Щелкни пальцем только раз Кристи Агата

– Но кто же? Кто она? Я имею в виду миссис Ланкастер, или миссис Йорк... Все это нереально, взято с куста... роза... Так кто же она на самом деле?

Филипп Старк резко проговорил:

Вы когда-нибудь читали «Пер Гюнта», миссис Бересфорд?

Он подошел к окну, постоял там с минуту, глядя в сад, затем резко обернулся:

– Она была моей женой, помоги мне Бог.

– Вашей женой? Но ведь она умерла. Табличка в церкви...

– Она умерла за границей, это я распустил такой слух и поместил мемориальную табличку в церкви в память о ней. Люди обычно стесняются задавать вопросы скорбящему вдовцу. К тому же я уехал из этих мест.

– Некоторые говорили, что это она вас бросила.

– Это меня устраивало.

– Вы ее увезли, когда узнали... узнали про детей?

– Так, значит, вы знаете про детей...

– Она мне рассказала... Это... это невероятно.

– Почти все время она была вполне нормальным человеком – никто бы никогда не догадался. Но полиция начала подозревать... Мне пришлось принимать меры... Я должен был ее защитить... Спасти... Вы понимаете?.. Можно ли это понять, хоть в какой-то степени?

– Да, я все понимаю.

– Она была... так хороша когда-то... – Голос его задрожал. – Вы видите ее... здесь. – Он показал на портрет на стене. – Уотерлили. Она была отчаянная девица – всегда и во всем. Ее мать – последняя представительница рода Уоррендеров... Старинная фамилия... Там было множество внутрисемейных браков... Ее звали Элен Уоррендер... Она сбежала из дому и попала в дурную компанию, связалась с преступником. Дочь ее пошла на сцену, училась танцевать... Уотерлили была ее лучшей ролью... Потом она оказалась в банде... просто ей было интересно, только все быстро надоедало.

Выйдя за меня замуж, она от всего этого отошла. Хотела спокойной жизни, иметь семью, детей. Я был богат... Я мог дать ей все, чего она хотела. Но у нас не было детей. Мы оба об этом горевали. У нее появилась мания вины... Возможно, она всегда была несколько неуравновешенна... Я этого не знаю... Она была... – Он в отчаянии развел руками. – Я любил ее... Я всегда ее любил... независимо от того, что с ней происходило, что она делала... Я хотел ее защитить, чтобы она была в безопасности... не в тюрьме, осужденная на пожизненное заключение... чтобы не томилась бесконечно в неволе. И мы обеспечивали ей безопасность... долгие-долгие годы.

– Мы?

– Нелли... Моя драгоценная преданная Нелли Блай. Моя дорогая Нелли Блай. Удивительная женщина. Это она все придумала и организовала. Дома для престарелых со всей возможной роскошью и удобствами. И никаких соблазнов... никаких детей вокруг. Самое главное – изолировать ее от детей. Казалось, все было хорошо... Эти дома были в отдаленных местах – Камберленд, Северный Уэльс... там ее не должны были узнать. Так, по крайней мере, мы думали. Моими делами занимался мистер Экклз, весьма умный и ловкий юрист. Гонорары его были чрезвычайно высоки, но я полностью ему доверял.

– Это был шантаж? – высказала предположение Таппенс.

– Мне это в голову не приходило. Он был моим другом, моим советчиком...

– Кто пририсовал лодку на картине – лодку, которая называлась «Уотерлили»?

– Я. Чтобы доставить ей удовольствие. Она вспоминала свой успех на сцене. Это была одна из картин Боскоуэна. Ей она понравилась. И вдруг однажды она написала на мосту имя умершего ребенка... И тогда, чтобы его не было видно, я нарисовал лодку с названием «Уотерлили».

Дверь в стене распахнулась, и в комнату вошла добрая ведьма. Она посмотрела на Таппенс, а потом на Филиппа Старка.

– Все в порядке? – спросила она будничным тоном.

– Да, – ответила Таппенс. Взглянув на добрую ведьму, она, к радости своей, поняла, что не будет никаких драматических сцен.

– Ваш муж внизу, он ожидает вас в машине. Я сказала, что провожу вас к нему, если вы хотите прямо сейчас уехать.

– Именно этого я и хочу. – Таппенс посмотрела в сторону двери, ведущей в спальню. – Она там?

– Да, – ответил Филипп Старк.

Миссис Перри прошла в спальню и сразу же вышла оттуда снова.

– Я вижу... – Она вопросительно посмотрела на него.

– Она предложила миссис Бересфорд стакан молока, а миссис Бересфорд не стала его пить.

– И тогда, как я полагаю, она выпила его сама?

Он ответил не сразу:

– Да.

– Я пришлю сюда доктора Мортимера, – сказала миссис Перри.

Она подошла к Таппенс, чтобы помочь ей подняться, но та встала сама, без посторонней помощи.

– Я в порядке, это был просто шок. Теперь я чувствую себя вполне хорошо.

Она стояла, глядя на Филиппа Старка, – оба молчали, не зная, что сказать. Миссис Перри ждала у двери в стене.

Таппенс первой нарушила молчание.

– Я, наверное, ничего больше не могу сделать? – спросила она, хотя это мало походило на вопрос.

– Хочу сказать вам только одно: тогда на кладбище вас ударила Нелли Блай.

Таппенс кивнула:

– Я это поняла.

– Она потеряла голову. Решила, что вы напали на след, разгадали ее... нашу... тайну. Она... Я безумно сожалею о том, что подвергал ее такому страшному напряжению все эти годы. Нельзя было требовать такого от женщины... Удивляюсь, как она могла это вынести.

– Она, должно быть, очень вас любила, – сказала Таппенс. – Но мы больше не будем разыскивать миссис Джонсон, если об этом вы хотели бы нас попросить.

– Спасибо. Я вам очень благодарен.

Снова наступило молчание. Миссис Перри терпеливо ждала. Таппенс огляделась вокруг. Она подошла к разбитому окну и поглядела вниз, на тихий, спокойный канал.

– Я, наверное, больше не увижу этот дом. Посмотрю на него как следует, чтобы запомнить.

– Вы хотите его запомнить?

– Да, хочу. Кто-то мне сказал, что этот дом использовали неправильно, не по назначению. Теперь я понимаю, что они имели в виду.

Он вопросительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Кто послал вас за мной?

– Эмма Боскоуэн.

– Я так и подумала.

Вместе с доброй ведьмой они вышли через потайную дверь и спустились вниз по лестнице.

«Дом, предназначенный для любовников», – сказала ей Эмма Боскоуэн. Ну что же, таким она его и оставляет – принадлежащим двум любовникам: одна из них мертва, а другой остался жить и страдать.

Таппенс вышла из дверей, возле которых ее ждал в машине Томми.

Она попрощалась с доброй ведьмой и села в машину.

– Таппенс, – сказал Томми.

– Я знаю, – ответила она.

– Больше так не делай. Никогда больше так не делай.

– Не буду.

– Ты только так говоришь, а на самом деле будешь.

– Нет, не буду. Я слишком стара.

Томми нажал на стартер, и машина тронулась.

– Бедняжка Нелли Блай, – вздохнула Таппенс.

– Почему ты так говоришь?

– Она так отчаянно влюблена в Филиппа Старка. Служила ему верой и правдой все эти годы. Такая бесконечная, поистине собачья преданность и пропадает даром.

– Глупости! – возразил Томми. – Я уверен, что она все это делала с удовольствием. Некоторые женщины именно так устроены.

– Бессердечное чудовище, – заявила Таппенс.

– Куда ты хочешь ехать? В гостиницу в Маркет-Бейзинге?

– Нет, я хочу домой. Домой, Томми. Домой, и никуда больше.

– Аминь, – сказал мистер Бересфорд. – Но если у Альберта снова подгорела курица, я его просто убью.