ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ Кентон Ольга

— Да ладно, я решу этот вопрос. Пошли.

Диана решила ставить на «красное» или «черное». Начали со ста долларов. В первые две минуты мы сразу же отбили пятьсот долларов.

— Я же тебе говорила, нам везет. Дело-то благородное, мы не ради себя стараемся.

— Но азартные игры не выход. Давай лучше уйдем, пятьсот выиграли — уже хорошо.

— Нет, мы должны отыграть.

— Ты с ума сошла, не получится.

— Не бойся, все будет отлично. Ставлю пятьсот.

— Нет, давай сто.

— Ставь сто на «черное», а я пятьсот на «красное».

— Нет, давай ты сама. Я не хочу в этом участвовать.

— Какая ты скучная, это же игра.

Я видела, что Диана уже вошла в азарт. Выпало «двадцать пять черное». Минус шестьсот долларов из нашего кармана. Потом Ди решила поставить все на «красное»… потом на «черное»… «Черное»… «красное»… «красное»… «черное»… «черное»… «черное», «красное»… «черное»… ч-е-р-н-о-е…

Мы вышли из казино, когда уже рассвело, в моем кошельке остались деньги только на такси. Диана кричала на всю улицу, что жизнь несправедлива. Я втолкнула ее в такси, и мы поехали ко мне.

До кровати дотащить ее не удалось, она рухнула в гостиной на диване с бледно-розовым от вина пятном. Я пошла в душ. Закрыв глаза, я увидела перед собой два лица — Рустама и Дани. Потом в голове снова пронеслось: «Если вы не оплатите счет, мы будет вынуждены подать в суд…»

Я вытерла свое уставшее от бессонной ночи тело и лицо, намазала его увлажняющим молочком и легла спать. Проснулась, услышав шум на кухне. Я резко вскочила и побежала, крича: «Даня… Даня…»

— Маш, это я, — сонным голосом произнесла Ди.

Она стояла ко мне спиной и рылась в холодильнике.

— У тебя есть что-нибудь от головы?

— Только нож для мяса, но, чур, я первая.

— Ты что? — Ди держала в руке соленый огурец.

— Завтра надо оплачивать счет, а нечем. И ты еще вчера все проиграла. Теперь я и тебе должна.

— Да ничего ты мне не должна.

— А золото ты как будешь выкупать?

— Разберусь.

— Разберешься, но это теперь и моя проблема, ведь ты хотела помочь.

— Ой, да ладно, Маш, ну хотела. Но это же я дура, должна была думать.

Ди приготовила нам омлет и кофе. Запасы продуктов тоже сокращались.

Диана уехала ближе к вечеру, обещая усиленно разыскивать для меня деньги. В девять она позвонила и сказала, что обзвонила всех, кого смогла, но никто не соглашается одолжить такую сумму.

— Спасибо, — ответила я и положила трубку.

Я уставилась куда-то в одну точку, прокручивая в голове всего лишь одну фразу: «Ради Дани… ради Дани…» Я уже почти все решила, но не могла сказать самой себе это вслух.

На диване валялась сумочка, а внутри нее путь к тому, чтобы найти деньги. Я робко подошла к ней, как подходят к найденному пакету, боясь, что там взрывное устройство. Достала визитку. Просидев с ней минут двадцать на диване и магнетизируя взглядом телефон, я все-таки решилась набрать номер.

— Алло, Рустам?

— Да, — ответил мне сонный голос.

— Это…

Я бросила трубку. Но не успела я выключить телефон, как услышала звонок. Я смотрела на дисплей, который как будто говорил мне «Ответь… ответь…» Я убрала телефон под подушку. Но он все звонил. Я нажала на кнопку сброс. Телефон замолчал. В квартире воцарилась мертвая тишина. Это было время для раздумья. Я загадала: «Если я досчитаю до десяти и он не перезвонит, сама звонить не буду, значит, не судьба…»

— Раз — два — три — четыре — пять, — начала тараторить я, как первоклассник, блеснувший своими знаниями в арифметике.

Но потом мой голос как будто сам замер, и я уже произносила каждое число медленно. Все медленней и медленней…

— Д-е-е-в-я-я-я-т-т-т-ь… д-е-с-я…

«Дзынь… дзынь…»

Я закрыла глаза и нажала на кнопку, медленно поднося телефон к уху…

— Алло.

— А ты любишь играть. Так сколько?

— Десять тысяч долларов.

На противоположном конце наступило молчание.

— Адрес на визитке… Жду в двенадцать.

Гудки… гудки… гудки.

Вот он, мой приговор. «Нет, я могу никуда не ехать… зачем… я могу никуда не ехать, если позвонит, скажу, что передумала, скажу, что это была просто шутка…»

Все это я проговаривала, а сама автоматически пошла в душ. Включила холодную воду, которая показалась горячей.

Вошла в комнату, уложила волосы феном, сделала макияж. Раскрыла шкаф. «Что же надеть? А что они носят?» Вспомнила проституток, которые попадались мне на глаза, — дешевая одежда, дешевый макияж, прокуренный голос… Но он же сам сказал, что я V.I.P., значит, и одежда должна быть V.I.P. Я достала платье из черного атласа на тонких бретельках. Простое и элегантное, маленькое черное платье, которое надевают на коктейли или в ресторан. Я надела его, чтобы заработать деньги, как проститутка. Надела свой любимый перстень с рубином — бабушкин подарок, который всегда меня оберегает.

Позвонила своему приятелю Тиграну, попросила его отвезти меня на «деловую встречу». Ехать на такси почему-то боялась.

Мы подъехали к дому на Кутузовском проспекте.

— Спасибо, Тигран.

— У тебя точно все в порядке?

— Да, — ответила я, подумав, что вот тот человек, у которого я могу попросить деньги. Но что он попросит взамен? То же самое, что нужно Рустаму, только это две большие разницы — один меня знает, как хорошую знакомую, другой принял меня за девушку определенной профессии.

Тигран отъехал. Я вошла в подъезд, набрала код домофона.

— Да? — услышала я его голос, и сердце забилось.

— Это я.

— Этаж — восьмой.

Коленки дрожали. Несколько секунд я стояла перед открытыми дверями лифта, не решаясь войти. «Я еще могу развернуться и уйти… даже если он побежит за мной, догнать не успеет, я уже где-нибудь скроюсь…» — повторяла я себе, нажимая на кнопку вызова. Двери открывались и закрывались. Я сделала шаг и вошла. Лифт остановился на восьмом этаже.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Я сделала шаг.

— Эй, ты где?

Дверь захлопнулась. Я услышала голос, доносящийся из дальней комнаты: «Иди сюда…».

Я сняла плащ, повесив его в коридоре на вешалку. Мои каблуки цокали по мраморному полу, эхом разнося звук по квартире. Я вошла в пустую комнату, тускло горел свет. Сделав робкий шаг, вдруг почувствовала, как чьи-то руки обхватили мою шею и приставили к ней что-то острое и холодное.

«Черт… — подумала я. — Вот дура…»

Слезы сами собой покатились у меня из глаз.

— Пожалуйста, не делай ничего. Отпусти меня.

— Молчи.

— Я прошу тебя.

— Молчи.

— Я могу сделать тебе хорошо, только не убивай меня.

Он посмотрел на мое лицо. Я увидела его глаза, полные ненависти, злобы и недоверия. Слезы еще больше покатились из глаз. Я подумала о Дане. «Если меня убьют, он даже не поймет, из-за чего я оказалась здесь…»

— Кто ты? — спросил он, продолжая сжимать мою шею.

— Я… — я с трудом могла говорить, начала кашлять, — меня зовут Маша.

— Кто ты?

— Ты же сам знаешь.

Рустам с силой толкнул меня на диван. Я упала. Вытерла слезы.

— Маньяк! — крикнула я и пожалела об этом, он сразу же наградил меня пощечиной. — Больно!

— Откуда ты?

— Из Москвы. Что ты хочешь?

— Я хочу знать, кто ты? Ведь ты не проститутка?

— Почему же нет? Очень даже, просто я специализируюсь по солидным клиентам, — попыталась томным голосом произнести я, но он явно фальшивил.

— Не ври, у тебя в ушах серьги с бриллиантами и рубиновый перстень на пальце, приехала на машине с личным водителем. Проститутки, сколько бы они ни зарабатывали, никогда не наденут настоящие драгоценности на «работу» и ездят на такси.

— Это не личный водитель. Меня подвезли.

— Не ври.

— Ладно, не буду. Это мой сутенер.

— Так я и поверил. Говори, кто ты, а то прирежу!

— Сядешь.

— Не волнуйся, отмажут. Что тебе нужно?

— Деньги, думаешь, я по другой причине пришла?

У него был стеклянный, бессмысленный взгляд. Я догадалась, что он наркоман. Я медленно встала.

— Слушай, давай лучше я пойду, и мы обо всем забудем, — тихо сказала я.

— Сидеть! — прокричал он.

Я снова села обратно, моля Бога помочь мне выпутаться из этой ситуации. Я редко посещаю церковь и не знаю ни одной молитвы, но в этот момент поклялась, что если я выйду отсюда, то обязательно пойду в церковь и поставлю свечку, отстою службу.

Наверное, Бог услышал мои молитвы. Потому что Рустам успокоился и сел рядом со мной. Я дрожала.

— Кокса хочешь? — спросил он.

— Воздержусь, спасибо.

— Ты точно не проститутка, для них воля клиента закон.

— Так ты предлагаешь, а не заставляешь. Рустам, ты пойми, я совсем не хочу тебя как-то злить, ты мне вчера сказал, чтобы я тебе позвонила… вот я и позвонила. Понимаешь, это был соблазн…

— Решила попробовать стать проституткой?

— Точно, ну желание такое появилось… как это с мужиком за деньги.

— Да ладно, не ври, а то раньше такого не было?

— Нет…

— Что за циничное время. Если с вами на прямую договариваешься, вы проститутки, а если вас содержишь лет пять, то вы просто любовницы. А ведь на самом-то деле это одно и то же, все продается.

— Если так рассуждать, то конечно. Но получается, мы все проститутки, и вы мужики тоже. Чем вы лучше нас? Ведь есть те, кто тоже спят с женщинами за деньги.

— А эти сосунки, ненавижу их…

Я пожалела, что сказала об этом.

— Понимаешь, если смотреть с твоей точки зрения, все продается и покупается.

— Это я и хотел сказать. Ладно, время вышло… если бы тебя подослали, нас бы уже давно взяли. Видимо, ты просто не по адресу.

— Да… да… Пока.

Я встала с дивана. Рустам наблюдал за тем, как я удаляюсь. Схватила свой плащ, упавший с вешалки, и вышла из квартиры — дверь не была заперта. Не дожидаясь лифта, я побежала по лестнице. Цокот каблуков был слышен на весь подъезд, и от этого мне становилось жутко. Я представляла себя героиней фильма ужасов, которая бежит по лестнице, спасаясь от убийцы, гонящегося за ней с огромным ножом. По закону жанра я должна была добежать до первого этажа, но на последней ступеньке оступиться и упасть, кое-как подняться, но убийца успевал меня схватить, когда я была почти у цели и открывала дверь.

Я была где-то на втором этаже, когда действительно услышала чьи-то шаги. Сердце забилось в два раза быстрее. Я задыхалась. Оказавшись в пролете между вторым и первым этажом, я почувствовала, как чья-то рука схватила меня за плечо. Я закричала: «А…а…»

— Что ты кричишь, — сказал Рустам, — это я.

Я попыталась вырваться, думая, что он передумал.

— Да остановись ты. Ты говорила, что тебе нужны деньги, для чего?

— Для моего друга, он в больнице, нечем заплатить за лечение.

— Передоз?

— Да, — соврала я.

— На, — он протянул пачку денег.

— Не надо.

— Бери!

— Но я не буду с тобой спать, извини, я действительно не проститутка.

— Бери! А то я не понял… Друга своего спасай.

— А тебе зачем это?

— Зачем? У меня столько друзей отдали концы — вовремя не откачали, так что на… может, ты его спасешь, — я поняла, что он поверил в мою ложь.

— Спасибо, — я взяла деньги и, посмотрев последний раз в эти холодные, бездушные глаза, выбежала из подъезда.

Поймав такси, села и поехала к Диане. Она отпаивала меня коньяком и называла «дурой», что я влезла в такую авантюру и тем более без нее.

Глава XVII

На следующее утро я первым делом отправилась в больницу, где оплатила большую часть счета, ведь лечение еще не остановилось, поэтому сумма увеличивалась каждый день. Я заверила всех в бухгалтерии, что в скором времени рассчитаюсь по оставшейся части долга. Потом я пришла к Дане и убедила его, чтобы он разрешил мне вести дела от его имени. На следующий день мы пригласили нотариуса, и я оформила доверенность на свое имя. Потом целыми днями я разъезжала по страховым компаниям. Я приезжала к Дане по вечерам, как сумасшедшая рассказывала ему о том, как классно, что нам выплатят деньги. Но его это, кажется, не волновало.

Даня выглядел потерянным, а его безжизненный равнодушный взгляд был направлен не на меня, а куда-то в сторону, словно меня и не было в комнате. И я знала, что причиной всему этому была смерть Насти. Он мало говорил со мной, отвечая односложно. Врачи сетовали на то, что он не выполняет их указания. Я решила с ним серьезно поговорить. Даня лежал на кровати, читал.

— Я тебе привезла сок, фрукты.

— Спасибо.

— Как ты?

— Хорошо.

— Даня, а ты уверен, что хорошо?

— Да.

— А по-моему, нет. Ты посмотри на себя. Лицо у тебя серое, ты не брит. Ни на что не реагируешь, как будто тебе все равно, что происходит вокруг.

— А мне именно все равно.

— Но вокруг тебя жизнь, вокруг тебя люди.

— Ну и что.

— Что? Да как так можно. Ты что, хочешь всю жизнь провести в этих стенах, тебе нужно поправляться, нужно двигаться дальше. У тебя работа.

— Меня это не интересует.

— А что тебя интересует?

— Ничего.

— Даня, но так нельзя.

— А как можно, Маша? Отстань.

— Нет, не отстану. Я не могу смотреть на то, как мой друг обвиняет себя непонятно в чем, не желает жить дальше.

— Непонятно в чем? Непонятно? Из-за меня, из-за меня погибла моя любимая девушка, мать моего будущего ребенка, которого теперь у меня никогда не будет. И ты говоришь, что не понимаешь. Да я не могу представить себе, как буду жить с этой болью.

— Я понимаю, но…

— Нет, ты не понимаешь. Ко мне приходила ее бабушка, навещала. Да на ней лица нет. Она смотрела, а я как будто видел ее мысли: «Почему он жив, а моя внучка нет». Понимаешь ты это? Я жив, а она нет. Лучше бы я умер, а она выжила. Родила бы ребенка, моего сына, и тогда было бы хоть какое-то продолжение меня. А сейчас ее нет… и меня нет.

— Не говори ерунды. Да, она умерла. Значит, такая судьба. Ты выжил, тебе Бог дал шанс жить дальше. А бабушка смотрела так на тебя, потому что была рада, что хоть кто-то из вас остался жив. Я уверена.

— Не думаю, что ты права.

— Пусть, но ты тоже… нужно продолжать жить дальше, нужно возвращаться к работе. У тебя столько дел.

— Я закрою бизнес и уеду куда-нибудь, квартиру оставлю тебе. Кому сейчас все это нужно?

— Как кому? Тебе. У тебя еще могут быть дети, ты еще встретишь женщину, которую полюбишь и будешь с ней счастлив.

Даня посмотрел на меня, но ничего не произнес. Наступило долгое тяжелое молчание. Мне почему-то стало очень не по себе, словно я говорила не со своим другом, а с чужим человеком. Я поставила фрукты и сок на столик рядом с кроватью, поцеловала его и ушла.

Приехала домой. Села на диван. Я думала, как ему помочь, но я не знала, что можно сделать в подобной ситуации, ведь он сам в первую очередь должен захотеть продолжать жить, получать удовольствие от жизни. Можно отправиться отдыхать, можно начать заниматься новым делом, но никакая психотерапия не поможет, если пациент сам не хочет вылечиться. А Даня именно не хотел.

У меня не было ни одной идеи. Я молча смотрела в одну точку. Но тут как будто меня что-то ударило. «Дата… дата…» — мелькнуло в голове. Я пошла в комнату и стала искать тот листок с результатом Настиного УЗИ.

«Куда же я его дела… куда?..» — говорила я вслух. Потом вспомнила, что положила его в кабинете, на письменный стол Дани. Я пошла в кабинет. Там было так пусто и тихо. Это комната стала какой-то другой. Даня хотел сделать из нее детскую… Пока он лежал в больнице, я снова переставила сюда его рабочий стол и кресло, а детскую мебель убрала в кладовку наверх, до лучших времен, как говорится, правда, не зная, когда они наступят.

Я подошла к столу. Взяла листок с УЗИ. О, Господи! Ну, Настя, — это было то, чего я так боялась. Вот почему эта дата так запомнилась мне. На листке стояло «15 марта». Неужели она думала, что он не заметит дату… Настя приехала 22 марта, а УЗИ было сделано 15. Значит, она уже тогда была беременна. Она хотела обвести Даню вокруг пальца, хотела сделать его отцом чужого ребенка… Ну и дела… Как она могла? Эта информация не укладывалась в моей голове. Сразу же возник вопрос, говорить ли об этом Дане или нет. Что, если это расстроит его еще больше? А если нет, если он поймет, что причин так страдать нет! Конечно, Настю назад не вернешь, но хоть он не будет винить себя в том, что не родился его ребенок. Настоящая шоковая терапия. Я поняла, что надо ему все рассказать. Решила не откладывать в долгий ящик, собралась и поехала снова к Дане в больницу.

— Второй раз за день, — сказал он раздраженно, — чем обязан?

— Мне нужно кое-что тебе рассказать. Надеюсь, что это вернет тебя к действительности.

Даня равнодушно смотрел на меня, давая возможность начать.

— Ты помнишь, когда Настя приезжала в марте?

— Зачем тебе? Зачем ты мне все время пытаешься напомнить о ней?!

— Отвечай! Вспомни! — почти выкрикнула я.

— Ну, в конце марта, в двадцатых числах.

— В двадцатых, именно.

— К чему это?

— А теперь посмотри на это, — я протянула ему листок с УЗИ.

— Я это уже видел, — Даня не захотел брать листок.

— Видел! — сказала я жестко и добавила, закричав: — А ты на дату не обратил внимания, когда сделано УЗИ? — Я говорила с ним так, как будто вдалбливала в голову тупому школьнику какой-нибудь простейший закон арифметики, который он никак не желал понять. А ведь все так просто… Несколько цифр, и все становится ясно.

Даня взял листок.

— Не может быть, — сказал он. — Ты это специально, ты, наверное, что-то сделала.

— Не глупи, ты просто не хочешь в это поверить.

Даня смотрел на листок.

— Она хотела тебя обмануть, это был не твой ребенок. Она уже была на четвертой неделе беременности, когда приехала к тебе в марте.

— Этого не может быть… я ведь ей доверял… как она могла…

— Вот именно, на это она и рассчитывала. Значит, могла и решила, что ты поверишь.

— Маша, Маша… — он закрыл глаза. Я понимала, что он сдерживает слезы.

— Все будет хорошо, думай о себе. Тебе нужно поправиться.

— Да.

После этого Даня пошел на поправку. Ему сняли гипс, начались восстанавливающие процедуры. В конце мая его выписали. А мне пришло приглашение на выставку, где должна была быть фотография моих глаз.

Даня ходил дома на костылях. Я старательно за ним ухаживала. О том, что случилось, а тем более о Насте, мы не говорили. Нам несколько раз звонила ее бабушка, спрашивала, когда он навестит ее могилу. Я объяснила ей, что Дане пока трудно передвигаться. Но конечно, это была неправда. Даня категорически дал мне понять, что не собирается туда ехать. Делами Даня занимался дома. В компании возникли трудности, пока Даня болел, они растеряли многих важных клиентов. Пришлось работать с несколькими небольшими фирмами, отчего доход сразу же снизился. Несколько сотрудников уволились. Даня пытался решать все эти вопросы, у него это получалось с трудом. Я, конечно, предложила свою помощь, но он отказался, сказав, что я и так делаю очень многое.

— Спасибо тебе и прости, я был во многом не прав, — сказал он.

— Ничего страшного, ты мне очень дорог.

— И ты мне.

Все стало, как и раньше, мы были лучшими друзьями, снова чуть более близкими.

Глава XVIII

На выставку я пошла вместе с Дианой и Лерой, которая наконец-то вернулась из командировки. Мы, конечно, нафантазировали себе, что это будет великосветский раут с кучей знаменитостей, журналистами и фотографами. Пришлось опуститься с небес на землю, когда приехали в Химки. Народу было немного: лишь несколько журналистов, малоизвестные актеры, фотографы. Никакого шума, шампанского и канапе с икрой, а только яблочный сок и шоколадные конфеты.

— Ну и где твоя фотография? — спросила Диана.

Я так и не сказала девчонкам, что это не совсем портрет. Точнее, портрет моих глаз.

— Э… где-то тут.

Я оглядывалась по сторонам в поисках своих же собственных глаз, но никак не могла их найти. Мне попадались сфотографированные носы, уши, беззубые рты, бородавки, грязные волосы, но только не глаза. Зал, надо сказать, был достаточно большой. Располагался в бывшем заводском цехе. Кое-где даже стояли станки. Вот там, на одном из станков я и обнаружила свои, о боже, красные глаза, проглядывающие из-за прокуренной пелены. Это был какой-то кошмар. Я остановилась как вкопанная.

— И это ты? — почти закричала Ди.

— Ужас, ты извини, Маш, но это ужас, — сказала Лера.

— Ну, да… Девочки, я и сама такого не ожидала. Пойдемте отсюда, а то еще узнают, что я позировала.

Девчонки ушли, а я на какое-то время еще задержалась возле своих «глаз». Вдруг услышала голос за спиной:

— А в жизни у вас глаза красивей.

— Э… — я обернулась, — это не мои глаза — Передо мной стоял такой красавец, я не могла ему признаться, что это мой «портрет».

— Я же вижу, что ваши.

Страницы: «« « ... 56789101112 » »»