Талисман Кинг Стивен
Она выбила из кассы два билета. Касса щелкнула, и Волк со сдавленным возгласом отскочил в сторону.
Девушка взглянула на него; ее брови поползли вверх.
— Вы прыгун, мистер?
— Нет, я Волк, — Волк обаятельно улыбнулся, обнажив великолепные зубы. Джеку даже показалось, что зубов во рту у Волка стало больше, чем день или два назад. Девушка посмотрела на его оскал и облизнула губы кончиком языка.
— С ним все в порядке, он только… — поторопился вставить Джек. — Он недавно с фермы. Ну, вы знаете этих провинциалов…
Мальчик поспешил вручить билетерше деньги.
— Проходи, Волк.
Когда они прошли через турникет, и Джек спрятал билеты в карман джинсов, билетерша громко прошептала контролеру: «Посмотри только на его нос!» Джек посмотрел на нос Волка и увидел, что нос ритмично шевелится.
— Прекрати это, — процедил он.
— Прекратить что, Джек?
— Проделывать эту штуку со своим носом.
— Сейчас попробую, Джек, но…
— Тссс!..
— Помочь тебе, сынок? — спросил контролер.
— Да, пожалуйста. Где мы могли бы перекусить?
Контролер направился к ним, неся на подносе сэндвичи. Волк схватил сразу два, и тут же, чавкая, принялся их жевать. Оба одновременно.
Контролер удивленно воззрился на него.
— Что возьмешь с провинциала! — повторил Джек. Странно, что эти двое до сих пор не вызвали полицию. Он уже не в первый раз подумал, что ситуация выглядит весьма комично. В Нью-Йорке или Лос-Анджелесе никто даже не обратил бы внимания на Волка. Здесь же, в середине континента, Волк, конечно, был диковинкой.
— Два доллара восемьдесят центов, — сумел выдавить из себя контролер.
Джек расплатился, сосчитав в уме, что за сегодняшнее утро потратил четверть всех своих сбережений.
«Пусть бы лучше позвали полицейского, — подумал Джек. — Это не помешало бы нам больше, чем мешает все остальное. Волк не может ехать в новых машинах, потому что не может переносить запах бензина; он не может ехать в старых машинах, потому что они пахнут соляркой; он не может ехать ни в каких машинах, потому что страдает клаустрофобией!.. Посмотри правде в глаза, Джеки! Ты не скоро сумеешь от него избавиться. Так что же ты собираешься делать? Наверное, пересечь Индиану. Причем Волк собирается пересекать Индиану пешком, а ты — ехать на нем верхом! А сперва я собираюсь повести Волка в этот чертов кинотеатр и три часа отсыпаться, пока будут идти фильмы, или пока не придут полицейские и не заберут нас. И на этом моя история закончится».
— Желаю приятно провести время, — сказал контролер.
— Спасибо, — ответил Джек. Он тронулся с места и вдруг заметил, что Волка с ним нет. Волк уставился на что-то, висящее над головой контролера, с почти суеверным любопытством. Джек присмотрелся и увидел афишу, рекламирующую фильм Стивена Спилберга «Близкое столкновение».
— Пойдем, Волк, — сказал он.
Волк понял, что ему не придется работать, уже войдя в дверь.
Комната была маленькой, темной и душной. Здешние запахи поэт назвал бы ароматом утраченных грез. Волк не был поэтом. Он только знал, что доминирует здесь запах мочи, и изо всех сил боролся с отвращением.
Погас свет, и помещение погрузилось во тьму.
— Джек! — прошептал Волк, дотрагиваясь до руки мальчика. — Джек, давай уйдем отсюда!
— Тебе понравится, Волк, — ответил мальчик, удивленный глубиной испуга Волка. Но вообще-то потрясение было в этом мире для Волка нормальным состоянием. — Сейчас начнется, подожди!
— Хорошо, — нехотя согласился Волк, и Джек понял, что его приятель с трудом держит себя в руках. Они сели в неудобные кресла, и мерзкий запах усилился.
В ряду перед ними вспыхнул желтый огонек спички. Джек почувствовал сигаретный дым и запах гари от кинопроектора, так хорошо знакомый ему с детства. Волку этот запах напомнил пожар в лесу.
— Джек…
— Тссс, кино начинается.
«…А я засыпаю».
Джек никогда не узнает, какого героизма потребовали от Волка следующие несколько минут; Волк и сам до конца не знал этого. Он знал только, что должен попытаться выдержать окружающий кошмар для блага своего друга.
«Все должно быть в порядке, — думал он, — смотри, Волк. Джек собирается вздремнуть. Все будет в порядке… Волк!..»
Но эмоции в Волке развивались весьма бурно. Его сознание говорило ему, что все в порядке, что Джек не бросит его — но все эти аргументы были равносильны тому, как мужчина с насморком уговаривает себя не сморкаться в церкви, потому что это неприлично.
Он чувствовал в темноте запах пожара, испуганно косясь на каждую тень, мелькающую в зале, и ожидая, что сейчас что-нибудь свалится ему на голову. Потом волшебное окно перед ним открылось, и он, замерев с широко раскрытыми глазами, стал ожидать, что будет дальше. Замелькали какие-то черточки.
— Титры, — прошептал Джек. — Прекрати шуметь, тебе это понравится.
Потом появились Голоса. Один сказал — «некурить». Другой сказал — «отстань». Один сказал — «берегиськрысы». Другой сказал — «сегоднячетвергвтораяполовинадня».
Джек сонно пробормотал что-то. Он уже почти спал.
Наконец голос сказал: «атеперьнашакинокомпанияпредставляет…» и тут Волк потерял контроль над собой. Мультфильм был довольно громко озвучен, а оператор, очевидно, забыл отрегулировать звук.
Волшебное окно открылось, и Волк увидел огонь — оранжевые и красные блики.
Он завыл и вскочил на ноги, увлекая за собой Джека, который скорее спал, чем бодрствовал.
— Джек, — вопил он. — Вставай! Пойдем отсюда! Волк! Огонь! Смотри — огонь! Волк! Волк!..
— Тихо вы там! — зашумели в зале. Открылась задняя дверь кинозала.
— Что здесь происходит?
— Волк, заткнись, — зашипел Джек. — Во имя Господа…
— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У! — завыл Волк.
Сидящая рядом с ними женщина бросила на Волка взгляд и испуганно схватила на руки своего младенца.
— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!
Мужчина тремя рядами ниже повернул голову и с интересом стал рассматривать их. Его шляпа съехала набок, обнажив одно оттопыренное ухо.
— Как интересно! — сказал он. — Оборотни в Лондоне, верно?
— Все в порядке, — сказал Джек. — Мы уходим. Никаких проблем. Только… только не делай этого больше, ладно? Ладно?
Он потащил Волка к выходу. В нем поднялась волна страха.
Свет прожектора резал глаза. Женщина с ребенком вжалась в угол. Она увидела Джека, увидела все еще воющего Волка, и крепче прижала к себе ребенка.
Контролер, билетерша, киномеханик и высокий человек в униформе приближались. Джеку пришло в голову, что человек в униформе — владелец кинотеатра. Входные двери кинотеатра были распахнуты настежь.
— Вон отсюда! — заорал мужчина в униформе. — Вон отсюда! Я уже вызвал полицию! Через пять минут они будут здесь!
«Черт тебя подери, — думал Джек, ощущая прилив надежды. — У тебя нет времени. Если мы удерем, возможно, отпадет повод для беспокойства».
— Мы уходим, — сказал он. — Прошу прощения. У моего… моего брата был… эпилептический припадок. Мы… мы забыли его лекарства.
При слове «эпилептический» билетерша и контролер отпрянули назад, как будто Джек сказал: «проказа».
— Пошли, Волк.
Глаза владельца кинотеатра расширились. Джек проследил направление его взгляда и заметил, что Волк обмочился.
Волк также увидел это. Многое в мире Джека было чужим для него, но он хорошо знал, что такое презрительный взгляд. Он громко застонал.
— Джек, прости меня. Мне так стыдно!..
«Волку СТЫДНО!»
— Выведи его отсюда, — потребовал владелец и повернулся, чтобы уйти.
Джек потащил Волка за руку к выходу.
— Пошли, Волк! — приговаривал он спокойно и доброжелательно. — Пойдем; это моя вина, а не твоя. Пойдем же!
— Стыдно! — Волк оставался безутешным. — Я плохой, Бог наказал меня, я совсем плохой!
— Ты очень хороший, — уверил его Джек. — Пойдем.
Они вышли на улицу, и октябрьское уходящее тепло приняло их в свои объятия.
В двадцати ярдах от них стояла женщина с ребенком. Увидев Волка и Джека, она бросилась к своей машине, держа ребенка перед собой, как щит.
— Не давай ему подойти ко мне! — вопила она. — Не давай этому чудовищу прикасаться к моему малютке! Слышишь? Не давай ему приблизиться ко мне!..
Джек подумал, как бы заставить ее замолчать, но так и не придумал. Он был слишком усталым.
Они с Волком направились прочь. На полдороге к трассе Джек остановился. Земля поплыла у него под ногами. Мир стал терять свои очертания. Мальчика бил озноб.
Он боялся, что Волк заплачет, как дитя.
— Джек, извини меня, пожалуйста, не сердись на меня… Я постараюсь, я больше не буду, вот увидишь…
— Я не сержусь, — сказал Джек. — Я знаю, что ты… что ты — хороший, добрый…
Не успев закончить фразу, он стал проваливаться в сон. Он проснулся только вечером, и перед ним был Манси. Волк преодолел расстояние до Манси по проселочным дорогам. Его вел на запад инстинкт, помогающий найти дорогу перелетной птице.
Эту ночь они провели в заброшенном доме севернее Коммака, и утром Джек почувствовал, что его лихорадит меньше. …Было позднее утро — позднее утро 28-го октября, — когда Джек понял, что на пальцах Волка опять появилась шерсть.
19. ЛОВУШКА
Итак, они провели ночь в заброшенном полуразрушенном домишке, с одной стороны которого простиралось поле, а с другой — чернел лес. Вдали виднелась ферма.
Джек решил, что здесь они с Волком будут в относительной безопасности, поэтому можно ненадолго задержаться. После захода солнца Волк ушел в лес. Он передвигался медленно, глядя себе под ноги. Пока он не исчез из виду, Джек думал, что Волк похож на первобытного охотника, выслеживающего дичь. Мальчик немного нервничал в ожидании приятеля, но вскоре Волк вернулся, неся в руках какие-то растения.
— Что ты притащил, Волк? — спросил Джек.
— Лекарство, — важно ответил Волк. — Но оно не очень хорошее, Джек. Волк! В этом мире все не очень хорошее!
— Лекарство? Что ты имеешь в виду?
Но Волк не стал больше ничего говорить. Он достал из кармана две спички, разжег костер и попросил у Джека кружку. Джек нашел пивную кружку в рюкзаке. Волк обнюхал ее и сморщился.
— Слишком плохо пахнет. Нужна вода, Джек. Чистая вода. Я пойду за ней, потому что ты слишком устал.
— Волк, я хочу знать, что ты собираешься делать.
— Я пойду, — повторил Волк. — Здесь неподалеку есть ферма. Волк! Там должна быть вода. Отдыхай.
Джеку ясно представилось, как жена фермера выглядывает в окошко кухни, где перед этим она мыла посуду, и замечает бродящего по двору Волка — с пивной кружкой в одной лапе и пучком травы в другой.
— Я пойду, — сказал мальчик. — Я сам пойду.
До фермы было около пятисот футов; ее огоньки виднелись с другого конца поля. Джек без приключений набрал в кружку воды и пошел назад. На полпути к месту их ночлега он обнаружил, что прекрасно видит свою тень, и посмотрел на небо.
На горизонте сияла почти полная луна.
Обеспокоенный Джек поспешил к Волку и отдал ему кружку. Волк понюхал, скривился, но ничего не сказал. Он поставил кружку на огонь и стал крошить туда принесенные им растения. Через пять минут из кружки начал доноситься ужасный запах. Джек чихнул. Он надеялся, что Волк не станет уговаривать его выпить это варево, которое может, наверное, убить даже слона.
Он прикрыл глаза и начал демонстративно посапывать. Если Волк поверит, что он спит, то не станет будить его. Никто не будит больного, разве нет? А Джек был болен; к вечеру его вновь начало лихорадить.
Исподтишка, сквозь ресницы, следя за действиями Волка, он увидел, что тот отставил кружку в сторону, потом сел и посмотрел в небо, обхватив колени волосатыми руками. На лице его блуждало выражение мечтательности.
«Он смотрит на луну», — подумал Джек, и ощутил легкое беспокойство.
«Мы не ходим вблизи стада, когда изменяемся. О Боже, конечно, нет! Мы же можем съесть их!»
«Волк, скажи: сейчас стадо — это я?»
Джек вздрогнул.
Спустя пять минут — Джек уже почти спал — Волк потянулся за кружкой, отпил немного, поставил ее на место и направился к Джеку. Мальчик крепче зажмурился и замер.
— Иди сюда, Джек! — сказал весело Волк. — Я знаю, что ты не спишь. Тебе не удастся обмануть старину Волка.
Джек открыл глаза и посмотрел на Волка, не скрывая удивления.
— Как ты узнал?
— У людей есть запах сна и бодрствования, — хихикнул Волк. — Даже Чужаки должны это знать.
— Но мне об этом ничего не известно.
— Ладно, неважно. Выпей вот это. Это лекарство. Выпей его, Джек.
— Я не хочу, — возразил Джек. Запах из кружки вызывал тошноту.
— Джек, — Волк был терпелив и настойчив, — ты пахнешь болезнью.
Джек молча смотрел на него.
— Да, — продолжил Волк. — И тебе может стать хуже. Пока тебе еще не очень плохо, но — Волк! — станет хуже, если ты не выпьешь лекарство.
— Волк, ты, несомненно, отличный пастух своих стад там, в Территориях, но сейчас ты здесь, в Стране Ужасных Запахов, помнишь? Здесь твое лекарство — яд…
— Оно хорошее, — твердо ответил Волк. — Но не очень сильное.
Он немного подумал.
— Не все здесь плохо пахнет, Джек. Здесь есть и хорошие запахи. Но хорошие запахи — как лекарственные растения. Слабые, когда-то они были сильнее.
Волк задумчиво взглянул на луну, а Джек несколько успокоился.
— Когда-то, я думаю, это было отличное место, — сказал Волк. — Чистое и преисполненное силы…
— Волк? — тихо окликнул его Джек. — Волк, на твоих пальцах вновь появилась шерсть.
Волк замолчал и посмотрел на мальчика. Во взгляде его неожиданно промелькнула и скрылась жадная злоба. Потом он как бы взял себя в руки, отбросив дурные мысли.
— Да, — сказал он, — но я не хочу об этом говорить и не хочу, чтобы ты об этом говорил. Сейчас это пока не имеет значения. Волк! Все, что ты должен сделать сейчас, — это выпить свое лекарство.
Тон Волка исключал дальнейшие споры; Джек понял, что если не выпьет лекарство, то Волк вольет его насильно.
— Помни, если это убьет меня, то ты останешься один, — шутливо заметил Джек, беря кружку. Она еще не остыла.
Тень ужасного потрясения промелькнула на лице Волка. Он поправил очки на переносице.
— Я не собираюсь убивать тебя, Джек. Волк никогда не убьет Джека.
Мальчик выпил содержимое кружки: у него не оставалось выбора. Вкус напитка был ужасен…
«и не дрогнул ли на мгновение мир? Не дрогнул ли он, как если бы они перенеслись в Территории?»
— Волк! — взмолился он. — Волк, дай руку!
Волк выполнил его просьбу, удивленный и обрадованный:
— Джек! Джеки! Что с тобой?
Вкус лекарства начал улетучиваться изо рта. В желудке распространялось приятное тепло. Мир вновь обрел устойчивость. Его колебания были, конечно, игрой воображения… но Джек думал иначе.
«Мы почти у цели. На мгновение мы приблизились к ней. Наверное, я смогу это без волшебного напитка… наверное, смогу!»
— Джек! Что с тобой?
— Мне лучше, — сказал он, выдавив из себя улыбку. — Мне лучше, вот и все.
Он не лгал.
— Пахнешь ты тоже лучше, — сказал с удовольствием Волк. — Волк! Волк!
На следующий день он начал поправляться, но все еще был слаб. Волк посадил его на плечи, и они медленно двинулись на запад. Когда сгустились сумерки, им понадобилось искать место для ночлега. Джек заметил деревянную сторожку в гуще деревьев. Волк не возражал. Он был весь день потерянным и угрюмым.
Джек почти сразу же заснул; около одиннадцати часов он проснулся по нужде. Оглядевшись по сторонам, он не нашел Волка. Джек подумал, что тот, возможно, опять пошел искать лекарственные травы. Однако напиток в кружке еще оставался, и если бы Волк считал, что в этом есть необходимость, он заставил бы мальчика допить его. При этой мысли Джек почувствовал себя несколько лучше.
Он зашел за угол сарая; справляя нужду, он вглядывался в небо. Это была одна из тех ночей, которые изредка бывают в конце октября — начале ноября, незадолго до прихода зимы. Было удивительно тепло, легкий ветерок окутывал мальчика приятной прохладой.
Наверху сияла луна, белая и круглая. Она была прекрасна. Ее свет озарял маленькую полянку перед сторожкой. Джек, почти загипнотизированный, не сводил с нее глаз.
«Мы не подходим к стадам, когда изменяемся. О Боже, конечно, нет!»
«А теперь стадо — это я, Волк?»
Луна имело лицо. Джек совсем не удивился, поняв, что это лицо Волка… только не такое, широкое, открытое и немного растерянное, как обычно. Это лицо было темным и вытянутым. Его затемняла шерсть, но дело было даже не в ней. Оно было темным изнутри.
«Мы не подходим к ним, мы можем съесть их, мы можем съесть их, Джек, когда мы изменяемся, мы…»
Лицо луны — лицо хищника с разверстой пастью и оскаленными зубами.
«Мы можем съесть, мы можем убить, убить, убить, УБИТЬ, УБИТЬ…»
Чей-то палец дотронулся сзади до плеча Джека и быстро пробежал по спине. Джек замер, глядя на луну.
— Я напугал тебя, Джек, — сказал за его спиной Волк. — Прости меня, Джек.
Но Джеку показалось, что Волк вовсе не чувствует себя виноватым. Ему даже показалось, что в голосе Волка звучит насмешка, и Джек внезапно понял, что его сейчас съедят.
Пришел страх, и кровь в его жилах заледенела.
«Кто здесь боится большого Волка, большого плохого Волка, большого, плохого…»
— Джек?
«Я, я, я боюсь большого плохого Волка, о Боже…»
Он медленно повернулся.
Лицо Волка было скрыто тенью, и только ярко-оранжевые глаза сверкали на нем.
— Волк, с тобой все в порядке? — спросил Джек громко, как только мог.
— Да, — прозвучал ответ. — Я гулял под луной. Это было прекрасно. Я бежал… и бежал… и бежал. Но со мной все в порядке, Джек. — Волк улыбнулся, чтобы показать, насколько с ним все в порядке, и приоткрыл рот, заполненный огромными острыми зубами.
В Джеке взметнулся ужас. Рот походил на пасть чудовища в фильме ужасов. Волк заметил его чувства, и по его лицу пробежала тень смущения. Но под маской смущения таилось нечто иное. Нечто, побуждающее его показывать зубы и насмешливо разговаривать. Нечто, выдающее в Волке хищника.
— Прости меня, Джек, — сказал он. — Время… Оно пришло. Мы должны кое-что сделать. Мы… завтра. Мы должны… должны… — Он поднял голову вверх, и заворожено уставился на небо. Потом снова раскрыл рот и завыл.
И Джеку показалось — вполне явственно — что Волк на луне завыл в ответ.
Ужас в мальчике нарастал. Конечно, этой ночью ему больше не удалось заснуть.
На следующий день Волк вел себя получше. Совсем немного, но при этом чувствовал себя очень больным. Он попытался объяснить Джеку, что с ним происходит, но понять его было трудно. Он подскакивал, выл, опять садился — и опять выл, указывая пальцем на небо. Его ноги вновь покрылись шерстью.
Волк пытался сказать Джеку, что тот должен сделать, но у него ничего не получалось. Он знал, какая перемена произошла в нем, и боялся, что в этом мире может еще больше измениться к худшему. Он почувствовал это. Он чувствовал себя во власти неведомой силы, и вечером, когда взошла луна, он убежал, увлекаемый этой силой, в лес.
Вновь и вновь Волк повторял, что не собирается убивать Джека, и что скорее убьет себя, чем мальчика.
Ближе всего к ним находился маленький городок Дэйлвиль. Туда Джек и направился. Он вошел в магазин, нащупывая деньги в кармане джинсов.
— Помочь тебе, сынок?
— Да, сэр, — ответил Джек. — Я бы хотел купить висячий замок.
— Ладно, сейчас поищем. У нас есть три вида. Какой тебе больше нравится? Какой ты выберешь?
— Самый большой, — сказал Джек, глядя на продавца, чье умудренное опытом лицо лучилось доброжелательностью.
— Самый большой, — повторил продавец. — А можно поинтересоваться, для чего он тебе?
— Для моей собаки, — быстро выпалил Джек.
История. Всегда-то им нужна История. Он продумал эту Историю по пути от сторожки, где они провели две последние ночи.
— Мне нужен замок для моей собаки. Я должен запереть ее. Она кусается.
Он заплатил за замок десять долларов, и у него осталось еще десять. Сперва, узнав цену, он хотел отказаться от покупки… но потом вспомнил, каким был Волк прошлой ночью, как он выл и как пылали его глаза…
Он заплатил десять долларов.
По дороге к сторожке он пытался остановить каждую попутную машину, но, конечно же, никто не притормозил. Наверное, он слишком напоминал бродягу.
В газете, в которую продавец завернул замок, было написано, что солнце сегодня зайдет в шесть часов. О восходе луны там не было ни слова, но Джек предполагал, что она взойдет самое позднее в семь. Был час дня, и он не мог придумать, куда же ему уйти от Волка на ночь.
«Ты запри меня, Джек, — сказал ему Волк. — Хорошенько запри меня. Потому что если я выйду, то кого-нибудь поймаю и убью. И ты — не исключение, Джек. Даже ты. Поэтому запри меня и не отпирай, что бы я ни делал, или ни говорил. Три дня, Джек, пока луна не начнет убывать. Три дня… даже четыре, если ты не будешь до конца уверен».
Да, но где? Это нужно сделать подальше от людей, чтобы никто не услышал Волка, если он начнет выть. И потом, нужно найти что-нибудь прочнее, чем их сарай. Если Джек повесит этот крепкий десятидолларовый замок на дверь сарая, Волк спокойно выломает ее вместе с замком.
Где?!
У него есть только шесть часов, чтобы найти место… а может, и меньше.
Джек пошел быстрее.
Еще раньше им встречалось несколько заброшенных домов; в одном из них они провели ночь. По пути из Дэйлвиля Джек всматривался в таблички на заборах, видел надпись «ПРОДАЕТСЯ».
Он не собирался запереть Волка в одной из спален такого дома. Волк вполне смог бы сломать и эту дверь. Но в каком-нибудь из домов должен быть погреб. Это подошло бы. В погребе Волк не представлял бы опасности, а его воя никто бы не услышал.
Но дом, про который Джек знал, что там есть погреб, был в тридцати или сорока милях отсюда. Они не успеют добраться туда до восхода луны. Да и захочет ли Волк бежать сорок миль, чтобы добровольно заточить себя в тюрьму, когда время его Перемены близится?
Слишком поздно. Что, если Волк уже начал изменяться и превратился в хищника, настигающего дичь? Тогда замок, оттопыривающий Джеку карман, ничем не поможет.
Нужно поворачивать обратно. Нужно идти в Дэйлвиль и пытаться скрыться. Через пару дней он сумел бы добраться до Лейпеля или Цикеро, и, наверное, если он поможет убирать в магазине, то его бесплатно за это покормят. Может, ему удастся даже заработать несколько долларов на какой-нибудь ферме. Тогда через несколько дней он уже будет в Иллинойсе. Он не знал, как ему это удастся, но был уверен, что проблем не будет.
И потом, думал Джек, спускаясь по тропинке к сараю, как объяснить присутствие Волка Ричарду Слоуту? Его приятелю Ричарду, в круглых очках и неизменных галстуках? Ричарду Слоуту, рациональному до абсурда и глубоко интеллигентному? Если ты чего-нибудь не видишь, то оно не существует. Ричард никогда не любил сказки, даже в детстве. Ему не нравились мультфильмы Диснея про Фей и тыквы, превращающиеся в кареты, и про злых королев с говорящим зеркальцем. И в шесть, и в восемь, и в десять лет Ричарду это казалось наивной выдумкой. Другое дело фотоснимок с электронного микроскопа или кубик Рубика (он собирал его за девяносто секунд). Как объяснить ему шестифутового, шестнадцатилетнего оборотня?
В это мгновение Джек был почти готов бросить Волка и отправиться к Ричарду, чтобы вместе с ним искать Талисман.
«А что, если стадо — это я?» — спросил он себя. И тут мальчик вспомнил одинокого Волка, сгоняющего у ручья в стадо перепуганных животных, тонущих в воде.
Сарай был пуст. Еще при виде распахнутых ворот Джек понял, что Волк ушел. Но мальчик не беспокоился. Его приятель наверняка был где-то рядом.
— Я пришел, — позвал Волка Джек. — Эй, Волк! Я принес замок.
Но очки на полу сарая дали ему понять, что он говорит сам с собой. На маленькой скамейке лежал рюкзак; позади валялась стопка журналов 1973 года. В одном углу сарая были аккуратно сложены дрова, как будто кто-то хотел разжечь костер. Сарай был пуст. Джек вышел наружу и растерянно огляделся.
Волка нигде не было. Джек рупором сложил руки у рта:
— Эй, Волк! Я вернулся!
Он не ждал ответа и не получил его. Волк ушел.
— Черт побери, — выругался Джек. Его раздирали противоречивые чувства. Скорее всего, Волк ушел для его же, Джека, безопасности. Он мог быть сейчас уже очень далеко отсюда.
Но Волк мог и подстерегать его в лесу, охотясь тем временем на мышей и кроликов. Тогда над Джеком нависала страшная опасность.
Волк мог также направиться к ближайшему городку, и тогда исход может быть двояким: либо он убьет множество людей, либо кто-нибудь пристрелит его самого.
Читать бесплатно другие книги:
