ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ Кентон Ольга

Глава V

То ли чачи я выпила слишком много, то ли грузинский акцент моего нового знакомого очаровал меня, но так получилось, что вечером я оказалась у Георгия. Голова шла кругом от выпитого, съеденного и сделанного. «Боже мой, что он о тебе подумает, Ульянова?» — так я ругала себя всегда, когда случайно и не случайно оказывалась в чьей-нибудь постели на первом свидании. «И все же шло так хорошо, мы столько разговаривали, обсуждали самые разные темы, я казалась себе такой остроумной, красивой, — говорила я самой себе, — а получается, что вот он меня накормил, напоил и спать уложил… Неправильно все это. Надо собираться… и уносить ноги».

Я встала, немного покачивало. «Боже, еще не хватало, чтобы меня сейчас начало тошнить, — подумала я, — подумает, что я…» — нет, нет, я не хотела себя так называть, хотя прекрасно понимала, что для моего поведения есть определенные, очень грубые слова. Но хотелось себя оправдать. Ведь причина здесь не в легкомысленности, а в том, что после расставания с Сергеем, после всех его обидных слов, неприятной встречи с его отцом мне хотелось почувствовать себя любимой и желанной. Как я могла устоять перед обаянием Георгия, красивыми словами, уверенностью? Я не искала что-то в этом новом романе, но была готова рискнуть. Оказавшись в ванной комнате, подошла к зеркалу — тут же захотелось выключить свет: тушь под глазами размазалась, тени и румяна стерлись. Нужно было срочно реабилитироваться. Я умылась, потом нанесла увлажняющий крем на лицо — по счастью, в сумке завалялся пробник из магазина. Над макияжем долго не трудилась: накрасила ресницы, прошлась пуховкой по лицу и нанесла прозрачный блеск для губ. В общем, в таком виде можно было выходить на улицу, тем более, как я поняла, проходя мимо окна, там было уже темно. «Интересно, сколько сейчас времени?» Я вышла из ванны. Квартира у Георгия была однокомнатная, но уютная, сделанная под студию. По-моему, он ее снимал, но я точно не помнила, как и многое из того, о чем мы говорили с ним сегодняшним днем. Меня больше пугало то, что будет дальше. Георгий, полуобнаженный, стоял на кухне и что-то готовил. «Какое все-таки потрясающее у него тело», — подумала я, украдкой разглядывая его. Я оделась.

— Я пойду.

Он обернулся.

— Ты куда? Не останешься?

— Мне нужно домой.

— Родители будут ругаться?

— Да, что-то вроде того.

— Может, позвонишь им, скажешь, что останешься ночевать у подруги? — Он обнял меня. — Попробуй.

— Что это? — спросила я, когда Георгий протянул мне небольшой кусок мяса. Я откусила.

— Вкусно?

— Очень.

— Это чахохбили. Ты сказала, что любишь курицу, я решил для тебя приготовить.

— А я не умею готовить.

— Ничего страшного, я сам тебе буду готовить, оставайся.

— Я не поняла, так значит, для тебя это не просто так?

— Разве бывает что-то просто?

— Но все так быстро произошло, я не знаю, что ты теперь обо мне думаешь, точнее, предпочитаю не знать.

— А я скажу. Ты мне очень нравишься. А быстро все или нет, разве это важно? Главное, чтобы ты не жалела об этом.

— Я буду жалеть, только если это не повторится.

— Тогда не уезжай.

— Не уеду.

Я осталась. Позвонила Дане.

— Алло, привет.

— Привет, ты где?

— Ты не волнуйся, я у подруги. Как дела?

— Нормально. У какой подруги?

— У Дианы.

— Машинский, ты пьяная, что ли? Диана только что звонила, искала тебя.

— Ну, мне так надо.

— Что надо?

— Ну, пойми, мы тут хотим посидеть, пообщаться.

— Ты в гостях у этого Георгия?

— Да.

— А что тогда говоришь, что у Дианы?

— Так надо. Не хочу, чтобы ты волновался.

— Ладно, я понял. Чао.

— Пока.

Я села за стол.

— С папой разговаривала? — спросил Георгий.

— Да не совсем с папой. С… дядей.

— Понятно, ну садись за стол, ужин готов.

— А сколько время?

— Уже десять.

— Это я так долго спала?

— Просто не хотел тебя будить, ты такая красивая, когда спишь.

— Спасибо, мне приятно.

Мы поужинали. Все было потрясающе вкусно и просто: много зелени, свежие овощи, курица и, конечно, настоящее грузинское вино, которое Георгий привозит специально из Тбилиси. Мы закурили.

— Тебе понравился ужин? — спросил он.

— Да. Вообще я немного знакома с грузинской кухней.

— По московским ресторанам?

— Не только, брат моей подруги Арчил — настоящий любитель тематических вечеринок. Пару раз была на таких, но туда приглашают только своих.

— Ты не похожа на грузинку.

— И друзей, — я улыбнулась.

— И что за вечеринка была?

— Благотворительный вечер в помощь детям-сиротам из Грузии.

— Туда еще должен был приехать певец Ираклий, но потом в последний момент не успел, и вместо него Арчил сам выступал на сцене.

— Да, а ты откуда знаешь?

— Я там был.

— Как? — удивилась я. Неужели я не заметила Георгия. — Я тебя там не видела.

— Я тоже тебя там не видел. Хотя странно, что ты меня там не видела, я еще на сцене стоял.

Я внимательно всмотрелась в лицо Георгия.

— Так это ты сделал самое большое пожертвование?

— Да. А я вас помню, вас было, наверное, пять или шесть девушек, вы курили кальян.

— Да, точно.

— Мы потом с Арчилом и Отаром заходили в арабскую комнату, хотели подойти, ведь вы, кажется, были с его сестрой Ией.

— Да, но вскоре уехали.

— Жалко. А то мы непременно познакомились бы.

— Но мы же с тобой познакомились теперь.

— Зато это было бы раньше. Впрочем, я очень рад, что ты здесь, рядом со мной.

— Да, я тоже.

Тут я поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Теперь Георгий при желании может многое обо мне узнать. И в частности, то, что я откровенно флиртовала с Арчилом, с которым мы обменялась телефонами, на этом вечере, но он так и не позвонил, зато позвонил его брат Отар. Я тогда была очень удивлена, но дальше смс-переписки это не зашло. Хотя и переписка была двусмысленная. Все смс были приблизительно такого содержания: «Спокойной ночи, моя красавица. Пусть я тебе приснюсь в твоем самом бурном фантазиями сне. Мне будет приятно». Со стилистикой русского языка у Отара были явные проблемы, но суть он доносил верно, хотя повода для них не было.

Одно из таких смс прочитал Стас, вернувшись из командировки. Когда он приехал ко мне домой, я находилась в душе. И конечно же, в тот момент, когда я уже надевала халат, мой телефон запищал, принимая смс. Стас решил его проверить. Если бы я была каким-нибудь психологом, я бы точно рекомендовала всем мужчинам и женщинам не проверять мобильные телефоны у своих половинок, потому что именно после таких проверок начинаются проблемы.

Был жуткий скандал. Хорошо еще, что Дани дома не было, иначе бы этот скандал превратился бы в фарс. Я пыталась, как могла, оправдаться, объяснить, что это всего лишь больная фантазия этого человека. Но выходило с трудом. Стас хотел даже встретиться с Отаром, но потом я ему рассказала, чей он сын (его отец был известный бандит, убитый много лет назад, но влияние семьи осталось, поэтому многие предпочитали не иметь с ними никаких дел). У Стаса пропало всякое желание выяснять отношения, а вскоре, как оказалось, и сам он пропал из моей жизни.

Когда Стас улетел в очередную командировку, Лондон, Женеву, Брюссель или Цюрих — сложно вспомнить. Кажется, он покупал билеты еще чаще, чем я туфли. Если подсчитать, сколько времени мы провели с ним вместе за эти полгода, то выходит не так уж и много. Пару раз я летала вместе с ним, но это оказалось весьма скучно. Я-то планировала, что по вечерам, после завершения его переговоров, мы будем вместе ходить в рестораны, клубы или даже оперу. Я брала с собой чемодан вечерних платьев, туфли, косметику, разучивала правила светского этикета, чтобы не упасть в грязь лицом на ужине у какого-нибудь посла или консула. Но все оказалось гораздо прозаичнее: возвращаясь с переговоров, Стас просил меня сбегать в соседний супермаркет за пивом, чипсами и пиццей. Плюхался на диван, включал футбол и говорил мне: «Иди сюда, малыш. Ты не представляешь, как я сегодня устал». Через два часа такого времяпрепровождения он засыпал, а мне приходилось уговаривать его почистить зубы, перейти с дивана в постель. На следующий день повторялось то же самое. Днем я обычно была предоставлена сама себе: ходила в музеи, бродила по городу, сидела в кафе, похожая на одинокую туристку. Может быть, и хорошо, что мы со Стасом расстались, у нас с ним были совершенно разные представления о жизни, разный ритм: если я любила с утра понежиться в постели, то он вскакивал с нее как сумасшедший. Утренние ласки были незнакомым понятием, ведь проснувшись, ему нужно срочно мчаться в душ, а оттуда за стол, где уже ожидает правильный завтрак и свежая газета, а я, сидящая рядом в шелковом пеньюаре, — всего лишь незаметный фон, какое-то эхо между новостями и звучанием мобильного телефона… Вечером на него находила такая лень, что она окутывала все вокруг. И наверное, оставшись с ним, я бы превратилась в точно такую же лентяйку, поедающую чипсы.

Так вот, когда Стас улетел в командировку, мне позвонил Арчил и пригласил в кино, а я не знаю почему согласилась.

Кино мне не особенно понравилось, но Арчил ухаживал очень настойчиво — он знал, что хотел, и не привык получать отказа. Впрочем, я и сама не рассчитывала ему отказывать. А все «до» было лишь прелюдией. «Да, да… это я первая изменила Стасу, а не он мне с Оксаной, — снова пронеслось у меня в голове. — И поделом тебе досталось, — говорили остатки моей совести, как-то не к месту проснувшиеся, — по закону жанру, он должен был тебя бросить. Он работал, а ты тут развлекалась…» Я даже не рассказала об этом Дане, хотя перед ним-то мне нечего было скрывать, но почему-то в тот момент я захотела, чтобы он думал обо мне лучше, чем я есть на самом деле. К тому же он бы мог сделать вывод, что если я позволила себе изменить Стасу, то, может, я и изменяла ему, пока мы были вместе. Такого не было, но мне не нужны были его запоздалые сомнения и подозрения. А подозревать он бы обязательно стал. В отличие от меня Даня редко позволял эмоциям брать верх, если у него были с кем-то отношения, то в них он был постоянным, а еще становился очень сентиментальным, когда эти отношения заканчивались. И признайся я ему сейчас в своей интрижке, Даня начал бы с того, что вспомнил о нашем прошлом, потом бы сравнил его с моим настоящим и задал бы вполне логичный вопрос: «А мне ты тоже изменяла?», при этом он бы добавил: «Ты не думай, сейчас это уже ничего не значит, так что можешь сказать правду, она меня никак не заденет…» Этим самым он бы сказал — можешь признаться, я почти уверен, что и мне ты изменяла. И даже если бы я поклялась своими любимыми туфлями, что такого не было, он бы все равно не поверил. Он бы копался в этом прошлом недели две, пытаясь найти какие-то доказательства присутствия постороннего мужчины во время нашего с ним романа. А не найдя их, вообще стал бы угрюмый и задумчивый. Я молчала и взяла со всех подруг обещание ничего не говорить Дане. Арчил потом какое-то время еще звонил, предлагая встретиться, но я отказала: вернулся Стас, но самое главное — он абсолютно меня не впечатлил. Его горячность не шла ни в какое сравнение с той пассивностью и холодностью, которую он проявил на деле. Я была разочарована. Больше мне его видеть не хотелось.

А теперь я понимала, что если Георгий спросит про меня у Арчила, то я пропала. Конечно, он, может быть, и не расскажет ему, как далеко зашли наши отношения, но ведь он может ему намекнуть. И вообще грузины по-особенному относятся к русским девушкам. В большинстве своем они уважают только своих женщин. А всех остальных они могут осыпать подарками, ухаживать, но они никогда не поставят их в один ряд со «своими». Они никогда не позволят себе с грузинскими девушками то, что позволили бы с русскими. Обидно, конечно, но здесь вряд ли что-то можно изменить. Это, кстати, почти незаметно, но такая легкая перемена в отношении, как едва уловимый холодок, смена взгляда, телодвижений, всегда угадывается, если внимательнее присмотреться. Это как уловить направление ветра. Даже сейчас в разговоре с Георгием, я почувствовала, как он произнес имя Ии, более уважительно, с большим почтением. Как будто она не может сделать чего-то, что могу я, и наоборот. Как будто у нее больше чувства собственного достоинства, гордости. Еще Арчил мне говорил, что несмотря на то, что ему нравятся и русские девушки, женится он только на чистокровной грузинке. Что для него большее значение будет иметь не ее внешность и образование, а из какой она семьи родом, соблюдает ли обычаи и прочее. Это только говорить они умеют: «Русские девушки такие красивые и хорошие…» Скорее, они более доступные. Да, и мы в этом виноваты сами. Да, черт возьми, я сама же подтвердила это правило. Но что я могу поделать со своими эмоциями? Они правят мной, и я поступаю только так, как велит мне мое сердце. Я забываю о разуме, когда вижу такого, как он, как Георгий, как… еще кто будет. Их улыбки, волосатая грудь, сильные руки, плечи, блестящие карие глаз… Я не знаю, что в них так притягивает, но мужчины славянской внешности кажутся мне такими блеклыми и невзрачными по сравнению с ними.

— О чем ты думаешь? — спросил Георгий, выведя меня из какого-то транса. Мне казалось, что он уже обо всем догадался.

— Ни о чем… ты знаешь, мне ужасно захотелось выпить кофе.

— Я сейчас сварю.

— Не надо, я сама. Это-то я умею делать.

Я встала с кровати и прошла на кухню. За окном было темно. Я видела, как напротив стояли такие же однотипные многоэтажные дома, как в квартирах горел свет, как кто-то сидел на кухне, смотрел телевизор, а вот женщина кормит ребенка, а этажом выше, кажется, сильно ругаются, тогда как их соседи, видимо, мирно выпивают… Какой странный, удивительный этот город, подумала я. Сколько человеческих жизней, судеб здесь пересеклись навсегда, сколько разломано, отрезано, сколько надежд, которые никогда не осуществятся? И сколько в этом городе таких же девушек, как я, не знающих, что они делают именно здесь и именно сейчас?

День подходил к концу, а я все еще не могла понять, к чему приведут мои только что зародившиеся отношения с Георгием. Мы легли спать, но сон почему-то не шел… Вспомнила Даню. Я всегда вспоминаю именно его, когда у меня начинается новый роман.

Глава VI

Я познакомилась с Даней через общих друзей. У моей подруги Светы был день рождения. По этому поводу она устроила шумную вечеринку в ночном клубе. Собралось, наверное, человек тридцать гостей, если не больше. И из всех этих тридцати я была самая маленькая, не по росту, конечно, а по возрасту. Меня даже в клуб не хотели пускать, пришлось звонить Свете, чтобы она подтвердила, что я приглашена. Со Светой мы познакомились еще в школе, потом вместе работали в газете. Очень подружились. Потом она поступила во ВГИК, но наше общение не прекратилось. Наоборот, даже стало более тесным. Света знакомила меня со своими приятелями, молодыми сценаристами, актерами. Мне всегда нравилась такая жизнь, я чувствовала в ней себя свободно, как будто всегда стремилась к этому. Поэтому и с выбором профессии долго не мучилась. Свое первое настоящее интервью я брала у молодого актера, приятеля Светы, того самого, с которым у меня потом завязался роман, а Даня «спасал меня от него». Но это было после, а на Светином дне рожденья, я с вялым любопытством посматривала на собравшиеся пары и думала: как же они счастливы… Светка и я были одни. Она тогда поругалась со своим молодым человеком, я была одна уже давно, если так можно сказать, потому что серьезных отношений еще ни с кем и не было, а со своей школьной любовью рассталась месяцев пять назад, так что мы надеялись с кем-нибудь обязательно познакомиться. Света — очень общительный человек, поэтому многие из тех, кого она пригласила на свой день рожденья, были случайными знакомыми.

Все уже сидели за столом, когда вошел Даня. Я ела что-то вкусное и, делая вид, что занята собственными мыслями, слушала разговор двух сценаристов из той же мастерской, где училась Света. Они обсуждали совместный сценарий, а камнем преткновения был вопрос о судьбе главного героя: оставить его в живых или нет… Один явно хотел его убить, причем садистским образом. Но тут я услышала громкое: «А вот и Герман! Какие люди и без охраны».

Мне он сразу показался странным, совершенно не в моем вкусе типом: высокий, худой, с острыми чертами лица и детским взглядом, копной золотисто-рыжих волос, лежащими так, словно прическа называлась «я только проснулся». Он походил на обиженного маленького львенка. При этом был очень веселым, чувствовалось в нем что-то очень доброе и открытое. Я видела, как он посмотрел на собравшихся гостей, выделяя из толпы своих и чужих. Остановил свой взгляд на мне, но так же быстро отвернулся. «Ну и пожалуйста, — подумала я, — не больно-то и надо».

Даня, или, как я тогда еще считала, Герман, сел за стол, налил себе коньяку и выпил.

«Алкоголик», — подумала я.

— Ну, что, Герман, как работа? — спросила Света.

— Отлично, собираемся снимать новый ролик. Только вот в последний момент копирайтер не смог приехать, что-то у него там случилось. Ищем нового.

— За чем дело стало? Ты посмотри, какой выбор, мы тут все незаурядные личности.

— Ну, как-то неудобно на твоем дне рожденья кастинг проводить.

— Не смущайся, вон ребята сидят, им как раз работа нужна, пока они свой сценарий пишут.

— О чем сценарий? — спросил Даня.

— О любви на одну ночь, — сказал парень, который сидел рядом со мной.

— Это актуально, — сказал Даня. — А подробнее?

И парень начал рассказывать ему историю, иногда его перебивал соавтор. Я внимательно слушала и смотрела на них, не сводя глаз.

— Вот и не можем прийти к согласию, убить его в конце или нет. Ты как считаешь? — спросил Даню второй автор.

— Я думаю, вам лучше отправить его в сумасшедший дом.

— О, точно. Будет клево. Это фишка.

— Ну, а вы главная героиня? — спросил Даня и посмотрел на меня, как мне показалось, с усмешкой.

Я даже не сразу поняла, что он ко мне обращается.

— Кто, я? Нет, с чего вы решили?

— Вы так внимательно слушаете.

— Просто интересно.

Я встала из-за стола и отправилась танцевать. Через какое-то время увидела на танцполе Даню. Он подошел ко мне и, стараясь перекричать громкую музыку, спросил:

— Я вас смутил?

— Не слышу…

— Я вас смутил?

— Чем?

— Вы так быстро ушли.

— Да нет… я просто люблю танцевать.

— Вас как зовут?

— Маша. А вас Герман, да?

— Нет.

— Как это нет? Я же слышала.

— Это фамилия. Германов. А зовут меня Даниил, для друзей — Даня.

— Понятно. Ну что ж, приятно познакомиться. Даня Германов, Герман.

— А тебе сколько лет?

— Какая разница?

— Понятно, в другой раз сюда просто так не пустят.

— Пустят. Надо иметь своих людей.

— А вот так. Все схвачено, значит.

— Стараюсь. Извини, я пойду.

Меня взбесила его наглость и самоуверенность. Что он думает, если мне не так много лет, значит, со мной так можно разговаривать? «Не пускают, да меня куда угодно могут пустить…» — успокаивала я саму себя.

День рождения закончился. Я ехала домой и почему-то думала о Дане. В такси я была не одна, а с девушкой с вечеринки.

— А кто этот Даня? — спросила я ее.

— Он работает в рекламном агентстве. Начинал обычным копирайтером, сейчас уже заместитель креативного директора. А что? Он тебе понравился?

— Нет.

— Да ладно, я же вижу, что понравился. Только здесь у тебя ничего не получится, красавица. Он голубой.

— Голубой?

— Ну да. А ты не заметила? Такой худой, весь супер стильный. С мальчиками сразу познакомился.

— Ну, голубой и голубой, это его дело.

Но, честно говоря, я очень расстроилась.

А потом начались наши неожиданные с Даней встречи. Я как-то отправилась за косметикой и увидела в том же магазине Даню вместе с каким-то молодым человеком.

«Да-а, а по виду так и не скажешь», — подумала я, решила незаметно уйти, но не получилось.

— Эй, Маша, — окрикнул меня Даня. — Маша!

— О, Даня, привет! Я тебя не заметила.

— Познакомься, мой друг Андрей.

— Очень приятно.

— А мы тут выбираем блеск для губ, — сказал Даня. — Может, поможешь? Какой лучше?

«Голубее некуда», — подумала я, но почему-то это расположило меня к Дане, и я совсем забыла о том, что он мне не нравился. Может, потому, что в Москве стало модным иметь своего друга гея. Одна моя знакомая как-то хвасталась передо мной таким приобретением. С ним она ходила по магазинам, он помогал ей выбирать одежду, косметику, рекомендуя самые лучшие фирмы. «У него на столе столько баночек, коробочек и пузырьков со всякими кремами, эмульсиями, тониками и прочими полезными штучками, даже у меня со всей страстью к косметике нет такого количества пузырьков. У него всегда все последние новинки, он знает лучших парикмахеров, косметологов и массажистов. С ним можно пройти в лучший клуб, для него всегда держат столик в самых модных ресторанах…» И я подумала: «А чем я хуже…» Конечно, завести друга гея — это не то что завести собаку или кошку, нужно действительно дружить искренне. Я решила попробовать. Начала с того, что с Даней и Андреем прошлась по остальным отделам магазина, посидела с ними в соседнем кафе. Я все ждала, что они при мне поцелуются или хотя бы будут говорить нежные слова, касаться друг друга, держаться за руки. Но ничего такого не было, напротив, они вели себя абсолютно по-мужски. Затем Андрей куда-то уехал. А Даня пригласил меня в кино. Потом он подвез меня домой и спросил, что я планирую делать на следующие выходные.

— Ничего особенного.

— Тогда поедешь со мной на дачу, к друзьям. Будет весело: шашлык, вино и все такое прочее.

— Почему бы и нет? Если все твои друзья такие, как Андрей, мне это нравится.

— Ну, они не все такие, как Андрей, — Даня с удивлением посмотрел на меня, — но отличные ребята и девчонки. Конечно, постарше тебя, но думаю, это не проблема?

— Конечно, не проблема.

— Мне вначале показалось, что ты как-то стесняешься своего возраста.

— Совершенно нет, просто не стоит акцентировать на этом внимание. Получается, что стесняюсь не я, а тот, кто со мной рядом.

— Для меня это не проблема.

— Тогда до выходных.

— Я заеду за тобой.

— Пока.

В выходные мы поехали на дачу, затем последовал поход на выставку, потом очередной поход в ночной клуб. Мы с Даней говорили обо всем на свете: о моде, новинках косметики и парфюмерии, о кино и театре, шоу-бизнесе и прочем, и прочем. Я радовалась: теперь и у меня есть свой друг гей. Есть тот, кому я смогу открыть свои тайны, мечты, кто всегда поймет меня и даст нужный совет, кто не будет пытаться затащить меня в постель… Закрепить нашу дружбу я решила разговором по душам, признавшись, что недавно встретила одного симпатичного парня, когда ездила на подготовительные курсы в институт.

— Да, — удивился он. — Действительно, отличный парень?

— Да. Такой классный, ты бы видел, обалдел бы, какой красивый. Конечно, не такой, как Андрей, — подшутила я, но почему-то Даня эту шутку не воспринял, — но симпатичный. Остроумный, веселый и старше меня на год. Мы с ним сидим за одной партой.

— Даже так, это прогресс.

— Ты шутишь, а для меня это действительно серьезно. Он недавно написал мне записку, что влюблен в меня. Мы уже два месяца ходим на эти курсы, он с первого дня провожает меня до метро.

— Какой молодец!

— Ты знаешь, мне кажется, я тоже влюблена.

— Ну что ж, удачи!

— Не поняла?

— Желаю удачи. Ты, Машенька, извини, но мне по делам надо. Давай, я отвезу тебя домой.