Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.) Симонова Татьяна
Копия
В РУССКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОМИТЕТ
КОМАНДУЮЩИЙ РУССКИМИ
ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ
на территории Польши
15 сентября 1920 года
№ 122, м. Скальмержице
На совещании, состоявшемся в присутствии начальника Административно-Хозяйственного отдела полковника Плесцова и начальника Этапно-Хозяйственного Отдела Армии полковника Соболевского, было решено пополнять отряд генерала Глазенапа возможно интенсивно и в первую очередь.
В настоящее время положение отряда рисуется в следующем виде:
Численность отряда, считая офицеров и нестроевых солдат, достигает 4230 человек, т. е. 50 % нормального состава, предусмотренного штатами.
Несмотря на всего лишь двухбаталионный[1110] состав пехотных полков, некоторые роты имеют боевой состав – 4 солдата, есть же роты, в которых солдат совершенно нет (приложение – боевой состав)[1111]. Специальные команды в полках (пулеметная, связи, конных разведчиков и т. п.) также весьма малочисленны и совершенно недостаточны для удовлетворения требований современной войны.
Необходимо также иметь в виду выделение кадров запасных частей, что явится существенно необходимым для пополнения отряда в будущем, которое еще более его ослабит.
Интенсивность удовлетворения отряда предметами артиллерийского снабжения также весьма мала и отряд до настоящего времени в этом отношении не боеспособен. Так, пехотных винтовок имеется лишь 30 % общей потребности, кавалерийские винтовки, карабины и шашки не получены, офицеры совершенно не вооружены, пулеметов имеется лишь по два на полк системы «Люиса», пулеметов же других систем, положенных на вооружение в полковых пулеметных командах, нет.
Артиллерия пушек не имеет; полученная одна легкая пушка для боя не годна. За получением 8 легких и 2 тяжелых пушек посланы в Варшаву приемщики, но когда пушки будут получены, сказать трудно.
Предметами инженерного обслуживания отряд также далеко не удовлетворен: шанцевый инструмент имеется в количестве от 30 до 50 % общей потребности. Вопрос снабжения средствами связи (телефонные, телеграфные аппараты, провод и т. п.) в таком же положении.
Вопрос пополнения конским составом далеко не разрешен: лошадей имеется лишь около 30 % штатного состава. Причем в большинстве лошади в плохих телах, почти все требуют ковки и выездки. В артиллерии, вследствие отсутствия орудий и зарядных ящиков, лошади несъезжены. Лошади не артиллерийского типа[1112].
Таким образом, все вопросы снабжения отряда разрешаются в настоящее время крайне неудовлетворительно, а этим, конечно, тормозится и общая боевая подготовка отряда: недостаток винтовок задерживает обучение стрелковому делу, отсутствие пулеметов – формирование пулеметных команд и их обучение и т. д.
Изложенное выше положение вопроса формирования отряда требует принятия крайних и экстренных мер к пополнению его и снабжению всем необходимым. В последнем отношении, насколько мне известно, отряд генерала Балаховича почему-то поставлен в лучшие условия и снабжается даже аэропланами.
При этом крайне существенными требованиями быстроты и успешности создания отряда считаю:
1) Оставление отряда на месте на весь период формирования, что вызывается: а) близостью размещения отряда к лагерям, в которых производится фильтрация военнопленных, идущих на пополнение отряда; б) необходимостью на новом месте (в случае переброски отряда) вновь устраиваться, что отнимает время, столь ценное для обучения.
2) Присылку укомплектований в отряд не непосредственно с фронта из перебежавших и захваченных в плен элементов большевистской армии, а из людей, прошедших уже фильтрацию в специально предназначенных для этого лагерях.
Наконец, расквартирование отряда в других лагерях (№ 5 и № 10) и необходимость частых поездок в Остров для урегулирования вопросов с Политическим комитетом вызывают крайнюю нужду в перевязочных средствах, которых в распоряжении моем и штаба не имеется, ввиду чего необходим безотлагательный отпуск двух автомобилей из трех, предусмотренных штатом.
Подл. под. вр. Командующий Русскими Вооруженными
Силами на территории Польши
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР Бобошко
Вр. и. д. Начальника Штаба
Генерального Штаба ГЕНЕРАЛ-МАЙОР Симонов
Верно: Врид пом. нач. Опер. отд. Шт. Ком. (подпись неразборчива)
Архив ДРЗ им. А. Солженицына. Ф. 39. Оп. 1. Д. 91. Л. 1–2. Машинописная копия.
Приложение 6
Письмо генерала Л. А. Бобошко Б. В. Савинкову о снабжении польскими военными властями Русского отряда
Копия
КОМАНДУЮЩИЙ РУССКИМИ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ТЕРРИТОРИИ ПОЛЬШИ
15 сентября 1920 г., № 124
м. Скальмержицы
На № 308
Милостивый Государь
Борис Викторович
Необходимость объединения всех борющихся с большевиками сил под руководством генерал-лейтенанта барона ВРАНГЕЛЯ, необходимость, с которой Вы соглашаетесь в письме Вашем от 11-го сего сентября, была для меня совершенно очевидной с самого начала моей деятельности по формированию Русских Вооруженных Сил на территории Польши. Подчинение отряда генералу ВРАНГЕЛЮ и уклонение от проведения какой-либо самостоятельной политики являлось для меня тем непременным условием, на котором я только и согласился остаться в Польше и посильно помочь генерал-лейтенанту ГЛАЗЕНАПУ в его работе по организации Русского отряда, которым я ныне командую.
Участвуя в формировании отряда и, естественно, заинтересованный его скорейшей боевой готовностью, я не мог не заметить разницы в отношении к нему – открыто стоявшему на почве изложенных мною Вам и Вами, согласно письму Вашему, разделяемых воззрений, и к отрядам есаула Яковлева и Булак-Балаховича, ген. ВРАНГЕЛЯ не признавших. В то время как отряд Булак-Балаховича исправно и в избытке всем снабжался, отряд ген. Глазенапа первые полтора месяца формирования не получал, как Вам хорошо известно, абсолютно ничего. Начавшееся лишь одновременно с требованием в двухдневный срок выступить на фронт (требование, невозможность выполнения которого была создана и польскими военными властями), его впоследствии отменившими, снабжение отряда было, как Вы помните, распоряжением начальника Русского Эвакуационного Комитета прекращено после посылки генералом Глазенапом Военному Министру Польши просьбы о переброске отряда в Крым и поставлено в зависимость от сдачи генералом Глазенапом командования отрядом.
И сейчас снабжение и пополнение отряда идет далеко неудовлетворительно, так, что полки лишены возможности за отсутствием достаточного количества солдат развернуть полностью все штатные роты, что, конечно, отзывается на боеспособности частей.
Выход отряда, носителя Русского имени, на фронт не может не иметь большого политического значения, не в смысле, конечно, только дачи этим выходом возможности гласно проявить свою деятельность Русскому Политическому комитету – я это вполне сознаю. Но выход этот может состояться лишь тогда, когда отряд будет снабжен в достаточной степени всем необходимым для поддержания в бою чести своего Русского знамени и когда на это будет получено соответствующее приказание от русского военного представителя, через посредство которого, согласно приказу от 28 августа с. г., за № 785 (приказ по Армии от 7 сентября № 59), подчинен ныне временно, вверенный мне отряд ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ всеми Русскими Вооруженными Силами.
Прошу Вас верить чувству глубокого моего уважения и всегдашней готовности к услугам.
Подписал Л. Бобошко
Верно: за вр. и. д. нач. опер. отд. В. В. Дейтрих
Архив ДРЗ им. А. Солженицына. Ф. 39. Оп. 1. Д. 93. Л. 15.
Машинописная копия.
Приложение 7
Из телеграммы корреспондента РОСТА А. Кричевского из Риги в НКИД о позиции польской делегации на мирных переговорах по отношению к П. Н. Врангелю, Б. В. Савинкову и по украинскому вопросу[1113]
Не для печати
Москва Чичерину № 8
Рига. 25/9-1920 г.
Сегодня утром я беседовал с членом польской делегации Барлицким[1114]. Беседа продолжалась около полутора часов. В самом начале Барлицкий сказал мне, что уже в самом факте изменения состава Российско-Украинской делегации он усмотрел подлинное желание со стороны России достигнуть мира. Минская делегация производила на него впечатление не делегации мира, а делегации войны, хотя сам Данишевский и Смидович произвели на него очень хорошее впечатление. Новый состав Российской делегации давал ему еще на пути в Ригу надежду, что этот состав назначен именно для достижения мира. Вчерашняя декларация Ц.И.К.[1115] укрепила Барлицкого в этом убеждении и такое же впечатление, по его мнению, произвела на всех членов делегации. Барлицкий считает, что декларация Ц.И.К. окончательно утверждает, что путь к миру ясно определился.
Взаимные подозрения исчезают теперь окончательно. В намерениях польской делегации добиться мира и не путем диктования каких-либо неприемлемых условий, а путем неуклонного проявления «внутренней учтивости» не следует сомневаться. В составе польской делегации 4 члена – Барлицкий, Домбский, Керн и Василевский, которые объединены почти однородными настроениями, и могущие возникнуть неожиданности со стороны националиста Грабского абсолютно не страшны, да и вообще националисты сейчас в Польше окончательно скомпрометированы.
На мой вопрос, насколько Польша свободна при ведении мирных переговоров от французского давления, Барлицкий ответил: категорически заявляю, что на условия, которые вчера были оглашены нами на заседании, Франция не имела никакого влияния, не имеет этого влияния и сейчас и не будет его иметь во всем ходе переговоров. У нас есть с Францией общие интересы, но это относится только к германской опасности. Как видите, несмотря на шумиху французской печати о том, что мы должны выставить требование о разоружении Красной Армии в целях облегчить положение Врангеля, мы в оглашенных вчера условиях ни звука об этом не сказали. Мы отлично понимаем, что и нам и вам не желательно содержать армии, но мы же не можем идти на разоружение ввиду германской опасности, а вам ввиду врангелевской опасности. Мы также отлично понимаем, что ликвидацией польского фронта вы быстро забьете Врангеля в крымскую бутылку. Франция, конечно, очень заинтересована в врангелевской операции и очень хотела бы, чтобы русско-польский конфликт продолжал оказывать Врангелю помощь, но от нас она ничего положительного получить не может. В конце концов, помощь Франции нам надо ставить на чисто коммерческую почву. Франция дает нам оружие, потому что у нее осталось его очень много, но она подает нам вместе с оружием очень и очень большие счета. Как член Совета Обороны я также могу категорически утверждать, что шум о «военном плане генерала Вейгана» раздут. Ген. Вейган внес лишь в план обороны Варшавы незначительные коррективы.
На мой вопрос о том, как терпит П.П.С. Савинковский комитет и его отряды, Барлицкий ответил: Сов. Россия создала у нас Савинкова и его отряды. Вначале даже о попытках Савинкова не могло быть и речи, и они пресекались в корне. Вам известно, что наша партия приняла мою формулу против нашего вхождения в коалиционное министерство. А когда стала угрожать опасность Варшаве, я сам убеждал нашу партию в необходимости войти в коалиционный кабинет, а отсюда понятно, что мы готовы были использовать всякого и всякую организацию. Теперь наше положение в отношении Савинкова, конечно, щекотливое, ибо эти люди дрались на фронте рядом с нами. Но выход какой-либо будет найден, и этот выход будет зависеть от общего хода наших переговоров.
Что же касается переговоров представителя Врангеля генерала Махрова в Варшаве, то они носят исключительно частный характер, и мы никакого значения им не придаем.
По вопросу об Украине Барлицкий говорил довольно много и подробно. Он заявил, что, хотя он был противником похода Пилсудского на Украину, он может засвидетельствовать, что и у Пилсудского не было планов под видом независимости превратить Украину в польскую провинцию. Пилсудский давно перестал быть социалистом, он уже давно больше милитанат[1116], чем общественный работник, но свой романтический план предоставления Украине действительной возможности самоопределиться через Петлюру он проводил, несмотря на домогательства националистов, неуклонно без […][1117] задних мыслей. После долгой борьбы в период наступления на Киев было издано распоряжение, воспрещающее польским помещикам из пределов Украины возвращаться туда. Тем не менее, под разными предлогами и под разными флагами, в качестве членов Красного Креста и других организаций помещики проникли на Украину и, очевидно, заранее условившись, съехались в Житомире. В одно из заседаний этих помещиков в Житомире явились польские жандармы и, установив, что это действительно приехавшие из Польши украинские помещики-поляки, задержали их и отправили в Варшаву. Пилсудский имел твердое намерение созвать на Украине Конституанту.
Наши отношения с Петлюрой и взаимные обязательства в данный момент остаются в силе. Потому что Петлюра – на фронте, а в противном случае его армия не была бы на фронте. В силу всех этих обстоятельств, украинский вопрос явится для нас вопросом «точки над и». Мы, конечно, отлично понимаем, что ставить вопрос об отказе вашем от советского строя на Украине бесполезно, несмотря на то, что мы остаемся сторонниками демократического самоопределения, или, как вы его называете, «буржуазно-демократического».
Тем не менее, мы будем просить побольше фактов для доказательства, – и чтобы нам лично убедиться, – что Советская Украина является независимой и что самоопределение рабоче-крестьянской Украины в форме советского строя является подлинной волей трудящихся Украины. До сих пор мы таких фактов не имеем. Наоборот, мы рассматриваем полномочия Русско-Украинской делегации и видим, что они подписаны в Москве. Председателем украинского Правительства является Раковский, которого мы понимаем не как представителя украинских масс, а как представителя коммунистической Москвы.
Мы, конечно, понимаем, что Россия без Украины и, наоборот, Украина без России экономически жить не могут. Но мы стоим на точке зрения самоопределения, и хотя мы далеки от навязывания наших принципов самоопределения, мы поставлены в отношении Украины сейчас в такое положение, что нам нужно побольше фактов, свидетельствующих, что нынешняя форма украинского самоопределения исходит из подлинной воли украинских трудящихся масс. Нужно, чтобы с вашей стороны было выявлено максимум в этом смысле доказательств и чтобы это было поставлено в форме внутренней учтивости[1118].
Я понял из беседы в этой части, что и П.П.С. и людовцам эти доказательства нужны для ликвидации своих отношений с Петлюрой, что им нужен удобный выход. На мое заявление, что всякие попытки постановки с их стороны вопроса о неприемлемости советского строя на Украине встретит категорический отпор и что об этом им не следует даже говорить, Барлицкий ответил, что в такой форме они вопроса ставить не собираются, но ставить они его все-таки будут, в более мягкой форме.
По вопросу о Белоруссии Барлицкий заявил, что этот вопрос не будет в ряду первостепенных. Конечно, нам, говорит Барлицкий, желательна форма демократического самоопределения и независимости Белоруссии. Не все же первенство должно принадлежать Вам в утверждении принципов и форм государственного устройства, говорит Барлицкий. Белорусский вопрос, однако же, я не считаю столь существенным, добавил он.
В конце беседы Барлицкий подчеркнул, что сплоченное большинство мирного соглашения в составе польской делегации не может нарушаться, русская сторона должна об этом знать и со своей стороны должна действовать в этом смысле.
Кричевский
АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 208. Д. 77 (52479). Л. 47–50.
Машинописная копия.
Приложение 8
Предложение П. Н. Врангеля К. Г. Маннергейму о военном сотрудничестве
ГАРФ. Ф. 6094. Оп. 1. Д. 2. Л. 1. Машинописная копия.
Приложение 9
Телеграмма заместителя председателя советской делегации на мирных переговорах с Латвией Я. С. Ганецкого Г. В. Чичерину о вербовке в антисоветские формирования Б. В. Савинкова
«Т. Чичерин, надо обязательно[1119] послать офиц. ноту по этому и всех таких случаях. Предпишите это циркулярно всем предст[авите] лям РСФСР за границей.
25/Х
ЛЕНИН»[1120]
Вх. № 654. 23/Х–1920 г.
Копия
Рига. Нр. 774. Бол. 23/10. Наркоминдел. Чичерину. Нр. 60.
В либавском органе социал-демократов Страднеку Авизе опубликовано следующее письмо: «По имеющимся сведениям 46 (М.М.)[1121] сентября переехал немецкую границу у Полангена известный агент Бермонта граф Пален, у которого конфискованы письма, адресованные агенту политической комиссии Врангеля в Варшаве Савинкову, письмо подписано неким Дикгоф-Деренталем. Выдавая себя за тайного савинковского агента у латвийского правительства, Деренталь между прочим свидетельствует, что в Латвии происходит вербовка солдат для армии Врангеля, что солдаты отправляются из Латвии на пароходах под видом польских беженцев в Мемель и дальше в Польшу. В том же письме Деренталь сообщает, что представитель Савинкова вместе с представителями латвийского правительства и высшего командования латвийской армии имел тайное совещание в Риге, в котором приняли участие Ульманис, Меерович, его товарищ Адбат и начальник штаба генерал Радзин. В письме сказано, что агентам Савинкова удалось достичь известного контакта с латвийским правительством по вопросу о взаимном выступлении с Врангелем, результатом этого выступления будут свержение совправительства, восстановление неделимой России, за что Врангель обещает независимость Польши и Латвии, между тем как Эстония, Литва и Украина получают лишь автономию.
Оказывается, что в Риге почти открыто действует вербовочное бюро армии Врангеля, которое получает материальную поддержку Савинкова и перевозит солдат на пароходах, принадлежавших Латвии; также известно, что оригиналы отобранных документов у Палена, посланные начальнику штаба генералу Радзину, уничтожаются высшими военными чинами и савинковскими агентами с целью скрыть следы. В ночь с 15 на 16 октября переехал германскую границу посланный министерством иностранных дел Латвии внешнего разведочного отделения Фальковский, агент царской контрразведки, который вез 4 пакета, запечатанные печатями латвийского правительства.
Пакеты были адресованы Савинкову. Посылка была сопровождена бумагой латвийского правительства, адресованной Савинкову, за подписью министерства иностранных дел штабом пограничной охраны с целью скрыть от осмотра. Такое поведение мы квалифицируем как открытое предательство и, принимая во внимание, что продолжение такой политики может иметь пагубные последствия для Латвии, мы обращаемся со следующим запросом: известно ли всем членам правительства о выше приведенных фактах и принимает ли весь кабинет ответственность на себя за такую политику. Мы требуем опубликования тайных писем, отобранных у графа Палена, и также исчерпывающего ответа правительства перед Учредительным собранием. Подписи: члены Учредительного собрания Латвии: Рудовиц, Эльянс, Калнынш, Целевс».
По поводу этого письма появляются заметки в рижской прессе. Этот неслыханный скандал опять вызовет кризис кабинета. Социал-демократы затребовали созыва экстренного заседания учредилки. Состоялось заседание председателей всех латышских фракций, без участия немецкой и русской. На одном из таких заседаний допрашивали всех указанных в письме лиц. Ответы были гладкие, но когда начались перекрестные допросы, говорят, допрашиваемые смутились. Ульманис, взволнованный, в конце отказался от дальнейших допросов, заявив: я ничего не знаю, спросите Мееровича. По полученным сведениям, заседание учредилки пока отложено и против указанных лиц возбуждено официальное уголовное следствие особой комиссией учредилки, недавно созданной.
