Жизнь по принципу «Послать все на…». Нестандартный путь к полному счастью Паркин Джон
Вы, наверно, понимаете, почему фундаменталистский подход к сфере духовного сам по себе является тюрьмой. Но еще такой подход создает опасность для окружающих. Я никогда не понимал людей, способных заявить: «Я прав, а ты нет, и поэтому ты будешь гореть в аду». Мне думается так: если ты действительно считаешь, что разгадал все тайны жизни, вселенной и целого мироздания, и искренне веришь, что твое знание пойдет на пользу окружающим, то иди в люди и рассказывай. Но не говори им, что они заблуждаются, и не отказывай им в праве верить не в то, во что веришь сам. И уж конечно, не убивай того, кто верит в другое или как-то высказывается о твоей вере.
Но вам это все, наверно, и без меня прекрасно известно.
Кроме того, вряд ли эти строки сейчас читают сплошные фундаменталисты.
Тем не менее среди вас наверняка много людей, считающих себя сторонниками «духовного начала». Мне очень нравится разнообразие духовных течений в современном западном обществе, открытость самих идей, широчайшее их предложение и, конечно, абсолютная доступность (а ведь так было далеко не всегда).
Сегодня большинство из нас в духовных исканиях использует принцип «выбирай что хочется и смешивай как угодно». Именно так мы поступаем в конфетном магазине самообслуживания, стоя перед рядами контейнеров с желейными подушечками, шоколадными медальками, кока-кольными бутылочками, карамельками в виде летающих тарелочек, изюмом в шоколадной глазури, ананасными цукатами, леденцами-«сосалками», лакричными торпедами, мармеладными кубиками и всем таким прочим. Некоторое время мы стоим с бумажным пакетиком в руке и рассматриваем все это изобилие сладостей, состоящих в основном из веществ, обозначаемых буквой «Е» с разными номерами, а потом хватаем пластмассовый совочек и собираем кондитерский коктейль по своему вкусу.
Духовные конфетки, которыми мы набиваем свой духовный пакетик, не так вкусны, но зато от них и фигура не портится. Вот вам на пробу несколько образцов из ассортиментного ряда: рейки, астрология, буддизм, шаманизм, нейролингвистическое программирование, техника эмоционального освобождения, кристаллотерапия, дистанционное лечение, даосизм, индуизм, ангелотерапия, лечение горячими камнями, йога, тайцзицюань, экстрасенсорика, ведовство, хилерство… И так далее, и тому подобное. Что-то из этого мы укладываем в свой пакетик, другое, не очень привлекательное, оставляем без внимания.
Искателю духовности в стиле «нью-эйдж» нет нужды подписываться под какими-то устоявшимися догмами, потому что их практически не существует. Мы можем говорить, что просто «верим», или нашли в себе «духовную составляющую», или открыли путь к своему «высшему Я», или вступили в контакт с собственной «душой». Жанры перемешиваются и перетекают друг в друга, и поэтому все эти определения в равной степени касаются духовной сферы и рационального сознания.
Мало того, зачастую кроме души и разума в них еще включается и телесная оболочка человека. Некоторые из них объединяют все три компонента (чаще всего в этом состоит цель «холизма», то есть «изма», призванного демонстрировать взаимосвязь этих элементов).
Взять, например, йогу, которая изначально преследовала духовные цели («объединения» материального и духовного аспектов существования) и использовала физические асаны исключительно в качестве средства достижения этого единства. Тем не менее сегодня многие люди занимаются йогой как чисто физической дисциплиной, превратив ее в аэробику XXI века.
Сегодня большинство из нас живет по принципу «выбирай что хочется и смешивай как угодно».
Мы это знаем, потому что на протяжении семи лет держали школу йоги и самолично читали бесчисленные отзывы приезжавших к нам из больших городов новоиспеченных йогов: «Слишком уж большой у вас крен в духовное», «Йога — это здорово, только в следующий раз поменьше всякой душеспасительной болтовни, пожалуйста», «Занятия понравились, учителя отличные, но со всеми этими духовными посланиями надо завязывать».
«Дорогой Святой Отец, служба была замечательная… псалмы звучали шикарно, очень понравилось стоять на коленях, хлеб и вино — просто пальчики оближешь… Но вот с разговорами про Бога надо бы завязывать, для нынешних времен это слишком уж большой перебор с духовностью».
А еще в нашем духовном пакетике хранятся и всяческие «возвышенные» идеи: мы верим, что ничего на свете не происходит без причины; мы считаем, что живем в идеальном мире; мы стараемся жить текущим моментом; мы много говорим о «доверии»; мы предпочитаем «плыть по течению жизни»; мы считаем, что мысли способны формировать реальность; мы думаем, что все вокруг состоит из энергии; нам нравится (или не нравится) энергия окружающих; мы стараемся принимать мир таким, какой он есть; мы любим все сущее; мы пытаемся не судить других; у каждого из нас свой «путь» (да еще и духовный), и все вокруг есть часть путешествия по этому пути; мы отвергаем традиционные представления о добре и зле, но верим в любовь; мы верим в свободную любовь (симпатичное такое убеждение), и в мир во всем мире, распространить который по всему миру можно, очистив его (мир) от негативной энергии…
Чтобы облегчить свое духовное путешествие, мы набиваем духовные чемоданы и реальными предметами: картами Таро, астрологическими схемами, хрустальными шарами, молитвенными флажками, благовонными маслами, ароматическими палочками, курительными палочками, вещими палочками, барабанными палочками…
А еще мы на своем духовном пути стараемся хорошо питаться: не есть мяса, избегать молочных продуктов и плоти животных, умерщвленных негуманным способом, употреблять еду без глютена, без пестицидов, без юмора и уж точно лишенную свободы и непринужденности.
Нам с Гайей все это кажется смешным, но при этом мы и сами пользуемся частью этих вещей и подписываемся под частью этих идей. Но всегда делаем из них свой собственный конфетный коктейль. И состав этого коктейля все время меняется. Мы никогда не останавливаемся на чем-то одном. А еще мы обязательно во все добавляем ложку дегтя (тут наша «кондитерская» метафора работать перестает, потому что конфеты с дегтем — это ОТВРАТИТЕЛЬНО), чтобы ничего не принимать на веру. От этого становится только веселее и интереснее.
И что же, неужели и при таком подходе можно угодить в каталажку? Да, если превратить его в идею-фикс, относиться ко всему слишком уж серьезно и считать любой его элемент единственной истиной и верить, что все, кто не придерживается такой же точки зрения, не правы.
Кроме того, при таком подходе легче легкого выстроить новые иерархии «хорошего» и «плохого». Пусть мы больше не думаем, что секс до свадьбы — это «плохо», но зато вполне можем увидеть «плохое» в проявлениях злости, материалистическом мировоззрении, излишнем эгоизме… Или, скажем, начать чувствовать негативную энергию (исходящую от человека или какого-либо конкретного места), ощущать «дурные флюиды».
Мы с вами безнадежные дуалисты, мы все время стараемся все дифференцировать и разделять на категории. Мы отделяем от самих себя свою «духовную составляющую», мы отделяем хорошее от плохого, мы отделяем свои идеи от идей окружающих нас людей, мы отделяем самих себя от тех же самых окружающих. (Или, скорее, нам кажется, что мы живем отдельно от всех остальных, и, веря в эту свою отдельность, мы опасаемся, что окружающие «лучше» нас, и поэтому придумываем способы доказать себе, что мы лучше их. В этом и состоит суть религий. И в этом же причина всех наших страданий, всех наших конфликтов, всех наших войн. Веря в свою отдельность и боясь оказаться хуже других, мы дистанцируемся от окружающих и даже воюем с ними, еще больше усугубляя свою отчужденность.)
Пошлите на… зацикливание на любых идеях.
Пошлите на… зацикливание на любых идеях. Перестаньте за них цепляться. И сделайте для себя один-единственный «духовный» вывод: мы вовсе не разобщены, мы все взаимосвязаны, а может быть, и вообще едины. Ощущение обособленности — это всего лишь иллюзия. Иллюзия, порождающая все наши страдания. Только не надо сейчас же подскакивать и начинать в это «верить», потому что так есть шанс угодить в следующую тюрьму.
О Господи, как же мы любим эти свои тюряги, правда?
Глава 2
Почему существуют тюрьмы?
В тюрьме безопасно
Время от времени наша тюремная метафора будет не совсем «в тему». Например, так будет сейчас, когда мы скажем, что в тюрьме чувствуешь себя в безопасности. Ведь обычная тюрьма — место не очень-то безопасное, особенно для смазливых мальчиков с круглыми попками… или насильников.
Мы добровольно запираем себя в тюрьмы по множеству самых разных причин, одной из которых является стремление к ощущению безопасности. Например, нам кажется, что жить жестко фиксированными мнениями и убеждениями гораздо безопаснее, чем оставаться в неведении — последнее не очень-то легко и комфортно.
Быть адептом максимально упрощенной, фундаменталистской веры по ощущениям гораздо безопаснее, чем придерживаться либеральных взглядов, быть открытым и любопытным человеком.
Гораздо безопаснее верить, что где-то там, на небесах, за тобой постоянно приглядывает Бог и что существует загробная жизнь, даже в том случае, если эти убеждения исключают для тебя возможность более глубокого понимания вероятной природы «Бога» и значения Его слов и заповедей.
Не устраивает та религиозная тюрьма, в которой вы выросли? Выбирайте любую другую. Подобно партнерам после разрыва, многие люди немедленно влюбляются в первую попавшуюся на глаза, привлекательную, но, по сути, ничем не отличающуюся от предыдущей доктрину. А то и превращают в религию какую-нибудь интересную философию.
Взять, например, буддизм. Будда никакое не божество и никогда таковым не был. Он был человеком, который «пробудился» и увидел «истинную реальность» жизни. (Знаю-знаю, я и сам не очень-то люблю пользоваться кавычками, но в данном случае они показывают, что я не утверждаю, будто он действительно очнулся и увидел истинную реальность… Кто знает? Но сам он думал, что очнулся и увидел, а соответственно, так думают и буддисты.) Но многие буддисты его обожествляют, а весь смысл-то как раз в том, что он был «обычным» человеком. (Ой, опять я… На этот раз мне пришлось поставить кавычки, потому что хоть он и был не богом, а смертным, он был наследным принцем, то есть не таким уж прямо «обычным» человеком.) Он был такой же, как мы с вами, а следовательно, мы тоже способны пробудиться… Если сможем найти свое дерево Бодхи.
Но дело не только в духовности и религиях. Попадая в затруднительное положение, мы нередко ищем спасения в таких местах, которые позднее с легкостью могут превратиться для нас в застенки.
Скажем, некто вдруг узнает, что серьезно болен. Например, у него обнаруживают какую-нибудь излечимую форму рака. Этот человек может найти себе прибежище в сложной медицинской науке под названием «онкология», то есть прикинуть, какие шансы на выживание могут обеспечить ему разные способы борьбы с болезнью, и начать курс лечения по самой эффективной методике.
С другой стороны, он может отказаться даже думать о каком-либо лечении, найти успокоение в вере, что организм сам себе самый лучший лекарь. И, используя лишь рецепты народной медицины, пребывать в уверенности, что исцеление произойдет естественным путем, и по этой причине сохранять позитивный настрой и полное спокойствие. (Кстати, этот вариант нельзя считать таким уж антинаучным — ученые демонстрируют все больше и больше доказательств действенности лечения силой сознания.)
А еще этот человек может, уже проходя курс лечения, найти себе прибежище в мыслях о Боге и о том, что для каждого из нас у Него есть некий План и все наши страдания — это всего лишь один из пунктов целого Плана… Человек доверяет Богу, куда бы Он его ни вел, и эта вера приносит ему утешение.
А еще душевный покой можно найти в попытках помочь другим людям с аналогичным диагнозом, то есть, скажем, в организации групп поддержки для таких же страдальцев. Или в сборе средств на разработку новых медицинских исследований, способных повысить шансы больных на выживание. Или увидеть в своем диагнозе лишнее доказательство своей тотальной невезучести и в очередной раз убедиться, что в жизни происходят одни только неприятности. Или попробовать разобраться, какой «урок» он должен вынести из своей болезни. Или пообщаться с психологом, найти истинную причину болезни (те эмоциональные зерна, из которых проросло ядовитое растение) и уверовать, что, найдя эти корни и поработав с ними, можно справиться с самим недугом.
Оказываясь в беде или в затруднительном положении, мы создаем и используем бесконечное количество моделей поведения. Каждая из них по-своему ценна и по-своему действенна. Но все они могут стать для нас тюрьмой, потому что любая фиксированная модель лишается гибкости и, соответственно, способности реагировать на изменения обстановки.
Прекратите цепляться за любые модели и пошлите их на… особенно когда они кажутся вам «безопасными». Вместо этих моделей ищите в каждом мгновении то, что является просто-напросто «настоящим».
Тюрьма — вполне естественная вещь
Тем не менее в желании все жестко упорядочить нет ничего противоестественного. Для человека вполне нормально найти рабочую модель и потом стараться ее придерживаться, ведь мы с вами — рабы своих привычек.
Нейронные сети нашего мозга работают следующим образом: когда мы как-то реагируем на входящие стимулы, эта реакция, или модель поведения, закрепляется в форме нейронного проводящего пути. В том случае, если мы при повторном поступлении того же самого стимула реагируем аналогичным образом, этот нейронный путь становится прочнее.
Формирование многочисленных нейронных путей в мозге происходит точно так же, как формирование дорожки на кукурузном поле: пройдя один раз, мы намечаем тропинку, пройдя по ней повторно на следующий день, мы протаптываем чуть побольше, и она становится, так сказать, более очевидной.
А чем шире и заметнее становится тропа, тем меньше остается вероятности, что при повторном поступлении тех же самых внешних стимулов мы поведем себя каким-то иным, еще непривычным нам образом. Вот так мы превращаемся в заложников собственных привычек.
Более того, мы не просто одинаково реагируем на одинаковые раздражители. Фактически, мы даже изначально ВЫБИРАЕМ, какие внешние стимулы принимать в обработку, в соответствии с тем, каким образом запрограммировано наше сознание.
В каждый конкретный момент времени на наш мозг обрушиваются миллиарды бит самой разной информации. Это легче понять, если представить, что человек шагает по оживленной городской улице, наполненной всяческой суетой, движением, звуками, запахами, ощущениями тепла или холода и всем таким прочим. При помощи зрения и прочих постоянно работающих органов чувств мы поглощаем гигантские объемы информации. Но осознанно мы воспринимаем только крошечную часть всего этого информационного потока, а большинство данных регистрируется нашим подсознанием. Тем не менее мы постоянно фильтруем поступающую информацию, сравнивая ее с тем, что нам уже довелось пережить. Вполне вероятно, что все данные, не входящие в текущий объем нашего жизненного опыта, мы просто не распознаем.
Оригинальная идея… И она даже не отпечатается у нас в сознании, если будет слишком уж новой и незнакомой! А все это означает, что мы распознаем только то, что уже знаем. Для объяснения этого феномена часто используется пример с туземцами, до появления белых путешественников ни разу не видевшими больших кораблей. Участники экспедиций (капитана Кука, Магеллана и прочих) рассказывали, что, встречая шлюпки, на которых путешественники высаживались на берег, местные жители не видели стоящих на якоре кораблей, хотя смотрели в сторону моря. Глупости? Я не виноват. Не я придумал этот пример. И не я занимался исследованиями человеческого мозга.
Сознательное стремление побороть привычки является одним из элементов Терапии «Послать всё на…».
Для нас совершенно естественно формировать модели поведения, укреплять сети нейронных проводящих путей, создавать себе привычки и превращать их в тюрьмы. И по этой причине сознательное стремление побороть привычки является одним из элементов Терапии «Послать всё на…». Мы в состоянии менять конфигурацию нейронных путей у себя в голове. Мало того, мы в состоянии менять их, «перенастраивая» свое восприятие окружающего мира, благодаря чему наши реакции на внешние стимулы становятся более разнообразными.
На самом деле в состоянии «А пошло всё…», как мы это называем, вы естественным образом становитесь более открытыми для стимулов, наша Терапия выводит из вполне естественного зашоренного состояния.
В тюрьме есть свои правила и нормы
Мы обожаем прославлять смутьянов, бунтарей и первопроходцев в песнях и фильмах. Свобода — это наша главная фантазия. Мы мечтаем сбросить оковы и ехать к заходящему солнцу по широкой пустой дороге.
Естественно, есть среди нас и те, кому такие мысли даже и в голову никогда не приходили. Они с удовольствием просиживают с девяти до пяти на работе, растят среднестатистических 2,2 детей в чистеньком частном доме за чертой города, ездят на стандартном семейном автомобиле, по выходным устраивают пикники, ради экономии проводят отпуск дома, копят деньги «на старость», играют на заднем дворе в кегли, доживают свой век в доме престарелых и уходят на тот свет в гробу средней ценовой категории. Повторю еще раз: они такой жизнью вполне довольны. Так и оставим их в покое. Не будем сбивать их с панталыку.
Но большинство из нас бредит свободой. Именно по этой причине мы засматриваемся фильмами и заслушиваемся песнями на тему свободы. Ведь тому, кто уже свободен и колесит по широким дорогам жизни, они не нужны. Вы и правда думаете, что истинные бунтари и первопроходцы смотрят «Тельму и Луизу» и слушают The Clash?[11]
Нет, все это оказывает такое влияние на нас только потому, что мы еще не избавились от своих цепей. Знаете, сколько офисных «белых воротничков» в свободное время раскатывают на здоровенных мотоциклах? Знаете, сколько владельцев «Ауди» включают в машине рэпера Эминема? Сколько дедушек слушают со своими внуками панк-рок? Сколько медийных персон пользуются словечками типа «круто»? Сколько ваших одноклассников теперь работают финансовыми аналитиками? Не трогайте их. Это могу быть я. Или, может, вы. Подождите, пусть подрастут ваши дети, тогда и будем составлять список.
Почему же тогда все мы, в унисон фантазирующие о свободе и так сильно мечтающие ее обрести, до сих пор живем, не снимая своих оков? Да потому что свободу мы любим до определенного предела. Нам нравится строить свою повседневную жизнь в соответствии с установленными правилами и порядками. Они даруют ощущение БЕЗОПАСНОСТИ. Как бы мы ни мечтали нарушить эти правила, нас все равно беспокоят тайные мысли о том, какой будет без них наша жизнь.
Солдаты и заключенные привыкают к порядку и рутине, становятся, что называется, «вовлеченными в официальный процесс». Если человек долгое время провел в армии (или в местах не столь отдаленных), легко сказать: «Он машина для выполнения приказов». А вы сами-то? Думаете, к вам это не относится? Вы считаете, что меньше зависите от распорядка в своей жизни и ее нельзя сравнить с тюремным или армейским режимом? Как будто вашу жизнь не регламентируют такие вещи, как служебное положение, повседневные дела, семья, друзья (им тоже требуется ваше внимание), экономика, которая кормит-поит, одевает-обувает, развлекает и транспортирует с места на место, а еще лечит ваши болезни?
Попробуйте-ка время от времени исключать из своей жизни какие-то элементы регулирующих правил и норм. Например, если вы, будучи офисным работником, всегда мечтали быть вольным стрелком и работать дома без всяких начальников, по возможности поживите пару недель в таком режиме. И получите свой отрезвляющий ушат воды — то есть убедитесь в том, в чем давно были подсознательно уверены: жить таким образом совсем нелегко.
Я вовсе не хочу сказать, что желание покончить с рабочим графиком с девяти до пяти и начать собственное дело, руководить которым можно прямо лежа на пляже, это не блистательная идея… Наоборот, мы чуть позже даже дадим вам несколько советов, как именно этого добиться. Но примечательный факт остается примечательным фактом: чем больше идеализируешь свою воображаемую альтернативную жизнь, тем сильнее она от тебя отдаляется.
Человек не бежит из тюрьмы, потому что втайне боится этой новой жизни, которая ждет его после отказа от норм и правил. Пошлите на… недостижимые фантазии. Мы с вами посмотрим, как узнать истинные желания, а также мы научимся эти желания реализовывать.
В тюрьме может быть очень даже тепло и уютно
Представьте себе, как мафиозные боссы, мотая срок в люксовых камерах, через смартфоны правят своими криминальными империями прямо с золотых унитазов. А теперь выкиньте эту картинку из головы. Это все нереалистичные фантазии, практически бесполезные для нижеследующего обсуждения.
Созданная нами тюрьма для личного пользования может быть очень даже комфортабельной. И не только потому, что жить в ней вполне естественно и по ощущениям безопасно, и не из-за регламентирующих все и всех правил и нормативов, соответствующих избранной вами жизни. В тюрьме тепло и уютно благодаря гигантскому количеству ресурсов, вложенных в создание этого комфорта. Наше общество очень во многих своих аспектах заточено на поддержание существования индивидуальных и коллективных тюрем для своих членов.
Взять, например, то, что происходит у нас с работой. Хоть я и пишу эту книгу в самый разгар экономического кризиса, то есть в эпоху затягивания поясов, жизнь большинства людей в последние десятилетия становилась все лучше и благополучнее. Никогда доселе мы еще не жили так хорошо. Однако, несмотря на мечту работать поменьше, отдыхать побольше и уйти на покой пораньше, большинство из нас так и продолжает трудиться по сорок с лишним часов в неделю.
Пошлите на… недостижимые фантазии.
Тем временем эта мечта недостижимой фантазией не является и до нее буквально рукой подать. Нам всего-то и надо, что сказать себе: «Не нужно мне все это барахло, не нужен мне новый дом побольше, я обойдусь без новой машины и тогда смогу работать гораздо меньше. Возьму и поменяю все свои шмотки на свободное время». В отличие от того, что было, скажем, лет пятьдесят назад, мы можем покупать себе свободное время (по сути дела, именно это и происходит, когда начинаешь меньше работать, меньше зарабатывать, но оставлять больше времени для отдыха).
Постоянный рост несоответствия между тем, что необходимо человеку для комфортной жизни, и тем, что у нас всех теперь имеется, дает нам прекрасную возможность больше времени радоваться жизни, просто урезав потребление. Но сколько людей реализовало эту возможность? Крошечный процент, если учесть, сколько могло бы. Пятнадцать лет назад я первым в нашем новаторском рекламном агентстве ушел с полного рабочего дня. В купленное таким образом свободное время я стал писать. Меня поразило количество людей, говоривших мне: «Ну, ты и счастливчик, Джон. Как же тебе удалось такое провернуть?»
«Захотел и договорился», — отвечал им я.
Они смотрели на меня так, будто понимали, что я хочу им сказать: и вы тоже можете такое провернуть, если захотите. Но ведь вы не захотите, правда? После этого всегда наступала пауза, а потом они говорили: «Ах, нет, сам понимаешь, у меня же нет никакой возможности, потому что…» И тут же следовал все тот же длинный список отговорок.
А ведь это были люди очень даже благополучные. Это были люди предприимчивые, не обделенные творческим воображением, уверенные в себе. И тем не менее им было спокойнее притворяться, что они не могут сделать этого, потому что у них нет никакой возможности. Так было проще, чем посмотреть правде в глаза и признать, что они этого никогда не сделают, потому как сами приняли решение и выбрали служебные достижения и все сопутствующие этому прибамбасы — вместо той свободы, о которой они якобы так мечтают.
Почему же только считаные единицы из нас пользуются возможностью получать больше удовольствия от жизни, умерив свои аппетиты? Да потому, что мы уже привыкли к высоким жизненным стандартам. Но это еще не все. Никто не заинтересован в том, чтобы вы меньше потребляли, меньше работали и больше отдыхали. Только представьте себе, как это повлияет на экономику. Чем больше мы вкалываем, тем выше становится ВВП наших стран, тем больше денег делают компании, которые покупают услуги других компаний и платят больше денег нам, а мы эти деньги тратим на услуги и товары всяких других компаний, которые закупают услуги и товары еще других компаний, которые еще больше платят своим работниками и так далее, и тому подобное.
Наше общество заточено на поддержание индивидуальных и коллективных тюрем.
И тут возникает такая проблема — если у людей уже имеется больше, чем им необходимо, и если в действительности эти люди хотят свободы, то что же, блин, надо сделать, чтобы заставить их постоянно хотеть еще больше? Надо каким-то образом вдолбить им следующие идеи:
«Ты не будешь счастлив, пока не купишь это (машину получше) или то (самую последнюю ай-штуковину) или не побываешь в этом (очень дорогом) заведении».
«Тебе не видать настоящего счастья, пока ты полностью не реализуешь свой потенциал (не получишь премию, не взберешься на вершину карьерной лестницы и так далее), пока не поумнеешь (путем чтения книг, самообразования и так далее), пока не станешь выглядеть как конфетка (заплатив за кучу диет, записавшись в фитнес-клубы, начав пользоваться конкретными шампунями, сделав пластическую операцию, выправив и отбелив зубы и т. д.).
И не надо во всем винить одних только рекламщиков. Да, они накачивают рынок стероидами потребительства, убеждая, что без их разрекламированных товаров никак не обойдешься, заставляя вас до самого момента покупки находиться на грани отчаяния и остро чувствовать собственную неполноценность; но ведь они являются всего лишь посредниками между вами и компаниями. Вы этого хотите. Они вам это обеспечивают. То есть винить нам нужно только самих себя.
И еще — нездоровый, вырожденческий кошмар, который называется средствами массовой информации. Слава и богатство стали в нынешней культуре самой твердой валютой. Во времена моего детства мы со сверстниками мечтали сделать в жизни что-нибудь удивительное. (Я хотел стать футболистом,[12] потом рок-звездой и уже потом писателем.) Я грезил этими удивительными занятиями, потому что любил гонять мяч, играть на гитаре и, чуть позднее, писать. Я не думал о деньгах, которые смогу зарабатывать, или о славе, которой смогу добиться. Хотя, конечно, в этих мечтаниях подразумевалось, что я буду богат и знаменит. Но все это не было самоцелью.
Оливер Джеймс в своей книге «Аффлюэнца»[13] описывает интересное исследование. Детей спрашивали, кем бы они хотели стать, когда вырастут. В большинстве своем дети отвечали, что хотели бы прославиться. Тогда им задавали второй вопрос: «А чем бы ты хотел прославиться?» Они не могли дать ответа, потому что мечтали просто о славе, а не о тех вещах, которые могут ее принести.
Мы живем в эпоху «Большого Брата»,[14] когда можно стать знаменитым (правда, ненадолго), не делая ничего примечательного, а просто выставив на всеобщее обозрение свое домашнее безделье.
Все вокруг убеждает нас в том, что наша тюрьма — единственно возможный способ существования. Да, такая жизнь может быть очень удобной, и не только с материальной точки зрения, но еще и потому, что все мы, так сказать, находимся в одной лодке. То есть в одной тюрьме. В одной плавучей тюрьме. Точно, вот где мы все сидим: в гигантской плавучей тюрьме, с отделанными мехом стенками, золотыми унитазами и корпоративными лакеями всех полов, возрастов и вероисповеданий, получающими зарплату за готовность облизать нам в любой момент задницу, только бы мы ПРОДОЛЖАЛИ ПОКУПАТЬ и никогда даже не думали соскочить с корабля.
Все вокруг убеждает нас в том, что наша тюрьма — единственно возможный способ существования.
А пошли они все на… надевайте-ка, друзья, свои плавки.
Глава 3
Как это — сидеть в тюрьме
Взгляд на тюремные стены
Вы, конечно, вправе сказать, что ни в какой тюрьме не сидите и вообще никогда в тюрьмах даже не бывали. Но хорошо знающие вас люди могут с вами не согласиться и привести конкретные доказательства того, что вы всю свою жизнь сидите в каталажке и в будущем, скорее всего, из нее так и не выберетесь.
Понятно, что увидеть метафорическую тюрьму труднее, чем ту, что построена из кирпичей и бетона. Но это также означает следующее: как только вы осознаете сам факт нахождения в метафорической тюрьме, выбраться из нее будет гораздо проще, чем из настоящей. На самом деле, чтобы стены «виртуальной» тюрьмы начали растворяться в воздухе, зачастую бывает достаточно просто их заметить.
Через какое-то время узники забывают, что они в тюрьме
Вы, конечно, можете подумать, что стены и решетки на окнах каждодневно напоминают узнику о том, что он узник. Но в действительности со временем все эти признаки несвободы становятся для него незаметными. Нашего пленника окружают другие заключенные, а не свободные люди. Тюремная жизнь через некоторое время начинает казаться совершенно нормальной. В результате мысли наподобие: «Я в тюрьме и очень хочу отсюда выбраться» сменяются совсем другими заботами.
Если вы живете в городке типа Серость-и-Глушь (в любой стране имеется хотя бы один такой городишко, а в Великобритании это, должно быть, Дартфорд), то каждый день проводите в окружении своих соседей. Пришлых людей в городе бывает мало, и потому некому сказать вам, в какой дыре вы живете, или, наоборот, поведать о каком-нибудь чудесном городе (в Великобритании это, наверное, расположенный неподалеку, но гораздо более приятный Кентербери). Редкие приезжие: а) стараются побыстрее убраться восвояси, и б) ничего не скажут вам про ужасы вашего городка из вежливости (особенно если они британцы). И вот, достаточно прожив в этом месте, в окружении своих земляков, вы фактически забываете, что находитесь в аду.
Это ли не достаточный повод регулярно путешествовать и уезжать как можно дальше, чтобы очиститься от гипнотических и омертвляющих душу эффектов этакого смирения?
Соответственно, про заключенных, забывших, что они сидят в тюрьме (или жителей Дартфорда, не желающих путешествовать), можно сказать только одно: в тюрьме они, скорее всего, будут оставаться еще ой как долго.
Отчего же так важен факт, что они забыли о своем положении? (Об этом вы скоро узнаете из главы «Почему мы хотим выбраться из тюрьмы?»)
Через некоторое время мир вне тюрьмы становится пугающим
В «Побеге из Шоушенка» (см. Приложение II: Пятерка наших самых любимых вещей) есть эпизод, где наконец выпускают на волю старика, целую вечность просидевшего в тюрьме. За те сорок с лишним лет, что он пробыл за решеткой, внешний мир изменился до полной неузнаваемости. Его шокировало все в этом совершенно незнакомом мире — от автомобильных гудков до людей, трудящихся, словно пчелы. (Я как бы выдал секрет и прошу за это прощения у тех, кто фильм еще не видел. Хотя кончается он, на самом деле, не этим. Если смотреть фильм вам неохота и вы сразу желаете узнать, чем он кончается, и испортить удовольствие друзьям и родственникам, которые собираются его посмотреть, обратитесь к Приложению IV с метким названием «Концовка “Побега из Шоушенка”»).
Максимально свободными мы, наверное, бываем в детстве. Свобода для ребенка — это совершенно естественное состояние, и ему не нужно прикладывать никаких усилий, чтобы быть свободным. В детстве для совершения какого-нибудь поступка нам не надо собираться с духом или смотреть в глаза собственным страхам. Мы просто берем и делаем то, что делаем.
Но по мере взросления мы выстраиваем вокруг себя стены, привыкаем жить в тюрьме, окружаем себя другими заключенными и постепенно начинаем чувствовать, что нас пугает «внешний мир». Ощущение настоящей свободы осталось в таком далеком прошлом, что теперь мы не знаем, сможем ли вообще его переносить. А все это означает, что если даже нам и удается время от времени делать вылазки за пределы своей каталажки (к примеру, съездить за границу, посетить какое-нибудь незнакомое место или выпить пару бокалов винца), то мы уже торопимся вернуться под защиту высоченного тюремного забора.
Рецидивисты
Это незнание жизни во внешнем мире, этот подспудный страх свободы, который мы постоянно ощущали, когда были помоложе, означает, что все мы (даже искренне жаждущие свободы и осознанно пытающиеся обрушить стены своих тюрем) в конце концов все равно возвращаемся в свои камеры, где чувствуем себя в безопасности.
Все мы — злостные рецидивисты. И некоторые из нас живут таким образом до конца своих дней. Они мотают свой срок в неволе, чувствуют, что живут в западне, но не могут найти выхода из лабиринта. Потом им все-таки удается вырваться на волю, насладиться свободой и самым кардинальным образом изменить свою жизнь, но после этого они снова попадают в плен жизненных шаблонов, работы, взаимоотношений с окружающими, привычных мест обитания и опять оказываются в той же самой западне.
Пожизненный срок
Иные начнут спорить, что всем нам, мол, дали пожизненное, что редко кому выпадает удача прочувствовать истинную свободу, и это обычно расценивается как «просветление», то есть понимание, что окружающая нас реальность — своеобразный сон, в плену которого мы постоянно находимся. А настоящая реальность (та, что находится за пределами тюрьмы) является другой, «просветленной» формой сознания.
Мы все свободны, только не видим этого.
Мы можем поспорить (и сделаем это ближе к финалу данной книги) и заявить, что истина состоит в обратном: мы все свободны, только не видим этого. Напротив, мы смотрим на свою «западню» и жаждем «свободы». В действительности естественный процесс жизни выглядит вот так.
• В детстве мы начинаем свою жизнь свободными, только не осознаем этого, потому что другая жизнь нам неведома.
• Мы растем и теряем свободу, опять же не понимая этого. Мы оказываемся в тюрьме, но не осознаем этого (и можем не осознать до самого последнего дня, подсознательно выписав себе пожизненный срок).
• Мы осознаем, что сидим в тюрьме, пытаемся проломить стены и, как правило, с помощью доброй дозы Терапии «Послать всё на…» в этом преуспеваем.
• Мы наслаждаемся свободой, потом постепенно заползаем обратно в свою камеру, но, включив сознание и от души послав всё на…, получаем возможность выбраться на волю снова.
• В конце концов мы приходим к выводу, что все эти состояния одинаково хороши, покуда живешь ОСОЗНАННО. Только полная осознанность позволяет чувствовать себя комфортно как в тюрьме, так и за ее пределами.
Но это я сейчас рассказал вам концовку. А штука здесь в том, что в отличие от «Побега из Шоушенка», сколько раз про нее ни читай, все равно не поймешь, пока самолично не пройдешь через все вышеупомянутые стадии. Все равно что я рассказал бы вам, чем заканчивается «Побег из Шоушенка» (опять же см. Приложение IV), но вы не смогли бы понять ни единого моего слова, не посмотрев весь фильм целиком.
Тогда какой смысл обо всем этом сейчас говорить? А пошло бы оно всё на…
Глава 4
Почему мы хотим выбраться из тюрьмы?
Тюрьма может быть опасной
Сидеть в «виртуальной» тюрьме может быть не менее опасно, чем в настоящей. Если вы давным-давно перестали мечтать и смирились (неважно, по какой причине) с тем, что приходится трудиться на работе, не соответствующей вашим ожиданиям, жить с партнером, далеким от ваших идеалов, заниматься рутинными делами, о которых вы и помыслить не могли… Если у вас есть ощущение, что вы живете чьей-то чужой жизнью, оно обязательно точит вас изнутри. А это очень опасно, ведь в таком состоянии человек не чувствует себя до конца самим собой и постоянно находится в напряжении.
Завязнув в безвыходной ситуации, попадая в плен стиля жизни, образа мышления или религии, отрезающих нас от части себя, мы можем со временем серьезно заболеть. Позднее мы еще поговорим о жизненной энергии и о том, как она работает внутри нашего тела и в жизни вообще. Подавляя какую-то часть себя, зажимая сильные желания, сознательно игнорируя громкий зов своего внутреннего голоса, мы фактически блокируем свою энергетику.
А китайская народная медицина учит, что именно от блокировки энергии и происходят болезни. По этой самой причине мы наблюдаем случаи удивительных исцелений, проводя на наших Тренингах «А пошло всё на…» сессии, во время которых людям, наконец, удается расслабиться, начать свободно двигаться и избавиться от печалей и разочарований. И ведь исцеления эти касаются не только физического состояния; происходит и глубинное излечение эмоциональной сферы человека.
Пусть большинство окружающих сидит по камерам, пусть социум бомбит вас посланиями: «Даже и не мечтай выбраться из застенков», не поддавайтесь искушению до конца дней оставаться в тюрьме, какой бы безопасной такая жизнь ни казалась. Как ни подавляй свои самые сильные желания, как ни заглушай самую глубокую боль, эти мощнейшие чувства все равно найдут способ вырваться на свободу. А посему, чтобы они не перехватили на себя управление «потоком» вашей жизни, нужно сыграть на опережение и самостоятельно выпустить желания в этот поток, предварительно выбравшись из тюрьмы.
Подавляя какую-то часть себя, зажимая сильные желания, мы фактически блокируем свою энергетику.
Иллюстрацией этому высказыванию могут служить тяжелобольные или глубоко страдающие люди. Тот, кто встречает свою болезнь или иную травму «лицом к лицу», неизбежно понимает, что в этом состоянии есть «обучающий» элемент. Подобный опыт иногда буквально катапультирует людей из тюрьмы, которую они сами для себя создали: за одну ночь они меняют свою жизнь и начинают делать то, о чем всегда мечтали, — отправляются в путешествие, бросают работу и изжившие себя отношения. Они следуют за своими желаниями.
Когда возникает действительно серьезная проблема, все прошлые волнения и переживания обесцениваются. Людям открывается чудесный дар — видеть вещи в перспективе даже в разгар самых болезненных переживаний.
Так почему бы не изменить угол зрения до того, как вас подтолкнет к этому какая-то неприятность? Почему бы не изменить ракурс, пока ракурс не изменит вас?
Потому, что есть кое-что снаружи (незаслуженно забытое)
Как только вы осознаете тюремные стены вокруг, то начинаете понимать, на что может быть похожа жизнь снаружи.
И немедленно появляется желание испытать эту «наружную» жизнь. Вот поэтому весьма полезно иногда покидать дом, иначе вы никогда не узнаете, что снаружи кое-что имеется.
Как только до вас доходит, что есть мир снаружи, вы тут же вспоминаете, что такое быть свободным и мечтать. Когда люди хорошенько расслабятся на нашем Тренинге «А пошло всё на…», они часто вспоминают счастливое детство: может быть, только в детстве они и были по-настоящему свободны, а больше никогда.
Осознав, что снаружи существует целый мир, вы снова начинаете мечтать. Вы видите, что возможно выбраться из тюрьмы и получить от жизни все, что вы хотите.
Это замечательное чувство, которое затем перерастает в ощущение свободы, и вы скоро испытаете его. Просто представив, на что похожа свобода, даже если сейчас она абсолютно недостижима, вы уже намного повышаете вероятность освобождения.
Ну а теперь пришло время расслабиться, закрыть глаза и мечтать, мечтать, мечтать о том, что может находиться снаружи. Помните, что просто мечтая, вы уже начинаете воплощать мечты и свое предстоящее освобождение.
Часть 2
Представим, что находится снаружи тюрьмы
Вообразим жизнь по принципу «А пошло всё на…»
Глава 5
Бросим взгляд в будущее
В этой части книги вам предлагается сделать небольшой перерыв — попытаться представить, как это может выглядеть для вас: послать всё на… Сделаем это, прежде чем приступим к нашей Терапии. Это — словно набрать побольше воздуха в легкие перед тем, как сесть в наш «терапевтический» лимузин: роскошный и сверкающий путь к свободе.
Пока вы, глубоко вздохнув, усаживаетесь на шикарное сиденье, мы шепнем вам парочку указаний, и потом у вас будет время на размышление.
И пожалуйста, потратьте это время действительно на размышления. Помечтайте. Прочувствуйте, что для вас, для вашей нынешней жизни может значить свобода. Это сделает ваше путешествие на «терапевтическом» лимузине еще более удивительным. Оно изменит вашу жизнь.
Обдумывая ответы на вопросы или задания, вы можете заметить, что они стимулируют ваше воображение. Рассматривайте их, как упражнения для его развития.
Но довольно. Вы купили книгу, так и пошлите все, в том числе указания. Хватит с вас указаний. На самом деле Терапия «Послать всё на…» уже началась — с понимания, что вы сыты по горло указаниями.
Часть 3
Составим план тюрьмы
То есть перечислим, что мы посылаем на…
Глава 6
Блок А: История
Если вы посетите Блок А, то вас в первую очередь поразит шум. Заключенные что-то орут из-за решеток своих камер, или спокойно рассказывают о себе, или даже шепчут через проход. Это совсем не то, что в «Молчании ягнят». Узники вовсе не угрожают, они только хотят, чтобы их услышали.
У каждого в Блоке А есть своя, очень важная для него история. И все хотят донести ее до вас. Только загляните сюда, и на вас обрушится множество таких историй.
Вот, например, доктор Сойка. Она врач и получила образование в Гарварде. Ее карьера была блистательной, но недолгой. Наша Сойка консультировала в самых лучших больницах и первой исследовала влияние выработки кортизола (гормона стресса) на функцию тестикул быков под влиянием стресса. Ее пациентами были знаменитости, Сойка зарабатывала кучу денег и сделала в яичках быков открытие, которое потом нашло применение в лечении мужского бесплодия.
Эта дама без конца говорит о том, что она совершила и с кем была знакома. Но, конечно же, она не скажет, почему попала в тюрьму. Может, Сойка просто забыла? Похоже, так и есть — она опускает любые факты, которые не укладываются в ее возвышенное представление о самой себе.
Или вот Дэйв. Он не так самоуверен, и ему особо нечем гордиться. На самом деле жизнь Дэйва не очень удалась. Он расскажет вам обо всех своих неудачах: как он чуть не попал в хорошую школу, как в старших классах связался с дурной компанией. И что это не он придумал направить свой грузовичок прямо в витрину ювелирного магазина. И что не совсем справедливо ему одному отвечать за все, и только из-за того, что остальных участников приключения не поймали.
Дэйв не мог поверить, когда доктора поставили ему диагноз «сахарный диабет второго типа» и сами удивлялись, что болезнь настигла мужчину в столь раннем возрасте. В тридцать лет Дэйв был лыс, как колено. Он получил в наследство отвратительный обмен веществ, а иначе как объяснить, что у него лишних тридцать килограммов веса? И вообще, злой рок постоянно преследует его. Именно ему достались эти «кошачьи сосиски»[15] в столовой. Самая драная смена белья из прачечной предназначена для него. Он получает в библиотеке те книги, от которых отказались все остальные. И порнографические картинки доходят до него в таком истертом виде, что на них ничего невозможно рассмотреть. Да, нелегко быть в шкуре Дэйва, и он без конца жалуется и ноет.
Но, может быть, вам понравится Джим, самый старый из заключенных. Ему за шестьдесят, но он сияет, как медный грош. Он расскажет вам о своей юности, которая пришлась на 1950-е годы, когда мир был совсем иным, не таким, как сейчас. Тогда была в почете мораль, и люди уважали друг друга. Даже у преступников был свой кодекс чести, и никто не смел отступить от него. Джим заставит вас почувствовать ностальгию по тем временам, когда преступный мир был намного лучше — преступления совершали, но благородно.
Старина Джим хотел бы, чтобы нынешние люди больше уважали его самого и друг друга, но в основном, конечно, его. Он кажется вполне благопристойным. Но даже Джим не может развеять вашей скуки, вызванной этим местом.
Все до единого обитатели Блока А могут рассказать свою историю, и им ужасно хочется это сделать. Неудивительно, что стены украшают надписи:
Если у тебя есть что рассказать — расскажи.
Ты — важная персона.
Твердо держись своих убеждений.
Стены имеют уши и готовы тебя слушать.
У каждого заключенного в Блоке А есть история, и они зациклены на ней, словно автор, который придумал героя триллера, а теперь сам стал им и попал в собственное сочинение.
Истории, которые они сочинили о самих себе, временами блистательные (как у доктора Сойки), или несчастные (у Дэйва), или же полные морали. Но это всего лишь сочинения. Узники Блока А никогда не жили в настоящем, как живые люди. Они не развивались под влиянием жизненных обстоятельств. Дудки. Эти заключенные жили в своих собственных историях: в своих представлениях о том, как ДОЛЖНЫ воспринимать их окружающие люди, как окружающие ДОЛЖНЫ с ними обращаться и какой ДОЛЖНА быть их жизнь.
Но это не жизнь, а стоячее болото. Ничто не меняется. Как заезженная пластинка; мелодия может быть прекрасной, но, застряв на одном месте, она превращается в дребезжание. И все вокруг умирают со скуки.
Я показал вам только один день в Блоке А. Вы выберетесь из-за этих стен в тоске и разочаровании. Вам захочется движения, волнения, ощущения реальности… Господи, да вы предпочтете немного адреналина, вызванного страхом, зеленой тоске страны историй.
Если вы предпочитаете сразу перейти к разделу «Ломаем тюремные стены», вы найдете его на стр. 117[16].
Глава 7
Блок Б: Страх
Те, кого отправляют в Блок Б, возможно, представляют это место в виде увеличенной версии Комнаты 101 (погуглите, что это такое). Здесь самые глубокие страхи человека становятся реальными. Если кто-то боится змей, то его заставят жить в камере, кишащей змеями, как в фильме про Индиану Джонса, но не дадут в руки пылающий факел. Спать в комнате со змеями — одна мысль об этом может свести с ума (хотя я сейчас печатаю и думаю: вот был бы кадр для фильма).
Если кто-то боится летать, его посадят в авиатренажер, только на место пассажира, а не пилота. Узнику придется терпеть бесконечные часы напролет раз за разом повторяющуюся аварийную посадку, а вокруг будут суетиться тюремные охранники, переодетые стюардессами. И никуда не деться от надрывного рева двигателей. Они рычат так, что нервные пассажиры впадают в истерику и трясутся от нехороших предчувствий.
И потом каждый день тренажер будет моделировать шестичасовой перелет — как от Нью-Йорка до Лондона, день за днем, но в конце не будет радости, узнику не ступить на нью-йоркскую землю.
И, как ни прискорбно говорить об этом сейчас, самолет действительно рухнет в Атлантический океан на шестьсот двадцать третьем рейсе. Самолет ударится о поверхность океана после ужасающих тридцати пяти минут, в течение которых экипаж будет прикладывать героические усилия, чтобы спасти всех (несмотря на пылающие двигатели и отвалившийся хвост).
Иные больше всего боятся оказаться обнаженным в одной комнате с почтенной полнотелой русской женщиной-красавицей без малейшей надежды на спасение. Во всяком случае, так они говорят.
Но Блок Б не совсем такое место. На первый взгляд здесь совсем не страшно. Напротив, Блок Б выглядит как вполне безопасное место для жизни. Все хорошо организовано. Узники примерно себя ведут и обычно спокойны, держат себя в руках. Охранники выглядят внимательными и настороженными, но как иначе должны выглядеть охранники? Они постоянно носят шлемы и держат оружие наготове. Но это не самое плохое место для отбывания наказания. По крайней мере, никаких криков.
Как и всё в Блоке Б, стены отмыты до блеска. Никто бы не осмелился осквернить такую стену граффити. Вместо этого на стенах выведены вполне официальные надписи:
68 процентов узников умирают, не дождавшись освобождения.
Тюремное питание с высокой долей вероятности вызывает рак кишечника.
В 2012 году 454 заключенных получили травмы, принимая душ.
Травмированный охранник теряет разум и уничтожает заключенного.
Многие надписи повествуют о пугающих фактах из повседневной жизни тюрьмы. Не предупреждают об опасных местах, но грозят бедой, таящейся повсюду, — даже если ее нельзя увидеть…
Инфекции, распространенные в тюрьмах, невозможно контролировать.
…даже если это опасности, которые никогда бы не пришли вам на ум…
Избыток сна вызывает болезни органов дыхания.
…или ставящие вас в тупик…
Недостаток сна приводит к сердечно-сосудистым заболеваниям.
Ну, и сколько мне СЛЕДУЕТ спать? И это только один из вопросов, которые узники без конца обсуждают — особенно по вечерам. Данный вопрос не дает им уснуть, таким образом увеличивая риск сердечно-сосудистых заболеваний, но облегчая дыхание. Восемь часов — это много или мало? Что говорят факты? Ах, ученые не согласны с тем, что говорят факты? Вот вам факт: один историк только что раскопал, что еще триста лет назад сон любого человека состоял из двух частей. Сначала люди отправлялись в кровать и спали три или четыре часа, потом вставали, перекусывали, читали книгу, навещали приятелей, а потом снова ложились спать на три-четыре часа. Может быть, нам попробовать тоже так делать?
Жить в Блоке Б — словно жить в мире, где нечего читать, кроме Daily Mail.[17] И узники на самом деле предпочитают газету Daily Mail — ведь это лучший источник самых свежих данных о том, чего нужно бояться и что ужасного произошло в мире за прошедший день. Если есть еще что-то, что может успокоить узника, живущего в постоянном страхе, так это известие о том, что где-то в мире произошло нечто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ужасное.
Нет ничего, что могло бы облегчить страдания этих несчастных. Они волнуются с момента пробуждения до отхода ко сну. Но и ночью они неспокойны, потому что страхи проникают в их подсознание и преобразовываются в замысловатые, чудовищные формы ночных кошмаров о конце света.
Без устали узники обсуждают свои страхи: утрату здоровья, опасности, подстерегающие в неспокойных местах, ужасы, ожидающие их в столовой, в душевой или на тюремном дворике. Заключенных постоянно одолевают сомнения, стоит ли делать то, что кажется опасным:
Травмы, связанные с подъемом тяжестей, составляют до 33 процентов всех травм.
Или не делать то, что кажется еще более опасным:
Лишние движения приводят к ранним артритам у заключенных.
Страхи делают узников вялыми, зажатыми и подозрительными. Хоть уровень преступлений в Блоке Б удивительно низок (но надписи на стенах никогда не скажут вам: «Это действительно безопасное место», потому что подобные слова не могут послужить хорошим заголовком), хоть узники много разговаривают друг с другом (а напуганные люди всегда много болтают), они всегда предполагают самое худшее со стороны окружающих. Поэтому среди них никогда не возникает настоящей дружбы; они никому не доверяют и не ждут доверия от других. Лучше оставаться во всеоружии:
Опасность, риск и угроза.
Кажется немного забавным, что в спокойную минуту в укромном уголке заключенные предпочитают читать газеты, смотреть по телевизору новости или шарить в Интернете в поисках всяких пугающих историй. Такое впечатление, что им НРАВЯТСЯ все эти ужасы. И это печальный факт. Как показывает Блок Б, когда люди живут в постоянном страхе, они уже не могут обходиться без него, жаждут ужасов и даже любят их. Они хотят знать, насколько хуже будет дальше. Они хотят знать в мельчайших подробностях, какие страсти поджидают их повсюду.
Страх в Блоке Б — это наркотик, причем находящийся в свободном доступе. Все заключенные подсели на него. И никто даже не представляет отдаленных последствий этой формы наркотической зависимости. Ни один человек не понимает, что больше всего на свете боится… своего страха.
Если вы предпочитаете сразу перейти к разделу «Ломаем тюремные стены», вы найдете его на стр. 117.
Глава 8
Блок В: Слишком серьезное отношение к жизни
Все стены Блока В увешаны огромными плазменными экранами. К потолку прикреплены стереофонические колонки, которые обеспечивают превосходное качество звука программ, которые узники Блока В могут смотреть и слушать постоянно, днем и ночью. Даже решетки камер выполнены из прозрачного прочного плексигласа, который не мешает обитателям беспрестанно пялиться на экраны.
Содержание программ обычно такое — ведущий что-то рассказывает узникам. Ведущий все время один и тот же, а когда он все же меняется, то новый выглядит в точности как предыдущий. У ведущих обычно худое лицо с усами, прилизанные черные волосы и монотонный голос.
Узники уже не смотрят на экран. В конце концов, они знают, что там покажут. Но они не могут не видеть экранов. Единственный способ не смотреть — закрыть глаза. Конечно, экраны не всегда показывают усатого мужчину, иногда передачи прерываются сценами, иллюстрирующими рассказ ведущего. Но узники и эти сцены уже видели миллион раз.
Не то чтобы ответственные лица Блока В не пытались разнообразить содержание программ. У них есть студия, которая постоянно генерирует новые идеи и гонит километры пленки. Но поскольку вещание идет круглосуточно, семь дней в неделю, они вынуждены ставить повторы программ.
Блок В — это непрестанный, одобренный правительством эксперимент: создание системы тюрем по всему миру. Однако правительственные постановления требуют, чтобы система прошла тестирование в течение десяти лет и реакции заключенных были всесторонне исследованы. Только потом систему можно применять повсеместно. И вот идет седьмой год эксперимента.
Но кажется, что все в порядке. Заключенные общаются (хотя это непросто, на фоне постоянного звукового фона от передач), выполняют свои обязанности и хорошо себя ведут. Каждый месяц их тестируют: задают различные вопросы, чтобы обнаружить любые изменения реакций. Тесты позволяют выявить уровень правдивости, личное мнение, моральные принципы… То есть все, что характеризует добропорядочного гражданина. И есть значительные улучшения.
Читать бесплатно другие книги:
