Немой свидетель Кристи Агата
– О нет. Это была Тереза.
Мисс Лоусон покачала головой несколько раз и пробормотала:
– О господи, господи.
Пуаро не спускал с нее взгляда, который был мне не очень понятен.
– Позвольте мне провести эксперимент, – вдруг сказал он. – Давайте поднимемся наверх и попытаемся восстановить этот небольшой эпизод.
– Восстановить? О, я не знаю… Я хочу сказать, что я нечетко видела…
– Я вам помогу, – сказал властным тоном Пуаро.
Слегка возбужденная, мисс Лоусон повела нас наверх.
– Не знаю, прибрано ли у меня в комнате… Столько дел… То одно, то другое… – неразборчиво бормотала она.
В комнате в самом деле царил хаос – очевидно, результат чистки шкафов. Как всегда очень сбивчиво, мисс Лоусон наконец объяснила нам, где она лежала в ту ночь, и Пуаро лично убедился, что в зеркале действительно отражается часть лестницы.
– А теперь, мадемуазель, – предложил он, – будьте любезны выйти и воспроизвести то, что вы тогда видели.
Мисс Лоусон, все еще бормоча: «О господи», бросилась исполнять его просьбу. Пуаро на этот раз был в роли зрителя.
Когда представление было завершено, он вышел на площадку и спросил, какая лампочка в ту ночь оставалась включенной.
– Вот эта. Как раз перед дверью мисс Аранделл.
Пуаро подошел, отвинтил лампочку и осмотрел ее.
– Сороковаттная. Довольно тусклая.
– Да, ее включали только для того, чтобы в коридоре было не совсем темно.
Пуаро вернулся на площадку лестницы.
– Извините меня, мадемуазель, но свет был настолько тусклым, да еще если принять во внимание, куда падала тень, то вряд ли вы были способны разглядеть, кто находился на лестнице. Вы уверены, что это была мисс Тереза Аранделл? Может, вы просто видели чью-то женскую фигуру в халате?
– О чем вы говорите, мосье Пуаро? – возмутилась мисс Лоусон. – У меня нет никаких сомнений. Мне ли не знать, как выглядит Тереза. Это была она. Ее темный халат, и эта огромная блестящая брошь с ее же инициалами – я отчетливо их видела.
– Значит, сомнения отпадают. Вы видели инициалы?
– Да. Т.А. Я знаю брошь. Тереза часто ее носит. О да, я могу поклясться, что это была Тереза, и не отступлюсь от своих слов, если это будет необходимо.
В ее словах была такая решительность и твердость, каких мы еще ни разу за ней не замечали.
Пуаро смотрел на нее, и снова в его взгляде было что-то необычное. Какая-то отчужденность, сомнение, и вместе с тем было ясно, что он пришел к некоему выводу.
– Значит, вы готовы поклясться, да? – спросил он.
– Если… Если в том есть необходимость. Но разве в этом есть необходимость?
Снова Пуаро окинул ее оценивающим взглядом.
– Это будет зависеть от результатов эксгумации, – сказал он.
– Экс… Эксгумации?
Пуаро пришлось поддержать мисс Лоусон под руку, ибо она пришла в такое волнение, что чуть не скатилась с лестницы.
– О господи, как это неприятно! Но я не сомневаюсь, что родственники решительно этому воспротивятся.
– Возможно.
– Я совершенно уверена, что они не захотят даже слышать об этом.
– Да, но может прийти приказ из Скотленд-Ярда.
– Но почему, мосье Пуаро, почему? Не то, что… Не то, что…
– Не то что, мадемуазель?
– Неужто случилось нечто плохое?
– А вы полагаете, что нет?
– Конечно нет. И не могло. Я хочу сказать, что доктор, и сиделка, и все прочее…
– Не расстраивайтесь, – пытался успокоить ее Пуаро.
– Но я не могу не расстраиваться. Бедная мисс Аранделл! Но Терезы даже не было здесь в доме, когда она умерла.
– Да, Тереза уехала в понедельник, за неделю до того, как мисс Аранделл заболела, не так ли?
– Рано утром. Поэтому, как вы понимаете, она не могла иметь никакого отношения к смерти мисс Аранделл.
– Будем надеяться, что нет, – отозвался Пуаро.
– О господи! – Мисс Лоусон стиснула руки. – Страх-то какой! Никогда не испытывала ничего подобного! Ей-богу, у меня просто голова идет кругом!
Пуаро посмотрел на часы.
– Нам пора. Мы возвращаемся в Лондон. А вы, мадемуазель, еще некоторое время побудете здесь?
– Нет… Нет. Я еще не решила. Я тоже сегодня вернусь в город. Я приехала всего лишь на ночь… Привести вещи в порядок.
– Понятно. Всего хорошего, мадемуазель, и простите, если я чем-нибудь вас огорчил.
– О, мистер Пуаро! Огорчили меня? Да я чувствую себя совершенно разбитой! О господи! Сколько зла в этом мире! Сколько зла!
Твердо взяв ее за руку, Пуаро прервал ее сетования:
– Вы совершенно правы. Так? Вы по-прежнему готовы поклясться, что видели на лестнице Терезу Аранделл в ночь на пасхальный понедельник, когда были закрыты все банки?
– О да, я готова поклясться.
– И что видели ореол вокруг головы мисс Аранделл во время сеанса – тоже?
У мисс Лоусон отвисла челюсть.
– О, мосье Пуаро, не надо шутить над такими вещами.
– Я не шучу. Я настроен абсолютно серьезно.
– Это было не совсем сияние, – с достоинством объяснила мисс Лоусон. – Это было скорее похоже на начало материализации. Возникла лента из какого-то светящегося материала. По-моему, она начала складываться в чье-то лицо.
– Исключительно интересно. Au revoir, мадемуазель, и, пожалуйста, никому ни слова об этом.
– Конечно… Конечно… У меня даже в мыслях не было…
Последнее, что мне запомнилось, это по-овечьи кроткое лицо мисс Лоусон, которая, стоя на крыльце, смотрела нам вслед.
Глава 23
Доктор Таниос наносит нам визит
Не успели мы выйти из дома, как настроение у Пуаро переменилось. Лицо у него стало мрачным и решительным.
– Depechonc-nous, Гастингс, – сказал он. – Мы должны вернуться в Лондон, и как можно скорее.
– Я готов. – Я ускорил шаг, стараясь не отставать от него. И еще раз посмотрел на его мрачное лицо. – Что у вас в мыслях, Пуаро? – спросил я. – Прошу вас, расскажите. Вы верите, что на лестнице была Тереза Аранделл или нет?
Пуаро не ответил. Вместо этого он сам спросил меня:
– Вам не кажется – подумайте прежде, чем ответить, – что в рассказе мисс Лоусон было что-то странное?
– Что значит «странное»?
– Если бы я знал, я бы вас не спрашивал.
– Да, но в каком смысле «странное»?
– То-то и оно, что – я не могу уточнить. Но когда она говорила, я явственно чувствовал: что-то не так… словно в ее словах была какая-то неточность – да, именно такое чувство я испытывал, – что-то было не так…
– Она, по-видимому, не сомневалась, что видела Терезу?
– Да-да.
– Но ведь свет был очень тусклым. Я не могу понять, откуда у нее такая уверенность.
– Нет-нет, Гастингс, вы меня только сбиваете. Меня смутила какая-то мелочь, какая-то деталь, связанная со… да, да – со спальней.
– Со спальней? – удивился я, стараясь припомнить все находящиеся в комнате предметы. – Нет, – сказал я, – здесь я вам не помощник.
Пуаро с досадой покачал головой.
– Зачем вы снова заговорили об этом спиритизме? – спросил я.
– Потому что это очень важно.
– Что именно? «Превращения» светящейся ленты, о которых вам толковала мисс Лоусон?
– Вы помните, как сестры Трипп описывали сеанс?
– Им привиделся ореол вокруг головы мисс Аранделл. – И тут я не смог удержаться от смеха. – Причислить ее к лику святых я бы все-таки не рискнул! Мисс Лоусон, по всей видимости, боялась ее до ужаса. Мне было так жаль бедняжку, когда она рассказывала, как лежала без сна, беспокоясь, что ей попадет из-за того, что заказала слишком маленький кусок телятины.
– Да, это был интересный момент.
– Что мы будем делать по приезде в Лондон? – спросил я, когда мы зашли в «Джордж» и Пуаро попросил подать ему счет.
– Мы должны немедленно повидаться с Терезой Аранделл.
– И установить таким образом истину? А что, если она от всего откажется?
– Mon cher, ничего преступного в том, что человек преклоняет колени на лестнице, нет. Может, она нашла шпильку, которая должна была принести ей счастье, – или что-то другое в этом духе.
– А запах лака?
Больше мы ничего друг другу не успели сказать, потому что нам принесли счет.
По дороге в Лондон мы больше молчали. Я не люблю разговаривать, сидя за рулем, а Пуаро так старательно прикрывал шарфом свои усы от ветра и пыли, что его речь все равно была неразборчива.
Мы прибыли на квартиру без двадцати два.
Джордж, английский камердинер Пуаро, как всегда безупречный, открыл нам дверь.
– Вас ждет доктор Таниос, сэр. Он здесь уже с полчаса.
– Доктор Таниос? Где он?
– В гостиной, сэр. Заходила также какая-то дама, сэр, хотела с вами повидаться. Она, мне показалось, была очень расстроена, узнав, что вас нет дома. Это было еще до вашего звонка, сэр, поэтому я не мог сказать ей, когда вы вернетесь в Лондон.
– Опишите ее.
– Пять футов семь дюймов[67] ростом, сэр, темноволосая, со светло-голубыми глазами. В сером костюме и шляпе, сдвинутой на затылок, хотя обычно женщины носят их чуть набок.
– Миссис Таниос, – еле слышно произнес я.
– Она, по-моему, была очень взволнована, сэр. Сказала, что ей совершенно необходимо разыскать вас.
– Во сколько это было?
– Около половины одиннадцатого, сэр.
Направляясь к гостиной, Пуаро огорченно покачал головой:
– Вот уже второй раз я не могу услышать, что хочет сообщить мне миссис Таниос. Что скажете, Гастингс? Судьба?
– Повезет на третий раз, – утешил его я.
Пуаро с сомнением покачал головой.
– Будет ли этот третий раз? Что ж, послушаем хотя бы, что скажет нам ее муж.
Доктор Таниос сидел в кресле и читал одну из книг по психологии из библиотеки Пуаро. Увидев нас, он вскочил.
– Прошу извинить, что явился без приглашения. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я решился войти.
– De tout, de tout. Прошу садиться. Позвольте предложить вам стаканчик хереса.
– Спасибо. По правде говоря, у меня есть важная на то причина, мосье Пуаро, я обеспокоен, крайне обеспокоен состоянием моей жены.
– Вашей жены? Очень жаль. А в чем дело?
– Вы ее давно видели? – спросил Таниос.
Вопрос казался вполне естественным, но взгляд исподтишка, которым он сопровождался, показался мне странным.
– В последний раз я видел ее вместе с вами в отеле вчера, – самым обычным тоном ответил Пуаро.
– А! А я-то думал, что она зайдет к вам.
Пуаро сосредоточенно разливал по стаканчикам херес.
– Нет, – слегка рассеянно отозвался он. – А что, у нее была причина навестить меня?
– Нет-нет. – Доктор Таниос взял свой стакан. – Спасибо. Большое спасибо. Нет, особой причины не было, но, откровенно говоря, я очень озабочен состоянием здоровья моей жены.
– Она плохо себя чувствует?
– Физически она совершенно здорова, – медленно отозвался Таниос. – Но, к сожалению, я не могу сказать того же о ее рассудке.
– Вот как?
– Боюсь, мосье Пуаро, что она на грани нервного срыва.
– Дорогой доктор Таниос, мне очень жаль слышать это.
– Это ее состояние постепенно усугубляется. В последние два месяца ее отношение ко мне совершенно изменилось. Она возбуждена, легко пугается, ее одолевают странные фантазии, даже более чем фантазии – я бы назвал это бредом.
– Вот как?
– Да. Она страдает тем, что обычно называется «манией преследования» – недуг, довольно известный.
Пуаро участливо цокнул языком.
– Вы понимаете мою озабоченность?
– Естественно. Естественно. Но только я не совсем понимаю, почему вы пришли ко мне. Чем я могу вам помочь?
Доктор Таниос, мне показалось, смутился.
– Мне пришло в голову, что моя жена уже приходила – или собирается прийти к вам с невероятным рассказом. Вполне может заявить, что ей грозит опасность с моей стороны или… ну, что-нибудь в этом роде.
– Но почему она должна прийти ко мне?
Доктор Таниос улыбнулся – это была очаровательная улыбка, но в обычной ее приветливости проскальзывала некая тоска.
– Вы знаменитый детектив, мосье Пуаро. Я сразу же заметил, что вчерашняя встреча с вами произвела на мою жену большое впечатление. Сам факт встречи с детективом в ее нынешнем состоянии показался ей особо знаменательным. Поэтому мне подумалось, что она будет искать встречи с вами, чтобы, так сказать, довериться вам. Таким образом обычно и проявляются подобные заболевания: болезненная обидчивость, причем направленная против самых близких и дорогих больному людей.
– Очень печально.
– Да, конечно. Я очень привязан к моей жене. – В его голосе послышалась глубокая нежность. – Я всегда считал, что она поступила отважно, выйдя замуж за меня, иностранца, оставив родную страну, своих друзей и привычный мир. Но последние несколько дней я пребываю в полном смятении… Я вижу из этого только один выход…
– Да?
– Полный отдых и покой – и соответствующее психиатрическое лечение. Я знаю превосходную лечебницу, которой руководит первоклассный врач. Я хочу увезти ее туда – это в Норфолке – немедленно. Полный отдых и изоляция от внешней среды – вот что ей необходимо. Я совершенно уверен – месяца два хорошего лечения, и дела у нее сразу пойдут на лад.
– Понятно, – очень сдержанно отозвался Пуаро, так что трудно было понять, какие чувства в действительности владеют им.
Таниос снова бросил на него быстрый взгляд.
– Вот поэтому, если она придет к вам, я был бы весьма обязан, если вы тотчас дадите мне знать.
– Обязательно. Я вам позвоню, вы по-прежнему в «Дюрэм-отеле»?
– Да. Я сейчас же возвращаюсь туда.
– А вашей жены там нет?
– Она ушла сразу после завтрака.
– Не сказав вам куда?
– Не проронив ни слова. Что на нее крайне не похоже.
– А дети?
– Она их взяла с собой.
– Понятно.
Таниос поднялся.
– Большое спасибо, мосье Пуаро. Мне, наверное, не нужно предупреждать вас, что если она начнет рассказывать вам душераздирающие истории о том, как ее запугивают и преследуют, не нужно обращать на них внимание. К сожалению, таково проявление ее болезни.
– Очень жаль, – с участием повторил Пуаро.
– Да. Хотя медикам известно, что это признаки известного психиатрического заболевания, невозможно преодолеть обиду, когда близкий и дорогой тебе человек отворачивается от тебя, а любовь его превращается в ненависть.
– Примите мое искреннее сочувствие, – сказал Пуаро, пожимая руку своему гостю. – Да, кстати, – сказал Пуаро, когда Таниос уже был возле двери.
– Да?
– Вы когда-нибудь выписывали своей жене хлорал?
Таниос явно вздрогнул.
– Я… Нет… А может, и выписывал. Но последнее время нет. Она, по-моему, стала испытывать отвращение ко всем снотворным.
– А может, потому, что перестала вам доверять?
– Мосье Пуаро!
Таниос в сердцах развернулся и сделал шаг вперед.
– Это ведь тоже можно объяснить ее болезнью, – мягко заметил Пуаро.
Таниос остановился.
– Да-да, конечно.
– Она может крайне подозрительно относиться ко всему, что вы ей предлагаете съесть или выпить. Возможно, боится, что вы ее отравите.
– Боже мой, мосье Пуаро, вы совершенно правы. Значит, вам известны подобные случаи?
– По роду своей деятельности я, естественно, время от времени сталкиваюсь с подобными вещами. Но не смею вас задерживать. Возможно, она ждет вас в отеле.
– Верно. Надеюсь. Я крайне обеспокоен. – И он поспешно вышел из комнаты.
Пуаро быстро схватил трубку. Он перелистал страницы телефонного справочника и заказал номер.
– Алло! Алло! «Дюрэм-отель»? Будьте любезны сказать, у себя ли миссис Таниос? Что? Та-ни-ос. Да, правильно. Да? Понятно.
Он положил трубку.
– Миссис Таниос рано утром вышла из отеля. Она вернулась в одиннадцать, не выходя из такси, подождала, пока вынесут ее багаж, и уехала.
– А доктор Таниос знает, что она забрала багаж?
– Наверное, нет.
– И куда она уехала?
– Трудно сказать.
– Вы думаете, она вернется?
– Возможно. Не могу сказать.
– Быть может, напишет?
– Может быть.
– Что нам делать?
Пуаро покачал головой. Он выглядел расстроенным.
– В данный момент ничего. Давайте побыстрее пообедаем и отправимся к Терезе Аранделл.
– Вы верите, что на лестнице была она?
– Не могу сказать. В одном я уверен – мисс Лоусон не видела ее лица. Она видела высокую женщину в темном халате – вот и все.
– А брошь?
– Мой дорогой друг, брошь – ненадежная примета. Ее можно отстегнуть. Или потерять – одолжить – и украсть, наконец.
– Другими словами, вам не хочется верить в виновность Терезы Аранделл.
– Мне хочется ее выслушать, это уж точно.
– А если миссис Таниос вернется?
– Я постараюсь ее не упустить.
Джордж принес омлет.
– Послушайте, Джордж, – сказал Пуаро, – если та дама, что приходила сегодня, вернется, попросите ее подождать. А если, пока она будет здесь, придет доктор Таниос, ни в коем случае не впускайте его. И еще: если он спросит, здесь ли его жена, скажите, что нет. Вы поняли?
– Отлично понял, сэр.
Пуаро набросился на омлет.
– Это дело приобретает все более сложный характер, – сказал он. – Нужно действовать крайне осторожно. В противном случае убийца нанесет новый удар.
– Тогда вы его точно поймаете.
– Вполне вероятно, но сохранить жизнь невиновному важнее, чем поймать убийцу. Мы должны действовать очень осторожно.
Читать бесплатно другие книги:
