Печальный кипарис Кристи Агата
Мэри поняла, что больше ее не желают здесь видеть. Она поднялась, тихо произнесла еще несколько слов признательности и вышла из комнаты.
Элинор сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. По ее бесстрастному, словно застывшему лицу никто не мог бы догадаться, о чем она думает…
Наконец, будто очнувшись, девушка поднялась и пошла разыскивать Родди. Она нашла его в гостиной и, обращаясь к нему, сказала:
— Ну, с одним делом покончено! Пятьсот фунтов миссис Бишоп, сотню кухарке и по пятьдесят обеим горничным. Остается старик Джеррард в сторожке. Наверное, надо дать ему что-нибудь вроде пенсии…
Она сделала паузу и потом быстро продолжала:
— Я даю две тысячи Мэри Джеррард. Мне кажется, тетя сделала бы то же самое, как ты думаешь.
Родди ответил, отворачиваясь к окну и избегая ее взгляда
—
— Ты совершенно права, Элинор. Ты всегда поступаешь так разумно.
Элинор на секунду затаила дыхание, а затем заговорила так стремительно, что слова наскакивали одно на другое:
— Еще одно, Родди. Я хочу, чтобы ты получил свою долю. Это будет только справедливо.
Родерик повернулся к ней, его длинное породистое лицо было бледно от гнева:
— Не нужны мне эти треклятые деньги! Они твои по закону, и кончим с этим! Я не возьму у тебя ни гроша и не нуждаюсь в твоих благодеяниях.
— Родди.
Молодой человек опомнился.
— Прости, дорогая, я сам не знаю, что несу… Такой у меня в голове кавардак.
Помолчав, он нерешительно спросил:
— Ты не знаешь, что собирается делать… Мэри Джеррард?
— По ее словам, хочет учиться на массажистку. Наступило молчание. Затем Элинор, откинув назад голову, заговорила быстро и уверенно:
— Послушай моего совета, Родди. Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Сделай вот что: отправляйся за границу, скажем, на три месяца. Тебе будет нетрудно это устроить. Сейчас ты думаешь, что любишь Мэри Джеррард. Может быть, это и так. Но пока не время говорить с ней об этом. Наша помолвка окончательно расторгнута. Следовательно, уезжай как свободный, ничем не связанный человек и за эти три месяца разберись в себе. Если ты поймешь, что действительно любишь Мэри, что ж, возвращайся, скажи ей, что ты уверен в своем чувстве, и тогда, возможно, она тебя иначе выслушает.
Родди подошел к ней и взял за обе руки.
— Ты чудо, Элинор! Какая у тебя ясная и трезвая головка — и никакой мелочности. Ты даже представить себе не можешь, как я тобой восхищаюсь. Я сделаю, как ты советуешь, уеду и постараюсь понять, действительно ли мне без нее не жить или я просто обманываю сам себя, как последний идиот. Ах, Элинор, ты всегда была в тысячу раз лучше и благороднее меня. Спасибо тебе за все.
Повинуясь внезапному порыву, он поцеловал ее в щеку и почти выбежал из гостиной. Хорошо, что он не обернулся и не видел ее лица.
Спустя несколько дней Мэри рассказала сестре Хопкинс об открывшихся перед ней перспективах на будущее.
Практичная особа горячо поздравила девушку, не позабыв воздать должное щедрости Элинор Карлайл.
— А мне все-таки кажется, — задумчиво проговорила Мэри, — что она меня недолюбливает.
— Надо думать! — рассмеялась медсестра.
— Ну, не прикидывайтесь невинной овечкой, Мэри. Мистер Родерик влюбился в вас сразу и по уши. А вам он как, девочка моя.
Мэри колебалась.
— Я не знаю. Не думаю, чтобы он мае особенно нравился. Но, разумеется, он очень милый.
— Девушка поспешила переменить тему разговора:
— Как вы думаете, сестра, что мне делать с папой? Он хочет, чтобы я отдала ему часть денег.
Хопкинс ответила сразу и категорически:
— Не глупите, Мэри. Миссис Уэлман это наверняка не понравилось бы. Вообще, я думаю, не будь вас, этот старый лодырь давно вылетел бы с работы.
— Все-таки странно, — задумчиво произнесла девушка, — что миссис Уэлман так и не написала завещания.
Хопкинс только покачала головой.
— Таковы уж люди. Всегда они тянут с этим делом, боятся накликать смерть.
— Какое нелепое суеверие.
Ее собеседница лукаво прищурилась.
— А вы, Мэри, составили завещание?
Та удивленно взглянула на нее.
— Да мне раньше и завещать-то было нечего, вот разве что теперь… А, впрочем, куда торопиться?
— Вот, пожалуйста, — сухо и даже чуть осуждающе прокомментировала Хопкинс.
— Вы точно такая же, как все. Если вы молодая и здоровая девушка, это еще не значит, что завтра вас, скажем, не может сбить машина на улице.
Мэри рассмеялась.
— Я даже не знаю, как составлять завещание.
— Проще простого. Бланк можно взять в почтовом отделении. Если хотите, можем зайти туда прямо сейчас.
В коттедже Хопкинс они разложили на столе бланк и всерьез обсудили дело. Медсестра явно наслаждалась этой затеей.
Мэри поинтересовалась:
— Кто получит деньги, если я не оставлю завещания?
— Надо думать, ваш отец, — несколько неуверенно ответила Хопкинс.
— Нет уж, — нахмурилась девушка.
— Лучше я оставлю их моей тетушке в Новой Зеландии. Правда, я не помню ее адреса, мы не получали от нее вестей уже несколько лет.
— Наверное, это и необязательно, — успокоила ее Хопкинс.
— Вы знаете ее имя и фамилию?
— Мэри, Мэри Рили.
— Тогда все в порядке. Просто напишите, что вы оставляете все Мэри Рили, сестре покойной Элизы Джеррард из Хантербери, Мэйденсфорд.
Мэри склонилась над бланком и начала заполнять его. Внезапно она вздрогнула: чья-то тень заслонила от нее солнечный свет. Она подняла голову и увидела Элинор Карлайл, заглядывавшую в окно коттеджа. Элинор спросила:
— Чем это вы так заняты, Мэри?
Хопкинс ответила со смехом:
— Она составляет завещание.
— Завещание?
— Неожиданно Элинор тоже рассмеялась, как-то странно, почти истерически. Потом смех оборвался, и она сказала:
— Значит, вы пишете завещание, Мэри? Это забавно, это очень забавно…
Вновь засмеявшись, она быстро пошла прочь по улице, а обе женщины удивленно смотрели ей вслед.
Элинор, все еще смеясь, успела сделать только несколько шагов, как вдруг кто-то сзади дотронулся до ее руки. Она резко остановилась и обернулась. Доктор Лорд, слегка нахмурившись, смотрел ей прямо в глаза.
— Чему это вы смеетесь? — бесцеремонно спросил он. Элинор вспыхнула:
— По правде говоря, сама не знаю. Я заглянула в коттедж вашей медсестры и увидела, как Мэри Джер-рард пишет свое завещание. Почему-то это меня рассмешило… Право, не знаю, что это со мной.
Врач, по-прежнему не отводя от нее взгляда, поинтересовался.
— Вы еще долго пробудете здесь?
— Завтра уезжаю.
Тон у нее был сухой, и она, протянул а Лорду руку, явно желая положить конец неожиданной встрече. Тот задержал ее руку в своей и заговорил серьезно и настойчиво:
— Прошу вас, мисс Карлайл, скажите мне, о чем вы думали только что, когда смеялись.
Элинор нетерпеливо вырвала руку.
— Просто мне показалось это забавным!
— Что Мэри Джеррард составляет завещание? Но почему? Это вполне разумный поступок, предотвращающий массу осложнений.
Элинор, по-видимому, потеряла остатки терпения.
— Конечно, каждый должен составить завещание. Я имела в виду совсем другое.
Неожиданно доктор Лорд спросил:
— Как насчет вас?
— Меня?
— Только что вы сказали, что каждый должен составить завещание. Вы составили свое.
Она минуту смотрела на него, потом вновь разразилась смехом.
— Как странно! — воскликнула девушка.
— Нет, я еще не успела подумать об этом. Но вы подали мне идею, доктор. Я сейчас же напишу мистеру Седдону.
— И правильно сделаете, — одобрил Лорд.
Сидя дома в библиотеке, Элинор проглядела только что написанное ею письмо.
«Уважаемый мистер Седдон, прошу Вас составить для меня завещание и прислать его мне на подпись. Завещание очень простое. Я оставляю все, что у меня есть, Родерику Уэлману без каких бы то ни было условий.
Искренне Ваша Элинор Карлайл».
Вдруг Элинор вспомнила, что у нее вышли все марки. Впрочем, кажется, наверху, в спальне, должно быть еще несколько штук. Она пошла наверх. Когда Элинор вернулась в библиотеку с марками в руке, Родди стоял у окна. Он сказал:
— Итак, завтра мы уезжаем. Прощай, старое, доброе Хантербери. Хорошие деньки провели мы здесь.
— Я собираюсь продать поместье. Ты не против?
— Нет, нет! Это, пожалуй, самое лучшее, что можно сделать.
В наступившем молчании Элинор взяла свое письмо, вложила его в конверт, запечатала и наклеила марку.
Глава шестая
Из письма сестры О’Брайен сестре Хопкинс.
«14 июля, Лабораф-корт.
Дорогая Хопкинс.
Наконец собралась написать вам. Дом здесь неплохой, хотя и не такой уж уютный и удобный, как в Хантербери. Хочу рассказать вам о любопытном совпадении, которое наверняка вас заинтересует. Здесь, в гостиной, стоит на рояле фото в серебряной рамке, и, поверите ли, это то самое, подписанное «Льюис», на которое, помните, хотела тогда взглянуть миссис Уэлман. Я, конечно, была заинтересована, да и кто бы не заинтересовался на моем месте? Так что я спросила у дворецкого, кто это, и он сказал, что это брат хозяйки, жены моего теперешнего пациента (у бедняги воспаление легких). Его звали сэр Льюис Райкрофт. По-видимому, он жил недалеко отсюда и был убит на войне. Я спросила, был ли он женат, и дворецкий сказал, что да, но бедная леди Райкрофт вскоре после замужества была помещена в клинику для умалишенных. По его словам, она еще жива. Интересно, правда?.. Они с миссис У., наверное, очень любили друг друга, но не могли пожениться из-за того, что у него жена в сумасшедшем доме и ему не дали бы развода. Прямо как в кино… А она помнила его все эти годы и смотрела на его фото как раз перед смертью».
Из письма сестры Хопкинс сестре О’Брайен.
«14 июля, Роуз-Коттедж.
У нас в основном все по-прежнему. Хантербери продается. Я на днях встретила миссис Бишоп, и она, конечно, очень расстроена. Она, видно, была уверена, что мисс Карлайл выйдет за мистера Уэлмана и будет жить здесь. Но теперь мисс Карлайл уехала в Лондон. Она иногда бывала такой странной, что я не знала, что и думать. Мэри Джеррард тоже отправилась в Лондон и собирается учиться на массажистку.
Кстати, помните, вы рассказывали мне о фотографии с подписью «Льюис», что видели у миссис Уэлман. Я тут разговорилась со старой миссис Слэттери, которая знает наперечет всю окрестную знать. Разговор зашел об именах, и я сказала, что имя Льюис встречается в здешних местах нечасто, но она сразу вспомнила о сэре Льюисе Рейкрофте из Форбс-парка. Он был убит в конце войны.
Тогда я сказала: он был большим другом миссис Уэлман из Хантербери, не так ли? Она как-то странно на меня посмотрела и говорит: да, они очень дружили, а по слухам, и не только дружили. Сначала она больше ничего не хотела рассказывать, а потом сказала: миссис Уэлман была вдовой, но они не могли пожениться, потому что у него уже была жена в сумасшедшем доме.
Подумать только, что сейчас развод получить так легко, а тогда его не давали даже в таких случаях! Помните этого симпатичного парня Теда Бигленда, что увивался за Мэри? Он был у меня и просил ее лондонский адрес, но я не дала. Я считаю, Мэри может найти себе кое-кого получше. Во всяком случае, мистер Р. У. просто потерял голову из-за нее. Попомните мои слова, поэтому его помолвка с мисс К. и расстроилась. И если хотите знать мое мнение, она им обоим это припомнит.
Старик Джеррард из сторожки быстро сдает, но такой же грубый и сварливый, как всегда. Он тут договорился до того, что Мэри, дескать, не его дочь. Но я его живо окоротила, можете мне поверить. Кажется, его жена была горничной миссис Уэлман».
Письмо от доктора Лорда мисс Элинор Карлайл, 24 июля:
«Дорогая мисс Карлайл, старый Джеррард скончался сегодня. Буду рад, если смогу Вам чем-нибудь помочь.
Ваш Питер Лорд».
Письмо от Элинор Карлайл Мэри Джеррард, 25 июля:
«Дорогая Мэри, огорчена известием о смерти Вашего отца. Я продаю Хантербери некоему майору Сомервеллу. Он хочет перебраться туда как можно скорее. Я сама приеду, чтобы разобрать бумаги покойной тети и вообще привести все в порядок. Не сможете ли Вы поскорее забрать вещи Вашего отца из сторожки? Надеюсь, у Вас все в порядке и Ваши занятия не очень Вас утомляют.
Искренне Ваша Элинор Карлайл».
Письмо от Мэри Джеррард сестре Хопкинс, 25 июля:
«Дорогая сестра Хопкинс, большое спасибо, что Вы написали мне об отце. Я рада, что он не очень страдал. Мисс Элинор пишет мне, что дом продан и что нужно поскорее освободить сторожку. Сможете ли Вы приютить меня, если я завтра приеду на похороны.
Ваша Мэри Джеррард».
Глава седьмая
В четверг 27 июля, утром, Элинор Карлайл вышла из дверей «Кингс армс» и минуты две стояла, поглядывая в оба конца главной улицы Мэйденсфорда. Внезапно с возгласом радостного удивления она быстро пересекла улицу.
— Миссис Бишоп!
— Как, мисс Элинор?! Понятия не имела, что вы здесь. Кто же вам прислуживает в Хантербери.
Элинор покачала головой.
— Я остановилась не там, а в «Кингс армс». Ведь я сюда всего на пару дней. Мне надо разобрать бумаги и вещи в доме. Вы знаете, я продала Хантербери, миссис Бишоп. Дом слишком велик для меня одной.
Бывшая домоправительница всхлипнула. Элинор поспешно перевела разговор на тему, более приятную для достойной дамы: не хочет ли та взять себе на память что-нибудь из мебели, оставшейся в Хантербери, и если да, то что именно.
Миссис Бишоп рассыпалась в благодарностях, а потом сказала:
— Я пока живу здесь у моей сестры. Не могла бы я чем-нибудь помочь вам в доме, мисс Элинор? Я могу пойти туда с вами, если желаете.
— Благодарю, миссис Бишоп, не надо. Есть такое, что хочется делать в одиночку.
Миссис Бишоп несколько обиделась.
— Как вам будет угодно, мисс Элинор.
— Затем она добавила:
— Эта, как ее, дочь Джеррарда, здесь. Она остановилась у сестры Хопкинс. Я слышала, сегодня утром они собирались в сторожку.
Элинор кивнула и пояснила:
— Да, я просила Мэри разобраться там. Майор Сомервелл, новый владелец, хочет переехать как можно скорее.
Обменявшись рукопожатием, женщины расстались. Элинор зашла в булочную и купила свежий хлеб, затем в другом магазине взяла полфунта масла и немного молока. Под конец она заглянула к бакалейщику.
— Я бы хотела какого-нибудь паштета для сандвичей.
— Слушаю, мисс Карлайл
— Мистер Эббот, хозяин, сам поспешил обслужить ее, отодвинув локтем приказчика.
— Что пожелаете: семгу с креветками, индейку с говяжьим языком, семгу с сардинами, ветчину с языком.
Доставая банку за банкой, он выстраивал их в ряд на прилавке. Элинор сказала:
— Теперь просто страшно есть рыбные паштеты. Они ведь часто бывают причиной отравления, не так ли.
Мистер Эббот был шокирован:
— Могу заверить вас, что это превосходный сорт, абсолютно надежный. У нас никогда не было никаких жалоб.
— Тогда я возьму семгу с анчоусами и семгу с креветками. Больше ничего, благодарю вас.
Был солнечный летний день. В Хантербери Элинор почтительно приветствовал младший садовник Хорлик, оставленный здесь для присмотра. Он хотел продолжать службу в Хантербери, и Элинор обещала замолвить за него словечко перед новым хозяином.
— Благодарю вас, мисс, — сказал садовник
— Мы все, видите ли, надеялись, что поместье останется в руках семьи. Еще раз благодарю вас, мисс.
Элинор пошла по направлению к дому. Ее внезапно затопила волна гнева и безудержной обиды.
«Мы все надеялись, что поместье останется в руках семьи…»
Она и Родди могли бы жить здесь! Она и Родди! Он тоже смотрел на Хантербери как на свой дом. Элинор и он вполне могли бы быть сейчас здесь вместе, готовя дом не к продаже, а к другой, счастливой жизни в нем, если бы не эта роковая случайность: встреча с девушкой, чья красота напоминает красоту дикой розы. Что, собственно, было известно Родди о Мэри Джеррард? Ничего, меньше, чем ничего. Настоящую ли Мэри он полюбил? Вполне возможно, она обладает превосходными качествами, но разве Родди знал что-нибудь о них? Нет, просто это жизнь еще раз подшутила — безумно и жестоко. Разве сам Родди не сказал, что это «наваждение»? Может быть, в глубине души он сам не прочь избавиться от него? Если Мэри Джеррард, например, умрет, не наступит ли день, когда Родди признает: «Все случилось к лучшему. Теперь я это вижу. У нас не было ничего общего…» И добавит с легкой грустью: «Боже, как она была прелестна».
Если что-нибудь случится с Мэри Джеррард, Родди вернется к ней, Элинор. В этом она была уверена. Если что-нибудь случится с Мэри…
Элинор повернула ручку боковой двери. Она шагнула из потоков теплого солнечного света в окутанный тенями дом и невольно вздрогнула. Все здесь казалось холодным, темным, недобрым. У девушки было такое чувство, словно в этом доме ее кто-то или что-то подстерегает.
Из холла она прошла в буфетную. Воздух в комнате был немного затхлым, и Элинор распахнула окно. Выложив на стол пакеты — масло, хлеб, небольшую бутылку молока, — она спохватилась: «Я же хотела купить еще кофе». В одной из жестянок на полке оставалось немного чаю, но кофе не было. «Впрочем, это не важно», — подумала Элинор.
Развернув две стеклянные банки с рыбным паштетом, она минуту смотрела на них. Затем вышла из буфетной и поднялась наверх. В комнате миссис Уэлман Элинор, открыв все шкафы и ящики, прилежно занялась разборкой одежды, складывая ее в аккуратные стопки.
В сторожке Мэри Джеррард беспомощно оглядывалась по сторонам. Она и представить себе не могла, что здесь все так захламлено. Потом на нее нахлынули воспоминания детства. Раздражительный и неласковый, отец и тогда не любил ее. Мэри неожиданно спросила у Хопкинс.
— Папа ничего не говорил, ничего не просил передать мне перед смертью?
— О нет, он перед этим около часа был без сознания.
Девушка медленно сказала:
— Все-таки, наверное, мне нужно было приехать и поухаживать за ним. В конце концов это был мой отец.
Хопкинс откликнулась с некоторым замешательством:
— Ну, это-то не имеет никакого значения. В наши дни дети и родители относятся друг к другу совсем иначе, чем прежде.
Она еще довольно долго распространялась на эту тему, после чего женщины обсудили, что делать с мебелью, и занялись разборкой вещей. Вслед за одеждой покойного старика очередь дошла до большой коробки, полной бумаг.
— Пожалуй, надо все это просмотреть, — без особого восторга сказала Мэри.
Они уселись за стол друг против друга, поставив коробку между собой.
— Чего только не хранят люди, — воскликнула медсестра, набирая пригоршню бумаг.
— Газетные вырезки, старые письма, всякий хлам!..
Мэри разворачивала какой-то документ.
— А вот папино и мамино брачное свидетельство. Выдано в Сент-Олбэнсе в 1919 году…
— Внезапно ее голос прервался, а в глазах отразились недоумение и испуг.
— Сестра…
— Что такое?
Голос Мэри дрожал.
— Разве вы не видите? Сейчас у нас 1939 год. А мне двадцать один. В 1919 мне был год. Значит, папа и мама поженились только после того, как?..
— Она не закончила фразу.
Хопкинс нахмурилась.
— Ну, и что из этого? Очень многие пары отправляются в церковь гораздо позже, чем следовало бы. Но если они все-таки женятся, то кому какое до этого дело.
Но девушка все не могла успокоиться.
— Вы не думаете, что поэтому отец не любил меня? Быть может, мама заставила его жениться на ней.
Хопкинс колебалась, Она слегка прикусила губу и сказала:
— Я думаю, это было не совсем так.
— На секунду замолчала и решилась:
— Ну, ладно, если вы так переживаете из-за этого, лучше вам узнать правду: Джеррард вам вообще не отец.
Мэри, потрясенная, смотрела на нее.
— Так вот, значит, почему он так ко мне относился!
— Может быть, — уклонилась от прямого ответа ее собеседница.
На щеках Мэри вспыхнули красные пятна.
— Может, это дурно с моей стороны, но я рада! Мне всегда было стыдно, что я не люблю своего отца, но если он мне вовсе не отец… А как вы об этом узнали?
— Джеррард много болтал перед смертью. Разумеется, я ничего не сказала бы вам, не подвернись этот документ.
Мэри погрузилась в свои мысли.
— Интересно, — задумчиво проговорила она, — кто мой настоящий отец.
Женщина постарше явно пребывала в нерешительности. Она открыла было рот, потом снова закрыла его. По-видимому, она не знала, как поступить. Вдруг на пол комнаты упала чья-то тень. Мэри и Хопкинс обернулись и увидели в дверях Элинор Карлайл. Та поздоровалась:
— Добрый день.
Сестра Хопкинс приветливо откликнулась:
— Добрый день, мисс Элинор. Чудная погода, не правда ли.
Элинор продолжала:
— Я приготовила несколько сандвичей. Не хотите ли перекусить со мной? Теперь как раз час, а вам далеко возвращаться домой для ленча. У меня здесь хватит на всех.
Хопкинс была приятно удивлена.
— Как это мило с вашей стороны, мисс Элинор. Действительно, не хочется прерывать работу и идти в деревню. Я надеялась, мы кончим сегодня утром. Обход я сделала пораньше, но здесь мы замешкались.
Мэри проговорила с благодарностью:
— Спасибо, мисс Элинор, вы очень добры.
Все трое прошли к дому, где Элинор оставила дверь открытой. В холле было прохладно, и Мэри слегка вздрогнула. Элинор взглянула на нее.
— В чем дело?
— О, пустяки, просто как-то не по себе, когда входишь сюда с яркого света.
Читать бесплатно другие книги:
