Кошка среди голубей Кристи Агата

Глава десятая

Фантастический рассказ

По виду мисс Бланш можно было дать лет тридцать пять. Не красится, темные волосы уложены аккуратно, но безвкусно. Строгий костюм.

Это ее первый семестр в Мидовбанке, сказала она. И она не уверена, что захочет остаться здесь и дальше.

— Не очень-то приятно быть в школе, где происходят убийства. И так же опасно быть в доме, куда может забраться грабитель.

— Но, мисс Бланш, здесь нет ничего ценного, что бы стоило украсть.

Она пожала плечами.

— Кто знает? Девушки, которые здесь учатся, из богатых семей. Они могут иметь какие-нибудь ценные вещи.

— Если девушки и имеют что-нибудь ценное, то оно не находится в школе.

— Откуда вы знаете? У них ведь есть шкафы, правда?

— Там хранятся спортивные принадлежности.

— Да, но они могут спрятать что-нибудь в носки, свитер или старый шарф.

— И какие же вещи они могут там прятать? Но мисс Бланш этого не знала.

— Даже самый снисходительный отец не разрешит своей дочери взять в школу бриллиантовое ожерелье, — сказал инспектор.

Мисс Бланш снова пожала плечами.

— Ценности могут быть различными. Говорят, скарабеи тоже представляют ценность для коллекции. У одной из девочек, кстати, отец археолог.

Келси засмеялся.

— Не думаю, чтобы это было возможно.

— Ну, я только высказала предположение.

— Вы преподавали в какой-нибудь другой школе в Англии?

— Да, некоторое время назад. Но в основном я преподавала во Франции и в Швейцарии. Немного в Германии. Я решила приехать в Англию для совершенствования в языке. У меня здесь есть подруга. Она сказала мне, что я могу получить место в Мидовбанке. Мисс Бульстрод была рада, что так быстро нашлась преподавательница. И я приехала сюда. Но долго здесь не останусь.

— Почему вам здесь не нравится? — настаивал Келси.

— Потому что здесь убивают, — ответила мисс Бланш, — и потому что дети плохо ведут себя.

— Но они совсем не дети.

— Некоторые почти младенцы, некоторые как двадцатипятилетние. У них много свободы, а я предпочитаю обычные заведения.

— Вы хорошо знали мисс Спрингер?

— Не очень… У нее плохие манеры, и я старалась быть подальше от нее. Она была костлява и веснушчатая, с громким неприятным голосом. Как карикатура на англичанку. Она часто была груба со мной, и я не любила ее.

— В чем выражалась ее грубость по отношению к вам?

— Она не пускала меня в спортивный павильон Как будто — она так и вела себя — это ее павильон. Я пошла туда, потому что мне было интересно. Я не была там раньше, это новое здание. Но вошла мисс Спрингер и спросила: «Что вы здесь делаете?» Она сказала это мне, учительнице этой же школы Что она думала, что я ученица, что ли?

— Да, да, очень неприятно, — успокаивающе сказал Келси.

— Хамские манеры. Потом она сказала: «Уходите и оставьте ключ» и почти вытолкала меня. Когда я пришла, дверь была открыта и ключ лежал на полу. Я подняла его, но забыла положить на место, потому что она налетела на меня как фурия. И еще кричала на меня, как будто я украла этот ключ. Ее ключ от ее спортивного павильона!

— Это странно, не так ли? — спросил инспектор. — Как будто она боялась, что могут найти то, что она спрятала.

Мисс Рич засмеялась.

— Спрятать здесь? Что можно спрятать в подобном месте? Любовные письма? Я уверена, что ей никто никогда не писал любовных писем! Другие учительницы, по крайней мере, хоть вежливы. Мисс Чедвик старомодна и суетлива. Мисс Ванситтарт очень приятна. Молодые учительницы тоже приятны…

После того, как инспектор задал мисс Бланш еще несколько вопросов и отпустил ее, сержант заметил:

— Обидчива! Все французы обидчивы.

— По крайней мере, — сказал Келси, — то, что она рассказала, очень интересно. Мисс Спрингер не нравилось, что в павильон заходят посторонние… Но почему?

— Может быть, она думала, что француженка следит за ней? — предположил Бонд.

— Да, но почему? Значит, она боялась, что мисс Бланш что-то найдет, но почему она подозревала Бланш? Кто там еще остался?

— Две молодые учительницы — мисс Блейк и мисс Роуан, и секретарша Анна Шапленд.

Преподавательница биологии и физики мисс Блейк оказалась молоденькой и очень симпатичной. К сожалению, она ничем не могла помочь следствию. Она очень мало знала мисс Спрингер, и затрудняется сказать, что могло бы послужить причиной ее убийства.

Мисс Роуан, преподававшая психологию, предположила, что мисс Спрингер покончила с собой.

Инспектор Келси удивленно поднял глаза.

— Почему она могла это сделать? Она была несчастна?

— Она была агрессивна, — сказала мисс Роуан, наклоняясь вперед. — Очень агрессивна! Я считаю, что это защитная реакция, вызванная комплексом неполноценности.

— Я что-то слышал об этом. Она была самоуверенна?

— Слишком самоуверенна, — мрачно сказала мисс Роуан. — Некоторые ее высказывания подтвердили мои подозрения.

— Какие?

— Ну, она говорила, что люди не такие, как кажутся, что в школе, где она работала до того, она кого-то разоблачила. Директриса отказалась слушать ее, другие учительницы — тоже. Вы понимаете, что это значит, инспектор? — возбужденно спросила мисс Роуан. — Мания преследования!

Инспектор Келси вежливо попросил объяснить, каким образом мисс Спрингер удалось выстрелить в себя с четырех шагов и после того еще спрятать пистолет.

Мисс Роуан с кислой миной заметила, что полиция всегда предубеждена против психологии.

Затем была вызвана Анна Шапленд.

— Ну, мисс Шапленд, что вы можете сказать об этом деле?

— Абсолютно ничего. Я была в своей комнате и ничего не слышала. Все это невероятно.

— Что именно вы считаете невероятным?

— Ну, во-первых, что мисс Спрингер убили. Говорят, что кто-то был в павильоне, и она пошла посмотреть. Может быть, это и так, но я не понимаю, кто мог там оказаться.

— Может быть, местные мальчишки хотели взять что-нибудь из инвентаря или просто пошутить?

— Если это так, то я не могу понять, почему мисс Спрингер не могла их прогнать.

— Вам не кажется, что мисс Спрингер как-то по-особому относилась к спортивному павильону?

Анна недоверчиво посмотрела на него.

— По-особому?

— Ну, как к своей собственности, например, и что ей не нравилось, когда туда ходили другие?

— Я ничего не знаю об этом. Почему? Павильон тоже часть школы.

— Вы сами ничего не замечали? Вы не находите, что мисс Спрингер не нравилось ваше присутствие в павильоне?

Анна покачала головой.

— Я была там всего раз или два и то по поручению мисс Бульстрод.

— Вы знаете, что мисс Спрингер возражала против посещения павильона мисс Бланш?

— Нет, я ничего не слышала об этом. Но допускаю такую возможность. Некоторое время мисс Бланш была сердита, а она, как вы знаете, обидчива. У нее что-то произошло в классе рисования. И я думаю, что она очень назойлива.

— Не считаете ли вы, что она ходила в павильон рыться в шкафах?

— В шкафах? Не знаю…

— У мисс Спрингер был собственный шкаф?

— Да, конечно.

— Если бы мисс Бланш рылась в шкафу мисс Спрингер, то можно предположить, что мисс Спрингер это бы рассердило?

— Конечно.

— Вы знаете что-нибудь о ее жизни?

— Нет, — ответила Анна.

— И ничего относящегося к спортивному павильону вы сказать не можете?

— Ну… — Анна колебалась.

— Да, мисс Шапленд, я слушаю вас.

— Ничего особенного, — медленно проговорила Анна. — Но один из садовников, не Бриггс, а молодой, как-то подходил к павильону, хотя ему там делать нечего. Возможно, что его привело туда любопытство, возможно, желание отвлечься от работы — он чинил сетку на теннисном корте.

— Но почему вы вспомнили об этом?

— Потому, — нахмурилась Анна, — что он странно себя вел.

— Так…

— Я не уверена, что это что-нибудь значит.

— Возможно, но на всякий случай я запишу.

— Все вокруг до около, — сказал сержант Бонд, когда Анна ушла. — Может быть, от слуг что-нибудь узнаем?

Но от слуг они ничего не узнали.

— Не спрашивайте меня ни о чем, молодой человек, — сказала миссис Гиббоне, повариха. — Я ничего не знаю. Я, как обычно, пошла спать и ничего не слышала. Меня никто не будил. Я узнала обо всем только утром.

И миссис Гиббоне повторила то, что уже знал Келси.

Мисс Спрингер появилась в школе недавно, и она ей не нравилась, как и мисс Джонс, которая работала до нее. Мисс Шапленд здесь тоже новенькая, но она прекрасная молодая леди. Мадемуазель Бланш, как и все французы, думает, что все против нее, позволяет молодым леди развлекаться в классе, хотя и кричит на них.

— Во многих французских школах кричат на учеников, — добавила миссис Гиббоне.

Их беседу прервало появление мисс Бульстрод.

— Одна из девочек хочет поговорить с вами, инспектор Келси, — сказала она.

Инспектор резко повернулся к ней.

— Она что-нибудь знает?

— Я сомневаюсь в этом, но вам лучше поговорить с ней. Она — иностранка. Принцесса Шейста — племянница эмира Ибрагима.

Келси кивнул.

Мисс Бульстрод вышла и вернулась с темноволосой смуглой девушкой среднего роста, с миндалевидными глазами. Она казалась очень взволнованной.

— Вы из полиции?

— Да, — улыбнувшись, ответил Келси. — Садитесь, пожалуйста, и расскажите нам, что вы знаете о мисс Спрингер.

— Да, я расскажу вам.

Она села, наклонилась вперед и сказала драматическим шепотом:

— Здесь есть люди, которые следят за этим местом. Они не показываются, но они здесь, — и многозначительно посмотрела на инспектора.

Келси подумал, что мисс Бульстрод была права. Эта девочка с воображением, и это ей нравится.

— А почему они следят за школой?

— Потому что здесь я! Они хотят украсть меня.

Такого ответа инспектор не ожидал. Он был поражен.

— Почему же они должны желать украсть вас?

— Чтобы получить за меня выкуп, конечно. Они могут получить много денег от моих родственников.

— Э… ну, допустим, — сказал с сомнением Келси. — Но… э… если это так, то какое это отношение имеет к мисс Спрингер?

— Она могла застать их там, — ответила Шейста. — Возможно, она с ними разговаривала, возможно, она пригрозила им. Возможно, они обещали ей деньги, если она никому ничего не скажет. И она поверила им. Они могли сказать ей, что деньги положат в спортивном павильоне, а когда она пошла за ними, ее застрелили.

— Но мисс Спрингер, конечно, не согласилась бы участвовать в шантаже.

— Вы думаете, что лучше быть простой учительницей? — презрительно спросила Шейста. — Вы не думаете, что приятней иметь деньги, путешествовать, делать, что хочешь? Особенно таким, как мисс Спрингер, некрасивым, кого не любят мужчины? Вы не думаете, что таких людей больше, чем других прельщают деньги?

— Ну, ладно, — сказал Келси. — Я тоже не знаю, что сказать.

— Это ваша собственная мысль? — спросил он, помолчав. — Мисс Спрингер ничего не говорила вам об этом?

— Мисс Спрингер никогда ничего не говорила, кроме «согнуться», «быстрее» и «медленнее», — резко сказала Шейста.

— Допустим. Но почему вы решили, что вас хотят похитить?

Шейста с раздражением ответила:

— Неужели вы не понимаете? Мой кузен — принц Али Юсуф из Рамата. Он был убит во время революции или накануне ее. Мы должны были пожениться, когда я вырасту… Теперь вы понимаете? Возможно, меня тоже хотят убить…

Келси недоверчиво посмотрел на нее.

— Это очень увлекательно, не правда ли?

— Вы думаете, что этого не может случиться? А я говорю: может!

Видя, что он сомневается, она продолжала:

— Возможно, они думают, что я знаю, где драгоценности.

— Какие драгоценности?

— Моего кузена… В его семье они передавались по наследству.

— Но какое отношение это имеет к вам или мисс Спрингер?

— Но я ведь вам сказала! Они думают, что, возможно, я знаю, где драгоценности. Они сделают меня пленницей и силой заставят говорить.

— А вы знаете, где драгоценности?

— Нет, конечно, нет. Они исчезли во время революции. Возможно, их взяли враги Али Юсуфа. Может быть, и нет.

— Кому они принадлежат?

— Теперь, когда кузен мертв, они принадлежат мне. Его тетя, моя мать, умерла. Он хотел, чтобы они принадлежали мне. Если бы он не умер, мы бы поженились.

— Это было решено?

— Да.

— У вас есть собственные драгоценности?

— Да. Но они хранятся в Париже.

Келси промолчал. Шейста с воодушевлением продолжала:

— Я думаю, случится так. Если драгоценности взял хороший человек, он принесет их мне. Я вознагражу его. — Она сделала царственный жест. — Но если они находятся в руках плохого человека, он их продаст.

— Но в действительности вам никто ничего не говорил?

— Нет, — призналась Шейста.

— Я думаю, вы понимаете, что все это чушь, — сказал инспектор.

Глаза Шейсты сверкнули.

— Я сказала вам все, что знаю, — бросила она.

— Ну, хорошо, — успокаивающе сказал инспектор. — Я запомню все это.

Он встал, открыл дверь и галантно попрощался с девушкой.

— Арабские сказки, не так ли? — сказал он, возвращаясь к столу. — Похищение и сказочные алмазы! Кто там следующий?

Глава одиннадцатая

Совещание

Когда инспектор Келси вернулся в полицейское отделение, дежурный сержант сказал ему:

— Мы оставили Адама Гудмена здесь, сэр, ждать вас.

— Адама Гудмена? Ах, да, садовник!

Молодой человек остановился на пороге его кабинета. На нем были вельветовые брюки и ярко-голубая куртка.