Талисман Кинг Стивен
— Думаю, что да.
— Отлично. Вы двое будете угольщиками. День здесь начинается в пять часов утра, когда мы молимся. До семи — работа в поле, потом завтрак в столовой. Опять работаем в поле до обеда. Затем — ленч и чтение Библии. Здесь все помешаны на этом, поэтому подумайте сразу, что именно вы будете читать. Никаких извращений из «Песни Песен», если не хотите, чтобы вас наказали. После ленча — опять работа.
Он пристально взглянул на Джека.
— Эй, не думай, что твой труд не нужен Солнечному Дому. Часть платы за работу — пойдет в счет предоставленной тебе одежды, еды, электричества и всего остального. На тебя будет затрачено пятьдесят центов в час. То есть ты стоишь пять долларов в день — около тридцати долларов в неделю. Воскресенье мы проводим в церкви, за исключением часа, который называется «Евангельским Часом».
Он вновь покраснел, и Джек кивнул, давая понять, что все ясно.
— Если ты откажешься от работы или будешь много болтать, тебя отправят в карцер. У нас есть тридцать дней, что бы вычистить вам, болванам, мозги и показать, какую никчемную жизнь вы влачили до сих пор. И начнем мы немедленно.
Певец встал, его лицо цветом напоминало упавший на землю осенний лист. Он постучал костяшками пальцев по столу.
— Освободи свои карманы. Сейчас же!
— Отныне и навеки, — прошептал Волк, как бы заучивая эту мысль.
— ВЫВОРАЧИВАЙ КАРМАНЫ! — заорал Певец. — Я ХОЧУ ВИДЕТЬ, ЧТО В НИХ!..
Позади Волка возник Баст. Преподобный Гарднер, проводив взглядом копа, также смотрел в их сторону.
— Личные вещи напоминают нашим воспитанникам о прошлом, как мы заметили, — сообщил он. — Это мешает; поэтому мы считаем очень полезным избавить вас от лишних воспоминаний.
— ВЫВЕРНИ КАРМАНЫ! — орал Певец; его перекосило от злости.
Джек вынул из карманов содержимое. Красный носовой платок жены Алберта Паламаунтина, который она подарила ему, когда он разбил себе нос; две коробки спичек; несколько долларов, точнее, шесть долларов и сорок два цента; ключ от номера 407 в гостинице «Альгамбра».
— Думаю, что вам нужен и мой рюкзак, — сказал он.
— Конечно, глупец, — рассмеялся Певец, — конечно, нам нужен твой рюкзак, но сперва мы отыщем то, что ты пытаешься спрятать.
Джек был вынужден достать гитарный медиатор, кусок мрамора и серебряный доллар. Он положил все это на развернутый платок.
— Это — мои талисманы.
Певец покрутил в руках медиатор.
— Эй, что это? Я спрашиваю, что это?!
— Медиатор.
— А, ну конечно, — Певец продолжал крутить предмет. «Если он попытается сломать его, — подумал Джек, — то придется врезать этому Певцу как следует».
— Медиатор… Ты говоришь правду?
— Мне дал его друг, — Джек внезапно почувствовал, как одиноко ему в эти недели скитаний. Он подумал о Снежке, похожем на Смотрителя. Джек так и не понял — Смотритель это был или нет.
— Наверное, краденый, — сказал Певец, не обращаясь ни к кому конкретно, и положил медиатор рядом со значком и кусочком мрамора.
— Теперь рюкзак.
Когда Джек снял рюкзак, Певец несколько минут копался в нем с выражением неудовольствия на лице. Неудовольствие было вызвано тем, что в рюкзаке не оказалось новой одежды.
«Где ты сейчас, Смотритель?!»
— Это вовсе не обыск, дружок, — нагло уставился ему в глаза Певец.
Гарднер покачал головой.
— Давайте посмотрим, что можно извлечь из мистера Волка.
Баст подошел ближе. Певец сказал:
— Ну?
— В его карманах ничего нет, — вставил Джек.
— Я хочу, чтобы он ВЫВЕРНУЛ свои карманы! ВЫВЕРНУЛ! — рявкнул Певец. — НА СТОЛ!
Волк прижал руки к груди и прикрыл глаза.
— У тебя ведь ничего нет в карманах? — спросил Джек.
Волк медленно кивнул.
— Эй ты, идиот! Вытряхивай карманы! — Певец стукнул кулаком по столу. — Похоже, Уильямс выбил из тебя остатки мозгов.
Баст прошипел:
— Если ты не вывернешь карманы — сам получишь по морде.
— Сделай это, Волк, — шепнул Джек.
Волк тяжело вздохнул. Потом он вынул правую руку из кармана, протянул ее над столом и разжал пальцы. На стол упали три спички и два отполированных водой камешка. Он проделал то же самое левой рукой, и к первым двум камешкам присоединились еще два.
— Это пули! — испуганно воскликнул Певец.
— Не будь идиотом, Сонни, — отозвался Гарднер.
— Ты выглядишь так, будто тебя сварили, — тихо, но внятно сказал Певец Джеку, ведя его по ступенькам наверх. Ступеньки были покрыты ковром, украшенным розами. Все остальные помещения в Солнечном Доме, кроме административных, выглядели крайне запущенными. — Ты пожалеешь, я обещаю тебе это: в этом месте еще никто не мог поиздеваться над Сонни Певцом. — Он придвинулся вплотную к Джеку. — Нелегко же вам будет вырваться отсюда — тебе и твоему кретину с камешками!
— Я не знал, что у него есть что-нибудь в карманах, — ответил Джек.
Идущий впереди Певец внезапно остановился. Его глаза сузились, лицо окаменело. Джек понял, что произойдет, за мгновение до того, как кулак Певца ударил его по скуле.
— Джек? — тревожно спросил Волк.
— Все в порядке.
— Если еще раз заденешь меня, то получишь вдвое больше, — бросил Певец Джеку. — А если заденешь в присутствии преподобного Гарднера, то получишь в четыре раза больше, ясно?
— Да, — кивнул Джек. — Нам дадут какую-нибудь одежду?
Певец выругался и пошел вверх по лестнице, а Джек все еще стоял, вглядываясь в его сутулую спину.
«Ты тоже, — сказал он сам себе. — Ты и Осмонд. Однажды».
Потом он двинулся за Певцом. Волк плелся следом.
В длинной комнате, уставленной ящиками, Певец ждал у двери, пока высокий юноша рылся на полках в поисках одежды для наших друзей.
— И башмаки. Выдай им башмаки, — сказал Певец, не глядя на кладовщика.
«Бесстрастность — это добродетель», — таким, вероятно, был следующий местный завет преподобного Гарднера.
Им с Волком подобрали по паре башмаков. Потом Певец повел их дальше. Коридор, казалось, был бесконечным. Они поднялись на самый верх. С обеих сторон коридора тянулись ряды узких дверей с крошечными прорезанными в них окошечками. Больше всего это напоминало тюрьму.
Певец остановился перед одной из дверей.
— В первый день здесь никто не работает. К работе вы приступите завтра. Так что идите и почитайте до пяти Библию. Потом я поведу вас в церковь к службе. И переоденьтесь, ясно?
— То есть мы просидим следующие три часа под замком? — переспросил Джек.
— А ты хочешь, чтобы я пожал тебе руку? — пошутил Певец и вновь покраснел. — Если бы вы пришли сюда добровольно, я бы показал вам окрестности. Но поскольку вас доставила сюда полиция, вы почти преступники. Поэтому идите в свою комнату и поразмышляйте о Боге. Если вам повезет, через тридцать дней вы выйдете на свободу. — Он вставил ключ в замок, отпер дверь и застыл возле нее. — Входите. Мне еще нужно работать.
— Что будет с нашими вещами?
Певец нарочито развел руками:
— Глупец, ты думаешь, что они кому-нибудь нужны?
Джек воздержался от комментариев.
Певец вздохнул.
— Ладно. Все это будет лежать в ящике, и на нем будет табличка с вашими именами. В ящике в подвале — там мы все храним свои вещи и деньги, пока не выходим на свободу. Теперь входите, пока я не разозлился.
Волк и Джек вошли в маленькую комнату. Когда Певец отпирал дверь, под потолком автоматически зажегся свет, осветив помещение без окон, в котором не было ничего, кроме железной кровати, умывальника в углу и металлической табуретки.
На белой стене остался след от когда-то висевшей в этом месте картины. Щелкнул замок. В окошко в двери заглянуло лицо Певца.
— Ведите себя хорошо, — сказал он, улыбаясь, и исчез.
— Нет, Джеки, — сказал Волк. Потолок нависал над ним в дюйме от макушки. — Волк не может находиться здесь.
— Лучше присядь. Ты хочешь пробить потолок головой?
— Что?
— Не обращай внимания. Садись. Мы с тобой попали в беду.
— Волк знает, Джеки. Волк знает. Это очень плохое место. Не могу здесь находиться.
— Почему это плохое место? То есть, как ты узнал это?
Волк тяжело опустился на табуретку, сбросив на пол новую одежду, и раскрыл лежащую на кровати книгу. Это была Библия в голубом переплете. Там же лежали две брошюры — «Дорога к вечному блаженству» и «Бог любит вас».
— Волк знает. И ты тоже знаешь. — Волк посмотрел на него, потом перевел взгляд на книгу в руках и начал перелистывать страницы. Джек подумал, что это первая книга, которую видит Волк.
— Белый человек, — еле слышно прошептал Волк.
— Белый человек?
Волк взял в руки одну из брошюр; она раскрылась — следом за названием в ней помещалась фотография Солнечного Гарднера, человека, посвятившего свою жизнь служению Богу.
— Он, — сказал Волк. — Белый убийца, Джек. С кнутом. Это — одно из его мест. Волк не должен находиться в его месте. Джек Сойер тоже не должен. Никогда. Мы должны выбраться отсюда, Джеки.
— Мы выберемся, — ответил Джек. — Я обещаю тебе. Не сегодня, не завтра — но скоро!
Волк печально вздохнул.
— Скоро…
«Скоро», — пообещал он, и Волк поверил ему. Волк был полностью деморализован. Джек не знал, видел ли Волк Осмонда в Территориях — но он наверняка слышал о нем. Репутация Осмонда в Территориях среди членов семьи Волка была еще хуже, чем Моргана. Но, хотя Волк и Джек узнали в преподобном Гарднере Осмонда, Гарднер не узнал их, и за этим крылись две причины. Или Гарднер издевался над ними, или же он был Двойником, как мать Джека, — то есть был связан с Территориями, но не осознавал этой связи.
И если Джек думает правильно, то им, возможно, удастся спастись. Во всяком случае, пока у них есть время подумать и решить.
Джек одел новую одежду. Черные башмаки, казалось, весили несколько фунтов и подходили на любую ногу. Ему с трудом удалось заставить Волка переодеться. Потом они лежали. Джек слышал, что Волк начал засыпать. Вскоре и его сморила дремота. Засыпая, он думал о маме: она где-то там, в темноте, зовет его, зовет, зовет…
22. ПРОПОВЕДЬ
В пять часов дня зазвенел электрический звонок. Волк подскочил с кровати, разбудив спящего рядом Джека.
Через пятнадцать секунд звонок умолк.
Волк забился в угол, сжавшись в комок.
— Плохое место, Джек, — стонал он. — Отвратительное место! Нужно выбраться отсюда! ВО ИМЯ ГОСПОДА!
Стук в стену.
— Закрой свою пасть!
С другой стороны раздался хохот, напоминающий лошадиное ржание.
— Сейчас ваши души очистятся, друзья!
Хохот зазвучал вновь.
— Плохо, Джек! Волк! Джейсон! Плохо! Плохо, плохо…
Джек услышал грохот открывающихся дверей и топот башмаков.
Он подошел к Волку. Им овладела непреодолимая усталость.
— Волк! — сказал он. — Волк, прекрати…
— Не могу, Джеки, — стонал Волк, обхватив голову руками.
— Ты должен, Волк. Сейчас мы войдем в холл.
— Не могу, Джеки, — причитал Волк, — Это плохое место, плохие запахи…
Из холла раздался чей-то голос — Джеку показалось, что это Гек Баст:
— Выходите к службе!
— Выходите к службе! — присоединился к нему еще чей-то голос, и они слились в дуэт:
«Выходите к службе! Выходите к службе!..»
— Если мы хотим выбраться отсюда, Волк, не стоит сердить их.
Через минуту дверь распахнется, и за ней будет стоять Баст, или Сонни… а может быть и оба. Будет лучше, если Джек и Волк не станут артачиться. Но как уговорить Волка?
«Боже, прости меня за то, что я втянул его в это, — подумал Джек. — Но что сделано, то сделано. Нужно искать выход».
— Волк! — окликнул он. — Ты что, хочешь, чтобы Певец опять начал бить меня?
— Нет, Джек, нет…
— Тогда лучше идем вместе со мной. Ты должен помнить, что от тебя зависит, как будут обращаться со мной Певец и Баст. Певец уже ударил меня из-за твоих камешков…
— Кое-кто мог бы дать ему сдачи, — Волк говорил тихо, но глаза его горели страшным оранжевым огнем. На мгновение он обнажил белые зубы. Казалось, они начали расти.
— Не смей даже думать об этом, — резко сказал Джек. — От этого будет только хуже.
— Джек, я не знаю…
— Ты постараешься? — спросил Джек и бросил быстрый взгляд на дверь.
— Я постараюсь, — ответил Волк, и в глазах его сверкнули слезы.
Коридор был пронизан солнечными лучами. Перед двадцатью дверями стояло сорок мальчиков, по двадцать с каждой стороны. Джек и Волк появились последними, но на них никто не обратил внимания. Певец, Баст и еще два мальчика кого-то мутузили на ковре. Их жертвой был невзрачный парнишка лет пятнадцати по фамилии Мортон. Один из двух других мальчиков, как позже узнал Джек, носил имя Варвик, другой — Кейси.
— Когда мы захотим поговорить с тобой, мы спросим тебя сами, — орал Варвик. — Не смей высовываться, Мортон! Понял?
— ОТВЕЧАЙ ЕМУ! — велел Кейси.
— Да, — прошептал Мортон.
— ЧТО? ПОВТОРИ!
— Да, — повторил Мортон.
— Тогда пошел вон, идиот, — приказал Певец, и Мортон, пошатываясь, встал в строй. Мальчиков ожидала служба и ужин.
Служба справлялась в большой высокой комнате по дороге в столовую. Вокруг стоял запах жареного мяса, и ноздри Волка начали ритмично раздуваться. Впервые за весь день выражение интереса промелькнуло в его глазах.
Джек решил быть осторожным. В углу он заметил нечто черное, явно не органического происхождения. Это был крошечный микрофон, замаскированный в стене. Он, вероятно, являлся частью службы. Так было лучше слышно преподобного Гарднера.
Он ожидал начала молитвы. Эти люди — Гарднер, Сонни-Певец или Гектор Баст — заточили его здесь и не собираются освобождать, а теперь еще эта служба!
Самое удивительное, что все мальчики шли на службу явно с охотой.
Служки-мальчики в белых одеждах — уселись в центре комнаты. Джек оглянулся и увидел, что все присутствующие с нетерпением смотрят на открытую дверь. Он подумал, что причина, должно быть, кроется во вкусно пахнущем ужине. Но тут быстрым шагом вошел преподобный Гарднер, и нетерпение на лицах сменилось восторгом. Мортон, еще четверть часа назад производивший крайне жалкое впечатление, просто лучился счастьем.
Мальчики встали на ноги. Волк остался сидеть, удивленно глядя по сторонам, и Джеку пришлось потянуть его за отворот куртки.
— Делай то же, что и все, Волк! — шепнул он.
— Садитесь, мальчики, — улыбаясь, сказал Гарднер. — Пожалуйста, садитесь.
Все сели. На Гарднере были новехонькие синие джинсы и белая шелковая рубашка. Он с улыбкой скользил глазами по своей пастве. Большинство мальчиков восхищенно смотрели на него. Джек обратил внимание на одного из воспитанников — волнистые каштановые волосы, изящные маленькие руки, хрупкое тело. Почему-то он напомнил мальчику покойного дядю Томми.
— Итак, начнем. Гек, приступай.
Гек приступил. Он произносил слова молитвы быстро и механически, как будто копировал голос с пластинки, где воспроизводились лексические правила. После обращения к Богу о продлении их дней и прощении прегрешений, Гек Баст протараторил «Во имя Отца, и Сына, и Святого духа, Аминь!» и сел.
— Спасибо, Гек, — Гарднер взял стул и сел на нем задом наперед, будто ковбой на лошади. Он был весел и дружелюбен; замеченный ранее Джеком налет безумия исчез. — А теперь немного покаемся. Руководи нами, Энди.
Варвик занял место Гека.
— Благодарю Вас, преподобный Гарднер, — сказал Варвик и взглянул на мальчиков.
— Покаемся, — продолжил он. — Кто начнет?
Взметнулся лес рук. Три… пять… восемь!
— Рой Одерсфельд, — выбрал Варвик.
Рой Одерсфельд, высокий мальчик с бородавкой на кончике носа, сложив руки перед собой.
— Я украл в прошлом году у моей мамы десять долларов, — завел он высоким голосом. — Я пошел в зал игровых автоматов и проиграл их все, — он моргнул. — А мой брат заболел пневмонией и попал в больницу в Индианаполисе! Потому что я украл эти деньги! Вот мое покаяние!
Рой Одерсфельд сел.
Солнечный Гарднер спросил:
— Может ли Рой быть прощен?
В унисон прошелестело:
— Рой может быть прощен!
— А может ли кто-либо из присутствующих здесь простить его?
— Никто из присутствующих здесь не может.
— Кто же может простить его?
— Только Господь.
— Просил ли ты Господа простить тебя? — спросил Гарднер Роя.
— Много раз! — Джек увидел, что по щекам Роя текут слезы.
— И когда ты увидишь свою маму, ты расскажешь ей, как плохо поступил по отношению к ней и своему маленькому брату?
— Конечно.
Гарднер кивнул Энди Варвику.
— Покаялся! — провозгласил Варвик.
Покаяние закончилось к шести часам, и покаялись почти все, кроме Джека и Волка. Некоторые каялись в мелких кражах — другие говорили об употреблении алкоголя и курении. Были, конечно, и сбежавшие из дома.
Их вызывал Варвик, но все смотрели на Гарднера и говорили… говорили… говорили…
«Они любят его, мечтают о его расположении, и, покаявшись, получают его. Некоторые, скорей всего, даже слегка наговаривают на себя», — подумал Джек.
Запахи из столовой усиливались. В желудке у Волка громко заурчало, и Джек толкнул его локтем в бок.
Закончилось последнее покаяние, и Гарднер встал. Он стоял в дверном проеме, глядя на проходящих мимо него мальчиков. Когда очередь дошла до Джека и Волка, он придержал мальчика за руку.
— Я встречал тебя раньше.
«Покайся», — говорили его глаза.
И Джек почувствовал потребность сделать это немедленно.
«Конечно, мы знаем друг друга. Ты же хлестал меня кнутом…»
— Нет, — вслух ответил он.
— Да. Конечно, да. Мы встречались раньше в Калифорнии? Майне? Оклахоме? Где?
«Покайся!»
— Я не знаю вас.
Гарднер хихикнул.
— Так ответил апостол Петр, когда его спросили, узнает ли он Иисуса, — заметил он. — Но Петр солгал. Я думаю, ты тоже лжешь. Так где же? В Техасе? Эль-Пасо? Или в Иерусалиме в другой жизни? На Голгофе, месте распятия?
— Говорю Вам…
— Да, да, я знаю, мы встретились лишь сегодня. — Вновь раздался смешок. Волк, как заметил Джек, отпрянул от Гарднера, от которого исходил терпкий запах одеколона, смешиваясь с запахом безумия.
— Я никогда не забываю лица, Джек. Никогда не забываю лица или места. Я вспомню, где мы встречались.
Его глаза перебегали с Джека на Волка и обратно.
— Приятного аппетита, Джек. Приятного аппетита, Волк. Завтра начнется ваша настоящая жизнь здесь.
Он направился к лестнице, но на полдороге обернулся:
— Я никогда не забываю лица, Джек. Я вспомню!
«Боже, — подумал Джек, — надеюсь, что нет. Во всяком случае, после того, как мы будем в тысячах миль отсюда…»
Что-то тяжелое ударило его. Джек влетел в столовую и упал; из глаз посыпались искры. Когда он смог сесть, то увидел Певца и Баста, стоящих над ним и смеющихся. Позади них маячил Кейси. Волк внимательно посмотрел на маленьких негодяев, и что-то в его взгляде не понравилось Джеку.
— Нет, Волк! — быстро приказал он.
Волк замер.
— Ну почему же? — Гек Баст слегка посмеивался. — Не слушай его. Попробуй ударить меня, если хочешь. Я люблю перед едой слегка размяться.
Певец взглянул на Волка и сказал:
— Оставь дурака в покое, Гек. Он — только тело. — И кивнул на Джека. — Вот кто голова. И эту голову мы будем перевоспитывать. — Он обратился к Джеку тоном, каким говорят с маленькими детьми. — И мы перевоспитаем вас, мистер Джек Паркер. Можете мне поверить.
Неожиданно для себя Джек отчетливо произнес:
— Ты — гнида.
Певец густо залился краской. Гек Баст сделал шаг вперед, но Певец удержал его за руку. Глядя на Джека, он сказал:
— Не сейчас. Позже.
Джек встал на ноги.
— Не советую со мной связываться, — сказал он. И было в его лице что-то сильное и предостерегающее, что заставило его обидчиков отступить.
Джек подумал, что даже дядя Томми остался бы доволен ужином. Мальчики сидели за длинными столами; их обслуживали четверо в белых халатах из их же числа.
Перед каждым возникла тарелка бобов с подливой, сосисками и большим куском мяса. Потом были поданы пластиковые стаканы с молоком. На стаканах и тарелках была надпись: ШКОЛЬНАЯ КОМИССИЯ ИНДИАНЫ.
Читать бесплатно другие книги:
