она нашла отличную маскировку для яда – патентованные капсулы, которые мисс Аранделл имела обыкновение принимать после еды. Открыть капсулу, подменить лекарство на фосфор и снова закрыть – с этим справился бы и ребенок. Капсулу она положила среди других. Днем раньше или днем позже мисс Аранделл все равно проглотит ее. Вряд ли кто сообразит, что в капсуле был яд. Даже если невероятное случится, она сама в это время будет вдали от Маркет-Бейсинга.

Тем не менее она решила подстраховать себя. В аптеке она раздобыла двойную дозу хлоралгидрата, подделав подпись своего мужа на рецепте. Тут у меня нет сомнений – пусть хлорал будет под рукой, на тот случай, если ее план не сработает.

Как я уже сказал, с первой же минуты, как я увидел ее, я был убежден, что миссис Таниос – человек, которого я ищу, но доказательств у меня никаких не было. Я должен был действовать крайне осторожно. Если миссис Таниос заметит, что я ее подозреваю, она может решиться, боялся я, на очередное преступление. Более того, я считал, что она уже обдумывала его. Ее единственным желанием в жизни ыло избавиться от своего мужа.

Ее хитроумный план обернулся против нее. Какое горькое разочарование! Деньги, замечательные, кружащие голову деньги целиком достались мисс Лоусон. Это был удар, но его она решила парировать самым интеллигентным способом. Она начала работать над совестью мисс Лоусон, которая, я подозреваю, и так уже не давала ей самой покоя.

Мисс Лоусон зарыдала. Она вынула из кармана платок, дабы удержать поток слез, но была не в силах совладать с собой.

– Это было ужасно! – всхлипывала она. – Какая я злая! Очень злая! Знаете, меня разбирало любопытство насчет завещания – почему мисс Аранделл решила составить новое завещание, хочу я сказать. И вот однажды, когда мисс Аранделл отдыхала, мне удалось отпереть ящик письменного стола. И тогда я узнала, что она все оставила мне! Конечно, я и мечтать не смела, что денег было столько. Несколько тысяч – вот о чем я думала. И почему бы нет? В конце концов, ее родственники на самом деле не любили ее. Но затем, когда она была уж очень больна, она попросила принести ей ее завещание. Я понимала, я была уверена, что она его разорвет… Вот почему я считаю себя злой. Я сказала ей, что она отправила его обратно мистеру Первису. Бедняжка, она была такой забывчивой. Она никогда не помнила, что куда клала. Она поверила мне. Велела написать ему, что я и сделала.

О боже, боже, ей становилось все хуже и хуже, она уже перестала соображать. А потом она умерла. И когда завещание было прочитано и все деньги достались мне, я испытала ужас. Триста семьдесят пять тысяч фунтов. Я и не думала, что у нее столько денег, иначе я бы ни за что так не поступила.

Я чувствовала себя чуть ли не воровкой и не знала, что делать. Позавчера, когда Белла приехала ко мне, я сказала ей, что она может взять половину этих денег. Я была уверена, что мне сразу станет гораздо легче.

– Вот видите? – сказал Пуаро. – Миссис Таниос продолжала добиваться намеченной цели. Вот почему она ни в коем случае не хотела опротестовывать завещания. У нее были свои планы, и меньше всего ей хотелось вызвать вражду у мисс Лоусон. Она, конечно, сделала вид, что должна спросить разрешения у мужа, но, однако, ясно дала понять, каковы были ее собственные чувства.

В тот момент у нее было две цели: уйти вместе с детьми от доктора Таниоса и получить свою долю денег. Тогда у нее будет то, чего она добивается, – богатая, полная удовольствий жизнь в Англии вместе с детьми. Шло время, ей все труднее было скрывать свою неприязнь к мужу. По правде говоря, она и не пыталась этого делать. Он, бедняга, был серьезно обеспокоен и огорчен. Ее действия, должно быть, казались ему непостижимыми. На самом же деле в них была четкая логика. Она играла роль насмерть перепуганной женщины. Если у меня имеются подозрения – а она не сомневалась в том, что они у меня имеются, – то, главное, дать мне понять, что убийство совершил ее муж. В любой момент могло произойти и второе убийство, которое, я не сомневался, уже созрело у нее в мозгу. Я знал, что в ее распоряжении находится опасная доза хлорала. И очень боялся, что она разыграет сцену с самоубийством мужа – будто бы он принял смертельную дозу.

А у меня так и не было против нее никаких улик. И вот, когда я уже почти отчаялся, я получил наконец то, что мне требовалось. Мисс Лоусон сообщила мне, что видела, как Тереза Аранделл в ночь на пасхальный понедельник стояла на коленях на ступеньках лестницы, точнее – видела ее отражение в зеркале. Я быстро обнаружил, что мисс Лоусон не могла так хорошо разглядеть Терезу – во всяком случае, она не могла разглядеть черт ее лица. Однако мисс Лоусон была уверена, что видела именно Терезу. Почему? Оказывается, она четко видела брошку с инициалами Терезы – Т.А.

По моей просьбе мисс Тереза Аранделл показала мне эту брошь. При этом она категорически отрицала, что выходила ночью на лестницу. Тогда я подумал, что кто-то взял ее без ведома мисс Терезы, но, случайно увидев в зеркале отражение броши, я мгновенно понял все. Мисс Лоусон, проснувшись, видела смутную фигуру и более четко – инициалы Т.А., сверкающие в отблеске лампочки. Она и пришла к заключению, что это была Тереза.

Но если в зеркале она видела инициалы Т.А., значит, в действительности это были буквы А.Т., потому что зеркало, естественно, дает зеркальное отражение.

Конечно! Мать миссис Таниос звали Арабелла Аранделл. Белла – это сокращение от Арабеллы. А.Т. означало Арабелла Таниос. Ничего странного в том, что у миссис Таниос была такая же брошь. На Рождество они были очень дорогими, но к весне их стали носить все, а я уже успел заметить, что миссис Таниос подражала своей кузине Терезе в туалетах – насколько могла, потому что средства у нее были весьма ограниченные.

Для меня, во всяком случае, расследование было завершено!

Что же мне теперь надлежало делать? Получить в Скотленд-Ярде ордер на эксгумацию трупа? Это, разумеется, сделать было нетрудно. Я мог бы доказать, что мисс Аранделл отравили фосфором, сомнений почти не было. Но похороны состоялись два месяца назад, а я знаю случаи, когда изменения тканей в организме покойного были настолько сильны, что не удавалось обнаружить практически никаких признаков очевидного отравления фосфором. Кроме того, как я мог доказать, что у миссис Таниос действительно имелся фосфор? Никак. Потому что, скорей всего, она приобрела его за границей.

И вот тут миссис Таниос предпринимает решительные действия. Она уходит от мужа, рассчитывая на жалость мисс Лоусон. И, не дрогнув, обвиняет его в убийстве.

Если я не буду действовать, решил я, следующей жертвой будет он. Я предпринял меры, чтобы изолировать их друг от друга – вроде бы для ее безопасности. Спорить со мной она не осмелилась. А в действительности я беспокоился о безопасности ее мужа. А затем… затем…

Он умолк и долго молчал. Он даже побледнел.

– Но это была лишь временная мера. Я должен был убедиться, что убийца больше никого не убьет. Я обязан был обеспечить безопасность невиновным. Поэтому я написал письмо, в котором изложил все, что рассказал вам сейчас, и передал его миссис Таниос.

Наступило долгое молчание.

– О боже, так вот из-за чего она покончила с собой! – выкрикнул доктор Таниос.

– Разве это был не лучший выход? – мягко спросил Пуаро. – Она сама приняла решение. Следовало, как вы понимаете, подумать и о детях.

Доктор Таниос закрыл лицо руками.

Пуаро подошел к нему и положил ему на плечо руку.

– Это было неизбежно. И даже необходимо. Иначе были бы новые жертвы. Сначала вы, затем, возможно, при определенных обстоятельствах, мисс Лоусон. И так далее.

Он умолк.

– Как-то вечером она предложила мне, – разбитым голосом сказал доктор Таниос, – принять снотворное… У нее было такое лицо, что я выбросил таблетку… Вот тогда я и подумал, что у нее явственные психические отклонения…

– Вы вправе так думать. В этом есть некоторая доля правды. Но только не с юридической точки зрения. Она отдавала себе полный отчет в том, что делает…

Доктор Таниос сказал задумчиво:

– Она была слишком хороша для меня, слишком хороша.

Странная эпитафия – для сознавшейся в убийстве женщины.