Немой свидетель Кристи Агата
– Конечно, сэр. Часть их выбросила сиделка, а потом мисс Лоусон вычистила всю аптечку, что висит в ванной.
– Там хранились и капсулы, рекомендованные доктором Лофбэрроу?
– Нет, они стояли в угловом шкафу в столовой, чтобы быть под рукой, ведь их следовало принимать после еды.
– Кто ухаживал за мисс Аранделл? Можете назвать имя сиделки и дать адрес?
Элен не замедлила выполнить его просьбу.
А Пуаро продолжал расспрашивать ее о последней болезни мисс Аранделл.
Элен увлеченно излагала подробности, описывая течение болезни, характер болей, разлитие желчи, появление бредового состояния. Не знаю, насколько нужны были Пуаро все эти частности, но слушал он терпеливо, время от времени ловко вставляя подходящий вопрос, чаще о мисс Лоусон или о том, сколько времени та проводила в спальне больной. Его также весьма интересовала диета больной, которую он обязательно сравнивал с диетой кого-нибудь из своих покойных родственников, впрочем никогда не существовавших.
Видя, как они увлечены своей беседой, я украдкой вышел в холл. Боб спал на площадке, положив морду на мяч.
Я свистнул, и он тут же вскочил – сна как не бывало. На этот раз, стараясь соблюсти приличествующее солидному псу достоинство, он не сразу толкнул мяч ко мне, несколько раз останавливая его в самую последнюю секунду.
«Расстроился, да? Что ж, не теряй надежды, может, на этот раз я отпущу его к тебе».
Когда я снова вошел в комнату, Пуаро как раз расспрашивал Элен о неожиданном приезде доктора Таниоса в последнее перед смертью мисс Аранделл воскресенье.
– Да, сэр, мистер Чарлз и мисс Тереза отправились погулять. Доктора Таниоса, насколько мне известно, не ждали. Хозяйка лежала и очень удивилась, когда я сказала, кто приехал. «Доктор Таниос? – переспросила она. – А миссис Таниос тоже с ним?» Нет, сказала я, джентльмен приехал один. Она велела передать, что через минуту спустится.
– Он долго здесь пробыл?
– Не больше часа, сэр. И вид у него был кислый, когда уезжал.
– Как вы полагаете, зачем он приезжал?
– Чего не знаю, того не знаю, сэр.
– Может статься, вы что-нибудь услышали?
Элен вдруг вспыхнула.
– Да что вы, сэр! Я никогда не подслушиваю, как это делают некоторые, а уж им-то, между прочим, следовало бы знать, как себя вести!
– Вы неправильно меня поняли, – поспешил загладить свою ошибку Пуаро. – Просто мне пришло в голову, что, может быть, вы приносили чай, пока там был этот джентльмен, и тогда случайно могли услышать, о чем он говорил с вашей хозяйкой.
Элен смягчилась.
– Извините, сэр, я и вправду неправильно вас поняла. Нет, доктор Таниос не остался к чаю.
Пуаро посмотрел на нее, и глаза его блеснули.
– Быть может, мисс Лоусон в состоянии ответить на вопрос, зачем он приезжал сюда, как вы думаете?
– Если уж она не знает, то никто не сумеет вам помочь, – усмехнулась Элен.
– Скажите, – Пуаро нахмурил брови, словно пытаясь припомнить, – комната мисс Лоусон находится рядом со спальней мисс Аранделл?
– Нет, сэр. Комната мисс Лоусон выходит прямо на площадку лестницы. Я могу показать ее вам, сэр.
Пуаро не возражал. Поднимаясь по лестнице, он держался ближе к стене и, когда добрался до площадки, вдруг охнул и стал озабоченно осматривать свои брюки.
– Надо же! Я за что-то зацепился. Тут гвоздь торчит в плинтусе.
– Да, сэр. Наверное, ослаб и вылез. Я уже раза два за него цеплялась.
– И давно он вылез?
– Боюсь, давно, сэр. Впервые я заметила его, когда хозяйка слегла, после того несчастного случая, сэр. Я пробовала его вытащить, но не сумела.
– К нему была привязана, по-моему, нитка.
– Совершенно верно, сэр, я помню, тут была петля из нитки. Ума не приложу, для чего она понадобилась.
В голосе Элен не слышалось и тени подозрительности. Мало ли в доме надобностей, которые не каждый и поймет.
Пуаро вошел в комнату, выходившую прямо на площадку. Средних размеров, с двумя окнами на противоположной от двери стене, в углу – туалетный столик, между окнами – гардероб и трельяж[56], а справа за дверью, изголовьем к окнам, – кровать. У левой стены стоял большой, красного дерева комод и умывальник с мраморной раковиной.
Пытливо оглядевшись, Пуаро снова вышел на площадку. Он двинулся вперед по коридору и, миновав две двери, очутился в большой спальне, принадлежавшей Эмили Аранделл.
– Сиделка спала в маленькой комнате по соседству, – объяснила Элен.
Пуаро рассеянно кивнул.
Когда мы спускались вниз, он спросил, можно ли пройтись по саду.
– Конечно, сэр. Там сейчас очень красиво.
– Садовник еще не уволен?
– Энгес? О нет, Энгес по-прежнему здесь. Мисс Лоусон хочет, чтобы все было в порядке, потому что считает, что так будет легче продать.
– Что ж, она права. Когда дом в запущении, на него и смотреть не хотят.
Сад был тих и прекрасен. Цвели люпины[57], дельфиниумы[58] и огромные алые маки. Пионы еще не распустились. Прогуливаясь по саду, мы в конце концов очутились у теплицы, где работал рослый хмурый старик. Он почтительно с нами поздоровался, и Пуаро тотчас вовлек его в беседу.
Упоминание о том, что мы нынче видели мистера Чарлза, растопило его недоверчивость, и старик сделался крайне словоохотлив.
– Всегда был таким проказливым, каких мало! Помню, утащит он, бывало, половину пирога с крыжовником – и бегом сюда! А кухарка мечется, ищет его по саду. А потом идет он себе домой, да с таким невинным лицом, что остается только все валить на кошку, хотя я сроду не видел, чтобы кошка польстилась на пирог с крыжовником. Да, таких затейников, как мистер Чарлз, немного найдется!
– Он приезжал сюда в апреле?
– Да, два раза. Как раз перед смертью хозяйки.
– Вы его часто видели?
– Пожалуй, что да. Молодому человеку тут нечем заняться – вот в чем беда. То и дело ходил в «Джордж» выпивать. А то и просто топтался здесь, расспрашивая меня то про одно, то про другое.
– Насчет цветов?
– И про цветы, и про сорняки. – Старик усмехнулся.
– Про сорняки?
В голосе Пуаро вдруг зазвучал интерес. Он опустил голову и огляделся. Его внимание привлекла жестяная банка.
– А не спрашивал ли он, как вы избавляетесь от сорняков?
– Спрашивал.
– Вы, наверное, пользуетесь вот этой штукой?
Пуаро осторожно повернул банку и прочел название.
– Точно, оно, – подтвердил Энгес. – Очень сподручное средство.
– Опасное?
– Нет, если уметь им пользоваться. В нем, конечно, есть мышьяк. Мы с мистером Чарлзом даже пошутили на этот счет. Он сказал, что, когда женится и жена ему надоест, придет ко мне и возьмет щепотку, чтобы с ней разделаться. А может, сказал я, не вы, а она захочет прикончить вас. Ну и хохотал же он тогда! Ох и хохотал!
Мы тоже принялись старательно смеяться. Пуаро приоткрыл банку.
– Почти пустая, – пробормотал он.
Старик тоже заглянул внутрь.
– Смотри-ка, ушло куда больше, чем я думал. Мне и ни к чему, что тут уже только на донышке. Придется заказать еще.
– Да, – улыбнулся Пуаро. – Боюсь, для моей жены этой дозы уже не хватит.
Мы все еще раз посмеялись.
– Вы, мистер, насколько я понимаю, не женаты?
– Нет.
– Только люди неженатые могут позволить себе над этим шутить, ибо не знают, какая беда их ждет!
– Я надеюсь, ваша жена… – осторожно начал Пуаро.
– Жива – и здорова на удивление.
Энгес, по-моему, не слишком этому радовался. Похвалив его за отменный порядок в саду, мы распрощались.
Глава 21
Аптекарь, сиделка, доктор
Жестянка с гербицидом[59] вызвала у меня в голове новый поток мыслей. Это был первый предмет, который вызвал у меня подозрение. Любознательность Чарлза, явное удивление садовника, когда он увидел, что банка почти пуста, – все вроде сходилось.
Пуаро, как обычно всячески охлаждая мой пыл, держался весьма уклончиво.
– Даже если часть гербицида исчезла, Гастингс, это еще не доказательство того, что его взял Чарлз.
– Но он так настойчиво расспрашивал садовника.
– Не очень-то умно с его стороны, если он решил отсыпать часть себе.
И продолжал:
– Если вас попросят назвать какой-нибудь яд, что сразу придет вам в голову?
– Мышьяк.
– Конечно. Теперь вы понимаете, почему Чарлз сделал такую заметную паузу перед словом «стрихнин», когда разговаривал с нами сегодня?
– Вы хотите сказать…
– Он собирался сказать «не подсыпал мышьяк», но вовремя остановился.
– А почему он остановился? – спросил я.
– Вот именно – почему? Могу признаться, Гастингс, что именно это «почему» и заставило меня пройти в сад, я искал химикат, подходящий по составу.
– И вы его нашли?
– И я его нашел.
Я покачал головой.
– Прямо скажем, для молодого Чарлза ситуация складывается не лучшим образом. Вы долго обсуждали с Элен болезнь старой мисс Аранделл. Симптомы этой болезни напоминают отравление мышьяком?
Пуаро потер нос.
– Трудно сказать. У нее болел живот, была рвота.
– Вот-вот – это оно и есть!
– Гм, я не настолько уверен.
– А какой еще яд дает подобную картину?
– Eh bien, такую картину дает скорее не яд, а заболевание печени и, как следствие этого, смерть.
– О Пуаро, – вскричал я, – это не может быть естественной смертью. Это убийство!
– O la la, мы с вами, кажется, поменялись ролями.
Он повернулся и вошел в аптеку. Подробно обсудив с аптекарем собственные недуги, Пуаро купил маленькую коробочку лепешек, помогающих при несварении желудка. Затем, когда покупку завернули и он уже собрался уходить, его внимание было привлечено красивой упаковкой с капсулами доктора Лофбэрроу.
– Да-да, это отличное средство для печеночников. – Аптекарь был человеком средних лет и, видимо, большой любитель поговорить. – Исключительно эффективное.
– Помнится, ими пользовалась мисс Аранделл. Мисс Эмили Аранделл.
– Совершенно верно, сэр. Мисс Аранделл из «Литлгрин-хауса». Замечательная дама старой закваски. Я лично ее обслуживал.
– Она покупала много патентованных средств?
– Как правило, нет, сэр. Меньше, чем другие пожилые дамы. Вот, например, мисс Лоусон, ее компаньонка, которой достались все ее деньги…
Пуаро кивнул.
– Та скупала все подряд. Пилюли, лепешки, таблетки от расстройства кишечника, желудочные микстуры, микстуры для очищения крови. Она с таким удовольствием разглядывала эти бутылочки. – Он грустно улыбнулся. – Побольше бы таких покупателей. Сейчас стали менее охотно покупать лекарства. Правда, повысился спрос на туалетные принадлежности.
– Мисс Аранделл регулярно покупала эти капсулы?
– Да, она принимала их в течение трех месяцев, до самой смерти.
– К вам как-то заходил ее родственник, некий доктор Таниос, чтобы заказать лекарство?
– Да, конечно, тот грек, что женился на племяннице мисс Аранделл. Очень любопытный составчик был у этого лекарства. Я в жизни не слыхал о такой микстуре.
Аптекарь говорил об этом снадобье с таким азартом, с каким ботаник описывает впервые увиденное растение.
– Совсем другое настроение, сэр, когда тебе заказывают что-нибудь новенькое. Я помню этот рецепт – очень интересное сочетание компонентов. И неудивительно, джентльмен ведь все-таки доктор. Очень славный человек, приятно было иметь с ним дело.
– А его жена у вас что-нибудь покупала?
– Его жена? Не помню. О да, как-то раз приходила за снотворным. Это был хлорал, я вспомнил. В рецепте была указана двойная доза. У нас частенько бывают недоразумения с успокаивающими средствами. Вообще-то врачи предпочитают не выписывать больших доз.
– А кто выписал ей этот рецепт?
– По-моему, ее муж. Рецепт был выписан вполне грамотно, но, сами понимаете, в наши дни следует быть предельно осторожным. Уж не знаю, известно ли вам, что если врач допустил в рецепте ошибку, а мы целиком на него положились, так вот, случись потом что, ответственность несем мы, а не этот врач.
– Но это же несправедливо!
– Согласен, это действительно не очень справедливо. Но я не жалуюсь. Пока беда обходила нас стороной – стучу по дереву.
Он старательно постучал по прилавку костяшками пальцев.
Пуаро решил тоже купить себе капсулы доктора Лофбэрроу.
– Спасибо, сэр. В какой расфасовке: двадцать пять, пятьдесят, сто?
– Видимо, чем больше упаковка, тем дешевле обойдется лекарство, но я все же…
– Возьмите пятьдесят, сэр. Мисс Аранделл всегда брала такую упаковку. С вас восемь шиллингов и шесть пенсов.
Пуаро безропотно выложил восемь шиллингов и шесть пенсов и взял сверток. Мы вышли из аптеки.
– Итак, миссис Таниос купила снотворное! – воскликнул я, когда мы очутились на улице. – Да еще такую дозу, которая способна убить любого, не так ли?
– И без всяких затруднений.
– Вы считаете, что старая мисс Аранделл… Мне припомнились слова мисс Лоусон: «Не сомневаюсь, что она прикончит любого, если он ей прикажет».
Пуаро покачал головой.
– Хлорал – одновременно и наркотик и снотворное. Обычно снимает боли и вызывает сон. Но к нему легко привыкнуть.
– Вы считаете, что это и произошло с миссис Таниос?
Пуаро озадаченно покачал головой.
– Нет, не считаю. Но это любопытно. У меня, правда, имеется одно соображение. Но это означало бы…
Он умолк и посмотрел на часы.
– Поехали. Попробуем разыскать сестру Каррузерс, которая ухаживала за мисс Аранделл во время ее последней болезни.
Сестра Каррузерс оказалась разумной, на вид средних лет женщиной.
На этот раз Пуаро предстал в новой роли – любящий сын престарелой матери, коей требовалась симпатичная сиделка с медицинским образованием.
– Я буду говорить с вами совершенно откровенно. Моя мать – человек нелегкий. У нас было несколько превосходных сиделок, молодых, весьма компетентных, но ее раздражала их молодость. Моя мать не любит молодых женщин, оскорбляет их, она грубит им и капризничает, не позволяет им открывать окна и категорически настроена против современной гигиены. Все это крайне обременительно, – грустно вздохнул он.
– Я понимаю, – участливо отозвалась сестра Каррузерс. – Порой капризы больных и в самом деле невыносимы. Но нужно уметь сдерживаться. Больного ни в коем случае нельзя огорчать. Лучше, по мере возможности, идти на уступки. И как только они чувствуют, что вы на них не давите, они расслабляются и становятся тихими, как овечки.
– Я вижу, что вы как никто другой подошли бы моей матушке. Вы понимаете старых людей.
– Мне тоже доводилось работать с такими больными, – засмеялась сестра Каррузерс. – Терпение и юмор творят чудеса.
– Очень мудрое замечание. Вы, по-моему, ухаживали за мисс Аранделл? Она, мне думается, тоже была не ангел.
– Не знаю, не знаю. Она была дамой с норовом, но я с ней хорошо ладила. Правда, пробыла я у нее недолго. На четвертый день она умерла.
– Я только вчера разговаривал с ее племянницей, мисс Терезой Аранделл.
– Правда? Подумать только, как тесен мир!
– Значит, вы ее знаете?
– Ну конечно, она приезжала после смерти своей тетушки и потом присутствовала на похоронах. И еще я видела ее мельком, когда она приезжала в дом. Очень интересная девица.
– Да, в самом деле, только слишком уж худенькая, чересчур худенькая.
Сестра Каррузерс, вспомнив о собственных округлостях, гордо повела плечом.
– Да, конечно, – сказала она, – худышкой тоже быть ни к чему.
– Бедняжка, – продолжал Пуаро, – мне ее просто жаль. Entre nous, – он доверительно подался вперед, – завещание тетушки было для нее большим ударом.
– Наверное, – согласилась сестра Каррузерс. – Вокруг него было столько разговоров.
– Не могу понять, что заставило мисс Аранделл лишить наследства всю свою семью. Это просто чрезвычайное происшествие.
– Событие из ряда вон выходящее, я с вами согласна. Поговаривают, конечно, что дело тут нечистое.
– Как вы думаете, почему мисс Аранделл так поступила? Она ничего такого не говорила?
– Нет. Мне – ничего.
– А другим?
– Мне кажется, она говорила что-то мисс Лоусон, я случайно слышала, как мисс Лоусон на какой-то ее вопрос ответила: «Хорошо, дорогая, но сейчас оно находится у адвоката». А мисс Аранделл возразила: «Да что вы, оно в ящике бюро». Мисс Лоусон сказала: «Нет, вы отправили его мистеру Первису, разве вы не помните?» И затем у больной опять началась рвота, и, пока я ухаживала за мисс Аранделл, мисс Лоусон вышла, я часто потом думала, не о завещании ли шла речь?
– Вполне возможно.
– Если так, – продолжала сестра Каррузерс, – то, наверно, мисс Аранделл хотела что-то в нем переделать, вот и спрашивала, где оно. Она была слишком больна, бедняжка, чтобы помнить, где что находится.
– А мисс Лоусон помогала вам ухаживать за ней? – спросил Пуаро.
– Нет, что вы! У нее не было для таких вещей никакого навыка. Только без толку суетилась. Чем лишь раздражала больную.
– Значит, только вы ухаживали за ней? C'est formidable a.
– Мне помогала служанка – как ее зовут? – Элен. Вот это действительно помощница. Она не боялась подойти к больной и вообще привыкла присматривать за старой леди. Мы с Элен очень ладили. По правде говоря, доктор Грейнджер прислал нам в пятницу ночную сиделку, но мисс Аранделл скончалась еще до ее прибытия.
– Быть может, мисс Лоусон помогала готовить еду для больной?
– Нет, она вообще ничего не делала. Да, собственно, и готовить-то было нечего. У меня были все лекарства, и мисс Лоусон оставалось только бродить по дому, плакать и болтаться у всех под ногами, – довольно язвительно заметила она.
– Я вижу, – улыбнулся Пуаро, – что вы не слишком высокого мнения о достоинствах мисс Лоусон.
– От компаньонок, на мой взгляд, всегда мало толку. Они ничему не обучены. Ничего не умеют как следует делать. Обычно это женщины, которые ни на что больше не годны.
– Как по-вашему, мисс Лоусон была очень привязана к мисс Аранделл?
– По-видимому, да. Как мне показалось, страшно расстроилась, узнав, что старая леди умерла. Во всяком случае, куда больше, чем родственники, – фыркнула сестра Каррузерс.
– Ну значит, – сказал Пуаро, с умным видом кивая головой, – мисс Аранделл знала, что делает, когда оставила все деньги мисс Лоусон.
– Она была очень проницательной женщиной, – согласилась сестра. – Она все замечала и все понимала.
– Она хоть раз вспомнила при вас о Бобе, своей собаке?
– Удивительно, что вы именно об этом спросили! Она много о нем говорила, в особенности когда бредила. Что-то про его мячик и про то, как она упала. Славная собачка этот Боб, – я сама очень люблю собак. Бедняга, он был таким несчастным, когда она умерла. Удивительно, правда? Совсем как человек.
На том мы и расстались с нашей собеседницей.
– Наконец-то нам попался человек, который в состоянии говорить с нами без опаски, – заметил Пуаро, когда мы вышли из дома сестры Каррузерс.
Он явно был чем-то обескуражен.
Мы пообедали в «Джордже». Обед был плохим. Пуаро все время причитал, в особенности над супом.
– И ведь так легко, Гастингс, приготовить вкусный суп. Le pot au feu…[60]
Я еле увернулся от обсуждения всевозможных кулинарных рецептов.
После обеда нас ожидал сюрприз.
Мы сидели в комнате для отдыха, где, кроме нас, никого не было. За обедом присутствовал еще один человек – коммерсант, судя по внешности, – но и он куда-то исчез. Я медленно переворачивал страницы допотопной «Сток-Бридерз газетт» или еще чего-то в том же роде, как вдруг услышал, что чей-то голос произнес фамилию Пуаро.
– Где он? Здесь? Хорошо, я сам его найду, – донеслось до нас.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался доктор Грейнджер. Лицо у него было багровым, брови ходили ходуном. Он обернулся, чтобы прикрыть дверь, а затем решительно двинулся к нам.
– Вот вы где! А теперь, мосье Эркюль Пуаро, позвольте узнать, какого черта вы явились сюда и наплели мне кучу всяких небылиц?
– Один из шариков, мосье жонглер? – с усмешкой пробормотал я.
– Дорогой доктор, – начал Пуаро самым масленым голосом, – прошу вас, позвольте мне все объяснить…
– Позволить вам? Позволить вам? Черт побери, да, я заставлю вас объясниться! Вы сыщик, вот вы кто! Сыщик, который сует нос не в свое дело! Явились ко мне, наговорили с три короба… «пишу биографию старого генерала Аранделла». И я-то хорош, как дурак, поверил.
– От кого вы узнали, кто я такой? – спросил Пуаро.
– От кого узнали? От мисс Пибоди узнали. Она сразу раскусила вас.
– Мисс Пибоди? – задумался Пуаро. – А я-то думал…
– Я жду ваших объяснений, сэр, – гневно перебил его доктор Грейнджер.
– Пожалуйста. Объяснение очень простое. Преднамеренное убийство.
– Что? Что такое?
– Мисс Аранделл упала, верно? – тихо сказал Пуаро. – Упала с лестницы незадолго до своей кончины?
– Да. Ну и что из этого? Она наступила на этот проклятый собачий мячик.
– Нет, доктор, – покачал головой Пуаро. – Поперек лестницы была протянута нитка, зацепившись о которую она и упала.
Доктор Грейнджер смотрел во все глаза.
Читать бесплатно другие книги:
