Когда падают яблоки Ярошинская Ольга
– Ты тоже ничего, – ответила Валя. Она бесстыдно разглядывала его крепкое тело. Мысль о том, что сейчас должно произойти, не пугала ее. Скорее она испытывала любопытство. А потом Андрей подмял ее под себя, и Валя забыла обо всем, тая от его поцелуев. Она вспыхнула как щепка, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Валя полностью погрузилась в мир ощущений, прикосновений, нежных ласк.
Андрей протянул руку, пошарил в полке тумбочки и чертыхнулся про себя. Все презервативы он использовал вчера с Оксаной. Он отстранился, посмотрел на Валю, которая прикрыла глаза от удовольствия.
– Какой у тебя сегодня день цикла?
– А? – Валя удивленно распахнула глаза.
– Нет, ничего, – Андрей снова приник к ней. В любом случае, останавливаться сегодня он не собирается. А если она залетит, тем лучше, все будет решено.
Валя вскрикнула, когда почувствовала его внутри, но боль тут же сменилась новым наслаждением. Она вцепилась в широкие плечи, нависшие над нею, обвила ногами его бедра. Страсть пульсировала в ней, заставляла двигаться, извиваться под мужчиной, которому она сейчас принадлежала вся целиком…
– Слушай, я не то, чтобы хвастаюсь, – сказал Андрей, лежа рядом с ней. – Но ты вроде бы кончила три раза.
Валя повернулась на бок и закинула на мужчину ногу.
– Ты только не переживай. Может, в следующий раз получится лучше, – улыбнулась она мужчине.
– Следующий раз будет скорее, чем ты думаешь.
– Правда? Тогда ты уже запаздываешь минут на пять.
– Нахалка!
Андрей перекатился на Валю, прижав ее своим телом. Он смотрел в ее смеющиеся глаза, запоминал каждую черточку, испытывая неясную тоску. Он никогда не чувствовал такой полноты жизни, не встречал женщину, которая перевернула бы всю его душу, вытряхнула, словно залежавшееся белье, и развесила на свежем воздухе.
– Я люблю тебя, – сказал он.
– Андрей, – растерялась Валя.
– Просто знай. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
– Андрей, – повторила она.
– А сейчас чур я первый в душ, – он встал с кровати. – Присоединишься ко мне?
– Чуть позже.
Валя откинула одеяло и посмотрела на пятна крови, чернеющие на белой простыне. Она стащила простыню и, свернув ее, положила на тумбочку.
– Я ее заберу, – смущаясь, произнесла девушка. – Это мощный магический артефакт.
– Боже мой, – застонал Андрей и скрылся в душе. – Достань в шкафу чистую простынь, – крикнул он из–за дверей.
Той ночью они занимались любовью еще два раза и заснули уже на рассвете. Но Валя проснулась через несколько часов, чувствуя себя на удивление бодрой. Она посмотрела на Андрея, раскинувшегося рядом, провела пальцем по крепкому плечу. От нахлынувших воспоминаний ее бросило в жар. Этой ночью она стала женщиной. И она чувствовала себя по–другому. Более уверенной, чувственной, удовлетворенной. Валя включила душ, с долей сожаления смывая с себя запах мужчины. Она не задумывалась о предохранении, предоставив это более опытному Андрею. Но сейчас, прикасаясь к себе в самых интимных местах, поняла, что он тоже проигнорировал этот вопрос. Мысленно подсчитав дни, Валя нахмурила брови. До месячных еще недели две. Получается, сейчас у нее самые залетные дни. Она представила себя с тугим налитым животом, в котором пинается ее малыш, потом с младенцем на руках. Волна нежного счастья захлестнула ее, заставив зажмуриться от почти физического наслаждения. Пусть так. Если она забеременеет, то так тому и быть. Они могли бы быть счастливы с Андреем, а потом и с их ребенком. Валя осторожно погладила живот, прислушиваясь к ощущениям.
Она вышла в спальню, завернувшись в белое полотенце. Андрей все так же безмятежно спал. Девушка вышла в коридор, собрала разбросанные вещи. Окровавленную простынь, чуть смущаясь, положила в рюкзак, чтобы не забыть. Андрей предложил ей переехать к нему, но сейчас она не была готова об этом думать. Она поставила чайник, нашла в шкафчике кофе. В хлебнице обнаружились лишь крошки и заплесневелая горбушка. В холодильнике – кусочек сыра размером со спичечный коробок и пол банки варенья. Валя глянула на часы и пошла в прихожую. Всего девять часов, она купит булочек к кофе. Раз уж на работу ей все равно не надо.
Валя вышла на улицу, с удовольствием втянув прохладный воздух. Солнце светило на безоблачном небе, решив порадовать людей своим теплом перед долгой зимой. Девушка пошла по тротуару, подфутболивая опавшие листья. Ее переполняла жизнь. Она стала женщиной. Валя улыбнулась своим мыслям. Никаких особых перемен она не чувствовала, разве что в промежности саднило. А ведь бабушка говорила, что это поднимет ее на новый уровень. В рюкзаке зазвенел мобильник, она увидела «Павел» на экране и прикусила губу. Придется объясняться. Но она даже не успела сказать «Алло».
– Она покончила с собой! – кричал Павел в трубку. – Ты понимаешь? Все кончено! Расшибла себе висок о металлический угол кровати. Говорят, ей пришлось удариться так несколько раз, прежде чем удалось… Все залито кровью! Она умерла! Эля умерла! И теперь Динка для меня потеряна навсегда. Все ниточки утеряны! Валя! Сделай что-нибудь. Я готов душу продать. Я сделаю все. Я буду голым танцевать в ночи, зарежу всех черных петухов, отдам свое сердце… Что можно сделать, Валя?
Девушка опустила телефон. Она слышала голос Павла, доносившийся глухо, как из–под земли. И ее вдруг закрутило, захлестнуло волной образов и обрывков мыслей. Она видела Любу, ее огненные волосы искрились на солнце, она побрасывала в воздух маленькую девочку, такую же рыжеволосую, разве что в ее кудрях было больше солнца. А потом Люба вдруг стала безжизненным персонажем, нарисованным на обложке дешевого романа. Позади женщины вырос мужской силуэт, из тени показалось лицо Игорька. Он щурил глаза и улыбался. Из тьмы появилась Эля. Она разорвала обложку книги, так что Люба и Игорек оказались разделены. «Мама,» – прошептала Эля и исчезла. Рыжий мальчик бежал по улице, подбивая футбольный мяч. В руке у него было павлинье перо. Он ударил по мячу и радостно воздел руки. Мяч приземлился прямо на грязную розовую кучу тряпья. Платье? Мальчик натянул на стриженую голову черную шапочку. Лицо его стало меняться. Глаза потемнели, щеки запали. Раздался далекий собачий лай. Перед глазами заблестел купол церкви, в ушах поплыл колокольный звон. Валя вынырнула из забытья и села прямо на бордюр, потирая виски.
– Нажрутся, а потом с похмелья маются, – буркнула старушка, обходя Валю. – Тьху!
Девушка не обратила внимания на ее слова. В видении был смысл. Она приказала себе успокоиться, вдохнула несколько раз поглубже, пытаясь сосредоточиться. Люба и Игорь, герои дешевого романа. Эля разорвала этот роман. Рыжий мальчик был Вале незнаком. Розовое платье. Тот мальчик, которого выдали за Динку! – догадалась она. Мальчик, которого нехитрым маскарадом превратили в девочку. Черная шапочка. Купол церкви.
Валя смотрела перед собой и не видела ни прохожих, ни машин. Девочка оказалась мальчиком. Ну конечно! Она вскочила и вытянула руку, ловя такси.
***
Валя трезвонила в ворота, не отрывая палец от звонка, пока Прохор ей не открыл. Оттолкнув охранника так, что он едва не упал, она вбежала в дом, зовя Пашу.
На ее крики Павел выбежал из кухни. Следом выглянула Алла.
– Собирайся. Сейчас же.
Валя схватила Павла, путающегося в рукавах куртки, и потащила за собой. Они исчезли в дверях, оставив Прохора наедине с Аллой.
– Так вы, значится, наша новая хозяйка? – спросил охранник.
Алла не стала отвечать, лишь улыбнулась. Она пока не могла ответить «да», а говорить «нет» ей не хотелось.
– Передайте Павлу, что я позвоню ему позже, – попросила она, надевая пальто. Она не собирается ждать его, как верная собачонка, когда он вылетает из дома по первому зову Вали. Надо будет выяснить, что у них за отношения.
Валя бежала по асфальтовой дорожке, по которой она столько раз шла в офис и возвращалась домой. Длинный парень, выгуливающий маленькую собачку, едва успел отскочить в сторону. Собачка, одетая в курточку зеленого цвета, из которой торчали тонкие лапки, разинула пасть, чтобы тявкнуть вслед, но закашлялась, поперхнувшись собственным лаем. Кованые ворота, ограждающие территорию церкви, были распахнуты. Люди расходились с утренней службы. Старушка в синем платке с красными маками крестилась, отвешивая поклоны. Молодая женщина с огромным беременным животом выплыла из церкви, опираясь на локоть мужа. Нищий калека сидел у самых ворот, опираясь на ствол каштана, демонстрируя культю, закрученную грязной тряпицей. Он поднял костыль и замахнулся на ворону, та отпрыгнула на пару шагов и снова стала подбираться к полотняной сумке. Несколько оборванных ребятишек крутились возле самых ступеней, протягивая чумазые ладошки.
Там же, на ступенях, сидела знакомая Вале женщина с бездонными черными глазами. И девушка остановилась, Павел налетел на нее сзади по инерции.
– Валя, объясни, что происходит!
Девушка не шевелилась, но Павлу показалось, она будто вибрирует от энергии. Валя видела нити, связывающие людей, деревья, ворон, облепивших ветви старого каштана. Она видела, как солнечный свет согревает пожухлую траву, дает жизнь семенам, спящим в земле. Она была одновременно и старушкой, и беременной женщиной, и младенцем, толкающим живот маленькими пяточками, и калекой, у которого нестерпимо чесалась культя. Она потянула за нить, и один из ребятишек, прыгающих по ступеням церкви, повернулся и подбежал к Павлу.
– Дяденька, подайте Христа ради, – картаво пропел он.
Павел засунул руку в карман куртки – ничего. Кошелек остался дома. Он порылся в карманах домашних брюк и просиял, вытащив полную горсть конфет, всученных ему Прохором. Павел с сомнением посмотрел на маленькие ладошки, с готовностью сложенные ковшиком.
– Подставляй шапку, а то рассыплешь.
Ребенок стащил черную шапочку, и рыжие волосы, закрученные в тугие колечки, полыхнули на солнце огнем.
Пальцы мужчины разжались, и конфеты рассыпались по траве разноцветными ягодами.
– Ну ты, дяденька, раззява, – вздохнул ребенок и присел, собирая конфеты. Павел опустился на корточки рядом, разглядывая склоненное личико. Он поднял несколько конфет и протянул их ребенку.
– Ммм, факаладная, – ребенок засунул конфету в рот целиком и посмотрел на Павла.
– Динка? – спросил он, встретившись взглядом с глазами, так похожими на его собственные.
Женщина поднялась со ступеней и направилась в их сторону, но Валя перегородила ей дорогу. Она уперлась рукой ей в грудь и посмотрела прямо в глаза–колодцы. Сегодня она чувствовала в себе силы это сделать.
Вспышка, и она оказалась на изломанной дороге, по сторонам которой стояли дома с выбитыми стеклами. Арматура торчала из развороченной стены, как сломанные кости. На губах лежал слой пыли, будто ее закопали заживо. Из распахнутых дверей одного из домов тек густой ручеек крови. Она видела, как капли падают со ступенек, собираясь в бордовую лужу – единственное яркое пятно в сером безжизненном городе. Во рту пересохло, она провела распухшим языком по зубам и ощутила острые обломки. Она знала, что когда–то у нее была красивая улыбка. Это теперь неважно. Земля снова содрогнулась, завибрировала под ногами. И она бросилась домой, туда, где осталась вся ее семья.
Она стояла перед кучей обломков, поваленных плит и разбитой черепицы. Этот мусор – не ее дом, это невозможно, ее дом где–то рядом. Она развернулась и пошла дальше. Дом где–то здесь, совсем близко, там остался ее малыш, наверняка он испугался и зовет маму…
Валя пыталась сдвинуть воспоминания, но она будто застряла. Выхода не было.
Женщина шагнула ближе, теперь они едва не касались носами друг друга. Дыхание участилось, Вале перестало хватать воздуха. Она могла застрять в мертвом городе, сотрясаемом подземными толчками, навсегда. Искать родных, дышать пылью с привкусом железа. И вдруг она почувствовала чье–то присутствие рядом. За спиной дохнуло холодом, волосы растрепались как от порыва ветра. Она увидела в черных расширившихся глазах отражение рыжеволосой женщины за своим правым плечом, а потом в руках зажегся огонь. И чужие воспоминания сдвинулись, будто кто-то повернул тяжелый, замшелый ворот. Валя подтолкнула видения, и они помчались одно за другим, как в ускоренной перемотке, пока девушка не остановила колесо воспоминаний.
***
Женщина сидела под каштаном, поджав колени к груди. Она раскачивалась из стороны в сторону, и из ее груди вырывался звериный вой, смешиваясь с завываниями ветра. Она сгребла сухие листья и смяла их в руке.
Она не могла найти своего мальчика. Она заходила во все двери, металась по незнакомым улицам, подглядывала в окна – он пропал.
Она снова завыла, как волчица, потерявшая детеныша.
Она заглядывала в лица детей, пытаясь найти родные глаза. Она забыла, как выглядит дом, в котором он ее ждет.
Женщина поднялась, пошла вперед. Она не обращала внимания на листья, приставшие к подолу длинной юбки, на сбитые ноги, на неотвязную зубную боль. Она должна найти своего ребенка. Он остался там, в доме, который она не может узнать. Тьма раскинулась над городом, зажглись редкие фонари. Даже ночь была чужой, враждебной – звезды отдалились от нее, стали незнакомыми, мелкими, словно пыль, припорошившая небо. Она шла по улице, глядя прямо перед собой, когда услышала детский плач. Тонкие, жалобные всхлипы на грани слышимости, доносились из дома за кованым забором. Она узнала голос своего сына, он звал маму, испуганный, потерянный. Ворота были открыты, дверь – распахнута, дом ждал ее. Она сорвалась с места, взлетела по лестнице, схватила теплое тельце, прижала к себе, бормоча ласковые слова, укутала в одеяло. Потом повернулась, уткнулась взглядом в черную лужу, расползающуюся, подкрадывающуюся к ногам. И бросилась прочь.
Ее ребенок забыл свое имя, язык и даже свою мать. Волосы у него порыжели. Это все мелочи. Ее не обманешь – у него были ее глаза. И этого достаточно. Она обнимала своего мальчика и пела ему колыбельные, пока он не уснул, прижавшись к ее груди. Она чувствовала биение его сердца, его дыхание согревало ей щеку. А она все шла и шла, подальше от дома, истекающего кровью.
Валя отшатнулась от женщины, она увидела достаточно. Но колесо воспоминаний крутилось дальше, поворачивая жизнь такими гранями, о которых женщина не вспоминала много лет. Она видела себя в зеркале – статную гордую красавицу. Черные глаза сияли из–под тонкой фаты, белой, как снег на горных вершинах. В руках маленький букет полевых цветов. Стук в дверь. Пора. Надежда, волнение, ожидание.
Она сидит на берегу реки, быстрой и чистой, как ее мысли. Белые буруны закручиваются барашками. А муж, любимый и единственный, накручивает прядь ее волос на палец. Второй рукой он обнимает ее. А в животе шевелится их ребенок. Она глубоко вдохнула. Так много счастья!
Она маленькая девочка, забегает в комнату, спотыкается о порог и падает на дощатый пол. Она начинает плакать, когда сильные руки хватают ее и подбрасывают высоко–высоко, под самый потолок, и ей кажется, она сейчас улетит через крышу прямо в небо, на белые облака, где живут ангелы и ее бабушка. Плач сменяется заливистым смехом. Столько любви!
Валя увидела, как глаза женщины наполняются слезами, черты лица смягчаются.
– Меня зовут София, – сказала та.
Валя сделала шаг, разделяющий их, и обняла женщину. Та замерла, а потом мышцы, зажатые много лет, расслабились, плечи вздрогнули, она уткнулась Вале в плечо и заплакала навзрыд. Они стояли, обнявшись, и девушка почувствовала, что холод за спиной пропал, взъерошив ей волосы напоследок.
Наконец, София отодвинулась, вытерла рукавом глаза. Она присела возле Динки, посмотрела в карие глаза – совсем не такие, как у ее сына – погладила рыжую кудрявую голову, поцеловала в щеку. Мужчина рядом явно был родственником девочки. Те же глаза, изгиб бровей, ямочка на подбородке
– Останься с этим человеком, – сказала она. – Он хороший.
А потом быстро пошла прочь.
– Мама? – сказала Динка, ринувшись следом, – Мамочка!
Валя удержала ее за руку.
– Тебе нравятся котята? – спросила она.
– Конечно! – отвлеклась девочка. – У тебя есть кот?
– Да. Он еще совсем маленький. У него черное пятнышко на мордочке, будто его в ваксу макнули, и пару пятен на спинке, а так он белый.
– Пушистый?
– Не очень. И худой еще. Но все равно симпатичный. Пойдем, посмотрим?
– Мама не разрешает мне ходить с незнакомыми людьми, – ответила девочка, вырвала руку у Вали и завела ее за спину. – Но она мне сказала, что дядя хороший. Я с ним пойду.
Маленькая ладошка доверчиво скользнула в руку Павлу. Мужчину едва не трясло от эмоций.
– Не напугай ее, – прошептала Валя. – Держи себя в руках.
– Я ведь сам мог ее найти, – сказал Паша. – Если бы только пришел сюда.
Он задержался у ворот, повернулся к церкви, перекрестился и поклонился в пояс. Небо вздрогнуло, и над землей поплыл колокольный звон. Валя запрокинула голову. Облака наплывали друг на друга, затягивая небесную голубизну. Но солнце прорезало лучами облачную подушку, заливая золотом купола церкви. «Бом! Бом! Бом!» С каждым ударом сердце Вали успокаивалось, возвращалось к привычному ритму. Эйфория схлынула, и девушка споткнулась, едва не упав. Павел подхватил ее под локоть, и по его обеспокоенному взгляду Валя поняла, что выглядит неважно. Во рту пересохло, руки дрожали, как будто она только что собственноручно поле вспахала.
Колокольные переливы утихли, когда они подошли к порогу дома. Динка задержалась у двери, посмотрела на Пашу.
– Все в порядке?
– Да, – кивнула девочка. – Красивый дом. Я его раньше видела. Не помню только когда. И тебя я уже видела.
– Конечно, – сказал Паша. – Я знал тебя, когда ты была совсем маленькая.
– Почему ты разговариваешь со мной так, как будто я девочка? Я мальчик, меня зовут Давид.
– Раньше ты была девочкой Динкой. Хочешь, я покажу тебе твою комнату? Может, ее ты тоже вспомнишь.
– Хорошо. Дин–ка, – произнесла она по слогам. – Мне нравится.
Они вошли в дом и наткнулись на Андрея. Детектив посмотрел на девочку и сделал шаг назад.
– Не может быть, – сказал он.
– Может, – в голосе Павла слышалось ликование. Он по–прежнему сжимал ладошку дочери в руке и не собирался ее отпускать. Больше никогда.
– Но как вы ее нашли? Где?
– У меня было видение, – Валя подошла к мужчине, чтобы обнять его, но он отшатнулся.
– Мы наверх, – сказал Паша, поднимаясь с Динкой по лестнице. – Андрей, я позвоню тебе позже, завершим все дела. Ты мне еще понадобишься. Ты ведь в курсе, наверное, надо будет сделать анализ ДНК, заполнить какие-то документы… И еще, эта женщина, София. Я растерялся. Валя, получается, это она похитила Динку, а не Эля? Она как-то замешана? И ушла безнаказанная?
– Поверь, жизнь ее наказала достаточно, – прошептала Валя.
– Почему ты не разбудила меня? – спросил Андрей.
– Пойдем, там поговорим, – потянула его Валя за руку. Из подсобки послышался разочарованный вздох Прохора.
– Я проснулся, тебя нет, – начал Андрей, как только двери кабинета за ними закрылись.
– Я хотела купить булочек к завтраку.
– И где же они? – спросил мужчина.
– Подожди, я расскажу тебе все по порядку, – попросила девушка. – Я когда–то заходила в церковь и видела Динку. Но она так одета... Я приняла ее за мальчика и не узнала. А еще София, женщина, которая считала себя ее матерью, она была явно не в себе и отвлекла мое внимание. А ведь я могла уже тогда догадаться. Одна бабуся рассказывала про чудодейственную икону, от которой сын Софии выздоровел. А на самом деле чуда не было. Она выдала Динку за своего сына, который потерялся или погиб еще при землетрясении.
– Валя, я запутался.
– А еще тот мальчик, которого Аслан выдал за девочку, – торопилась рассказать Валя. – И мне было видение. Будто по голове шандарахнуло. А ведь бабушка говорила, что когда я стану женщиной, моя сила вырастет. Так что если бы мы с тобой не переспали, неизвестно, смогла бы я найти Динку.
За дверью послышался шепот и удивленный голос Юры:
– Да ладно!
Валя распахнула дверь, и охранник с водителем метнулись в подсобку как тараканы.
– Валя, все эти видения – только твои фантазии.
– Но я же увидела Динку, это что-то значит?
– Это значит, что до тебя туго доходит. Увидела ты ее когда – месяц назад, а узнала только сейчас.
– А ты бы ее сразу узнал?
– Конечно! – мужчина вспомнил свой конфуз с мальчиком, сыгравшим роль Динки, и вспыхнул.
– Ты помог мне найти Динку, – закончила девушка. – Тем, что провел ночь со мной.
– Значит, надо было тебя раньше трахнуть, – заявил Андрей. – Что ты так смотришь на меня? Ты меня использовала! Переспала и исчезла. Ты ведь могла вернуться, разбудить меня. Мы бы поехали вместе. Но нет, тебе нужны были лавры победительницы. Валя – звезда розыска пропавших детей.
– Андрей, зачем ты так?
– Как – так? Я искал ее почти пол года. И тут приезжаешь ты, и ррраз, как по волшебству, девочка находится по соседству. А может, ты была в сговоре с похитителями?
Валя посмотрела на Андрея, а потом развернулась и пошла прочь.
– Нет, постой, – мужчина схватил ее за плечи. – Сколько ты теперь стрясешь с Павла, а?
Девушка повернулась и влепила ему звонкую пощечину.
– Пошел ты, – процедила она.
Андрей потер щетину, глядя, как Валя поднимается по лестнице на второй этаж, откуда доносились счастливые голоса. Прохор кашлянул, и Андрей перевел взгляд на него. Охранник стоял у открытой входной двери. Детектив вышел из дома, и дверь за ним захлопнулась. Он постоял на крыльце, дернул плечами, будто собираясь вернуться в дом, но потом передумал и пошел к машине.
Часть 24
– Сейчас все будет! – сказал Игорь, дергая рукой вверх–вниз.
Обнаженная женщина, раскинувшаяся на постели, смотрела на его действия с кислым лицом. Она откинула с лица распущенные волосы цвета воронова крыла, достала сигарету из пачки на тумбочке, прикурила и выпустила под потолок сизое облако дыма.
– Это со всеми случается! – оправдывался парень.
– Да–да. Но мы бьемся над твоим стояком уже … – она посмотрела на часы, – минут сорок. А мне через час надо дома быть. И еще в магазин забежать, купить мужу что-нибудь на ужин.
– У меня был сложный день. Представляешь, одна женщина, с которой я когда–то переспал, убила другую мою любовницу.
– Честно? Не представляю, – хмыкнула женщина и, сев на кровати, стала одеваться. – Придумал бы уже что-нибудь правдоподобное.
– Клянусь!
– Ой, все! Ты всегда был посредственным любовником. Техника у тебя так себе. Но хоть работало все безотказно. Так что перестань врать. Лучше б я пошла педикюр сделала, честное слово.
– Кажется, получается, – Игорек закрыл глаза, представляя сцену из недавно посмотренной порнушки, но в воображении всплыло лицо Эли. Парень чертыхнулся и опустил руки.
Женщина уже стояла одетая в прихожей.
– Увидимся в следующий понедельник, как обычно? – спросил Игорек.
– Сомневаюсь, – ответила та. – Такой картиной полюбоваться я и дома могу, – посмотрела она ему ниже пояса, и Игорек натянул одеяло.
Входная дверь хлопнула. В квартире стало тихо. Слышно было, как работает телевизор у соседей за стенкой. Игорек свернулся калачиком под одеялом. Вроде отопление работает, почему так холодно? А эта сучка еще пожалеет. Сама к нему прибежит. Посредственный, как же. А не встал, потому что она ему надоела, вот и все. Они трахаются каждую неделю уже с полгода. Почти как женатики. Да и старовата она. Бедра дряблые. И история с Элей выбила его из колеи.
Игорек взял с тумбочки ноут, открыл свою страничку в жж и пролистал записи. Вот она. «Номер 46. Жизель, она же Эля. Красивое имя. Больше ничего красивого нет. Даже не знаю, что писать – помню смутно. Выжрал на корпоративе бутылку водки и проснулся в кровати со страшной бабой. Вот так банально. Если правда, что секс от прыщей помогает, то я, по крайней мере, сделал доброе дело. Эля, в принципе, неплохая девчонка. Всегда готова чайку сделать, по работе прикрыть, да и вообще на все готова. Но я ее как утром увидел, так решил – больше не пью! У нее тушь потекла, помада размазалась – страх! И у меня все наволочки побелели от ее пудры, будто их мелом обсыпали. А еще, вы только представьте, она не сказала, что у нее менструация. Испачкала кровью простыни, мои любимые, фиолетовые. В общем, сплошные траты и разочарования. Вот следующий номер, который я окучиваю, там будет на что посмотреть. Может, выложу фотки. А в этом случае даже хорошо, что фоток нет. Чем скорее я это забуду, тем лучше для моей нервной системы. До встречи, мои дорогие дрочеры! Я в химчистку, отнесу белье.»
Игорь закрыл страничку. Сегодня Лев позвонил с утра, рассказал, что Эля умерла. Сухо так говорил, а голос срывался. Бедолага Лев. Накрылся медным тазом весь его фэн–шуй. За два года два сотрудника умерли. Убийство и самоубийство. Явно с аурой что-то не то. А Павел оказался Любиным мужем. Можно было и догадаться, когда он за нее заступался. Валя тоже каким–то боком замешана. Наверное, из милиции, как и ее хахаль. Разваливается их фирмочка, надо искать другую работу. С таким симпатичным личиком его куда угодно в продажи возьмут. Можно даже техникой торговать, платят хорошо. Там, конечно, больше мужчин–покупателей, но зато если уж женщины попадаются, то они такие растерянные, несчастные, так нуждаются в его, Игорька, помощи. Размышляя, он открыл порно. Вопрос с работой можно решить потом, сейчас надо сосредоточиться на главной проблеме. Он долго листал ролики, выбирая подходящий. Потом полез в тумбочку за смазкой. В комнате стемнело, и Игорек включил свет. Три лампочки зажглись ровным золотым светом в плафонах, напоминающих бутоны цветов, склоненные вниз под порывом ветра. Игорь стянул одеяло вниз, поставил ноутбук на колени. Как же холодно, черт возьми! Действие на экране стремительно разворачивалось, рука Игорька ускорялась. Он откинул голову назад в предвкушении наслаждения, когда лампочки замигали и вдруг взорвались фонтанами стекла. Плафоны слетели вниз, как снаряды из пушки. Один из них угодил прямо на открытый ноутбук. Игорек замер на несколько секунд, охватывая взглядом всю картину: разбитый ноут, осколки стекла, усеявшие всю кровать, мелкие порезы, исчеркавшие его торс алыми полосами, набухавшими кровью. Потом он поднес руки к лицу и истошно заорал. Лицо превратилось в месиво стекла и крови.
***
Валя заглянула в Динкину комнату. Девочка долго не могла уснуть, звала маму, плакала. Она почти что билась в истерике, когда Валя догадалась принести свою старую куклу. Динка тут же затихла, трогая глазки–пуговки и вышитый рот. Она легла в кроватку, прижимая куклу к себе. Кукла была замолена бабушкой, и отдавать ее не хотелось, но Валя отругала себя за такие мысли – Динке кукла нужнее.
Павел уснул тут же, на полу, держась рукой за прутья кровати. Им двоим будет очень нелегко. Динке всего четыре года, а она успела потерять две мамы. За это время она очень привязалась к Софии, и та заботилась о ней, как могла.
Валя забралась с ногами в кровать. Они с Павлом восстановили полную картину произошедшего. У Любы с Игорьком был роман. Как оказалось, с Элей он тоже когда–то переспал. А ведь она могла бы догадаться. Алла говорила ей, что Игорек в разное время подкатывал ко всем сотрудницам, кроме разве что Зинаиды. Но она не думала, что и с Элей у него что-то было. Валя призналась самой себе, что винить стоит женское тщеславие. Игорек ухлестывал за ней, и ей казалось невероятным, что и толстая некрасивая Эля может его привлекать. Девушка натянула одеяло по глаза. Ей было стыдно за себя. К тому же в комнате посвежело. Нос стал холодным, как у собаки.
Эля влюбилась в Игорька. Это неудивительно. Он был до тошноты любезен со всеми без исключения, но только Эля принимала все его комплименты за чистую монету. С такой матерью, как Виктория, она была лишена ласки и поэтому тянулась к людям, проявлявшим к ней хоть какую–то симпатию. Люба к ней хорошо относилась. И тем больнее для Эли было обнаружить, что ее подруга спит с ее любимым мужчиной. Кто знает, как она это обнаружила. Может, заметила что-то подозрительное на работе или проследила за ними. Может, пыталась угрожать Любе, как Вале на корпоративе, а та только отмахнулась от нее.
Пальцы на ногах заледенели, и Валя поджала колени к груди, пытаясь согреться. Эля могла незаметно взять ключи из Любиной сумочки и сделать дубликат. На работе такая возможность представлялась каждый день. Она узнала, где Люба живет. Это тоже было несложным. И однажды ночью вошла к ней в дом и убила. Она не забирала Динку. Девочка ее не интересовала. Это сделала София, принявшая ее за своего сына, бедная женщина, блуждающая в своем воображении по городу, разрушенному землетрясением, ищущая потерянного ребенка в каждом доме.
Девушка сама не заметила, как уснула, но потом села на кровати, вырванная из сна. В комнате кто-то был. Валя осмотрелась – никого. Она наткнулась взглядом на пустое место на тумбочке, где раньше сидела кукла. Тумбочка была покрыта слоем инея.
– Эля? – тихий вопрос вырвался облачком пара.
Тюль колыхнулась как от сквозняка, хотя окна были плотно закрыты. Чужое присутствие ощущалось враждебным.
– У нас с Игорем ничего не было.
Холод проникал под кожу, губы заледенели.
– Посмотри мои воспоминания, – сказала Валя и тут же почувствовала холод, сжимающий голову ледяными пальцами. Воспоминания мелькали в памяти, как листки календаря, задерживаясь лишь там, где появлялся Игорек. Вот он кокетничает с ней при приеме на работу… Они сидят в кафе, и он поглаживает ей руку... Они обнимаются в темноте в кабинете директора… Валя почувствовала, как тиски сжали ее голову сильнее, в глазах заплясали цветные круги.
– Мы даже не целовались.
Воспоминание медленно растаяло, как акварельная картина, попавшая под дождь. Краски смешивались, перетекали друг в друга, пока не превратились в одно грязное серое пятно. А потом – хлопок, и ощущение присутствия кого–то еще пропало. Валя выдохнула, прижала заледеневшие руки к щекам. И вдруг почувствовала, как живот скрутило тугой болью. Она вскочила с кровати, и по ногам потекла густая струйка крови.
– Еще ведь две недели оставалось, – прошептала она и бессильно опустилась на пол. Не будет никакого ребенка. Не будет Андрея. Не будет ничего.
Валя поднялась с пола и побрела в ванную, прижимая руку к животу.
***
Виктория сидела на своей современной кухне, словно сошедшей со страниц модного журнала, и пила чай. Осенью ей нравился чай с ароматом корицы, он согревал, а сегодня ее колотило, словно в ознобе. Женщина потрогала батареи – горячие. Странно, почему же в квартире так холодно. Впрочем, когда–то она читала, что прохладный воздух полезен для кожи. Вика поставила чашку, звякнув о блюдце. Эля умерла. Покончила с собой. Виктория пыталась понять, что она чувствует по этому поводу, но все, что она понимала, так это то, что ей очень холодно. Холод пробирался под полы халатика, струился по ногам, тонкие светлые волоски на руках встали дыбом.
Оказалось, Эля все же была на нее похожа. Не внешностью – упаси Боже, но силой воли и характером. Кто бы мог подумать, что она способна на убийство. Вика поежилась и встала, чтобы проверить окна – закрыты.
Вопрос с квартирой решен. Она единственная наследница Эли. Надо будет не затягивать с переоформлением. Скоро Новый год, неизвестно, как будут работать все эти службы… Виктория замерла у окна. В животе что-то толкнулось. Совсем как тогда, когда она была беременна и жила ожиданием и предвкушением счастья. Виктория положила руку на живот – плоский и упругий. Наверное, съела что-то не то... А ведь тогда она любила Элю. Вернее, она не знала, что будет девочка, и еще не решила, как ее назовет, но она любила ребенка под своим сердцем и хотела его. Она наслаждалась шевелениями внутри живота, с пристрастием взвешивалась на весах и измеряла растущий живот. Она следила за питанием и ходила на все процедуры в женскую консультацию. Все должно было измениться. Ребенок был ее билетом в прекрасную жизнь жены богатого мужчины. Все действительно изменилось: бессонные ночи, мигрень, лишний вес, бесконечные грязные пеленки, крики… Виктория смахнула подступившие слезы. Она сама не понимала, кого оплакивает – Элю или себя.
Виктория поежилась и пошла в ванную. Она открыла кран, отрегулировав температуру, добавила ароматическую соль. Вода тут же окрасилась в розовый цвет. Виктория разделась, осмотрела отражение в зеркале. Она вспомнила, что зеркала нужно завешивать, когда в доме покойник, но Эля осталась в морге. Она уладит все формальности и повезет ее сразу на кладбище. Виктория с наслаждением погрузилась в горячую воду, чувствуя, как отступает пронизывающий холод. Она лежала в ванне, закрыв глаза. Ей нужно расслабиться, день выдался тяжелый.
Виктория открыла глаза и вскочила на ноги. Вода, недавно нежно розовая, стала темно–красной, как кровь. Багровые ручейки стекали по коже, оседая на волосках, засыхая в паху. Женщина вытащила пробку, включила душ. Она переборщила с ароматической солью, слишком много насыпала. Просто задумалась. Неудивительно, в такой ситуации. Она терла тело мочалкой, едва не сдирая кожу. Постепенно вода, закручивающаяся в водоворот в сливе, стала прозрачной. Виктория выключила душ, завернула волосы одним полотенцем, а вторым тщательно вытерла тело. Перешагнув бортик ванной, Виктория посмотрела в зеркало и замерла. На запотевшем стекле большими кривыми буквами было выведено: «Мяу»… Несколько мгновений женщина смотрела на зеркало, а потом решительно вытерла его полотенцем. Она рассмотрела свое отражение, нанесла крем, аккуратно вбивая его кончиками пальцев, чтобы не растянуть кожу.
Закутавшись в белый махровый халат, Вика прошла в зал, привычно достала фотоальбом. И вдруг ей показалось, что обложка стала влажной, липкой, пальцы погрузились в нее, испачкались в густой вязкой жидкости. Женщина уронила альбом, по полу рассыпались фотографии, и на каждой – лицо Эли. Виктория закрыла глаза, приказывая себе успокоиться, потом присела, принялась собирать фотографии. На всех была она сама.
Устроившись на диване, Виктория задумалась. Нервы шалят. Она всегда гордилась своей стальной выдержкой, но последние события ее выбили из колеи. Хорошо бы съездить в отпуск. Где сейчас тепло? Мальдивы? Тунис? Она по привычке пересчитала деньги. Подошла к комнате Эли, открыла дверь. А можно сделать ремонт, превратить эту комнату в уютную спальню. Возле окна поставить трюмо светлого дерева, напротив кровати – встроенный шкаф с зеркальными дверками. И кровать – большая кровать с хорошим матрасом и резной спинкой. Вика прислонилась к косяку, в ее воображении комната стремительно преображалась. И на Мальдивы, и на ремонт точно не хватит. Можно съездить в какой–нибудь белорусский санаторий. Давняя знакомая хвалила, мол, и сервис на высоте, и дешево. Но сейчас там погода как и в России – сыро и холодно. А хотелось тепла и солнышка. Женщина поежилась. Она подошла к письменному столу, выдвинула полки. Ей нужна фотография Эли, на памятник. А у нее ни одной нет. Она взяла сумку Эли, которую ей передали вместе с другими личными вещами. Может, у нее есть фотография на пропуске? Хотя она не знала, был ли у них на работе пропускной контроль. Она вообще не знала толком, где Эля работала. Вика покопалась в сумке, вытащила пухлый белый конверт. Она медленно его открыла и опустилась на кровать. На лице ее появилась улыбка. Женщина достала деньги из конверта, пересчитала. Вот повезло! Теперь хватит и на ремонт, и на отпуск. В животе снова что-то будто толкнулось, но Вика не придала этому значения. Она пошла на кухню, поставила чайник, а заодно выпила пару таблеток активированного угля, запив водой из фильтра. Она достала из шкафчика чай с корицей, с наслаждением втянула аромат.
За окном пошел снег, мелкий и сухой, как крупа. Вика улыбнулась своему отражению в стекле. Встретить Новый год на пляже – ее давняя мечта. Чайник выключился, женщина залила ароматный пакетик кипятком, достала из шкафчика мешки для мусора и пошла в комнату дочери. Она сгребла вещи, разбросанные после обыска на полу, и стала складывать их в пакеты. Сегодня можно вынести одежду, как раз уже поздно, соседи спят, ни к чему привлекать лишнее внимание. Вика выставила пакеты в прихожую, взяла в руки замшевые ботинки, которые ей передали из милиции. Она покрутила их в руках, хотела положить в один из мешков, но передумала. Хорошие ботинки, почти новые, можно попробовать продать через интернет.
Она вернулась в кухню и отпила чай. Все наладится.
Часть 25
Утром Валя собрала свои нехитрые пожитки. Обновленный гардероб не помещался в рюкзак, пришлось взять спортивную сумку у Павла. Тот сидел на кровати и смотрел на ее сборы, словно не понимал, что происходит. Динка крутилась у него на руках, на одной коленке у нее была старая Валина кукла, а на второй примостился котенок.
– Вы как пирамидка, – улыбнулась девушка и сморщилась от боли. Живот все еще прихватывало.
– Ты в порядке? – спросил Павел.
– Да, женские дела.
– О, – смутился он. – Останься, пожалуйста.
– Зачем? Я сделала то, ради чего приехала.
– Валя, живи с нами. Ты стала очень близка мне. Я не умею говорить о чувствах. Я не знаю, как мне это выразить. Ты будешь мне как сестра. Помогу получить образование, устроиться на хорошую работу.
Валя видела, что Павел говорит серьезно, и на миг ей захотелось остаться, стать частью их маленькой семьи, иметь поддержку в жизни.
– Сама подумай, какие возможности открываются в Москве. Сюда едут со всего света. А ты вот так добровольно уезжаешь. И куда? В лачугу на болоте. К кому ты хочешь вернуться?
Бревенчатые стены, шорох камышей, желтые листья плывут по реке, тихую воду разрезает волна, появляется вытянутая голова с желтыми пятнами по бокам. Валя улыбнулась и застегнула сумку. Ей есть, к кому возвращаться. Молния громко вжикнула, и Павел вздохнул.
– Останься хоть ненадолго. Почему тебе так срочно надо уезжать?
– Прости, Паша. Мне надо домой.
– Нам все еще нужна твоя помощь.
– Вы справитесь. Наверное, ты и сам понимаешь, что было бы неплохо показать Динку специалистам. Я имею в виду, детскому психиатру. Чтобы помочь ей вернуться к обычной жизни.
Павел покосился на девочку, которая шептала что-то котенку, и добавил шепотом:
– И чтобы ее убедили, что она все–таки девочка.
– И это тоже, – согласилась Валя. – Да и полное медицинское обследование не помешает. Неизвестно, в каких условиях она жила, чем успела переболеть.
Валя присела на корточки перед Динкой, заглянула в яркие ясные глазки и против воли улыбнулась. У нее все будет хорошо.
– Валя! Что мне сделать для тебя? – спросил Павел.
– Будь счастлив, – девушка поднялась и поцеловала мужчину в лоб. – А, еще кое–что.
– Все, что угодно.
– Скажешь Юре, чтобы отвез меня на вокзал?
– Я сам тебя провожу.
– Не надо, останьтесь дома с Динкой.
Ее мобильный зазвонил, уже который раз за сегодняшнее утро, но Валя нажала на отбой. Ей не хотелось разговаривать с Андреем. Все, чего ей хотелось, – это побыстрее оказаться дома.
– Но мы ведь еще тебя увидим? Приезжай к нам в гости, в любое время! Правда, я планирую переезд. Не хочу жить в этом доме.
– Правильно, – согласилась Валя. – Начни новую жизнь, с нового листа, с новой женщиной…
– Алла, – понял Павел. – Да, у нас как-то быстро все закрутилось. Но сейчас, я думаю, лучше взять тайм–аут.
– Динке было бы проще привыкать сразу к вам двоим, – пожала плечами Валя. – Если, конечно, у вас все серьезно.
– Я думал, что серьезно. Но раньше я был просто вдовцом, а теперь еще и с ребенком.
Павел вспомнил листок с Динкиной фотографией на дверке шкафа Аллы. Она сама сказала, что мечтала о такой дочке, как Динка.
– Дай ей шанс, – сказала Валя, и Павел кивнул.
– Послушай, только не обижайся, но можно я дам тебе денег? – спросил Павел. – Просто я не знаю, как выказать свою благодарность. Обновишь дом, съездишь в отпуск…
– Хочешь дать денег? – задумалась Валя. – Дай их Аслану. Он неплохой человек. И он их тебе вернет, я знаю.
– Как скажешь, – нахмурился мужчина. – Вообще–то я и сам думал, но раз еще и ты так хочешь…
Читать бесплатно другие книги:
