Чудо любви Спаркс Николас

Но собраться с мыслями и понять, что же он чувствует к Андреа, почему, увидев ее всего два раза, он уже готов на все, лишь бы быть с ней, ему не дали.

– Но мне кажется, что ты ешь не очень охотно, – сказала Андреа.

– Я хочу оставить больше места на пряничный домик, – призналась девочка.

Андреа и Питер рассмеялись. Тим с грустью посмотрел в свою почти пустую тарелку. У него места явно было меньше, чем у Эмми.

– Не переживай, я дам тебе с собой один домик, и ты сможешь съесть его, когда захочешь, – пообещала Андреа.

– Спасибо, – вежливо и с достоинством поблагодарила девочка и тут же с отменным аппетитом принялась за чили.

После десерта, который произвел фурор, дети вновь ушли в комнату Тима, а Питер вызвался помочь Андреа убрать со стола.

– Ты действительно отлично готовишь, – сказал он, закладывая тарелки в посудомоечную машину.

Андреа пожала плечами. Ей-то казалось, что она ничего особенного не делает.

– У меня никогда не было возможности нанять помощницу по хозяйству, а муж любил вкусно поесть.

– Идеальная жена, – с улыбкой сказал Питер.

– Жаль, что некому было это оценить, – сказала Андреа.

– Я бы оценил.

Питер почувствовал, как в кухне сгустилось напряжение, и сразу же пожалел о сказанном.

Андреа внимательно посмотрела на него и медленно кивнула.

– Иногда мне кажется, что Декстер был самой большой ошибкой в моей жизни. Но я понимаю, что любовь или есть, или ее нет, и это вовсе не зависит от личных качеств человека. У меня были очень положительные поклонники, с которыми я построила бы счастливую, крепкую семью. Но влюбилась я в Декстера. Иногда я сожалею об этом, а иногда нет. Все же были в моей жизни несколько лет, когда я была счастлива. Да и Тима без Декстера никогда не было бы.

Она тепло улыбнулась и посмотрела в глаза Питеру.

– Странно, что я тебе все это говорю, мы ведь совсем не знаем друг друга.

– А мне кажется, будто знаем уже много лет, – признался Питер. – Мы с тобой так похожи: пережили страшное испытание, в одиночку растим детей, вспоминаем ушедшую любовь…

Он не стал договаривать, Андреа и так поняла: боимся, но все же надеемся на новую. Да, они были очень похожи. И это ее немного пугало. Пока она не была готова обсуждать это.

Андреа решила сменить тему:

– Мне кажется или дети друг другу понравились?

– Если бы Эмми не понравился Тим, она бы ни на шаг не отошла от меня. Кажется, она считает твоего сына очень талантливым, раз столько времени посвятила его рисункам. В семь лет Эмми уверена, что ее время стоит очень дорого, и не тратит его просто так. – Питер с трудом сдерживал смех, и все же в его словах Андреа уловила нотки отцовской гордости.

– Из нее получится отличный менеджер, – уверенно сказала она. – Тим на самом деле хорошо рисует. Я даже думаю нанять ему в следующем году преподавателя. Жаль, что я не могла сделать это раньше.

– Я бы тоже хотел посмотреть на его рисунки.

– Попроси. Он будет рад показать их тебе. Ты ему тоже понравился.

– Думаешь?

– Из взрослых мужчин Тим общается только с моим отцом. Тебе он подал руку и говорил с тобой сегодня совершенно спокойно. Ко всем остальным он относится с недоверием. И я его понимаю.

– Сложно одной растить сына? – с участием спросил Питер.

– Наверное, не сложнее, чем одному растить дочь. Я стараюсь сделать все, чтобы Тим не ощущал отсутствие мужского внимания. Но ведь есть вещи, которые ты никогда не сможешь объяснить Эмми. Например, отношения с мужчинами и женские хитрости. – Андреа лукаво улыбнулась. – Вот так и у меня с Тимом. Я очень стараюсь, но все равно никогда не смогу, например, полюбить футбол.

– А я очень люблю футбол. И Эмми его любит.

– И тебя это беспокоит, – рассмеялась Андреа.

– Еще как! Понятия не имею, как заставить ее носить платья и вести себя как положено девочке, а не сорванцу.

– Просто ты не можешь подать ей пример.

– И слава богу, – пробормотал Питер. – Не хотел бы я носить платья.

Около одиннадцати часов вечера, когда Андреа и Питер заглянули в комнату Тима, они поняли, что гостям пора домой: дети спали, положив головы на стол, а вокруг валялись фломастеры и карандаши.

Питер осторожно взял лист бумаги из-под руки Тима и внимательно посмотрел на рисунок.

– Если ты не против, я сам поищу для Тима преподавателя, – шепотом сказал он. – Мальчик на самом деле талантлив, а у меня есть нужные связи.

– Спасибо, – так же шепотом ответила Андреа.

Питер аккуратно переложил Тима на кровать и поднял на руки Эмми.

– Проводить тебя? – спросила Андреа у двери.

– Мы справимся.

Питер улыбнулся и вдруг наклонился и поцеловал Андреа в щеку.

– Спасибо за чудесный вечер, – смущаясь, пробормотал он. – Теперь мы ждем вас в гости.

– Обязательно придем, – пообещала Андреа, чувствуя, как и ее щеки заливает предательский румянец.

Ну что такого?! Поцеловал в щечку на прощание! Все в рамках приличия. И все же она понимала, что в этом поцелуе было гораздо больше, чем обычное прощание.

Эмми завозилась на руках отца и сонно открыла глазки.

– Андреа и Тим приедут к нам жить? – спросила она.

– Нет, милая, – вместо растерявшегося Питера ответила Андреа. – Но мы обязательно придем к вам в гости.

– Когда? – спросила девочка.

– Через недельку.

– Хорошо. – Эмми кивнула и помахала Андреа ручкой, явно собираясь снова уснуть.

– До встречи, – попрощался Питер.

– Пока! – Андреа улыбнулась им и не закрывала дверь, пока не приехал лифт.

Она закрыла дверь и пошла к Тиму. Переодевая в пижаму сонного сына, Андреа улыбалась. Уже давно ей не было так хорошо и спокойно, как после общения с Питером и его дочерью.

Надо будет обязательно прийти к ним, если, конечно, Питер пригласит, думала она, укладываясь спать. Я бы хотела увидеться с ним как можно скорее.

Но Андреа даже мечтать не могла, что увидит Питера уже следующим утром. Он стоял на пороге, широко улыбаясь, с какими-то билетами в руках.

– Я приглашаю вас на футбольный матч, – торжественно объявил Питер.

– Кто играет? – оживился Тим и, услышав ответ, даже не стал спрашивать, согласна ли мать, и бросился одеваться.

Андреа покачала головой.

– Кажется, ты уже стал кумиром для моего сына.

Она посмотрела на Эмми и поразилась ее понимающей улыбке. Семилетние девочки так не улыбаются!

Впрочем, Эмми – сложный ребенок, которому нужна помощь. И если судьбе будет угодно, Андреа с удовольствием поможет девочке. Но это будет позже. Проблемы нужно решать по мере их поступления. А сейчас все собираются веселиться. Так почему же она должна стоять в сторонке с задумчивым видом? Пусть она не любит футбол, зато она любит своего сына и ей очень нравятся Питер и Эмми. Андреа решила, что с удовольствием проведет время в их компании.

Теперь Андреа и Питер виделись почти каждый день: ходили вместе на выставки и в кино, бродили по паркам, любуясь заснеженными деревьями, а иногда Питер просто заезжал за Андреа после работы и отвозил домой.

– Мне очень неловко, – сказала однажды Андреа, – что ты тратишь на меня время.

– Пустяки, – отмахнулся Питер. – Мне просто хочется побыть с тобой.

Андреа была польщена. Как же приятно слышать, что она ему интересна, что ему хочется быть с ней хотя бы несколько минут в день!

– Сейчас мне что-то не работается, – пожаловался Питер. – Почти весь день у меня пустой. Эмми не считает нужным проводить со мной все свободное время. Говорит, что должна уделять время урокам и своим игрушкам.

– Она удивительная девочка, – улыбнулась Андреа.

– Кстати об удивительных детях. Я нашел преподавателя для Тима. Один мой знакомый художник, его зовут Стив Мейсон, посмотрел его работы и сказал, что с удовольствием позанимается с мальчиком. Он предложил начать чуть не сейчас же, но я решил, что лучше отложить это на январь. Все же Тим имеет право побездельничать на каникулах.

– Стив Мейсон? – Андреа закусила губу. – Я где-то слышала это имя…

– Его выставка недавно с успехом прошла в музее современного искусства.

– Так это тот самый Мейсон?! – Изумлению Андреа не было предела. Неужели Питер действительно говорит об одном из самых знаменитых художников современности? Во всяком случае, так о нем писала пресса.

– Я бы развел руками, но, пока я веду машину, этого лучше не делать, – улыбнулся Питер.

– Послушай, Питер, мы с тобой общаемся совсем недолго, наверное, это меня извиняет, но я до сих пор не знаю, чем ты занимаешься.

Еще пять минут назад для Андреа было совершенно безразлично, чем Питер зарабатывает себе на жизнь. Ей было достаточно того, что он рядом, что с ним легко, а главное всегда интересно. Большего Андреа пока не хотела. Она ведь не собиралась замуж за Питера! Андреа вообще в ближайшие пятьдесят лет не собиралась замуж. Хватит и одного раза…

– Я фотограф, вольный художник. Если ты покупаешь глянцевые журналы, то должна была видеть мои работы. Скажу без ложной скромности, я довольно знаменит в модельном бизнесе.

– Вокруг тебя постоянно самые красивые женщины, – пробормотала Андреа, стараясь не смотреть на Питера.

Эта мысль вызывала в ее душе что-то очень похожее на ревность. Странно, почему?

– Это как посмотреть, – усмехнулся он. – Мне эти модели не кажутся верхом совершенства.

– Но ведь они так молоды…

– Возраст не может быть ни достоинством, ни недостатком. Конечно, тебе в модельном бизнесе карьеры уже не сделать, слишком многие там предпочитают жить по стереотипам, но твоя фотография украсила бы обложку любого журнала. У каждого свой идеал женщины, и я вовсе не любитель худосочных пятнадцатилетних девчонок. Мне нравятся женственные формы, плавные черты лица, роскошные волосы и чистая кожа. Но даже все это возведенное в высшую степень не сделает женщину желанной для меня, если у нее пустые глаза. А в твои глаза я готов смотреть часами. В них есть ум, чувства, сила. Я уже мечтаю сфотографировать тебя, чтобы показать всему миру твою уникальную красоту.

Андреа промолчала. Она просто не знала, что ответить! Питер так легко делал ей комплименты, что было совершенно непонятно, то ли он привык говорить такие слова и адресует их любой женщине, то ли настолько искренен сейчас, что не желает как-то прикрывать свой восторг и преклонение, которые звучали в его голосе.

– Правда, Андреа, почему бы тебе не позировать для меня? Я как раз веду переговоры с одной фирмой о выпуске календаря. Мне предоставлена полная свобода действий, начиная от темы и заканчивая моделью. Я бы снял тебя и Тима и посвятил свою работу истинной женщине, матери…

– Не уверена, что Тим положительно отнесется к этой идее! – рассмеялась Андреа. Ей участие в подобной фотосессии казалось просто немыслимым. Ну какая из нее модель?!

– Тима я беру на себя, – успокоил ее Питер. – Мне удастся его уговорить.

– Ох уж эти мужчины! – покачала головой Андреа. – Стоило сходить вместе на футбол, и уже готовы на все ради друг друга.

– Я посмотрю, что будет после вашего совместного шоппинга с Эмми. Когда вы думаете пойти?

– Послезавтра. Три дня до Рождества, покупатели еще более-менее в своем уме, можно не волноваться, – уверенно ответила Андреа, которой, собственно, эта идея и принадлежала.

– Надеюсь, Эмми не удастся с первого захода разорить меня, – с деланым недовольством проворчал Питер.

– О, не переживай! В походе по магазинам главное не покупки, а сам поход. Может быть, мне даже удастся уговорить Эмми на какое-нибудь милое платье.

– Было бы просто здорово. В последний раз платье она надевала еще при жизни Мелани.

Андреа почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, столько боли звучало в голосе Питера.

– Тебе очень плохо без нее? – тихо спросила она.

– Да, – признался Питер. – Не знаю, правильно ли так говорить, но ни одна женщина не заменит Мелани. Я надеюсь, ты поймешь, что я не имел в виду ничего такого…

Питер замолчал, явно не зная, как объяснить. Но Андреа не нужны были слова. Наверное, она понимала Питера лучше всех на свете. Пусть Декстер и был мерзавцем, пусть отравил ее жизнь, и все равно никто не сможет занять его место в сердце Андреа. Как бы ей самой этого ни хотелось.

– Мы так похожи, – она чуть заметно улыбнулась, – что нам не нужно лишних слов. Я рада, что встретила тебя, Питер. Только с тобой мне легко говорить о прошлом.

Он с благодарностью взглянул на Андреа и вновь сосредоточился на дороге.

– И я ни с кем никогда не говорил о том, что чувствую после смерти Мелани. Наверное, только Эмми меня понимает, но я не хочу обсуждать это с ней. Эмми и так несладко.

– А мне иногда кажется, будто Тим даже рад тому, что Декстера не стало, – пробормотала Андреа. Она давно чувствовала это, но боялась даже дать этой мысли оформиться.

Питер покачал головой.

– Он не рад. Он так же, как и ты, находится на распутье. Тим никак не может понять, что же ему делать: беречь лучшие воспоминания об отце или ненавидеть память о нем. Совсем как ты. Только ему еще сложнее, ведь восемь лет – слишком юный возраст.

– Мне тридцать пять, и я никак не могу разобраться в своих чувствах…

– Может быть, потому, что никогда не говорила о них?

– Может быть, – согласилась Андреа.

Несколько минут они молчали. Питер подъехал к дому Андреа и припарковался.

– Посоветуешь мне что-нибудь? – спросила она.

– А ты мне? – Питер улыбнулся. – Глупо даже пытаться что-то советовать нам с тобой. Может быть, должно пройти время, может быть, мы сами должны что-то понять…

– А пока достаточно того, что мы просто говорим, – закончила Андреа. – Спасибо тебе, Питер. Никто не сделал для меня больше, чем ты.

– Я бы хотел сделать еще больше, – пробормотал он и наклонился к Андреа.

Аромат ее духов кружил голову. Она была так близко – и в то же время так далеко! Этот парадокс сводил с ума Питера. Он хотел быть ближе к Андреа, так близко, как это только возможно между мужчиной и женщиной. И не знал, как перешагнуть через пропасть, разделяющую их. Не знал, и кто виноват в этом разломе. Декстер? Мелани? А может, они сами вырыли эту пропасть, лелея воспоминания и живя прошлым?

Питер принял решение. Если пропасть нельзя засыпать, нужно ее перепрыгнуть. Он наклонился еще ближе и прикоснулся к губам Андреа.

Она не сопротивлялась, но и на поцелуй не ответила. Питеру казалось, будто он целует статую. Идеал, воплощенный в камне.

Я поспешил, подумал он.

Вдруг губы Андреа дрогнули и раскрылись навстречу ему. Она целовалась робко, словно только училась это делать. Питер чувствовал ее страх, подавленный лишь усилием воли. Но было за этим страхом еще одно чувство: страсть. И жар этого влечения растапливал корку льда, сковавшую ее душу три года назад. Или гораздо раньше?

Сейчас это было безразлично.

Андреа обвила его шею руками и прижалась к нему, словно искала защиты и тепла. Ее пальцы были холодными, все тело дрожало. Она тянулась к Питеру, словно замерзший охотник к костру в надежде отогреться и набраться сил в его тепле.

И Питер дарил ей это тепло. В его душе было столько нерастраченной нежности, что ее хватило бы на сотни несчастных одиноких женщин. Но ему нужна была только Андреа. Как хорошо, что он это понял сейчас, а не через год или десять лет.

Ничто не могло продолжаться вечно, даже самый страстный поцелуй. Они сидели рядом, держались за руки и никак не могли отдышаться. А вокруг медленно падал снег, играя и кружась в лучах фонарей.

«Ни одна женщина не заменит Мелани», вспомнила Андреа слова Питера.

– Я не буду пытаться заменить ее, – прошептала она и прикоснулась теплыми пальцами к щеке Питера.

– Не надо. Мелани в прошлом, а мы с тобой в настоящем.

Питер поцеловал ее ладонь и положил голову Андреа себе на плечо. Ему было приятно ощущать ее тепло, приятно прикасаться к шелковым волосам, гладить пальцами бархатистую кожу.

– Я обещал пригласить тебя и Тима к нам в гости. Приходите в сочельник. Встретим Рождество вместе.

– Мы не отмечаем Рождество.

– И мы не отмечаем. Но может быть, хватит жить прошлым? Наши дети имеют право на праздник. Пусть в этом году у них будут елка и подарки, Санта-Клаус и ветки омелы по всему дому. Опять же лишний повод поцеловаться…

Андреа рассмеялась и прикоснулась губами к щеке Питера.

– Мне не нужен повод, – прошептала она. – Мы придем в гости, и у нас будет праздник.

Питер обнял ее за плечи и зарылся лицом в волосы. Они еще долго сидели обнявшись и смотрели, как падает снег.

Уже давно Андреа не чувствовала себя такой счастливой. Ей постоянно хотелось петь, хотя она и не отличалась никогда вокальными данными. Даже ходить медленно не получалось! В ее теле была такая легкость, будто она шарик с гелием, что вот-вот улетит в небо. И она улетала каждый раз, едва оказывалась наедине с Питером.

Перемены в Андреа были так заметны, что только слепой не заметил бы их. Ричард слепым не был. Может быть, он не чувствовал и не понимал Андреа так хорошо, как Питер, но в его душе жили нежные чувства к ней, и это делало Ричарда очень восприимчивым к настроению коллеги. Коллеги, которая уже не станет его женщиной.

– Ты словно светишься! – сказал он как-то Андреа, случайно столкнувшись в коридоре.

– Скоро праздник. – Она улыбнулась. – Кто не радуется?

Если бы только он знал, что за праздник ждет ее через несколько дней! Первая ночь в доме Питера, их первое совместное Рождество.

Андреа боялась загадывать, боялась строить песчаные замки. Она уже давно поняла весь глубокий смысл поговорки: хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Может быть, это Рождество станет единственным, может быть, ночь в доме Питера окажется первой и последней, и все равно, Андреа знала: это будет лучшее Рождество в ее жизни.

– Он хороший человек? – спросил Ричард.

Андреа почувствовала укол совести. Она дала надежду Ричарду, сама пыталась возобновить с ним отношения, а теперь носится со счастливым лицом и собирается обсуждать с ним другого мужчину!

– Я не мазохист. – Ричард с трудом улыбнулся. – Просто мне приятно видеть тебя сияющей. Тебе очень идет улыбка.

– Спасибо, – пробормотала Андреа.

– Конечно, я ревную, пытаюсь понять, что я сделал не так…

Как она могла объяснить Ричарду, что от него ничего не зависит? Андреа уже поняла, их встреча с Питером была не случайной. Их свела судьба. А человек не в силах спорить с ней.

– Ты замечательный человек, Ричард, и я уверена, ты найдешь женщину, с которой будешь счастлив. – Андреа понимала, что говорит банальности, но другие, сокровенные слова, она хранила для Питера. – Просто мы не подходим друг другу, вот и все.

– А он тебе подходит? Пойми, я хорошо к нему отнесусь, если тебе с ним хорошо! – тут же принялся он оправдываться. – Я просто хочу быть уверен, что тебе хорошо, что рядом с тобой достойный человек. Жизнь и так потрепала тебя.

Андреа растрогалась чуть ли не до слез. Она обняла Ричарда и поцеловала в щеку. В этом не было ничего эротического. Так Андреа могла бы обнять и поцеловать брата, и Ричард это отлично понимал.

– Спасибо тебе, – пробормотала она. – На самом деле, если бы не ты, я бы не рискнула искать Питера. Ты вернул меня к жизни, помог избавиться от призраков прошлого.

– Я рад, что хоть чуть-чуть пригодился тебе. – Ричард улыбнулся и вытер с ее щеки слезинку. – Из-за меня ты испортила макияж.

– Ничего страшного. – Андреа шмыгнула носом. – Главное, что я не успела испортить тебе жизнь.

Ричард рассмеялся.

– Чувство юмора украшает женщину как ничто иное!

Этот вечер Андреа решила провести с сыном. Сочельник уже завтра, осталось пережить одну ночь в одинокой холодной постели, уладить оставшиеся дела на работе, и уже в пять часов вечера Питер приедет за ними!

Мысли о Питере просто не выходили у нее из головы. Иногда Андреа даже становилось страшно. Она боялась, что вновь повторится история с Декстером. Сейчас Андреа прекрасно понимала, что уже давно не было любви, были лишь привычка и зависимость. Но пока ее сердце пело от одной мысли о Питере, тело сгорало в огне желания от одного случайного прикосновения – да что прикосновения, от случайного взгляда! – Андреа верила, что это и есть любовь.

Да, ей было немного страшно, она уже отвыкла от сильных чувств, от бури эмоций, но так приятно было вновь чувствовать себя живой, открытой миру и его радостям.

Андреа боялась загадывать, но не могла не мечтать.

– Мам, мы останемся у Питера ночевать? – уже в который раз спросил Тим, отвлекая Андреа от мыслей о предстоящем празднике.

Она улыбнулась сыну и прижала его к себе.

– Да, милый. Почему ты все время переспрашиваешь? Ты ведь сам слышал, как Питер приглашал нас в гости встречать Рождество.

– Вдруг вы передумали. – Тим пожал плечами, всем своим видом говоря: у вас, взрослых, семь пятниц на неделе!

– Нет, мы не передумали, – успокоила его Андреа.

– Мне нравится Питер, – задумчиво сказал Тим. – Он совсем другой.

Андреа не стала уточнять, кого имеет в виду сын. Впервые за три года Тим говорил об отце.

– Да, Питер другой. – Тим кивнул своим мыслям. – Питер лучше. Питер любит тебя. А он не любил.

Андреа поняла, что пришло время серьезно поговорить с сыном. Тим уже достаточно взрослый, чтобы понять.

– Пойдем в гостиную, – предложила она. – Нам нужно поговорить.

Тим кивнул. Он вбежал в комнату и с разбега запрыгнул на диван. Андреа лишь покачала головой. Сейчас не время для нотаций. Им предстоит более серьезный разговор. Она присела рядом и обняла сына за плечи.

– Тим, ты уже взрослый мальчик и должен был понять, что в этом мире нет ничего только черного и только белого. Все мы совершаем ошибки, все мы иногда обижаем близких людей, часто не со зла. Но это не значит, что все люди вокруг плохие. Так ведь?

Мальчик подумал и медленно кивнул. Он и сам иногда расстраивал маму, но ведь он этого не хотел!

– Твой папа очень любил меня и тебя. Но он совершил одну большую ошибку. И теперь из-за этой ошибки его с нами нет. Он умер и не может исправить эту ошибку, но я уверена, он очень бы хотел все изменить. И мне жаль, что ничего нельзя вернуть, что с ним уже не поговорить. Но ради той любви, что когда-то была в нашей семье, я готова простить его и помнить только самое лучшее. Неужели и тебе нечего вспомнить? Разве ты забыл, как отец играл с тобой? Как вы смотрели футбол по телевизору? Как он однажды брал тебя с собой на работу?

Встреча с Питером возродила мир в душе Андреа. Она говорила сыну правду: теперь у нее были силы, чтобы простить Декстера и помнить только их любовь. К чему хранить в памяти черные дни? Лучше пусть там останутся самые светлые, самые счастливые моменты.

– Он мне как-то подарил мячик. Такой красивый… я и сейчас с ним играю, – сказал Тим.

– Прошу тебя, милый, называй его папой.

Тим кивнул.

– Что еще ты помнишь о папе? Его ведь не стало, когда ты был совсем маленьким.

– Не таким уж и маленьким! – возразил Тим. – И я помню, как мы ходили на радиостанцию. Я даже сказал несколько слов в микрофон.

– Что же ты сказал?

Тим покраснел и отвернулся.

– Если это что-то личное, ты можешь не отвечать. – Андреа изо всех сил старалась сохранять серьезное выражение лица.

– Я сказал, что очень люблю маму и папу. – Выпалив это, Тим тут же вскочил с дивана. – Ладно, у меня еще много дел. Я обещал показать Эмми свою коллекцию солдатиков.

– Мне кажется, тебе нравится Эмми, – заметила Андреа, украдкой вытирая слезинку.

Слова сына ее растрогали. Тим редко выражал свои чувства: поцелует на ночь, обнимет при встрече, приласкается, когда они вместе смотрят телевизор. Но чтобы прямо сказать о своей любви – с его стороны это было сродни подвигу.

– Нравится, – кивнул Тим. – Но не так, как ты нравишься Питеру. С ней интереснее, чем с многими мальчишками. Ты знаешь, что она умеет лазать по деревьям и обещала летом показать мне, как это делается, когда мы все вместе поедем в поход.

– Не загадывай так далеко, – попросила Андреа. – Мало ли какие планы у Питера на лето?

– Он уже сказал, что обязательно возьмет меня с собой. Мам, я пойду?

– Иди.

Андреа покачала головой. Вот он, городской ребенок, – не имеет ни малейшего понятия о том, как лазать по деревьям. Просто его некому было научить, подумала Андреа. Я рада, что Питер может заменить Тиму отца. И рада, что Тим совсем не против.

Андреа покачала головой. Опять она мечтает! Ведь решила же жить сегодняшним днем и не думать о том, что будет завтра. Сейчас она счастлива, и этого довольно.

– Эмми, может быть, ты все же уберешься в своей комнате? – поинтересовался Питер.

– Папочка, но ведь у меня столько дел! – развела руками дочь.

– Интересно каких же?

– Мне еще нужно доклеить вот эти игрушки, нарисовать буквы и развесить гирлянды по стенам.

– Я бы предпочел, чтобы ты начала украшать дом со своей комнаты, – заметил Питер.

– Но ведь в этой комнате живу только я, и только я смогу любоваться украшениями, а это нечестно.

– Эмми, не пытайся заговорить мне зубы, – устало попросил Питер. Спорить с дочерью было сложнее, чем вести переговоры с жадными заказчиками. – Твоей комнате нужна хорошая уборка, а не украшения.

– Но ведь ты сам сказал…

– Я имел в виду, что, если ты наведешь там порядок, это и будет лучшим украшением.

– Папуля, но я не настроилась! – Эмми широко распахнула огромные голубые глаза и несколько раз взмахнула ресницами.

Кажется, через пару лет мне придется покупать оружие, чтобы отгонять назойливых кавалеров, обреченно подумал Питер.

– Ваши уловки, леди, на меня не действуют! – сердито сказал он.

– Нет, правда, ты же сам говорил, что нельзя работать, если нет настроения.

– Луиза Эмилия, если ты сейчас же не уберешься в своей комнате, я оставлю тебя без сладкого на ближайшие несколько лет.

– Сладкое портит фигуру, – буркнула дочь, уже понимая, что лучше с отцом не спорить, раз он назвал ее полным именем.