Когда падают яблоки Ярошинская Ольга

Часть 16

В душевой бассейна Валя попыталась завязать разговор с женщиной средних лет, намыливающей голову шампунем, но та шарахнулась от нее, как от маньячки. В самом деле – а давно ли вы сюда ходите, а не знакомились ли вы в бассейне с другими женщинами… Когда тетка бежала от нее в раздевалку, на ходу накручивая полотенце, девушка крикнула ей в след:

– Такая рыжая, красивая, зеленые глаза…

Тетка поскользнулась на мокром кафеле и чуть не упала.

Валя вздохнула и спрятала волосы под шапочку.

Она плыла по дорожке бассейна, рассекая прозрачную воду сильными движениями. Уткнувшись рукой в прохладную голубую плитку, она перевернулась на спину и поплыла назад. Узкие лампы на белом потолке раздражающе ярко светили, и Валя закрыла глаза. Девушка попыталась представить, что она плывет по реке, увидеть берег, опушенный камышами, почувствовать запах дома, но запах хлорки перебивал все ее фантазии. Она уткнулась рукой в чье–то тело и, ойкнув, перевернулась.

– Простите…

Андрей схватил ее за запястье и довольно улыбнулся.

– Ты такая смешная в этой шапочке.

Валя в шутку стукнула его свободным кулачком по груди. И как-то вдруг поняла, что они очень близко друг к другу, и почти без одежды.

– Не смотри на меня так своими огромными глазищами, – попросил Андрей. – А то в плавках мне будет трудно скрыть естественную реакцию организма.

Валя брызнула на него водой и поплыла по дорожке.

– Кстати, почему ты без очков? – спросил мужчина. – Не нашла нужного размера?

Он плыл рядом, и Вале никак не удавалось увеличить между ними дистанцию.

– Они мне на нос давят, – ответила она честно.

– Вот что мне в тебе нравится, так это отточенное мастерства флирта, – серьезно сказал Андрей. – Прямо–таки еще один сверхъестественный талант.

– Что ты тут делаешь?

– Я на работе, – признался мужчина. – Ищу подозреваемых. Вон тот мужик на вышке, в красных стрингах, однозначно в чем–то виновен. А как твои успехи?

– Напугала тетку в душевой, она, наверное, решила, что я к ней клеюсь.

– Ну–ка, это интересно. Она симпатичная? Вы намыливали спинки друг другу?

– Тебя что, Игорек укусил?

– Прости, вырвалось.

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– У меня открылся третий глаз.

– Ты сегодня просто невыносим.

– Павел сказал, что ты в бассейне будешь, – Андрей обогнал Валю и развернулся, перегородив ей дорожку широкими плечами. – Валя, давай сходим куда–нибудь.

– Куда?

– Я бы предложил ко мне домой, но ведь ты не согласишься…

– Не соглашусь.

– Тогда в кино. Сейчас как раз «Жанну Д’Арк» показывают в «Авроре».

– Про то, как женщину преследовали видения, а потом ее сожгли? Миленько.

– Да, не подумал. Но с другой стороны – отличный повод, чтобы вернуться, наконец, в реальность.

Валя вздохнула, развернулась и поплыла в другую сторону. Его подначивания били по слабому месту – девушка не раз думала о том, насколько ее жизнь могла бы стать проще, если бы она смогла вычеркнуть сны и видения. Не зря мама противилась ее дару. Она хотела, чтобы ее дочь построила крепкую семью, нарожала деток, жила спокойно и радостно. Мама не говорила о Валином отце, и рядом с ней никогда не было других мужчин. Неужели ей тоже предстоит всю жизнь провести в одиночестве?

Когда девушка вышла из раздевалки, Андрей уже ждал ее в вестибюле.

– Я тебя подвезу, – заявил он.

– Я и пешком прекрасно дойду, – буркнула она.

Они вышли из здания, и Андрей торжествующе посмотрел на Валю. На улице зарядил противный холодный дождь из тех, что осенью кажутся особенно унылыми и бесконечными.

– Отличный вечер для прогулки! – поддел ее мужчина. – Если ты, конечно, бобер или выдра.

– Ладно, показывай, где припарковался.

Они уселись в машину, Андрей включил печку, и Валя протянула руки к потоку горячего воздуха. Мужчина потрогал прядь волос, выбившуюся из–под шапки.

– Ты не высушила волосы! – упрекнул он ее. – Еще заболеешь!

Девушка удивленно на него посмотрела.

– Ты решил окружить меня заботой?

– Валя, давай поговорим. О нас. Я, конечно, могу попытаться за тобой поухаживать.

– Как великодушно.

– Подожди, ты не дослушала. Но я этого делать не умею. Три свидания – это мой исторический максимум.

– Как так?

– Может, ты не заметила, но я очень привлекательный мужчина, – скромно заявил Андрей. – И, как правило, женщины сами падают к моим ногам.

Валя фыркнула.

– Комплименты, цветы, долгий проникновенный взгляд, – он томно посмотрел на девушку, и та расхохоталась. – Ну а если дело доходит до поцелуев, то шансов удрать просто не остается.

Девушка слегка отодвинулась от него.

– Ты не дарил мне цветов. И не надо, – поспешно добавила она. – Цветы красивые, когда живые. Если их сорвать, даже запах меняется. Появляется привкус смерти…

– Уговорила, обойдемся без букетов, – легко согласился Андрей. – У меня есть еще один непробиваемый козырь, практически джокер – пистолет.

– То есть ты потащишь меня к себе домой под дулом пистолета? – не поняла Валя.

– Надеюсь, до этого все же не дойдет, – буркнул мужчина. – Просто обычно девушек заводит оружие.

– С чего это?

– Опасность, твердое дуло… Откуда я знаю? Посмотри сама, в бардачке лежит.

Валя достала пистолет, пальцы холодило металлом. Она покрутила его в руках, заглянула в дуло.

– Он какой–то маленький.

– Раньше мне никогда такого не говорили, – усмехнулся Андрей.

– Мы ведь все еще про пистолет, правда? – Валя вынула из кармана носовой платок, протерла пистолет и положила его назад в бардачок. – Могу сказать, что и эта уловка не подействовала.

– А ты продуманная, – заметил мужчина. – Стерла отпечатки.

– Мало ли, вдруг это такой хитрый способ повесить преступление на ничего не подозревающую девушку. Хотя я уверена, что из этого оружия никогда не стреляли в человека.

– Снова твое экстрасенсорное чутье… – вздохнул он. – Валя! Дай мне подсказку! Что мне сделать?

– Андрей, я же тебе говорила…

– Мужик из снов? – рассердился он. – Ты ведь не всерьез? И сколько ты еще будешь его ждать? Тебе двадцать лет. Ты прекрасная, жизнерадостная, страстная… Если хочешь знать, в твоем случае это просто преступно – не заниматься сексом.

– Когда он мне снится, я чувствую, что между нами будет что-то большее, чем секс.

– А как ты поймешь? Если тебе даже сравнить не с чем? – коварно спросил Андрей.

– Предлагаешь себя в качестве опытного образца?

– Нет, – посерьезнел он. – Я хочу быть твоим единственным.

Мужчина завел машину и тронулся с места. Девушка искоса поглядывала на него. Он уверенно вел машину и, казалось, был увлечен только дорогой, когда вдруг спросил:

– Ты говорила, что не видела его лица и не знаешь имени. Так откуда ты знаешь, что это не я?

***

Эля возвращалась домой с работы. Настроение было таким же паршивым, как и погода. Вдобавок новые ботинки, купленные из той суммы, что она забрала у матери, ужасно натерли ноги. И самое обидное, что никто даже не обратил внимания на обновку, даже Игорек. Особенно Игорек. А ведь он всегда подмечает такие мелочи. Эля весь день старалась продемонстрировать новую обувь – три раза выпила чай, чтобы пройтись в приемную и обратно, несколько раз подошла к окну, якобы интересуясь погодой, даже в туалет сходила раз пять, хотя не особо и хотелось, – все напрасно. А ведь ботиночки были такими милыми – на тонком каблучке, с крохотным бантиком на щиколотке. Ее ноги выглядели в них стройнее и аккуратнее. И сама она чувствовала себя более женственной. Девушка споткнулась и неловко подвернула ногу. На сером замше расплылось отвратительное бурое пятно. «Вика скажет, что я дура, – равнодушно подумала Эля. – И будет права. Замшевые ботинки на нашу осень – это так непрактично.» Она поднялась по ступенькам подъезда, складывая и стряхивая зонт, как вдруг услышала тонкий писк, он звучал так жалостливо и пронзительно, что сердце разрывалось. И не верилось, что столько отчаяния поместилось в мокрого тощего котенка, сидящего под лавочкой. Эля присела, рассматривая бедняжку. Светлая шерстка свисала грязными сосульками, хвостик поник, как веревочка. Котенок снова пискнул, раззявив розовый ротик.

– Маленький, кто ж тебя здесь оставил, – Эля протянула покрасневшую от холода ладонь, и котенок бросился к ней, отчаянно пища. Девушка взяла его на руки, прижала к себе. Котенок вцепился когтями в рукав пальто, оставляя затяжки.

– Сейчас, сейчас, мой хороший. Ты совсем замерз. И голодный, наверное.

Бормоча ласковые слова, она поднялась по лестнице, неловко открыла дверь в квартиру, прижимая к себе котенка одной рукой, и тут же наткнулась на Викторию. Та будто поджидала ее в прихожей, чтобы окатить взглядом, полным ледяного презрения.

– Эта тварь в моей квартире жить не будет, – сказала Виктория. Она, как всегда, была при параде: макияж, гладкий пучок волос, яркий шелковый халатик.

– Кстати, о квартире, я хочу разъехаться.

Эля аккуратно поставила котенка на пол, села на обувной ящик и, стащив ботинки, с наслаждением вытянула ноги.

– В смысле?

– Ты поняла, что я сказала. Я хочу разменять квартиру, – Эля пошевелила пальцами на ногах. Один носок был мокрый. Пальцы замерзли и онемели. Отвратительные ботинки.

– Еще чего, – фыркнула Виктория. – Собирай манатки, вместе с этим блохастым чудовищем, и выметайся.

– Снимать квартиру для меня дорого. Практически неподъемно. Я позвонила отцу. Думала, он поможет.

– И?

– Мы поговорили минуты две от силы. Он где–то в Европе сейчас. Сказал, что хочет со мной встретиться, когда вернется.

– Ты надеешься на счастливое воссоединение отца и дочери? Он тебя и маленькую не любил, а такую корову и видеть не захочет.

– Посмотрим, – ответила Эля. – А знаешь, что еще он мне сказал? Что квартира оформлена на меня.

Виктория побледнела.

– Так что если кто и будет собирать манатки, так это ты, Вика.

– Я отсюда не съеду, – сказала женщина. – Здесь меня все устраивает, и район, и планировка… У меня прописка!

– Я договорилась о встрече с агентом по недвижимости.

– У меня нет свободного времени, – поджала губы Виктория.

– В субботу в одиннадцать часов, – продолжила Эля. – Если ты не пойдешь, я схожу сама. Потом тебе расскажу. Квартира большая, спокойный район. Я согласна на обмен. Может, удастся разменять на две однокомнатные.

– И что, жить в однушке? Два метра от кухни до комнаты? Даже пройтись негде?

– На улицу выйдешь и погуляешь, – отрезала Эля.

– Вот как ты с матерью разговариваешь.

– Ага. А когда разъедемся, я с тобой вообще разговаривать перестану. Пойдем, Мурзик, найдем тебе молочка.

– Мурзик, – выплюнула мать ей в спину. – Надо было тебя так назвать. Нет бы породистого завела, раз уж захотелось, так взяла дворняжку, себе под стать.

Эля взяла из шкафчика блюдечко, молока в холодильнике не оказалось, но нашлась сметана. Девушка поколебалась немного, с сомнением глядя на выпирающие ребра котенка, но потом выдавила из пакетика на блюдце белую кляксу.

– Надеюсь, сметана для тебя не слишком жирная, – сказала она, глядя, как котенок вылизывает угощение. Тонкий хвостик дрожал от удовольствия. – Не спеши, я тебе еще дам. Завтра зайду в магазин, куплю чего–нибудь вкусненького, специально для котят. Я ведь даже не знаю, чем тебя кормить. У меня никогда не было домашних животных. Мама не разрешала.

Ее губы задрожали и некрасиво искривились. Совсем недавно ей казалось, что Виктория для нее больше ничего не значит, но стоило ей произнести это слово – «мама» – как из глубины души хлынули волны жгучей обиды. Она давным–давно так ее не называла, а тут вырвалось.

– Ну и пусть она меня не любит, – шептала Эля, глотая горячие слезы. – Она никого не любит. Не умеет. Зато я могу любить, мы с тобой это точно знаем, правда?

Мурзик оглушительно урчал, свернувшись клубочком на ее круглых коленях. Дождь за окном пошел сильнее, барабаня крупными каплями по подоконнику. Эля чуть не задремала, успокоившись под звуки дождя и мерное мурлыкание котенка, как вдруг, спохватившись, раздвинула шерстку кота и пригляделась. Ахнув, она понесла его в ванную.

– Да, дружок, неприятно, но придется потерпеть, – уговаривала она истошно вопящего кота, вспенивая шампунь на грязной шерстке. – Иногда Вика бывает права. Ты и вправду блохастый. Попробуем хоть чуть–чуть тебя почистить. Завтра куплю специальный шампунь.

Часть 17

Павел остался дома. Он боялся встречи с Аллой. Ему было до тошноты противно вспоминать события вчерашнего дня. Павел даже не знал, что терзало его больше. Мало того, что опозорился в постели как мальчишка, так еще и чуть не придушил несчастную женщину, осмелившуюся пожелать себе дочку, похожую на Динку. Как и всякий родитель, Павел не мог ее в этом винить. Он искренне считал, что его дочка самая красивая и замечательная девочка на свете, хоть ему и приходилось делать над собой усилие, чтобы думать о ней в настоящем времени...

К тому же на его фирме накопились дела, надо было просмотреть письма, сделать пару звонков. Он воспользовался этим оправданием для своей совести, позвонил Льву Семеновичу и взял день за свой счет. Павел устроился с ноутбуком на кухне, проверил почту, просмотрел сайты, находящиеся в разработке, потом, от нечего делать, решил сделать сайт для «Дракона и Черепахи» и неожиданно для себя увлекся – он давно не занимался творческой работой, все больше раздавал команды и проверял их выполнение. Наконец, Павел откинулся на спинку стула и довольно посмотрел на то, что получилось. Вверху страницы распластал крылья огнедышащий дракон, в середине шел текст, скопированный из буклета, который Лев Семенович всучил ему в первый же день, а внизу страницы печальная черепаха тащила тележку с мылом. Получилось страшненько, но недостаточно по–китайски. Павел сощурил глаза черепахе, прилепил ей на подбородок жидкую бороденку. Наклонив голову к плечу, он рассматривал свое творение. Все равно, чего–то не хватает. Павел решил найти парочку иероглифов, сулящих богатство и удачу, но сначала – выпить кофе. Мужчина взял кружку в левую руку, а правой проматывал странички с иероглифами, как вдруг заметил, что рана, которая два года служила ему способом не сойти с ума, почти зажила. Но на ее месте бугрился бордовый уродливый шрам, а безымянный палец и мизинец едва шевелились. Павел сжимал и разжимал пальцы, разминая руку, когда в дверь, постучав, вошел Прохор. Он протянул Павлу мобильный телефон.

– Прости, командир, – виновато начал он, и даже усы у него поникли. – Не успел поймать засранца. Он в ворота позвонил и убежал. Я – глядь – пакет, а в нем телефон. А пацана и след простыл.

Павел осторожно взял мобильник, Нокиа 3310. Где только нашли такой раритет. Телефон вдруг завибрировал в его руках, и от неожиданности Павел его уронил. Тот грохнулся об пол, но продолжал звонить.

– Алло? – Павел прижал телефон к уху.

– Откажись от контракта с американцами, – услышал он сиплый голос.

– Кто это?

– Напиши им письмо, что их предложение тебя не интересует.

– Еще чего, – деланно возмутился Павел. Сердце его бешено колотилось.

– Сделай, как тебе говорят.

– Или что?

– Или ты никогда не увидишь свою дочь.

В трубке раздалось шуршание, а потом Павел оцепенел от ярости, надежды и счастья одновременно:

– Папочка, – раздался звонкий детский голос в трубке. – Забери меня отсюда…

Андрей примчался к Павлу через пол часа и нашел того в истерике. Павел метался по дому, выкрикивая ругательства, темные глаза горели. Прохор тенью следовал за ним, убирая с пути хозяина торшеры и вешалки.

– Павел! Постарайся успокоиться! – Андрей в растерянности смотрел на бьющегося, будто в припадке, мужчину. – Скажи толком, что случилось?

– Динка у него! Он хочет контракт. Ты за ней, я тут, – Павел всхлипнул и, подняв руки к потолку, заорал. – За что?

– Отставить истерику! – Прохор вдруг схватил Павла за грудки, встряхнул и поставил на ноги. – Соберись, салага! – Он отвесил ему две хлесткие пощечины, так что голова Павла мотнулась из стороны в сторону. Павел с изумлением уставился на Прохора и потер щеку.

– Я тебя премии лишу, – заявил он. – Ты чего это вздумал? На кого руку поднял?

Прохор тут же растворился, оставив Павла с Андреем наедине. Павел опустился в кресло, недоверчиво глядя на закрытую дверь.

– Он хотел как лучше, – попытался оправдать Прохора детектив.

– И что, поблагодарить его? – разъярился Павел. – Чтобы он меня каждое утро бил по морде, в качестве бодрящего моциона?

– К делу, – Андрей уселся напротив. – Что случилось?

– Мне позвонили. Голос незнакомый, спитый какой–то, или охрипший. Вероятно, кто-то из шайки Аслана. Сказал, что отдаст Динку, если я откажусь от контракта с американцами. От выдуманного нами контракта. Ты едешь по этому адресу – Павел протянул Андрею листок, буквы на котором плясали вкривь и вкось. – Я остаюсь дома. Ты при них отправляешь письмо, в котором я отказываюсь от сотрудничества, я сохраню его в черновиках. Они проверяют письмо. Отдают тебе Динку. Вроде все.

Андрей задумчиво потер подбородок.

– Не нравится мне это, – осторожно начал он. – Мы не видели девочку. Он дал вам с ней поговорить?

– Да, – просиял Павел. – Она звала меня. Динка меня помнит!

– Когда?

– Сегодня в шесть вечера.

– Сегодня? В шесть? Мы не успеем подготовиться!

– Так и было задумано, – помрачнел Павел. – Он предупредил, что если мы будем играть не по правилам, Динку я не увижу.

– Если я увижу Аслана, – Андрей помахал листочком с адресом в воздухе, – то он становится главным подозреваемым в убийстве, иначе как бы Динка оказалась у него? Плюс похищение ребенка. С чего ему так подставляться?

– Наверное, он не покажется. Будет прятаться за стенкой, гиена двуличная! По сути, у нас нет доказательств, что за этим звонком стоит Аслан.

– Знаешь, Павел, – задумался Андрей. – Если Аслан убил Любу, то и меня ему грохнуть проще простого.

Павел спрятал голову в ладони:

– Я не знаю. Я совсем запутался. Я останусь дома и буду знать, куда и зачем ты поехал. Так что вряд ли он станет тебя убивать.

– Ладно, будем надеяться, – Андрей размял плечи. Сердце его колотилось в предвкушении приключения.

– Надо бы Вале позвонить, как считаешь? – спросил Павел, потянувшись к телефону.

– Не стоит, – Андрей положил руку на мобильник. – Кто знает, что она отчебучит. Не будем подвергать ее опасности.

– Ладно, ты прав, – согласился Павел. – Тем более что ее интуиция завела не туда.

Андрей смешался: с одной стороны ему было обидно за Валю, но с другой – он чувствовал, как в груди разгорается огонек тщеславия, ведь это его план сработал, и его профессиональное чутье оказалось верным, без всякой там телепатии.

Адрес, накорябанный на листочке, привел Андрея к обычной панельке на окраине Москвы. Серый безликий бетон вырастал ровными рядами из асфальта, листья на редких деревьях облетели, небо затянуло тучами, и казалось, что весь мир окрашен в оттенки серого. Андрей сделал круг по району. Бинго! Возле соседнего дома он заметил джип Аслана. Детектив проехал мимо, краем глаза отметив бритую голову, возвышающуюся на заднем сиденье – знакомого охранника, словно пса, оставили сторожить машину. Сам он припарковал машину напротив подъезда, возле развалюхи–жигуленка, вросшего в землю спущенными колесами. Окинув еще раз двор взглядом, мужчина вошел в подъезд. По привычке, поднялся пешком. У двери в квартиру его уже ждали.

– Пришел, – буркнул в рацию мужчина. Андрей машинально отметил приметы – кавказская внешность, рост примерно метр восемьдесят, передний зуб сломан, на шее синяя татуировка – витиеватый узор, прячущийся под свитер.

– Что уставился? Нравлюсь?

– Дашь номерок?

– Щас, – мужчина сплюнул через сломанный зуб. Пол был усеян белесыми слизняками плевков. – Может тебе и номер паспорта продиктовать?

– Тоже сгодится.

– Давай, шевелись, – он открыл дверь и легонько подтолкнул Андрея в спину.

Они прошли через узкую прихожую, повернули в зал. Андрей привычно охватил взглядом всю убогую обстановку. На низком продавленном диване сидели двое мужчин в джинсах и черных свитерах, словно в униформе. Перед ними на табуретке стояли банки из–под пива. В углу ругался телевизор. На стене висел красный ковер с зеленым орнаментом. Тусклый свет едва пробивался через аляповатые золотые шторы. А на унылом коричневом ковре, перед телевизором, сидела маленькая рыжая девочка. Она даже не повернула голову, когда вошел Андрей, так увлек ее фильм. Мужчина дернулся к ребенку, но мужчины подскочили с дивана и перегородили ему путь.

– Сначала выполни условия, – сказал один из них. Волосы густо росли у него на щеках, подползая к самым глазам, зато на голове не было ни волоска. Второй, помоложе, смахнул с табуретки пустые банки и поставил на нее ноутбук. Пока он суетился возле ноутбука, Андрей не сводил глаз с девочки. Она была довольно рослой для четырех лет, наверное, пошла в Павла. Тот вон какая каланча. Волосы совсем короткие, на макушке топорщится вихор. Может, вши завелись, вот и обстригли? Девочка почесала коленку, небрежно задрав ярко–розовое платье с кружевными оборками. Андрей заметил, что ноги у нее все в синяках и ссадинах. Похоже, Динка та еще пацанка. Девочка дернула головой, словно воротник ей тер. Оборки на платье топорщились как картонные, воротничок сиял белизной. Новое платье – понял Андрей. Решили приодеть, чтобы выглядела поприличнее.

– Динка! – позвал он ее, но девочка не повернулась.

– Ее теперь не так зовут, – сказал молодой, переглянувшись с лысым. – Давай, пиши письмо.

– И что потом?

– Потом мы берем ноут и сваливаем, а ты с ребенком едешь к папаше. Все счастливы и довольны.

– А как я узнаю, что это именно Динка? – задал резонный вопрос Андрей.

– Сделаешь анализ ДНК, а каких ты ждал гарантий. Ребенок вырос. Понятно, что в четыре года выглядит не так, как в два.

– И где она была все это время?

– Не твое дело, – цыкнул на него лысый. – Хочешь – забирай. Не хочешь – подумай еще раз, – он демонстративно отвел в сторону полу кожаной куртки, продемонстрировав рукоять пистолета.

Позер – понял Андрей. Жест явно позаимствован из дешевого боевика. Но в его словах была доля правды.

– Дядя, дай пульт, – девочка повернулась к мужчинам, рыская по сторонам глазами, и Андрей задержал дыхание – глаза у нее были карие, как у Павла.

Он наклонился к ноуту, вошел в почтовый ящик Павла и отправил письмо, которое тот сохранил в черновиках. В конце концов, чем он рискует – потерять фиктивный контракт. Мужчины заворожено наблюдали за его действиями. Тот, что помоложе, взял ноут и вышел из квартиры. Понес Аслану – понял Андрей. По-видимому, тот ждал в одной из соседских квартир. Через минут пять он вернулся и доложил:

– Все в порядке, выметаемся.

– Бывай, мусорок, – хлопнул его по плечу лысый.

Мужик со сломанным зубом дернулся в сторону Андрея, будто нападая, и оскалился, когда тот автоматически поднял руки в защитную стойку. Бандиты ретировались из квартиры, и мужчина подошел к девочке. Та, не мигая, смотрела рекламный ролик, в котором счастливая семья ужинала супом из пакетика.

– Ну что, поедем к папе? – Голос Андрея сорвался от волнения. Он прокашлялся и присел, рассматривая загорелое личико. Сразу видно, все лето ребенок на улице провел. Оно и хорошо.

– К папе? Поедем. Только пописаю.

– Давай, – согласился Андрей. Глаза его щипало. Хорошо бы Валя была дома, когда они вернутся. Ему хотелось, чтобы она тоже увидела его триумф. Что ни говори, а опыт и профессионализм нельзя сравнивать со снами и предчувствиями. В глубине души ему хотелось утереть Вале нос. Хорошенький, миленький носик, который просто влез не туда, куда надо…

Ребенок скрылся в коридоре, и Андрей вдруг испугался, что там остался кто-то из людей Аслана. Не хватало, чтобы ее снова украли. Он быстро вышел из зала и остановился как вкопанный перед открытой дверью в туалет. «Динка» писала стоя, задрав розовый подол с пышными оборками. Ножки в белых гольфах с замусоленными пятками привстали на носочки. Когда журчание прекратилось, ребенок нажал кнопку слива и повернулся к детективу.

– Так как, говоришь, тебя зовут? – хрипло спросил Андрей.

– Матвей. А тебя? – мальчик вытер руку о платье и как взрослый протянул ее мужчине.

Часть 18

Андрей отвез мальчика домой, к счастью, тот знал свой адрес. Он долго спорил с уставшей теткой в застиранном халате. Та грозила вызвать милицию, и Андрей тоже грозил ей милицией. Они еле выяснили, что мальчика «одолжил нормальным пацанам» папаша, который валялся на диване и едва мог говорить. Разило от него так, будто он в водке выкупался. Потом тетка рыдала и обещала развестись. Андрей обещал обратиться в социальные службы. Матвей в это время равнодушно смотрел телевизор, сидя в ногах у папаши. Он стянул ненавистное платье, и оно валялось посреди комнаты неопрятной розовой кучей.

Андрей долго петлял по развязкам, выкручиваясь из спального района. Теперь ему стало понятно, зачем Аслан ездил в детский дом – хотел там одолжить сиротку подходящей фактуры. Недаром он оттуда вылетел такой мрачный, все ж ребенок – не щенок, поиграться не дадут. Но не растерялся, нашел где–то выход на Матвея. И ведь на самом деле похож, только что пацан. А папаня его – вот где урод. Отправил мальчонку неизвестно куда. Мало ли что с ним могло случиться! Андрея обогнал крошечный Матиз, фиолетовый, как баклажан. Он поймал на себе пренебрежительный взгляд девчонки–водителя, и вдруг осознал, что тянется в правом ряду со скоростью даже ниже положенной и единственный во всей столице соблюдает все правила дорожного движения. Ему отчаянно не хотелось ехать к Павлу. Чертыхнувшись про себя, Андрей нажал на газ и нахально подрезал Матиз. Он Андрей Синицын, а не Страус какой–нибудь. Он не будет прятать голову в песок.

Павел ждал его у распахнутых ворот, и Андрей видел, как меняется его лицо, когда он шарил глазами по салону. Валя выглядывала у него из–за плеча, и на ее лице была лишь грусть и понимание, как будто она знала, что так и будет. И это знание взбесило Андрея еще больше, чем неприкрытое разочарование Павла. Он вышел из машины, громко хлопнув дверью.

– Не она это была! Не Динка! Развели меня как лоха. Подсунули пацана вместо девчонки. Рыжего, кареглазого, так бы сюда его и привез. Только вот незадача – писает стоя.

Он подошел к Павлу вплотную.

– Давай, ори на меня, ругай, я себя уже сам обругал, как только мог. А ты, – он посмотрел на Валю. – Так и знала, да? Чувствовала? Видела во снах? А я, уж прости, парень простой. На земле стою. В облаках не витаю. Подсказки на меня не сыплются.

Девушка посмотрела на него снизу вверх, и в глазах ее была жалость и сочувствие. Этого Андрей вынести не мог.

– Ну вас обоих, – выкрикнул он и уселся в машину. – Гадайте сами на кофейной гуще!

Валя повернулась к Павлу, но тот лишь махнул рукой. Плечи у него ссутулились, словно его нагрузили мешком с камнями. Машина Андрея взвизгнула и резко рванула с места.

– И что теперь? – спросил Павел.

Валя взяла его за руку, ощутила ладонью бугристый шрам.

– Юра еще здесь? – резко выпалила она. Ее охватил гнев. Он рвался наружу и требовал действий. Глаза потемнели до антрацитового цвета, как небо перед бурей. То, что произошло с Павлом, – бесчеловечно! То, что на его горе продолжают спекулировать, – недопустимо!

Девушка схватила Павла под локоть и чуть ли не силком потащила в гараж.

– Заводи! – крикнула она Юре, который подхватился с деревянного ящика и спрятал за него яркий журнал.

Валя открыла Павлу заднюю дверцу и запихнула его в джип, сама уселась рядом.

– Куда? – спросил водитель, глядя на Валю.