Говорят также, что Меерович главным образом в этом деле скомпрометирован и что министерский кризис неминуем. Как Вам известно из моих сообщений, я об этой вербовке говорил с Чаксте, Весманом и Мееровичем; последний сам рассказал мне о перехваченном на границе письме. Официальной ноты я не посылал[1122], так как по существу никакого удовлетворяющего меня ответа не получил бы, а устный протест заявил Мееровичу.
Убедившись, что вербовка продолжается, вчера, например, отправлено 43 человека – я счел нужным указать в интервью с сотрудником Социал-демократа, как раз ко мне явившимся, что мне хорошо известна эта вербовка. Самые важные места из моего интервью цензурой не были пропущены, и пресса подняла во всю прессу[1123] разъяснения с указанием на места, пропущенные цензурой. Теперь же пресса сама начинает волноваться по поводу вербовки. Правда, не все газеты успели откликнуться. Завтра, можно надеяться, инцидент этот будет главной темой дня.
2 октября 1920. Нр. 0141.
Ганецкий.
АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 208. Д. 75 (52477). Л. 12–12 об.
Машинописная копия.
Приложение 10
Письмо заместителя председателя РЭК Д. В. Философова председателю Варшавского комитета Земско-городского комитета П. Э. Бутенко
РЭК
Начальник Общего отдела
Вх. № 3
___марта 1921 г.
№ 195, г. Варшава
Господину Председателю Варшавского Комитета Земско-Городского Союза[1124]
П. Э. Бутенко
Имею честь препроводить Вам для представления князю Г. Е. Львову краткие сведения о нуждах РЭК в Варшаве и о количестве находящихся на его попечении беженцев.
Бывшие армии ген. Пермикина и ген. Булак-Балаховича 1-го интернированы на положении беженцев, в различных лагерях, причем кормовое довольствие взяло на себя Польское правительство и, в общем, это довольствие надо признать вполне удовлетворительным.
РЭК со своей стороны преисполнен чувством благодарности к Польскому правительству, которое обеспечивает кровом и пищею бывших русских воинов.
Но, конечно, этим не обеспечиваются все насущные нужды интернированных беженцев. Беженцам необходимо выдавать хотя бы самые незначительные суммы на руки, в виде ежемесячного пособия, примерно в размере 10 франков на человека.
Далее, РЭК озабочен доставлением интернированным беженцам хотя какой-либо пищи духовной. Потребность в книгах и газетах громадна. Потребность учиться – также велика. Для этого необходимы не только учебники, но и учителя, т. е. люди, которые постоянно пребывали бы в лагерях, посвящали бы все свое время на обучение всех желающих.
РЭК старается по мере своих скудных средств оказывать интернированным беженцам и этого рода помощь, считая, что моральная поддержка беженцев столь же существенна, как и поддержка материальная. Однако недостаток средств не дает Комитету возможности поставить культурно-просветительную работу на должную высоту.
В настоящее время беженцы, находящиеся на попечении РЭК, распределены по следующим лагерям: Радом, Рожаны, Плоцк, Торн, Луков, Остров Ломжинский и Щепёрно.
Примечание. По просьбе РЭК лагерь в Щепёрно в настоящее время эвакуируется, и люди распределяются по другим.
Число это несколько ниже действительности, а потому Комитет в определении необходимых ему средств исходит из цифры в 12 тысяч.
Минимум ежемесячного пособия, выдаваемого беженцам на руки, РЭК определяет в размере 10 французских франков на человека, т. е. 120 тысяч франков в месяц.
Само собой разумеется, что означенная сумма будет распределяться между беженцами в зависимости от индивидуальных нужд и потребностей каждого.
На культурно-просветительную деятельность РЭК полагает необходимым ассигновать 30 тысяч франков в месяц. Таким образом, РЭК ходатайствует о субсидии в размере 150 тысяч франков ежемесячно.
Определяя сметой период в три месяца (март, апрель, май), РЭК ходатайствует об открытии ему кредита в размере 450 тысяч французских франков.
Заместитель председателя – Д. Философов.
ГАРФ. Ф. 7003. Оп. 1. Д. 148. Л. 147–178.
Рукописный подлинник.
Приложение 11
Рапорт полковника генерального штаба Польши Ст. Довойно-Соллогуб начальнику штаба о необходимости выселения генерала Б. С. Пермикина и других офицеров за пределы Польши
Варшава, 06.04.1921.
Станислав Довойно-Соллогуб
полковник генерального штаба
Начальнику генерального штаба
Рапорт
Три недели назад я подал рапорт, в котором сообщал, что г. Б. Савинков просил выпустить из тюрьмы ген. Пермикина и других заговорщиков, принимавших участие в покушении на него, и выселить их за пределы Польши.
Г[осподин] Савинков просил об этом на основании того, что старый революционер не хочет использовать тюрьму против своих политических врагов, тем более, что заключение их в тюрьму может покрыть их ореолом мученичества в среде определенных российских кругов. Накануне Рождества эти люди были выпущены, но до сих пор находятся на территории Польши.
Как я уже сообщал, раскол в российской колонии происходит на основе двух политических течений. С одной стороны – в лице г. Савинкова новая, т[ак] наз[ываемая] «третья Россия», искренне признает Рижский мир и право на самоопределение всех народов, живших на территории всей Российской империи, и желает дружественных отношений с Польшей. С другой – в лице г. Пермикина и др. осколков старой России, сотрудничающих с Германией, мечтающих о царе, собирающих и присоединяющих все земли вокруг Москвы.
Генерал Ниссель не раз мне говорил, что установил контакт ген. Пермикина с Германией во время своего пребывания в балтийских государствах, где также находился ген. Пермикин.
Оставить ген. Пермикина и его товарищей в Польше – вредно для нашего общего дела. Вокруг него собирается российская реакция, которая старается навредить работе Савинкова, смотрит постоянно на Германию и даже ведет агитацию в концентрационных лагерях.
Эту партию поддерживают и некоторые наши силы, главным образом владельцы имений за границами Польши и те, кто недоволен земельной политикой Савинкова.
На основе вышесказанного, предлагаю немедленно выселить за пределы Польши ген. Пермикина и всех тех, кто принимал участие в организации покушения, тем более, что об этом Савинков просил лично.
Ст. Довойно-Соллогуб
полковник Генерального Штаба (Подпись живая)
РГВА. Ф. 461. Оп. 1. Д. 142. Л. 22. Машинописный подлинник.
Перевод с польского языка Т. М. Симоновой.
Приложение 12
Письмо полковника Саламанова об интернировании 2-й стрелковой дивизии 3РА в Торуни
Седьмого января 1921 г. 2-я Стрелковая дивизия была направлена в район своего интернирования в г. Торн и была размещена на форту Стефана Батория.
Уже с самого начала формирования дивизии начало определенно выясняться, что Русский Эвакуационный Комитет[1125] не может или не хочет, по различным причинам, выполнить свои обязательства по отношении дивизии; содержание не выплачивает, обмундирования не выдает.
Во время нахождения на Украине часть[1126] не выдавалась, вооружения было совершенно недостаточно, так что дивизия даже не смогла участвовать в боях против большевиков. Все вместе взятое вызывало крупное недовольство против РЭК.
В период формирования армии и после, когда она находилась на Украине, дивизия была только в материальной зависимости от РЭК и под его политическим руководством.
После же перехода на территорию Польши и интернирования со стороны комитета совершенно определенно выяснилось намерение захватить также в свои руки и военное командование, что, конечно, также вызвало недовольство в дивизии. В этом направлении РЭК через своих агентов вел соответствующую пропаганду. Около 15 января приехал в Торн командующий армией генерал-майор Пермикин и разговаривал с командирами частей, офицерами и солдатами, причем выяснилось, что комитет предлагает армию упразднить, а создать Отряды № 1 и № 2 и организовать Управление интернированных, во главе которого станет г. Одинец[1127].
29 января приехал генерал Ниссель, которому было вручено ген. – лейт. графом Паленом ходатайство оказать содействие для передачи интернированной дивизии в непосредственное подчинение польскому командованию.
2 февраля приехал начальник УПИН[1128] г. Одинец, который заявил, что содержание за прошлое время уплачено не будет. С 1 же февраля лишь будет выдаваться пособие в размере 500 марок на офицера и 100 марок на солдата в месяц. Интернированная дивизия всецело во всех отношениях подчиняется ему как начальнику Управления интернированных; никакие компромиссы со стороны последней не допускаются.
Здесь выяснилось, что ген. Пермикин дал согласие на упразднение армии и переименование ее в Отряд и протокол об этом им подписан.
После этого ген. – лейт. граф Пален и командиры частей заявили, что интернированная дивизия подчиняться ему не будет. На что г. Одинец заявил, что отрешает всех от командования. Впоследствии выяснилось, что, несмотря на заявление г. Одинца командирам частей, что армия будет вне политики, на следующий день им было предложено г. Столповскому, лектору комитета, заложить в Дивизии тайные ячейки Союза Возрождения России политического характера с социалистическим направлением, на что г. Столповский не согласился и сообщил об этом графу Палену, в присутствии командиров частей.
4 февраля приехал на форт Батория г. Одинец в сопровождении полковника Гавронского, начальника интернированных в Торне, и устроили настоящий митинг. Польским командованием приняты были меры охраны, на всякий случай, расставлены часовые по валам. Несмотря на чисто митинговый и разлагающий характер речей г. Одинца, большинство все-таки было против комитета.
8 февраля польское командование в Торне получило приказание Военного Министерства не подчинявшийся командный состав перевести в Дембию, красноармейский лагерь под Краковом.
11 февраля командный состав в количестве 9 человек в сопровождении польского офицера был отправлен в Дембию, туда прибыл 13 и был арестован в отдельном помещении с приставлением часового и применением режима и пайка пленных большевиков.
21 февраля все были переведены в Ржешув, где было разрешено жить без права выезда и без всякого пайка и содержания, результатом чего было продано все, что возможно, из одежды и вещей вплоть до нательного креста и обручального кольца; и все же очень часто приходилось голодать в буквальном смысле этого слова.
10 мая командный состав 2-й Стрелковой дивизии был освобожден и получил разрешение приехать в Варшаву для получения заграничных паспортов. В последний месяц перед освобождением польские власти оказывали денежную помощь.
18/V-21. Варшава
Полковник Саламанов
Архив ДРЗ им. А. Солженицына. Ф. 39. Оп. 1. Д. 89. Л. 11–12 об. Рукописный подлинник.
Приложение 13
Докладная записка начальника казачьих частей в Польше М. Н. Гнилорыбова Б. В. Савинкову о принятии казаков на польскую службу[1129]
Начальник частей интернированных
в Польше, г. Варшава. № 28
23 августа 1921 г.
Председателю Ликвидационной
комиссии РЭК в Варшаве Б. В. Савинкову
Докладная записка о принятии казаков на польскую службу
В октябре 1917 г. в России власть была захвачена большевиками.
На некоторых местах им было оказано упорное сопротивление, но и героическое упорство противников советской власти было быстро сломлено и советы, закрепляясь, распространились все дальше от центра – Москвы, на окраины.
В январе месяце 1918 года большевизм докатился до пределов Дона.
Здесь советская власть встретила в начале своего проникновения если не открытое сопротивление, то молчаливо-упорное нежелание принять ее. Вследствие этого советская власть очень медленно распространялась на Дону и, к моменту вооруженного восстания казаков, она не успела распространиться во все станицы Дона. Поднявшись на борьбу против коммуны в марте – апреле 1918 года за вольность своих степей, за право жить самостоятельно, казачество не прекратило этой борьбы в течение двух лет и только в марте 1920 года у берегов Черного моря, на пристанях Новороссийска, оно, не по своей вине, сложило оружие.
Новороссийск дал советской власти значительное число пленных – казаков, пошедших на пополнение рядов красной армии или же на формирование новых частей ея.
Дав красным новые силы, Новороссийск оставил глубокий след в настроениях казачества: у казаков наступил момент переоценки ценностей.
Эта переоценка пошла по двум направлениям: одни казаки увидели «силу» красных, решили, что дальнейшая борьба с ними при всяких условиях, при всяких возможностях – немыслима. Придя к этому, часть казачества с ропотом в душе, но без протеста, подчинилась советской власти и пошла к ней на службу. Это была меньшая часть казачества.
Более значительная часть казачества увидела причины своего поражения, заключавшиеся в политической обстановке, те причины, которые не могли дать победы, а должны были неминуемо дать только поражение и дали его.
Поняв причины своего поражения, очутившись в силу суровой необходимости в рядах красной армии, казачество стало искать новые пути, идя по которым можно было бы прийти к победе над своим врагом; те пути, на которых не было бы колючих терний, хотя бы в виде «Единой – Неделимой», которые, заливая обильно путь казачьей кровью, привели к Новороссийску.
Эти новые пути были найдены, когда казаки в составе ненавистной им красной армии подошли к рубежам Польши, воскресшую самостоятельность которой советы хотели задушить своими красными щупальцами. Они хотели сделать с Польшей то же, что сделали с Доном.
Тогда стало понятно, что Польша борется за те же идеалы, за которые боролись казаки на равнинах Юга, в рядах Донской Армии.
Увидев в поляках своих братьев по духу, борющихся за свободу и счастье Родины, казаки не только не стали стрелять в своих братьев, но полками, сотнями, взводами и поодиночке бросали ряды красных и шли в Польшу, имея целью снова принять участие в борьбе с красными насильниками, уничтожившими братство и вольность родного края.
Желание казаков продолжить борьбу с красными было встречено польским командованием вполне благожелательно и казаки, перешедшие 31 мая 1920 года на сторону Польских войск, 12 июля того же года приступают к формированию, и в августе месяце, в первых числах, под именем Донской особой казачьей бригады, появляются на фронте в составе 3-й Польской армии.
В августе месяце на сторону Польских войск перешел Донской казачий полк под командой полковника Духопельникова. Этот полк вошел в состав отряда генерала Булак-Балаховича.
Казаки же, переходившие небольшими партиями или поодиночке, направлялись в г. Калиш, где формировались казачьи полки: Донской, Уральский и Оренбургский, которые в состав Польских войск не вошли и участия в борьбе Польши с советами принять не успели.
Перед заключением перемирия с Совдепией, полки из Калиша были в начале прошлого года переброшены в район Изяслава и Волочиска, образовав Третью Русскую армию, в которую была передана из 3-й Польской армии и Донская Особая Казачья Бригада.
Третья Русская армия, как таковая, просуществовала самое короткое время и была вынуждена 22 ноября прошлого года перейти польскую границу и интернироваться.
Все русские антисоветские войска были размещены по концентрационным лагерям.
Жизнь в лагерях, проходя в абсолютной праздности, удручающе действует на казаков, кроме того, содержание их ложится непроизводительным бременем на казну ПОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА.
Лагерная бездеятельность настойчиво заставила казаков призадуматься о дальнейшей судьбе своей, об устройстве своей жизни, ибо быть бременем у польского правительства, причинять ему лишние заботы казаки долго не в состоянии.
Начинается искание выхода из создавшегося положения. Выход имеется, и, можно сказать, почти единственный: устройство на работы, т. е. мирная жизнь.
Что же означает переход казаков на мирное положение? Признание своего поражения, признание, что лившаяся три года на родных степях казачья кровь лилась напрасно. Переход на мирную жизнь для казака – отказ от своей родины, отказ от возможности вернуться домой, к своей семье.
Да может ли вообще казачество отказаться от тех идеалов, которые выросли у него среди крови, под гул орудий? Нет, не откажется, ибо отказ будет равносилен самоубийству.
Казаки, даже при безотрадном положении настоящего, считают, что борьба с коммуной еще не окончена, что она только временно приостановилась, но что скоро она вспыхнет с новой силой и будет борьбой решительной, последней схваткой не на живот, а на смерть.
Когда и по какой причине вспыхнет снова вооруженная борьба с коммуной, казачество не знает.
Быть может, борьба начнется там, внутри России, где население, доведенное советской властью до отчаяния, возьмется за оружие, чтобы свергнуть ненавистную ему власть, а если не свергнуть, то чтобы скорее умереть, дабы не видеть, не чувствовать всех ужасов, издевательств русской современности.
Второе предположение – коммунизм, мечтая о мировой революции, начинает свое движение на Западе.
Первой страной, на которую обрушатся силы красных, будет Польша, ныне приютившая казаков.
Ей снова придется выдерживать, быть может, страшный напор красных войск, несущих на штыках своих разорение, позор краю, расстрелы, гибель семьи, общества и всей культуры.
Это время, быть может, гораздо ближе, чем мы думаем. Итак, борьба с коммуной неизбежна, вопрос только во времени. К этой борьбе мы должны готовиться, должны накопить необходимый запас сил, чтобы выйти из нее победителями.
Если казаки, доказавшие свою ненависть к коммунистам трехлетней борьбой с ними, доказавшие своей храбростью и мужеством любовь к свободе (а только любя собственную свободу можно уважать и признавать свободу другого), разойдутся по вольным работам из состава войсковой организации, то как боевая сила они теряют всякую ценность, и тогда произойдет не накопление сил для борьбы с коммуной, а распыление этих сил, крайне выгодное для наших общих врагов.
Только состояние войсковой организации, только военная служба может не только сохранить эту силу, но и, сохранив, укрепить ее.
Предугадывая перспективы грядущего, казаки выразили единодушное желание поступить на службу в ряды польской армии, хотя бы в качестве пограничной стражи.
В настоящее время казаки, интернированные в Польше, образуют сводно-казачью дивизию, состоящую из пяти полков и одного артиллерийского дивизиона (2 батарейного состава), общею численностью до 5000 шашек, и расположенную в лагерях при Острове Ломжинском и в Торне.
О желании казаков служить в рядах польской армии, с ходатайством о приеме их на службу, было доведено до Начальника Государства маршала Пилсудского (приложения 1 и 2)[1130].
Польское правительство относится к этому ходатайству вполне сочувственно, что видно из Вашего письма на имя полковника графа Довойно-Соллогуба (Приложение 3)[1131] и из письма на Ваше имя от начальника Генерального Штаба генерала Сикорского (приложение 4).
Не может ли прием казаков на польскую военную службу вредно отозваться на интересах Польши, если не настоящего, то будущего?
Не только не отзовется вредно в интересах Польши, но может принести значительную пользу.
Казаки по своей природе демократичны и, разбросанные теперь по Болгарии, Сербии и Турции, они мыслят всюду одинаково, но только в единственной стране, в Польше, они имеют возможность свободно высказывать свои взгляды, свои чаяния и надежды на будущее. Как в Сербии, так и в Болгарии и Турции, находясь в полной материальной зависимости от монархистов-единонеделимцев, казаки принуждены были молчать и смотреть только на север, на Польшу, и ждать, когда же здесь загорится яркий, светлый день казачества.
Как только наступит этот день, казаки из Болгарии, Сербии, Турции, бросив Врангелей, Богаевских, пойдут в Польшу, чтобы здесь стать под знамена, на которых написан лозунг: «Братство и Свобода народов».
Казачество, находящееся в Польше, вполне усвоило этот лозунг и твердо стало на путь, ведущий к осуществлению его в жизни, и с этого пути оно не сойдет.
Пока имеется незначительный факт, который, однако, ясно доказывает, что казачество, став на новый путь, порвало решительно с прошлым.
Читать бесплатно другие книги:
