Немой свидетель Кристи Агата

– Понимаю.

– И ничего не получилось. Тетушка Эмили дала мне понять, что всякие попытки что-то у нее выудить будут напрасны. Я сумел сдержаться, но решил объяснить ей ситуацию. «Послушайте, тетя Эмили, – сказал я, – вы ведете себя так, что в конце концов вас прикончат!» Она довольно высокомерно спросила, что я имею в виду. «Только одно, – сказал я. – Вокруг вас крутятся в надежде что-либо получить ваши родственники и знакомые – все нищие как церковные крысы. А что же вы? Сидите на деньгах, и ни с места. Вот из-за этого людей и убивают. Поверьте мне, если вас прикончат, вам придется винить в этом только себя».

По своему обыкновению, она посмотрела на меня поверх очков. Взгляд у нее был довольно злой. «Ты так полагаешь?» – сухо спросила она. «Да, – ответил я, – советую вам выпустить кое-что из рук». – «Спасибо, Чарлз, – сказала она, – за твой высказанный из лучших побуждений совет. Но думаю, и ты в этом убедишься, что я сумею постоять за себя». – «Как хотите, тетя Эмили, – отозвался я, улыбаясь во весь рот, ибо мне почудилось, что она не очень-то и рассержена, просто хотела такой казаться. – Потом не говорите, что я вас не предупреждал». – «Постараюсь запомнить», – сказала она.

Он помолчал.

– Вот и весь разговор.

– И тогда, – заметил Пуаро, – вы удовлетворились несколькими купюрами, найденными в ящике бюро.

Чарлз вытаращил глаза, а затем расхохотался.

– Снимаю шляпу, – сказал он. – Вы великий сыщик. Откуда вам удалось это узнать?

– Значит, это правда?

– Конечно, правда. Мне до чертиков нужны были деньги. В ящике я нашел целую пачку купюр и взял себе несколько. Я был очень скромен и никак не думал, что мой поступок будет замечен. Надеялся, что подумают на слуг.

– Слуг ждали бы немалые неприятности, – сухо заметил Пуаро, – если бы кому-нибудь в голову пришла подобная мысль.

Чарлз пожал плечами.

– Всяк о себе… – пробормотал он.

– И le diable тех, кто о себе печется, – завершил поговорку Пуаро. – Значит, это и есть ваше жизненное кредо?

Чарлз смотрел на него с любопытством.

– Вот уж не думал, что старушка заметила пропажу. Как вам удалось узнать про разговор, где я пообещал ее «прикончить»?

– Мне сказала мисс Лоусон.

– Пронырливая бестия! – Он был явно встревожен. – Нас с Терезой она явно недолюбливает. Нет ли у нее еще чего за пазухой, вы не знаете?

– А что может быть?

– Понятия не имею. После того как эта старая ведьма нанесла мне удар… – Он помолчал. – Она ненавидит Терезу… – добавил он.

– Вам известно, мистер Аранделл, что доктор Таниос приезжал с визитом к вашей тетушке в воскресенье накануне ее смерти?

– Что? В то воскресенье, когда мы здесь были?

– Да. Вы его не видели?

– Нет. Во второй половине дня мы отправились на прогулку. Вот тогда он, наверное, и заявился. Странно, но тетя Эмили нам ничего не сказала о его визите. Откуда вам известно?

– От мисс Лоусон.

– Опять от Лоусон? Она прямо неиссякаемый источник информации. – Он помолчал, а потом добавил: – Знаете, этот Таниос – и вправду неплохой малый. Мне он нравится. Всегда веселый, улыбчивый.

– Да, человек он симпатичный, – согласился Пуаро.

Чарлз встал.

– Будь я на его месте, я бы давным-давно прикончил эту нудную Беллу! Не кажется ли вам, что таким, как она, самой судьбой предназначено стать жертвой? Честно говоря, не удивлюсь, если ее расчлененный и уложенный в чемоданчик труп обнаружат на маргейтской[53] дороге, а то и еще дальше.

– Не очень-то приятное дело вы можете предложить ее мужу, который вам так нравится, – отозвался Пуаро суровым голосом.

– Да, – по размышлении согласился Чарлз. – Сказать по правде, Таниос и мухи не обидит. У него слишком доброе сердце.

– А у вас? Пошли бы вы на убийство, если бы на карту было поставлено ваше благополучие?

Чарлз звонко рассмеялся.

– Шантажируете, мосье Пуаро? Ничего не выйдет. Могу заверить вас, что не я подсыпал… – он на секунду замолк, а потом продолжил: – …стрихнин в суп тети Эмили.

И, беззаботно махнув на прощание рукой, удалился.

– Вы хотели напугать его, Пуаро? – спросил я. – Если да, то, по-моему, у вас ничего не получилось. Вид у него ничуть не виноватый.

– Ничуть?

– Ничуть. И ни капельки не встревожен.

– Зато он сделал любопытную паузу, – заметил Пуаро.

– Паузу?

– Да. Паузу перед словом «стрихнин». Словно собирался сказать что-то другое, но предпочел умолчать.

Я пожал плечами.

– Может, вспоминал название какого-нибудь яда пострашнее.

– Возможно. Вполне возможно. Однако нам пора ехать. Переночуем, я думаю, в «Джордже» в Маркет-Бейсинге.

Через десять минут мы уже мчались по Лондону, снова выезжая за город.

В Харчестер мы прибыли в четыре часа и тотчас направились в контору «Первис, Первис, Чарлзуорт и Первис».

Мистер Первис был рослый, розовощекий, солидного вида мужчина с седой гривой волос. Он чем-то напоминал деревенского сквайра. Держался он с нами вежливо, но сдержанно.

Прочитав письмо, которое мы принесли, он бросил на нас хитрый и пытливый взгляд.

– Я, разумеется, наслышан про вас, мосье Пуаро, – почтительно сказал он. – И насколько понимаю, мисс Аранделл и ее брат решили прибегнуть к вашим услугам, но я совершенно не представляю, чем вы можете им помочь.

– Ну хотя бы тем, мистер Первис, что проведу полное расследование всех обстоятельств случившегося.

– Что касается юридических тонкостей, – сухо отозвался адвокат, – то я уже изложил свое мнение мисс Аранделл и ее брату. Обстоятельства совершенно ясны и не вызывают никаких сомнений.

– Разумеется, разумеется, – поспешил согласиться Пуаро. – Но, думаю, вы не откажетесь обсудить их еще раз, дабы я был в состоянии правильно оценить ситуацию.

– К вашим услугам, – наклонил голову адвокат.

– Семнадцатого апреля, если я не ошибаюсь, – начал Пуаро, – мисс Аранделл написала вам, изложив определенные пожелания?

Мистер Первис, прежде чем ответить, просмотрел какие-то лежавшие на столе бумаги.

– Совершенно верно.

– Можете ли вы сказать мне, в чем они состояли?

– Она обратилась ко мне с просьбой составить завещание, в котором предусматривались отказы двум служанкам, а также три-четыре пожертвования на благотворительность. Все остальное переходило в полную собственность Вильгельмины Лоусон.

– Прошу извинить меня за вопрос, мистер Первис, но вас это не удивило?

– Признаюсь, да, весьма удивило.

– У мисс Аранделл уже имелось завещание?

– Да, которое она составила.

– И согласно которому, после незначительных отказов, все ее состояние доставалось ее племяннику и племянницам?

– Основная часть ее состояния делилась поровну между детьми ее брата Томаса и дочерью ее сестры Арабеллы Биггс.

– Что же произошло с тем завещанием?

– По просьбе мисс Аранделл я захватил его с собой, когда двадцать первого апреля посетил ее в «Литлгрин-хаусе».

– Был бы крайне признателен вам, мистер Первис, если бы вы изложили в подробностях все, что произошло в этот день.

Адвокат помолчал минуту-другую.

– Я прибыл в «Литлгрин-хаус» в три часа пополудни, – размеренным тоном начал он. – Меня сопровождал один из моих клерков. Мисс Аранделл приняла меня в гостиной.

– Как она выглядела?

– Неплохо. Вид у нее был бодрый, хотя она и опиралась при ходьбе на трость. Насколько я понимаю, из-за недавнего ее падения. А вообще-то она, по-моему, чувствовала себя неплохо. Мне, правда, показалось, что она немного нервничает и возбуждена.

– Была ли при ней мисс Лоусон?

– Когда я приехал, она была при ней. Но тотчас же удалилась.

– А затем?

– Мисс Аранделл спросила меня, выполнил ли я ее просьбу и привез ли с собой новое завещание, чтобы она могла его подписать.

– Да, ответил я. Я… – Он запнулся, но после паузы продолжил несколько напряженным голосом: – Я все же вам признаюсь: насколько позволяли приличия, я решился воздействовать на мисс Аранделл. Я осмелился заметить, что новое завещание может оказаться вопиюще несправедливым по отношению к ее родственникам.

– И что же она вам сказала?

– Спросила, неужто она не вправе распоряжаться своими собственными деньгами. Конечно, вправе, ответил я. «Превосходно», – отозвалась она. Я напомнил ей, что она познакомилась с мисс Лоусон совсем недавно, и спросил, уверена ли она, что ее родственники такое заслужили. «Мой дорогой друг, я в полной мере отдаю себе отчет в том, что делаю». Таков был ее ответ.

– Вы говорите, что она была возбуждена?

– Я в этом совершенно не сомневаюсь, но… поймите меня правильно, мосье Пуаро, она была в совершенно здравом рассудке и имела полное право распоряжаться собственным имуществом. Я буду настаивать на этом в суде, хотя мои симпатии целиком на стороне родственников мисс Аранделл.

– Что ж, это вполне резонно. Продолжайте, прошу вас.

– Мисс Аранделл прочла свое прежнее завещание и затем протянула руку за тем, которое я составил по ее просьбе. Должен сказать, что я бы предпочел составить черновик завещания, но из ее слов по телефону я понял, что ей требуется вариант, готовый для подписи. Составить его мне не стоило никакого труда, поскольку условия завещания были весьма простыми. Она перечитала его и, кивнув, сказала, что хочет подписать немедленно. Я понял, что просто обязан еще раз выразить свои сомнения. Она довольно терпеливо меня выслушала, но сказала, что решения своего не переменит. Я позвал моего клерка, и они вместе с садовником присутствовали в качестве свидетелей при подписи завещания. Служанки в данном случае свидетелями быть не могли, поскольку являлись стороной заинтересованной.

– И затем она отдала завещание вам на хранение?

– Нет, она положила его в ящик бюро и заперла.

– А что она сделала с первым завещанием? Разорвала?

– Нет, заперла вместе со вторым.

– И где их нашли после ее смерти?

– В том же ящике. Поскольку я был ее душеприказчиком, то мне были переданы ключи, поэтому я просмотрел все бумаги и деловые документы.

– В ящике оказались оба завещания?

– Да, именно там, куда она их положила.

– Вы не спросили ее, чем объясняется такая внезапная перемена?

– Спросил. Но вразумительного ответа не получил. Она знает, что делает. Вот и весь ответ.

– Тем не менее вы были удивлены ее поступком?

– Очень. Мисс Аранделл, я бы сказал, всегда проявляла большой интерес к судьбе своих родственников.

Немного помедлив, Пуаро спросил:

– Вы, разумеется, не беседовали по этому поводу с мисс Лоусон?

– Конечно нет. Это было бы крайне неуместно.

Мистер Первис был несколько шокирован этим вопросом…

– Мисс Аранделл ничем не намекнула на то, что мисс Лоусон известно содержание завещания?

– Наоборот. Когда я спросил ее, известно ли об этом мисс Лоусон, мисс Аранделл буркнула, что ни в коем случае.

Я подумал, что мисс Лоусон и впредь ни к чему знать о том, что завещание составлено в ее пользу. Я намекнул об этом мисс Аранделл, и она со мной вполне согласилась.

– А почему вы об этом подумали, мистер Первис?

Старый джентльмен с достоинством встретил взгляд Пуаро.

– Я считаю, что подобные сведения не стоит разглашать преждевременно. Кроме того, это может обернуться разочарованием.

– Ах! – Пуаро глубоко вздохнул. – Насколько я понимаю, вы не исключали, что мисс Аранделл в ближайшем будущем может еще раз передумать?

– Вот именно, – кивнул адвокат. – Я решил, что мисс Аранделл сильно повздорила с родственниками. И подумал, что она, как только поостынет, еще пожалеет о своем скоропалительном решении.

– Ну а что бы она сделала, поостыв?

– Попросила бы меня подготовить очередное завещание.

– А разве ей не проще было бы уничтожить новое завещание, ведь в таком случае старое вновь обретало силу?

– Это несколько спорная точка зрения. Все предыдущие завещания как бы отменяются наследодателем.

– Но мисс Аранделл могла и не знать, что по закону следует действовать именно так. Возможно, она считала, что, уничтожив последнее завещание, она делает действительным предыдущее.

– Вполне возможно.

– Значит, если бы она уничтожила последнее и не успела перед смертью написать новое, ее состояние перешло бы к членам ее семьи?

– Да. Одна половина досталась бы миссис Таниос, а другая делилась бы поровну между Чарлзом и Терезой Аранделл. Но ведь она не передумала! Она умерла, не изменив своего решения.

– Вот тут наступает мой черед, – сказал Пуаро.

Адвокат посмотрел на него с любопытством.

Пуаро подался вперед.

– Предположим, – сказал он, – что мисс Аранделл уже на смертном ложе пожелала уничтожить последнее завещание. Предположим, она считала, что уничтожила его, а в действительности уничтожила предыдущее.

– Но ведь оба завещания существуют, – возразил мистер Первис.

– Тогда предположим, она уничтожила подложное завещание, уверенная, что это подлинник. Вспомните, она была очень больна. Обмануть ее было совсем нетрудно.

– Для подобного заявления вы должны располагать неоспоримыми доказательствами, – резко сказал адвокат.

– Несомненно… Несомненно…

– Существует ли, позвольте вас спросить, какая-либо причина полагать, что произошло нечто подобное?

Пуаро выпрямился.

– Мне бы не хотелось на этой стадии расследования брать на себя…

– Конечно, конечно, – заспешил мистер Первис, соглашаясь с так хорошо знакомой мне фразой.

– Но могу сказать, строго между нами, что в этом деле существуют весьма любопытные обстоятельства!

– Вот как? Неужели?

Мистер Первис потер руки в ожидании чего-то занимательного.

– Мне нужно было услышать от вас, и я это услышал, – продолжал Пуаро, – была ли способна, по вашему мнению, мисс Аранделл изменить свое решение и сменить гнев на милость по отношению к членам своей семьи.

– Но это мое личное мнение, – заметил адвокат.

– Само собой, уважаемый мистер Первис. Вы, я надеюсь, не представляете интересы мисс Лоусон?

– Я посоветовал мисс Лоусон обратиться к другому адвокату, – сухо ответил мистер Первис.

Пуаро протянул ему руку, горячо благодаря за помощь и сведения, которые он нам дал.