Мужчина с понедельника по пятницу Петерсон Элис

39

Я проснулась утром на диван-кровати Гая, Раскин лежал рядом со мной. Когда я погладила его, он встал и перелег на другое место, как бы напоминая, что он не «жаворонок». У меня гудела голова, но потихоньку мысли о событиях прошлой ночи начали оживать: Джилли Браун снова одинока, унижена и скоро останется без постояльца (как я теперь буду оплачивать счета и ипотеку?) и наверняка в ближайшие дни получит от Ника плохие новости.

Гай вошел в комнату.

– Немного перекусишь? – спросил он, протягивая мне халат.

Я кивнула, слегка потянувшись, и отправилась за ним на кухню. Точнее, это была не совсем кухня. У Гая была квартира свободной планировки, практически без перегородок. На одной из стен висела доска, к которой были прикреплены черно-белые фотографии членов семьи. Я улыбнулась, увидев на одной из них Гая в костюме и рубашке цвета электрик рядом с его сестрой Рейчел на ее свадьбе.

– Ты был без шляпы, – с гордостью вздохнула я.

– Целый день, – похвалился он.

– Тебе очень идет галстук.

На доске также висел великолепный снимок Гая и Флоры в Нью-Йорке, когда он нажал на кнопку подтверждения покупки билетов и загадал, чтобы они поженились. Длинные волосы Флоры разметались по ее лицу, и она смеялась, держась за его руку.

– В тот день был очень сильный ветер, – улыбнулся Гай. Флоре, высокой и стройной девушке несколько богемного вида, было чуть за тридцать, но ее лицо выглядело совсем юным и безмятежным, прекрасное качество, свидетельствовавшее в ее пользу. Я представляла, как она путешествует по разным странам с камерой, перекинутой через плечо, исследуя разные места и пытаясь запечатлеть интересные моменты.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гай, когда я отошла от доски с фотографиями и пододвинула стул. Он открыл холодильник, достал бутылку молока и просканировал полки в поисках масла. Я отдавала себе отчет, что прошлой ночью перешла границу в наших отношениях. Гай чувствовал нечто похожее и не мог толком смотреть мне в глаза, предпочитая делать вид, что занят.

– Надеюсь, тебе не приснилась противная Нэнси? – продолжил он. Я улыбнулась и сказала:

– Прости, Гай, что загрузила тебя всем этим, к тому же явилась в такую поздноту.

Гай включил телевизор и предложил приготовить омлет с беконом.

– Ты никогда не должна просить прощения за то, что тебе понадобилась дружеская поддержка, пусть даже и ночью, – сказал он, наконец-то взглянув на меня.

Мы обменялись газетными разворотами, я налила ему еще немного кофе, Гай под столом угостил собак остатками тостов.

– Чем будешь заниматься в выходные? – спросил он.

– Прыгать со скалы, – предположила я.

Мы оба улыбнулись. Я рассказала Гаю об аргументах Джека, которые он приводил в оправдание своей неуловимости в выходные, и о том, как часто он стал отвлекаться на работу. Также я призналась, что хотела тогда поговорить с его братом Александром. Вероятно, я бы узнала о том, каким был настоящий Джек, если бы он не прервал нас.

– Не знаю, Джилли. Вполне возможно, что ему действительно нужно работать. Это крупномасштабное шоу. Только не думай, я не защищаю его, – быстро добавил он.

– Или, быть может, я совершенно не разбираюсь в мужчинах.

– Конечно, разбираешься, – сказал он, жестом указывая на себя.

У меня зазвонил мобильник, я включила его сегодня утром. Вспомнишь черта, он и появится.

– Это Джек, – дала я понять Гаю, который всячески поощрял меня взять трубку. Мое сердце бешено застучало, и я вышла в другую комнату.

– Что бы ты там ни видела, Джилли, это совсем не то, что ты думаешь, – начал Джек. – Нэнси расстроилась, у нее тоже все не очень гладко, и я случайно…

Я не дала ему договорить.

– Я, может быть, наивная, но не такая глупая, как ты думаешь, – сказала я. – Я хочу, чтобы ты собрал вещи и убрался.

– Джилли, пожалуйста. Прошу тебя! Ты мне нравишься, ты же знаешь.

– Неужели?! Я тебе нравлюсь? И именно поэтому ты целовался с моей невесткой?

– Пойми, я не могу взять на себя те обязательства, какие ты хочешь. Я чувствую, что ты ждешь от меня больше, чем я могу дать. Все намного сложнее… Если бы ты только знала…

– Ну и отлично. Просто уйди, и все. Мне от тебя теперь ничего не нужно, за исключением того, чтобы ты исчез.

Возникла пауза. Он явно колебался, прежде чем сказать:

– Куда я пойду?

Я засмеялась.

– Это не моя проблема.

– Джилли, мне нужна комната, шоу еще не закончилось. Я заплатил арендную плату. Ты не можешь просто взять и выгнать меня.

– Я могу делать все, что считаю нужным.

– На сайте сказано, что жильцов нужно уведомить заранее. Это признак вежливости.

– Ну, если бы на сайте узнали, что ты целовался с Нэнси, уверена, они бы сделали исключение.

На этот раз Джек молчал дольше, чем следует, но в итоге сказал:

– Джилли, пожалуйста, давай не будем об этом.

– Нет уж. Почему бы тебе не попросить Нэнси некоторое время пожить у нее?

– Сейчас ты ведешь себя как ребенок. Послушай, я хочу, чтобы мы остались друзьями…

– Остались друзьями? – Он вообще в своем уме?

– Да, остались друзьями и соблюдали правила приличия. Перед Рождеством я уеду.

– Иди к черту, Джек!

И я повесила трубку.

Я вернулась на кухню.

– Джек пытался сделать вид, что ничего не случилось и что я неправильно все поняла. – Я села. – Он хочет, чтобы мы остались друзьями! Но весь идиотизм ситуации заключается в первую очередь в том, что мы никогда ими не были, как…

– Как мы с тобой?

Я кусала губы.

– Я сказала ему упаковать вещи и сегодня же убраться.

– Хорошо. Пришло время двигаться дальше.

Наше внимание привлекли теленовости, в Лондоне произошел еще один ужасный теракт.

– Гай, я подавлена. – Я отодвинула в сторону завтрак. – Я ненавижу Джека, правда ненавижу…

– Но?

– Он заставил меня снова почувствовать себя молодой. Знаю, это звучит глупо, но…

– Ладно, – сказала Гай, как будто что-то обдумывал. – Джек Бейкер не единственный, кто проживает в этом городе. На нем свет клином не сошелся. Я приглашаю тебя на прогулку.

– Куда?

– Это сюрприз.

– Скажи. Не томи!

– Не задавай лишних вопросов, Джилли. И оденься потеплее, – добавил он.

Мы с Гаем отправились на каток Музея естественной истории, освещенный рождественскими гирляндами, украшавшими деревья. Мы держались за руки. Я покачивалась и то и дело спотыкалась; я смеялась, хотя каждую секунду рисковала растянуться на льду. Я очень боялась упасть, в то время как маленькая девочка в шапочке с голубыми кисточками и кремовом комбинезоне выделывала передо мной пируэты, как настоящий профессионал.

– Мне нужно немного отдышаться, – сказала я Гаю.

Он приподнял бровь.

– Мы же только начали. – Я посмотрела на других фигуристов; по катку скользил вихрь ярких цветов, меховых шапок и шарфов. У некоторых получалось довольно неплохо.

– Я в ужасе от того, что если я свалюсь, кто-нибудь проедется мне по рукам, – призналась я ему, – и пальцы отрубит. – Я скорчила гримасу.

– Не будь такой слабачкой. Ты нормально катаешься. – Он схватил меня за руку, и мы снова покатились. Я закричала, когда Гай потянул меня к себе, заставляя ехать быстрее. Он уверенно стоял на коньках, что же до меня…

– Давай же! – скомандовал Гай.

– Помедленнее!

Как только я почувствовала уверенность и стала двигаться по инерции, процесс даже начал мне нравиться. Я отпустила руку Гая, сказав, что хочу ехать сама. Он поехал дальше, затем повернулся и стал наблюдать за мной. Когда порыв холодного ветра коснулся моего лица и я самостоятельно сделала круг, а потом еще… и еще, то почувствовала прилив адреналина. На этот раз я попыталась догнать его.

– Попробуй поймать меня! – прокричал он.

Когда мимо меня проезжала группа ребятишек, один из них неожиданно толкнул меня в спину, и я упала, приземлившись на задницу. Я схватилась за руку Гая, и он помог мне встать. Я отряхнулась и поехала снова.

– Где ты научился так хорошо кататься? – спросила я.

– На ферме, – прокричал он через плечо, – когда замерзало озеро, я шел кататься. Я очень любил это дело.

Преисполненная решимости поймать его, я рванула вперед и от волнения потеряла равновесие, но в этот раз мне удалось сохранить вертикальное положение. Я не смогла удержаться от смеха, когда схватила его за руку, как будто мы играли в салочки на детской площадке.

– Попался! – воскликнула я.

Держась за руки, мы сделали еще кружок. Я не хотела отпускать его руку.

– Спасибо тебе, – сказала я. – Гай, это удивительное чувство, словно мне снова десять лет.

После катка мы гуляли в парке с собаками и пили кофе, а во второй половине дня отправились в его любимую оранжерею в пригороде Лондона, чтобы купить цветы для нового заказа. Гай становился другим человеком, когда бродил среди растений и рассказывал о своих любимых сортах.

– Названия не имеют особого значения, Джилли, важно, как они выглядят, – сказал он, когда я спросила, что они обозначают. Гай рассказал, что работал в оранжерее в подростковом возрасте, грузил тележки с геранью и люпинами; именно тогда началась его любовь к цветам. – Одна моя клиентка хочет ковер из живых цветов, поэтому мне нужно найти много сортов и перемешать их. Это довольно весело, – заключил он.

По дороге домой Гай посмотрел на меня и спросил, почему я притихла и о чем думаю.

– Какой я была глупой, – призналась я. – Понимала, что у нас с Джеком что-то не складывается, но продолжала уговаривать себя, что слишком беспокоюсь, что должна просто наслаждаться жизнью и плыть по течению. Даже Дэнис оказался прав, – пробормотала я.

– Дэнис?

– Да, просто один знакомый, – сказала я.

– Ладно, не собираюсь расспрашивать, кто он такой. – Гай улыбнулся, а потом добавил: – Ты всегда должна доверять своей интуиции, это совершенно нормально.

Я кивнула.

– Я не ожидала, что Джек будет целоваться с Нэнси. – Я остановилась, покачав головой, понимая, как смешно это звучит. – Но если честно, мне всегда казалось, что у нас ничего не получится. Он был слишком скрытным, его всегда окружала какая-то тайна. Что-то с ним было не так.

Гай словно о чем-то задумался.

– Что? – подсказала я.

– А почему бы нам сегодня вечером не проследить за Джеком, когда он поедет домой?

– Проследить за ним? Но зачем?

– Сама же говорила, что он всегда увиливал от ответов, когда ты заговаривала с ним о личной жизни, и никогда не приглашал к себе. Так что, возможно, он живет вовсе и не в Бате. Может быть, он женат и ведет двойную игру.

– Он не женат.

– Тогда давай проследим за ним, – уговаривал Гай, – чтобы узнать наверняка.

– Нет!

– Чем ты собираешься заниматься сегодня вечером?

– Провести время дома, но уж никак не преследовать мужчину, с которым только что рассталась.

– Боже, Джилли! Неужели тебе не интересно узнать, кто он на самом деле? Тот ли, за кого себя выдает. Если мы выясним, что в его поведении нет ничего странного, тогда ты будешь думать о нем чуть лучше.

– Не уверена, что мне сейчас это интересно.

Но он ничего не хотел слушать.

– Безусловно, мы должны это сделать.

– Нет! Это безумие! – воскликнула я. – А что, если он нас увидит?

Припарковавшись недалеко от моего дома, мы наблюдали, как Джек выходит из дверей. Какая-то часть меня считала, что я должна выйти и встретиться с ним лицом к лицу. Возможно, я струсила, поэтому так и не сделала этого. Тем не менее все, что хотела, я высказала ему по телефону. Я предупредила, что если, вернувшись домой, обнаружу хоть что-то из его вещей, то выкину их на улицу. Я даже представляла себе, как в ярости выбрасываю из окна его чемодан и наблюдаю, как по тротуару разлетается его одежда. Эд не предоставил мне такого шанса.

Но в большей ярости я была от поведения Нэнси. Я хотела прибить ее за измену Нику и детям.

– Тише, он идет, – сказал Гай, согнувшись на сиденье так же, как и я. Джек вышел из дома, таща мешок с грязным бельем и чемодан. Он нажал на кнопку пульта, чтобы разблокировать дверцы своего кабриолета, забросил чемодан в багажник и завел двигатель. Мы с Гаем посмотрели друг на друга как заговорщики. Я кивнула.

– О’кей, агент Браун, – сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Потрепанный фургон Гая изо всех сил старался не упустить высокоскоростную «БМВ» Джека. Я по-прежнему считала, что это безумная идея, но не было сомнений, что мы движемся в сторону Бата, только чтобы убедиться, что Джек войдет в свою квартиру, а нам придется ехать обратно и мы напрасно расходуем столько бензина! Кроме того, я задавалась вопросом, выдержит ли старый фургон такую нагрузку.

– Пусть тебя не вводит в заблуждение вид моей малышки. Если захочет, она может ехать довольно быстро и еще дать всем фору.

– Посмотрим.

– Ты должна в нее верить, – сказал Гай, перед тем как попросить меня достать бутерброды, и сильнее нажал на газ.

Пока мы ехали по шоссе М4 и нас от Джека отделял лишь один автомобиль, я сказала Гаю, что великолепно провела сегодняшний день.

– Спасибо, что позаботился обо мне.

– Всегда пожалуйста, – ответил он.

– Боюсь, – осторожно начала я, – что когда вернется Флора, нам нельзя будет так часто видеться. Я уже не смогу появиться на пороге твоего дома посреди ночи, как какая-то сумасшедшая, – улыбнулась я. – Для этой цели мне придется подыскать кого-то еще. – Почему-то именно сейчас я не переставала думать о том, насколько ценю время, проведенное с Гаем наедине, и то, что могу говорить с ним о вещах, о которых никогда не говорила с Джеком или даже Эдом.

– Знаю, – тихо сказал он, словно размышлял о том же.

– Ты, наверное, с нетерпением ждешь возвращения Флоры? – спросила я, боясь услышать ответ.

– Да, – ответил он таким тоном, будто поощряя меня задать следующий вопрос. – Но, между нами говоря, какой-то части меня нравится принадлежать самому себе. Я могу заказать еду домой и, поставив на колени ноутбук, эпизод за эпизодом пересматривать «Прослушку»[44]. В выходные я могу заниматься чем захочу, а не тащиться на очередную свадьбу, когда невесту в глаза не видел. Мне даже стало нравиться гулять в парке.

– Я вообще люблю парки.

– Я люблю Бедолагу. За последние месяцы она стала… она стала моей собакой. Я не хотел бы, чтобы она снова воспринимала Флору как единственную хозяйку. – Гай посмотрел на меня. – А потом ты.

– Я? – В этот момент я просовывала руки в рукава кардигана и от неожиданности задрожала.

– То, о чем ты говорила недавно… В общем, ты права. Мы не сможем часто видеться и делать многие вещи. – Он посмотрел вперед и провел рукой по волосам. – Я буду скучать по этому времени. Я буду скучать по тебе. – Вдруг он стукнул по рулю. – Странные вещи творятся, когда долго едешь с человеком в машине. Автомобиль идеальное место, где можно поболтать, поведать людям свои секреты. Ведь так? Скажем, если посадить двоих в одну машину и отправить в Шотландию, то к концу путешествия они узнают друг о друге достаточно. Быть может, это потому, что у них нет выхода? И они становятся слушателями поневоле?

Я кивнула:

– Мне кажется, отчасти так происходит потому, что кто-то постоянно смотрит за дорогой. И есть возможность избежать зрительного контакта. То же самое происходит, когда выгуливаешь собаку.

– Выгуливаешь собаку?

– Да. Подумай над этим. Ты можешь говорить о чем угодно, правду или ложь, неважно, потому что человек, идущий рядом, никогда не почувствует разницу, поскольку ты всегда в этот момент смотришь вперед. – Я отвернулась. – Ибо правду можно прочитать, только глядя в глаза.

– Ты никогда подробно не рассказываешь про Эда, – сказал Гай, пока я разворачивала бутерброды и разглядывала карту. Нам нужно было преодолеть еще один перекресток.

– Да особо и нечего рассказывать.

– Тебе по-прежнему это причиняет боль?

– Да, если быть честной перед самой собой, но если быть точной, мне больше причиняет боль то, как он это сделал. – Я задумалась. – После длительных отношений трудно начинать все заново, но я знаю, что не единственная, оказавшаяся в подобной ситуации. Может быть, с его стороны это был смелый поступок, вот так взять и порвать все, – сказала я. – Сюзи и Анна…

– Мне они очень понравились, – перебил он.

– Хорошо. Они сказали, что он хоть и трус, но, во всяком случае, решился отказаться от свадьбы. Уйти из семьи, когда уже есть дети, куда подлей. – Я посмотрела в окно, думая о маме и о том, как она поступила с нами. – Иногда самое простое – это ничего не делать, как произошло с Эдом. – Я призналась Гаю, что, наверное, нам с Эдом было слишком комфортно, поэтому со временем наши отношения изжили себя. – Когда мы ездили в отпуск, – продолжила я, – единственное, чем хотел заниматься Эд, – спать около бассейна и читать книгу. Я понимала, что мы что-то потеряли, но теперь я знала, что именно. Я не хотела признаться себе, что между нами все кончено. Когда я думала об этом, то осознала, что Эду в течение нескольких месяцев пришлось вынести гнев моей семьи и наших общих друзей. Все винили его в том, что он бросил меня, но, должно быть, Эд не верил, что мы будем счастливы в долгосрочной перспективе. Теперь я считаю, что он был прав и в случившемся есть и моя вина. Мне только жаль, что ни один из нас не осознал этого раньше. Как ты считаешь, можно в одночасье разлюбить человека, без которого совсем недавно ты не мыслил своей жизни? – спросила я Гая.

– Всякое бывает. Любовь – странная штука. Она не имеет ни логики, ни правил, ни причин. И объяснить это невозможно.

– Давай вернемся к игре «в свидание», – с притворной веселостью сказала я. – Расскажи о своем самом ужасном свидании.

– Мое худшее свидание… Да у меня их и было-то не так много. О! Вспомнил! Это было с одной, мягко скажем, напористой женщиной. – Гай продолжал ехать по скоростной полосе, при этом он рулил только одной рукой, а в другой у него был бутерброд.